Мы вышли из Специи 22 мая. С полным парадом — до Гибралтара нас сопровождал "Ворошилов" и эсминцы. Немецких лодок на Средиземке быть уже не могло, Балеарская флотилия капитулировала — но вот союзники могли устроить любую подлость, особенно в узости пролива и зоне малых глубин, где атомарина связана в маневре. Отбомбятся по "неопознанной" подлодке, принесут извинения — и что тогда? Нет, под эскортом спокойнее! И именно потому, что нет войны — тогда бы мы как раз прошли спокойнее, топи их всех, стреляй первым, и вперед!

Причем американцы явно что-то замышляли! За две сотни миль до Гибралтара нас сопровождали их эсминцы — шли мирно, в стороне, параллельным курсом, но активно работали гидролокаторами! Но вряд ли могли слышать нас с восьми миль, а тем более, засечь отраженный сигнал. И в самом проливе нас ждал "комитет по встрече", еще эсминцы, судя по акустике, новейшие, "самнеры" или "флетчеры", и что-то крупное, вроде тяжелого крейсера. А у нас самая главная опасность к западу, отмель у Танжера, где глубина всего полсотни, для нас это как акуле ванна. Мы ход убавили до совсем малошумного, десять узлов, и почти под днищем "Ворошилова" держались — а американцы обнаглели совсем, впереди идут, слева, справа, за кормой, как конвой. У нас все на боевых постах по готовности один, на случай, если начнется — что любви к янки среди экипажа ну очень не добавляет! Как изрек наш замполит Григорьич, считайте для нас это первым сражением "холодной войны", когда еще не стреляют пока, но это поправимо и очень относительно. Говорили ведь в веке семнадцатом, восемнадцатом — "нет мира за этой чертой", то есть без разницы, мир в Европе или нет, но вот в дальних морях если встретятся например, британцы с испанцами, то залп всем бортом, а затем сабли в зубы и на абордаж. Времена давние — а кто "Курск" потопил, сволочи? И вообще, хотя нападение на военный корабль в мирное время считалось "казус белли", однозначно, но под водой своя специфика, сгинул кто-то в море без следа, и ищите улики! Особенно в "зоне ответственности" тех, кто себя считают хозяевами мира. Так что хотя теоретически мы могли сейчас, после Победы, домой хоть в надводном положении идти, не скрываясь, у всех на виду — но под водой, как на войне, гораздо спокойнее и безопаснее. Ну нет сейчас у союзников средств, чтобы нас в открытом океане обнаружить и активно преследовать, а от любого их патруля мы легко уклонимся. И ход под водой у нас побольше — так что, неделя с небольшим, и дома. А там будем решать, что нас ждет, то ли активная помощь в строительстве нашего атомного флота, то ли Тихий океан. Япония не капитулировала пока — а у нас на рубке пока лишь цифра "92", не хватает до трехзначного числа официальных побед.

А ведь "звоночки" уже были, еще на севере заметил, перед уходом в Средиземку. Пока что у нас с самураями не просто мир, но и пакт о ненападении — но замполиты уже рекомендуют личному составу читать "Порт-Артур" Степанова, вышедший в сорок втором — причем что интересно, Сталинскую премию получивший не после войны, вот зацепился мне в памяти этот факт (прим. — в 1946, в нашей истории — В.С.), а в этом, сорок четвертом! Вероятно, Вождь тогда решил самураев не дразнить, ну а здесь подумал, что моральная подготовка важнее, а японцы, что они сделают? Ну и разговор был еще прошлогодний, насчет нашего возможного перехода по Севморпути.

24 мая прошли Танжер, и еще на запад. Дальше — действуем по "плану Б", как с товарищем Басистым, держащим флаг на "Ворошилове" обусловлено. Короткий обмен условными сигналами по ГАС — и два эсминца, "Сообразительный" и "Способный", устремляются вперед, разгоняясь до тридцати узлов. А мы за ними, на глубине — будет Сирый снова ворчать, что корпус и машины нагружаем, ресурс расходуем, но тут никак нельзя иначе, чтобы и скорость, и бесшумность была. Американцы не поняли, или поздно сообразили, что происходит — перекрыть нам дорогу уже не успевали. Ну и конечно, эсминцы своими винтами напрочь глушили картину американской акустике — не умеют еще в этом времени разбивать спектр сигнала на частоты, и вытаскивать по второй. третьей гармонике — тут компьютерный анализ нужен.

