От ненависти до любви ( старая версия )

Прежде чем он закончил, Ири, — зацелованный до алых засосов, — перебывал во всех мыслимых и немыслимых позах, и на его теле не осталось ни единого миллиметра кожи, которому бы удалось избегнуть жаждущих губ, рук и языка Мистраля. Ири до крови искусал ладонь, — чтобы удержать собственные, непрекращающиеся крики

Грандин вошёл в него пальцами, и заставил несколько раз умереть, вытворяя ими такой немыслимый танец внутри, — что откройся в эту секунду дверь и войди в класс сам директор, или половина академии, — Ири было бы наплевать.

К тому времени, как Грандин, наконец, соизволил расстегнуть собственные брюки, — Ири успел кончить два раза и пребывал в полнейшей, бессмысленной прострации. Грандин притянул его к себе и вошёл в него одним глубоким движением, заставив Ири задохнуться от переполнивших ощущений. Через несколько минут, он окончательно потерял рассудок и ослепительно взорвался, с судорожным громким вскриком, почти теряя сознание; ощущая, как внутри него, яростными толчками, выплёскивается стонущий сквозь зубы Ран.

— И всё-таки, ты не прав, — слабо пробормотал Ири, когда сумел открыть глаза и обнаружил себя завёрнутым в просторный мундир Грандина, и лежащим на его коленях. — Ты абсолютно не считаешься с моим мнением... — он смолк, отвечая на поцелуй. — Это нечестно.

— Разве я ещё не прощён? — самодовольно отозвался Грандин. — Мне кажется, я достаточно извинился перед тобой.

— Это ты называешь извинением? — если бы Ири не был так утомлён, он бы разозлился, но сейчас, в буквальном смысле затраханный Мистралем, он находился на грани такой усталости, что ему, — не то что шевелиться было лень, — но даже разговаривать, не говоря уже о том, чтобы тратить энергию на ссоры. Впрочем, именно на это Мистраль и рассчитывал, предпринимая своё нападение.

Заметив это, Мистраль тихонько рассмеялся и нежно прижал Ири к своей груди.

— Прости меня, за моё необдуманное поведение, — прошептал он ласково, и не удержался от подначки: — Мой воинственный Ири. Я обещаю тебе, что впредь постараюсь считаться с твоим мнением и не решать за тебя. Ну что, мир?

— Хватит меня дразнить, — буркнул Ири, дуясь из последних сил и уворачиваясь от лёгких поцелуев, которыми осыпал его Мистраль. — Ты всё время смеёшься надо мной, и... я чувствую себя глупо. И вообще, я хочу быть только сверху! — решительно заявил он. Грандин, проглотив очередную ехидную реплику, едва не опрокинулся назад:

— Ты хочешь что, радость моя? — оправившись от шока, переспросил Мистраль, всё ещё надеясь, что ему послышалось.

— Я хочу быть сверху, — победно возвестил Ири, и выпрямился — приосаниваясь и удобно устраиваясь на его коленях. В расстёгнутом мундире на голое тело, выглядел он чертовски соблазнительно, и Грандин ощутил моментально вспыхнувшее желание. Оглядев своё вымотанное, ненаглядное сокровище с ног до головы, Мистраль грустно вздохнул, понимая, что подобного марафона, его малыш уже точно не перенесёт.

— Хм...

— Ну? — требовательно спросил Ири, и слегка поёжился, разглядев в глазах Рана, знакомый, опасный огонёк подозрительного веселья.

— А ты уверен, что хочешь именно этого, радость моя? — Грандин мурлыкнул и поцеловал Ири в смуглое обнажённое плечо.

— Да... — уже менее уверенно возвестил Ири, и торопливо прибавил, — только чуть попозже.

Грандин, поцеловав его в последний раз, выпрямился, нехотя ставя возлюбленного на ноги.

— Согласен. Но с одним условием. Ты переедешь ко мне, — непреклонно возвестил он, и подняв с пола рубашку, накинул её на Ири.

— Договорились! — Ири не колебался.

