Племя вихреногих-3

Идти по траве было, в общем-то, несложно — всего-то повыше поднимать ноги, чтобы не спотыкаться всё время о скрытые под ней кочки, — но весьма утомительно. Антон вроде бы давно приноровился, и давно прошла надоедливая и нудная боль в бедрах и заду, изводившая его в первые дни в этом мире, — но всё равно, идти было не в радость. Не ходьба даже, а работа, на первый взгляд и нетяжелая — подумаешь, перешагивать через кочки, да раздвигать высоченную, до пояса, траву! — но к концу дня ощутимо выматывающая. Теперь же едва начавшая было отступать усталость быстро навалилась с новой силой. Мальчишка механически переставлял ноги, думая только об одном — об обычном городском асфальте. Таком скучном и унылом дома, и таком желанном и недоступном здесь, в мире без дорог...

— Товарищи! Нас настигает гроза!

Звонкий голос Файму заставил Антона вздрогнуть. Он перевёл взгляд. На юге уже полнеба скрыло нагромождение туч. Вверху они клубились зеленоватой белизной, внизу зловеще темнели. В этой темноте то и дело весело сверкали молнии и волнами катился негромкий пока гром...

Он вновь перевёл взгляд вперед. Там, между двумя пологими холмами, приглашающе темнела невысокая роща — но до неё оставалось ещё с добрых полчаса ходьбы. Неприятный расклад — с местными грозами Антон сталкивался уже много раз и знал, что шанс получить молнией по черепушке в степи отнюдь не иллюзорен. Конечно, молния тут не убьёт, но оказаться одному на другом краю мира тоже радости мало. И мало радости сидеть на корточках в траве, прикрывая рюкзаком голову от наотмашь лупящего града величиной с лесной орех...

Файму, впрочем, понимала всё это никак не хуже его, и ждать грозы никак не собиралась.

— Товарищи, бегом! — крикнула она. — Поднажмём!

Ругаясь про себя, Антон перешел с шага на бег. Идти тут было тяжело, бежать ещё тяжелее. Рюкзак, пусть и изрядно полегчавший за последние месяцы, неприятно дёргал плечи, кеды скользили по траве. Теперь это был уже не поход, а бегство — они старались убежать от дождя, и эта затея, чем дальше, тем больше, казалась мальчишке идиотской. Файму неслась впереди всех, словно лось, нетерпеливо подгоняя отставших и издавая радостно-дикие крики, но кончилось всё это тем, что они на всём ходу влетели в глубокую, по колено, лужу, тоже заросшую сверху травой и потому незаметную. Антон поскользнулся на ней — и со всего маху рухнул лицом вниз, подняв тучу брызг и едва не захлебнувшись.

Выбравшись на берег, он понял, что бежали они зря. Устрашающе-черные тучи уже нависли над ними, а по холмам с гулом катилась серая стена дождя. Никакого укрытия тут не было, и они, ругаясь, сбились в кучу на травяном берегу, задыхаясь в тучах несомой шквалом водяной пыли, а теплый ливень хлестал по их полунагим телам.

К счастью, града в этот раз не было, и Антон подумал, что им повезло... но тут ослепительная молния воткнулась в лужу в каком-то десятке шагов, и мальчишка едва не оглох от ударившего по ушам злого треска...

Место оказалось явно не самое удачное, и когда шквал немного утих, превратившись просто в ливень, Файму вновь погнала всех к роще. Бежать по мокрой траве получалось не очень, отряд нёсся каким-то странным аллюром, который Файму называла �тропотой� — полушаг-полубег. Антон прилагал все усилия, чтобы не ругаться вслух. Температура, как иногда бывает во время грозы, падала буквально на глазах, дождь бил в лицо, вовсю сёк полуголое тело, особенно почему-то живот. Промокшие штаны противно липли к коже. Мокрые ноги уже ныли от холода. Мальчишка начал дрожать. Бр-р-р! Ещё никогда, наверное, ему не было здесь так холодно. Ладно, потерпим, немного же осталось...

