За спиной жейга чей-то сдавленный голос, хрипя и запинаясь на каждом слове, начал бормотать обращенную к Высокому Небу молитву на языке кочевников Великой Степи. Оглянувшись, Никлос увидел, как Зардаг, не переставая обновлять окровавленными, трясущимися от слабости руками стремительно тускнеющие символы, отчаянно пытается вспомнить полузабытые слова, в далекие годы нищего детства произносимые им каждое утро. Столь же отчаянно молил Всемилостивого о спасении и Эрдаган, обещая в уплату все сокровища Бэлы, и тут ужасный взгляд, в очередной раз скользнув по ложе, неожиданно вернулся и неописуемый холод сковал не только тело, но и душу магрриба. Их заметили... Любые слова и мысли немедленно вылетели из головы.
— Не смотри... Пожалуйста... — отчаянно шептали пересохшие губы.
Взметнувшийся в небесную высь огромный меч начал стремительное движение прямо к голове Никлоса... Но тут Арену потряс выброс Силы, по сравнению с которым предыдущие заклятия были не более чем крохотными песчинками, гонимыми ветром по склону горного хребта...
Непонятное существо, на взгляд жейга, способное на равных сразиться с богами, исчезло в багрово-черной вспышке, словно иллюзия, созданная неумелым мюридом. А высвободившаяся энергия — всесокрушающей лавиной ударила в и без того искореженные трибуны. Разметав их, будто стены комплекса были сделаны не из каменных глыб величиной с дом, но из насквозь прогнившего хвороста. Превращенные в щебень чудовищным ударом, сорванные с мест, где они недвижимо пролежали почти три тысячи лет, осколки блоков разлетелись в разные стороны на многие сотни, если не тысячи шагов, сметая все на своем пути. И, хотя основная сила взрыва ушла в небеса, окружающие Арену кварталы в тот же миг превратились в мешанину обломков, щедро залитых кровью мертвых и умирающих. Чудовищная мощь подхватила зигри и понесла. Словно опавший листок, гонимый дуновением ветра...
— Я до сих пор не могу понять, почему именно мне удалось сохранить жизнь. — закончил рассказ о случившемся Ниглоз Повергающий.
— Но позвольте! — проблеял кто-то из собравшихся вокруг изувеченного жейга. — Согласно докладу, Вы не просто сумели выжить, но и спасли остальных!
Присутствующие затаили дыхание, в глубине души, вопреки здравому смыслу, отчаянно желая верить, будто все, ранее поступившие сообщения — не более, чем чья-то, на редкость глупая шутка. И в распоряжении первых граждан республики по-прежнему имеются многие сотни, если не тысячи могущественных буйюзу, способные искусными заклятиями компенсировать малочисленность дарзезской армии.
— Вас неправильно информировали. — прошептал Ниглоз в наступившей тишине. — Из более чем мириада Одаренных, присутствовавших на торжественном открытии конкурса, выжили лишь двое. Я, и один из поединщиков, сумевший, пусть и с опозданием, развоплотить неведомую тварь. Прежде чем она уничтожила весь город.
В следующий момент Бальб-эль-Меджрени в очередной раз доказал, что он не зря носит высокое звание жаградара. Пока остальные лучшие мужи Жемчужины Юга в ужасе осмысливали услышанное или, словно испуганные женщины, с дикими криками бились об пол, расцарапывали ухоженными ногтями до крови лицо и рвали на себе одежды, его разум выделил несколько положительных моментов в случившемся:
"Итак, конкурс на должность Верховного магрриба завершился, толком и не успев начаться. Одно-единственное заклинание — и от более, чем трех тысяч кандидатов не осталось ничего. Нет, неправильно. Остался победитель. Заизский буйюзу и навва... Жайданы Бездны, как же его имя? Ванг Йонг? Вот именно, Ванг Йонг! Довольно сильный маджнун. Во всяком случае, покойному Годеру Гаргу за всю его жизнь ни разу не удалось сотворить ничего даже отдаленно сравнимого с нынешним кошмаром!
В первую очередь, обвинить во всем Гин. Ниглоз Повергающий хоть сейчас поклянется тысячью имен Величайшего, что бойню на Арене устроил не по годам наглый гинец, неведомым путем завладевший могущественным амулетом эпохи Войны Богов. С его помощью нарушивший принесенное Слово ядудга рассчитывал истребить верных законной власти зигри Вечного города и захватить власть над Жемчужиной Юга. На время, достаточное до подхода воинов Черного Дракона! И если бы не Ванг Йонг... Провести дознание, раскрыть небольшой заговор. Действовать быстро и уверенно, и остальные поверят. А если кто-то и вздумает утверждать иное... Небольшой показательный урок — и любители побряцать оружием сразу присмиреют! И торговые льготы нам предоставят! Главное, чтобы новый Верховный магрриб был в состоянии призвать эту тварь или подобную ей и впредь!
