Лабиринт

— Что у вас там происходит? Может, милицию вызвать?

— Помогите! — кричал детский голос где-то рядом.

Иван снова нажал на красную кнопку зажигалки. Человек-краб снова загорелся, засвистел. Но, похоже, пламя не причиняло ему особого вреда. Сбив пламя клешнями, он снова ринулся на Ивана.

— У тебя есть с собой духи? — спросил Аникеев у Натальи, пряча зажигалку в мешок.

— Духи? — удивилась Наташа, роясь в небольшой дамской сумочке, которую до этого момента она сжимала под мышкой. — Есть!

— Давай их сюда! — Иван протянул руку. Как только в его руке оказался флакон, он тут же начал брызгать им на краба. Краб завизжал. Духи прожгли дыры в костяном панцире. Из дыр повалил дым, запахло гарью. — Получи, тварь!

Духи попали на лицо человека-краба. Оно задымилось. Визжа, краб стал слепо биться об стены лабиринта, потом упал на пол, дергая своими многочисленными ножками, и затих. Дыры от духов на его теле увеличивались, плоть пузырилась, издавая жуткую вонь. Духи действовали на краба не хуже серной кислоты. Они разъедали его, превращая в серую кашицу.

— Ничего себе, — произнесла Наталья, прижав ладонь ко рту.

— Спасибо, — Аникеев протянул ей полупустой флакон. Наталья быстро убрала его в сумочку.

Детские крики повторились. Дети кричали где-то рядом.

— Наташа, Ваня, — послышался отдаленный крик Тамары. — Что там?

— Всё нормально! — прокричал Иван и устремился навстречу детским крикам.

— Тома, стой там и никуда не ходи! — крикнула Наталья.

Иван выскочил на свежий воздух, сделал глубокий вдох и посмотрел на небо. Светало. Потом взгляд Аникеева упал на толпу стариков, глаза которых светились голубоватым светом. Толпа окружила трех перепуганных мальчишек. В руках стариков были палки, ножи, лопаты, вилы, грабли, топоры. Кто-то из них был с бензопилой, одна старушка сжимала в руке кочергу. В костлявых руках другой старушенции, стоящей ближе всех к мальчикам, было коромысло.

Из груди Натальи вырвался крик.

— Что там? — послышался встревоженный голос Тамары из глубины лабиринта, принесенный потоками холодного воздуха.

— Стой здесь, — сказал Аникеев Наталье, выходя из сарая и направляясь к толпе стариков.

— Не трогайте нас, — молил один из мальчиков.

— Мы не сделали ничего плохого, — говорил второй мальчуган. — Мы просто зашли в лабиринт.

Третий просто плакал, с ужасом глядя на топор, который сжимал в руке беззубый старец с длинной седой бородой.

В этих трех мальчишках Иван без труда узнал Костю Сидорова, Алёшу Шишкина и Мишу Тихонова. Они учились в одной школе, часто играли во дворе, пока не пропал Костя Сидоров. После пропажи Кости два его друга куда-то пропали. Кто-то говорил, что Алёша и Миша с родителями уехали жить в другой город, кто-то говорил, что мальчишек и их родителей расстреляли за измену Родине. Кто-то рассказывал, что мальчишки и их родители сошли с ума, и их поместили в психиатрическую больницу. Иван никогда не верил байкам, которые ему рассказывали дворовые пацаны. Но, чем старше он становился, тем интереснее ему было узнать, что произошло с тем или иным его другом или просто знакомым. Именно по этой причине Иван Аникеев зарегистрировался во многих социальных сетях и вел переписку со своими друзьями, которых знал с детства. Алёшу Шишкина и Мишу Тихонова он не нашел в сетях. Друзья по социальным сетям ничего о них не знали и не слышали. Алёша и Миша после пропажи Кости будто под землю провалились, исчезли.

Палки, жерди, лопаты взметнулись вверх, готовые нанести пацанам смертоносные удары.

— Нет! — заорал Аникеев. Он побежал, на бегу роясь в своем серебристом мешке. Его глаза были устремлены на толпу. Его правая рука рылась в содержимом мешка, но ничего, пригодного для защиты, не находила.

