В С Китая 1850-1859

Излишне говорить, что мусульманская община не сидела сложа руки, пока это продолжалось, а почти повсеместно взялась за оружие, как только до них начали доходить новости. Несмотря на признание старого имама Ма Те-синя своим религиозным лидером, многочисленные отдельные повстанческие группировки на востоке и юге провинции, тем не менее, оставались в значительной степени независимыми друг от друга, и только в районе Юньнань-фу насчитывалось до четырех или пяти местных лидеров. Двое, которые действительно работали вместе, были Сии Иянь-чи и Ма Сянь, которые оба, похоже, действовали под частичным руководством Ма Те-синя. Последний первоначально разместил свою штаб-квартиру в маленьком городке Хуэйлун, из которого, осажденный правительственными войсками, он и его сторонники вскоре были вынуждены бежать, впоследствии обосновавшись в 30 милях от Кван-и, расположенного к югу от Юньнань-фу.

В 1857-58 годах Ма Сянь и Сии Иянь-чи безуспешно осадили Юньнань-фу, после чего Ма начал кампанию на юге провинции, направленную на пополнение своих истощающихся запасов, набор рекрутов среди горных племен и принуждение конкурирующих групп пантай признать его лидерство. Удвоив таким образом свою военную мощь до 10.000 человек, он принял титул та-итянь-шуай ("великий маршал") и постепенно смог захватить большую часть южной и восточной Юньнани, даже сумев соединиться с повстанческими группировками в соседнем Квайчоу. Первоначально он полагался на партизанскую тактику в горах, а затем, по мере увеличения своих сил, перешел к осаде равнинных городов провинции, и только в Юньнань-фу он встретил значительное сопротивление.

ЛО-ЛОС

Согласно современным источникам, вооруженный потенциал королевства Та-ли в его зените составлял от 200.000 до 250.000 человек. Однако лишь относительно небольшая часть из них были мусульманами или даже китайцами, все силы Пантай в восточной и западной Юньнани были на удивление космополитичны по составу. Луи де Карне, посетивший Та-ли в 1868 году, придерживался мнения, что мусульмане "не составляют и десятой части всего населения той части Юньнани, которую они завоевали", и, вероятно, то же самое можно было бы сказать об их армиях. Конечно, только пятая часть войск Ту Вэнь-сю, осаждавших Юньнань-фу в 1868-69 годах, были мусульманами, остальные в основном состояли из соплеменников разного этнического происхождения, которые, по сообщениям, были готовы "отомстить китайцам' и "восстановить свою древнюю независимость". Качины, Ли-сос, Мяо, Мин-чиас, Мо-сос, Шаны и особенно Ло-лос упоминаются в этом контексте, и представляется вероятным, что каждое из многочисленных этнических меньшинств провинции, многие из которых даже не говорили по-китайски, было представлено в определенной степени в большей или меньшей степени в рядах повстанцев, Джон Андерсон записал в 1868 году, что они были "вознаграждены за свои услуги лицензированным грабежом". Однако, в отличие от буддийских качинов и шанцев, которые, поскольку пантеианцы сожгли их храмы, присоединились к повстанцам только очень поздно — фактически, примерно после 1870 года, — Ло-лос с самого начала были опорой силы пантеев по всей провинции.

