— Бабник! — припечатала подоспевшая девушка, быстро расставляя на столе заказ. — Ты зачем девушке мозги пудришь, кобелина? Последняя галочка в списке?

— Нет, милейшая Фури, — "шайран песчаный, ну какой же у него голос!" — последняя галочка, я искренне надеюсь, никогда не будет поставлена.

— Неужели? И кто же та счастливица?

— Вы, несравненная, вы!

Девушка незлобно фыркнула и, окинув менестреля на последок презрительным взглядом, ушла, заклеймив несчастного:

— Нахал!

"Судя по всему, этот парень здесь завсегдатай," — подумала девушка, следя за тем, как парень, вытащив из кухни повара, распивает с ним только что заказанную бутылку вина.

Приглядев, что мальчишка съел оба куска мяса, а в тарелке Шурая достаточно овощей, Джайрин заказала бутылку крепленого вина, решив, что стоит отпраздновать удачный побег из родного гнездышка.

Но только она успела начать, как за столик ввалился бард, держа за плечи упирающегося повара и официантку одной рукой, а во второй сжимая трехлитровой кувшин гномьей водки.

— За знакомство? — предложил парень, разливая водку по глиняным кружкам.

И в душе Джайрин зародилось подозрение, что вечер сегодня будет очень веселым.

Ренеске Сангус'Синис,

Посол вампиров

Таверна была очень даже ничего — светлая чистая комната, две большие кровати со свежим бельем и нелюбопытные хозяева. В общем, пока все устраивало не особо придирчивого вампира в этом торговом городе.

Неприятности начались вечером, когда полутемный зал таверны наполнился народом, а странный эльф закончил довольно красивую балладу, напомнившую Ренеске о легендарном потерянном его народом Багровом холме. Да и голос был... завораживающим.

Но вот когда этот эльф решил развлекаться и притащил за свой столик три литра гномьей водки. Скоро стало очень весело, особенно если учесть, что компания не остановилась на первых трех литрах. Так что, эдак через полчаса начались прицельные метания вилок в стену, пение похабных частушек, разрубание столов двуручником и разговоры, а точнее крики, о "несчастной судьбе южной женщины".

И это очень раздражало Ренеске. Сразу заметивший это Прах, трезво оценил ситуацию, и, успокаивающе погладив его по плечу, произнес, вставая:

— Подожди немного, сейчас я их успокою.

Муэрто уже собрался уходить, когда его догнал вопрос Рене:

— А что мне делать?

— Э-э-э... Развлекаться! Вон, видишь — люди развлекаются, подражай им.

И он целенаправленно направился к столу веселящейся компании, быстро соображая, есть ли способ успокоить их или лучше сразу... упокоить?

Оставшись в одиночестве, Ренеске попытался улыбнуться и радостно засмеяться.

— Эй, парень, классный потусторонний смех! Научишь? — попросил внезапно оказавшийся рядом бард.

Рене не мог сообразить, чего от него хотят, поэтому, когда парень потащил его в сторону своего стола он не особо и сопротивлялся.

Кэссер Аль"Муэрте,

Потомственный некромант

Когда некромант решил отклониться от курса, что бы преподнести на столик небольшой презент, в качестве гаранта хороших намерений, он не ожидал, что, когда вернется, обнаружит за искомым столиком своего спутника, которому, уже изрядно пьяный бард будет мешать в изъятой фляжке кровь с водкой. А Рене, не только не будет возражать, а еще и будет ругаться, что тот жалеет "этого прекрасного напитка"!

Тяжело вздохнув, Муэрто присел на утащенный из-за соседнего столика стул и печальным взглядом уставился на пьяную компанию, которая в этот момент убеждала паренька-карманника, что он великий темный чародей и просто обязан сейчас же пойти завоевывать мир! Сам рыжик, которому хватило одного стакана, чтобы верить во все, что ему говорят, начал чертить на столе "страшное заклятие".

