Повинуясь легким жестам Безымянного, сгустки зигра у противоположных стен залы превратились во что-то вроде прозрачных шаров диаметром в рост взрослого мужа.
— Теперь, господа, мы будем видеть и слышать все, что увидят или услышат управляемые мною гуглозы. На левой стене будет отображаться происходящее в заизском посольстве, а на правой — в гинском. К сожалению, кроме шелка и фарфора, Земля Утренней Зари славится также и необычайно длинными и столь же бессмысленными церемониалами. Отменить которые, увы, не в моей власти. Соответственно, прежде чем послы божественных правителей соизволят поведать нам о планах направивших их в столицу республики, наступит вечер. Поэтому, высокочтимый Меджлиз, устраивайтесь поудобнее и запаситесь терпением.
В следующее мгновение над каждым из устройств появилось по слабо светящейся сфере с изображениями пустынных из-за полуденной жары улиц дарзезких предместий. Так, как их видит ребенок. Или мужчина очень маленького роста.
* * *
Какое-то время первые граждане Вечного города, мешая друг другу, тщетно пытались найти себе места, откуда они могли бы во всех подробностях разглядеть происходящее в противоположных концах зала. В конце концов, жаградару это надоело, и Бальб-эль-Меджрени приказал Верховному магррибу сделать так, чтобы наблюдаемое орудиями Безымянного отображалось на одну стену. Желательно, как можно ближе друг к другу. Чтобы при любом развитии событий каждый из лучших мужей Жемчужины Юга имел возможность выбрать зрелище на свой вкус.
...Ворота богатой усадьбы, где разместился посол божественного правителя Поднебесной со свитой, медленно приближались. Присмотревшись, можно было различить не только алые шелковые кисти на копьях караульных, но и наведенные серебром узоры в виде извивающихся драконов на их щитах и сверкающих доспехах.
— Почему они идут пешком? — не сдержал возмущения Абдулла-эль-Малиг. — Неужели один из самых могущественных зигри Бэлы настолько беден или настолько жаден, что не может позволить себе колесницу, благородного скакуна либо, в самом крайнем случае, паланкин и полдюжины рабов для его переноски?
— Традиции, мой жаградар, традиции и обычаи. — рассеянно ответил о чем-то задумавшийся навва. — А также некоторые особенности придворного этикета в Земле Утренней Зари. Ведь сидящий на Нефритовом троне считается, ни много, ни мало, смертным воплощением Великого Дракона! Могущественного божества, по мнению населяющих Поднебесную, сотворившего и необъятную Бэлу, и неисчислимое множество иных миров. Вот почему даже ближайшие родственники великого государя обязаны идти последний перестрел до ворот дворца священного властителя босыми и с непокрытыми головами, и падать ниц перед каждым изображением всемилостивого высочайшего Нефритового императора! Ибо именно так подобает вести себя смертному перед ликом божественной Сущно...
Верховный магрриб Вечного города еще не закончил объяснения, как престарелый глава одного из самых богатых и влиятельных семейств Великого Дарзеза вскочил на ноги с такой прытью, словно неподвластное даже сильнейшим из богов Время повернуло вспять, и умудренный прожитой жизнью седобородый патриарх вновь стал пятнадцатилетним юношей. Глупым, нетерпеливым и искренне верящим лишь в собственную правоту:
— О, Справедливейший! Когда же ты, наконец, услышишь мои молитвы и сотрешь с прекрасного лика Бэлы этого нечестивца, пожравшего падаль своего отца? Во имя счастья и процветания Жемчужины Юга молю тебя: покарай презренного сына жайдана и уличной девки, подобно жалкому рабу, лижущего сапоги плосколицых и лиши его дарованной тобою Силы! Да будет, навеки и до смерти, его стул крупен, тверд и комковат, а достоинство — мало, мягко и во всем подобно гнилому финику! Да пожрут его заживо могильные черви! Да... — хриплый кашель прервал бесконечный поток проклятий.
Бросив быстрый взгляд на бьющегося в конвульсиях Абдуллу-эль-Малига, Безымянный торопливо наполнил первый, попавшийся под руку серебряный кубок вином примерно на треть, перелил туда содержимое маленькой бутылочки темного стекла, извлеченной, казалось, прямо из воздуха, перемешал и протянул главе рода Малиг:
— Отпейте, высокочтимый, для облегчения страданий. — и, когда больной принял лекарство, тихим голосом, с интонациями воспитателя, объясняющего прописные истины неразумному ребенку, произнес. — И помните: каждое сказанное сегодня слово отбирает у Вас, самое меньшее, месяц жизни.
Оказав первую помощь крепкому духом, но слабому телом старцу, Верховный магрриб дал повелевающим могущественным Дарзезом развернутый ответ на заданный вопрос. Благо, его орудиям оставалось до посольских стен более полусотни шагов, после каждого из которых, согласно принятому при дворе священного властителя этикету, требовалось пасть ниц.
