Причём всё можно было есть в неограниченным количестве. За одним исключением: те самые необычные фрукты, проясняющие голову. Их раздали персонально каждому. Степану на этот раз досталось аж три штуки. Правда, его соседям по столу досталось чуть побольше: кому по четыре, кому по пять плодов.

Очень-очень медленно съев свою долю, попаданец стал внимательно наблюдать за тем, что происходит вокруг. Поскольку его голова стала невероятно ясная, он очень быстро разобрался с тем, что происходит в холле.

Хозяин покидал аппартаменты, а Главный в них въезжал.

Багаж предшествующего обитателя слуги упаковывали в сундукочемоданы, а матросы их оперативно уносили. Процесс упаковки производился на третьем столе.

Сами же переезжающие не стали тратить своё время на такую низкоквалифицированную работу. Вместо этого они решили посидеть за столом, отметить приезд-отъезд, обменяться информацией и впечатлениями. Разумно...

Прошло чуть больше часа. Багаж Хозяина был упакован и вынесен. Груда багажа Главного, сложенная в углу холла, постепенно перекочевала на надлежащее её место.

Наступило время прекращения банкета.

Вначале из-за стола встали слуги. А с ними и Степан.

Он решил выйти на палубу. Один из слуг заметил это и пошёл следом.

Корабль всё ещё стоял на старом месте. У его борта всё так же маячила галера.

Слуга-сопровождающий сделал знак рукой, показывая место на палубе, куда землянину следует встать.

Спорить было бесполезно — погрузка-разгрузка дело тонкое, и вряд ли кому-то понравятся путающиеся под ногами бездельники.

Кстати говоря, место это оказалось очень удачным. С него и часть палубы с подъёмником была хорошо видна, и дверь в гостевые покои неплохо просматривалась. Даже саму галера чуть-чуть было видно.

Минут десять ничего не происходило, а потом из гостевой двери вышел Хозяин в сопровождении Алгура Иргуша и нескольких слуг. Вся эта толпа дошла до подъемника. Хозяин вместе со слугами спустился на подъёмнике вниз и все они расположились на палубе галеры. После этого подъёмник был демонтирован, а мостик быстро и ловко разобран. В результате чего два плавучих средства оказались расцеплёнными.

После этого галера чуть подала назад, отхода от корабля, медленно развернулась и неторопливо поплыла к берегу.

Хозяин стоял на корме и прощально махал провожающему ему Алгуру Иргушу. Тот делал те же самые жесты. Почти. И всё-таки немного отличающиеся.

Степан всмотрелся внимательно, запоминая разницу. Похоже, старший и младший (не по возрасту конечно, а по положению) приветствовали друг друга и прощались чуть-чуть по-разному.

Плыть до берега галере оставалось совсем немного. И всё равно ждать её не стали. Как только Алгур Иргуш, закончив приветствие, отошёл от борта, На палубе корабля началась беготня. И о землянине тоже вспомнили, отведя его в другое место. То самое, под мачтой.

Но он был без претензии, потому что видно с него было гораздо дальше. А ведь сейчас корабль должен был пойти в глубь этой необычной страны! И вокруг будет столько интересного!

Действительно, по палубе бегали недолго. Минут через двадцать корабль распустил паруса, и, дёрнувшись, пошёл вверх по огромной реке.

А Степан впился глазами в окружающее его пространство.

Берега реки кардинально переменились. Теперь они были заселены гораздо больше.

Очень часто попадались небольшие города. Хотя они и были укреплены, но гораздо меньше, чем те, которые встречались на островах и в низовьях реки.

Деревень было ещё больше. И вот они были почти совсем не укреплены. Но при этом (важная деталь) по краям каждой деревни располагались сторожевые вышки. Тут всё было понятно: местность не была абсолютно безопасной. Но опасность была так себе... умеренная. От которой жители деревень могут отсидеться в лесу, а жители маленьких городков — за своими скромными укреплениями. Пока помощь не подойдёт...

Правда, четыре раза попадались города среднего размера. Те-то как раз были укреплены очень хорошо. Похоже, помощь окрестным населенным пунктам как раз из них оказывалась...

Странная какая-то вещь получалась... По-настоящему освоенная территория начиналась лишь от только что пройденной системы семи крепостей. А до этого — опасная, малонаселённая земля. В общем, окраина...

В этом не было бы ничего необычного, если бы позади, за этой окраиной не лежали вполне населённые и освоенные острова. Получается, 'сомнительная' земля со всех сторон окружена освоенной. Странно как-то...

И то, что через эту 'проблемную' территорию проходит основная река государства, тоже было очень странно. Уж её-то берега должны были заселить и обезопасить в первую очередь!

Впрочем, сейчас думать на эту тему было бесполезно. Будет у него всё в порядке — выучит язык, и обязательно об этом спросит. А если что-то пойдёт не так — такие абстрактные вопросы его просто не будут интересовать.

Всю оставшуюся часть дня Степан был предоставлен сам себе. То есть, конечно, за ним ненавязчиво наблюдали. Но не больше.

