Я шла вперед, стараясь не замечать лежащих на улице окровавленных тел. От одуряющего запаха крови вперемешку с запахом гари начинало ощутимо подташнивать, но я только упрямо переставляла ноги, держа в голове цель — добраться до дворца и вызвать Ворона на отдельный поединок. Крыша дворца придвигалась все ближе, вокруг меня творилось что-то ужасное, с криками носились люди и нелюди, эльфин мертвой хваткой впился в локоть левой руки, хорошо хоть сознание не пытался потерять, а я все шла, бубня про себя словно молитву 'Дворец, дворец, дворец...'

И вот он показался во всей красе. На ступенях белоснежной лестницы стояла шайка Эскелиона в полном составе, а сам их предводитель, стоя выше всех, демонстрировал всем полный ненависти и безумия оскал.

— Наконец-то Боги услышали мои мольбы! — хрипло каркнул он, тыча в мою сторону навершием жезла. — Сегодня я лишу тебя жизни, демонова выскочка, а потом прикажу повесить твой труп под своим окном, чтобы каждый день наблюдать, как падальщики раздирают тебя на части.

— Совсем свихнулся, — печально вздохнул Азраер, поднимая руки. — Детка, у тебя пара секунд, чтобы проскочить внутрь, так что не мешкай.

Повинуясь жесту самого могущественного мага, воздух вокруг гильдийцев уплотнился до состояния стены. Не теряя времени, мы с эльфином проскочили внутрь. Сай же, грозно рыкнув, решил остаться на защите наших тылов, надежно перекрыв проход своей мощной тушей.

Первым делом я побежала в зал приемов, но там было пусто. Тогда я помчалась в сторону королевских спален, но и там меня постигла неудача. И где прикажете искать этого полоумного?

'Подвалы', — подсказали голоса. — 'Он любит подвалы'.

Пришлось топать вниз. На середине лестницы нас с Илем накрыло такое зловоние, что бедный эльфин, и без того весьма бледного оттенка, окончательно позеленел и сполз вниз по стеночке. Оставив его там, я мужественно набрала побольше воздуха в грудь и, стараясь вдыхать как можно реже, продолжила путь.

Да, Ворон развернулся здесь на полную катушку, отметила я, стараясь не вглядываться в подробности темных комнат. Какие-то котлы, на некоторых стенах явно кто-то висит, про запах я уже говорила. Обустроил себе лабораторию и развлекается экспериментами. Куда только смотрит король Колосии? Ах да, король же по невыясненной причине скоропостижно скончался! Ну теперь-то понятно, что это была за причина.

Мой злостный недруг нашелся в самой дальней комнате, причем мое появление его нисколько не удивило.

— Ты немного рановато, — сухо сказал он мне, продолжая вычерчивать на полу вокруг небольшого алтаря до боли знакомые символы. — Впрочем, так даже лучше. Не придется бегать по всему городу в поисках.

Я подняла руки, чтобы ударить его заклинанием, но Ворон вдруг распрямился и погрозил мне пальцем.

— Нет, нет, нет, моя дорогуша, не трать понапрасну силы. Ты же не хочешь, чтобы кое-кто пострадал? Так будь паинькой и не дергайся.

С этими словами он щелкнул пальцами и в дальнем углу зажегся магический светильник, осветив клетку со скрючившейся в нем знакомой фигурой. Человек поднял голову, и я невольно вздрогнула — это был Морок!

В этот момент на мою голову обрушилось что-то тяжелое, и я провалилась в темноту

Глава 13

Жертвоприношение и жертвопринимание

Не знаю, сколько я провалялась в отключке, но, видимо, достаточно долго, потому что очнулась уже распятая на алтаре без малейшего намека на одежду. Спина успела занеметь от холодной плиты, все тело начал колотить мелкий противный озноб, а в висках тут же застучали маленькие и назойливые молоточки боли. С некоторым напряжением подняв голову, я аккуратно покрутила ей по сторонам.