Когда они всё же добрались до рощи, гроза, как назло, тут же кончилась. В бреши между тучами ударило солнце. Все они замерли на огромной поляне, поросшей высокой, темно-зеленой травой — дрожащие и мокрые. А костёр развести не получится, это Антон уже знал...

Файму, конечно, подобные мелочи не смущали.

— Разминаемся, товарищи! — провозгласила она, воткнув своё копьё в землю — и, подавая пример, прошлась по траве колесом...

Ёжась от холода, Антон сбросил кеды и выбрался из промокших насквозь штанов. Невольно передернул плечами — и, невольно заорав для храбрости, наотмашь кинулся вперед. Врезался ладонями в землю, кувыркнулся, снова встал на ноги — слегка обалдевший, с ощущением, что перевернулся мир...

— Молодец, — Серый усмехнулся, и, сбросив рюкзак, тоже лихо кувыркнулся на руках...

На несколько минут поляна превратилась в филиал сумасшедшего дома — мальчишки и девчонки носились, прыгали, играли в чехарду. Наконец, запыхавшись, Антон уселся на траву, глядя на всё ещё бегавших и игравших в пятнашки Маахисов. Солнце вовсю горело в разъяснившимся небе, каждая капля воды на траве сияла зеленоватой звездой, в прохладном, свежем воздухе метался шорох травы, смех, возмущенные вопли �запятнанных�...

Справа от мальчишки на траву плюхнулся такой же запыхавшийся Сергей, слева Андрюха. Маахисы тоже выдохлись и побрели к роще, пересмеиваясь и отжимая волосы. Лохматость у них была невероятная — не сразу отличишь парня от девчонки. Тем не менее, смотреть на них было приятно — словно на табун породистых лошадей на выпасе, вдруг с усмешкой подумал Антон. Щекотавшее душу волнение, возникавшее дома, стоило ему лишь взглянуть на хоть немного раздетых девчонок, здесь постепенно исчезло, и это было даже не странно, а просто — никак...

Мальчишка задумался над причиной столь необычной перемены, но развить мысль не успел — к ним подошёл запыхавшийся Матвей и тоже плюхнулся рядом. Земляне покосились на него, но возражать никто не стал — Матвей был всё-таки свой, хотя и из другого мира...

— Над чем задумался? — он толкнул и в самом деле неподвижно застывшего Антона. — Нравятся девчонки?

— Ага, — дома мальчишка возмутился бы от одной постановки вопроса, и может быть даже полез бы в драку, но сейчас это было... никак. Просто вопрос. — Красивые. Но... — он вновь задумался. — Не волнующие. То есть, волнующие, конечно, — он смутился, глядя на энергично махавшую руками Ирису, — но... — Антон замолчал, окончательно запутавшись в словах, да и в своих мыслях тоже...

— Не влекущие, — насмешливо закончил Матвей. — Секса тут нет же. В смысле, совсем. За хвостик себя хоть до посинения можешь дёргать — но приятного не будет ни фига.

Антон поморщился от такой грубости — но Андрей оказался менее стеснительным.

— А у них дома есть?

Матвей вытянул ноги, потом насмешливо взглянул на него.

— Есть, конечно. Хотя везде по-разному. Они ж не в одном месте живут. Всякие корабли-города, колонии, и обычаи в них, понятно, везде очень разные.

— А такие, где секса нет, ну — официально, бывают?

Матвей усмехнулся.

— Бывают. Почему нет?

— А как там тогда размножаются? — с крайним интересом спросил Серый.

— Никак. Бессмертие же, дети не нужны. Хотя слухи там конечно ходят всякие, что народу-то запретили размножаться, потому что неправильный, а сами...

Антон фыркнул.

— Правительство скрывает тайные ясли и детские сады. Тайная Родительская Ложа тайно внедряет в наши ряды детей! И распространяет листовки с тайной технологией размножения!

— Маточные репликаторы, — пояснил Матвей. — Аниу детей могут в банках выращивать, как у нас в фантастических книжках. Такое у них тоже бывает.

— И контрафактные дети, произведённые по нелегальным технологиям?