В принципе, обдумав как следует предложение Мистраля, он пришёл к выводу, что Грандин прав. И собирался сообщить ему об этом, как только Мистраль пойдёт на примирение. В том, что Грандин сделает это, у него почему-то не было никаких сомнений. И его сияющий вид утром был обозначен только одним фактом: проведя ночь в холодной постели, и скучая без своего ледяного принца, Ири пересмотрел своё отношение к проблеме, и собирался порадовать этим Грандина. Впрочем, строить оскорблённую невинность ему нравилось гораздо больше.

Мистраль сдался, а Ири получил всё что хотел.

— Смотри, не пожалей о своих словах, — вздохнул Мистраль, помогая ему приводить себя в порядок.

— И не подумаю, — Ири самодовольно хмыкнул, как всегда мастерски имитируя манеру самого Грандина. — Отныне ты, — он победно ухмыльнулся, — будешь только подо мной.

— Хорошо, Ири, — с подозрительным смирением Мистраль опустил глаза, — обещаю, сегодня ночью ТЫ БУДЕШЬ СВЕРХУ, — вдохновенно выдал он, и поспешно отвернулся, пряча свою дьявольскую ухмылочку.

Вечером, из спальни Мистраля доносились отчаянно-возмущённые крики, потревожившие степенный покой обитателей особняка.

— Не буду... — на фоне приглушённой возни звучал отчаянный голос гостя.

— Будешь, — неумолимо отзывался хозяин Мист.

— Не хочу... — возня и грохот.

— Да неужели? — ещё более неумолимое, сопровождаемое полузадушенным писком. — А по-моему, ты просто стесняешься. Днём, ты высказал своё желание весьма недвусмысленно.

— Я не это имел в виду! — орал Ири.

— А я подумал именно об этом. И теперь, собираюсь исполнить своё обещание, — наставительно пояснил Мистраль.

Если бы кто-нибудь из слуг, мог заглянуть в спальню — их глазам предстала бы весьма откровенная картина: одежда, разбросанная по всей комнате и два сражающихся, обнажённых тела. Хотя, то, что между ними происходило, трудно было назвать сражением: полусидящий Мистраль, — используя физическое превосходство в силе рук, — удерживал на своих коленях, отчаянно извивающееся, смуглое тело, пытающееся удрать.

— Ири, будь умницей, не упрямься и сядь на него. Ири, не перестанешь вертеться, я усажу тебя сам. Ну давай... Ты же этого хочешь.

— Не хочу! Это нечестно.... — Ири, сидя спиной к Мистралю, безнадёжно пытался вырваться, и не мог, в то время как перед Грандином открывалось довольно большое пространство для манёвров.

— Хорошо. Тогда, сделаем так, — Мистраль на мгновение приподнял его над собой и затем, крепко обхватив за талию, опустил вниз, придерживая свой член одной рукой, а второй фиксируя дерущегося Ири.

— Нет. Нет! Я не бу...— вопль, перешедший в сладострастный стон и удовлетворенное:

— Попался!

— Ран, ты просто... ааай...

— Ири, тебя учили, что нельзя быть таким доверчивым?

— Это... ООО...— он застонал, закрывая глаза и откидывая голову на плечо Грандина, двигаясь в такт руке, ласкающей его спереди.

— Знаешь, Ири, в отличие от тебя, меня больше интересует не победа, а участие. — Мистраль, смеясь, убрал руки и поцеловал возлюбленного в мокрый от пота висок. — Ладно, радость моя. Я просто пошутил. Если хочешь, то можешь слезть с меня — и мы поменяемся местами.

Ири, на мгновение приоткрыл затуманенные страстью глаза, бросив на Мистраля выразительный, уничтожающий взгляд из-под длинных пушистых ресниц.

— Ран, — восхитительный сбивчивый шёпот, — если ты сейчас остановишься, я тебя убью, чёртов ублюдок... пожалуйста... ооооо...— он отчаянно задвигал бёдрами, и закончил раздражённо: — Заткнись, и просто трахай меня.

— Радость моя... — выдав это потрясённое, Грандин на мгновение онемел, а затем притянул к себе Ири, и разразился громким всхлипывающим смехом: — Ири, я тебя обожаю! — простонал он, целуя золотистый затылок и ловя ртом ускользающие губы. — Ты чудо, Ири. Какое же ты чудо!