Ворон по-прежнему дочерчивал символы, а у стеночки выстроилось стройным рядком все правящее семейство Колосии, причем уже далеко не первой свежести. Ага, ну теперь понятно, почему похороны проходили в закрытых гробах, тел-то там изначально не было. А судя по тому, что бывший король сжимает в руке чью-то берцовую кость с остатками плоти, по голове меня приложил именно он и именно этим. К горлу незамедлительно подкатила тошнота, но я мощным усилием воли сумела сдержаться, после чего осторожно повернулась в сторону клетки с Мороком.

Клетка была пуста. Я невольно рванулась и только сейчас заметила, что запястья и лодыжки опутаны толстой цепью. Такую и десятку лошадей не разорвать. Причем цепь еще и антимагическая, тут же убедилась я, попытавшись разрушить ее заклинанием и получив приличную отдачу.

Ворон между тем закончил художествовать и подошел ко мне.

— Уже очнулась, — ласково проворковал он, поправляя мне упавшие на лицо волосы, а затем щеку обожгла острая боль пощечины. — Как я тебя ненавижу! Сколько сил, сколько трудов, сколько лет истрачено напрасно, потому что одна маленькая упрямая ведьмочка никак не хочет умереть! Но теперь-то ты никуда не денешься. Что? Хочешь что-то спросить?

Я слизнула кровь с разбитой губы и, превозмогая усилившуюся головную боль, хрипло выдавила:

— Города на окраине... Зачем ты их всех уничтожил?

— Ах это? — Развеселился Ворон. — Опять хочешь выслушать мою историю? Ну ничего не поделаешь, традиция. Только не надейся, что и в этот раз сможешь заболтать меня и улизнуть. Магия крови здесь не сработает, не зря я убил столько людей на этом самом алтаре.

Меня тут же передернуло от омерзения. Вряд ли кто-то соблаговолил помыть этот камень, прежде чем положить сюда меня. Видимо, лицо у меня было весьма выразительное при этом, так как Ворон гулко расхохотался.

— Да, — смакуя каждое слово, подтвердил он. — Десятки таких же бастардов, как ты, умирали на этом самом месте, медленно и мучительно, умоляя отпустить их в мир теней. И каждая капля их крови, каждый крик боли позволял моей силе расти. Города, говоришь? Большие жертвенники во имя цели. Каждая душа, отлетевшая там или здесь, попадала не в мир теней, а становилась чистой магической силой, наполняя меня недостижимой никем ранее мощью.

Я вспомнила Азраера и скривилась. Вряд ли Ворон смог бы сравниться по силе с моим предком, когда тот был живой, сколько бы душ он ни поглотил для этого.

— Не веришь, — заметил мою ухмылку тот. — Что ж, это уже не имеет никакого значения. Поскольку ты здесь и в моей власти, мне нет смысла более поддерживать подобие жизни в тех умертвиях, а значит, я могу отозвать свои силы назад.

Ворон прикрыл глаза, что-то прошептал, и воздух ощутимо всколыхнулся, словно в заполненный вонью подвал вдруг ворвался резкий порыв ветра. Стоящие вдоль мертвяки упали на пол грудами полусгнившего мяса.

— Так-то лучше, — удовлетворенно промурлыкал мужчина, глядя на свои ладони. — Хватит болтовни, пора приступать. Эти бесполезные андероновские колдунишки уже выдохлись, а твоя армия начала догадываться, что воюет с фантомами. Мы же не хотим, чтобы нам кто-нибудь помешал, правда, любовь моя?

С этими словами Ворон наклонился и медленно слизнул кровь, сочащуюся из моей разбитой губы. Меня опять передернуло от омерзения.

— Начнем, — возбужденно потерев ладони, кивнул сам себе Ворон и протянул руку. Подошедшая фигура вложила в протянутую ладонь тонкий узкий кинжал. Я повернула голову, чтобы разглядеть подошедшего... и сердце мое пропустило пару ударов.

Это был Морок.

'Я видел на нем остаточные следы внушения', — всплыли в памяти слова Азраера. Ах, мой дорогой предок, как же ты был прав тогда! И как слепа была я, поверив в то, чего не было! Или же? Ведь Морок и сейчас может находиться под внушением, а на самом деле в душе вовсе не хочет причинять мне вред.

