Знание того, что именно необходимо от тебя твоему партнеру хорошая вещь. В особенности, если ты с ним ведешь деловые переговоры, а в дипломатии это просто подарок божий. Однако наличие такого весомого преимущества, совершенно не означает гарантию успеха хорошо информированной стороне. Всегда имеется шанс провалить игру, имея все козыри на руках, попав на очень неудобного для себя собеседника.
За время пребывания в Стокгольме Андрей Януарьевич уже имел твердые представления о том, как и с кем, следует разговаривать во время ведения переговоров. Хозяева шведы отличались нордической холодностью и неторопливостью. Словно подтверждая язвительные замечания соседей, что солнце мало одарило их своим живительным теплом, в переговорах с посланником Кремля были рачительно медлительны.
С первых слов, возникал ментальный барьер между Королевством Швеции и азиатской Россией, которой постоянно, что-то было нужно от потомков великих викингов. Лично для себя, Вышинский объяснял это своеобразной местью, за то, что орды русского царя Петра, навсегда похоронили светлые мечты шведов о гегемонии в Европе. На всякое предложение советской стороны, шведы не торопились ответ, величественно заявляя, что правительство его королевского величества Густава Пятого думает.
Впрочем, как всякое излишне много о себе возомнившее нейтральное государство, шведская корона чутко держала нос по ветру, внимательно наблюдая за успехами той или иной великой державы. Зима и весна сорок пятого года заставили шведов считаться с мнением Москвы, а лето и осень того же года сделали их более сговорчивыми и приветливыми. Присутствие советских войск в Норвегии и Дании, в известной степени настораживало обитателей Стокгольма. Ведь просветленный европейский ум никогда не сможет понять и оценить, нелогичную логику диких обитателей азиатских просторов.
С представителями Франции Вышинскому все было ясно и понятно. Попавшие в число стран победителей исключительно по воле Сталина, любители игристого вина и лягушек, стремились казаться большими, чем были на самом деле. Не имея ничего кроме легендарного прошлого, посланники Парижа пытались лавировать между интересами СССР и США.
Ловко заливая трелью пышных и многообещающих речей то одного, то другого посланника, французская красавица пыталась соблюсти честь и при этом приобрести определенный капитал. Для нынешнего положения Франции это был идеальный вариант, но события складывались таким образом, что "несчастной Жанне" предстояло сделать свой выбор.
Подобно истинному джентльмену, Кремль не торопил даму с окончательным выбором, но при этом уверенно держал руку на её талии, в виде ограниченного континента в Париже. Конечно, галльская красавица в любой момент могла попросить советских военных покинуть столицу, но из-за внутренней слабости, она не торопилась это сделать.
С представителями туманного Альбиона у Москвы никогда не было ни любви, ни дружбы. Вечные британские интересы априорно не предполагали наличие в инструментах британской политики подобных чувств. Чопорные наследники королевы Виктории, всегда свято верили в силу денег, что широким потоком лились из многочисленных колоний империи в бездонные сундуки лондонского Сити.
Создатели "Pax Britannia" в котором никогда не заходит солнце были полностью уверенны в незыблемости своего творения. Это ощущение позволяло им считать себя людьми первого сорта и обособленно держаться на переговорах любого формата. Своей сдержанностью и показным многозначием, они пытались внушить остальным представителям человечества определенную ущербность, а если повезет то и неполноценность, перед английским языком, культурой и экономикой.
Лозунг "Правь Британия морями" ненавязчиво подразумевал "Правь Британия миром", был во многом правдив, но как говорил библейский царь Соломон "И это пройдет". Ничто не вечно под Луной и триумфально процарствовав 19 век, Англия уступила пальму первенства Америки. Основательно надорвав свои силы в войне с кайзером Вильгельмом, она была вынуждена согласиться на сокращение своего флота, а в схватке с Гитлером окончательно спустилась на позиции "младшего брата" великой Америки.
Многовековой гонор островитян, помноженный на опыт "разделять и властвовать" не позволял представителям Лондона открыто признать свое нынешнее положение. На любых встречах они продолжали упорно позиционировать себя великой державой, но зоркий взгляд Вышинского отметил у британских дипломатов одну особенность. Утратив былой лоск первой империи мира, англичане стали активно заимствовать элементы кухни доктора Геббельса, говорившего, что чем ужаснее ложь, тем скорее в неё поверят люди.
Сделанное открытие стало для Андрея Януарьевича неким противоядием от губительного очарования британской дипломатии. Теперь, в разговоре с англичанами он видел перед собой не маститых дипломатов, которым подвластен скрытый смысл и тайных дум стремление, а банальных торговцев, стремящихся за хорошие деньги всучить свой залежалый товар. Что с каждым днем все больше и больше портился.
