Ищейки Смерти

"Да ну это всё!" — подумал Моррот и страстно поцеловал Тиру.

Этим поцелуем он поджог фитиль, который быстро догорев, взорвал бомбу страсти.

"Может быть, хоть сейчас она успокоится?" — подумал Моррот, оттряхивая с себя песок и листья.

— Я люблю тебя, — прошептала всё ещё лежащая на земле Тира.

— И я тебя... — вдруг озвучил свои мысли Моррот, смутился и быстрым шагом устремился в палатку.

Чем ближе кротовья армия приближалась к Митаре, тем отчаянней держалась оборона. Противопехотные капканы встречались чуть ли не на каждые пять шагов. Потоки магических проклятий лавинами обрушивались на солдат. И не всегда волшебники успевали их отбивать... Ночами на лагерь совершалось по несколько нападений убийц-смертников, иногда даже целыми отрядами. Неприятель из отдалённых укрытий вёл снайперский огонь по марширующему войску.

Но подлая партизанская тактика не приносила нужных результатов.

Непоколебимый каменный исполин-крот, невзирая на все тяжбы, прорыл тоннель к окраинам Митары...

Город встретил гостей недружелюбной каменной стеной и широким рвом вокруг неё. Из воды рва в подзорную трубу виднелись хищно мечущиеся перепончатые плавники. Акульи выродки — метровые речные чёрные рыбы с четверным набором пиловидных зубов. Получили своё название за схожесть характера с морскими акулами. Прожорливы, злы и неимоверно опасны. Ни один мыслящий, даже помешавшийся рассудком, не захотел бы оказаться в воде в их компании.

Ждать было бесполезно. Тактика боя (нужно отметить, очень эффективная) Кирфаора заключалась в нападении. Без промедлений, задержек и отсрочек. Не дать врагу прийти в себя, собрать новые силы. Уничтожить сразу, разгромить, вырезать на корню, не дав взойти новым побегам.

На рассвете кротовье войско выстроилось вдоль линии нападения. Красное солнце заливало панцири доспехов предстоящей кровью сражения. Ни крошечного дуновения ветра. Молчаливая земля под ногами, казалось, застыла в болезненном ожидании смерти. Над городом кружила стая чёрных птиц. Они радостно кричали, предвкушая сытный трупный пир...

— Огонь! — махнул рукой Кирфаор.

Рассветная тишина разорвалась на части чудовищным грохотом канонады мортир. Смертоносный, рушащий всё град взрывных ядер обрушился на Митару. Стены крошились, раскалывались замки, дома, трескались причудливые купола храмов... Город полыхал огнём.

Пальба из мортир продолжалась до последнего ядра.

На вбитых в землю лафетах остывали дымящиеся стволы. Они выполнили своё предназначение.

Над когда-то непоколебимой, неприступной Митарой поднимался зловещий столб чёрного дыма. В небе замелькали фиолетовые точки — выжившие после обстрела, до последнего не верившие в происходящее, гражданские покидали город. И чем дальше они улетали, чем выше поднимался дым — тем обречённей становился город...

— Впер-р-рёд! — дико завопил Кирфаор. — Во имя Моола!

Босые когтистые ноги топтали землю. Звеня доспехами, выкрикивая имя своего бога, армия Нового Бура мчалась на штурм.

Раздались первые выстрелы вражеских бомбард. Уступая зоной дальности мортирам кротов, они ни чем не уступали смертоносностью. Рвущиеся ядра косили шрапнелью целые отряды. Зарытые противопехотные капканы уносили в потусторонний мир всех, кого только могли.

Но доблестные солдаты не останавливались, слепо мчались за ведущим их в бой Кирфаором.

Вышедшее из зоны обстрела бомбард, войско приближалось к стенам Митары. На шквальный огонь лучников, кроты ответили прицельным арбалетным. Сражённые болтами стреки падали со стен. В воду — на радость акульим выродкам. Раненные, убитые кроты застилали землю.

На стены забрасывали верёвки с крюками, лестницы. Солдаты Нового Бура взбирались вверх. Кислотные бомбы, вылитые чаны раскалённой смолы, стрелы, парящие в воздухе, безжалостно атакующие стреки... Не будь кроты так упрямы от природы, никогда бы им не взять те стены.