Старики замерли. Их светящиеся злобой глаза осветили Ивана. Алёша и Миша, воспользовавшись заминкой, прорвались сквозь толпу и побежали навстречу Аникееву. Старики побежали за ними. Град ударов посыпался на Костю. Он закричал. Кричала Наталья за спиной, кричали Алёша с Мишей, убегая от стариков. А странные старики рычали беззубыми ртами, что-то бормотали. Их губы шептали лишь одно слово. И это слово — смерть.

Рука Аникеева наткнулась на что-то очень горячее. Он остановился и наконец-то посмотрел на свой мешок. Внутри серебристого мешка что-то горело, излучая яркое свечение. Это был кристалл. Тот самый кристалл, который Ваня Аникеев подарил повзрослевшему Ивану. Кристалл нагревался всё сильнее и сильнее. Его свечение с каждой секундой становилось всё ярче и ярче.

Толпа стариков зашипела, закрывая глаза руками. Старики стали пятиться.

Кристалл прожег дыру в мешке и упал на изрядно поношенную туфлю Ивана. Мешок загорелся, Иван отбросил его в сторону. Ногу обожгло нестерпимой болью. Аникеев вскрикнул и дернул ногой, от чего кристалл, горя всеми цветами радуги, полетел и упал в самый центр толпы. Толпа стала разбегаться в разные стороны, оставив на земле неподвижное тело Кости.

Кристалл завертелся вокруг своей оси и взорвался, осветив окрестности нестерпимо ярким белым светом. После громкого хлопка во все стороны пошла голубая волна, которая опрокинула Ивана, Наталью и мальчишек на спину. В воздухе слышался свист, от которого болели уши.

Иван лежал на земле, зажав уши руками и закрыв глаза. Всё произошло так быстро, что Аникеев даже не понял, что это было.

"Неужели это конец? — подумал Иван. — Я не хочу умирать. Я не хочу сдохнуть непонятно где, в столь молодом возрасте. Я хочу жить, хочу создать семью. Господи, не дай мне умереть".

Внезапно всё стихло. Аникеев открыл глаза. Он увидел над собой лицо Наташи, убрал руки от ушей.

— Так и будешь тут валяться? — спросила она.

— Нет, — Иван поднялся на ноги, отряхнулся.

— Ты можешь мне объяснить, что это было? — брови Натальи вопросительно поползли вверх.

— Да, — ответил ей Иван. — Но позже.

Пошатываясь, он подошел к лежащему на земле Косте, опустился на колени. Их стала опять окружать толпа стариков. Только сейчас это были обычные люди, их глаза не светились. Они с удивлением оглядывались, разглядывали друг друга и то, что они сжимали в руках, то, чем не так давно могли убивать. Слышались голоса: "Кто-нибудь объяснит мне, почему мы здесь?.. Что я здесь делаю? Что происходит?"

Глядя на растерянные лица пожилых людей, Аникеев понял, что они уже не опасны. Он, Иван Аникеев, принес им то лекарство, которое их всех излечило. Значит, не зря он снова нашел кристалл. Значит, не зря лабиринт привел его на окраину этой деревни. Всё не случайно, всё происходит не просто так. А это значит, что он не выйдет из лабиринта, пока не выполнит то, что от него требуется. А что он должен ещё сделать — одному Богу известно.

— Ты как, Костя? — прошептал Иван.

Мальчик открыл глаза. Его лицо было залито кровью, рубашка на нем была порвана, сквозь дыры в рубашке виднелись синяки и ссадины.

— За что они на нас напали? — из глаз Кости хлынули слезы.

— Они были больны, — прошептал Иван, подхватывая мальчика на руки и поднимаясь с колен. — Я их вылечил. А что у тебя болит?

— Всё, — ответил Костя.

— Терпи. Ты же мужик...

— Я вас знаю? Кто вы?

— Дядя Ваня, — просто ответил Аникеев.

Дорогу им преградили несколько старичков. Иван почувствовал, как Костя напрягся, прижавшись к нему всем телом.

— Мужчина, вы нам скажете, что здесь происходит? — спросила старушка с косой в руках, на которой запеклась кровь.

— Это была утечка газа на газопроводе, — не задумываясь, ответил Аникеев, почему-то вспомнив фильм "Люди в черном". — Вы надышались газом, поэтому пришли сюда, так как здесь концентрация газа меньше. В данный момент утечка устранена, опасности нет. Вы можете возвращаться домой.