— Нелицензионным. У Аниу на ребёнка родителям надо лицензию получать. Как у нас дома на ружьё. И не всем ещё дают.

Антон представил, что на НЕГО родителям пришлось бы получать лицензию — которую ещё запросто могли и не дать! — и невольно передёрнулся. Жить в таком вот обществе он точно не хотел бы, даже несмотря на все его звездолеты, бессмертие и остальное...

— Хреновый у них там мир, — озвучил его мысли Сергей, глядя, как Файму, собрав вокруг себя своё племя, что-то бодро ему втолковывает — не иначе, раздаёт ценные указания. — Мы-то думали, что в будущем всё совсем иначе будет — Великое Кольцо Разума, всё такое. А там тупик какой-то. Сколько они там уже в космос все летают? Никто даже не помнит же. И ничего не меняется. Даже техника, и та не развивается.

— Развивается, — возразил Матвей. — Медленно, но развивается. У тех, кто хочет. И часто — в тех областях, что хотят.

— Типа новых компьютеров и так далее? — спросил Антон. Ничего другого ему просто не пришло в голову.

— Хуже. Новые компьютеры у нас — это разработка новых процессоров, новой памяти и так далее. Там, где живут Аниу, электроника не может идти дальше определённого предела. Пусть далеко не все цивилизации там вообще до него добираются, но предел есть. Зоны же. Без них, правда, всё было бы ещё хуже. Потому что и так везде виртуальная реальность, где народ вместо того, чтобы нормально жить, в капсулах лежит и эльфами себя считает. Или чипы вставляет в башку, чтобы думать быстрее. Оно и думается, только вместо людей — ну, других существ, — полуроботы бездушные получаются, как у нэйкельцев всяких.

— А кто вставляет-то? — спросил Антон. — Учёные?

— Не только. Банкиры, занимающиеся трейдингом или там крупье в казино. Чтобы хозяевам больше прибыль приносить. У мьюри с этим всё ещё хуже — добавляем сюда же добывальщиков мечей +100500 в виртуальной реальности, которые их потом продают и на это живут. У Аниу же ВР с полным погружением запрещена настолько, что, например, если на борту корабля в рубке капсула стоит, ЗНАЯ, что она — пилотская, попросят официальное заключение, что это НЕ игровая капсула, потому что иначе пилота обязаны задержать. За игровые капсулы погружения срок там... немалый. За использование тех немногих капсул погружения, что нужны для других целей как игровых — тоже. При этом в гиперсети Союза висит фильтр, который даже просто при заходе на сайты таких игр выдаёт предварительной информацией текст от правительства с указанием, какая это уголовная статья и сколько лет. А у мьюри это считается нормальным. У младших членов Союза просто отрубают коммерцию обычно, ну и рекомендуют в армию записываться, если хочется экстрима, но сами игры — не запрещены. Если это не полная виртуальность, понятно.

— Брр! — озвучил свои мысли Антон. — Как там они все вообще мирно уживаются?

— А и не уживаются, — усмехнулся Матвей. — Войны там часто бывают. У Аниу с мьюри войны нет, но там тоже далеко не всегда мирно всё. На всяких станциях космических особенно, где контрабандисты всякие тусуются, и вообще...

— А как там тогда, если НЕ мирно? — спросил Серый.

Матвей вздохнул.

— Не мирно... могут быть, например, внезапные отказы систем жизнеобеспечения. Но повреждение СЖО у космиков... чревато. Очень. И невозможность жить рядом с кем-то — считается, что лечить надо, пока до плохого не дошло. И лечат. Бывает, что и штурмовым бластером сразу.