Зеленоглазому сиду, похоже, вообще хватило одних испарений, так как он флегматично выращивал в центре зала дуб из остатков соснового стола и это его почему-то не удивляло. Воительница, забравшись на колени к барду, показывала ему все свои кинжалы, отравленные иглы, метательные звезды, доставая их отовсюду, некоторые даже из не очень приличных мест. Но больше всего Кэсса удивлял собственный приятель, который аккуратно сцеживал в бутылку водки кровь симпатичной официантки, а та не только не возражала, но еще и советы давала!

Внезапно вернувшийся повар притащил с собой еще одного эльфа, и, крича что-то о "братской любви" и "возвращении блудного брата", столкнул с колен Кантаре девушку и посадил туда эльфа, вливая оному прямо в горло выпивку. Бард прифигел, возмутился и, скинув непрошенного гостя, вернул на место Джайрин. Набивший шишку эльф, злобно зыркал на компанию, но больше ничего сделать не мог, ибо похоже, мир пошел для него кругом.

Вино за водкой, водка за вином, стакан за стаканом, кувшин за кувшином... И тут команда обнаружила, что среди них есть трезвый, и решила это срочно исправлять! Сколько не убеждал их некромант, что на немертвых алкоголь не действует, их это убедило только после вливания в него полутора литров. Кэссер уже собирался по привычке съязвить, когда ему под нос сунули пучок зажженных трав. И, уже проваливаясь в блаженный бред, лич успел подумать: "Интересно, а откуда у этого повара священный цветок Зурага?".

Ипис Купрум"Д"Онис,

Хозяин таверны

Ипис печально наблюдал, как последний трезвый в компании "героев" медленно присоединяется к остальным и обещает на спор поднять старое кладбище, на месте которого возведена таверна. Старый вояка, не желающий расставаться со своей любимой собственностью или даже переименовать ее в "На кладбище", нажал незаметную кнопочку, и зал накрыло сладковатым дымом. Когда он рассеялся, а Ипис убрал с лица мокрый носовой платок, все в зале спали сладким сном...

— Ну, что, пора и мне отдыхать. Что за день сегодня такой, сумасшедший...

Темный Демиург

Когда великий владыка решил навесить своего избранника, была уже глухая ночь — самое лучшее время для появления Бога Тьмы во всем величии — матовые черные доспехи, высокие сапоги, длинный черный плащ и зловещий черный дым, обволакивающий его фигуру. Жуть полнейшая, как и задумано.

Но оценить старания Темного было некому — его жрец настолько крепко спал, что даже божественные пинки окованным сапогом помогали мало. Вконец отчаявшись разбудить неблагодарную зверюшку, Демиург пожал закованными в шипастые доспехи плечами и пробормотал:

— Ну, значит, будет сюрприз!

После чего легонько прикоснулся к груди юноши. Почти незаметно мелькнула черная полупрозрачная змейка и, вгрызшись чуть ниже левого соска, проникла в грудную клетку барда. Незаметно, неощутимо, улеглась на сердце, обвивая его своими кольцами.

Демиург наклонился к самому уху парня, прошептав:

— Приятных открытий тебе, мой Жрец!

И исчез, не оставив по себе ничего, даже запаха серы.

Утро следующего дня

Бард пошевелился, просыпаясь среди обломков стульев. Голова болела нещадно, а во рту была южная пустыня. Собрав все свои силы, он в изнеможении прохрипел:

— Господи мой, воды!

И в таверне пошел дождь.

Глава 7

Идет по улице парень, оборачивается и видит что-то черное, вонючее, красноглазое... Ну, естественно, бац в обморок.

Все, чего хотел в этот час дроу — это помыться и выспаться...