Теперь — соседи... С императором Бао Донгом, вернее, с его окружением можно будет договориться сравнительно дешево. Плосколицые вновь воюют друг с другом. А в казне Алого Дракона, как всегда, свищет ветер. Более того, именно заизский маджнун сегодня уберег от неминуемой гибели дарзезскую республику! Владыка У Ганг... Тут будет посложнее. Сын Неба ни за что не согласится с итогами расследования. И повлиять на него не получится. Сама цель жизни каждого из советников божественного правителя Гина — максимально быстрое исполнение Его воли... Но любую проблему можно решить, имея время и деньги!
Гагум... Племена уоргов постоянно грызутся между собой. Мы им необходимы для скупки рабов. И продажи оружия воинам, шелка наложницам и сока черного мака Говорящим С Духами. То есть, к согласию придем быстро. И почти даром. Если же кто-то из зеленошкурых все же решит, будто имеет право в моем городе вершить кровную месть... Тем хуже для них! Но, обязательно, чужими руками... Враг моего врага — нет, не друг. Но союзник. Коему можно (и нужно!) поставлять военное снаряжение в долг. В счет будущей победы!
Грамн! Здесь будет тяжелее всего. У островитян великолепные зигри. Вот почему их жейги непременно захотят самостоятельно разобраться в случившемся. И едва лишь Псы Войны придут к выводу, что вирманы Меджлиза... не совсем верны... Похоже, у меня уже имеется первое задание для Верховного магрриба...
Да и с остальными странами после демонстрации новых возможностей Вечного города будет гораздо легче вести переговоры. Благо, в случившемся виноват гинский ядудга. Подлый изменник, вопреки принесенной клятве попытавшийся сделать Жемчужину Юга провинцией империи Гин. Вот пусть к У Гангу с претензиями и обращаются... А то, что в конкурсе практически не участвовали чужеземные зувии — вторая хорошая новость. Только Гнева Богов нам еще не хватало... Относительно же реакции дикарских вождей на сегодняшнюю гибель их подданных... Тот, кто в час тяжелых испытаний покидает Родину ради наживы — предает и своего повелителя, и веру предков! А жизнь презренного мятежника не стоит ни разрыва отношений со старым партнером, ни, тем более, прекращения взаимовыгодной торговли... В таком ключе и надо инструктировать послов. Все прочее следует решать в рабочем порядке. Да, сложно. Необычайно! Но вполне выполнимо. Тем более, для уточнения подробностей существует Палата иностранных дел."
Приняв решение, Бальб-эль-Меджрени, жаградар могущественного Вечного города, выпрямился во весь рост. И произнес, легко перекрыв беспорядочные выкрики.
— По букве закона, единственный претендент, оставшийся в живых, и есть победитель состязаний на звание Первого из маджнунов дарзезской республики. Я считаю, что зигри Ванг Йонг достоин занять эту должность по праву сильнейшего из кандидатов! У кого-нибудь из здесь присутствующих есть иное мнение?
В наступившей тишине громом среди ясного неба прозвучал голос Ниглоза Повергающего:
— Ванг Йонг — Верховный магрриб? Но он не может занять данный пост!
И, глядя на удивленные лица окружающих, пояснил:
— Мудрый навва Ванг Йонг Зунь дзы мертв! Его уничтожило прямо на Арене собственное плетение. Если следовать Вашей логике, господин, то нам следует назначить ядудгу Ли Ан Донга Джуань дзы. О котором мне известно лишь одно: данный зиддги обучался Искусству в Земле Утренней Зари. У муаллима, исключенного из списков гинской Гильдии маджнунов еще пять лет назад. По причине смерти во время осады заизцами города Вагонда. Вместе со всеми мюридами...
* * *
Ранним утром 2-го мезра 6152 года от Основания Вечного города, могущественный Дарзез кипел. Словно исходящий паром и мутной пеной котел, куда нерадивый повар сначала как попало закинул первые из попавшихся под руку продуктов, а потом поставил в самый жар очага, дабы похлебка сварилась побыстрее. Жидкость уже клокочет и бьет ключем, но неумеха все подбрасывает и подбрасывает в огонь дрова. Не думая о том, что бурлящее варево в любой момент может хлынуть через край! И тогда горе-работник, в самом лучшем случае, отделается всего лишь тяжелейшими ожогами...
Службы в неисчислимых мазджидах Жемчужины Юга шли весь предыдущий вечер и всю ночь. Но если зувии Величайшего, основного культа республики, в первую очередь, занимались исцелением пострадавших и утешением их родственников, а также заботой о смертных телах и бессмертных душах тех, кто пал жертвой организованного подручными Заизского императора катаклизма, то остальные... Проповедующие Слово Великого Дракона, Семиликого, Близнецов, Отца Геба и Матери Ниелы (и целой своры божеств, божков и сверхъестественных сущностей рангом пониже) были полны решимости ковать железо, пока оно горячо. Неутомимо взывая к последователям и "всем, желающим спасти души от мучительного посмертия... избавить Вечный город от тирании кровожадного магуза, безжалостно уничтожившего законных правителей и залившего улицы и площади Великого Дарзеза кровью мириадов невинных женщин и детей"! Вдобавок, в их пламенных речах, как бы мимоходом, но при этом достаточно часто, дабы быть услышанным новоявленными спасителями Бэлы, звучало: "Трофеи — законная собственность победителя".