Однако самым сложным и неприятным партнером из всех дипломатов, для Вышинского был американец. Ловко сыграв на человеческих чувствах советского дипломата, посланец Вашингтона сумел проскочить неблагоприятный момент переговоров для своей страны, был тверд и неуступчив. Все кто присутствовал на беседах с ним, в один голос называли американца танком, который шел напролом сквозь чужое мнение и интересы.
Девизом представителя госдепа можно было смело обозначить как "Америка юбер аллес" и при всей своей амбициозности и помпезности, он отражал реальное положение дел. Умело прикрывшись лозунгом изоляционизма, Америка смогла преодолеть трагические последствия Великого кризиса и по прошествию времени заявила претензии на мировое господство. На её территории не рвались бомбы и снаряды, мирное население не подвергалось планомерному уничтожению, а города и селе не подверглись массированному разрушению и не превратились в безжизненные руины. Каждый завод, фабрика или мастерская, каждая ферма или мало хозяйство работало на укрепление экономической мощи страны и к началу сорок пятого года, США стала первой мировой сверхдержавой на фоне разоренной войной Европы и Азии.
Из-за недавно подписанного устава ООН, господин Майлз не мог открыто говорить об исключительном праве американской нации диктовать свое мнение другим народам, но он размашисто вдалбливал его в сознание окружавших его дипломатов, опираясь на вооруженную мощь и экономического превосходства своей страны.
Возможно, среди сотрудников госдепа были другие люди, которые делали это не так жестко и беспардонно как Майлз, но на переговорах в Стокгольме, Вышинскому достался именно он.
Американец постоянно прессинговал, давя на то, что при всех своих успехах в Европе Советский Союз нуждался в мире, а ключ от него находился у американцев. Не имей англичане поддержку с той стороны Большой лужи, они бы давно сели за стол переговоров, надеясь спасти хотя бы что-то от полагавшегося им куска победного пирога.
Верно определив болевую точку русских, посланник госдепа увлеченно бил по ней, в твердой уверенности, что рано или поздно Москва сломается, и переговоры будут либо сорваны, либо пойдут под диктовку Вашингтона. Расчет был вполне правильный и если не Москва, то сам Вышинский, попав под столь жесткое давление американцев, был готов прервать переговоры.
От совершения серьезных ошибок, его спасло то, что каждый свой шаг он должен был согласовывать с Москвой. Вначале Андрею Януарьевичу доставляло серьезное неудобство, но со временем он стал видеть в своей зависимости определенное преимущество. В любой момент он мог отложить рассмотрение того или иного вопроса, чтобы потом вместе с Москвой найти наиболее выигрышный ход в отложенной партии.
Первой серьезной трещиной в броне американского танка, стал полный разгром маршалом Рокоссовским британских войск в Голландии. Это ставило крест, на боеспособности английской армии в Европе, несмотря на присутствие британских войск в Германии и Италии. Из самостоятельных единиц, они превращались союзные придатки американских вооруженных сил в Европе. Затем произошли события в Греции и Франции, что тоже не прибавило очков американцам, но их позиция в Стокгольме продолжала быть непоколебимой.
Майлз упорно придерживался выбранной и одобренной президентом Трумэном линии, даже когда произошел "итальянский размен". Едва харбинский центр был уничтожен, как он немедленно привел в действие свой танк, свято веря, что только так он добьется победы.
Приказ из Вашингтона о выявлении наличия второго бактериального центра японцев, сильно пошатнул внутренние устои Майлза, но не изменили их. Надеясь, что сможет получить желаемой малой кровью, он продолжил прежнюю тактику. Необходимость своего запроса по харбинскому центру, он объяснил желанием проверить степень готовности советской стороны к диалогу с Америкой. Ловко обозначив мотивацию запроса, американец полагал, что ради приближения к миру Вышинский выложит ему всю имеющуюся у русских информацию и жестоко ошибся.
Вышинский действительно предоставил американской стороне исчерпывающую, но ничего не меняющую положение дел информацию. Согласно данным советской разведки, японцы полностью прекратили работы в харбинском центре и покинули его, предположительно переместившись в другое место. Это сообщение полностью подтверждало эффективность нанесенного американцами удара но, ни на шаг не приближало к главному вопросу, наличие у японцев запасного центра для производства бакоружия.
Внимательно прочитав представленную русскими справку, Майлз помянул про себя черта и, скрипя сердцем, был вынужден начать торг.
— Я бесконечно благодарен вам мистер Вышинский за то, что вы так оперативно откликнулись на нашу просьбу и предоставили столь подробную информацию. Все это говорит о серьезной готовности советской стороны вернуть себе доверие как к союзнику но, к сожалению, здесь, — американец выразительно постучал по папке со справкой, — кое-чего не хватает.
— Чего позвольте спросить, не хватает? — изобразил удивление дипломат, — разве только снимков разбомбленных вашей авиацией зданий и трупов японцев, а в остальном все есть.
