Чаганов: После войны

Рука уже тянется к красному карандашу.

'Хотя... Стоп, как-то мелковато это всё. Нужно создавать с нуля космическую отрасль, что Министерству вооружённых сил совершенно не по силам. Тут необходим Спецкомитет, как в случае с Атомным проектом. Масштаб задач соизмерим. Спецкомитет на данный момент свою задачу в основном выполнил — элемент чрезвычайности исчез — поэтому его вполне может заменить обычное министерство. А от того как пойдут у нас дела в космосе будет зависеть расклад сил на международной арене уже в скором будущем. Поэтому именно Спецкомитет с единым руководством на уровне первого заместителя Председателя Совета Министров, при котором будут и Научно-технический, и Инженерно-технический Советы. Главное не допустить ситуации, случившейся в моей истории, где неформальный совет Главных конструкторов, пытавшийся руководить развитием ракетной техники, превратилась в арену столкновений идей, планов и характеров участников'.

Беру в руку чёрный карандаш и размашисто пишу в левом верхнем углу документа — 'вопрос нуждается в обсуждении в Академии Наук и на Бюро СМ'.

'Значит Спецкомитет... Но Атомный Спецкомитет имел чётко выраженные цели — создание атомный бомбы — оружия Победы и не допущение ядерного диктата со стороны США. Какую же главную цель должен иметь Космический Спецкомитет? Создание средств доставки ядерного оружия на межконтинентальную дальность? Пожалуй, но как-то узко. Что ещё? Вывод в космос средств связи, разведки и целеуказания? Без сомнения, но это всё военный космос. Гражданский космос — это пилотируемые орбитальные полёты и создание обитаемых околоземных космических станций для научных исследований. Да, но тоже как-то приземлённо. Стоит ли уже включить в наши цели пилотируемые полёты к Луне и Марсу? Безусловно, потому что космос — это не только техника, это в первую очередь — люди, которых привела в профессию мечта. Теперь не плохо бы конкретизировать пути решения поставленных задач'...

Достаю из ящика письменного стола чистый лист бумаги.

'Начну с мечты, с той, которая с привкусом гептила... Природа сыграла с человечеством злую шутку, 'наградив' лучшее ракетное топливо для полётов к другим планетам гептил — очень неприятным атрибутом — высокой токсичностью. Кто-то, конечно, может не согласиться с оценкой 'лучшее', указав, что пара жидкий кислород— керосин имеет несколько более высокий удельный импульс, но они, как правило, упускают из виду плотность топлива. Гептил значительно плотнее и поэтому требует меньших по объёму и весу баков для вывода одной и той же полезной нагрузки. А вот в чём он решительно превосходит все другие виды топлива, так это в том, что он самовоспламеняется при соединении с окислителем. Отсюда — простота и надёжность двигателя, которому не нужны криогенные компоненты, как в случае с жидким и переохлаждённым кислородом, а в топливных баках горючее может без всяких проблем длительно храниться без испарения в ожидании подходящих условий для старта. Идеальное топливо — если бы не высокая токсичность'...

— Да ты представляешь,— говорили 'они', закатывая глаза,— что может случится, если 4000 тонн гептила взорвутся на старте?

'Имеется ввиду ракета УР-700, которую ОКБ Челомея в моей истории предложил для прямого, без всяких стыковок, полёта к Луне'.

— А в самом деле, что?— В дни оны задался я этим вопросом и полез в интернет.

'Неожиданно'...

Загрузив исходные данные в популярную нынче модель — 1200 тонн гептила и 2400 тонн азотного тетраоксида, взрыв на поверхности земли, температуру воздуха, рельеф и скорость ветра, нажимаю 'еnter'. На экране возникает 'пугающая' воображение диаграмма — зона смертельного поражения с радиусом 1 километр, зона высокого риска — почти 2 километра и средней токсичности — ещё километр.

'Помнится даже при запуске королёвской 'семёрки' обслуживающий персонал отсылали на 15 километр, а тут'...

