Волчица и пергамент. Том 4

Она сказала это в форме шутки, но Коул не мог не восхититься, насколько глубоко Хайленд продумала ситуацию. Именно потому что она не могла принять решение сама, раз, как она сказала, вопрос отражался на судьбе королевства. Она должна будет сообщить первому наследнику, а через него королю, и, если они предложение одобрят, ей придётся взять на себя всю ответственность. При всей невероятности такого развития событий вызывала беспокойство и сама Ив, поэтому никто из них не мог сказать, что данное решение — лучшее, даже если от него зависела жизнь. И всё же Хайленд сама пыталась взять на себя ответственность, чтобы у короля и первого наследника из-за неё не создалось плохого мнения о нём.

— Также, погляжу, ты доверяешь этой Ив, — сказала Хайленд Коулу, возвращаясь к теме бывшей аристократки. — У тебя есть более существенные основания для этого, кроме давнего знакомства?

Хайленд с неизбежностью должна была задать этот вопрос, Миюри, сидя рядом с Коулом, смотрела на него с ревностью. Коул объяснил, что его привлекало в Ив, пусть и не так определённо, как хотела Хайленд.

— Я думаю, что мы можем доверять ей... только в торговых делах.

— И это значит?

Коул подумал обо всём, что сказала Ив, затем ответил.

— Если у неё нет иной возможности, способной принести больше денег, чем та, о которой она нам рассказала, в этом случае мы можем ей доверять.

Она будет притворяться, что собирает сведения как для Церкви, так и для королевства, чтобы затем, когда остальные уйдут, овладеть всей внешней торговлей страны. Ей предстояло пройти поистине безрассудный путь по канату, но прибыль была невообразимо велика, если бы ей удалось его пройти. Если же Ив вознамерится предать их, то лишь тогда, когда замаячат деньги, превосходящие эту невообразимо большую прибыль.

— Я с трудом могу представить в своей голове такое...

— Я тоже не могу, конечно. Но...

— Но? — переспросила Хайленд, глядя на него, и он знал, что никак не мог молчать.

— Я не могу представить, что госпожа Ив пытается нас обмануть.

Может быть, его ощущение диктовалось только чувством старой дружбы. Хайленд, похоже, сомневалась, обращать ли на это его внимание, но тут вмешалась Миюри.

— Я вроде понимаю, что мой брат пытается сказать... — пробурчала она. — Я чувствую, что она лиса-демон... Но именно поэтому мы можем ей доверять.

Она была права. Было нечто подобное зверю в Ив, казавшейся иным существом, действующим за гранью рассудительности. Хотя всё, что выходило из её уст, отличалось ледяным расчётом, под ним бушевала буря страсти, очаровывавшая всех. Казалось, она не могла даже подумать о столь очевидном предательстве.

— Но, опять же, я просто не понимаю, как она может быть честной. Мы даже не представляем, что за ловушку Ив Болан нам устроит завтра.

— Это правда, она вероломна. Я знаю, ты беспокоишься, наследница Хайленд, но... — запнулся он. — Госпожа Ив решила связаться с нами, вероятно, потому что оценила, насколько для неё полезно использовать нас. Тогда это означает, что у нас должна быть комната для переговоров. Если она готовит что-то плохое, тогда... в этом случае мы сможем действовать как волнорез.

Она могла бы спросить — Ты меня пытаешься остановить? Но была причина, по которой он принял своё решение.

— Я не хочу, чтобы королевство договорилось с Церковью в их противостоянии в числе иных причин и ради госпожи Шарон.

Глаза Миюри расширились, а Хайленд медленно кивнула.

— Легендарный торговец, который помог компании Дива овладеть северными землями, управляющий купальней "Волчица и пряность". Я слышала, туда приходит знаменитый отряд отборных наёмников, а известный на всей большой земле работорговец признаёт достоинства их купальни. А ты их дорогой ребёнок. Начиная переговоры, она должна осознавать, что за возмездие ей грозит, позволь она себе причинить вам вред.

