— Но что скажет герцогиня?
— Она знает, что я уже большой мальчик. Тэйрин, она не такая плохая, как тебе кажется. Ей тоже тяжело. Будет только лучше, если вы не станете жить под одной крышей.
Разговаривая, они подошли к боковой двери. Девушка провела ладонью по дереву: бархатному, чуть шершавому, сохранившему солнечное тепло. И пока ее пальцы скользили к дверной ручке, Тэйрин успела осознать, что не в силах отказаться от этого подарка. Пусть думают, что хотят. Она лучше прослывет на всю империю бессовестной особой, не ведающей приличий, но останется в этом доме.
Молодые люди прошли по первому этажу, через три больших зала, открывающихся на крытую галерею, и оказались перед входом в башню. Тэйрин пробовала считать ступеньки, но скоро сбилась, Корвин толкнул люк, и они выбрались на площадку. С высоты море казалось сверкающей поверхностью, гладкой, едва подвижной, ночь выдалась тихая, почти без ветра. Девушка подошла к решетке, оперлась о бортик. Корвин обнял ее за плечи:
— Говорят, если долго смотреть вдаль, увидишь очертания земли за морем. Далекий берег. А если ночь лунная — можно ступить на дорожку и добежать до нее.
— Зачем? Мне не нужен далекий берег. Нигде не будет лучше, чем здесь.
Корвин кивнул:
— Значит, ты остаешься?
— Остаюсь. Пусть говорят.
— Молодец, — он привлек ее к себе поближе, — скоро рассвет. Ночи еще короткие. Видишь, вон там просветлело.
Тэйрин не видела, но поверила на слово, у Корвина было острое зрение, к тому же она почувствовала предрассветный холодок и поежилась, теснее прижавшись к юноше. Он прошептал ей на ухо:
— Хочешь встретить рассвет здесь, или пойдем вниз? Я еще не показал тебе второй этаж.
На втором этаже разместилось множество небольших уютных комнаток, но Тэйрин и Корвин остались в первой попавшейся. Деревянная кровать рассохлась и отчаянно скрипела от каждого движения, вместо простыни, что поутру следовало бы выставить на обозрение многочисленных родственников, был старый пропахший конским потом плащ, но Тэйрин не обращала на это внимания. Она только успела подумать, что, несмотря на все старания матери, из нее так и не получилась настоящая леди. И, право же, в данное мгновение это печальное обстоятельство девушку только радовало..
17
Получив письмо от Вэрда, Ивенна не удивилась. Она на себе испытала неодолимую силу страсти, свойственной ее роду, и понимала: если ее сыновьям нужна эта девушка, они добьются своего или умрут, пытаясь. Потому она и не стала возражать, когда Корвин забрал невесту и переехал в "Поющий шиповник". В герцогском дворце было слишком много людей, а близнецы, не задумываясь, пойдут по трупам, если им попытаются помешать. Пусть получат, что хотят, и уедут из империи.
Ивенна не видела иного способа избежать кровопролития. Корвин быстро утешится и найдет другую жену, с его солнечным нравом он просто не сможет долго горевать. Да, сбежавшая от алтарей невеста — позор для рода, но лучше стыд, чем смерть. Кому, как не Ивенне, знать — позора в ее жизни было предостаточно.
Дознаватели Хейнара первым делом пожелали переговорить с Тэйрин, но Корвин воспротивился: "Моя невеста перенесла тяжелое потрясение, и я хочу избавить ее от неприятных воспоминаний. Капитан Трис был в это время в Виастро, вы можете задать свои вопросы ему". Увещевания не помогли, он даже не сообщил Тэйрин, что дознаватели прибыли в Квэ-Эро.
Жрецам пришлось довольствоваться Ивенной, в надежде, что близнецы сперва захотят повидать мать, а потом уже отправятся за кузиной. У них не хватало людей круглосуточно наблюдать и за герцогским дворцом, и за виллой, а Корвин отказался вернуть невесту в родительский дом.
Можно было надавить, пригрозив обвинением в пособничестве слугам Ареда, но старший дознаватель не любил разбрасываться пустыми угрозами — никто не отдаст на суд жрецов Хейнара будущего герцога Квэ-Эро лишь потому, что тот оберегает свою невесту.
