У него было еще минут двадцать, Постников специально встал пораньше, чтобы успеть похолостить. Пустая миска отправилась в мусорное ведро. Алекс потер руки, разогревая связки, 'раскручивая' суставы. Достал из оружейного ящика ММГ, то есть массо-габаритный макет оружия.

— Время холостить, — тихо напел себе под нос Алекс, чувствуя левой ладонью твердую насечку пистолетной рукояти. Копия повторяла немецкую версию десятизарядного Макарова во всем, включая вес до грамма. Только вместо пулевого ствола — контрольный лазер.

— Кто холостит ствол по утрам, тот поступает мудро... — речитативом проговорил Алекс, вскидывая оружие.

* * *

Былое

Настоящий пистолетный выстрел дает очень малый, почти незаметный огненный выхлоп, не сравнить с кинопушками. Зато очень больно бьет по ушам — не только звуком, но и вполне настоящей, ощутимой ударной волной. Вибрация передается даже через скамьи и стойки для раскладки снаряжения. Поэтому средства защиты — очки и наушники — были обязательны для всех стрелков. А для обслуживающего персонала (то есть отдельно взятого Алексея) — нет. По желанию и возможностям, на собственное усмотрение. Постников сначала рассчитывал сэкономить хотя бы на 'ушах', но уже во второй день сдался и потратился на самые простые, наушники гнусного зелено-желтого цвета с поролоновыми подушками. Затем пришлось купить и прозрачные пластиковые очки, после того как случайная гильза прилетела прямо в глаз и больно обожгла. Так что теперь Постников был почти похож на самого настоящего 'пистолетчика' из тира 'Сокол' при ДОСААФ. Для полного сходства оставалось лишь выпустить из рук 'звягало' и прекратить сутулиться.

— Дометешь, потом заряди магазины, — Глинский махнул рукой с пухлыми сосискообразными пальцами в сторону оружейного стола. — По семнадцать. По семнадцать! А не пятнадцать, как в прошлый раз...

— Я понял, — тихо отозвался Постников, не поднимая головы и шаркая гильзосборником по деревянному полу, крашеному синим и красным. Длинная лыжная палка с магнитом на конце собирала стреляные гильзы, которые тихо звякали и постукивали, собираясь в ком. Из-за звука штуку и прозвали — 'звягало'.

Глинский посмотрел на уборщика-помощника, и Постников, даже не поднимая головы, почувствовал, как инструктор мрачно и неодобрительно покачал головой.

— И месячный отчёт сдавать надо. Чтобы к понедельнику все пересчитал и разнёс по ведомостям. Хоть одной гильзы не хватит, вычту из зарплаты.

Алексей склонился еще больше и зашаркал палкой с магнитом еще старательнее.

— Вот криворукое цефало... — подытожил инструктор и вернулся к обычным инструкторским занятиям.

Постников дособирал блестящие цилиндрики, стряхнул 'улов' в большую корзину и побрел снаряжать магазины к чешским репликам 'Троянца'. В такого рода кружках обычно отстреливали старые списанные 'Токаревы' еще шестидесятых годов, но 'Сокол' был довольно обеспеченным тиром и потому использовал вполне современное оружие, как настоящий стрелковый клуб. Конечно для тех, кто мог заплатить за аренду. От ДОСААФ, как и многого в этом новом Союзе, осталось одно название и витрина. Остальное функционировало на вполне коммерческих основах, успешно 'монетизируя' прежние активы.

Была суббота, около восемнадцати часов и соответственно тир пустовал. Рядовые клиенты торопились урвать побольше от вечера перед выходным днем, им было не до тренировок. А не-рядовые станут подходить часам к десяти и позже. Поэтому в ранний вечерний час у стойки находился только один стрелок. И в его сторону Постников старался не смотреть, даже вскользь, даже случайно.

— Ну чего, на 'лошадку'? — жизнерадостно вопросил Глинский у стрелка. — Щас наш криворукий магазины доснарядит и поскачем.