Так как чужеземных верований, в основном, придерживались экипажи стоящих в порту торговых судов, охранники с купеческими приказчиками, да вездесущие искатели приключений, сиречь, мужи храбрые и решительные, сравнительно молодые и не отягощенные семьями, то звучащие тут и там истерические призывы с легкостью проникали в уши слушателей. И сразу по окончании ночи, когда жайданы и злые духи попрятались по склепам и пещерам от испепеляющей дневной жары, началось. Окончательно заглушив бесчисленными чашами, кувшинами и бочками дармовой выпивки страх перед зловещим магррибом, неисчислимые толпы бродяг, нищих, беглых рабов и тому подобных Защитников Веры двинулись вершить справедливость. Ведомые громкоголосыми зувиями, заранее отпустившими Доблестным Воителям Света их прошлые, настоящие, а заодно — и будущие грехи. Каковые те непременно совершат, искореняя ступившее на мостовые Жемчужины Юга ИЗНАЧАЛЬНОЕ ЗЛО...
Стоя на парапете угловой башни Дворца Междиса, жаградар Вечного города с тщательно демонстрируемым спокойствием, которого он на самом деле не испытывал, внимательно смотрел как ощетинившиеся оружием и обвешанные с головы до ног защитными амулетами орды погромщиков двигались по вымершей столице республики, медленно-медленно приближаясь к ее центру. Оставляя за собой разграбленные пылающие дома, истерзанных женщин и бесчисленные трупы заподозренных в поддержке гнусного зигри. Кажущаяся хаотичность еле-еле ползущей по пустынным улицам толпы не обманывала Бальба-эль-Меджрени. Его наметанный взор видел и окруженных телохранителями вождей, и разделенные на десятки и сотни, ведомых опытными командирами зардаров и тройки бдительных дозорных, внимательно следящих, дабы никто из добровольцев не вздумал уклониться от оказанной ему чести "стать щитом Веры". Дезертиров, неспособных двигаться дальше, либо увлекшихся грабежом больше, чем следовало, храмовые воины убивали на месте. Быстро, тихо и безжалостно.
— А они не торопятся. — тихо произнес застывший рядом с главой Меджлиза эфирный слепок приступившего, наконец-то, к исполнению своих обязанностей Верховного магрриба Жемчужины Юга. Практически незаметный при ярком свете для стороннего наблюдателя. — В самом лучшем случае, наше мясо добредет до Базарного кольца только к полудню.
— Их десятки тысяч! — не сдержал обуревавших его чувств Бальб-эль-Меджрени. — Ты уверен, что справишься?
В ответ буйюзу выдал непосредственному работодателю более чем двусмысленную фразу:
— Судя по всему, вынужденный заниматься несколькими делами одновременно, мой жаградар запамятовал объяснения, предоставленные вчера его верным слугой...
При этих, граничащих с неприкрытым хамством словах, в памяти Бальба-эль-Меджрени всплыл недавний разговор с новым жейгом Палаты Искусства. Когда на любой заданный вопрос магуз немедленно давал четкий, однозначно понимаемый и столь же безжалостный ответ. Немедленно порождающий новые вопросы. Сами по себе вызывающие у спрашивающих нестерпимый ужас...
Когда будущий Верховный магрриб, наконец-то, предстал перед нанимателями, он, мягко говоря, "не произвел впечатления" на лучших мужей Великого Дарзеза. Ведь маджнун, а тем более, великий маджнун — олицетворение Мудрости и Знаний. Милостью Величайшего, зигри наделен Даром, а знание тонкостей Искусства дает ему власть над сверхъестественным. И выглядеть он должен соответственно!
Но Ли Ан Донг был совершенно не похож на сложившийся у побывавших во всех уголках Бэлы купцов образ умудренного знаниями и сознающего возложенную на него ответственность могущественного навва. Образ, практически одинаковый в любом мире! Мало того, что уроженец Земли Утренней Зари в силу более чем юного возраста не имел приличествующей мудрому зигри длинной седой бороды. На вошедшем не было ни негнущейся от вышитых золотом защитных рун одежды из драгоценной материи, ни замаскированных под украшения могущественных амулетов, ни, тем более, полученного искусным объединением Пяти Стихий нагрудного знака жейга магррибов поверх одежд! На традиционной массивной цепи истинного серебра, ненавязчиво указывающей на высокий ранг владельца. Не говоря уже об основном инструменте магуза — собственноручно сделанном посохе. Верном спутнике и помощнике Наделенного Даром, содержащем базовые плетения и рунные узоры, облегчающие его владельцу как проведение ритуалов, так и сотворение комбинированных заклятий высокой сложности.
Больше всего невысокий, даже для гинца, чья раса никогда не отличалась внушительным телосложением, маджнун походил на скромного и послушного мюрида, под руководством муаллима делающего самые первые, робкие и осторожные шаги на пути познания Искусства. Вот почему, когда юноша в своей чистой, аккуратной, выдержанной в светлых тонах, но скромной одежде, без общепринятых в Жемчужине Юга колец и украшений вошел в зал и предстал перед Меджлизом, среди присутствующих начались недоуменные шепотки.
