| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Теперь стало понятно, почему командир 108-го танкового полка, а ныне комендант Тулы полковник Иванов не вмешивается. Какой смысл в танкистах без танков. Однако всё изменилось ближе к вечеру. Возникшая ситуация с угрозой потери контроля над шоссе Тула-Серпухов требовала незамедлительного решения и с резервами, судя по всему, выходило не очень. 'Парголовский' отправлялся на усиление 115-го батальона войск НКВД, который спешно перебрасывался под Алексино, и для экономии времени на развёртывание с занятием позиций было принято решение встречать экипажам первого батальона свою технику на станции Обидино. Вот тут и стала понятна не по рекомендованному штату, а истинная численность подразделения. Из положенных двадцати трёх танков, экипажей имелось на девять: пять новейших экспериментальных американских М3А5 со сварным корпусом и четыре перевооружённые (на пушку ЗИС-5 и пулемёт ДТ) английских 'Матильды' (Infantry Tank Mk.IIA). Второй батальон был и того меньше, имевший в составе лишь два Т-28 и ленинградские переделки из устаревших танков Т-26: три САУ и один корректировщик огня. Исправить ситуацию должны были прибывшие 'французы' с пусковыми рамами для реактивных снарядов, и переброшенные авиацией экипажи для 'Валентайнов' (Infantry Tank Mk.III 'Valentine'), а пока обходились тем, что есть.
* * *
Тем временем, пока товарищ Сергей изучал место дислокации 'Парголовского полка', в кабинете директора санатория 'Осиновая роща' зазвонил телефон. Доносившийся из трубки голос Рахиль Исааковна узнала без всяких подсказок, хотя Борисов после пожелания здоровья всегда называл себя.
'Товарищ Раппопорт, — говорил он — к четырнадцати часам вы должны успеть сдать дела товарищу Ершову и выехать на аэродром к майору Штоффу. С собой иметь дежурный чемодан и оденьтесь потеплее. Вы отправляетесь в командировку'.
'В Москву за орденом?' — несмело спросила она.
'В Нью-Йорк за деньгами'.
На шутку это не походило. Передача дел заняла от силы меньше часа, зато всё остальное время Рахиль Исааковна посвятила себя сборам. Первым делом она собиралась навестить квартиру в Ленинграде, где в шкафу висел новый деловой костюм из тёмно-синей шерсти с бесподобной юбкой, который с момента покупки так ни разу и не одела. Затем заглянуть к соседке бабушке Римме, вручить пакет с продуктами и обязательно намекнуть ей о командировке. У старенькой женщины сестра в Америке и кто знает, как сложатся события? Можно даже рискнуть, передать письмецо или открытку. Вдруг пригодится знакомство? На обратном пути нужно было вернуться в таунхаус, где на время войны проживали служащие санатория, взять тёплые вещи и потом оставить наставления Храпиновичу. Голодным и не обстиранным он не останется, есть домработница, а вот сообщать, куда она направляется, не стоило никому, особенно старым друзьям. Истории с племянником хватило с головой. Конечно, она постарается с ним повидаться и на словах передать привет от школьных друзей, но всё стоит делать втихаря. Уже перед отъездом, собираясь присесть на дорожку, она на секунду откинулась на спинку удобного кресла, и ей показалось, что на окнах вдруг опустились светомаскировочные шторы.
На аэродроме её уже ожидал директор и после короткого опроса по реальному знанию языков, поведал об экспресс методике через гипноз с использованием магнитофонной записи урока. Обычно, его рекомендация означала исполнение, и она ещё ни разу ни пожалела, следуя этому правилу. Воздушный путь до Англии через нейтральную Швецию оказался не близким и как всякое путешествие должен был в изобилии оставить впечатления. Ах, если бы это было так. К сожалению, пришлось признать, что высокая скорость передвижения имеет свои недостатки. Вся её любознательность потерпела неудачу с набором высоты. Впрочем, смотреть в окно иллюминатора с наушниками, из динамиков которых нескончаемым потоком идёт информация оказалось той ещё задачей — облака, облака и ещё раз облака, от которых закрываются глаза. Проведя в гипнотическом сне всю дорогу, в памяти Рахиль Исааковны отложились только инфинитивы, глаголы и тысячи слов иностранного языка. Очнулась она уже на островах туманного Альбиона.