Алексей едва не выронил машинку для зарядки, но вовремя поймал и с удвоенной силой защелкал патронами. Серо-желтые цилиндрики прыгали в горловину двурядного магазина один за другим, громко и весело щелкая. Пятнадцать... шестнадцать ... семнадцать... восем...

А сколько он уже зарядил? Это был восемнадцатый, то есть лишний, или еще нет? Постников зажмурился, пытаясь подсчитать. Потряс магазин, угадывая степень заполнения по прорезям на серо-черном боку с выступающим ребром жесткости. Но ничего не понял. На его счастье инструктор и тренирующийся стрелок увлеклись своей беседой.

Инструктор вообще был своеобразным человеком. В иной обстановке Алексей даже счел бы его очень интересным дядькой (в хорошем смысле слова). Внешне Сергей Глинский походил на повзрослевшего и заматеревшего Винни Пуха, которого побрили налысо и увенчали круглую голову шишкообразным шрамом. Жизнерадостный толстяк с маленькими быстрыми глазками много шумел, весело бранился и любил буквально толкнуть пузом проштрафившегося. В общем добродушный, почти сказочный персонаж.

Однако даже далекий от дел военных Постников уже успел заметить, что на самом деле Глинский не толстый, а широкий, и под жиром скрываются вполне серьезные мышцы. Временами, особенно вечером, когда клуб пустел, из-под маски веселого медведЯ проглядывал истинный образ инструктора, на который даже коситься было страшно. Глинский переставал шутить, мрачнел, замыкался в себе и начинал стрелять. Методично и жутко, как автоматик или — если прибегнуть к привычному для Алексея сравнению — как терминатор. Магазин за магазином, благо патронов еще до войны было наштамповано несчетное множество, и по сети ДОСААФ они продавались с хорошей скидкой. Пуля за пулей, в одну точку, словно расстреливая некую назойливую мысль или воспоминание. В такие минуты Постников всегда старался оказаться подальше. Больно уж страшным становился пустой взгляд инструктора по стрелковой подготовке.

— По семнадцать, я сказал, а ты уже девятнадцатый суешь! — нетерпеливо указал Глинский, не прекращая беседы со стрелком у стойки. Постников сжал зубы, злясь одновременно и на собственную криворукость, и на инструктора, видевшего все и везде.

Что связывало Глинского и Доктора Эл Постников так и пока и не понял. Профессиональный вивисектор, работник сферы нелегальной трансплантологии и хромирования — и ветеран войны, причем явно не из простой пехоты. Доктор резал людей на органы и протезы, которые затем прихотливыми путями отправлялись на все стороны света. Инструктор обучал людей пистолетной стрельбе, днем по старой памяти — школьников и обычных горожан, вечером серьезных людей. Они не встречались (по крайней мере, на памяти Постникова) и не поддерживали особых отношений. Но когда Доктор привел изможденного и порезанного пациента к порогу клуба, Глинский вышел на крыльцо, посмотрел на Алексея, мрачно щурясь, и без вопросов принял 'помощником' на оклад в шестьдесят три рубля. Иногда Постников гадал — не расплатились ли им за какой-то старый долг, но узнать это можно было только у трех людей, которых Алексей боялся до смерти. Двое из них стояли у стойки.

— Я слышал про 'Н.В.М.', — человек в костюме, розоватой рубашке и при галстуке-бабочке говорил как обычно, то есть негромко, почти мягко, но с веской внушительностью. — Говорят, это хорошая вещь?

— Брось, — решительно обрезал Глинский. — Фуфел для тюльников. Спецам иногда нужен, но, скорее, не пистолетчикам, а пилотам. Не погань башку этой дрянью.

— Возможно, мне стоит озаботиться хорошим стрелковым кламмером, — Коллега (так его прозвал Постников) продолжал размышлять вслух, методично и рассудительно. — На улицах все больше 'прошитых' громил, мне становится труднее с ними тягаться.

— Ты вроде неплохо справлялся, — хмыкнул Глинский, причем это был явно не вопрос, а констатация.