Зато герцогиня Ивенна проявила редкое понимание и готовность помочь, учитывая, что речь шла о ее детях. Впрочем, проведя несколько дней в обществе леди, отец Реймон перестал удивляться — у этой женщины вместо сердца был кусок льда. Неудивительно, что герцог пил и бегал за служанками. Слуги Хейнара не давали обет безбрачия, но от одной мысли, что мужчина может разделить ложе с герцогиней Ивенной, у отца-дознавателя стыли ладони.
Проходили недели, но беглецы исчезли бесследно. Первое время жрецам постоянно приводили подозрительных путешественников, хватая всех, отдаленно попадающих под описание. Все близнецы, имевшие несчастье родиться в Квэ-Эро, побывали у них по несколько раз, вне зависимости от возраста и внешности, пару раз бдительные горожане даже приводили девочек. Похоже, Старнис оказался прав, и мальчишки сбежали за границу, но Реймон не отзывал своих людей.
Чутье подсказывало, что рано или поздно они попытаются заполучить девочку, а чутье никогда не обманывало отца-дознавателя, он не зря занимал свой пост. Реймон вспоминал всех грешников, прошедших через его руки: деревенских травников, соблазнившихся легким заработком, незадачливых купцов, прикупивших в Кавдне загадочных безделушек, варваров на службе наместницы, продолжавших поклоняться родовым божкам, не забывая, впрочем, и Семерых. Чутье ни разу не подвело Реймона — все они признавались, что согрешили, все они заплатили за свой грех. То же самое случится и с этими мальчишками, будь они хоть трижды маги.
* * *
Тэйрин ничего не знала. Впервые в жизни она была сама себе хозяйка и наслаждалась этим неведомым ощущением. Она одевалась в светлые ландийские платья из легкой прохладной ткани, расшитые красными нитками, заплетала волосы в простую косу, ходила босиком, и некому было осуждать, напоминать, как должна вести себя знатная леди.
Немногочисленные слуги оставались невидимыми: дом исправно убирали, кусты подстригали, из кухни всегда разносились аппетитные ароматы, но прислуга не мозолила хозяйке глаза, появляясь только на зов. Огорчало девушку лишь одно — теперь она меньше времени проводила с Корвином. Он вынужден был каждый день ездить во дворец, поскольку Ивенна все больше и больше привлекала сына к управлению герцогством, постепенно отступая в тень. Ночи принадлежали им, но одинокие дни порой тянулись невыносимо долго.
Корвин обещал, что все изменится, как только они поженятся, и герцогиня окончательно передаст ему дела. Тэйрин только усмехалась — она прекрасно знала, сколько времени у правящего лорда остается для семьи. Впрочем, Квэ-Эро не нужно защищать от варваров, быть может, Корвин будет уделять жене больше внимания, чем доставалось от мужа на долю ее матери. Кроме того, Тэйрин не забыла свои честолюбивые мечты и надеялась разделить с супругом тяжелую ношу.
День выдался томительно жаркий, липкий воздух предвещал грозу, теплая морская вода не принесла облегчения, и Тэйрин вернулась в спальню. Если гроза разразится ближе к вечеру, Корвин не успеет вернуться из города, и она останется одна. Девушка с тревогой посматривала в окно, облака зависли над виллой, ливень мог начаться в любой момент. Тэйрин прилегла на мраморную кушетку, полированный камень приятно холодил кожу сквозь платье. Из-за духоты хотелось спать, она не завтракала и не обедала, разрешив кухарке не готовить — не хватало еще топить плиту по такой жаре.
Тэйрин прикрыла глаза и задремала, слуги последовали примеру своей хозяйки, даже лошади на конюшне погрузились в сонное оцепенение. Наступила тишина, и никто, в том числе и заснувшие в нарушение всех правил дознаватели, тайно наблюдавшие за виллой, не заметил, как в каменистый берег уткнулась носом ветхая рыбацкая лодка.
