* * *
Вернувшись из очередной одиночной экспедиции, Лэйнтал Эйн вызвал Шэй Тал. Весь испачканный грязью, он устало сидел на корточках возле Женской Башни, пока Шэй Тал не появилась. С ней было два её раба, которые несли корзины с хлебом. Между рабами смирно шла Бри. Она сопровождала рабов, которые разносили готовый хлеб по башням Олдорандо. Шэй Тал взяла один хлеб и с улыбкой дала его Лэйнталу. Тряхнув головой, она отбросила назад свои густые волосы.
Лэйнтал Эйн поднялся, благодарно улыбнулся и стал есть, одновременно топая ногами, чтобы согреть их.
Нынешняя осень по характеру походила на нового лорда. Хотя климат в целом начал теплеть, этот процесс протекал в ужасных конвульсиях. Сейчас вдруг ударили морозы и даже на ресницах Шэй Тал появился иней. Вокруг стояла белая замерзшая тишина. Река ещё несла свои темные воды, но её берега уже были скованы ледяным припаем.
— Как дела, мой юный лейтенант? — спросила Шэй Тал. — Я тебя так редко теперь вижу. Мужчины говорят, что эта охота была трудной. Пришлось ходить очень далеко.
— Теперь стало холодно и олени приблизятся к жилищам людей, — коротко ответил Лэйнтал. Он не участвовал в этой охоте и это вызывало у него стыд.
— Я часто думаю о тебе, как думала о твоей бабке, — продолжила Шэй Тал, словно не слыша его. — Помнишь её мудрость? Не забывай её и не выступай против академии, как это делают некоторые твои друзья!
— Я знаю, что Аоз Рун восхищается тобой, — возразил Лэйнтал, задетый её словами.
— Я знаю, как он это демонстрирует, — вырвалось у неё.
Лэйнтал вздохнул. Он с беспокойством смотрел на неё, закутанную в изношенные меха. В её холодном спокойствии теперь было нечто, что заставляло людей восхищаться ею — но и держаться от неё подальше. Прежде чем она вновь заговорила, юноша понял, что она как-то ощущает его состояние.
Увидев его беспокойство, Шей Тал взяла его за руку и пошла с ним, расспрашивая его.
— Ты не был на охоте? Где же ты был?
Он снова посмотрел на её точеный профиль.
— В дикой восточной пустыне. Я нашел там тот разрушенный город, о котором говорила мне бабка. Он засыпан камнями, его пустые улицы похожи на русла пересохших рек, по берегам которых стоят дома без крыш. Все деревянные части давным-давно сгнили или растащены на топливо. Каменные лестницы ведут в холлы, где уже давно нет полов, пустые глазницы окон смотрят на окружающие руины. Очаги засыпаны снегом, в развалинах гнездятся птицы...
— Это последствия катастрофы, — довольно сказала Шэй Тал. — Я говорила тебе.
— Возможно, — коротко сказал он и начал говорить о небольшой группе фагоров, на которых наткнулся, возвращаясь. Это были не воины, поэтому они испугались его — впрочем, как и он их.
— Ты так рискуешь собою, — сказала Шэй Тал.
Лэйнтал отвернулся, смущенный. Он не мог сказать ей, как его терзает чувство вины даже за невольное соучастие в убийстве дяди Накхри. От него он буквально не находил себе места.
— Мне нужно... мне нужно уходить из города.
Шэй Тал вздохнула.
— Я никогда не покидала Олдорандо. И мне тоже нужно путешествовать. Но я живу, как в тюрьме. Мы все здесь узники.
Лэйнтал покачал головой.
— Мне так не кажется, Шэй Тал. Здесь мы в безопасности. Ты не знаешь жестокости пустыни.
Она отвернулась от него.
— Потом ты поймешь. Сначала наша судьба сформировала наши характеры — а теперь характеры определяют судьбу. Впрочем, ты ещё молод для этого...
— Но я достаточно взрослый, чтобы помочь тебе! — горячо возразил он. — Ты знаешь, почему боятся академии. Она может нарушить привычное течение жизни. Но объясни им, что знания только послужат благу, увеличат достаток. Разве это не так?
