— Ромашка, я забыл спросить, ты умеешь плавать?
Ответ Ромашки поверг его в легкий шок. Похоже, даже от выросшей в городе девушки он такого не ожидал. Ромашка же не видела в этом ничего необычного: у них, конечно, были бассейны, но, во-первых, их посещение являлось не дешевым удовольствием, а во-вторых... ну зачем бы ей понадобилось учиться плавать, если, живя в окруженном стеной городе, она не видела ни рек, ни моря?
Среди лиственных деревьев все чаще стали попадаться сосенки, а ветерок доносил неприятный запах, понять природу которого не могла не только Ромашка, но и Мирослав.
— Воняет словно помоями, — озадаченно пробормотал он. — Может, где-то рядом большая свалка?
Они шли, а запах все не пропадал и, казалось, даже усиливался. В конце концов, путники решили не обращать на него внимания, тем более что Мирослав сообщил Ромашке, что они вот-вот встретятся с его другом.
И они встретились.
По убегающей вправо тропинке, обрамленной пушистыми лапками невысоких сосен, шел, сильно хромая на правую ногу, человек с очень внушительной фигурой и при этом чрезвычайно добродушным лицом. На незнакомце были светлые штаны, правая штанина, закатанная до колена, открывала перебинтованную голень, матерчатый ремень дорожной сумки серой полосой пересекал покрытый густым загаром торс. Если б Ромашка не догадалась сразу, что это и есть друг Мирослава, она бы решила, что незнакомец из тех мужчин, что глотают специальные таблетки для массы — такой он весь был огромный, а деревянный посох, на который опирался богатырь, смотрелся совершенно неуместно.
Лицо незнакомца, заросшее рыжеватой щетиной, выражало искреннюю радость, улыбались даже глаза — голубые, как ясное небо. Но, заметив Ромашку, он остановился, растеряно глядя на нее. В это время девушка заметила, что за спиной богатыря кто-то прячется.
— Здравствуй, Мирослав, — в басистом голосе незнакомца прозвучало смущение. — Прости меня, если б я знал, что ты не один, я бы не попросил помощи.
— Здравствуй, Тур, — улыбнулся Мирослав. — Ты, я вижу, тоже не один.
Из-за спины Тура вышел мальчик лет десяти-двенадцати, худенький, смуглый от загара. Его когда-то светлые, но давно не стираные штаны не спадали лишь потому, что были туго перетянуты поясом.
— Это Димка, — сказал друг Мирослава, успокаивающе кладя руку на плечо перепуганного мальчишки. — Парень мне здорово помог, и в городе ему теперь оставаться нельзя. Говорит, полицаи заберут, да и родителям неприятности... Эх, Мирослав, ну и странный же мне попался город!
Тур погрустнел и умолк, а Ромашка только сообразила, что до сих пор выглядывает из-за спины Мирослава, почему-то опасаясь выйти и встать рядом, как тот мальчик, что пришел с Туром. Мирослав сам подтолкнул ее вперед.
— Это и есть мой друг Тур, — сказал он. — Тур, это Ромашка.
— Ромашка? — удивленно повторил Тур, и тут же весело хмыкнул: — А что, похожа!
Девушка растерянно посмотрела сначала на него, потом на Мирослава и снова на Тура.
— На ромашку похожа, — улыбаясь, объяснил Мирослав, и обратился к другу: — Ну что ж, Тур, садись. Посмотрю твою ногу.
Мирослав с Димкой помогли ему сесть, придерживая великана с двух сторон, отчего лицо Тура покрылось смущенным румянцем. Мирослав опустился рядом и осторожно снял повязки. Мальчик, все еще побаивающийся новых людей, а в особенности мужчину с почти седыми волосами, стоял все время рядом, напряженно вытянувшись и теребя в руках ремень дорожной сумки Тура.
Ромашка остановилась немного поодаль — боялась, что своим присутствием будет стеснять кого-то или мешать. Сначала она старалась смотреть по сторонам, но любопытство взяло верх, и теперь девушка украдкой наблюдала, что именно делает Мирослав.