А на следующий день опять началось обучение языку. Теперь оно уже не было таким интенсивным. Это было кстати, потому что первоначального темпа выдержать было просто невозможно. А теперь занятия совмещались с долгими прогулками по палубе. И, конечно, наблюдениями за тем, что происходит вокруг.

Городов становилось всё больше. И они выглядели всё богаче и богаче.

Менялись и пейзажи. Лесов становилось всё меньше, а полей — всё больше.

В общем, корабль неуклонно двигался от периферии в центральные районы страны.

Несмотря на снизившийся темп, изучение языка шло вполне успешно. И это несмотря на то, что его грамматика его была странна и непривычна. Про алфавит и говорить нечего.

Но грамматику Степан в конце концов освоил. Тут главное было перестать удивляться её необычным конструкциям.

С алфавитом было и того проще. Оказалось, что главная трудность в его понимании заключалась в том, что буквы в изучаемом языке соединялись друг с другом немного другим способом, чем в русском (английском, французском, немецком и т. д.). Как только этот способ стал понятен, трудности соединения букв в слова сразу же исчезли.

Наконец, у Степана появилось ощущение, что ещё чуть-чуть — и он сможет изъясняться на достаточно серьёзные темы.

Глава пятая. Первые разговоры

Прошло ещё семь дней. А утром следующего — восьмого — дня занятия начались очень необычно.

Алгур Иргуш сел в большое кресло и жестом предложил своему ученику сесть в маленькое. А потом улыбнулся и сказал:

— Всё, теперь вы достаточно сносно знаете наш язык. Теперь можно и поговорить.

Степан поразился его терпению. За всё время обучения преподаватель не задал ему ни одного вопроса!

Ученик, тоже, соответственно, вопросов не задавал. Неудобно было это первому делать...

С другой стороны — какой бы разговор получился, когда один из говорящих еле-еле язык знает?

Зато теперь полноценная беседа была вполне возможна...

— Мой самый первый вопрос, — вмиг стал серьёзным Алгур Иргуш, — кто вы такой?

Степан напрягся. Быстро же его вычислили!

— Но как вы поняли... — начал он.

— Очень просто! — снова улыбнулся его собеседник. — Вы были одеты в одежду народа Дагбар — но при этом не знали на языке этого народа ни одного слова!

С другой стороны — служители Длинного Пути рассказали, что вначале рядом с вами был человек народа Дагбар. И обращался он с вами вполне уважительно.

Так что я с нетерпением жду от вас разрешения этой загадки!

Степан задумался. Можно было, конечно, придумать что-нибудь правдоподобное. Но не лучше ли начать общение с правды?

Ну что ж — была ни была!

— Я прибыл издалека. Очень-очень издалека. Из настолько отдалённого от вас места, что я даже не знаю, как это объяснить...

Алгур Иргуш даже не удивился. Только задал вполне естественный вопрос:

— Очень издалека — это как понимать? Из-за моря?

— Нет. Дальше. Гораздо дальше.

— Дальше — это как? Из-за очень-очень далёкого моря?

— Нет, даже не так. Любое из ваших морей гораздо ближе, чем то место, где я раньше жил.

— А! Я, кажется, понимаю... Держите!

И в руках Степана оказалась картина примерно так сорок на тридцать сантиметров.

То, что на ней было изображено, поначалу показалось совершенно непонятным. Какие-то островки странной формы — конические, с плоскими, будто срезанными, верхушками.

И бурное море между ними.

В общем, было неясно, какое отношение имеет это изображение к ведущемуся разговору.

Несмотря на непонятный сюжет, картина не оставляла равнодушной. При взгляде на неё ощущались беспокойство и тревога. С примесью лёгкого ужаса.

Как достигался такой эффект, было совершенно непонятно. Вероятно, художник, написавший это произведение, был большим мастером. Иначе как бы ему удалось передать жуть, исходящую от кипящих между островками волн? Хотя, казалось бы, ничего особенного, — вода и вода.

Ракурс тоже был выбран очень умело. Один из островков был расположен к зрителю ближе всего. Так близко, что его плоская вершина занимала чуть ли не полкартины.

Степан решил всмотреться в неё более внимательно.

Всю вершину занимало озерцо, в котором были причудливо разбросаны островки разного размера. Поверхность этого озерца была абсолютно спокойна. Ни лёгкой ряби, ни даже малейшей морщинки.

По периметру озерцо было окружено каменной грядой, не дававшей воде из него стекать вниз.

Очертания островков что-то смутно напоминали. Степан всмотрелся в них — и понял, что совершенно неправильно оценил масштаб. Изображённое на рисунке было больше, чем ему вначале показалось. Гораздо больше.

И в этом новом масштабе картина вызывала не лёгкую тревогу, а самый настоящий, леденящий душу, ужас!

Дело в том, что островки в центре озера довольно точно повторяли карту, висевшую в каюте Степана. Так что на самом деле это не маленькие островки, а огромные континенты! А сам остров, на вершине которого находится озеро, — это целый мир! И на вершине его вовсе не маленькое озерко, а целый мировой океан!