Группа воинов пробилась к держащему ворота механизму, срубила цепи. Безумно скрипя от беспомощности, звеня разорванными цепями, деревянная туша ворот поверженным трупом повалилась поверх рва, образовав мост в город.

— Дверь поддалась! — бешено завопили кроты и устремились через возникший проход вглубь города.

Уцелевшие здания дико перемешивались с разрушенными и пылающими руинами. Когда-то полные деловитых прохожих, улицы были перерыты траншеями, завалены баррикадами и... телами... обгоревшими, разодранными, изувеченными, застывшими в немом крике беспомощности...

Стреки дрались как бешеные дигры: ни шага назад, только смерть или победа.

Первыми встретили кротов боевые бобросы. Бесстрашные преданные животные, один за другим, они умирали за идеалы хозяев...

Чудовищно кровопролитный бой длился до вечера. Ни один защитник Митары не выжил...

Город повержен. Победа за Новым Буром. Но вместо радости — кротов ожидала глубокая скорбь.

Над бездыханным телом Кирфаора, склонив голову в великой печали, стояли выжившие в битве воины. Среди них были Моррот и Тира.

Война выиграна, но без Главы сама суть этой войны терялась, блекла, уходила в небытиё...

Победители вернулись домой побеждёнными.

Начались дни до безобразия размеренной мирной жизни. Гром канонад и предсмертных криков постепенно стихал в головах солдат. Прежние заботы о доме, семье и близких медленно, но бесповоротно заменяли их место.

Моррот всерьёз задумался о дальнейшей жизни. Роль вечно одинокого любимца женщин его больше не прельщала. И он, недолго думая, предложил Тире создать семью. Не трудно догадаться, что влюблённая в него по ушные отверстия девушка ответила взаимностью.

И всё бы ничего: завели бы детей, отстроили большой дом... Вот только новый Глава города Сприфанот возобновил былые дружеские отношение с поверженной Митарой!

Как-то вернувшись после шахтных работ, Моррот обнаружил самое ужасное, что только могло произойти в его жизни. Тира лежала на постели. На первый взгляд спала, но на самом деле — мертва. Отравила себя ядом полосатой гадюки... На полу рядом с ней лежала записка:

"Прости меня, мой дорогой Морри, но я никак не могу простить поступка нашего нового Главы!"

Моррот тогда и выгорел весь внутри. От него осталась лишь внешняя оболочка — говорящая, иногда даже улыбающаяся, принимающая решения... Но внутри не осталось ровным счётом ничего. Пустота. Невыносимая яма непрекращающейся ни на миг душевной агонии. И все попытки залить эту чудовищную яму вином, застелить пеленой развратных ночей с проститутками и былыми подругами — лишь углубляют её...

Морроту стал ненавистен его дом, его город, его соратники, друзья и родственники. Ему стал ненавистен он сам. Крот ушёл из Нового Бура. И с тех пор он никогда не оглядывался. Никогда не хотел вернуться.

Моррот проснулся в холодном поту. Уже больше сотни лет прошло, а события тех злополучных дней всё всплывают у него в кошмарах.

Глава 11: План

Гряда заснеженных верхушек Заколдованных Гор вырастала над горизонтом. Бока бурых перистых туч заливались жёлтым маслом обеденного солнца. Копыта и колёса равняли с землёй высокую траву. Шакалы утопали в густой растительности, но всё так же преданно следовали за повозкой, которой правил их хозяин.

Тартор не спускал глаз с нового попутчика — Краспа. Где это видано, чтобы так просто взять его с собой? Они ведь опытные наёмники, Гирен всё подери! Да что там опытные — одни из самых лучших, если не самые во всём Главном Материке. Мало ли кем незнакомец оказаться может. Вдруг, шпион подкидной, наседка? А если и не шпион, то ворюга какой-нибудь. Ночью взломает сундуки с золотом — и поминай, как звали. Хотя, это очень и очень маловероятно: обойти смертельные ловушки Тоса пока ещё никому не удавалось... Но, всё равно, не нравится новый попутчик Тартору и всё тут! Его располагающее к себе лицо, пламенные, полные горечи и боли речи не действуют на Таротра. Ну и что? Всё равно, последнее решение за импульсивной капитаншей...