Проскакиваем под носом у правофлангового "самнера", в трех милях, пересекая его курс. Вот только между нами — "Способный". А дальше, как обговорено, эсминцы еще через пять миль отворачивают к эскадре, ну а мы уходим в океан, курсом не норд-вест, а почти чистый вест. Успеваем еще и пересечь курс тем, кто спешит слева — ну вот, теперь все вы у нас за кормой, нас не видите и не слышите! Когда становится окончательно ясно, что американцы нас потеряли, уменьшаем ход, и отворачиваем на курс 280. Глубина сто, ход двадцать один узел.

А еще через час Серега Сирый доложил по "Лиственнице":

-Командир, ЧП! Утечка радиации на первом, сейчас ищем где. Если уровень будет расти, а обнаружить и локализовать не удастся, прошу разрешения срочно глушить первый реактор, с переключением ТГ обеих бортов на второй. Ориентировочно, сбросим ход до двадцати — двадцати одного узла. Или рискуем превратиться в К-19.

Вот не было печали! Если трещина в арматуре первого контура, то это не только в походных условиях, но и вообще в этом времени не лечится! Зная Серегу, хорошо понимаю, что он без нужды панику гнать не будет.

-Разрешаю при необходимости глушить первый, с уведомлением в ЦП.

Только спокойствие — и думать, что делать дальше. С ГАК докладывают, американцы усиленно ищут нас к осту и норд-осту — слышны шумы винтов не меньше десятка эсминцев и работа гидролокаторов. Эскадру "Ворошилова" уже почти не слыхать, по плану должны лечь на обратный курс и сейчас уже втягиваться в Гибралтарский пролив. Но можно еще всплыть под перископную, поднять антенну и подать сигнал — вернутся, встретят, сопроводят. Опять через строй янки, с возможными провокациями — и что важнее, застрянем мы тогда в Средиземке капитально. В то время как на Севмаше мы будем куда нужнее, хотя бы как "наглядное пособие", да и шанс на ремонт там есть, хотя и небольшой. В принципе, и на одном реакторе наши ходовые качества лучше, чем у любой из подлодок этого времени... ну а если и второй накроется, тогда песец! В отличие от К-19, здесь помощи ждать неоткуда, свои берега и базы далеко!

Решаю пока следовать прежним курсом. Хотя бы пока уберутся американцы, и обстановка не ухудшается. Запросить бы Сирого — но сдерживаюсь, зная что наш мех, "командир БЧ-5 от Бога", сейчас делает все, что только возможно, и доложит немедленно, как только что-то прояснится.

