Он это вынес. Так же, как сделал это, когда впервые слил его в Бархатной Комнате, и узрел его демоническое величие. Так же, как делал, когда призывал гораздо более тёмные сущности, чем эта.
— Ты в порядке, Арисато-сан? — Риас, должно быть, заметила внезапную перемену в нём, поскольку в её глазах мерцало беспокойство.
Он повернулся, чтобы ответить ей, и внезапно осознал, насколько всё-таки она красива. Бледность её кожи. Большие глаза, мягкий взгляд. Пылающе-рыжие волосы, как у Митсуру, но без грубости тех. Нежные бугры её грудей, гипнотически покачивающихся с каждым движением. Её элегантная шея, столь изящная и тонкая, что он мог бы протянуть руку и сломать её как...
Он немедленно прихлопнул эти мысли.
Вот почему он не любил держать в голове демонов. Они заставляли его думать о том, о чём он не хотел думать.
Риас не заметила. Она смотрела на него расширенными глазами; вот ещё о демонах — они не стремятся к осторожности, излучая свою силу.
— Как?..
Её тон звучал как просьба, а просьбы можно легко игнорировать
Он наклонил голову в ей сторону.
— Я бы хотел стать Слоном.
Внезапно лицо Кибы приняло виноватый вид.
— Эм... Насчёт этого...
* * *
— Итак, ты наконец сдался — голос, проникший в его уши, когда он открыл дверь в свою квартиру, был последним голосом, который он хотел слышать.
Он нахмурился и отставил свои вещи, избегая женскую фигуру, сидящую на его отремонтированом столе со скрещёнными руками.
— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!
Он предпочёл этого не делать, и продолжил заниматься своими делами. День был длинный, и он хотел отдохнуть. В холодильнике должно было остаться что-то с прошлой ночи; сойдёт.
— Не игнорируй меня!
И тем не менее он делал именно это. Достал остатки, поставил в ожидающую микроволновку... Всё время ожидания, пока еда разогреется, он ощущал, как она буравит взглядом дыры в его плечах.
В конечном итоге, общение с ней было неизбежно. В конце концов, она сидела на единственном столе, и как бы он не хотел избежать допроса, есть на полу было гораздо менее достойным вариантом.
Быстрый поиск в кухонном шкафу обеспечил необходимую утварь, и вскоре он стоял перед столом и занявшим его воинственным оккупантом.
Он нахмурился, увидев разбросаные на деревянной поверхности пустые пивные банки, большинство из которых были недавно открыты. Придётся убрать часть из них, чтобы пообедать.
Словно подчёркивая сцену, его "товарищ по столу" громко икнула. Идеальней подобрать момент было просто невозможно... Поднятая бровь заставила её непокорно зыркнуть в ответ.
В ретроспективе, ему следовало этого ожидать.
Люди, когда теряют цель, склонны топить свои печали в алкоголе. Райнаре — не человек, и никогда таковым не будет, но когда Метатрон лишил её крыльев, она оказалась в состоянии неопределённости. Не ангел, поскольку у неё нет крыльев, но и не человек, поскольку не родилась таковым. Итоговый результат — кто-то с теми же тенденциями к выпивки в депрессии, как у человека, но обладающий устойчивостью к слабым ядам вроде алкоголя, как у ангела.
Впрочем, это не сыграло существенной роли, поскольку она сумела напиться одним объёмом выпитого.
Поначалу этого не было. Сперва, когда он позволил обескрыленому ангелу убежище в своей квартире, она просто была замкнута. Она оккупировала его комнату и по большей части оставалась в ней. Он не возражал. Диван его вполне устраивал, и постранство между ними не позволяло ситуации стать неловкой. Были, правда, моменты, когда он ловил её взгляд на себе; она изучала его с расстояния, словно не уверенная, что о нём думать.
Это продолжалось несколько дней. Затем она полностью осознала своё положение, и судя по тому, как она стремительно упала разумом и духом, удар был по масштабам где-то между падением астероида и метеора.