Никогда раньше Ромашка не видела, чтобы врачи лечили больных так, как он. Собственно говоря, она вообще не видела, как лечат, потому что все врачи, что когда-то давно приходили к маме, только выписывали лекарства. Правда, однажды Ромашке пришлось наблюдать, как ее подруга Дельфина зашивает рану на груди человека, которого Ромашка буквально подобрала на крыльце больницы и привела к себе домой. Мирослав же делал что-то совершенно непонятное. Он промыл рану водой из фляги и, сосредоточенно нахмурив брови, медленно водил руками меньше чем в сантиметре от тела раненного, потом положил на рану ладони.
Маленький Димка выглядел не менее удивленным, чем Ромашка. Он уже не теребил ремень, а наклонился и с открытым ртом следил за действиями Мирослава. Димка стоял ближе, и видел то, чего Ромашка видеть не могла, а именно как нездоровая синеватая бледность кожи постепенно уходила, и теперь нога Тура выглядела куда лучше.
Мирослав вздохнул и убрал руки.
— Это пока все, что я могу. Ну, ничего, постепенно подлечим.
— Спасибо, — сказал Тур. Мирослав перевязал ему ногу и выпрямился. Рука его поднялась, чтобы убрать с лица выбившуюся прядь, и тут Мирослав заметил, что Тур смотрит на его волосы.
— Да... Нелегко тебе, видно, пришлось.
— Кто бы говорил, — усмехнулся Мирослав.
— Ах, это... — Тур поглядел на свою перемотанную лоскутами ногу. — Это меня уже на выходе. Ничего, теперь точно очухаюсь. Ты это, — он зачем-то понизил голос до шепота, хотя и Димка, и Ромашка все равно прекрасно слышали каждое слово, — ты возьми парня с собой и идите вперед. Втроем. Я-то медленно иду, если погоня...
Тур замолчал. Наверное, по лицу друга понял, что продолжать подобные речи бессмысленно. И вздохнул грустно и виновато.
В наступившем молчании Ромашке потребовалось некоторое время, чтобы решиться обратиться к Мирославу с просьбой.
— Мирослав, — тихонько позвала она, и, когда тот посмотрел на нее, а вместе с ним оглянулись и Тур, и маленький Димка, смущенно продолжила: — я тут подумала... мы ведь на юг шли, значит, море где-то близко. Да?
Ей ответил Тур:
— Да тут всего-то ничего — минуты две идти, не больше! — и махнул рукой, указывая направление.
Глаза Ромашки загорелись, и она умоляюще поглядела на Мирослава.
— Море увидеть хочешь? — улыбнулся Мирослав. Девушка кивнула, и тогда он спросил у Тура: — Там никого нет?
Тур отрицательно покачал головой.
— Можно? — заволновалась Ромашка.
— Иди.
Ромашка рванула с места так быстро, что собиравшийся идти на всякий случай вместе с нею Мирослав быстро потерял ее из виду, и уже не слышала, как Тур пробормотал:
— Лучше бы ей туда не ходить.
Неприятный запах все усиливался, и Ромашка недоумевала: неужели это и есть тот самый запах моря, о котором писали в старых книгах? Если да, то либо она чего-то не понимает, либо вкусы у тех, кто это написал, были несколько другие. Сразу же за сосенками встала стена кустистых зарослей, к счастью, не колючих. "Море, сейчас я увижу море!" — думала Ромашка, ощущая восторг и вместе с тем волнение — она ведь так долго ждала этого, и вот сейчас, сейчас...
Прикрывая рукой лицо, Ромашка пошла напрямик через густой кустарник, и очень скоро вышла на берег.
Море...
Девушка растерянно остановилась.
У песчаного берега колыхалась плотная жижа буро-зеленого цвета, изредка издававшая неприятные булькающие звуки. Кое-где из этой жижи торчали пучки сухих тростинок и какой-то мусор. К горизонту нездоровая зелень постепенно светлела, но увидеть, начинается ли там, дальше чистая вода, Ромашка не смогла — от зловонных испарений в воздухе повис туман, и горизонт едва виднелся размытой линией.
Море?
Ромашка потрясенно смотрела широко распахнутыми глазами на то самое чудо, которое уже давно мечтала увидеть своими глазами, которое не раз снилось ей, снилось таким, каким Ромашка видела его на картинах в музее. Поверить, что картины врали, было невозможно. Значит, это море так изменилось?