Теперь более известные как йи или йи-чиа, ло-лос также называли себя Йи-пиен, Но-су или Лосу (не путать с Ли-со), "Ло-ло" — уничижительное название, означающее "варвары", которое китайцы имели данное им и которое иногда применялось к аборигенам юго-западного Китая в целом. Они были найдены в провинциях Юньнань, Квайчоу и Сычуань, в последней они более известны как Мань-цзы. Их родиной — "Лолодом", как прозвали ее некоторые западные путешественники, — был горный хребет Та-Ляншань, простиравшийся от южного Сычуаня до северной Юньнани, откуда они распространились по западному Сычуаню, восточному Квайчоу и по всей Юньнани вплоть до Ссу-мао и на запад до бирманского границу и даже в саму Бирму. H.R. Поэтому Дэвис не преувеличивал, когда в 1894 году описал их как "самое универсальное и широко распространенное племя Западного Китая", составляющее наибольшую часть населения северо-восточной Юньнани и самое многочисленное из всех горных племен провинции. Само сердце "Лолодома" — территория размером примерно с Уэльс, в которую китайцы не осмеливались (и, действительно, им было запрещено) заходить, — пережило императорский Китай, оставаясь фактически независимым под руководством своих собственных вождей вплоть до XX века.

Общество Ло-ло и, следовательно, его военная организация были полностью феодальными, признававшими существование четырех различных классов, которые никогда не вступали в смешанные браки.

В 1856 году, когда мусульмане брались за оружие по всей Юньнани, на юго-западе провинции одновременно вспыхнуло восстание Ло-ло, по-видимому, спровоцированное двумя тайпинскими агитаторами, посланными для разжигания местной оппозиции правительству Цин. Однако, хотя они не были побеждены до конца 1860-х годов, эта группа, по-видимому, не оказала большого влияния на военную ситуацию в целом или на ход самого восстания Пантея.

Их наиболее типичным оружием был лук или арбалет, а также копье из твердой древесины, которое Бабер описывает как 24 фута (7,3 м) в длину, а д'Оллоне — как 25-30 футов (7,6-9,1 м). У него был шип длиной 4-5 дюймов (10-13 см) для лезвия. Также использовались дротики и китайские трезубцы. Только дворяне носили меч, который подвешивался с левой стороны на перевязи (обычно украшенной костяными дисками) через правое плечо. Огнестрельное оружие появилось поздно.

Рейды, проводимые независимыми Ло-лос против китайцев, обычно проводились в начале зимы и предпочтительно под покровом темноты.

Организация

Из различных пантайских фракций только королевство Тали имело какое-либо официально созданное правительство или военную организацию. Королевство было разделено на четыре военных округа под командованием мусульманских или китайских мандаринов первого класса, мандарин Тенг-ие или Момейн считался самым важным. Военная организация, по-видимому, осталась совершенно неизменной по сравнению с той, которая использовалась цинскими властями. Таким образом, организация подразделений, вероятно, была такой же, как и в Армии Зеленого знамени, описанной ранее. Каждый мусульманин мужского пола в возрасте от 16 до 40 лет был призван на военную службу, но китайские подданные пантеев, по-видимому, должны были предоставить только "одного бойца из каждого четвертого домохозяйства", что, возможно, свидетельствует о том, что им мало доверяли. Также говорили, что существовали подразделения, полностью состоящие из женщин, возглавляемые одной из многочисленных дочерей Ту.

Военные действия

Это был запутанный конфликт, в котором ожесточенные сражения играли лишь небольшую роль, большая часть действий включала либо рейды в партизанском стиле, либо осады.

Тактика, применявшаяся на поле боя в тех редких случаях, когда соперничающие силы сталкивались друг с другом лицом к лицу, была бы такой же, как та, что описана в разделе об Императорском Китае в начале. Однако, как говорят, пантеоны больше полагались на свирепость, чем на численность, и демонстрировали стремительность в атаке, к которой обычный китайский солдат был непривычен, часто настолько нервируя имперцев, что они отступали еще до того, как вступали в бой. Солдат, который сражался против них в Та-ли, описал повстанцев как сражавшихся с большой жестокостью; даже раненые, лежащие на поле боя, движимые ненавистью, которые сражались до последнего, не ища пощады." Кроме того, на протяжении большей части восстания пантеоны были вооружены лучше, чем их противники из правительства, так как Ма Сянь и Ту Вэнь-сю приобрели большое количество западного огнестрельного оружия у бирманских торговцев оружием. Имперцы "медленно признавали превосходство оружия своих противников", что, вероятно, объясняет, по крайней мере частично, почти непрерывную череду успехов Панте, которая продолжалась до середины 1860-х годов. Силы местного правительства поначалу были вооружены преимущественно мечами и копьями и лишь относительно небольшой долей огнестрельного оружия с фитильным замком. За исключением контингента Ма и некоторых предприимчивых местных командиров, которые, подобно пантеям, получали свое огнестрельное оружие из Бирмы.