Честно говоря, он не был уверен, где она взяла весь этот алкоголь. Она почти не покидала его квартиру, и даже если бы это делала, у неё не могло быть столько денег, чтобы каждую ночь напиваться до отрубона. И тем не менее каждую ночь, приходя домой, он находил её или уныло моргающей в пустоту, или в отключке. Он подозревал, что дело в Донасеке. Его ничуть не удивило бы, если это Падший-мужчина протаскивает ящики бухла бывшей лидеру. Из всех её бывших соратников, он наиболее симпатизировал её положению.
Не то, чтобы в нём сам этого не было. Сочувствия, в смысле. Даже несмотря на то, что она его ранила, было странно неприятно наблюдать, как Падший Ангел спивается вусмерть. Ему не нравилось наблюдать, как она выставляет себя на посмешище, спотыкаясь по дому, и не нравилось слышать временами, как она хнычет, думая, что он спит.
Однако жалеть её было бы гораздо проще, не будь она столь неадекватно воинственна в подпитии. Как прямо сейчас, например.
— Я знаю, что ты сделал — она обвиняюще зыркнула на него, когда он сел. — Не пытайся это скрыть.
То есть Падшие Ангелы тоже могут чувствовать демоническую силу. Он отложил это в раздел "любопытная информация, до которой никому нет дела".
Райнаре продолжила злиться, когда он вместо ответа открыл крышку на тарелке с остатками и размешал содержимое палочками.
— Что она сделала, чтобы тебя убедить? Готова поспорить, что-то неприличное.
Он не ответил. Это только подлило бы масла в огонь.
— Она позволила потрогать свои сиськи? Это? И ты бросился к ней, виляя хвостом, как эта шавка Иссей?
Он положил кусочек в рот и немедленно об этом пожалел. Выбранный им ресторан не сказать, чтобы был известен в округе. Еда потеряла весь вкус уже после одной ночи в холодильнике. С другой стороны, с его жалкими доходами, выбирать не приходится.
— Она позволила тебе себя пощупать? Это меня не удивляет. Она дьявол, в конце концов. Они что угодно сделают ради власти.
Серьёзно, если бы сделал небольшой крюк по пути домой и взял в супермаркете соусов, сейчас бы не было этой проблемы.
— Что делает её такой популярной? Почему ей достаточно щёлкнуть пальцами, и все к ней бегут? Что в ней такого особенного? Она просто грязный дьявол! — он заметил, что она уже просто выговаривалась, заплетаясь в словах. — Чем она лучше меня?
Хмм... Если отправиться прямо сейчас, ещё можно успеть. Супермаркет обычно закрывается очень поздно.
— Ответь мне, блин!
Взмахнув рукой, она сбросила со стола большую часть его содержимого. Пустые пивные банки со звоном полетели на пол. Это была почти детсая выходка, но его не удивляло, что она способна на такое. Гнев — довольно-таки раздражающий способ выбросить всю рациональность.
Его взгляд переключился с хлама, устилающего его ковёр, обратно на ту, кто это устроила. Её плечи дрожали от эмоций.
Он вздохнул.
— Ты пьяна.
Женщина бросила на него испепеляющий взгляд.
— И что с того? Не то, чтобы мне было ещё чем заняться!
— Пьянство вредно для здоровья — просто ответил он.
Райнаре рассмеялась. В смехе звучала горечь, но она была направлена на себя.
— И теперь ты притворяешься, что тебе есть до меня дело? Ты? Тот, кто сделал меня такой... такой... слабачкой? Знатно.
— Ты предпочла бы быть мёртвой?
Она зыркнула на него. Ярость на её лице делала её ещё красивее. Впрочем, скорее всего, это было мнение демона в нём.
— Ответь на хренов вопрос — прошипела она, наклонившись. — Что делает её лучше меня?
— Для начала, она не пьяница — он поморщился, когда она дохнула на него, обдав перегаром. — И она не пахнет, как кусок дерьма.