— Позвольте представить, — строгим официальным тоном произнёс директор — Андре Филипп де Монтескью-Фезансак д'Артаньян. Моя спутница Рахиль Исааковна Раппопорт.
Эти слова она прекрасно поняла без переводчика, да и ответила: 'Приятно познакомиться, месье' без малейшего акцента.
Снимая шляпу, встречавший их на лётном поле Борнмута француз коротко поклонился, и вместо рукопожатия поцеловал воздух над перчаткой. С напомаженными усиками, с уложенным бриолином волосами, в чёрном костюме с лакированной обувью и тёмно-синего цвета пальто он выглядел как наряженный манекен из магазина: новым, прочным и антрацитно сверкавшим, как лоб эфиопа.
'Ишь, какой кавалер' — подумала Раппопорт, а дальше всё завертелось и закрутилось. Андре оказался лётчиком и дальним родственником того самого мушкетёра. В Англию он перелетел, когда в Дюнкерке опустели пляжи, и прикрывать стало некого. Потом было заявление де Голля от 18 июня и вступление в 'Свободную Францию'. По дороге до Лондона в Кенсингтонский парк, где располагался особняк посольства СССР (Кенсингтон Пэлас Гарденс, 13), француз пытался произвести впечатление галантного собеседника, но в итоге выболтал почти все свои секреты и продолжил бы рассказ как ожидал в истребителе пленного высокопоставленного немца, если бы не звук воющей сирены. Город собирались бомбить и, прибыв на территорию посольства, все были вынуждены проследовать в выстроенное в парке бомбоубежище. Однако директор никуда не торопился, пообещав французу продолжить беседу чуть позже, он передал ему какую-то посылку и вернулся в машину.
— Не переживайте за безопасность, Рахиль Исааковна, — безмятежно произнёс директор. — По крайней мере, в Букингемском дворце всё ещё меняют караул, а этот старый 'роллс-ройс' защищён гораздо лучше того нового бетонного бункера, куда поспешил наш друг. Как вы уже поняли из услышанных откровений, галлам не терпится поквитаться за все унижения перед бошами и англичане вскоре могут предоставить им такую возможность — проливать свою кровь за их интересы. Наша же задача использовать французов по-своему. Сегодня на званом ужине в посольстве соберутся представители 'Свободной Франции'. Они передадут Иван Михайловичу Майскому один документ, а вы, как бы невзначай поведаете нашему другу и его приятелям о премии за каждый сбитый самолёт на советско-германском фронте, боевой вылет и специальную оплату в двадцать фунтов стерлингов за особо рискованное задание в 'Парголовском полку'.
— Это много здесь, двадцать фунтов или мало? — поинтересовалась Раппопорт.
— Смотря для кого. Для вас это четвёртая часть оклада.
— Я помню официальный курс обмена английской валюты на рубль. Но покупательная способность...
— Зарплата рабочего на военном заводе семь фунтов в неделю, — поведал директор. — Советский труженик получает восемьдесят рублей. За свою зарплату наш рабочий купит одну корзинку продуктов, а английский четыре.
— Мы что, настолько хуже живём?
— Хуже, но не в четыре раза. Несмотря на то, что в РСФСР самая низкая стоимость труда в Европе, у вас действует система противовесов вроде дешёвого жилья, а в Британии вот-вот закончатся золотые запасы и пострадает социальная сфера. Но если брать реальный курс в пересчёте на золото , то один фунт будет равен 43 рубля и 66 копеек, а не двадцать один с мелочью, как утвердили в Наркомфине. Дальше считайте сами. Так что коммунисты победят лишь тогда, когда на практике смогут доказать, что жить в Советской России лучше и выгоднее.
— Что-то совсем мрачно получается. Я бы, например, не поддалась на уговоры и не поехала.
