Хитник

— Ни у меня, ни у Модеста паспортов не припасено, — резонно заметил Федул, — какая, к чёрту, гостиница! Нда-а... видимо, придётся нам ехать в одно тайное место, куда лет пятьдесят не ступала нога человека... Я там иногда живу, — видя недоумение Глеба, пояснил гном. — Вернее, работаю.

— Ха! А твоя нога, получается, ступала, — подначил Федула парень. — Где же логика, а?

— Есть логика, — отрезал гном. — Я ведь эльф, а не человек!

— Эге! Да неужто скрытник Федул решил наконец-то рассекретиться, — обрадовался Хитник. — Сколько лет с ним знаком, а до сих пор понятия не имею, где его рабочая берлога. Очень любопытно, очень!

— Одна беда, — что-то вспомнив, закручинился Федул, — добираться до того места страсть как далеко! Оно аж за городом, за магической его частью... пилить и пилить, с четырьмя пересадками и километров пять ножками. А ведь надо будет ещё и харч прикупить, нельзя же на одном пиве почти сутки, у меня желудок вот-вот взбунтуется. То есть напрочь оголодает.

— А если на трофейном мотоцикле? — глянув на пару уцелевших машин, неожиданно предложил Модест. — Я водить умею, не сомневайтесь. Быстро домчимся, с ветерком! Мне только пояснить надо, куда именно ехать.

— Молодец! — обрадовался гном, — умница! Давай, заводи таратайку, к Слону поедем. Знаешь, где это? — бабай согласно кивнул. — Эх, жаль второй мотоцикл угнать нельзя... или можно? Глеб, ты как насчёт поводить машинку?

— Никак, — парень развёл руками. — Не приходилось. На велосипеде катался, когда в посёлке жил, а на мотоцикл денег не нашлось. Буржуйская по цене вещь!

— Ну и ладно, — не огорчился Федул, — кто найдёт, того и цацка. По коням! — Модест, вырвав из ближайшего мотоцикла коричневый флаг, уселся на машину верхом: бабай пару раз подпрыгнул на сидении, проверяя амортизаторы, уверенно завёл двигатель и приглашающе махнул рукой. Мол, поехали, чего время зря тратить.

— Прямо так, без шлемов? — озаботился гном, — непорядок! — Федул поискал взглядом, увидел поодаль утерянный ведьмой белый шлем и, резво сбегав туда-обратно, нахлобучил его себе на голову. Отчего сразу стал похож на безумную лягушку из известного видеоклипа.

— Личная безопасность — прежде всего, — важно изрёк Федул, устраиваясь за спиной бабая. — Глеб, залезай, чего ждёшь! Всё равно шлемов больше нет, можешь не искать. Я последний забрал.

— Тебе никто не говорил, что ты — эгоист? — с усмешкой спросил парень, усаживаясь позади гнома. — Причём махровый. Прям таки продвинутый!

— Хе-хе, а я этого никогда и не скрывал, — парировал Федул. — Вперёд! — он ткнул в спину Модеста твёрдым кулачком: мотор взревел, мотоцикл рванул с места и запетлял по тропинке, выезжая к трассе.

— Эй-эй! — завопил пришедший в себя дядя Вано, — а мэнэ что делать, а? Будка нэту, кружэк нэту, фонтан-шмонтан с бэсплатным пывом, пей кто хочэт и бэз денег! Вах, разорэние, убыток, — и в сердцах шмякнул кепкой о землю. Но его надрывный крик уже никто не услышал.

Мотоцикл с глухим рёвом мчался по вечернему городу. Модест избегал центральных улиц — мало того, что многие из них были закрыты для проезда частного транспорта, так ещё по праздничному времени усиленно патрулировались гаишниками. Которые всенепременно обратили бы своё милицейское внимание на троицу, нагло нарушающую правила дорожного движения: втроём на мотоцикле, причём двое без шлемов! А копни чуть поглубже — ни паспортов (кроме как у Глеба), ни водительского удостоверения, ни документов на мотоцикл. Да и вид у водителя весьма криминальный: нестриженый, в лаптях и тюремной фуфайке, на дорогущем транспортном средстве... Угон, однозначно!

