Первые стояли, что удар следует нанести в районе Сюйчжоу, с последующим выходом к городу Цзынань и захватом переправ через Хуанхэ. Этот вариант позволял приблизиться к Пекину, где находилась ставка японского командования войсками в Китае. Кроме этого войска Гоминдана получали возможность установления контроля над Шаньдунским полуостровом, где действовали разрозненные отряды 8 армии НАОК.
Ни американцы, Чан Кайши не хотели дать своим коммунистическим конкурентам, возможность поставить под свой контроль хотя бы часть, такой важной провинции как Шаньдун. Появление нового слоеного пирога разновластья на территории Китая, было недопустимо.
Сторонники второго варианта нисколько не отрицали важности Шаньдунского полуострова и выхода на дальние подступы к Пекину, но предлагали отложить это на потом. Куда более важным на их взгляд являлся разгром японских войск удерживавших часть Центрального Китая. Они предлагали нанести удар в районе города Кайфын и отрезать эту часть войск противника от остальной группировки.
— Заняв Цзынань, мы только обозначим угрозу для Пекина, но никак не уменьшим численность его защитников. Тогда как ударом на Кайфын, мы не только значительно уменьшим количество японских дивизий, но и нанесем сильный удар по их боевому духу и настрою. Японцы могут упорно сражаться, веря в свою окончательную победу, но поражение и пленение части их войск, заметно снизят их решимость продолжать войну — уверенно вещали представители второго варианта и после недолгого размышления, Макартур поддержал их.
— Нам надо как можно скорее заставит противника сдаться, а это можно сделать, только разгромив его армии, но никак не созданием угроз. Кроме этого, главная цель наступления на север должен быть не Пекин, а Тяньцзинь, с его портами. Заняв этот район, мы лишим японцев морского подвоза, аэродромов и серьезно осложним снабжение их войск — сказал свое золотое слово командующий, подводя черту под бурными прениями.
Все это было около недели, а теперь все было готово. Самолет Мэйси уже прилетел в Шанхай и ждал только приказа на взлет. Китайские генералы успели произвести необходимую переброску сил в район Кайфын, при этом главный упор был сделан на новые части, не знавших об опасных последствиях наступления в виде лучевой болезни.
— Что доносит воздушная разведка о действиях красных в районе Чжэнчжоу? Ничего не подозревают о нашем сюрпризе? — спросил Макартур у начальника штаба и получил положительный ответ.
— Конечно, нет. Сидят и ждут, когда он упадет им в руки — ответил тот, чем вызвал улыбку у командующего.
— Вот мы им и преподнесем подарок к их празднику. Передайте, чтобы начинали — молвил генерал, размашисто поставил подпись под приказом и колесо закрутилось.
Новоиспеченный подполковник не подвел своего благодетеля. Точно в назначенное время, его "Мэйфлауэр" точно вышел на цель и сбросил многотонную красотку "Нэнси".
По трудности и сложности задание, полученное Мэйси, мало чем отличалось от заданий тех парней, что бомбили Хиросиму и Нагасаки. Сброшенная на парашюте бомба должна была взорваться в воздухе над городом Кайфын и "Серебряная звезда" обещанная Макартуром была излишнем расточительством. Предшественник Мэйси получил за бомбежку в куда более трудных и опасных условиях лишь легионерский орден "Легиона Почета". В подобных действиях командующего явно присутствовал элемент предвзятости, но он был вполне объясним. Неудачу наступления китайцев под Чанша, Макартур в первую очередь связывал с неудачным сбросом бомбы на противника, что и отразилось в наградах.
В отличие от бомбардировки Чанша, при сбросе бомбы на Кайфын все совпало как нельзя лучше. Сам город представлял собой сочетание невысоких деревянных и глинобитных домов, с незначительным присутствием кирпичных многоэтажек и воздушный взрыв нанес максимальный урон.
Нестерпимо ярко вспыхнув в синем небе вторым солнцем, огненный шар обрушил на Кайфын всю свою ужасающую мощь. В момент взрыва стояла хорошая погода и все, что находилось в радиусе десяти километров, загорелось и запылало. Страшный, беспощадный огненный смерч в один момент заполонил город и словно оголодавший зверь, принялся пожирать все, до чего мог только дотянуться.
Мощные потоки воздуха, что устремились к стремительно растущему черному грибу, играючи раздули все, что только могло гореть и щедрой рукой разбросали в разные стороны огромный сноп из горящих искр и головешек. Гибельным дождем застучали они по домам, сараям и прочим строениям города, чтобы затем, превратившись в прожорливые языки пламени и проворно разбежаться в разные стороны.
От нестерпимого жара, порожденного взрывом бомбы, воды Желтой реки закипели. От её бурлящей поверхности поднялись густые облака горячего пара, несущие смерть и страдания всему живому.
Вместе с ярким светом, на город обрушилась ударная волна, сносящая все на своем пути. В радиусе трех километров от центра взрыва все было в сплошных руинах, независимо от качества и размера постройки.