Постникову захотелось натянуть наушники, сейчас сдвинутые к затылку — чтобы не слышать лишнего. Но он и так затянул перезарядку почти десятка магазинов, поэтому предпочел не тратить ни единой лишней секунды. Если Глинский и Коллега сочли нужным не отсекать помощника от разговора, значит так и надо. Но холодок все равно пробежал по спине...

— Да твое дело, хочешь — ставь — пожал плечами Глинский, что при его комплекции выглядело как волна, прокатившаяся под серой курткой от шеи к спине. — Только не эн-вэ-мэ. Это разводка и ушлепа.

— 'Н.В.М.', 'Навыки в мозг', о них неплохо отзывались, — все еще сомневался Коллега.

Постников закончил работу и отступил на шаг от стола, ожидая инструкций, стараясь не привлекать к себе внимания и даже не дышать громко. Но о нем, похоже, забыли.

— Вот смотри, — Глинский начал загибать толстые, но удивительно подвижные пальцы. — Чего обещают. Ты вколачиваешь себе в голову 'гвоздик', ну, то есть тебе ставят в клинике или цепляют плату к прежней проставке. Потом за шесть часов делается пробивка, и на выходе имеешь прописанные в рефлекс навыки лучших стрелков страны. Кузяво?

— Весьма, — согласился Коллега.

— А что на самом деле. Да, все так и есть, но! — Глинский махнул рукой, словно тесаком рубанул. — Это солянка из усредненных параметров. Если ты в них впишешься, хорошо. Но ты в них не впишешься, как всякий реальный человек. Математическая средняя норма, она для математики, а не живых мозгов. Другой рост, другой вес, другая длина конечностей и все прочее. У тебя будет как минимум дебаланс сигналов. И, к слову, ни силы мышцам, ни эластичности связкам тебе через разъем не пробьют. 'Утюжок' — это не в голове и даже не в спине, это в руках наработать надо. Ты ж не хуже меня знаешь.

Глинский махнул в сторону стрелковой зоны и белых гонгов на подпружиненных стойках.

— На тренировке это тебе будет стоить едва-едва заметной задержки при стрельбе, с приростом результатов, да. В бою же, на полной скорости и когда в башку ударит адреналин, разбалансировка уронит все показатели, а возможно попрет противофаза.

— Любопытно, — негромко и задумчиво заметил Коллега. — Значит, не годится?

— Ну почему... годится, в общем то. Это реальный прорыв, как идея, сама по себе. С ней можно, скажем, освоить новое оружие, привыкнуть к разным накруткам на ствол, отработать новый патрон и все такое. Но база уже должна быть, без нее это все без пользы. И тренироваться потом до упаду, пока с прошивкой друг к другу не адаптируетесь. Как в инструкции — 'Не менее 20-30 часов тренировки до первого реального применения'. 'Навык в мозг' — это НЕ способ быстро и дешево сделать из уличного быдлана камээса по стрельбе. Мушку заваливать перестанет, но не больше того. И это НЕ способ существенно улучшить результаты на знакомом железе. Это способ быстро освоить новое.

Коллега состроил неопределенное выражение лица, которое можно было принять и за сдержанный скепсис.

— Ты то еще ладно, — вошел в раж инструктор. — Ты в любом случае вытянешь, база у тебя поставлена хорошо. Но щас это фуфло погнали на улицы, контрабандой из Токио и Америки, суют всякому бычью из охранников и мелких контор. А рефлексы то рассчитаны на тренированное тело. Спинной мозг, мышцы, связки, вестибулярка. А какой-нибудь 'кисель' из ЧОК-а попробует крутануть полный темп, да еще 'двоечку' из переката по движущейся цели — и в собственных ногах запутается, поломавшись. Эти ж чудозвоны вражеской мовы не разумеют, инструкций не читают.

Глинский сплюнул прямо на пол, чего Постников за ним ранее не замечал. Видно тема задела струну в душе инструктора, искренне любящего свое дело.