Из будней Иллаби в человеческом городе

Кантаре,

Странствующий бард

Утро я встретил лежа в луже. Хорошей такой луже, холодной и мокрой. Искренне недоумевая, откуда в таверне Иписа, всегда тщательно следившего за порядком в зале, взялась лужа, я попробовал открыть глаза, надеясь, что вчерашняя пьянка не закончилась где-нибудь в окрестных канавах. Веки не поддавались на мои уговоры, так что я начал медленно обследовать окружающее пространство руками. С одной стороны было что-то мягкое и теплое, с другой — холодное и твердое...

Так как мне наконец-то удалось приоткрыть глаза, я поспешил посмотреть с кем именно меня свела вчерашняя ночь. Справа лежала все еще одетая (вот обидно) в кольчугу воительница, а слева обретался давешний эльф. Память услужливой стервой подкинула воспоминание, в котором данный субъект сидел у меня на коленях, после чего я ужаснулся и дал зарок больше никогда не пить. Обещание вырвалось легко, так как выполнять его я ни разу не собирался.

Приподнявшись на локтях, я удивленно присвистнул. Трактир представлял собой достойные декорации для постановки какой-нибудь баллады о противоборстве двух Стихий. Поломанная мебель, мокрые стены и потолок, разбитые кувшины и бутылки, вилки, наполовину всаженные в стены, и, как апофеоз всего вышеперечисленного, столетний дуб, прорывающий крепкий потолок, растущий непосредственно из пола.

Я, сперва даже не поверил, и, окончательно проснувшись, еще долго тер глаза, пытаясь вспомнить, откуда мы притащили дуб. Но, заметив лежащего в корнях сида, умильно уткнувшегося в ствол как в мягкую подушку, я порадовался, что Шураймало пьет и вчера так быстро вырубился, не успев вырастить здесь какую-нибудь "священную рощу". Голова закружилась, и я со стоном вернулся на пол.

Из забытья меня вырвало мягкое похлопывание по плечу и влага, вливаемая в рот. Хрипло пробормотав благодарность спасителю, я, собрав все остатки сил, сел и облокотился на остатки стола, после чего вновь несмело приоткрыл глаза. Рядом со мной сидел на корточках неприлично свежий и радостный Неки и, насмешливо скалясь, протягивал мне кружку:

— Да, приятель, — насмехался надо мной этот нехороший человек, — не умеешь ты пить, не умеешь. Похоже ложь все это, про непьянеющих эльфов-то!

— И чего ты так кричишь... Я все прекрасно слышу! И вообще, — пробурчал я, отхлебывая горькой травяной настойки, — мне простительно — я вчера впервые столько выпил!

Неки удивленно присвистнул, и, смеясь, спросил, насмешливо выгибая бровь:

— Тебе лет-то сколько, бардик?

— Двадцать семь...— хрипло ответил я.

— И в каком-таком храме тебя воспитывали?— покачал головой собеседник, отпивая настойку из моей кружки.

Я в ответ только застонал. По-моему, быть настолько жизнерадостным в утро после пьянки — это самое страшное преступление!

— Замолкни, смертный! — простонало что-то из-под стола. Злые красные глазищи моего, кажется, братца, буравили повара, явно обещая ему подробную экскурсию по застенкам Академии Пыточного Искусства, с бесплатным тестированием всех встречаемых экспонатов.

Да уж, выглядел мой наполовину соотечественник отвратительно — свалянные в комок когда-то белоснежные волосы приобрели розоватый оттенок и симпатичные висюльки из осколков бутылки, серая кожа стала какого-то зеленоватого оттенка, а под глазами налились внушительные фиолетовые мешки. Что, вместе с оскаленными в недоброй усмешке зубами, создавало впечатление не очень свежего, но очень голодного зомби.

Целенаправленно подползая к явно смущенному повару, дроу перечислял все известные ему оскорбления. Да, бедненький запас у парня, бедненький. На полпути уже начал повторяться!

— Не обижайся, друг, — постарался успокоить злого темного человек. — Ничего же страшного не случилось? Все живы-здоровы, повеселились славно. Не нужно нервничать, на вот, травок попей, легче станет!

