Вечер, 19:22. Квиддичное поле Хогвартса, сборная команда факультета Слизерина.
— Чёрт, — зло прошипел Магнус, останавливая свою метлу, начиная разворачивать её в сторону колец противника. Очки показывали, что сегодня команда, в которую распределили Редстоуна, будет беспощадно раздавлена противниками.
"Ничего удивительного... — спокойно подумал Редстоун, набирая высоту, летя в середину поля. — Сегодня я играю против всего основного состава факультетской команды, которая три года подряд просто-напросто раздавливала других. Да что там межшкольная борьба за кубок... Чуть ли не каждый выпускник из слизеринской сборной получал приглашение в какой-нибудь профессиональный квиддичный клуб".
— Редстоун! — пролетел под ним Брайен Стормхолд, молниеносно пасуя Редстоуну кроффл, прежде чем бледжер, пущенный загонщиком противников, снял его с метлы, отправив в далёкий полёт. Кажется, сейчас у команды Магнуса остались только два охотника, если судить по тому хрусту, который раздался по квиддичному полю, когда бледжер нашёл свою цель.
Уйдя в крутое пике, Редстоун ушёл от второго бледжера, пущенного в него широкоплечим Дареном Пиксли, другим загонщиком противников.
"Что делают наши загонщики? Спят?!" — зло подумал Редстоун, совершая полёт коалы, трюк, при котором игрок "падал" с метлы, начиная лететь вверх ногами. При помощи этого приёма Магнус смог удержать кроффл от завоевания того Стурцбергом, который в этот раз решил тоже поучаствовать в общих тренировках и сейчас показывал жесткую игру, на грани фола.
Совершив бочку, Редстоун смог разорвать расстояние между собой и Даниеллем, вдобавок ещё и уйти от юркого Майкла Ерфолга, другого охотника противников.
Вновь крутанувшись, не сбавляя скорости, сделав полёт коалы, Редстоун летел прямо к кольцам противников, где его уже ждал вратарь.
Магнусу нельзя было терять времени, его метла была намного хуже мётел его противников, так что, летя по прямой, он был в очень невыгодном положении.
Подготовившись к броску, Редстоун начал выжимать из метлы всё, что только было можно, идя на сближение с вратарём.
Двадцать метров... Девятнадцать метров... Свист за спиной, уже знакомый Магнусу, означающий, что прямо сейчас за ним летит бледжер. Пятнадцать метров, Редстоун входит в широкую дугу, уходя от бледжера.
Десять метров, первокурсник со Слизерина успешно увернулся от нагоняющего его мяча, пропуская того вперёд, отчего теперь от бледжера приходилось уходить вратарю противника.
Четыре метра, левое кольцо, самое дальнее от Редстоуна, осталось беззащитным, так как вратарь, уходя от бледжера, излишне сместился в правую сторону, сторону, где был Магнус.
Извернувшись, мальчишка бросил кроффл, который влетел в кольцо, и полетел дальше.
— Не засчитано! — раздался голос МакХолла, угрюмого, вечно недовольного семикурсника, исполняющего роль судьи. — Бросок был произведём менее чем за пять метров до кольца!
Магнус мог лишь усмехнуться, смотря на то, как расслабилась команда противников. Его целью и не было самому забить, он понимал, что это не очень-то и вероятно, поэтому с самого начала не слишком-то и рассчитывал на это. Больше он рассчитывал на другого охотника своей команды, который сейчас преспокойно поймал кроффл и запустил его в среднее кольцо.
— Гол, — устало прошептали губы Редстоуна. Сто девяносто — десять. Разгромный счёт. Магнус вообще не ожидал, что они смогут забить хотя бы этот один мяч, не проиграв в сухую.
— Гол! — вторил сразу же за шёпотом Редстоуна мощный голос судьи. — Сто девяносто — десять! — объявил он счёт.
Вражеская команда, тут же схватив кроффл, кинулась в сторону колец команды, в которой играл сейчас Магнус. Разъярённые тем, что им не позволили завершить игру в сухую, они начали играть ещё яростней и стремительней, чем до этого.