Все, что не сгорело, было обращено в прах, одним могучим ударом. Так знаменитая Железная пагода, пережившая несколько землетрясений и наводнений, что обрушивались на Кайфын в течение нескольких столетий, не смогла противостоять натиску "Нэнси". Треснув от нестерпимой жары, она рухнула подобно легендарному колоссу, у которого оказались глиняные ноги.
В бывшей южной столице чжурчжэней люди гибли тысячами. Раздавленные, сожженные заживо огнем пожаров и задохнувшиеся от дыма и гари, они были только частью добычи всепожирающего чудища сотворенного руками великих ученых на деньги американских промышленников. Другие тысячи минных людей погибли спустя некоторое время от страшных ран, полученных при взрыве бомбы и невидимой радиации, пронзившей своими невидимыми лучами их тела.
Выпавшие вокруг города радиоактивные осадки с пылью и дождем, погубили все прилегающие к Кайфын земли. Они сделали их на долгие годы бесплодными, отравили местные ручьи и родники, малые реки и саму Хуанхэ.
От ядерного взрыва досталось и японским войскам, державшим оборону на южных подступах к городу. Многие из тех, кто находился в тылу, на долгое время лишились зрения от вспышки, получили ранения в результате ударной волны и подорвали здоровье от неудержимых потоков смертоносной радиации. Те же, кто располагался в передовых порядках обороны, испытали сильнейший шок от вида страшного черного гриба, что хищно взметнулся вверх над поверженным городом, а затем двинулся в их сторону.
Страшный и ужасный, в эти минуты он напоминал собой сказочного дракона, возникшего из ниоткуда, намериваясь уничтожить этих жалких человечков. У несчастных солдат не было сил побороть захлестнувший их пронизывающий страх, от созерцания этого завораживающего видения. Многие из солдат рассказывали, что в этот момент они ощущали себя маленькими никчемными тараканами, по воле судьбы, случайно оказавшиеся на пути могучего властелина.
Паника и отчаяние прочно сковали закаленных в боях японских самураев. Никто из них не знал, как далеко продвинется это мрачное черное облако, от которого за версту несло смертью. Пересохшими от страха губами они истово молились своим богам, прося их отвести в сторону эту страшную напасть. Нервы их были напряжены до придела. Достаточно было одного громкого крика, чтобы заставить их в страхе разбежаться. Стоит ли удивляться, что обрушившийся на их позиции огонь китайских пушек и последовавшая затем танковая атака легко достигли своей цели, и японская оборона была прорвана.
Все, что смогли собрать под Кайфын китайские генералы для танковой атаки, это был неполный батальон "Валентайнов" и "Матильд", при поддержке взвода самоходок "Арчеров". В любое другое время атака такими силами могла и не достичь успеха, но в этот день госпожа Фортуна улыбалась янки в тридцать два зуба.
Прорыв войск генералиссимуса Чан Кайши был столь стремителен, что они не только смогли полностью прорвать оборону противника, но и целыми захватить переправы через Хуанхэ. Захваченная врасплох охрана моста не смогла оказать должного сопротивления атаковавшим их танкистам. Она попросту разбежалась при виде движущихся в их направлении танков, не произведя по ним ни единого выстрела.
Но не один только Кайфын подвергся в этот день ужасной бомбардировке. Под мощный удар американских самолетов попал и находящийся в восьмидесяти километрах от Кайфын город Чжэнчжоу. Точнее сказать его пригороды, которые вот уже несколько недель, были блокированы соединениями 8 армии НОАК.
Этот крупный транспортный узел, через который железнодорожные пути расходились на север, юг, запад и восток, был очень важной точкой в "Охоте на лис". Собираясь нанести японским экспедиционным силам сокрушительное поражение, Макартур не мог допустить и мысли, что он может быть захвачен красными китайцами. Стремясь не дать возможность коммунистам в третий раз пощипать его лавровый венок победителя, генерал приказал стереть с земли всех, кто находился на подступах к Чжэнчжоу со стороны Кайфын.
Выполняя его волю, летчики подняли в воздух не только машины стратегической бомбардировочной авиации, но и тактические бомбардировщики, базирующиеся на аэродромах южного Китая. Не встречая серьезного сопротивления на своем пути, американские пилоты добрались до цели и обрушили на позиции 8 армии ураганный шквал бомб, за полчаса до того как в небе над Кайфын появился "Мэйфлауэра" подполковника Мэйси.
Подлый удар был нанесен расчетливо и точно по ничего не подозревающим китайским коммунистам. Никто не предполагал, что появившиеся в небе американские самолеты будут бомбить именно их, а не японские военные объекты по ту сторону Хуанхэ.
Первыми ударили "стратеги", чей фирменный удар перепахал до неузнаваемости местность, где находились китайские коммунисты. Вслед за ними ударили "тактики" сметая все то, что не успели уничтожить их предшественники.
Последнюю точку в налете поставили истребители прикрытия. Пользуясь полным отсутствием в воздухе самолетов противника, они принялись гоняться за одиночными целями, что подобно зайцам метались по развороченной земле.
Длинными очередями они расстреливали бегущих по дорогам солдат, а также искавших спасения в жидких зарослях кустарника людей. Уткнувшись в землю, они отчаянно пытались спрятаться от неистово грохочущей сверху смерти. В этот момент американские пилоты действительно были схожи с охотниками, на диких животных.