Каким бы злым на Неки не был эльф, но от кружки не отказался, дав шанс повару скрыться в кухне. Отвар дал значительные результаты — на лице несчастного расцвела неуверенная улыбка и он, облегченно вздохнув, смог нормально сесть. После чего, повернув голову ко мне, произнес:

— Ну, так как мое прикрытие провалилось, стоит, наверное, познакомиться? — неуверенная улыбка расцвела на дрожащих губах дроу.— Меня зовут Иллаби Инумура До'Аранео, сын Арборис До'Аранео, Верховной жрицы Ллос.

И после небольшой паузы он сказал, быстро и резко, словно боясь передумать:

— Твой младший брат.

Когда фраза про "братские узы", подкинутая памятью оказалась не безвкусной шуткой пьяного повара, я, надо признать, впал в прострацию. Нет, мне, конечно, всегда хотелось бы познакомиться с семьей, но чтобы все случилось вот так вот, быстро и внезапно...

Я присмотрелся к новообретенному братцу — если говорить честно, мы с ним не были особо похожи. Разве, что утонченностью, которая, однако, была свойственна всем эльфам и их потомкам. Я бы никогда не подумал, что мы с ним можем быть родственниками, я бы даже не обернулся, встреть его на улице. Но что-то мне говорило, что парень не врет, и что у нас действительно одна мать. Только вот он ее знает, в отличие от меня.

— И что ты тут делаешь?— мрачно буркнул я.— Заруби себе на носу, в сказки, что дроу просто так гулял по поверхности, я не поверю!

Наверное, не надо было с ним так резко, брат — как непривычно называть так постороннего — ведь не виноват, что во мне взыграла детская ревность. Но, надо признать, он мой хамский тон воспринял достаточно спокойно — дернулся и холодно ответил, поджав губы и нахмурив тонкие изогнутые брови:

— Я здесь, что бы проследить за твоей безопасностью, брат. Но если тебе в тягость мое общество, то я всегда могу исчезнуть с твоих глаз!

"Все-таки обиделся", — подумал я, когда эльф попытался гордо встать. Встать-то он смог, а вот с величественностью пролетел. Ну, что кроме жалости может вызывать качающийся, словно в шторм, парень? Проблески ревности исчезли так же быстро, как и появились, так что я дернул его за штанину, с силой усаживая обратно. И, что бы не оставлять недоговорок, протянул ему руку:

— Приятно познакомиться, братишка! Кантаре, — неуверенно улыбнувшись, Илл пожал мне руку. В полку "своих" неожиданно прибыло, да, Отец? "Мир" оказался куда интереснее твоих рассказов о нем.

Пока я знакомился с братом, Неки успел наспех приготовить остатки мяса, и из кухни потянуло аппетитным ароматом. Мур-р-р, я обожаю этого человека!

На запах свинины начали подтягиваться и остальные участники вчерашней попойки — проснувшаяся Джайрин, уже успевшая похмелиться и вытащить из стены свой двуручник. Внимательно проверив свой арсенал, девушка облегченно вздохнула, обнаружив все ножики на своих местах, и, слегка покраснев, отправилась будить сида.

С улицы вошел рыжий карманник, которого я встретил в первый день своего пребывания в городе, а вчера спаивал. Хотя, спаивал — это громко сказано, парень выпил меньше всех, так что был вполне свежий. Ему даже хватило сил и храбрости немного испуганно поздороваться. Храбрец! Учитывая, что он с чего-то меня до смерти боится.

За относительно чистой барной стойкой собрались почти все участники вчерашнего веселья, за исключением Фури и не шибко живой парочки. Но стоило мне только заикнуться о них, как Неки с Пати, а так звали малолетнего преступника, залились хохотом. Остававшиеся в неведении, в связи с поздним пробуждением, мы удивленно переглянулись и потребовали объяснений, но их не понадобилось, так как со второго этажа спустились все трое.