В то время как Лоуренса, их опору, кое-кто держал в своей памяти, Ив, вероятно, по-настоящему опасалась Хоро. Разозлить мудрую волчицу буквально означало — высвободить легендарного зверя, запертого в толстом летописном пергаменте. Армия в десятки тысяч будет съедена заживо.

И, похоже, Ив поняла, что Миюри обладает и собственными клыками.

— Я не верю свидетельствам успешности того, что задумала эта женщина, — Хайленд посмотрела прямо на Коула. — Я верю тебе и потому позволю тебе взяться за это.

Он подумал, что в этот миг Хайленд предстала именно той аристократкой, какой была.

Узнав, что Коул и Миюри так и не поели в "Золотом Папоротнике", Хайленд устроила им вечером угощение, чтобы набраться сил для завтрашней встречи с Ив. Их поразили изысканные яства вроде перепелов под шафранной приправой, но, похоже, второй по величине город королевства был местом, где редкостное мясо и приправы, как и многое другое, было легко подобрать при соответствующих деньгах.

Если торговцы прекратят поставки и разразится война, люди уже не смогут рассчитывать просто на сносную еду, что там говорить про такие причуды. Коул был не столь простодушен, чтобы считать намерение Ив продиктованным чистым человеколюбием. Но в то же время он с трудом мог представить, что она обдумано пытается их обмануть. Если им нужно чего-то опасаться, так это вызвать разочарование Ив в них, тогда она наверняка и безжалостно постарается обмануть их.

Коул хотел бы заслужить её похвалу именно потому, что он знал, сколь ужасна её личность. Только Ив могла вызвать в нём такие противоречивые чувства.

Щедрость Хайленд восстановила их силы. Когда Коул срезал нагар со свечи, раздумывая о предстоящем дне, Миюри посмотрела на него, как на предателя, и в который уже раз настойчиво спросила:

— Тебе нравятся плохие старые женщины, брат?

— Нет, — срезав ножницами нагар, отчётливо произнёс он.

Он не восхищался Ив как женщиной.

— Но тебе же когда-то давно нравилась мама, верно? Это просто означает, что тебе нравятся хитрые.

Когда Хоро рассказывала Миюри о прошлом, от неё иногда можно было услышать такие истории. Коулу казалось, будто его спутница срывала ему корочку с раны, потому что полностью он этого отрицать не мог.

— Госпожа Хоро и госпожа Ив совсем разные. Для меня госпожа Хоро была как... надёжная старшая сестра.

— Мама всегда говорит папе, что ты когда-нибудь сможешь его обойти.

Это было ничем иным, как обычной шуткой, которую Хоро любя адресовала своему дорогому мужу, но Миюри почему-то восприняла её всерьёз и сейчас, увидев перед собой великую женщину, каковой являлась Ив, держалась настороженно. Во время недавнего истинно королевского угощения её, похоже, не пленила, как это обычно бывало, восхитительная еда. Казалось, Миюри готовилась к завтрашнему бою.

Конечно, Коул тоже не мог не думать о завтрашнем деле. Они могли бы выяснить, достаточно надёжен ли замысел Ив, а затем, если всё пойдёт хорошо, им удалось бы превратить планы Церкви в потраченные впустую усилия, и тогда королевство смогло бы, как и раньше, продолжать противостояние с Церковью. Далее, даже если им не удастся смягчить ненависть Шарон и сборщиков налогов, сама заместитель главы сборщиков послужила бы им причиной продолжать борьбу против Церкви. Короче, их завтрашняя встреча может стать великим поворотным моментом в затянувшемся конфликте королевства и Церкви.

И раз Миюри беспокоилась, что глаза её ненадёжного брата окажутся затуманеными влечением к Ив, он не мог себе представить, чтобы она сомневалась, пойти ли ей вместе с ним.

— Миюри, — позвал он и посмотрел прямо на свою спутницу, сидевшую на углу кровати и нервно подёргивавшую хвостом. — Думаю, твоё беспокойство просто смешно.