Ллин поднял весла и первым выбрался на сушу, потом протянул руку брату. Близнецы считали себя одним существом, но, сам того не осознавая, старший всегда шел впереди, а младший следовал за ним послушной тенью. Желания брата были для Мэлина своими желаниями, воля брата — собственной волей. Возразить Ллину казалось столь же невообразимым, как поссориться со своей левой рукой.
Юноши, пригнувшись, побежали к дому — на пляже негде было спрятаться, оставалось надеяться, что их не заметят. Шиповник неласково встретил незваных гостей, и от первоначального плана — подобраться к окнам первого этажа — пришлось отказаться. Проломленные кусты сразу бы бросились в глаза. Они обошли виллу кругом и отыскали черный ход.
Войдя в дом, близнецы проскользнули мимо пустующей кухни, прошли вперед и оказались в первом парадном зале — просторной светлой комнате с огромными прозрачными окнами, стоившими целое состояние. Они торопливо пробежали вдоль стены и, свернув в маленький коридорчик, обнаружили лестницу наверх.
Наблюдая за виллой издали, братья так и не сумели выяснить, какую спальню заняла Тэйрин, и теперь проверяли все подряд, смирившись с риском. Им повезло на четвертой по счету: Тэйрин уснула лежа на спине, обнаженная рука свешивалась с низкой кушетки, высвободившись из широкого рукава, на губах играла улыбка. Близнецы замерли возле мраморного ложа, любуясь. Неподвижная девушка казалась безупречной статуей из раскрашенной слоновой кости, грудь вздымалась почти незаметно. Ллин наклонился к спящей и поцеловал в губы коротким быстрым поцелуем, едва коснувшись. Тэйрин повернула голову и, еще не проснувшись толком, прошептала:
— Корвин, ты вернулся, — и открыла глаза.
Увидев склонившегося над ней Ллина, она подскочила, неловко скатившись с кушетки и подняла руки, защищаясь:
— Не подходите ко мне!
— Тэйрин, — он и не пытался подойти, неприятно удивленный ее страхом. — Почему ты боишься нас? Мы сделаем тебе ничего плохого.
— Вы и Вилю хотели только хорошего. Один шаг — и я закричу!
— Ты не будешь кричать, — неожиданно вмешался в разговор Мэлин. — Ты испугаешься за других. Что с ними будет, как с Вильеном.
— Вы же говорили, что не умеете колдовать!
— Мы могли лгать.
Тэйрин продолжала отступать, пока не уперлась в стену. Страх боролся в ней с гневом, и последний побеждал:
— Убирайтесь, оба! Иначе я никого звать не стану, сама вас вышвырну! Ну! Сколько раз повторять?
— Мы не уйдем без тебя.
— Опять заладили? "Ты наша, ты нужна нам, ты принадлежишь нам".
— Это правда.
— Это глупость. Если вы не поняли с первого раза, я вам объясню еще один, последний. Я не ваша. Никогда не была, никогда не буду. Я вас терпеть не могу. Вы думаете только о себе! Вы чуть не убили моего брата. Вы все время повторяете, что я ваша, словно я вещь. Словно меня на каминную полку можно поставить. Поймите наконец: я живая! Я сама решаю, кем и с кем мне быть, — уже устало закончила она и добавила, — уходите. Я никому не скажу, даже дам вам денег, если у вас кончились. Просто уходите и никогда не возвращайтесь.
Но Ллин не слушал ее, он приближался, спокойно, неторопливо, точно так же он опустошал силки на охоте, точно зная, что попавшийся заяц никуда не денется. Юноша положил руку на плечо кузины, вдавив ее в стену:
— Ты просто маленькая и глупая.
Он наклонился к ней, собираясь поцеловать, но Тэйрин вскинула руку и ударила его по щеке, пропоров кожу ногтями. Из царапин проступила кровь.
— Только попробуй, — прошипела она, пытаясь скинуть его ладонь, мертвой хваткой вцепившуюся в ее плечо. Вторую руку ошеломленный Ллин прижимал к щеке. Юноша не мог поверить, что Тэйрин действительно ударила его, и растерялся. Что делать? Ударить ее в ответ? Поцеловать, как и собирался, невзирая на сопротивление? Позвать на помощь брата? Но громкий голос за спиной избавил его от необходимости принимать решение:
— Если ты сейчас же не отпустишь мою невесту, я сломаю твоему брату шею. А потом тебе.
