Улан. Танец на лезвии клинка

Он и раньше не слишком-то боялся холодной воды и простуд, а после провала в прошлое стал намного крепче ещё и в смысле здоровья. Ну а после занятий на развитие экстрасенсорики и вовсе — забыл, что такое болячки. Даже знакомые всем кавалеристам чирьи

* * *

перестали выскакивать. Мало того — ещё и кожа очистилась! Ну и как тут не верить в магию, если столько...

Одел подштанники и опорки на босу ногу, вышел из палатки на солнышко. Несмотря на осень, до холодов было ещё далеко — Европа. Вроде бы хорошо, но вот ощущение незавершённости осталось. Взял в палатке жвачку на основе смолы, пожевал несколько минут и выплюнул. Вот теперь всё — чистый.

Вздохнув, принялся одеваться — дел ещё было полно. Если во времена мира офицеры не слишком утруждали себя, то в походе, да когда на тебе висят две не самые простые должности... Проблема ещё и в том, что это не канцелярия — не получится высидеть положенные часы, график работы что у командира эскадрона, что заместителя комбата, что у квартирмейстера — рваный.

Штаны, портянки, сапоги... Вообще-то было положено носить чулки — "Как в Европе", но почти сразу Игорь/Владимир перешёл на портянки — удобней, да и дешевле намного. Одел рубаху — шёлковую из-за "вшивого" поверья

* * *

*, натянул камзол...

— Да иди уж, княже, — бесцеремонно сказал Тимоня, — всё одно — без тебя дела не переделаются.

В палатке, которую он приспособил под делопроизводство, Владимир пробыл недолго — почти тут же прибыл вестовой от полковника.

— Звал, Прохор Михайлович? — обратился он к подполковнику, едва зайдя в палатку.

— Да, князь, — серьёзно ответил мрачноватый Рысьев, покусывая обвисший ус, — мне намекнули на... одну операцию... Хотя, тебе-то точно можно. Не уверен — потому как в этом и сами командующие не уверены, но кажется, что нам предстоит рейд к Берлину.

Поручик присвистнул и выругался матерно.

— Вот-вот, я так же отреагировал, — понимающе усмехнулся командир, — ясно же, что нами начнут затыкать все дыры. Так что...

— Да ясно, — выдохнул попаданец, — подготовить материальную часть так, чтоб всё было, но ничего при этом лишнего — чтоб движение не замедлялось. Сделаю.

Начинать дела пришлось с тех самых торговцев — штраф за коллегу они заплатили, да и овёс поставили качественный. Полученные деньги Игорь/Владимир не стал класть в карман (хотя вообще-то, такое считалось вполне законным заработком), а пустил на нужды полка.

В само же полку он устроил проверку и закономерно обнаружил кучу косяков. Ну и поскольку матчасть требовалось приводить в порядок и избавлять от гор хлама, не объявляя о походе, то...

— Это что такое? — шипел поручик на смотре, — как маркитанты уже путешествуем. Гвардейский обоз, мать вашу!

Уланы засопели — сравнение с гвардейцами, известными сибаритами и барахольщиками, им не слишком льстило.

— Навести порядок — чтоб ничего лишнего не было, а нужное — было. Все всё поняли?

Несмотря на уверения в понятливости, офицер основательно прошёлся по пунктам и составил список основных требований, вручив каждому из ответственных людей. Ну а поскольку избавляться от барахла желательно было без особого ущерба для уланских кошельков, то и.о. квартирмейстера вызвал тех самых купцов-поручителей.

— Уланы избавляются от трофеев, — рублеными фразами начал он речь, — и ваша задача — помочь нам в этом, дав справедливую цену за барахло.

Торговцы потели и молчали — после того происшествия с плетьми они почему-то стали относиться к нему предельно серьёзно. Усмехнувшись уголком рта, поручик добавил:

— В убыток работать не прошу — прибыль у купцов должна быть. Но и скупать за бесценок не стоит.

— Сделаем, Ваша Светлость, — ответил за всех старший, нервно оттянув узел шейного платка.

Грифичи/Грайфены/Грейфы — так называемая Померанская династия* Автор в курсе, что династия пресеклась задолго до попаданства ГГ, просто вот понравилась по ряду причин.

Полк признали даже пруссаки** В описываемый период времени лучшей считалась Прусская кавалерия.

Профос

* * *

В описываемое время это должность военного полицейского, палача и говночиста одновременно.

Даже знакомые всем кавалеристам чирьи

* * *

Конский пот довольно едкий, а если по нескольку дней не имеешь возможности смыть его и постирать одежду, то результат вполне закономерный.

"Вшивое" поверье

* * *

* — считалось, что шёлк спасает от вшей. Это не совсем так, но частично всё-таки помогает.