Устал корабль — железо сдает. Если посчитать, сколько мы в походах с июня сорок второго, два года уже здесь — да тут дизельные лодки с такой интенсивностью не гоняли! Это хорошо что мы сюда ухнули прямо после капитального заводского ремонта там, в 2012, и что Серега Сирый, это лучший мех какого я знаю, в своем заведовании царь и бог, буквально месяцами не покидает отсек, не давая покоя комдивам и групманам. И пытались ведь еще в сорок третьем подготовить из местных товарищей людей на подмену, даже практику у нас проходили... и вроде, получалось, даже ходили с нами в боевой поход к берегам Норвегии! Но тут наш "жандарм" Кириллов воспротивился — поскольку привлеченные товарищи допуска к нашей Главной Тайне не имели, а ведь запросто могло выплыть в разговоре — и нашим напряг, в чужом присутствии лишнего слова не сказать, вы так в процессе службы, когда с лодки никуда, попробуйте! И страшно представить, что будет, когда у людей психика начнет сдавать — пока же, по моему впечатлению, сначала ощущение войны помогало, а сейчас чувство причастности к радикальному изменению истории, уже невооруженным глазом видно, насколько этот мир на тот похож не будет — вот представляю, что проваливаемся мы сейчас таким же манером назад в 2012, ой как отписываться будем, где болтались, куда боезапас дели, включая спецБЧ, где прикомандированный спецназ потеряли? Так представляю я это — и не хочу назад! А охота большая мне посмотреть, что здесь через сорок, пятьдесят лет получится, сколько я проживу? Вообще, долгожители в роду были — бабушка умерла, трех месяцев до ста лет не дожив, а двоюродный дед в восемьдесят два года был на вид как крепкий шестидесятилетний мужик, на даче бревна ворочал, по лесу за грибами бегал, молодым не угнаться, и в шахматы у меня выигрывал, ясный ум и память без тени маразма. И умер глупо, на даче о ржавую железку оцарапался, и пока в Питер сам машину вел, из Псковской области, да еще не сразу к врачу — заражение крови, уже не спасли... да и медицина была тогда поганая, в девяностые, если ты не олигарх. Значит, наследственность есть здоровая — вот услышать бы в августе девяносто первого здесь, "в СССР все спокойно", и можно к господу в рай. Ну что ж там Серега, неужели песец пришел и хвостиком машет?

-Центральный, нашли! — голос Сереги в "Лиственнице" — слава богу, на отключаемом участке, уже перекрыли, перебросили по схеме. Но рекомендую первый реактор не более чем на шестьдесят процентов, ну кроме случаев, жизнь или смерть. Иначе не могу ручаться, что еще где-то не полетит. Придем на Севмаш, надо всю арматуру, где доступно, просветить рентгеном.

-Принято! — говорю — Серега, ты скажи честно, доедет или не доедет? Еще можно повернуть, хотя это будет ну очень не в масть. Выдержим восемь суток или нет?

Сирый молчит секунду, затем изрекает:

-Командир, я считаю, этот поход мы дойдем. Но следующий — лично я никаких гарантий дать не могу. И на всякий случай, радируй, чтобы нас могли в случае чего где-нибудь у Нарвика встретить.

-Люди как? Медицинская помощь нужна?

Это не жестокость, а необходимость. При аварии на подлодке, техника важнее — потому что если с ней песец, погибнем всем экипажем. Чтобы корпус был цел, и машины тянули — ну а остальное, дома разберемся!

-Все в строю — отвечает Серега — но бэры схватили, немного, пьем молоко. Надеюсь, обойдется! Сейчас утечки нет, проводим деактивацию отсека.

Хромаем через Атлантику, удается держать двадцать узлов. На связь вышли 26 мая, проходя широты Бискайского залива. Как положено, отправили дублировав, сжатый "пакет" сообщения, оставались на перископной, чтобы принять ответ — и уже через пять минут вместо дома поймали сигнал самолетного радара, пришлось нырять — может это было совпадением, но проверять не хотелось. Несколько раз обнаруживали корабли и суда, уклонялись на безопасной дистанции. 29 мая преодолели Фарерский барьер, пока еще не рубеж ПЛО, оборудованный по всей технической мощи конца века, но наиболее узкое место Атлантики между Британией и Исландией, меньше тысячи километров, да еще и мелководье, и острова посреди. Число противолодочных патрулей, или по крайней мере, тех, кого мы из-под воды сочли за таковые, впечатляло — в пределах слышимости нашей акустики почти все время кто-то был, от кого англичане держат оборону, если немцы капитулировали все?

Утром 30 мая — мы наконец в глубоководном Норвежском море. Вышли на связь, и на этот раз дождались ответа — "квитанция" о приеме немедленно, а еще через пару минут сводка оперативной обстановки и запрос о наших дальнейших намерениях. "Грозный", "Гремящий" и "Сокрушительный" готовы выйти из Нарвика нам навстречу. И, вот пропустили мы уже, еще 27 мая, наш транспорт "Луга", следующий из США, готов был оказать нам помощь в точке с координатами, это западнее Ирландии — а какая от торгашей могла быть помощь, кроме как экипаж снять, и лодку затопить? Ну и союзники тоже отметились — официально заявили, что готовы при необходимости принять нас в одной из британских баз, если последует таковая просьба. Не дождетесь — успокоили штаб, что пока ситуация под контролем (неделю продержались, еще пару-тройку суток сможем), так что идем в Полярный, по исходному плану. А "союзники" нехай к Нептуну идут — с такими друзьями и врагов не надо!