Ллину не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что произошло: он чувствовал страх брата, его бессилие и уверенность, что старший сейчас все исправит. Ллин отпустил Тэйрин и повернулся: Корвин стоял в дверях, выставив перед собой Мэлина — одной рукой он давил ему на горло, второй держал руку противника в болевом захвате. Мэлин даже не пытался вырваться, молодой моряк застал его врасплох.
Ллин ждал спасительной вспышки ярости, призывал ее, но мутная взвесь злобы, всколыхнувшаяся в его душе, нисколько не походила на огненный смерч гнева, поразивший Вильена. Он окинул Корвина презрительным взглядом, пытаясь понять, что в нем так привлекло глупенькую Тэйрин:
— У тебя не получится сломать мне шею. На Мэлина ты напал со спины. А я стою к тебе лицом.
Тэйрин впервые услышала, как один из близнецов сказал о себе "я". Она перебежала комнату, остановившись возле жениха:
— Корвин, это опасно, я позову слуг. Они могут...
— Да ничего они не могут. Хоть спиной, хоть лицом. Только девушек в углу зажимать. Да и то — вдвоем. По одному боятся.
Ллин шагнул вперед, гнев в его душе перемешался со страхом брата, он чувствовал, как болит его заведенная за спину рука, переживал его растерянность и непонимание: почему Тэйрин с этим человеком, а не с ними. Ллин оглянулся по сторонам, Корвин насмешливо поинтересовался:
— Ищешь запасной выход?
— Нет. Перчатку.
— Как все по-светски, — фыркнул Корвин, — без перчатки обойдемся.
Он оттолкнул Мэлина и притянул к себе дрожащую Тэйрин. В этот миг ударили первые раскаты грома, захлопали на ветру ставни:
— Проклятье! Сейчас как ливанёт..., — он с сожалением покачал головой. — Будем драться в зале.
— У меня нет оружия. Только кинжал. — Ллин продолжал говорить "я", впервые в жизни сознательно отделяя себя от близнеца. Мэлин подвел его своей слабостью и сейчас, когда страх за брата прошел, Ллин с удивлением понял, что зол прежде всего на младшего, а уже потом на так некстати появившегося Корвина. Мэлин выставил их обоих на посмешище, над Ллином никогда раньше не насмехались, и новый опыт не доставил ему удовольствия. Ну что ж, он покажет Тэйрин, кто сильнее, покажет без всякой магии, если это то, что ей нужно.
— Ничего, я с тобой поделюсь. Убирайтесь вниз и ждите.
Братья ушли, и Корвин с облегчением выдохнул, отпустив невесту. Он опустился на кушетку:
— Они все-таки проскочили. Отцы-дознаватели проморгали.
— Дознаватели здесь? Но почему мне никто не сказал? Я бы тогда...
— Потеряла покой. Тэйрин, сейчас все закончится.
— Ты так уверен, что победишь Ллина? Он хорошо фехтует. Отец их научил, обоих. Я не хочу, чтобы ты рисковал собой. У тебя ведь даже секунданта нет. Мэлин может напасть сзади, с них станется.
— Тэйрин, я проучу их и прослежу, чтобы они убрались отсюда как можно дальше. Но понимаешь, я не могу их убить. Ни одного, ни другого. И не отдам дознавателям. Они сыновья моей матери. Прости.
Тэйрин понимала. Понимала, что должна привести жрецов. Она знала, что это нечестно, что Корвин никогда бы так не поступил. Но она так же знала, что близнецы — убийцы, и не остановятся, сколько их ни учи.
* * *
Больший из трех нижних залов строили с расчетом на пышные балы, в нем хватило бы места для маленького сражения, не то что для дуэли. Корвин широким жестом указал на стойку с мечами — выбирайте, а сам тем временем зажег факелы. Ллин окинул клинки быстрым взглядом и вытащил короткий одноручный меч, Мэлин протянул брату кинжал.