— Высокочтимый Меджлиз! В соответствии с нормами международного права, территория посольства считается частью той страны, чьи интересы оно представляет. Со всеми вытекающими из оного последствиями. Кроме того, неписаные, но, тем не менее, так же строго соблюдаемые традиции республики гласят, что находясь в гостях, необходимо с уважением относится к обычаям хозяев и беспрекословно исполнять все их требования. Либо немедленно покинуть чужой дом. Вот только, боюсь, в подобном случае мы узнаем, с чем к нам прибыли посланцы Сынов Дракона уже слишком поздно.
Лично для меня, господа, вызывающее поведение чинуш и вояк Земли Утренней Зари, последнее время ведущих себя так, словно прекрасная Жемчужина Юга — не более чем одна из провинций Срединной империи, означает лишь одно: в распоряжении наших плосколицых друзей имеется некая Сила, по меньшей мере, сопоставимая с объединенными возможностями Вечного города. Вот почему я осмелюсь порекомендовать стоящим во главе могущественного Дарзеза какое-то время делать вид, будто выродившиеся наследники Великого Дракона и в самом деле что-то из себя представляют. Во избежание превращения богатейшего из государств Бэлы в занесенные песком руины, населенные исключительно совами, шакалами и призраками. Пусть незваные гости поверят в то, что именно они контролируют ситуацию и расслабятся, а мы тем временем определим источник этой Силы, и...
Хищный взмах руки Безымянного стоил самой убедительной речи о неотвратимом возмездии, неминуемо карающем подлого вероломного врага.
...Когда до неподвижно застывших часовых, в своих отполированных до зеркального блеска доспехах неотличимых от металлических статуй осталось всего три шага, воины безупречно четким движением скрестили копья, преграждая путь. А откуда-то сверху раздался непонятный, но явно повелительный оклик на незнакомом языке.
"Кто ты такой? Что ты здесь делаешь?" — высветилось в нижней части сфер.
В очередной раз почтительно поклонившись висевшим над воротами знаменам с извивающимися драконами, гуглозы наполовину пропели, наполовину прощебетали в ответ:
"Нижайший слуга священного властителя прибыл по просьбе высокочтимого князя."
В следующее мгновение перед воротами неизвестно откуда возникли разряженные в шелковые, расшитые золотом и украшенные драгоценностями одежды слуги, и начался древний, как сама Поднебесная, ритуал. Участники которого непрерывно улыбались и кланялись, кланялись и улыбались, попеременно произнося все, положенные в таких случаях слова. И, с кажущейся легкостью, громоздили на сказанное всё новые и новые фразы, многократно превосходящие ранее прозвучавшие. О наложенном на присутствующих благословении Великого Дракона, о мудрости уважаемого, сравнимой, единственно, с его же вежливостью и жизненным опытом. И об оказываемой им необычайно высокой чести. Каковой, разумеется, недостойны ни сиятельный князь, ни давно и с нетерпением ожидаемый гость.
К счастью, милостью Величайшего, любое событие во Вселенной имеет не только начало, но и конец. В очередной раз поклонившись гостю, привратники распахнули ворота. Открыв дорогу к небольшому павильону, где сильнейшему из дандри Срединного мира со всем почтением было предложено совершить омовение и переодеться после долгой дороги. В любезно предоставленное ничтожным слугой священного властителя церемониальное платье, носимое при дворе всемилостивого высочайшего Нефритового императора.
Данные наряды вызывали... противоречивые чувства. Будучи отличными торговцами, главы девяти крупнейших родов Великого Дарзеза немедленно оценил шелка и парчу, пошедшие на одеяния, по весу серебра. Разумеется, без учета стоимости золотого шитья, обильно покрывающего каждый ноготь драгоценной ткани. А шкурки неведомого зверя, пошедшего на непрерывно меняющие цвет от серебристого до иссиня-черного шапку и накидку, модники (а особенно — модницы) Жемчужины Юга при покупке выложили бы полновесными необрезанными динарами в три, если не в четыре слоя. И при этом, считали бы, будто совершили необычайно выгодную сделку!
Однако негнущиеся от драгоценного шитья шаровары были чуть ли не вдвое длиннее ног своего нового владельца, и передвигаться в них было настоящим мучением. Все остальные детали наряда неизвестный портной также создал "на вырост". В результате и рукава шелкового халата, и полы роскошной шубы образовали на полу вокруг владельца живописные складки в радиусе трех шагов, а необычайно высокий головной убор мало того, что был крайне тяжел, так еще и постоянно сползал на глаза.
— Обратите внимание, господа, на столь изящный способ предотвращения покушения на устраивающего официальный прием законного правителя замыслившими недоброе подданными. — прокомментировал происходящее Безымянный. — Искусно замаскированный под бесценный дар! Ни много, ни мало — шуба с плеча САМОГО великого государя!
— Нефритового императора? — не сдержал удивления Бальб-эль-Меджрени.