— Может быть это 'отрава' настолько ядовита, что не вывести её ничем на годы вперёд?— Точил меня червь сомнения.

'Нет,— бодро отвечал компьютер,— гептил разлагается на воздухе за трое суток, в почве и воде — если ничего не предпринимать — за три недели, формальдегид и цианиды — от нескольких секунд до 5-10 дней'.

'И ради этой страшной 'угрозы' отказываться от гептила? Да ни за что. Наоборот, надо эту тему развить до УР-900 — для полёта на Марс. Главное — не горячиться и не бросаться в крайности. Гептил — для межпланетных полётов и вывода тяжёлых космических аппаратов на околоземную орбиту. Само собой им можно закрыть и все военные нужды по стратегическим ракетам — линейка от УР-100 до УР-500 — а в будущем, эдак лет через 20, и потребности многоразовой авиационно-космической системы типа 'Спираль'. Выделить для испытания всех ракет с высококипящим топливом отдельный космодром — Байконур. Все стартовые площадки на нём унифицировать, чтобы была возможность запуска всей номенклатуры ракет от мала до велика. Что делает также актуальным вопрос унификации блоков самих ракет, это поможет сделать продукцию относительно массовой и относительно дешёвой ... Поэтому никакой конкуренции — главный конструктор этого направления Челомей, ОКБ — в Реутово. Главный конструктор двигателей — Валентин Глушко, его заместитель Алексей Исаев. Последний с Сергеем Королёвым и группой советских специалистов вместе с Вернером фон Брауном и Вальтером Тилем сейчас работают над планом работ по созданию мощного жидкостного реактивного двигателя со стартовой тягой 80 тс. Пять таких ЖРД на двух ступенях в принципе способны вывести на орбиту 5 тонн полезной нагрузки, чего достаточно запуска космонавта. Однако неделю назад Королёв, сопредседатель этой самой комиссии прислал в Совет Министров докладную записку, в которой резко критиковал фон Брауна и его коллег за 'сложность, отсталость предлагаемой конструкции ракеты, за техническое изящество в ущерб надёжности', а также 'за прожектёрство в ущерб реальной работе'. Попутно высказав недоверие к немцам, 'которые саботируют все предложения советских специалистов', он предложил отстранить фон Брауна и Тиля от работы в комиссии и впредь 'использовать их лишь как консультантов по отдельным вопросам''...

Наливаю себе из графина... воды.

'Что же делать? Дать им обоим возможность самореализоваться? Дороговато выйдет... Стоп, а почему мы должны брать на себя все расходы на эту космическую программу? У нас же скоро вовсю заработает ЕврАзЭС с Инвестиционным банком. Вот пусть он инвестирует эту Европейско-Азиатскую Космическую Корпорацию в клиринговой валюте — переводных рублях. Не драть три шкуры со своего народа, а разделить финансовые риски со своими союзниками, не перепрофилировать свои лучшие заводы под космические заказы, а распределять их среди заводов наиболее развитых промышленных стран ЕврАзЭС. Создать Объединённый Космический Совет из наиболее авторитетных учёных и конструкторов стран-частниц, который возьмёт на себя техническую политику и назначение руководителей программ по мирному освоению космического пространства... Что ж звучит неплохо, но чем же Объединённая Космическая Корпорация будет расплачиваться с Инвестиционным Банком? На первом этапе доходами от продажи космических фотоснимков, например, а затем связь и телевещание подтянутся — не должно быть никаких проблем с возвратом кредитов. Кого берём в ОКК? Германию, Чехословакию и Италию для начала — это наиболее развитые в научном и промышленном плане государств, дальше посмотрим. Но поскольку Корпорация предприятие коммерческое, то страны решившиеся войти в ОКК и пользоваться результатами её деятельности, обязаны будут сделать немалый финансовый или ресурсный вклад — никакого иждивенчества и 'технической помощи'. С этим понятно, а как быть со Спецкомитетом? Впрочем, такой постановки вопроса быть не должно когда речь идет о государственной безопасности— переток технических решений, аппаратуры и научной информации от Корпорации к Спецкомитету необходим, а в обратную — строго воспрещён. Хотя определённое взаимодействие, конечно, возможно, например, для вывода на околоземную орбиту габаритных и тяжёлых грузов, типа, гражданских космических телескопов или станций. Другой пример — Лунная программа. Здесь от военных потребуется помощь в доставке материалов и конструкций для строительства Лунного городка, а также транспортировка персонала, работающего там вахтовым методом. Но это я слишком далеко замахнулся — до настоящего Барминграда нам как до Луны. Что-то я размечтался'...