Хотя большая часть боевых действий была связана с осадами, артиллерия играла лишь очень незначительную роль. Некоторые современники отмечали, что у имперцевв было не более горстки орудий, отлитых еще в XVII веке, а у пантеев их вообще не было. Однако мы знаем, что у Ту Вэнь-сю было по крайней мере несколько пушек, поскольку, согласно записям, у него было два, всегда заряженных, направленных на вход в его зал аудиенций в Та-ли; Таким образом, ссылки на то, что пантеоны "не были обеспечены артиллерией", несомненно, означают, что они не обладали ни размерами, ни маневренностью.

Вооружение

Рошер рассказывает нам, что пантеям было предоставлено значительное количество устаревшего западного огнестрельного оружия — в основном кремневых ружей, — полученного из Бирмы. Они были доступны в достаточном количестве, чтобы их можно было найти практически в каждом случае, когда встречались с пантеями, и предоставлялись, в частности, бойцам, занимающим передовые посты и "трудные должности". Роше видел оружие английского, немецкого и французского происхождения, в то время как за пару лет до этого группа Фрэнсиса Гарнье видела "двуствольные ружья, заряжаемые с казенной части, нарезные карабины, револьверы и пистолеты всех видов" в арсенале отступника Ма Чжулуна, многие из которых, вероятно, уже были в его руки до того, как он перешел на сторону имперцев.

Роше говорит, что те, у кого не было западного огнестрельного оружия, были вооружены "по-китайски, то есть копьями, пиками и фитильными замками", причем фитильные замки были разной длины и калибра. Он также ссылается на использование джинголов, заявляя, что "в качестве артиллерии у них были большие фитильные ружья калибра 5-6 см, длиной около 2,6 м, отлитые из железа и установленные на козлах". Месни утверждает, что со-пи'яо (короткое копье) и моу-ч'а (трезубец) были "двумя самыми популярными видами оружия среди мусульманских повстанцев в Юньнани", добавляя, что со-пи'яо также могли быть "брошены юньнаньскими воинами, как гарпун, в человека с расстояния 50 футов".. Андерсон описывает копья Пантея, полумесяцевидные наконечники копий и грозные копейные трезубцы как имеющие древки длиной около 12 футов (3,7 м). Другим оружием, которое, как говорят, было "очень распространено по всей Юньнани", записанным Фредериком Борном, когда он путешествовал по провинции в 1885-86 годах, и, несомненно, использовалось во время восстания, был коу-лиен (крюк), описанный как "железный прут длиной около 3 футов с рукоятью меча на конце" на одном конце, а на другом — стержень под прямым углом к стержню длиной около 5 дюймов, заостренный и заточенный по внутреннему краю.' Борну сказали, что это нанесло "удар ножом при ударе или порез при вытягивании". Мечи также были популярны, как и везде в Китае, обычно его либо затыкают за пояс, либо носят за спиной "рукоятью чуть выше плеча, готовым к использованию".

Традиционным оружием, которое по-прежнему использовалось некоторыми этническими меньшинствами Юньнани, в частности мяо, разбросанными по всей провинции, и ла-ху на юго-западе, был арбалет, который использовался для стрельбы отравленными стрелами. Пример типичной формы, которую принимало такое оружие, см. на рисунках 120 и 124.