"Неужели это действительно ты? — мысленно спросила Ромашка у моря. — Так вот ты какое."
Ромашка почувствовала, как на ее плечо легла рука Мирослава, но не шевельнулась.
"Море, море. Что же с тобой сделали?.."
Глава 13
Сосны постепенно остались позади, и очень скоро путники переходили в брод по мели ту же самую речку, несколько часов назад встретившуюся на пути Мирослава с Ромашкой. Они двигались на северо-восток. Сначала шли молча. Ромашка думала о море, о том, какой она увидела сегодня свою мечту, и от мыслей этих ей становилось горько. Мирослав тоже думал о море. Он был потрясен не меньше, чем девушка, хотя после предупреждения Тура знал, чего следует ожидать. Тур молчал потому, что не хотел прерывать размышлений друга, а Димка просто все еще боялся незнакомых людей, скорее, он им не доверял.
Молчание нарушил Мирослав.
— Задание оказалось сложнее, чем мы представляли. Верно, Тур?
Тур вздохнул.
— Верно... Вот уж чего не ожидал так не ожидал. Ты знаешь, меня даже ловили как преступника, и если б этот парень меня не спрятал...
Димка скромно отвел глаза, но было видно — он рад, что его вспомнили и похвалили.
— У меня почти та же история, — улыбнулся Мирослав.
Тур уважительно посмотрел на Ромашку, а из-за его спины ревниво сверкнул глазами Димка.
— Сначала я думал, что мне просто не повезло, — сказал Тур. — Оказывается все города такие.
— Какие? — спросил Мирослав.
— Такие... неправильные.
Что именно Тур хотел этим сказать, поняли, вероятно, только он и Мирослав. Ромашка же вспомнила, что Тур прожил год именно в том самом городе, куда ездили отдыхать некоторые из ее знакомых. На фотографиях приморский курорт выглядел настолько заманчиво, что девушка не удержалась и робко произнесла:
— Я видела фотографии из приморского города. Только на фото все очень красиво: парки, бассейны, беседки, гостиницы — все такое уютное, чистое. Правда, моря на снимках не было, но теперь я понимаю, почему.
— Так и есть, — пожал плечами Тур. — Да только все эти парки и гостиницы находятся в центре города, за высокими заборами, а я был там, где люди живут. Те, кто приезжает на отдых, этого не видит, наверное.
— А что там? — поинтересовалась девушка.
— Там? — Тур покосился на Димку. — Плохо там. И... скажи, Мирослав, какое твое решение? Что ты скажешь Совету?
— Скажу то, что есть, — пожал плечами Мирослав. — А решение мое осталось прежним.
— То есть ты против? — в голосе Тура прозвучало облегчение. — Я так и знал. Что бы там ни было, но в городе живут люди, такие же, как мы. Понимаешь, Мирослав, я чего на помощь звал-то... У Димки в городе семья: мать, отец, сестрички две, вот я и подумал — если уж я-то дойти не смогу, ты Димку возьмешь с собой, пусть он на Совете говорит. Его послушают, я думаю. Я ведь боялся, что если меня поймают, и я не смогу в срок вернуться, то Совет примет решение уничтожить этот город, а такого допустить нельзя.
Мальчик возмущенно вздернул подбородок, словно пытаясь показать, что ни за что бы не оставил своего друга. Тур шел тяжело, и нога его хоть и болела куда меньше, но все еще причиняла беспокойство. Димка то и дело подставлял свое плечо, на которое Тур осторожно опирался, и все понимали, что своего места рядом с Туром он не уступит никому.
— Скажите, — тихонько попросила Ромашка, — а море везде такое?
— Нет, не везде, — ответил Тур. — Дальше от города вода чище. Но все равно это море почти мертвое.
Ромашка обдумывала некоторое время полученную информацию, потом снова заговорила:
— Нам говорили, что после Каменного Дождя география Земли поменялась, но то ли никто не знает, как теперь выглядит Земля, то ли нам не говорят... Есть ведь еще моря, правда?
— Есть, конечно, — улыбнулся Тур.
— А далеко?