— Да, наши парни поработали на славу, но судя по вашему заключению, они только отрубили у змеи хвост, но не вырвали её жало. Мы хотим знать, куда перебазировались оставшиеся работники этого центра. В вашей справке указано, что японцы вывезли из центра тридцать две грузовые машины вместе с сотрудниками центра, а это значит, что они не собираются складывать оружие.
— Это также может означать не перемещение на запасную базу, а обычную эвакуацию. Японцы очень бережливые люди и скорее всего они просто перевезли уцелевшее оборудование на склад, а людей распределили по госпиталям. Это обычная практика — Вышинский старался говорить искренне, но разговора позволил себе улыбнуться.
Его улыбка была чуть заметна, но Майлз моментально встрепенулся. Общепринятая практика общения людей друг с другом говорит, что улыбающийся в разговоре с тобой человек врет. Это закреплено у человека чуть ли не на уровне подсознания и Майлз, подобно хищной рыбе клюнул на эту блестящую приманку, не заподозрив скрытой в ней каверзы. Вышинский хорошо знал эту трактовку улыбки и использовал её в своих целях.
— Может быть это и так, господин Вышинский, но сейчас идет война и мое правительство должно иметь полную ясность в этом вопросе — отчеканил американец, полагая, что Вышинский если не выложит всю имеющуюся у него информацию, то пообещает это сделать в самое ближайшее время после консультации с Москвой и ошибся.
— Вы, верно, сказали господин Майлз, что идет война, и всякая информация с той стороны стоит человеческой жизни. Для нас это жизни наших разведчиков, для вас ваших солдат. Знание о месте расположении харбинского центра стоило нам жизни семерым разведчикам и агентам. Конечно, мы можем попытаться узнать, куда ушли грузовики из Харбина, но это связанно с большими трудностями. После вашего налета на центр по производству чумы, японцы ужесточили режим секретности вокруг него. Попытки приподнять завесу секретности может привести к гибели всей нашей агентурной сети в Манчжурии, и мы не готовы к этому.
Вышинский говорил сухо, подобно английскому лорду извещавшего собеседника, о неприемлемости его предложения, пятнавшего честь его рода. И чем холоднее он говорил, тем сильнее Майлз укреплялся в мысли, что проклятый русский хорошо знает, куда перенесли японцы производство своего страшного оружия.
— Знает, прекрасно знает, где находится, этот чертов центр и молчит. А зачем ему говорить? Ведь японские бомбы падают на нашу страну, на наши города и от них гибнут наши люди. Каждый такой удар ослабляет нас и делает их сильней! — с горечью думал про себя американец, отказывая собеседнику в праве отстаивания интересов своей страны.
— Право, господин Вышинский я не ожидал от вас такого поворота в тот момент, когда мы были готовы протянуть вам руку доверия и совместными усилиями попытаться позабыть возникшие недоразумения среди членов Большой Тройки. Мне кажется, что этим шагом вы рушите и без того хрупкое сотрудничество по поиску мирного урегулирования дел в Европе, наметившееся в последнее время — Майлз осуждающе покачал головой. В этот момент он был подобен мудрому деду, что делает замечание не в меру расшалившемуся ребенку, но его менторский посыл пропал всуе.
— Поиски мира замечательный процесс и наша страна всегда приветствует подобные действия, но сейчас мы обсуждаем азиатские, а не европейские дела господин Майлз. Давайте не будем путать эти два разных географических направления — деловито отделил котлеты от мух Вышинский и требовательно посмотрел на собеседника.
— Что же может предложить моя страна за риск, которым подвергнуться ваши люди? Финансовую поддержку, помощь продовольствием или возобновления поставок материалов по линии ленд-лиза? Паровозы, сталь, котлы и прочие материалы очень необходимы вашей стране для восстановления, разрушенного войной народного хозяйства — американец что есть силы, ткнул в кровоточащую рану, но Вышинский стойко перенес этот удар.
— Благодарю вас, за заботу об экономике моей страны, которая действительно сильно пострадала от военных действий, но мы постараемся обойтись своими силами. Наша страна хотела бы иметь от правительства Соединенных Штатов не экономическую, а политическую услугу — произнес Андрей Януарьевич, чем сильно огорошил американца.
— Политическую? — переспросил Майлз, полагая, что ослышался, но Вышинский быстро развеял его сомнения.
— Да, да политическую — подтвердил он, продолжая вгонять собеседника в удивление.
— И вы не будите проводить консультацию с Москвой по этому вопросу? Вдруг окажется, что экономическая помощь все же важнее политических дивидендов — американец отчаянно цеплялся за соломинку, но собеседник был неумолим.
— В этом нет никакой необходимости господин Майлз, я ведь уже ясно выразился. Боюсь, что это вам сейчас нужна консультация с Вашингтоном или нет?