Потому Модест скорость не превышал, по шумным улицам не ехал — выбирал всяческие объездные улочки-переулочки — и вёл себя словно образцово-дисциплинированный водитель. То есть как новичок, только что получивший права. А на возмущённые заявления Федула, мол, где обещанное "с ветерком" отвечал односложно, не поворачивая головы: "Выедем в магическую часть города, тогда ужо!"

Приказав бабаю остановиться у случайного продуктового магазина, Федул отобрал у Глеба последние деньги и вместе с Модестом ушёл на закупку продуктов; вернулись они быстро, донельзя чем-то довольные и с набитыми кульками-сумками, в которых подозрительно позвякивало. Что именно там позвякивало, Глеб выяснять не стал — ясен пень, не минералка! И даже не лимонад.

Покинув обычниковую часть города, Модест, как и обещал, наддал скорости: вырулив на незнакомую Глебу широкую улицу — неожиданно пустынную и без привычных светофоров на перекрёстках — мотоцикл понёсся словно в гонке на выживание, по принципу "кто до финиша целым доехал, тот и молодец!" То ли здесь, у магиков, не действовали правила дорожного движения, то ли всем на них было наплевать. Впрочем, Глеб быстро понял, что к чему, стоило лишь глянуть вверх: основное движение происходило там, в вышине.

В ночном небе, посверкивая сигнальными огоньками и светя фарами, двигался безостановочный транспортный поток. Снизу, да ещё на скорости, трудно было различить какие именно летающие устройства неслись над тихой бессветофорной улицей; неподвижно зависший чуть в сторонке от потока ярко-жёлтый цилиндр имел на дне абсолютно понятную огненную надпись "ГАИ", ну прям всё как у людей! Как у обычников.

Глеб ткнул гнома в спину рукой, указал на цилиндр — Федул посмотрел, ухмыльнулся и крикнул в ответ, перекрывая шум ветра:

— Дежурная гасилка активных изменений! За рулём-то сплошь одни колдуны-ворожеи, и все спешат, нервничают. Как нажелают друг дружке невесть чего сгоряча, как наколдуют! Сам понимаешь, очень трудно управлять помелом или какой другой леталкой в козлином обличии... гы-гы, это в лучшем случае — в козлином! Тут-то гасилка и нужна, она заколдованного назад размагичивает. За денюжки, естественно. — Посчитав ответ исчерпывающим, гном отвернулся от Глеба, оставив того в полном недоумении: а как же они, зачарованные, оплачивают ту услугу? В копыто ведь деньги не возьмёшь... "Наверное, после расколдовки платят, по утверждённому тарифу", — решил Глеб и более в небо не смотрел. А с понятным интересом поглядывал по сторонам.

Тайная, магическая часть города (о которой Глеб несколько дней тому назад вообще ведать не ведал) не слишком отличалась от привычной, обычниковой. Те же многоэтажные дома с тротуарами, те же ярко освещённые витрины и рекламные видеоэкраны вдоль дороги... Только дома были разноцветные и заметно светились в темноте над бестеневыми уличными фонарями; тротуары, покрытые кафельной плиткой, вопросов не вызывали — но лишь до тех пор, пока Глеб не увидел как впереди, по правой стороне, по тротуару пошла крупная водяная рябь и оттуда, из кафельных волн, поднялся высокий перископ: огляделся внимательно и нырнул назад. В кафель.

— Да тротуары ли это? — громко спросил сам себя Глеб. — То-то прохожих почти не видно...

— Чего? — обернувшись, крикнул гном.

— Говорю, а нафига вам улицы? — крикнул в ответ Глеб, — всё равно народ по небу летает!

— А грузовые поставки? — удивился гном. — А народные гуляния с демонстрациями? А массовые беспорядки, в конце концов, где устраивать? Нет, брателло, улицы — это важнейший элемент городской культуры! Опять же, крепко пьяных в воздух не пускают, а по улицам катайся сколько хочешь, на свой страх и риск, — Федул захлопнул забрало шлема, давая понять, что беседовать больше не намерен.