— Вот оно как! — произнес старик в кепке, в руке которого был топор, заляпанный кровью. — А я-то думаю: а почему у меня голова болит? Утечка газа, говоришь? Вот, как оно бывает!

Поток стариков направился к виднеющейся вдали деревне. Иван опустил на траву Костю, подошел к горящему мешку, пнул его носком туфли. Из мешка высыпались горящие вещи. Зажигалка и бритва оплавились, источая жуткую вонь, но кинжал выглядел так, будто огонь его не тронул. Подняв кинжал, Аникеев достал его из ножен, осмотрел блестящее острое лезвие, вогнал кинжал в ножны. Потом он закрепил его на брючном ремне. Когда Иван приблизился к Косте, тот попытался подняться, но, охнув, упал на траву, схватившись за лодыжку правой ноги.

— Я донесу тебя, — Аникеев взвалил Костю себе на плечо и направился к входу в лабиринт. Наталья, Миша и Алёша шли за ним. Все молчали. Уже в лабиринте Наталья спросила:

— Ты мне расскажешь, что тут происходит или так и будешь молчать? Только не нужно мне про утечки газа рассказывать.

— Расскажу, почему бы и нет. Через лабиринт я попал в ваше время. Я не знаю зачем, но внутренний голос подсказывает мне, что я должен был спасти Олесю Мороз и Костю Сидорова. Потом я вас покину. Я должен идти дальше, а вам нужно остаться в своем времени. Только помните о том, — Иван обвел взглядом лица Натальи, Миши и Алёши, — что вы не должны никому об этом рассказывать. Иначе вас сочтут сумасшедшими. Советским людям нечто подобное чуждо. Советские люди о таком даже думать не должны. Вы ведь даже поучаствовали в этом. Как только вы начнете рассказывать правду, вами может заинтересоваться КГБ. В этом случае и вам, и вашим родственникам придет полная жо... В общем, плохо вам всем будет. Нужно будет постараться на какое-то время выкинуть эту историю из головы, забыть о ней...

Мальчишки согласно кивнули.

— Пожалуй, ты прав! — Наташа шумно вздохнула. — Но разве такое забудешь?

Глаза Алексея и Натальи встретились. В глазах Наташи на мгновение зажглись бесовские огоньки. Эти огоньки Алексей видел в её глазах, когда они занимались любовью. В тот момент Ивану вдруг захотелось опустить Костю на пол и поцеловать Наташу в губы, вновь ощутить вкус её помады. Но голос Тамары — громкий, близкий и визгливый от волнения — вернул Аникеева с небес на землю.

— Костя! Наташа! Иван? Это вы?

Костя, до того момента молчащий, прохрипел: "Мама! Это мы!"

— Костя, с тобой всё в порядке? — кричала Тамара. Её фигура уже отчетливо выделялась на фоне лабиринта, подсвеченная зеленым свечением. За её спиной виднелась обшарпанная стена, испещренная пошлыми рисунками и нецензурными надписями.

— Мы вернулись, — произнесла Наталья, выскочив из лабиринта и сделав глубокий вдох. — Какое счастье.

— Костя упал, запнувшись об кирпич, — Иван передал мальчика Тамаре.

— И скатился с лестницы, — добавила Наталья, пристально посмотрев на Алешу и Мишу. Те молча стояли, склонив головы и глядя в пол.

— Нужно вызвать "скорую помощь", — сказал Аникеев, вспомнив, как старики наносили Косте удары. — И чем быстрее — тем лучше!

Но Тамара, похоже, не слышала его слова.

— Костенька! — женщина положила сына на пол, стала аккуратно ощупывать его тело . — Где болит, мальчик мой? Где? Как это случилось? Да не молчи же ты! Посмотри на меня!

— Ай! Да не трогай ты меня! — захныкал Костя, когда мать коснулась его бедра. — Упал я... С лестницы грохнулся!

— Дай посмо...

— Да больно мне! — закричал Костя. — Больно!

Аникеев взял Наталью за локоть, отвел её в сторонку.