Она потрясённо уставилась на него, раскрыв рот. Затем на её лице появилась усмешка, и она осела, признавая поражение.
— Я чувствую себя как кусок дерьма — призналась она.
— В таком случае, перестань пить — произнёс он, и продолжил есть.
Какое-то время она молча наблюдала за ним, мрачно глядя изподлобья. В любых других обстоятельствах он проигнорировал бы это, но Персона в его разуме была особенно своевольна, и её взгляд вызывал раздражение, которого в обычных условиях не было бы.
— Да?
— Ты Нефилим — без преамбулы сказала она.
О. Вот о чём будет разговор.
— Я не помню, чтобы признавал себя Нефилимом — ответил он. — Собственно даже, я точно помню, что хранил молчание по этому вопросу.
— В подобной ситуации молчание можно считать признанием вины — возразила Райнаре.
— Хмм — всё, что он сказал в ответ.
Она снова зыркнула на него, но он к этому времени свыкся с её гневом. Это его не задевало.
— Ты Нефилим — произнесла она, и взмахнула рукой, обводя окрестности. — Так почему всё это?
— Что ты имеешь в виду?
— Нефилимы легендарны. Их статус среди и ангелов, и демонов почти мифический. Даже больше того. Хроники очень расплывчаты относительно того, что они были такое — женщина помедлила. — Та немногая информация, что существует, говорит, что они были гигантами, рождёнными от союза ангелов и человеческих женщин. Они так же говорят, что Нефилимы создавали золотые дворцы, когда раса людей ещё копошилась в глиняных хижинах.
Она глянула на него почти так, словно делала выговор.
— Ты не гигант, — она снова обвела рукой окружение — и крысиная нора, в которой ты живёшь, определённо не дворец.
А это уже нечестно. В конце концов, это его крысиная нора.
— Возможно, я просто не Нефилим — предложил он.
— Нет. Это ты — Райнаре отказалась менять позицию. — Раз Донасек говорит, так оно и есть.
— То, что он это говорит, не значит, что я таковым являюсь.
— Донасек был архивным работником в Схолариуме Высоких Небес, когда ещё был среди них. У него был доступ к информации, которую большинство из нас не знают. Если он говорит, что ты Нефилим, то у него есть на это хорошая причина. Даже после того, как он пал, он всё ещё ищет новые знания, в основном запретные.
Он с интересом глянул на неё.
— Поэтому он пал? Из-за запретных знаний?
Падшая сжала губы.
— Частично.
— А другие? — поинтересовался он.
— Калаварнер всегда была амбициозна — пожала плечами Райнаре. — Прежде чем она пала, она была образцом строгого ангела, высокомерна к низшим существам, и поклонялась тем, кто выше по лестнице. Когда она узнала о смерти Бога, нечто в ней сломалось. Это должно было быть секретом, но секреты всегда протекают наружу. Это знание, и знание о том, что множество Архангелов погибло в последней битве, раскололо её решимость. Что же до Миттельт, я не знаю. Всё, что я знаю, это что она мстительная мелкая зараза.
Она нахмурилась, словно вспоминая то-то, и сердито глянула на него
— С каких это пор речь шла о нас? Это я тебя спрашивала!
Падшая ударила ладонями по столу и снова встала.
— Почему ты сидишь здесь и ничего не делаешь, когда мог бы провозглашать миру, что ты Нефилим?! В чём смысл торчать здесь? Почему ты вообще согласился меня защитить?
Она тящело дышала после вспышки. Он молча смотрел на неё какое-от время.
Он мог ответить на последний вопрос.
— Когда-то была башня — наконец, произнёс он. — И в этой башне, парень взбирался по винтовой лестнице. Мы с ним были друзьями.
— Он тоже был Нефилимом? — Райнаре наклонилась в кресле, со смесью интереса и гнева на лице.
Его губы дёрнулись.