Шей Тал подняла красивую бровь и не сказала ничего. Он смотрел на неё, наполовину улыбаясь, наполовину издеваясь — и она, посмотрев ему в глаза, подумала: "Да, я теперь понимаю, почему Ойра так тянется к нему. Он очень необычен".
Она тряхнула головой и улыбнулась в ответ, понимая, что его вопрос не случаен.
— Тебе нужно доказать свою правоту.
Он улыбнулся и поднял руку с грязными пальцами к самому её лицу. На ладони лежали колосья двух трав — в одном семена были расположены в виде миниатюрных колокольчиков, а другой напоминал метелку.
— Что ты скажешь относительно этих трав? Как они называются?
После минутного замешательства она ответила:
— Это овес и рожь. Когда-то наши предки выращивали их, но это было очень, очень давно...
— Я сорвал их там, возле покинутого города. Там раньше были целые поля... до катастрофы. Там есть и другие странные растения. Мастера гильдии землепашцев сказали, что из этих зерен можно делать очень хороший хлеб. Олени больше любят овес и обходят рожь, потому что она колется. Её поля не нужно охранять.
Он положил колосья ей в ладонь и она ощутила, как жесткие усики ржи щекочут её руку.
— Так зачем ты принес их мне?
— Посей их. Сделай из них новый хлеб. Докажи всем, что знание тоже может делать вклад в нашу жизнь. Это сразу поднимет твой авторитет.
— Ты можешь мыслить, — сказала она.
Он смутился.
— О, там растет ещё много такого, что мы могли бы использовать для себя, как Лойл Бри и говорила.
Он уже пошел прочь, когда она окликнула его:
— Ойра стала очень мрачной. Что беспокоит её?
Лэйнтал даже не обернулся.
— Ты такая мудрая, я думал, что ты должна знать.
Сжав в руке колосья и завернувшись поплотнее в мех, она ласково сказала:
— Идем, поговорим немного. Ты же знаешь, что я люблю тебя.
Он натянуто улыбнулся и повернулся, чтобы уйти. Он не мог сказать ни ей и никому другому о том, как убийство Накхри и Клилса отравило его душу. Пусть они были дураки, но они были его дяди и достойны наслаждаться жизнью, как и остальные люди. Стыд так и не покинул его, хотя прошло уже два года. Он также прекрасно понимал, что испытывает Ойра. Её чувства по отношению к отцу стали резко отрицательными. Это подлое убийство отвратило от Аоза Руна даже дочь.
Лэйнтал был вынужден молчать — и теперь ему казалось, что он тоже причастен к двойному убийству. Теперь он стал таким же молчаливым, как и Датка. Если раньше его уводили в путешествия любопытство и страсть к новому, то теперь его гнали из города отвращение к себе и ощущение вины.
— Лэйнтал! — он неохотно повернулся к Шэй Тал, которая окликнула его. — Пойдем, посидим со мной, пока не вернется Бри.
Это приглашение смутило его, но он всё же был доволен. На улице уже начало темнеть. Он быстро пошел за ней, надеясь, что никто из охотников не увидит его. Это могло бы вызвать неприятности.
Мать Шэй Тал сидела дома и чинила свой дырявый сапог. Лэйнтал почтительно поздоровался со старухой и сел на шкуры рядом с Шэй Тал.
— Ты должен сходить туда снова, собрать побольше семян ржи и овса, — сказала она. По её тону он понял, что она довольна, но не стал отвечать ей. Там, в неизвестной никому долине, среди прочего находились руины древнего храма, жрецы которого давным-давно бежали отсюда. Гордые некогда своды растрескались и обвалились, двери обратились в бреши, открыв свои святыни ворам и непогоде. Но, хотя с тех пор минули многие века, ещё сохранились плиты каменных лестниц, ведущих к разрушенному алтарю, где последние обломки зловещих статуй ещё виднелись меж здоровенных блоков рушащихся стен. Среди этих мертвых развалин юношу охватила необъяснимая тоска и даже страх, и он больше не хотел ходить туда.