Броня была относительно широко распространена и довольно подробно описана как Месни, так и Роше. Наиболее распространенная разновидность состояла из корсета без рукавов, изготовленного из 30-60 слоев плотной бумаги из древесной коры с вкраплениями нескольких слоев (примерно одного из каждых десяти) шелка или грубого хлопка. Месни описывает это как "самый лучший вид защиты от любого оружия, которое только можно вообразить, за исключением казнозарядных винтовок на близком расстоянии. Юньнаньский солдат в своих чих-чиа или бумажных доспехах практически неуязвим в войне с обычным врагом. Он одинаково смеется над пулями мушкетов и даже винтовок Винчестера, а также над ударом штыка или ударом лучших мечей и обычно убивает врага, который протыкает его штыком или саблей, потому что это оружие либо вонзается в его доспехи и не может быть извлечено, либо поворачивается острием или краем, ломается или сгибается". Он добавляет, что единственным оружием, к которому такая "бумажная броня" не была непроницаема, был штык-меч, и поэтому пантеоны старались избегать правительственных солдат, оснащенных ими. Роше описывает другой распространенный тип доспехов, подбитый корсет или мьен-чиа, толщиной 3-4 см, сделанный из "льна, шелка или ткани, сложенный вдвое и набитый шелком". Он говорит, что они использовались всеми солдатами Юньнани, Пантая и имперцев, и были способны `защита тела от мушкетных пуль, не препятствуя движению'.

Роше также записывает более тяжелые, пуленепробиваемые доспехи, по-видимому, из вареной кожи, усиленной чешуей из железа, кожи или серебра, в зависимости от богатства владельца. Три, которые, как он видел, ремонтировались, состояли изнутри из небольшого нагрудника толщиной 10-15 мм, а снаружи из слоя серебряных чешуек, которые в двух примерах, предназначенных для защиты от западного огнестрельного оружия, были очень толстыми. Изготовленные из серебра, они, как и следовало ожидать, были очень дорогими: очень тонкие чешуйки стоили 250 таэлей плюс трудозатраты, в то время как более тяжелые стоили 410 таэлей. Роше также показали два кольчужных корсета из медной проволоки, которые при максимальной цене в 50 таэлей были значительно дешевле и обеспечивали отличную защиту от фитильных замков. Иногда офицеры носили их под своей обычной одеждой, но, как говорят, они были довольно тяжелыми, так что большинство мужчин `предпочитали набитые шелком, которые сочетали в себе прочность и легкость'.

Месни добавляет, что также использовались бамбуковые шлемы, которые были точно такой же формы и размера, что и обычные шляпы кули (которые сами по себе могли обеспечить некоторую защиту от ударов мечом), от которых они отличались только тем, что внешняя поверхность была покрыта тонким слоем медной пленки. В заключение он замечает, что, вооруженный со-пьяо, "юньнаньский воин, одетый в свою шляпу из медного листа и бумажные доспехи, нападет на полдюжины человек, вооруженных любым другим видом оружия". [ArmChina]

136-141. СОЛДАТЫ ПАНТЕ 1856-73 гг. Рисунки 136-143 взяты с картин Луи Делапорта, который сопровождал Франсиса Гарнье во время его визита в Та-ли в феврале-марте 1868 года. Рис. 136 и 138 — офицеры. Рис. 137 чешуйчатый корсет. На рисунке 140, вероятно, представляет собой так называемые бумажные доспехи (чих-чиа).

142. ВСАДНИК ПАНТАЙ. Плохое качество дорог провинции в сочетании с отсутствием судоходных водных путей привело к тому, что практически весь транспорт в Юньнани осуществлялся на вьючных мулах и пони. Следовательно, лошадей — или, точнее, пони — здесь было предостаточно, несмотря на гористую местность. Однако, похоже, нет никаких упоминаний об использовании кавалерии, хотя мы можем предположить, что, поскольку "у каждого сколько-нибудь важного человека была лошадь", конные офицеры были относительно обычным явлением.