— Т... ты!.. — вскочила она, хвост её сразу раздулся.

— Однако...— он толкнул Миюри назад к кровати, невольно выделив завершение слова. — То, что произойдёт завтра, затронет не только нас, но и множество других людей. Госпожу Шарон и её сборщиков особенно.

Возмущение горело в её глазах.

— Вот почему ты должна не спускать своих глаз с меня, чтобы увидеть, не затуманены ли мои. Я иногда удивляюсь, насколько они у тебя остры.

Привставшая, было, Миюри медленно опустилась на кровать, её хвост так же медленно успокоился. У Коула не было невысказанных мотивов отмахнуться от её странного сомнения. Он бы окаменел, заставь его противостоять Ив один на один, но пока с ним Миюри, пусть она и не столь могуществена, как мудрая волчица Хоро, он чувствовал себя увереннее кого угодно.

— Ты следишь за мной не меньше, чем Бог с небес. Ты же замечаешь, когда я веду себя необычно, так ведь?

— Я слежу за тобой больше, чем кто-либо ещё! — заявила Миюри, надувая щёки.

Выражение её лица было таким, будто она поддразнивала его, но он заметил увлажнившиеся уголки её глаз и был озадачен.

— Миюри?

Заметив изменение поведения Коула, Миюри немедленно взяла себя в руки и вытерла глаза. Затем виновато отвернулась и пожала плечами.

— Я... я ничего не могу поделать. Когда я увидела тебя перед этой лисой, ты... ты не был похож на себя...

Коул побледнел, когда Миюри объяснила причину своего настолько сильного сомнения в отношении его и Ив отношений. Миюри, должно быть, приняла его побелевшее лицо за проявление гнева, её губы сжались, а звериные ушки дёрнулись, но он не был рассержен. Напротив, он был потрясён, увидев новую грань той, про которую, как он думал, ему известно всё.

— Честно говоря, я почувствовал то же самое, когда ты говорила о госпоже Илении.

— Хмм? Илении?

— Да.

Он рассказал о том моменте, когда узнал, что Иления дала Миюри совет, который мог дать только другой не-человек, чего Коул никогда не мог бы сделать, и Миюри тут же рассердилась.

— Ну что за... Ты такой глупый!

Он мог сказать, что отцу и старшему брату юной девушки всегда бы хотелось, чтобы она оставалась юной... но вряд ли она бы поняла, и Коул в любом случае сам знал о своей глупости.

— Ну хорошо, да, до меня дошло.

Миюри, тут же улыбнувшись, спрыгнула с кровати и широкими шагами направилась к Коулу.

— Если не хочешь выпустить что-то из рук, держи это крепче.

Она повернулась, схватила его руки и, пристроившись к его груди спиной, обняла себя его руками. Потом посмотрела на него через плечо, её красные глаза прикрылись от счастья, её уши и хвост легонько шевелились.

— Я не выпущу твои руки, и ты не покинешь мою сторону. Правильно?

Это должно было завершить их разговор, но он почувствовал, что из слов Миюри что-то следует, его голова напряглась.

— Ладно, в зависимости от... но да.

— Почему бы тебе просто не сказать — да?!

Она дёрнула его за руки, вонзив в них свои ногти.

— Скажи я так, ты бы продолжила — Тогда ты должен сделать меня своей невестой, верно?

— Это же очевидно!

Коул, едва избежав такой опасности, облегченно вздохнул, хвост Миюри начал биться о его ногу. Но хотя его обычно раздражали её хитрые замыслы, случалось — как сейчас, например, — что они его забавляли.

— Эта твоя проницательность завтра очень пригодится, — сказал он тихо.

И Миюри, обычно пропускавшая мимо ушей его поучения, замерла, а затем тихонько задрожала от волнения.

— Я поняла, — сказала она и обернулась с бесстрашной улыбкой.