Видимо, пили здесь не так уж и сильно — встречного, а тем более попутного транспорта практически не было. Лишь иногда Глеб замечал стоявшие у тротуара блестящие, словно мокрые, машины-иномарки и, не часто, золотые и серебряные кареты с впряжёнными в них лошадьми. Или без лошадей, когда как. В основном транспорт кучковался возле многочисленных ресторанов-ресторанчиков с броскими вывесками, Глеб едва успевал читать диковинные названия: "Верные враги", "Филумана", "Шеллар и мистралиец", "Слимп", "Ёлки-палки" — надо же, известная Глебу обычниковая фирма и тут прижилась!

Судя по тому, что посетители ресторанов прибыли на колёсном наземном транспорте, останавливаться на затравочных ста граммах они не собирались. Глеб лишь порадовался тому, что их мотоциклетная экспедиция не попала под нетрезвый послересторанный разъезд.

Отдельно стоило бы сказать о рекламных видеоэкранах — ярких, объёмных, цветастых — но Глеб на те экраны старался не смотреть. Даже зажмуривался, если они случайно попадали в поле его зрения. Началось это после того, как парень загляделся на рекламу, где бойкий джинн восхвалял некий энергетический напиток — обрадованный вниманием, джинн сорвался с экрана и преследовал Глеба почти три квартала, во всю долдоня рекламный текст. А в паузах, негромко, предлагал услуги эротической фирмы "Поцелуй Шахерезады"; отстал теле-джинн лишь когда Глеб показал ему кулак. С оттопыренным средним пальцем.

Мотоцикл ехал и ехал, не снижая скорости; минут через десять дома стали пониже, а дорога поуже — мотопутешественники выехали на окраину города. Наконец исчезли и дома: асфальтированная дорога уходила в чёрную даль, прореженную нечастыми фонарями. Вдали, над дорогой, висела половинная луна, жёлтая и яркая; в лунном свете асфальтовое покрытие напоминало спокойную речную гладь. Глеб, вспомнив тротуарный перископ, с тревогой поглядывал вперёд: а вдруг они какую подземную лодку ненароком переедут? Неприятностей после не оберёшься...

Однако дорога оставалась ровной и Глеб, переведя дух, перестал зря беспокоиться. В конце концов за рулём специалист, объедет. Или не объедет, а снесёт колесом тот перископ к чёртям собачьим — а и правильно, нечего выглядывать где не положено!

Вдалеке, по левую сторону, за растущими вдоль обочины кустами завиднелось нечто, отдалённо напоминающее то ли пожарную вышку, то ли непомерно громадную шахматную ладью. Федул откинул забрало шлема, приподнялся, что-то крикнул на ухо Модесту — тот кивнул — и мотоцикл, сбавив скорость, вскоре свернул на кирпичную дорожку, ведущую к той вышке-ладье.

— Вот он, Слон, — повернувшись к Глебу, мимоходом сообщил гном. — Здание гроссмейстерской конструкции... В общем, приехали.

— Какой же это "слон", — запротестовал парень, — что я, в шахматы не играл? Такие фигуры называются или "тура", или "ладья"... "Слон" — это вовсе другое! Типа "офицер", с остроконечной башкой. Который по диагонали ходит.

— Сам ты с остроконечной башкой, — развеселился Федул. — Это ж не я придумал, а народ! А народу пофиг всякие тонкости и уж коли назвали башню Слоном, значит она — Слон! Слезай с агрегата, в дом пойдём, — гном спрыгнул с остановившегося мотоцикла.

Башня-Слон возвышалась над Глебом словно нацеленный в небо ствол гигантской пушки. Сложенная из крупных, тщательно обработанных и подогнанных друг к дружке чёрных булыжников — ей-ей, бритвенное лезвие меж рядами не вставишь! — башня казалась неприступной. К тому же она была покрыта чем-то вроде стеклянной плёнки, что определённо затрудняло возможный штурм зубчатой вершины.

Глеб задрал голову, поёжился: блестящие под лунным светом зубцы вызывали мрачные средневековые ассоциации. Для полноты картины не хватало лишь торчащих между теми башенными зубцами кольев с нанизанными на них скелетами. И, конечно же, кружащей над башней стаи ворон — мрачных, ожидающих продолжения кровавого банкета.