Получив столь подлый и коварный удар, соединения китайских коммунистов не смогли оказать никакого сопротивления наступающим порядкам Гоминдана, и были вынуждены отойти на север, за великую Желтую реку.
Следуя приказам Макартура и выполняя план операции, солдаты Чан Кайши, захватили Чжэнчжоу, затем Лонин и Луши, полностью окружив все находившиеся в междуречье Хуанхэ и Янцзы войска противника. Мешок генерала Макартура захлопнулся, но надо было ещё удержать и уничтожить оказавшиеся внутри окружения японские соединения.
В любое другое время, японским генералам не составило бы большого труда двойным ударом разорвать кольцо окружения, однако только не осенью сорок пятого года.
И дело было не только в усталости солдат экспедиционного корпуса и их неверие в окончательную победу. Самурайский дух хоть и утратил свой прежний блеск, но не утратил твердость. Все дело заключалось в том, что проклятые янки уже трижды применили на полях Китая свои атомные бомбы.
Та легкость и непринужденность, с которой генерал Макартур жертвовал ими, вселяла боязнь в сердца японских солдат и в первую очередь в умы их командиров.
Нет, это не было пресловутой трусостью. Зная, что они гибнут ради императора и страны, японцы были готовы расстаться с жизнью, опасение, что американцы в любой момент могут применить ещё одну бомбу, заставляло их нервничать и совершать ошибки.
Вместо того, чтобы отвести войска из района Чанша и создав мощный кулак прорвать окружение врага, японские генералы предприняли попытку прорыва силами, дислоцированными в районе Биян. Их оказалось вполне достаточно, чтобы пробить в окружении широкий коридор и вывести часть войск. Однако затем Гоминдан при поддержке американцев смог вновь захлопнуть кольцо окружения.
Имеющихся у японцев сил хватило пробить новый коридор, но теперь гораздо более узкий и вывести несколько соединения отступающих от Ханькоу. Он продержался около двух дней, прежде чем китайцы ликвидировали брешь и теперь навсегда.
Не давая японцам создать новый ударный кулак, американцы принялись усиленно дробить оказавшиеся в окружения войска посредством интенсивной бомбардировки.
Трудно сказать, насколько был эффективен и правилен подобный ход, но Фортуна вновь улыбнулась янки. Уже на второй день, под их удар попал штаб генерала Ханоки и был полностью уничтожен. В результате этого было полностью нарушено управление попавшими в окружение соединениями, что привело к их дальнейшей гибели.
Однако не везде госпожа Удача была благосклонная к "джи-ай". Если она благоволила к генералу Макартура отчаянно пытавшегося на полях Китая доказать правильность своих планов, то адмирала Нимитца она откровенно не жаловала.
На долю прославленного американского флотоводца выпала задача по разгрому японских войск на Кюсю и он в этом деле не сильно преуспел. Получив в свое распоряжение кроме флота, тактическую авиацию, морских пехотинцев и бомбы с химической начинкой, Нимитц не смог одержать убедительных успехов подобно Макартуру.
Медленно, прогрызая оборону противника дюйм за дюйм, адмирал так и не смог переломить ход сражения в пользу. Стремясь оправдать свои затруднения, он громко сетовал на наличие у Макартура ядерного оружия и полное отсутствие атомных зарядов у него. Однако не только этот факт объяснял топтание его войск на месте. Просто японцы были у себя дома, им некуда было отступать и они с отчаянием обреченных на смерть людей, дрались с американцами.
Кроме этого, серьезно изменились тактические условия в противоборстве враждующих армий. Если раньше, после высадки вражеского десанта на Филиппины, Иводзиму и Окинаву, японцы не имели возможность послать воюющим войскам подкрепление и американская анаконда, медленно, но верно перемалывала кости своей жертве, то теперь положение было иначе. С главного острова Японского архипелага Хонсю на Кюсю широким потоком шли людские подкрепления и техника.
Одновременно с этим среди гражданского населения, широко развернулось движение под лозунгом "Убей американца!". Суть его состояло в том, что если каждый из японцев, несмотря на возраст, убьет, хотя бы одного врага, американцы будут побеждены. По своей сути это было провозглашение тотальной партизанской войны и на этот призыв откликнулись десятки тысяч людей.
Твердость и решимость японцев следовать лозунгу генерала Муто, американские солдаты узнали вскоре после захвата маленького провинциального городка Эбино. За первые двое суток, американские пехотинцы потеряли убитыми и ранеными свыше сто человек.
Большинство потерь произошло в результате отравления цистерны с питьевой водой, которой пользовались американцы. Целый взвод, что был выведен в тыл с передовой и решил попить воды, погиб в мучительных судорогах от яда морского ежа. Ещё пятнадцать человек распростились с жизнью после того, как молоденькая японка бросила аналогичную отраву в котел с горячей похлебкой для солдат. Все остальные жертвы среди американцев были в результате нападения с применением огнестрельного и холодного оружия, включая даже банальное шило.