После уличного холода душное тепло башни сделало его сонным. Мать Шэй Тал сидела в углу и ковырялась с шитьём. Все молчали.
Раздался рев Свистуна. Немного погодя вернулась Бри с другой женщиной по имени Амин Лим, пухленькой, молодой, которая была второй по верности из последовательниц Шэй Тал. Амин Лим сразу же прошла вглубь комнаты и села возле стены. Она ходила только слушать.
Бри тоже не была особо разговорчива. Она имела необычно щуплое телосложение. Груди её были только маленькими бугорками под серебристым мехом одежды. Лицо её было узкое, но не лишенное приятности. Его красили глубоко посаженные глаза, горевшие бархатистым блеском. Не в первый раз Лэйнтал подумал, что она похожа на Датку. Может именно поэтому их и тянет друг к другу.
Самым замечательным у Бри были её волосы. Они были густые и темные — но не иссиня-черные, как у жителей Олдорандо, а темно-коричневые. Мать её была рабыней из Борлиена. Она умерла вскоре после того, как попала в рабство. Бри была тогда слишком маленькой, чтобы почувствовать ненависть к поработителям. Она восхищалась всем, что видела в Олдорандо. Каменные башни, трубы с горячей водой для обогрева — всё вызывало в ней детское восхищение. Она задавала тысячи вопросов и отдала своё сердце Шэй Тал, которая приютила её. Шэй Тал заметила пытливый ум девочки и постоянно заботилась о ней, пока она росла.
Под руководством Шэй Тал Бри научилась читать и писать. Она была самой ревностной почитательницей Шэй Тал и самых способной из её учениц. В последние годы рождалось много детей — и теперь уже сама Бри учила подросших олонецкому алфавиту.
Бри и Шэй Тал стали рассказывать Лэйнталу о том, как они разведали систему подземных ходов под городом. Эта сеть подземных ходов тянется во все стороны — на юг, на север, на запад, на восток... Она соединяет все башни — вернее, когда-то соединяла. Сейчас многие ходы засыпаны в результате землетрясений, обвалов. Шэй Тал смогла найти подземный ход, ведущий к пирамиде возле жертвенного камня. Легенды гласили, что там хранятся удивительные сокровища. Сокровища знаний. Но увы, увидеть их ей не удалось. Древний ход был засыпан полностью.
— Мы не понимаем назначения этой системы ходов, — сказала она. — Мы живем на поверхности земли, — но мы знаем, что в Панновале на севере и в Оттасоле на юге люди живут под землей. Возможно, эти ходы соединяют наш мир с нижним миром, миром призраков. Если мы найдем путь к ним, то сможем общаться не духовно, а чисто физически. И тогда мы можем получить много давно забытых и погребенных под землей знаний. Это должно заинтересовать Аоза Руна.
Пригревшийся Лэйнтал Эйн только сонно кивал.
— Знания можно получить не только из-под земли, — вдруг возразила Бри. — Знания можно получить и наблюдением. Я уверена, что подземные пути аналогичны небесным путям. По ночам я часто наблюдаю ход звезд по небу. И некоторые их пути...
— Они слишком высоко, чтобы как-то влиять на нашу жизнь, — угрюмо сказала Шэй Тал.
— Нет! — возразила ей Бри. — Это звезды Вутры. А всё, что он делает, влияет на нас.
— Ты просто боишься подземелий.
— А я думаю, что ты боишься звезд! — резко отпарировала Бри.
Лэйнтал был поражен тем, что эта молчаливая девушка — его возраста, а так смело говорит с Шэй Тал. Она изменилась так же радикально, как изменилась погода. Шэй Тал, однако, не обратила внимания на её смелость.
— А зачем нам нужны были эти подземные ходы? — спросил очнувшийся юноша. — Что они означают?
— Это просто остатки давно забытого прошлого, — ответила Бри. — Будущее находится в небесах.
Но Шэй Тал твердо заявила:
— Они демонстрируют то, что отрицает Аоз Рун, — то, что задний двор, где мы живем, был когда-то столицей большой страны, где процветали искусства и науки, а люди были лучше, чем мы. Сейчас они все стали призраками, но их было много — и одевались они так, как одевалась Лойл Бри. И в их головах было много блестящих мыслей, в то время, как у нас в головах только грязь.