Филика сидела на крыше, разглядывая окраины в подзорную трубу. Искрящиеся на солнце снежные гребни, лоснящиеся дождевыми каплями трава и деревья, навалы камней, небольшое озерцо с ивами, печально склонившими к нему ветви, пьющий воду благородный техномонстр... Техномонстр!!!

Да, именно магомеханическая тварь! Кажется, раньше эту модель называли "четыреног". Так вот почему эти чудища до сих пор живы: они постоянно обновляют запасы воды для паровых двигателей. Видимо, и дрова сами добывают, гады механоползучие.

Словно услышав размышления Филики, четыреног отпрял от озерца и налёг передними ногами и туловищем на иву. Вылезшее с корнями дерево повалилось на землю. Растерзав ствол покрытыми заметной ржавчиной, но всё же острыми конечностями, техномонстр принялся "поедать" дрова открывшимся в брюхе отверстием.

Нет, кареты в этих местах оставлять не безопасно. По крайней мере, до тех пор, пока поблизости шастает стальная смерть. Опыт прямого столкновения с техномонстрами у Ищеек Смерти имелся, но очень уж скудный. Обычно, удавалось избегать схваток, просто обходив механическое существо стороной. Только один раз довелось уничтожить кинувшегося на лошадей мечника. Как припоминала Филика, тогда механизм навеки успокоился, вкусив несколько свинцовых пуль из её пистолетов. Враки это всё, про ужасающую мощь и неуязвимость техномонстров — стрелять просто уметь нужно!

Филика приказала остановить кареты, излишней безопасности ради, потребовала команду вооружиться, а сама достала излюбленное до трепета в сердце кремневое ружьё с подзорным прицелом.

Громкий хлопок выстрела распугал птиц, так внимательно наблюдавших с ветвей деревьев за наёмниками. Техномонстр прекратил "древесную трапезу" и принялся суетливо крутиться по сторонам. Ещё один выстрел. Сталь на боковом панцире механизма брызнула искрами. Четыреног обнаружил нападавших и помчался вершить возмездие. Третий выстрел гулким эхом разнёсся по округе. Безжалостный свинец прогрыз металлическую обшивку насквозь. Создание маго-механического гения Тризолуса захромало на левые конечности. Но оно продолжало приближаться к обидчикам, целясь стволом из наспинной башни в Филику. Но откуда позабытому всеми механизму взять снаряды? Механизм приблизился на расстояние обычного выстрела. Не зря, оказывается, Филика приказала подчинённым вооружиться. Моррот всадил арбалетный болт прямо в башню. Остальные открыли пальбу из мушкетов.

Тартор всё не сводил глаз с Краспа: а прим очень даже неплохо управлялся с оружием. Стойка, дыхание, спуск крючка — отточенные, поставленные. И в меткости ему не занимать. Может, он и вправду охотник...

Свинец и сталь рвали механическое существо на части. Оно всё медленней перебирало лапами, брюхо начало тесаться о землю пока полностью не легло на неё. Словно у проткнутого булавкой паука, лапы четыренога судорожно задрожали. Можно было только догадываться, какие жалобные вопли издало бы существо, умей оно это делать.

Жалко ли было наёмникам затравленную, уничтоженную их руками тварь? Конечно же нет! Оно ведь механическое, в нём нет и капли жизни, ведь верно?

Вероятная опасность миновала. Можно продолжать путь.

Спустя несколько часов, кареты прибыли к подножью горы. Невдалеке грядой мелких водопадов и порогов начинала свой гордый путь река Нали. Уже на подходе каждый наёмник ощутил какое-то странное чувство, похожее на перемешанные страх, неприязнь и восторг одновременно. Это нормально, ведь Заколдованные Горы получили своё название не просто так...

Ох, и дурная молва ходила по всему Материку про эти места. Странные, леденящие кровь, непредсказуемые вещи происходили в них. И даже если отмести половину самых лихих россказней, как явно выдуманные, картина всё равно вырисовывалась очень и очень пугающая.

Но такова уж роль наёмников: не отступать там, где обычный человек в страхе пятится обратно к тёплому домашнему очагу...