— Бывает, — сообщила незаметно подошедшая Файму, и Антон едва не подскочил. Вот же зараза — только что маячила где-то вдали и вот, уже стоит за спиной, словно её нечистая сила принесла. — Потому что дураки неистребимы. Сколько их ни стреляй — всегда найдётся новый, твёрдо уверенный, что ему-то всё сойдёт с рук. А есть места, где на улицу вообще выйти опасно, потому что гарантий, что на борт вернёшься — нет, и обычно как раз в таких местах на станциях если наши прилетели, то капитан требует брать с собой оружие и броню, и не типа-гражданское, а игрушки, из которых ранить — затруднительно очень, убить — проще. Если члены экипажа или пассажиры умеют обращаться. И готовы использовать. Или таскать с собой охранных дроидов и живых охранников. Лучше — своих, а то с местными есть вопросы доверия.

— А если кто-то местный? — спросил Антон. — В смысле, нужный вам?

Файму пожала плечами.

— Прямо вешать игрушки, вроде костюма рабыни, и включать маяк на тему, ЧЬЯ это собственность... правда есть риск, что за порчу — штраф заплатят, и всё. Или иметь маркер, что под защитой кого-то из местных. Но тогда вопрос, насколько эти местные могут защитить, и нет защиты от НИХ, — она окинула суровым взором собравшихся мальчишек, после чего неспешно удалилась, вызывающе покачивая бедрами. Хорошо всё же, что тут этого самого нет, — невольно подумал Антон, наблюдая за её едва прикрытой фигурой. Иначе у меня от такого вот зрелища сердце из горла выпрыгнуло бы...

— А так вообще бывает? — несколько запоздало спросил Андрей. — Коммунары с рабынями и так далее?

Матвей усмехнулся.

— У мьюри вообще общество... своеобразное. Официально, конечно, ничего такого нет. То есть рабство запрещено и всё такое. Но по факту — очень даже есть. Не для работы, понятно, а для этого самого — и именно на частных контрактах и на том, что есть возможность эффективно на мозги капать. Мол, любая работа хороша, если за неё хорошо платят. И ещё Аниу ругают за то, что у них это самое для удовольствия только — мол, не дают девушкам достойно заработать, и вообще, это у НИХ рабство.

Антон хмыкнул.

— То есть там не любовь к извраЩЩениям, а просто люди деньги зарабатывают? Ну — чем умеют, тем и зарабатывают. А у буржуев никакого удовольствия не бывает?

Матвей хмыкнул.

— Бывает. Но когда одна из сторон работает за деньги, а то и с надбавкой �за извращения�, и отношения, что предоставляет услуги — вот и пусть предоставляет, и можно не заботиться о том, чтобы партнёру тоже было хорошо.

Андрей усмехнулся.

— Это мощный аргумент в пользу коммунизма. И если там контракты, что рабыни, и что их что угодно можно заставлять делать... их можно и в огород послать. Копать.

— А делают так? В смысле, заставляют рабынь грядки полоть и так далее? — спросил Антон. Послать Файму копать огород он точно не отказался бы.

— Иногда — но именно что ради игр. Или в наказание просто.

Антон фыркнул.

— Ну так и меня в огород не затем посылали, чтобы потом морковь на базаре продать. А в воспитательных целях. И Ирка приходила на заборе посидеть и помочь ценным советом, — вспомнив об Ирке, он вздохнул и нахмурился. Друзья — это, конечно, здорово и интересно, но девчонка всё же совершенно другое...

— А Аниу так делают? — спросил между тем Серый. — В смысле, рабынь на огород и так далее?

Матвей усмехнулся.

— Делают. Тем более, что это вполне законный способ с собой нужную деву таскать в таком виде. А мьюри просто хочется, например, заявить по телевизору, какие У НИХ хорошие печеньки, и вообще, все к нам иммигрируйте.

— У нас дают дев в рабство и вообще? — усмехнулся Антон.

— У нас просто Справедливое Общество... по нашему мнению. Каждый может заниматься теми извраЩЩениями, какими пожелает. Если заплатит с них налог.

— А какими извращениями-то? — с крайним интересом спросил Андрей.

— Бегами, например, — сказал незаметно подошедший Талка, и Антон вновь едва не подскочил, — сговорились они все, что ли?.. — В смысле, запрягают в коляски дев прекрасных и не только, в интересных костюмах. И подгоняют, как могут, хлыстом, например. Правила ничего не запрещают же.