Редстоун даже не успел пролететь полполя, как судья объявил изменившийся счёт.
— Двести — десять! Матч окончен!
Опустившись на землю, Редстоун устало вздохнул.
Он терпеть не мог проигрывать... Но ничего не поделаешь. Квиддич — командный спорт, один здесь многого не навоюешь.
— Итак, — взглянув на часы, начал Стурцберг свою речь, когда все игроки собрались вместе. — Двести десять очков за тридцать две минуты и семнадцать секунд игры. Плохо. Результат ухудшился по сравнению с прошлым разом. Будем думать, из-за чего и как его вновь улучшить. Мы не должны полагаться на одного ловца, вся команда должна работать на победу! — хмуро зыркая на свою команду, устраивал он им разнос. — Ладно, итак, теперь меняем состав команд. Стивенс, Джоббс... — начал он называть имена новой команды, — и Дженкинс. Вторая команда: Редстоун, Ерфолг, я сам... — начал он назначать вторую команду с охотника, — ...и Годер, — закончил он. — По метлам и в воздух, у нас осталось полтора часа! За час одна из команд должна забить двадцать мячей, после судья выпустит снитч. За полчаса Дженкинс или Годер должны поймать его.
Взлетая в воздух, Редстоун потёр свой лоб. Голова нещадно болела, а впереди была долгая и тяжёлая игра. Радовало одно — команды были уравновешены, так что если Магнус выложится на все сто процентов, то тогда он сможет уйти с поля победителем.
Только Редстоун подумал об этом, как его настроение тут же взлетело в стремительном пике вверх.
23 мая, 16:33. Кабинет директора Хогвартса — Альбуса Дамблдора.
Альбус устало прикрыл глаза.
Юный Редстоун позволял ему спокойно смотреть его воспоминания о вчерашнем дне, показывая то, как он проучился весь день, после поход в библиотеку, где он делал домашнюю работу, после какая-то комната, в которой он отрабатывал заклинания, и в конце тренировка со слизеринской командой квиддича, после чего он лёг спать.
Никаких намёков на то, что он хоть как-то связан со случившимся с Маркусом Флинтом.
"Ночью юный Флинт не появлялся в своей спальне. Утром об этом известил Северуса взволнованный староста. Декан Слизерина сразу же, как только удостоверился в этом, пошёл ко мне, после чего я тут же начал искать мальчика вместе с Филчем и миссис Норрис... Нашли мы бедного мальчика запуганным до невменяемого состояния в одном из самых отдалённых уголков подземелий Хогвартса", — прикрыв свои глаза, Альбус прокрутил перед собой воспоминание.
Сидящий в углу, сжавшийся в комочек второкурсник, дрожащий всем телом, повторял охрипшим голосом одни и те же слова: "Я червь... Я грязь... Я никто... Я не буду... Я червь... Я грязь... Я никто... Я не буду... Я червь... Я грязь... Я никто... Я не буду...". Альбус тут же доставил мальчика в больничное крыло, а оттуда юный слизеринец отправился прямиком в больницу Святого Мунго.
Там его довольно быстро привели в сознание, вытащив из наведённого на него морока. Очень сильного морока, но в то же время очень... примитивного.
Дамблдору не пришлось долго гадать, кто именно виноват в случившемся, вот только Флинт-младший утверждает, что ничего не помнит, а стоит только поднажать на него, как он тут же начинает кричать, чтобы от него все отстали...
Устроив небольшое расследование, Альбус узнал, что не так уж давно какой-то злоумышленник надругался над вещами Редстоуна, который очень трепетно относился к своему личному имуществу.
Связать одно с другим было несложно.
Кто-то портит вещи Редстоуна, который очень сильный прирождённый легилимент. Внезапное происшествие с Маркусом Флинтом.
Но, помимо этого, Магнус не оставил никаких зацепок. А сам Флинт панически боится рассказывать, что с ним произошло, и постоянно твердит, что он ничего не помнит...