Окна у башни отсутствовали. На стальной двери, высотой едва ли не с бабая Модеста, виднелась глубоко выгравированная надпись: "Магоустройство 459-78/34. Опасно для жизни! Посторонним вход строго воспрещён". Чуть ниже гравировки располагались два никелированных кругляша, далеко разнесённых друг от друга. А ещё ниже — обязательные в таких случаях череп с двумя перекрещенными косточками. В отличие от букв, череп и кости оказались намалёваны белой краской, неумело и впопыхах. Кое как.

— Моя работа, — похвастался Федул, указывая пальцем на череп. — Классно, да?

— Кто позировал? — деловито поинтересовался Глеб. — Или это автопортрет?

— Уел, молодец, — хихикнул гном. — Бабай, загоняй мотоцикл внутрь, а то ведь не побоятся всякие гады, украдут. — Федул, не снимая мотоциклетного шлема, подошёл к двери, приподнялся на цыпочки и приложил ладони к никелированным кругляшам. Внутри стальной плиты коротко звякнуло и массивная дверь уехала вверх, открыв неосвещённый вход в опасное для жизни магоустройство.

Тут у Глеба наконец сработало выпитое недавно пиво и он, буркнув: "Вы тут сами, я сейчас", трусцой убежал куда подальше за башню.

— Какое безобразие, — преувеличенно негодующе воскликнул Хитник, — отливать на стену самой аль-рох! Прям ничего святого у этих обычников, — мастер-хак беззлобно рассмеялся.

— Что за "аль-рох" такая? — Глебу сейчас было не до шуток.

— Аль-рох, собственно, и есть "башня" в переводе с арабского, — любезно пояснил Хитник. — Ты сейчас мочишься на один из древних аварийных магоконденсаторов... а, ну ты ведь не в курсе! Поясняю: в каждом городе есть штатный ретранслятор магоэнергии, самая высокая городская постройка. Нынче это телевышки — например, как в нашем городе. Или Эйфелева башня, как в Париже. Подача магоэнергии идёт постоянно, но иногда всё же случаются перебои, как же без них-то! И тогда штатный ретранслятор мгновенно переключается на аварийный источник, на магоконденсатор — подобные башни установлены возле каждого крупного населённого пункта. Так что никто того перебоя практически не замечает.

— А в некрупных населённых пунктах? — Глеб облегчённо вздохнул, привёл себя в порядок. — Там-то, уверен, замечают?

— Всенепременно, — чему-то развеселившись, подтвердил Хитник. — Трудно не заметить перебои с магоэнергией, когда летишь на высоте двухсот-трёхсот метров, хе-хе! Впрочем, на этот случай во все летающие устройства обязательно вмонтированы маломощные аккумуляторы — чтоб не брякнуться на землю, а совершить нормальную посадку.

— Грамотно, — одобрил Глеб, неспешно направляясь обратно, в сторону входа в башню. — Слушай, а вообще — откуда ваша магоэнергия берётся? Раз её можно передавать через ретрансляторы, заряжать ею всякие аккумуляторы-батарейки — значит, она типа электрической. И, выходит, должна где-то и чем-то вырабатываться! Турбины всякие, генераторы... ручные динамо-машинки, в конце концов. Как у китайских механических фонариков.

— Это электричество "вырабатывается", — становясь серьёзным возразил мастер-хак, — а создать магию при помощи техники не получится! Магия, понимаешь, есть взаимодействие космических сил с живой сутью воды... мм, как бы тебе попроще объяснить... Короче: она, магия, рождается только над большими водоёмами. Над океанами, морями, озёрами — и постепенно рассеивается по всей Земной Конструкции. Где её собирают, концентрируют и распределяют. Особенно влияют на появление магических флюидов солнечные вспышки и последующие за тем магнитные бури: чем сильнее буря, тем больше порождается магии. Понял?

— Чего ж тут не понять, — хмыкнул Глеб. — У нормальных людей головные боли и повышенное давление, а для магиков натурально всенародный праздник! Халявная магия попёрла, ага... Что? Какая, блин, ещё Земная Конструкция?