— Далеко. Но это не страшно. Если захочешь увидеть море, ты всегда можешь на лошадях туда добраться или ну вот хотя бы на параплане полететь... — Тур хмыкнул. — Я-то все думаю, что это у Мирослава за рюкзак такой. Параплан, небось?
— Верно, — отозвался Мирослав. — Кстати, он нам уже вряд ли понадобится, так что я его спрячу, как только найду подходящее место.
— Спрячь лучше, как горы перейдем. Там уж ты, по крайней мере, его всегда заберешь. Или патрульные наши подберут.
— Тоже верно.
Мирослав поправил лямки рюкзака на плечах, а Ромашка спросила с радостным удивлением:
— Так мы будем идти через горы?
Горы показались только на следующий день. Они не были высокими — километра полтора, не больше, но Ромашка гор никогда не видела, и высившаяся впереди над лесом громада казалась ей непреступной. Рубежный хребет тянулся с севера на юг сплошной стеной. Как объяснил Мирослав, этот хребет возник после Каменного Дождя, и именно там часто попадаются каменные глыбы, упавшие с неба. Название свое хребет получил из-за необычайной особенности — вблизи гор любая электроника выходила из строя, ломались любые приборы. Ученые определили, что вокруг хребта образуется поле, природа которого до сих пор оставалась загадкой. Сначала хребет хотели назвать Полярным, но решили, что название это вызывает ассоциации скорее с полюсами Земли. А так как хребет этот являлся словно рубежом, символической границей между двумя цивилизациями, то и назвали его Рубежным. Перейти рубеж значило оказаться в безопасности.
Горы оказались совсем не такими, какими представляла их Ромашка. Рубежный хребет не был похож на величественные горные пики с шапкой снега на вершине, которые часто можно увидеть на картинах, ни на укрытые сочно-зеленой травой круглые спины холмов, короче говоря, ни на что из того, что видела Ромашка, хотя, если честно, видела она не так-то много. На склонах гор, испещренных оврагами и бороздами, возвышались каменные глыбы разнообразных форм, более темные, чем проглядывающая из-под травяного покрова основная порода.
Идти становилось все труднее и труднее, часто приходилось пересекать балки и овраги, спускаться и подниматься, и Ромашка, уже порядком уставшая, с ужасом думала о предстоящем переходе через Рубежный хребет.
Хотя Тур все еще хромал, шел он почти с той же скоростью, что и девушка, к тому же был куда выносливей. По дороге он рассказывал о приморском городе, иногда его рассказ робко дополнял мальчик, тихо вставляя слово или два. Димка по-прежнему побаивался Мирослава и с неприязнью глядел на девушку.
— Что ты скажешь, Ромашка, — спросил вдруг Мирослав, — отличаются ваши города? Или похожи?
От неожиданности Ромашка не сразу сообразила, что обращаются к ней.
— Мне кажется, — неуверенно произнесла она, — отличаются. И очень. У нас не так много нищих, по крайней мере, я их не видела. И все мы живем в квартирах, пусть маленьких, но в них есть все необходимое. У нас не бывает такого, чтобы люди умирали от голода, потому что у них нет денег — они могут питаться плохо, есть дешевую пищу, но голодными не останутся.
— В большом городе жить хорошо, — буркнул Димка из-за спины Тура.
— Я не сказала, что это хорошо, — заметила Ромашка. — Да, наверное, может показаться, что мы должны быть всем довольны, раз у нас есть и еда, и жилье, но на самом деле... Нас отгородили от всего мира высокой стеной, от нас закрыли информацию о том, что находится за пределами города, сделали все, чтобы люди сами ничем не интересовались, ни к чему не стремились. У меня были знакомые, которым неинтересно было, что находится за стеной или как выглядит Земля после Каменного Дождя, но зато они точно знали, в каком фирменном магазине сейчас распродажа и... — Ромашка смущенно замолчала, подумав вдруг, что как-то уж слишком смело принялась осуждать свою прошлую жизнь. Увидев, что на нее смотрят, с интересом ожидая продолжения, девушка тихо сказала: — Сейчас я словно смотрю со стороны на то, что раньше окружало меня, а ведь всего несколько дней назад я жила себе преспокойно в городе за стеной и не так уж часто задумывалась о том, что что-то в этой жизни неправильно.