Директор позволил себе иронично улыбнуться, как это он часто делал, не соглашаясь с приведёнными доводами или не подкреплёнными фактами суждениями.
— Востребованные местные нет, а вот беженцы поедут и знакомых подобьют на авантюру. В отличие от вас у них нет притяжения родной земли, свойственное русским. А теперь представьте, что рабочего призвали в армию. Жалованье рядового новобранца два шиллинга в день, но вот за разовые премиальные семья лётчика сможет обедать в ресторане без карточек целый месяц. Так что двадцать фунтов большие деньги. А для живущих на подачках эмигрантов весьма значительная сумма. Намекните о создании нового подразделения с новейшими самолетами для охраны Ладоги, и кто успеет до декабря попасть в учебные классы, может рассчитывать на нынешние условия оплаты. Французы будут иметь возможность попросить отправить их именно туда. Но куда больше меня интересуют учёные из инженерного центра Ле-Мана, квалифицированные рабочие с заводов Рено из Бийанкруа и Клеона, инженеры предприятий Мишлен из Клермон-Феррана, узкопрофильные специалисты с бумажных фабрик Гренобля, химики с азотных заводов Тулузы и ткачи шелкопрядных фабрик Лиона. Мы сможем вывезти их всех в те места, где может, не каждое утро на столе кофе и багет с сыром, а на обед тарелка конкасе, ростбиф и бокал вина, но куда не долетают бомбардировщики люфтваффе, а за спиной не стоит гестаповец и женщины не идут на панель из-за голода. А если они захотят достойную оплату за свой труд, наши новые предприятия готовы предоставить рабочие места. Заработать на домик по окончанию войны вполне возможно. А кто возьмётся организовать собрание готовых переехать коллективов, тот заработает на виллу у моря в Сен-Тропе.
— И мне должны поверить? — полным скептицизма голосом спросила Рахиль Исааковна. — А почему бы не попросить об этом того же д'Артаньяна? Он же для них свой.
— Андре просто хороший лётчик и кроме своего боевого опыта и славы предков не имеет за собой ничего. Каким бы убедительным он не был, к его словам отнесутся скептически, хотя по его просьбе та же Гражданская военная организация (ОСМ) направит к нам нужных мне людей. Большего от него требовать, увы, не стоит. Вы же теперь исполнительный директор концерна 'Осиновая роща' в Ленинграде и знаете, что пустых обещаний мы не раздаём. Более того, вас будут ассоциировать с финансами. Я об этом позаботился и представлю вас Одри Уизерс, редактору Vogue. Ну а кому надо тот и так знает, что 'Парголовский полк' существует на наши деньги, начиная от гвоздя в каблуке ботинка до ствола пушки самого крупного калибра.
— Спасибо мистер директор, а как же вы?
— В СССР мне и санатория хватает, — ответил Борисов и через переговорное окошечко приказал водителю следовать по новому адресу.
Автомобиль выехал за ворота посольства и начал набирать скорость.
— Мы не планируем задерживаться здесь, у меня тут неподалёку скромный дом с прислугой — пояснил он. — Часа полтора у нас в запасе точно есть. Несмотря на то, что на улице скоро начнётся Guy Fawkes's Night вполне успеете привести себя в порядок, а экономка Джули Эндрюс поможет с платьем и составит пару в криббедж , пока будут укладывать волосы. Советую выразить восхищение её доской для игры, подаренной когда-то герцогом Мальборо. Тогда и причёска выйдет замечательно, и наряд подойдёт по фигуре.
— Я захватила с собой новый костюм, — обмолвилась Раппопорт.
— У вас, несомненно, появится возможность его примерить, но не в этот раз. На званый ужин только длинное вечернее платье и обязательны перчатки. Меховое манто, туфли и драгоценности тоже подберут, не переживайте.
— А подарок нужно дарить?