— Магнус... — если до этого Альбус разговаривал с Редстоуном строго и официально, пытаясь выпытать из него правду, то сейчас он решил зайти с другой стороны. — Скажи мне, ты ли виновен в состоянии мистера Флинта? Я обещаю тебе, всё, что ты скажешь, останется между нами, и никакого наказания тебе за это не будет, — смотря Редстоуну прямо в глаза, спросил его Альбус.
— Никак нет, сэр. В двадцать седьмой раз — я не нападал на Маркуса, — тихим, очень мягким, невинным голосом ответил ему бледнолицый юноша.
Альбус чувствовал, используя одну из особенностей продвинутой легилименции, эмпатию, что Редстоун говорит ему правду. Но вот чувство недоговорённости всё ещё оставалось.
"Он кривит душой. Подбирает слова. Он не врёт, он не нападал на него. Но он ни разу не сказал, что он не виноват..." — смотря своими небесно-голубыми глазами в горящие внутренним огнём карие очи Магнуса, подумал Альбус.
Тяжко вздохнув, Альбус решил забыть об этом.
Признание Редстоуна ничего ему не даст. Он знает правду, Редстоун знает, что Альбус знает правду, но никогда её не подтвердит.
"Если я и дальше продолжу его допрашивать, то лишь настрою его против себя".
— Хорошо, Магнус. Ты не нападал на Маркуса. Но прошу тебя впредь воздержаться от таких методов решения своих проблем, — откинувшись в своём кресле, сказал ему Дамблдор. — Ты можешь идти, я не держу тебя более, или тебе всё же хочется мне ещё что-то сказать? — попробовал Альбус в последний раз добиться правды от юного слизеринца.
— Нет, господин директор, — вставая на ноги, кивнул отрицательно Редстоун. — Так я могу идти? — уточнил он ещё раз у Дамблдора.
— Конечно, мальчик мой. У меня более нет вопросов к тебе, — устало улыбнулся величайший светлый маг.
— Тогда я пошёл. Хорошего вам дня, сэр, — выходя из кабинета, пожелал Альбусу Магнус.
— И тебе того же... И тебе... — задумчиво смотря вслед Редстоуну, протянул Дамблдор.
Сложив руки и положив на них голову, Альбус предался своим размышлениям.
"Как мальчик всё это провернул? — сотни предположений сразу же возникли в голове старого мага. — Ни привидения, ни картины ничего не заметили... Как он смог так сильно повлиять на Флинта-младшего, что тот даже боится рассказать, что с ним было? Благо попечительский совет решил, что мальчик бродил по Хогвартсу и наткнулся на какое-то защитное заклинание, к счастью, не боевое. Если бы они узнали, что это был Редстоун, то даже я не смог бы оказать ему помощь, защитить его... Мда, Редстоун... Отсутствие раскаяния в нём удручает меня. Хотя да, мальчик жил в приюте, практически не имел своих вещей, а те, что у него были, были либо от старших товарищей, либо из благотворительных организаций... То есть старые и потрёпанные. Да и воспитание в приюте оставило свой отпечаток. Здесь наказание не поможет делу. Нужно работать над его восприятием мира, показать ему, что можно решать свои вопросы не только силой, иначе я взращу очередного Томаса... Ему я сам когда-то показал, что сильный часто доминирует над слабыми. И он принял этот урок как догму, — достав пергамент, Альбус начал неспешно записывать на нём план действий по отношению к Редстоуну. — Нужно всё продумать, нельзя давить на него, не делать былых ошибок, которые я сделал, когда учил Риддла, но и нельзя забыть об этом, иначе он станет очередным Джеймсом Поттером. Привыкнет к особому отношению и перестанет видеть вокруг себя авторитетов. А с его силой и потенциалом это приведёт к большой беде..."
Тот же день, 17:02, гостиная Слизерина.
Редстоун неспешно поднимался по лестнице, ведущей в комнаты первокурсников.
Его шаги гулким эхом расходились по пустынному помещению — практически все ученики были за пределами замка, гуляли на свежем воздухе, наслаждаясь прекрасной погодой, даже пятикурсники и выпускники, позабыв о своих СОВ и ЖАБА, наслаждались первым солнечным, тёплым днём в Хогвартсе в этом году.