Грандин улыбаясь смотрел на Ири; любовался его смущённым, чуть нахмуренным лицом, и читал в нём благодарность, и какую-то затаённую радость, — за то, что Грандин всё взял на себя, всё устроил и теперь нет нужды, продолжать вести между собой какую-то игру. Теперь, они могут быть вместе, открыто выражать свои чувства; держаться за руки — если им этого захочется, и целоваться, — когда никто не смотрит. Хотя Грандину, было плевать, смотрят на них или нет. В отличие от Ири, он не стеснялся выражать свои чувства, и Ири, в который раз, разглядывая его застывшее, ледяное лицо задавал себе вопрос: неужели, это один и тот же человек? Неужели, под этой арктической, холодной маской, может жить такая гамма эмоций? Но стоило этому равнодушному, совершенному лицу обернуться в его сторону, и оно мгновенно преображалось. В глазах оживали тёплые огоньки, а застывшие губы таяли в нежной, предназначенной только для него, улыбке.

— Возможно ли это?.. — думал Ири, и при этой мысли на сердце у него становилось удивительно хорошо. — Ран любит меня?..

Его абсолютно ледяное спокойствие днём, и безумная, неистовая страсть по ночам — Грандин казался Ири непостижимой загадкой, решения которой, ему совершенно не хотелось искать. Рядом с Раном не было холодных стен, не было равнодушия и непонимания. Была нежность, и страсть, — от которой он задыхался, не в силах вынести её ошеломительной силы.

— Я люблю его — подумал Ири уже в сотый раз. — Я люблю его. Я не могу без него. Я хочу быть с ним всегда. Я хочу всегда быть с тобой, Грандин. И в то же время, я так боюсь этого. Боюсь, что однажды, всё это закончится, как сон...

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Ири смотрел на прекрасное лицо Грандина.

Такое холодное и недоступное, очень сосредоточенное, когда он записывает лекцию или внимательно слушает. Но вот, Грандин чувствует его взгляд, поворачивается... и Ири больше не в состоянии двигаться и дышать. Он тает... Тает, словно воск свечи, оплавленный теплом и светом бесконечной нежности; растворяется в сиянии этих демонических глаз, и ощущает только одно желание: покорно упасть к этим ногам, встать перед ним на колени, любить его и преклоняться.

— Ты божество, Грандин, — вырывается у Ири непроизвольно. — Ты похож на божество.

Грандин улыбается, — особой, снисходительной усмешкой, такой ласковой и любящей, что у Ири на глаза наворачиваются слёзы, — и, наклонившись, шепчет ему на ухо:

— Глупый... Рядом с тобой, я всего лишь жалкая тень, — и совсем тихо, почти беззвучно, опаляя жарким дыханием начинающее пылать ухо, — я хочу тебя, дурачок, каждую секунду, а ты даже не замечаешь этого. Пошли домой, я сделаю тебе...

Лицо Ири полыхает, но он не отодвигается. Зато в тетради Мистраля, тут же появляется бесцеремонная надпись: "Мистраль дурак".

Грандин довольно ухмыляется.

Преподаватели и студенты делают вид, что ничего не замечают.

Оценки у Мистраля неизменно находятся на первой графе результатов, и ему прощается практически всё. Да же эта его одержимость Ири Аром, — воспринимается как нечто, само собой разумеющееся.

А вот оценки Ири, стремительно сползли вниз, что, — солнечный мальчик, полностью поглощённый в свои чувства, — воспринял более чем равнодушно.

В отличие от Мистраля.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Они с Ильтом, стояли перед доской с результатами оценок за экзамен, и Эргет Ильран готов был разломать доску и разогнать студиозов, с недоверием передающих из уст в уста:

— Посмотрите, у Ири всего лишь седьмое место...

— Не может быть!

— Ах...

— Его выгонят из Сияющих...

— Невероятно!

— Ой, хоть бы его перевели в наш класс!..

— Ири, сдурел?! — Альфонсо орёт с самого начала коридора. — Ты что себе позволяешь?! — В отличие от грустно вздыхающего, и советующего взяться за учёбу Ильта, Альфонсо более несдержан.