— Желательно. Вообще-то от нас ожидают денежный подарок, или как например в прошлом году, небольшой продуктовый склад в Белфасте ко дню Революции для членов КПСИ, но сегодня событие не того масштаба. На подобный случай я держу про запас несколько ящиков армянского коньяка и 7-ми дюймовых кубинских сигар дона Пепина. Майский известный англофил и пару раз в месяц общается с Черчиллем, а тот выкуривает до десяти сигар в день и выпить совсем не дурак, так что подарок оценят и возможно передарят.
— Передарят?
— Да, это нормальная практика. Супруге посла вы преподнесёте набор пластинок с русскими песнями. Вот их, Агния Александровна не отдаст никому.
— Я так понимаю, мне не придётся их искать?
— Рахиль Исааковна, конечно, не придётся. Помимо этого вы сделаете взнос в созданный этой уважаемой женщиной фонд помощи Красного Креста. Перед ужином будет небольшой концерт симфонического оркестра, где Агния Александровна, возможно, исполнит вокальную партию. В антракте вы подойдёте выразить восхищенье и передадите чек, сразу за д'Артаньяном. И ещё, не вздумайте сказать прислуге спасибо; ни в гардеробе, ни за столом, ни когда будет принят чек на поднос. Захотите отблагодарить, передайте слова благодарности мажордому.
— Мне всё время казалось, — с огорчением в голосе произнесла Рахиль Исааковна — что вежливость никогда не навредит к тому же про 'оставить на чай' вы сами упоминали как о правилах хорошего тона.
Директор лишь фыркнул, несмотря на то, что заявление прозвучало вполне серьёзно.
— Слуга лишь в трёх случаях может принять деньги: от своего господина, когда их передают для его господина либо когда своему господину изменяют.
— Не думала, что в Англии так по-скотски относятся к трудящимся.
Раппопорт всё ещё жила в своём собственном мире, несмотря на шоковую терапию, которую испытывали все выходцы из Советского Союза, оказавшись заграницей. Она слишком мало знала, хотя слишком хотела знать и была той, кто стремиться к обретению объективной картины мира любой ценой. Поэтому разговор получил продолжение.
— Вы удивитесь, но так к трудящимся относятся везде. Вся разница лишь в выбранном диапазоне. Где-то отношения более лояльны, а где-то консервативны до скрипа железных оков.
— Хотите сказать, что и у нас, в санатории...
Вместо ответа директор улыбнулся краешком губ.
— Заставить рабочих больше работать при худших условиях — задача руководителя любого ранга, — внезапно произнёс он. — Когда станет иначе, дайте мне знать.
Хоть и говорят, что посаженные семена голода и призрения вырастают в зависть и алчность, Рахиль Исааковна была отчасти не согласна с этим мнением. Безусловно, её юность и молодость нельзя было назвать сытными и беспечными, а на зрелость выпала череда серьёзных испытаний. Тем не менее, в последний год её сложно было чем-нибудь удивить, разве что полной сервировкой стола с приборами для морепродуктов и внимательным английским стюардом. Начиная от секретаря и заканчивая прислугой в посольстве, Майский предпочитал окружать себя англичанами. Особенно в годы войны это казалось более чем странным и вызывало вопросы у МИДа, несмотря на оговорки о сочувствующих коммунистам служащих, однако с другой стороны, не нужно было заботиться о способах доставки дезинформации. Ведь никто не питал иллюзий и помнили, как совсем недавно англичане с французами собирались бомбить Баку и посылали Маннергейму оружие.
За ужином отчётливо приходило понимание, что ограничения и рационные книжки (Ration Books) коснулись всех слоёв общества. Проснувшемуся аппетиту французов можно было позавидовать. Перепёлки исчезли с тарелок быстрее, чем поднимали тосты, а паштеты буквально таяли, как сливочное масло на сковороде и казалось, все интересы приглашённых заняты лишь набиванием желудков. Несмотря на это, перед подачей десерта Рахиль Исааковна сумела произвести впечатление на всех собравшихся. С бокалом в руке она попросила стюарда отодвинуть стул, приподнялась и, выхватив неизвестно откуда огромный шёлковый платок в цветах французского флага, подобно Марианне взмахнула им и произнесла три слова: Liberté, Égalité, Fraternité после чего запела Марсельезу.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