Я попыталась поймать его взгляд, чуть шею не вывернула ради этого, но он упрямо прятал глаза за упавшими на лицо волосами. Надежда в груди слабо тренькнула и оборвалась.

— Какая милая сцена! — залился издевательским хохотом Ворон. — Вы оба такие забавные! Оба считали, что способны убежать от меня, и все так же оба в моей власти.

Маг, высунув от удовольствия кончик языка, повел кинжалом на моем теле первую из многочисленных черту, отстранился, чтобы полюбоваться содеянным, и вдруг снова мерзко захихикал.

— Так будет даже интересней, — заявил он и протянул кинжал Мороку. — Режь, я буду говорить как.

Я почувствовала, как умирает часть моего сердца, когда любимый медленно протянул руку и взял окровавленный кинжал. Разум словно укрылся от действительности за пеленой безразличия ко всему, и сквозь нее я наблюдала за дрожащим в руках мужчины кинжалом, совершенно не чувствуя физической боли. Перед глазами все расплывалось, и только когда по виску пролегла влажная дорожка, я поняла, что плачу.

Не знаю, сколько это продолжалось, но наконец последний символ был вычерчен на моем теле.

— А теперь убей ее, — жестко сказал Ворон. — Ну же, давай! Вонзи этот кинжал в ее сердце!

Я мысленно попрощалась со всеми и приготовилась к последней встрече с Серой богиней. Вот только не хочется уйти, не сказав в последний раз...

— Я люблю тебя.

Занесший кинжал Морок застыл. И тут я наконец поймала его взгляд. Взгляд, полный боли, отчаяния, борьбы! Из прокушенной насквозь губы побежала тоненькая струйка крови и закапала на пол.

Внутри словно что-то взорвалось. Он делал это не по своей воле, а исключительно по принуждению наложенного заклятья, изо всех своих сил пытаясь перебороть его и остановиться, и каждая кровавая полоса на моем теле ложилась точно такой же болью на его сердце!

-Нет! — хрипло произнес Морок и с видимым усилием разжал пальцы. Кинжал глухо звякнул о камень.

— Смеешь не слушаться меня? Меня?! — Ворона чуть не разорвало от злости. С его пальцев слетело какое-то заклинание и ударило в грудь Морока. Тот отлетел к противоположной стене и свалился кулем. Ворон же обратил на меня мерцающий ненавистью взгляд.

— Ты! Как ты это сделала? Только не надо мне втирать про непреодолимую силу любви! Какое заклинание ты применила и как это сделала? Как разрушила мое заклятье подчинения?

Я молча пожала плечами, тут же сморщившись от боли. Кровь из порезов на руках потекла сильнее. Еще немного, и я скончаюсь и без удара в сердце, просто от кровопотери.

— Что ж, тогда я сам, — Ворон подхватил кинжал и с размаху всадил мне между ребрами.

И я... умерла?

'Смерть прекрасна'.

'Смерть не страшна'.

'Смерть создает новую жизнь'.

Я плавала в каком-то сером тумане и слушала уже знакомые мне голоса.

'Тебе нечего бояться'.

'Мы с тобой'.

'Мы защитим'.

Ну-ну, защитнички, усмехнулась я сама себе. Меня же вроде как только что убили, где ваша защита?

'Ты не умерла', — тут же возразили они.

'Не умерла'.

'Ты не умрешь'.

'Мы не позволим'.

Трудновато будет жить с кинжалом в сердце. Хотя... Я как-то никогда не задумывалась, что чувствует зомби после поднятия. Разума у него, понятно, нет, а вот точно ли его душа уходит в мир теней? А то, может быть, пока я тут сама с собой общаюсь, мое тельце уже носится по окрестностям в виде поднятой Вороном нежити.

Голоса засмеялись, оценив мое чувство юмора. Ну хоть кому-то весело в такой ситуации. Кто вы хоть такие, скажите уже наконец?

'А ты не поняла?'

Ну вот такая я недогадливая.

'Мы друзья'

Ага, галлюциногенные. А поподробней?

'Жезл'.

'Твой жезл'.

'Мы духи, заключенные в нем'.