Скашиваю глаза, вид пухлой красной папки 'На подпись' действует на меня отнюдь не успокаивающе.

'Та-ак, на очереди 'подмётное' письмо на бланке Президиума ВАСХНИЛ от его вице-президента товарища Громыко А-А... Безвременная смерть президента академика Сиваченко, который делал основной упор на механизацию сельского хозяйства, грозит новой эскалацией борьбы между 'генетиками' и 'селекционерами'. Засуха и недород неминуемо обострит эту борьбу... Противоборствующие стороны готовятся к схватке на внеочередной сессии ВАСХНИЛ. Судя по растерянному тону письма, Громыко не относится ни к одной из них... Пунктуальная 'Грымза' 'приэттачила' к письму справку-объективку на Андрей Андреича -заочно окончил институт народного хозяйства в Минске в 1934-ом, далее там же аспирантура, диссертация по сельскому хозяйству США и в 1936-ом уже перевод в Москву в НИИ Сельского хозяйства ВАСХНИЛ... После нашего с Олей вмешательства в выборы президента Сиваченко взял Громыко к себе в заместители... Таким образом, теперь официально — Громыко и не 'генетик', и не 'селекционер', а экономист широкого профиля со знанием английского языка и сельского хозяйства США. 'Генетики' сейчас 'на коне', особенно после открытия в Институте Биохимии Академии Наук ДНК и доказательства её роли в хранении и передачи наследственной информации. Они почти вернули своё влияние в многочисленных НИИ и лабораториях, подвинув 'механизаторов' и 'селекционеров'. Лысенко тоже времени зря не терял, опираясь на сильный коллектив селекционеров он развил бурную деятельность по выводу новых сортов пшеницы, ржи, ячменя и других сортов. Трудно было сказать какавы личные заслуги Лысенко в этих сортах и насколько они были эффективны, но селекционная работа продвигалась вперёд, появлялись новые кадры селекционеров. Всё это однажды могло перевести количество в качество. Но если взглянуть на вопрос с точки зрения 'послезнания', то не генетика, и даже не селекция вызвали 'зелёную революцию' через 20 лет. Основной вклад внесло широкое применение минеральных удобрений, пестицидов, гербицидов, механизация работ и ирригация. Генетика сказала своё слово позднее ещё лет на 20. Поэтому в данный момент нам нужна компромиссная фигура, такая как Громыко, чтобы ни одна из противоборствующих сторон не посчитала себя проигравшей. Над будет с ним связаться, пусть начинает готовить соответствующий доклад на сессии ВАСХНИЛ'...

— Алексей Сергеевич,— в трубке раздаётся голос 'Грымзы',— маршал Захаров просит принять по неотложному делу.

— Приглашайте,— без сожаления отодвигаю от себя,— 'красную папку'... 'Наверное хочет обсудить вчерашнее американское испытание атомной бомбы',— показываю маршалу на кресло в 'кофейном уголке' своего кабинета.