И в течение всей традиционной уже речи Шэй Тал ещё не раз и не два упоминала имя Аоза Руна, пристально глядя куда-то в грязный угол комнаты, полный паутины и теней, словно и сам лорд Эмбруддока уже стал для неё только призраком...
* * *
Мороз сменила оттепель. За ней пришел холод. Затем полили дожди, а потом снова пришел холод — как будто погода разозлилась на жителей Эмбруддока и решила обрушить на них весь свой гнев. Женщины делали свою работу и грезили о лучших временах.
* * *
Вновь пришла несвоевременная оттепель и белая равнина покрылась черными полосами, тянувшимися с востока на запад. Белые полосы — это был оставшийся снег, напоминающий о снежной пустыне, некогда в это время года покрывавшей всю землю. Теперь на обнажившейся земле уже проступала зеленая трава.
В небольших долинах появились огромные лужи — наиболее примечательная особенность нового ландшафта. Теперь каждая долина была покрыта миниатюрными озерами, имеющими форму рыб. И в каждом озере отражалось хмурое низкое небо.
Эта долина на юге от Олдорандо некогда была богатыми охотничьими угодьями — но теперь олени перебрались на склоны холмов, а в ней поселились флегматичные черные птицы, часами сидящие неподвижно возле луж.
Датка и Лэйнтал Эйн распластались на вершине холма, вглядываясь в бредущие внизу фигуры. Оба лейтенанта Эмбруддока промокли до костей и были в жутком настроении. Датка сморщился так, что на его лице не было видно глаз. Там, где их пальцы вдавливались в грязь, уже образовались лужи. Вся местность вокруг представляла собой насыщенную влагой землю. Немного позади их за холмом укрывались шесть охотников, тоже злых, голодных и промокших. Они ждали сигнала от своих лейтенантов и бездумно провожали взглядами круживших в небе птиц, дуя на свои замерзшие руки.
Люди, за которыми они наблюдали, брели к востоку вдоль низкого хребта. Позади них блестела широкая дуга реки Ворал — и возле берега виднелись три лодки, на которых приплыли эти люди, чтобы охотиться в традиционных охотничьих местах олдорандцев.
На пришельцах были тяжелые кожаные плащи и широкополые кожаные шляпы. По ним сразу можно было догадаться, откуда они.
— Это проклятые борлиенцы, — сказал Датка. — Они прибыли сюда посмотреть, что здесь есть. Мы вышвырнем их отсюда. Это наша земля, а не их.
— Как? Их слишком много, — мрачно сказал Лэйнтал, не отводя глаз от пришельцев. — Нас восемь, а их больше двадцати!
— Мы можем сжечь их лодки. Эти идиоты оставили для охраны только двоих. С ними-то мы справимся.
Раз охотиться не на что, они начнут охоту за борлиенцами. От торговцев-южан они узнали, что в Борлиене дела идут совсем плохо. Люди там жили в мазанках вместе со скотом. Ливневые дожди смыли их дома — и все люди остались без крыши над головой.
Пока отряд олдорандцев пробирался к реке, дождь усилился, хотя было уже начало зимнего периода. Дождь иногда лил мелкой моросью, а иногда начинал барабанить по спинам людей крупными тяжелыми каплями. С осенними дождями люди познакомились всего несколько лет назад, и сейчас, стряхивая с носа дождевые капли, Лэйнтал с тоской вспоминал времена детства, когда в это время года у них под ногами уже весело похрустывал снег, а на горизонте виднелись олени. А сейчас весь горизонт был затянут серой завесой и под мокрыми ногами хлюпала ледяная вода.
Земля здесь заросла густой травой, доходившей до колен человека. Она всё ещё была ярко-зеленой, несмотря на недавние морозы. Они ползком пробирались в ней и не видели ничего перед собой, кроме стеблей травы, тяжелых облаков и промокшей земли под ногами. Где-то в реке тяжело плеснула рыба. Видимо ей казалось, что её мир расширяется за счет пропитанного водой воздуха.