'А ты дашь нам свободу'.

И прямо все такие уверенные в этом! И как вас освободить?

'Умереть'.

Э-э-э, минуточку! Вроде как только что мне пообещали, что я не умру?

'Умереть не умирая'.

Было бы неплохо, еще понять бы, как это сделать.

'Ты уже сделала. Умерла, но не умерла. Мы забрали твою душу в жезл, к нам. Как только с тебя снимут цепи, мы вернем твою душу на место, и ты снова будешь жить'.

Ну вот так уже более понятно, хотя все равно многое непонятно. А как вас освободить?

'Мы пойдем вместе с твоей душой. Мы станем твоей силой. Жезл сдерживает нас, ослабляет, а без него мы очень сильны'.

Пожалуй, дополнительная сила не помешает, тем более что Ворон сейчас должен уже выкачать из моего тельца все наличествующие магические резервы. Вернуться в опустошенный сосуд будет весьма неприятно.

'Это его ждет весьма неприятный сюрприз', — хихикнули напоследок голоса, и я почувствовала, что куда-то лечу.

Боги, как же я замерзла на этом демоновом камне! Еще и кто-то воет прямо в ухо, Сай, что ли, умудрился прорваться ко мне на помощь? Еще и облизывать, что ли, пытается? Фу, какая мерзость!

Нет, вроде по ощущениям на язык не похоже, если только ночной демон не обзавелся сразу десятью языками одновременно. Устав мучиться загадками, я осторожно приоткрыла глаз, стараясь, чтобы этого никто не заметил, особенно твердо верящий в мою смерть Ворон. Ага, теперь все понятно.

Выл Морок, жутко и хрипло, гладя мое лицо всеми десятью пальцами. Так, а почему мне показалось, что это язык? Ага, потому что он плачет, и слезы падают прямо мне на лицо. А я перед смертью тоже плакала да плюс пальцы у него в моей же, опять-таки, крови, и все это сейчас радостно размазывается по моим бедным щекам. То есть, конечно, нерадостно, вон как убивается мой дорогой, но я еще его не до конца простила. Кстати, ножик из меня вытащили, что не может не радовать. Вряд ли бы мое сердце смогло забиться вновь с куском железа в нем.

— Прости, любимая, прости меня, — зашептал между тем Морок, наконец-то перестав выть и покрывая мое лицо судорожными поцелуями. Тут уж я растаяла от удовольствия и, конечно же, все простила. Впрочем, он об этом пока не знает, так что пусть помучается. Мне тоже было очень больно. И морально, и физически.

Все-таки я истинный потомок Азраера! Вместо того чтобы находиться в ужасе, что меня только что закололи, лежу и язвлю про себя на тему своей смерти и отношения окружающих к ней. Минуточку, раз меня вернули, значит, антимагические цепи сняты, и я могу колдовать. А не колдануть ли нам что-нибудь эдакое для проверки сил, а, голоса мои верные?

Ничего не ответили голоса, даже не крякнули в ответ, только по всему телу растеклось блаженное тепло. Очень вовремя, надо сказать, ног я уже не чуяла, а теперь бодра и полна сил. Так, где тут у нас главный вредитель? В туалет, что ли, вышел? Как-то не вовремя ему на горшок приспичило.

Когда я медленно села на алтаре, снова начавший подвывать Морок сбился с ноты и плюхнулся на филейную часть, уставившись на столь нежданное воскрешение из мертвых круглыми глазами.

— Привет, изменник, — не отказала я себе в маленькой мести, а затем провела руками вдоль тела, заживляя ранки.

— Кериона? Ты жива?

— А ты что, не рад этому?

— Кериона! — Меня сгребли в охапку и стиснули с такой силой, что ребра подозрительно хрустнули. — Я думал, ты мертва... Прости... Я пытался бороться с собой, но... Я готов был уйти за тобой в мир теней...

Ладно, после этих слов прощен окончательно. Я закрыла ему рот поцелуем, останавливая поток бессвязных извинений и оправданий, а когда мы смогли оторваться друг от друга, он прошептал:

— Я тоже тебя люблю. Больше жизни. И не смей больше оставлять меня одного!