— Спасибо тебе, Наташа, за всё спасибо! — он поцеловал её в губы, прижав к себе, снова почувствовал привкус её помады у себя во рту и ощутил быстрое биение её сердца. С трудом оторвавшись от неё, он направился к мерцающему входу в лабиринт, стараясь не оглядываться. В его памяти вдруг всплыло одно воспоминание: в две тысячи девятом Иван встретил на улице Костю Сидорова. Костя с Иваном никогда не были друзьями. Даже приятельскими их отношения можно было назвать только с большой натяжкой. Но Костя тогда повёл Ивана в ресторан, кормил и поил, всё рассказывал о себе, говорил без умолку. А рассказывал он Аникееву о том, что у него семья, трое детей, своя строительная фирма и "Хаммер", оформленный в лизинг. " У меня всё хорошо!" — несколько раз повторил тогда Костя. В тот вечер Аникеев не мог понять, что нужно было от него Косте Сидорову. Иван думал, что Костя хотел через него получить кредит в Челябинвестбанке на выгодных условиях. Но после того вечера Костя не звонил Аникееву, а только добавил его в друзья во всех социальных сетях, в которых был зарегистрирован Иван. Тогда Аникееву это казалось странным, но сейчас он понял, что, скорее всего, Костя догадался, кто спас ему жизнь. Но как он до этого додумался? Аникеев не знал ответ на этот вопрос и старался об этом не думать. Он шел по коридорам лабиринта, уходя как можно левее.

— Я люблю тебя, Ваня! — донесся до него сзади голос Наташи. — Может, останешься у нас?

— Нет! — прокричал Аникеев.

— Почему? Тебе что-то не понравилось?

— Да всё мне понравилось! Ты — супер. Но вот что-то мне подсказывает, что не могут в одном пространстве одновременно существовать два меня. Это может закончиться чем-то страшным. Поэтому я должен вернуться в свое время.

— А кто ты в нашем времени? — прокричала Наталья.

— Девятилетний пацан, друг твоего сына.

— Понятно...

— Наташа, а где тут поблизости можно телефон найти? — послышался голос Тамары. — Нужно "скорую" вызвать...

Иван свернул направо. Голос Тамары смолк. Аникеев понял, что вход в лабиринт закрылся. С одной стороны, это было хорошо. Это означало, что вход в лабиринт открылся где-то в другом месте. Для кого-то это будет вход, а для него, Ивана Аникеева, это будет выход, через который он сможет попасть домой. С другой стороны, он никогда уже не увидит Наталью такой же молодой и привлекательной. Между ними никогда уже не вспыхнет та искра страсти, которая вспыхнула час или два часа назад. И совсем не важно, сколько минут или часов назад они любили друг друга. Важно лишь то, что это останется в их сердцах, в их памяти. Это та самая маленькая тайна, которую Иван с Натальей пронесут через всю свою жизнь. Но это не самое главное. Главное это то, что они спасли жизнь Косте. Возможно, жизнь Миши и Алёши тоже пойдет по другому сценарию. В памяти не всплыли воспоминания, связанные с ними, и Иван подумал, что это тоже хорошо. Это значит, что ничего плохого в их жизни, скорее всего, не случится. А не помнит Иван ничего об этих мальчишках лишь потому, что больше их пути-дорожки никогда не пересекутся. Только и всего.

Аникеев зевнул. Внезапно он почувствовал сильную слабость. Сильно хотелось спать. Глаза просто слипались. Особо не раздумывая, Иван опустился на пол, привалился спиной к стене и закрыл глаза. Сон накрыл его мгновенно. Во сне Иван увидел Наталью. Они сидели у неё на кухне и пили розовое вино. На Наталье был всё тот же разноцветный халатик, сквозь вырез которого проглядывала грудь.

Негромко звякнули стаканы друг об друга. Наташа прикрыла глаза, сделала губы дудочкой и нагнулась вперед, от чего полушария её груди чуть не выпрыгнули из халата. Иван тоже потянулся к Наталье, чтобы поцеловать её, но она вдруг отстранилась. Сначала тихо, а потом громче и громче она начала выкрикивать слова на английском языке. Голос её при этом был грубым, мужским. Слова, льющиеся потоком из её сексуального рта, были самыми последними ругательствами. Раздалось несколько хлопков. Сначала это были тихие хлопки, потом они стали всё громче и громче. Стакан с вином в руке Наташи вдруг превратился в блестящий пистолет, дуло которого было нацелено в лицо Ивана.