Тогда соседние острова — это целые миры. Вот так-то!

А что за море плещется между этими мирами? Океан! Да, но не просто океан, в что-то запредельно-космическое!

А что за волны в этом океане? И какого они размера? Тысячи километров? Нет, даже больше!

В общем, земные фильмы ужасов отдыхают!

Степан поднял голову и встретил заинтересованный взгляд Алгура Иргуша.

— Ну как, — спросил тот, — это именно так выглядит?

Что тут можно было ответить? Что всё совсем не так? Что миры — не острова c плоской вершиной, а шарообразные планеты, летающие в чёрном безвоздушном пространстве?

Стоп! Это было бы так, если бы он прилетел сюда на звездолёте! Но ведь переход произошёл по-другому. Было перенесено его сознание. При этом непонятно куда — то ли к другой планете, то ли вообще в параллельное пространство.

Вроде такой переход — проще, чем космический перелёт.

А проще ли?

Субъективно — да. Не надо одевать скафандр, залезать в космический корабль, лететь неизвестно сколько времени. Заснул в одном мире, а проснулся в другом. Как просто!

Да, но только с внешней точки зрения. А в сущности — гораздо сложнее, чем космические полёты!

Взять хотя бы физические принципы. Как летают ракеты, человек XXI, имеющий серьёзное образование, в принципе понимает. А вот как должны действовать порталы, не понимает никто. Даже самые продвинутые физики.

Так что 'прокол пространства' в виде портала — это гораздо более серьёзная процедура, чем космические полёты!

И что это означает? Преувеличил неизвестный художник трудности межпространственного перехода? Да нет, нисколько не преувеличил!

Так что же отвечать? Степан вздохнул и заявил:

— В общем и целом картинка правильная. Но в только не в деталях. Бездна, которую я преодолел, ни на что знакомое вам не похожа . Поэтому автор этой картины был вынужден изображать всё иносказательно.

— Ну это я понял. А как глубина этой бездны? Сильно ли художник её преувеличил?

— Преувеличил? Да нет, пожалуй, он её преуменьшил!

Алгур Иргуш задумчиво потёр лоб и грустно улыбнулся:

— Да уж, обрадовали вы меня!

После этого он быстро закончил разговор — и ушёл думать над своими проблемами.

А Степану тоже было о чём подумать...

С одной стороны, всё было вроде бы очень неплохо! Он начал общаться с местными людьми. Причём как-то неожиданно легко. Ещё утром думал, что пока ещё не знает местный язык. Оказалось — уже знает!

И объяснение собственного попаданства как-то легко прошло. Просто неожиданно легко.

По крайней мере его немедленно не убили, не объяаили демоном, не посадили в клетку, не заковали в кандалы. А остальное можно пережить.

Тем более что он тут не первый попаданец. Кто-то ведь написал эту необычную картину?

Интересно, а что с тем, первым, попаданцем произошло? Жив он или нет?

Этот немудрящий вопрос сразу же направил мысли в более грустное русло. А чему он, собственно говоря, обрадовался? Что его не тронули? А, может быть, это всё только пока. Узнают от него, что надо, — и устранят нежелательного свидетеля? Возможно такое? А почему и нет?

Но если его и оставят в живых — то на каких условиях? Светит ли ему освобождение — или вся жизнь иак и промается в неволе? Ведь в разговоре до этого важного вопроса так и не дошло!

Может быть, ему не стоило сразу рассказывать о своём попаданстве? Придумать какую-нибудь небылицу о дальних странах?

Но что было бы потом, когда бы выяснилось, что это не так? Начинать общение с обмана — это как-то совсем неправильно!

Было и ещё одно соображение. Кто вытянул Степана из его мира? Кто-то из таинственного народа Дагбар! Значит, если и есть у него шанс отправиться обратно, то с помощью представителей этого же самого народа!

А как у них отношения с 'бело-жёлто-синими'? Не исключено, что враждебные! Тогда излишняя откровенность с одними может помешать налаживанию отношений с другими...

Да, как-то опрометчиво он повёлся...

С другой стороны, что толку сейчас себя терзать? Как получилось, так и получилось. Главное, больше так легкомысленно не поступать. По крайней мере, все важные вопросы обдумывать заранее.

Теперь надо было успокоиться. Как это лучше всего сделать? Правильно — прогуляться по палубе.

Через час опять проследовал вызов к Алгуру Иргушу.

На этот раз тот не стал задавать вопросов, а разрешил задавать их Степану. Тот сразу же спросил о своём статусе. Его собеседник в ответ грустно улыбнулся:

— Хотелось бы мне сразу же сказать, что вы свободны. Но нет, не могу. И тому есть целых две причины...

Первая — в сотрудничестве с вами заинтересованы очень серьёзные люди. И им нужны гарантии, что вы внезапно не исчезнете из их поля зрения. А кто знает, что вам стукнет в голову, если вы внезапно станете свободным?

— А если я дам вам торжественное обещание, что, получив свободу, продолжу работать с вами столько, сколько будет нужно? Этого что, для вас будет недостаточно?