1 июня прошли мимо Нарвика на север. Это была уже зона ответственности нашего СФ, и чужакам сюда доступа, без нашего разрешения, не было — Северный Флот в эту войну, не без нашей помощи, заставил всех очень себя уважать! Мы прошли даже с опережением графика — оказавшись, как выяснилось гораздо восточнее нашего предполагаемого эскорта. На запрос с берега ответили — пусть встречают нас у Печенги. Второй реактор работал как часы, и наибольшей опасностью казались немецкие донные мины на мелководье. Еще, согласно сводке, за май в зоне СФ, были обнаружены и уничтожены две немецкие подлодки, отказавшиеся сдаться (согласно требованиям капитуляции, следовать в надводном положении в ближайший советский порт, подняв белый флаг). Хотя на что рассчитывали немчики, сунувшись в наше море, понять было сложно — очень может быть, что они действительно шли сдаваться, но не доверяя, пытались уклониться от наших самолетов и кораблей, тем самым обозначив себя врагами.

2 июня получили сводку — в районе по нашему курсу обнаружена неопознанная подлодка. Снова немцы, или опять заклятые "союзники" без спроса лезут? Ну, не взыщите, если попадетесь, вас же предупреждали! Хотя мы и "хромые" сейчас, но вас сделаем!

К вечеру 2 июня (время суток, уже понятие относительное — полярный день!) с ГАК доложили — цель обнаружена. Лодка под РДП, идет к нашему берегу. На срочный запрос пришел ответ, что наших лодок тут нет и быть не может. Мы сообщили, что в помощи пока не нуждаемся — одну субмарину сделаем сами, а получить по ошибке "дружеский огонь" совершено не хотелось. И кто же такой наглый — фриц-отморозок, кто еще не навоевался, или нерешительный, долго болтался в море, наконец дозрел сдаться, но боится что его потопят, или вообще, союзник-шпион?

-Цель опознана, двадцать первая!

Идем следом, дистанция шесть миль. Хотя акустика у "тип XXI" по этому времени очень хорошая, но фриц под РДП, а не моторами — гремит дизелями на все море, мешая своей же ГАС. И "мертвый сектор" прямо за кормой, который перекрывают свои же винты. РДП, он же шнорхель, от авиации маскироваться хорош, от субмарин-охотников не только не поможет, а еще и повредит. И что с тобой делать, гость непрошеный? Сдаваться ты бы в Нарвик шел — значит, враг? И какие же твои намерения?

-Цель опознана, уточнение. Конкретный фриц, что у Нарвика американцев топил.

Ага, а мы с глубины слушали. Как ты там их не только топил, но и спасавшихся расстреливал! Значит, дело ясное — фашист-фанатик! Решил напоследок еще кого-нибудь... а ведь могли немцы и знать, что мы в Средиземке, и на севере нас бояться не надо! Вот и полез, чтобы торпеды домой не везти — а после с чистой совестью, англичанам сдаваться. Только я тогда еще конкретно тебя пообещал утопить! Ну вот ты мне и попался!

-Михаил Петрович! — вмешивается Кириллов (бессменное наше "око государево") — сколько я представляю ваши и его боевые возможности, предложение сдаться ничего не изменит? Все же "двадцать первая", это ценный трофей. Жалко топить сразу.

Ну что ж, это можно. Берем вправо, отрезая врага от берега, и на скорости восемнадцать подвсплываем на глубину полста, и сразу вниз. И еще, короткий импульс ГАК в активном по цели. Если фриц все поймет правильно, то сейчас всплывет, поднимет белый флаг, и курс в ближайшую советскую базу! А если попробует скрыться — что ж, мы честно предупреждали!