Если бы он и мог во что-то поверить больше, чем в свои молитвы Богу, так именно в её улыбку.

— Я защищу тебя, брат.

Он не счёл её заверение нахальным.

— Спасибо.

— Вот, — кивнула Миюри и улыбнулась, и он ответил тем же.

Затем Коул высвободил руку и вставил в подсвечник новую свечу рядом с огарком. Если меркнет свет, всё, что нужно делать, это снова и снова добавлять свечу. Главное не сдаваться.

— Тогда будем спать, чтобы быть готовыми к завтрашнему дню.

Помимо отдыха было бы приятно просто выспаться в настоящей кровати вместо твёрдых досок, которыми пришлось довольствоваться в море.

— Мы можем спать вместе?

В комнате стояло две большие кровати, то ли так распорядилась Хайленд, то ли так диктовал этикет для людей с высоким статусом.

— Если я скажу "нет", ты всё равно придёшь.

Миюри довольно хихикнула и первой прыгнула под одеяло. А Коул закрыл ставни и погасил свечи. Добравшись до кровати, он обнаружил, что Миюри уже успела уснуть. У него мелькнула мысль, что она не заметит, если он перейдёт спать на другую кровать, но им предстоит завтра сражаться вместе. Чуть помедлив, он лёг рядом с Миюри и натянул одеяло до подбородка. Он чувствовал, что Миюри улыбается в темноте, но проверить это не успел, его сознание кануло в пучину сна.

На следующий день они снова облачились в одежду, взятую у Хайленд, сели в лакированную карету, предоставленную Ив, править должен был человек наследницы, которая сама их проводила, сказав перед дорогой:

— Не думаю, что что-то случится, но на такой маловероятный случай, если вам что-то будет угрожать, я поблизости разместила людей.

Вероятно, это было обычным в аристократическом мире интриг.

— Спасибо. Я сделаю всё возможное, чтобы быть полезным.

Ганс закрыл дверь, кучер стегнул лошадей. Миюри хорошо выспалась прошлой ночью и набила свой живот едой, подходящей для бережного прерывания ночного поста. Они были вполне готовы к битве.

— Я буду рада посмотреть, что там у них за таверна, брат.

Коул был не вполне уверен, что она сказала именно это, такой сонной она ещё казалась. Он хотел возразить, что они едут не развлекаться, но решил не делать этого. Ему было легче от того, что Миюри оставалась такой, как всегда.

Карета выехала на, как всегда, многолюдную улицу, она продвигалась вперёд, разрезая море людей. Из кареты город выглядел совершенно по-другому, и Миюри прилипла к окну, наблюдая за происходящим. Потом людское море стало не таким плотным, они свернули на широкую улицу. В какой-то момент Коул заметил, что поток людей, будто по чьей-то команде, вдруг растаял, его удивило открывшееся перед ними широкое пространство.

— У-у-ух ты! — невольно вскрикнула Миюри. — Это потрясающе!

Большая площадь была и вправду большой, словно небо неожиданно опустилось на землю. Впервые они увидели столь большое пространство, вымощенное каменными плитами. Были на площади и другие люди, глядевшие на это с каким-то страхом — вероятно, тоже приезжие.

Словосочетание судьба королевства ощущалось как нечто, чем можно управиться одной рукой, но на самом деле королевство включало и эту площадь, и улицы вокруг площади, и жилые кварталы, а ещё десятки и сотни городов и деревень по всему островному государству. Взять на себя ответственность за состояние и будущее всего этого — это то, чего Коул даже не хотел бы себе представить. Но как раз та встреча, на которую они ехали, должна была привести к каким-то изменениям в судьбе королевства.

Он сидел, затаив дыхание, а Миюри, должно быть, взволнованная видом, потянулась и схватила его за руку, её взгляд что-то искал снаружи. Он вдохнул, изо всех сил пытаясь догадаться, и вдруг заметил.

— Пахнет чем-то хорошим?

— Да. Вся площадь пахнет бараниной.