— Тренажеры эти, с 'дополненной реальностью', 'виртуозности' всякие... Это не тренажеры — везде же пишут черным по белому или как получится — не тренажеры! Это средства для записи работы, и контроля, для рекомендаций поставщику, дескать, вот я проделываю то же самое, но держу левую руку на полсантиметра ниже, обратите внимание, выигрыш в ноль-две секунды. И производители 'Навыков', кстати, тоже честно предупреждают — злоупотребление 'тирами' препятствует адаптации программы под носителя. Но никто ж не глядит сопроводиловки и техдокументацию! И вот какой-нибудь мелкий 'волчок' или 'кореец', или даже какой-нибудь якудза экономит на всем с полгода, покупает коробочку, забивает в мозги всякую гадость и радуется — какой он теперь крутой пистольеро и как здоровски он теперь стреляет! А потом в реальной перестрелке мажет на метр и отправляется в морг. И, вообще, в пистолетную стрельбу эту штуку какой-то продажник сунул. Вот пилоты — те, да, кипятком писают от 'Навыков'.

— Я понял, — сказал Коллега. — Понял. А ты конкуренции не чувствуешь? В нашем деле все больше электроники и Числа...

— Да какая конкуренция... — Глинский пренебрежительно махнул рукой. — Я ж не с широких народных масс зарабатываю. Ко мне идут те, кто знает толк в деле. Чтобы научиться стрелять, надо много стрелять, вот и все.

— Значит надо больше стрелять, — усмехнулся Коллега.

— Давай на 'коника' — инструктор показал на конструкцию в виде платформы, подвешенной на цепях, сантиметрах в двадцати над полом. — Один магазин спокойно, без экстремизма, для разгону, потом на скорость поработаем, двойками попеременно с правой и левой. Убогий, тащи магазины! А то застоялся без дела...

Глава 13

Настоящее

— Выступая на церемонии запуска Трансандского водовода президент Боливарианской Федерации Анхель Кабрера призвал боливарианскую нацию сплотиться и дать отпор проискам внешних сил, посягающих на завоевания революции. Ранее президент Кабрера неоднократно обвинял ЦРУ США и компанию United Petroleum в причастности к беспорядкам, вспыхнувшим в штате Венесуэла...

Щелк. Щелк. Щелк. Перезарядка должна быть доведена до точности и скорости машины-автоматика. Оружие следует держать выше, в районе ключиц и кадыка, выворачивая кисть. Магазин входит в шахту, 'доколачивать' его ладонью не следует, если конечно все сделано правильно. Так экономится время. Затем ладонь ложится сверху на затвор. Рывок к себе и отпустить, как можно резче и быстрее. Немало районщиков, дорвавшихся до гостовского огнестрела, сложили головы потому, что перезаряжали 'по-киношному', с неторопливым оттягиванием затвора и сопровождением рукой при обратном движении. Как любит говаривать Глинский — в стрельбе нет такой проблемы, которую нельзя было бы решить передергиванием затвора.

— Определены даты гастрольного тура всемирно известной исполнительницы Саши Олдбери и ее 'Электронного квартета Кейон'. Заказ билетов и подробная информация через цифровой кассовый центр 'Муз-Треста'.

Лязг металла успокаивает, загоняет мысли в определенный ритм. 'Винтовка рождает власть', а пистолет в руке напоминает — ты уже не отброс общества, не полное ничтожество, презираемое всеми, даже уличными проститутками. Ты — человек с оружием. И пусть это всего лишь точный макет — настоящий (ну, почти настоящий) ствол лежит совсем рядом, только руку протяни.

Щелк. Щелк. Щелк.

— На орбитальном комплексе Мир-8 продолжается монтаж завода сверхчистых материалов и препаратов. Близится девяносто седьмая годовщина Великой Декабрьской Революции. Взяв на себя повышенные обязательства, орбитальные монтажники рассчитывают подготовить завод и провести пуско-наладочные испытания к этому славному дню. Условия невесомости позволят получать материалы с недостижимыми на Земле свойствами, и продукция завода внесёт заметный вклад в укрепление экономики СССР. Интервью с командиром экипажа Андреем Ломовым читайте в новом номере журнала 'Огонёк' по адресу 'Правда.Огонёк.Космос.458173'.