— Ты издеваешься над нами?! О чём ты думал во время экзамена?! Наугад ответы ставил?

— Мистраль будет в ярости, — философски изрёк Ильт, обнимая Ара за плечи, и отодвигая в сторону от готового накинуться на него Альфонсо.

— Да какое в ярости!! — Альфонсо в негодовании размахивает руками. — Ири, он тебя порвёт как тряпку! Ты хоть понимаешь, что тебя могут отчислить из класса?!

Ири смущённо щурится и пытается отшутиться:

— Да ладно, Альф. Это всего один экзамен.

— А до этого было две контрольных, — неумолимо вставляет Ильт, больно накручивая пушистые, светлые прядки себе на палец, и оттягивая их на себя, — чтобы услышать обиженный вскрик.

— И несколько самостоятельных работ, — прибавляет Эльресто, как всегда неизменно толкущийся рядом, и, поймав возмущённый, слезящийся взгляд Ири — всё-таки Ильт довольно сильно дёрнул его — примирительно вскидывает руки. — Ири, я, между прочим, за тебя беспокоюсь. Хотя, если тебя переведут обратно — это в моих интересах.

— Эльресто, если твои интересы совпадают с интересами Мистраля, лучше бы тебе поостеречься...— словно ненароком, Альф коснулся рукой шпаги. Ири недоумённо поморгал, переводя взгляд с одного на другого.

— О чём вы?

Эльресто, напряжённо улыбаясь, коснулся его плеча с другой стороны, и помрачнел, натолкнувшись на предостерегающий взгляд Ильта. Под мягкой улыбкой, Эргет частенько прятал клыки. Просто Ири, был единственный, кому он их никогда не показывал.

— Да так. Всё в порядке, — торопливо выдал Ал, однако руки не убрал.

Ильт, фыркнув, притянул Ири к себе, демонстративно отодвигая его подальше от Эльресто.

Альфонсо покачал головой.

— Ал, ты безумец, но вынужден признать, что не трус. Эльресто, — прибавил он почти с жалостью — ты играешь с огнём.

Эльресто только дернул подбородком.

— А вот и Мистраль, — закатывая глаза, сообщил Ильт, — лёгок на помине. Ири, пожалуй, я пойду, у меня ещё много дел. Не хочу попасть ему под руку.

— Не удивительно, — Альф сделал шаг назад, — в последнее время, у Грандина появилась дурная привычка — сначала сделать дырку, а уж потом разбираться, что к чему.

Ал торопливо убрал ладонь с плеча Ири. Несколько дней назад, все они стали свидетелями сцены, как какой-то, подвыпивший бродяга, необдуманно ухватил Ири за край рукава. Мистраль выхватил шпагу и проткнул его — прежде, чем кто-либо сумел отреагировать. В другой раз, один из студиозов, — слишком пристально смотревший на Ири в столовой, — был вызван Мистралем на дуэль. В общем, в последнее время, даже на своих обожателей Мистраль начал наводить ужас.

— Знаешь, я тут вспомнил... — неловко начал Эльресто, занимающий первое место в черном списке ледяного принца.

— Иди уже, — Ири вздохнул, и вопросительно посмотрел на Альфонсо — уже занёсшего ногу для бегства.

— А что я? — возмутился Альф. — Я не хочу становиться свидетелем убийства, — и, оглянувшись на приближающегося Мистраля, всё ещё не замечающего их, подхватил Ири под локоть, — ладно, пошли со мной. Я тебя спрячу и скажу, что не видел. Учти, ты мне будешь должен...

Мистраль неторопливо шёл по коридору, высматривая Ири.

Он только что прибыл в академию, и перед началом урока хотел провести некоторое время с ним наедине. Но Ири не было в классе, и, судя по тому, что его не было нигде, — Ири вновь от него прятался. Хотя причин, для игры в прятки, у них пока ещё не появилось. Они не cсорились. А наоборот... Вспомнив вчерашнюю ночь, Грандин с трудом удержался, чтобы не замурлыкать от удовольствия, и хотя на его бледном прекрасном лице, не отразилось никаких эмоций, — в душе, он довольно улыбался. Скользнув равнодушным взглядом, по доске с результатами экзаменов, он прошёл мимо.