— Что-то вроде того — он помедлил, прежде чем продолжить. — Когда он наконец добрался до вершины башни, его ожидала великая сила. Её имя было Никс, и её целью было уничтожение всего человечества.
— Это звучит ужасно натянуто — заметила женщина.
— Да. Я думаю, парень подумал о том же, когда узнал о её существовании — он вспомнил о Рёджи. Это были неприятные воспоминания. — Тем не менее, она существовала, как бы натянуто это не звучало. С помощью его друзей, он сразился с ней. И когда его друзья больше не могли ему помочь, он сражался с ней в одиночку. Он победил её. И тогда он узнал ужасную правду.
— Ужасную правду? — повторила Райнаре.
Он кивнул.
— Никс сама по себе не была ни враждебна, ни злобна. Она была нейтральной сущностью. Что-то заставляло её вызвать Падение. Что-то заставляло её желать покончить с человечеством. Его имя было Эребус.
— Я незнакома с таким именем — похоже, история увлекла Падшую. — Если кто-то и знает, то это будет Донасек...
— Он не будет знать — она вздрогнула, когда он перебил её. — Архивы ангелов не содержат анналов людей. А Эребус был решительно человеком. Больше того. Он был слиянием мрачнейших мыслей человечества, самых негативных эмоций человечества. Вступив в контакт с Никс, он пробудил бы её, и она продолжила бы её нисхождение, дабы покончить со всем сущим.
Тень горькой улыбки проступила на его лице.
— В конечном итоге, это было не чуждое злобное божество, кто хотел уничтожить человечество, как сперва решили парень и его друзья. Это само человечество хотело уничтожить человечество. Можешь понять, это пришлось ему не по душе. Он отправился в бой, вооружённый верой, что храбрость, верность и сочувствие человечества будет причиной его победы, и выяснил, что изначально его конец едва не принесли страх, предательство и ненависть человечества.
Он задумчиво перебрал пальцами на поверхности стола. Его единственная слушательница оказалась нетерпелива.
— И что было дальше? — потребовала женщина.
— Он пожертвовал собой. Он пожертвовал жизнью, чтобы превратиться в печать, которая не даст Эребусу добраться до Никс. И в тот миг, как он испустил последний вздох, он понял, что спасение аспектов человечества, которыми он восхищался, означает и спасение тех аспектов, которые он презирал. Чтобы защитить храбрость, придётся спасти страх. Чтобы оградить верность, ему пришлось дать убежище предательству. И чтобы прикрыть сочувствие, ему пришлось оборонять ненависть.
Он негромко усмехнулся.
— Таковы уж спасители. Зачастую они не могут выбирать, что спасать.
В этот раз протянувшееся меж ними молчание не было ни неловким, ни натянутым.
— Этот парень. Вы были друзьями? — наконец, спросила Райнаре. Когда он кивнул, она выглядела беспокойно любопытной. — Я хотела бы с ним встретиться. Взглянуть, каким он был.
— Он был весьма непримечательным — был его ответ. — Очень тихим.
— Даже более тихим, чем ты?
— Да. Когда я впервые его узнал, он практически не разговаривал. Но ему и не нужно было. Его дела говорили за него — он ей улыбнулся. — Я скучаю по нему. Я скучаю по ним.
Было очевидно, что она не знает, что сказать на это.
— Ты делала плохие вещи, Райнаре, — её глаза расширились при этом утверждении — и ты делала это по своей воле. Многие назвали бы тебя злом. Я не стану отрицать этого мнения, — она поморщилась и опустила взгляд — но это не моё дело, судить других. Я просто принимаю их такими, какие они есть. Это то, чего он хотел от меня, и почему он пожертвовал собой. Чтобы кто-то вроде тебя мог получить второй шанс. Чтобы кто-то вроде тебя, кто знал в своей жизни лишь страх, предательство и ненависть, могли однажды получить шанс познать храбрость, верность и сочувствие.
Он пожал плечами.
— Тебе выбирать, что делать с этим вторым шансом.