— Товарищ Чаганов,— с места в карьер начинает Захаров,— мне кажется мы упустили время. Согласно донесениям Главного Разведывательного Управления, американские мощности по атомному производству в Лос-Аламосе, Оук-Ридже, Хэнфорде и Савана-Ривер уже сейчас способны производить до 25 зарядов в год. Мы такое количество смогли произвести лишь за три года. Можно сказать, что мы не только теряем монополию на атомную бомбу, в скором времени мы можем потерять и паритет с США по нему. Генеральный штаб считает, что нам, пока не поздно, следует резко ускорить работы по производству атомных зарядов и средств их доставки.

— Я согласен, товарищ Захаров, с вашими сравнительными оценками относительно мощностей и перспектив производства атомных зарядов СССР и США, однако не торопился бы в отношении мер, которые должны быть нами приняты...

Маршал недоумённо смотрит на меня.

— ... Даже больше скажу, я был бы рад, если бы такая тенденция продлилась как можно дольше. Я поясню, дело в том, что те бомбы, которыми мы сломали хребет гитлеровской Германии, и та, что была вчера испытана американцами — это совсем не то, что нужно нашей армии. Дело в том, что эти бомбы совсем не так разрушительны, как о них говорят. Спецкомитет провёл сравнительный анализ разрушений городской застройки крупных городов Германии, произведённых одной атомной бомбой в 20 килотонн и фугасными бомбами, каждая весом 1000 килограмм. Получилось, что одинаковые разрушения достигались сбросом двух с половиной тысяч ФАБов. То есть, по разрушительной силе атомная бомба имеет разрушительную силу в две с половиной килотонны. Значительная часть внутриатомной энергии уходит на простое нагревание воздуха, а не на разрушения на земле. Необходимо признать, что ошеломляющий эффект в Берлине и его окрестностях от её действия был вызван удачным выбором времени удара, когда всё руководство Германии собралось в одном месте в Рейхсканцелярии, точным попаданием бомбы и отсутствием воздушной тревоги из-за нелётной погоды. Если бы Гитлер и его окружение находились в бункере, то скорее они бы не пострадали, точно так же, как остались в целости и сохранности бункеры связи Вюнсдорфа. Однако бомба полностью уничтожила две из трёх смен связистов и всё наземное оборудование связи — коммутаторы, антенное оборудование, электропитающие подстанции и тому подобное, а многие, рано выбравшиеся на поверхность уцелевшие связисты третьей смены заболели лучевой болезнью. Ударом был также полностью уничтожено, находящееся рядом здание генерального штаба Сухопутных войск со всем личным составом.

— А что будет с водородной бомбой?— Тяжело выдыхает Захаров.— Она тоже будет греть воздух?

— В какой-то мере сказанное относится и к ней, однако тут количество переходит в качество. Поскольку мощность водородной бомбы реально сделать больше в 100, а скорее всего и в 1000 раз, то одним ударом такой бомбы можно уничтожить крупную промышленную зону, состоящую из нескольких заводов, как, например, 'Боинг' в Канзасе или 'Конвоир' в Техасе, а шестью подобными водородными бомбами — всю военную и гражданскую авиационную промышленность США.

— Мы еще планировали применить атомную бомбу для прорыва фронта,— начальник Генерального штаба с надеждой смотрит на меня.

— Для этого надо, товарищ Захаров, чтобы наш противник сыграл с нами в поддавки, а именно сконцентрировал на линии фронта крупные силы. Простое рассредоточение войск в разы уменьшит эффективность такого удара. К тому же атакующая сторона в целях безопасности перед ударом должна будет отвести свои силы от передовой на несколько километром в тыл. Затем выждать несколько часов пока не спадёт радиация...

— А если еще и авиация промажет,— качает головой Захаров,— то это не прорыв будет, а... В общем противник отойдёт на вторую линию обороны, а мы будем радиоактивную пыль глотать. — Ну не совсем уж всё так плохо. Ударить атомной бомбой можно по тылам противника, а по передовым рубежам обычной артиллерией. Просто для боевых действий в условиях применения атомного оружия нам нужна специальная бронетехника — бронетранспортёры и танки с защитой от проникающей радиации и радиоактивной пыли.