Магнус собирался переодеться и встретиться со своими приятелями, которые сейчас должны были быть во внутреннем дворике замка.
Зайдя в комнату, попутно стягивая с себя мантию, он почувствовал, как кто-то схватил его за руку.
Одним быстрым движением он достал палочку и, развернувшись, направил её на того, кто смог незаметно подкрасться к нему.
— Роуз, — констатировал юноша, удержав себя от порыва отправить заклинание обездвиживания в лицо девушки.
— Это было нечто, — с придыханием и лёгким румянцем на щеках сказала Орелия. — Тётушка Маргрет работает в святом Мунго, я расспросила её о Флинте, она рассказала, в каком состоянии он был. Ты очень эффектно наказал эту заносчивую гориллу, — её глаза странно, слегка безумно мерцали в зеленоватом свете, исходящем от светил на стенах комнаты мальчиков-первокурсников.
— Тебе нельзя здесь находиться, — убирая палочку в карман брюк, указал ей Редстоун.
— Сознайся, это ведь ты так его наказал? — хватка на запястье Редстоуна стала сильней.
— О чём это вы, девушка? — холодно поинтересовался у неё Магнус. С того самого момента, когда Редстоун оскорбил Орелию прилюдно, они не разу не разговаривали и уж тем более не были наедине.
— Он испортил твои вещи, а ты его наказал... Если честно, я думала, ты подумаешь, что это была я, — потупила свой взор девочка.
— Не говорите глупостей, мисс Роуз. Не думаю, что вы когда-нибудь опустились бы до подобной гнусности, всё же вы хорошо воспитаны, если брать в сравнение того же Маркуса.
— Значит, ты признаешь это? — довольно уточнила Роуз.
— На каких основаниях вы спрашиваете меня? Я же не пытаюсь узнать у вас, почему Рилли Хеффгойл ходит с прыщами, которые не смогла свести даже мадам Помфри, после того как назвала вас кривоногой выскочкой? — спросил её Редстоун. Несмотря на постное выражение лица, его глаза смеялись.
— Все это знают, и многие одобряют. Другим на это наплевать. Но это было красиво. Изящно. Даже мистер Флинт ничего не собирается делать. Он считает, что этот урок пойдёт его сыну на пользу, научит думать головой, — Орелия и не думала успокаиваться. С каждым словом она всё больше распылялась, о чём свидетельствовал румянец на её щеках.
— Спасибо, конечно, за такую лестную оценку, но разве вы не слышали о том, что Флинт попал в одно из старинных защитных плетений Хогвартса? Так решил попечительский совет.
— Да... Конечно, — отпустив его руку, насмешливо протянула Роуз. — А то, что ты ходил за ним несколько месяцев и следил, ничего не значит? Вчера ты на удивление рано пошёл в кровать, а сегодня утром бедного, — с явной издевкой произнесла она "бедный", — Флинта нашли невменяемым в подземельях.
— Вас так сильно интересует моя личная жизнь, что вы даже следите за моим режимом? — с издевкой спросил её Редстоун, заставив девочку потупиться.
— Извини меня, Магнус. Я была не вправе оскорблять тебя при всех, — понурив голову, Роуз попросила прощения у Редстоуна. Даже полный идиот мог заметить, как трудно ей было произнести эти слова.
Внимательно посмотрев на Роуз, Редстоун задумчиво почесал свой висок.
Магнус заметил, что с недавних пор каждый раз, когда он задумывался над чем-то, то непроизвольно делал этот жест. Одёрнув себя, он сказал Орелии:
— Посмотри мне в глаза, — слегка хмурясь, Редстоун дождался, когда Роуз поднимет свой взор. — Ты и вправду сожалеешь об этом?
— Да, — тихо ответила она Магнусу, смотря ему при этом в глаза.
"Не врёт", — слегка удивлённо понял Редстоун.
— Спасибо. И ты прости меня. Моё поведение было недостойным, я не имел права тебя оскорблять, — мягко улыбнулся ей Редстоун, заставив её потупиться.