— Наряды сии, — Верховный магрриб Вечного города назидательно поднял палец. — Дар смертного воплощения Великого Дракона лично мне! Любого другого, осмелившегося хотя бы прикоснуться к данному произведению Искусства, ждет мучительная смерть. Господа, неужели вы не обратили внимание, как именно слуги помогали гуглозу надеть эту очаровательную шубку? Закрывающие рот повязки, специальные перчатки, серебряные держалки и еще, Величайший знает что. И все потому, что на Земле Утренней Зари единственно лишь священный властитель имеет право не то, что носить, но даже просто прикасаться к одеяниям из меха маргуза. Здесь и сейчас, божественный Сын Неба и Дракона в неисчислимой милости своей оказывает жалкомцу смертному небывалую честь! Позволяя на время аудиенции с его полномочным представителем рядиться в достойные самого императора одеяния. По окончании которой, церемониальное платье будет столь же аккуратно снято и заново упаковано. Дабы до скончания времен храниться в родовой сокровищнице, являясь поводом для меня, равно как и моих родственников, знакомых и прислуги из поколения в поколение, раздуваясь от гордости, назидательно вещать о произошедшем в сей знаменательный день!
И в самом деле, каждый из членов посольства, встреченный гуглозом по пути к особняку, где высокочтимый князь занимался важными государственными делами, не только не смеялся над нелепым видом медленно-медленно движущегося в окружении почетного эскорта гостя, но, напротив, всеми способами демонстрировал навва глубочайшее уважение. И, если старшие чиновники, равно как и офицеры императорской армии ограничивались пышным приветствием и низким поклоном, то слуги, писцы и копейщики, немедля падали ниц. И лежали так до тех пор, пока неуклюже ковыляющая фигурка в церемониальных одеждах не скрывалась за поворотом.
Внимательно оглядев стоящих во главе Жемчужины Юга и убедившись, что первые граждане республики прониклись увиденным, Верховный магрриб Вечного города добавил завершающий штрих к картине происходящего:
— Хочу также добавить, что мех маргуза обладает одной необычайно интересной и столь же малоизвестной особенностью: контактируя с телом Одаренного, он... существенно ограничивает эффективность создаваемых маджнуном плетений зигра. Причем, в отличие от небезызвестного двимерида и зелий на его основе, ношение подобного наряда никак не отражается на самочувствии магуза. Что великолепно дополняет запрет на ношение амулетов, равно как и на использование любых заклятий во время пребывания навва во дворце божественного правителя. Или того, кто говорит от его имени.
В этот момент затянувшееся путешествие гуглозов подошло к концу, и перед орудиями Верховного магрриба могущественного Дарзеза распахнулись створки ворот драгоценного розового дерева — последняя преграда на пути к высокочтимым князьям.
Пока гости в соответствии с замшелыми ритуалами Поднебесной, путаясь в нелепых одеяниях, подползали к сиятельным аристократам Земли Утренней Зари, лучшие мужи Жемчужины Юга, онемев от ярости и омерзения, наблюдали за важными государственными делами высокопоставленных чиновников Поднебесной.
...Для гинского посла, главным, и, судя по нескрываемому одеждой заплывшему жиром рыхлому телу, переваливающемуся через колени необъятному брюху и мятому нездоровому лицу, единственным занятием в жизни были гулянки и попойки. Даже сильнейшего из маджнунов Бэлы высокочтимый Джан Гунь Зунь дзы принял, развалившись в компании дюжины собутыльников на шелковых подушках вокруг богатейшего доздаргана. Уставленного яствами на пару десятков, а выпивкой — на целую сотню гуляк. С полуобгрызенной бараньей ногой в правой руке и кубком вина в левой.
Пиршество было в самом разгаре. Несвязно, но громко выкрикиваемые хвалебные речи, здравицы и тосты были способны заглушить не то, что нежное пение флейт и циней, но даже пронзительный рев огромных труб-гарнаев и грохот военных барабанов. Магические светильники едва угадывались в испускаемых множеством курильниц струях густого дыма. Но и в клубящейся сизой мгле заученно извивающиеся в сладострастных движениях танцовщицы, одетые лишь в распущенные волосы и золотые либо серебряные браслеты на руках и ногах, выглядели помято. Словом, происходящее в зале выглядело как самое обычное времяпрепровождение сумевших ненадолго избавиться от навязчивой родительской опеки юношей из богатейших семейств республики. За одним единственным исключением, отделяющим Вечный город от так называемого Средоточия Порядка Вселенной вернее, чем все бури, морские чудовища и пираты Бэлы вместе взятые.
С поддерживающих свод залы колонн во множестве свисали цепи. На которых были растянуты окровавленные тела. Кажется, женские. А может быть, и мужские. После того, как пыточных дел мастера не просто сняли со своих жертв кожу, но аккуратно обстругали их до костей, определить в чадном полумраке с первого взгляда пол и возраст несчастных было затруднительно даже опытному целителю.
Вокруг бурлило веселье: окружение господина Джань Гуня пило, жрало и, перекрикивая друг друга, орало что-то неразборчивое; обнаженные танцовщицы скользили в дыму, словно птицы в облаках; вышколенная прислуга ловко меняла угощение. А имперские палачи с достойным лучшего применения усердием продолжали жуткую работу.