— Прибыли, — фыркнул Тартор. — Что, горный человек, доволен отсутствием экипировки?

— Вполне, — обнажил в ехидной ухмылке жёлтые зубы Тос, осматривая отлогие подъёмы и опасные каменистые склоны.

— Тар, твой страх высоты службу нам хорошую не сослужит... — высунулся из-за рыжей гривы Моррот, привязывавший лошадей.

— Да что вы ко мне прицепились? — повысил голос Тартор. — Нет у меня никакого страха высоты! Не было никогда! И не дождётесь!

— Тогда чего ты шкулишь как голодный щенок хокоры? — поинтересовался Тос.

— Никто не скулит! — продолжал скулить Тартор.

— Скулишь, скулишь, — попали в унисон Филика и Моррот, вновь высунувшийся из-за лошадиной гривы.

— Неужели никто больше не разделяет моих опасений? — Тартор с надеждой поглядел на соратников, даже на Краспа мельком глянул. Но поддержки в глазах не прочёл, насупился и пошёл точить клинок своего любимого эспонтона.

— Ты, Тар, кстати, можешь не переживать, — заговорила Филика, и в голосе её читалось ликование.

— Что, ты мне крылья пришьёшь? — попытался съязвить Тартор.

— Нет, гораздо лучше, я тебя оставлю здесь, — блеснула золотыми клыками Филика. — Будешь за лошадьми следить, повозки охранять...

— Ты чего это? — вмиг посерьёзнел Тартор и отложил клинок. — Я думал, этим наш новый попутчик займётся... Ну, или Моррот.

— Ты ведь знаешь, Тарушка, думать — очень вредно, — добивала его Филика. — Я за тебя этот грех — думать — на себя взяла. Так что хочешь, не хочешь, а останешься ты у подножья гор. Будешь наш тыл стеречь. Заодно и лазить по крутым склонам не придётся. Не работа, а малина...

— Слушай, капитанша, это ведь не дело! — подскочил к ней взволновавшийся Тартор. — Там ведь эти "герои" встретиться могут. Куда вы без меня? Чего это ты выдумала? Оставь этого Краспа, будь он неладен, — Тартор повернулся к обиженно поджавшему губы приму.— Уж извини, Красп, но сто лет ты нам в горах не нужен! Твоя жажда мести только к провалу приведёт! Тос, Моррот, разве вы не видите этого? — друзья виновато отвели взгляды.

— Пошли отойдём подальше, — твёрдым, как сталь из погибшей Стальни, голосом приказала Филика, крепко сжав Тартору руку и потащив того в сторону. — Сейчас я тебе кой-чего расскажу...

У Тартора ледяные жучки по телу заползали: сейчас-то ему капитанша устроит "сладкую жизнь".

Они спрятались от любознательных глаз (а главное — ушей) соратников за навалом камней. Тартор зажмурился в ожидании смачной оплеухи, но вместо этого услышал спокойный, можно даже с натяжкой сказать — оправдывающийся голос Филики:

— Тар, поверь мне, так будет лучше для нашего дела.

— Как, ты не будешь меня наказывать? — опасливо приоткрыл глаз наёмник.

— Слушай, мы с Тосом не посвящали тебя в наш план. Вы там втроём с Морротом и Краспом в карете. Не было подходящего момента... — глаза капитанши заговорщически блеснули. — Короче говоря, этого прима мы подобрали не от душевной щедрости. Ты сам прекрасно знаешь, что каждый шаг у нас выверен. Иначе не быть нам Ищейками Смерти! Он нам нужен как наживка. Понимаешь о чём я? Парфлай предупредил, что заказанных силой мы не возьмём. Ну и что с этого? Хитрости никто не отменял. У этого стрека, видимо, котелок только в одном направлении варится. Я ведь тоже не хотела прима с собой брать. Нужен он нам, как дигру второй хвост. Тос тогда сказал, что не против, а мне, незаметно от всех, подмигнул. А ты ведь знаешь, что это значит. Тос решениями не раскидывается. Если что-то сказал, значит — обдумал. Да так обдумал, что всем нам и не снилось. На месяцы и годы вперёд обдумал, — Филика мысленно ушла в себя.