Глава восьмая

Судя по всему, союзное командование никак не могло договориться — бестолковщина продолжалась. Вообще, на этой войне было много непоняток и откровенно вредительских распоряжений. Нужно признать, что виновата в этом была Австрия — в основном. Государство "лоскутного" типа во многом держалось на дипломатии, что с одной стороны хорошо, а с другой — из-за этой самой дипломатии частенько начиналось топтание на месте, когда нужно было сделать решительный рывок.

Ну и результат — австрийские полки по отдельности были вполне недурны, как и военачальники, но свести вместе чехов, немцев (у которых добрый десяток сильно отличающихся диалектов), венгров... И все со своими амбициями, взаимными претензиями.

По мнению Игоря/Владимира, австрийские полководцы были скорее психологами, дипломатами и историками, чем военачальниками — только так можно было хоть как-то командовать достаточно крупными и разнородными войсковыми соединениями. Ну и результат понятен — при прочих равных пруссаки их лупили всегда, да и снабжение...

К сожалению, русские войска были сильно привязаны к австрийским и французским союзникам и всякой... мелочи просто из-за того, что "гуляли" по их территориям, да и снабжать находящиеся в Пруссии войска из России достаточно проблематично — телегами-то... Хотя, многие вещи приходилось возить именно из России, несмотря на заметное удорожание из-за расстояния. Ну а что делать, если союзники то и дело подводят?

Вот и сейчас, вместо нормальной работы, приходится заниматься охраной обозов. Опять немчура вовремя не обеспечила и приходится теперь везти обоз через "слоёный пирог" или проще говоря — через территории, на которых могли быть как как русские/союзные, так и прусские войска.

Тотлебен со своим авангардом вроде как уже "резвился" под стенами Берлина...

— Да хрен его знаит, чегой он полез туда? — сплюнул один из приданных отряду калмыков, занимавшихся разведкой.

— Связать войска противника, — как по учебнику оттарабанил корнет из недавнего пополнения.

Владимир переглянулся скептически с Аюкой, затем есаул произнёс вкрадчиво:

— А сколько войск у енерала? — и сам же ответил, — да тыщи три. А гарнизон — хотя бы полторы*. Да хоть бы и не было его — сколько в городе покалеченных солдат, да горожан, кто может взяться за ружжо? До хренинушки — и никому не хоцца, чтобы войска город разграбили.

— Да и за прошлый набег** гарнизону хвосты понакрутили, — вставил весомоё слово поручик, — так что будут сопротивляться. Ну и увлёкся Тотлебен — увязнуть-то в битве легко, а дальше? Основные наши далече, сразу не придут на помощь, а вот пруссаки — могут.

Тотлебен, несмотря на все достоинства, был известен как невероятный авантюрист и не один раз крупно вляпывался из-за этого, так что особых сомнений — пойдёт он на штурм или нет, у попаданца не было. Не было и у Аюки — на редкость умный и образованный человек. Ну а речь... Что тут поделаешь, если обучал его выходец из какой-то русской глубинки — СОВСЕМ глубинки.

Обоз доверили уланам потому, что больше, как оказалось — некому. Калмыки и казаки — слишком лёгкая конница, не выдерживающая серьёзного противостояния. Да и отношение местных жителей к ним было не лучшим. Чего уж греха таить — что те, что другие, мародёрами были знатными, да и прусская пропаганда работала. В общем, большая часть местных была искренне уверена, что "дикие азиаты" (а к казакам это тоже относилось), едят жареных младенцев и занимаются осквернением храмов.

Вот и получалось, что при приближении диковатых всадников немцы резко проникались духом патриотизма и готовы были оборонятся до последнего, рассылая соседям панические послания. Ну а к русским солдатам отношение было достаточно лояльным — на фоне местных наёмников и отребья, вербуемого в войска, соотечественники выглядели невинными зайчиками.

Ограбить они при случае могли, да и юбки бабам задирали — нечасто, нужно сказать, но бывало. Однако не совали ноги фермеров в камин, чтобы выпытать захоронку, не трогали малолеток, да и баб если валили, то не всей ротой.

Поскольку казаки были уже заняты, а лёгкая конница нужна была уланам позарез, то сотню калмыков переодели в европейские мундиры и приказали всячески маскироваться.

Уланам приходилось буквально разрываться — обоз-то важный, порох и прочее военное снаряжение. Русские и австрийские войска взяли такой темп, что телеги просто бы не успели

* * *

за войсками. Вот и пришлось выступать заранее, да пробираться потом окольными путями.

Стычки? Были, а как же. В этом вся сложность — грохнуть супостата с гарантией, да при этом не нашуметь. Вроде бы получалось — во всяком случае, даже если их и обнаружили, то погони пока не было, а это самое главное.

На сон оставалось совсем мало времени — особенно офицерам. Хорошо ещё, что уланы не были "чистыми" кавалеристами и привыкли при долгих переходах спешиваться и идти или бежать рядом с лошадью

* * *

. Пусть и выехали одвуконь, но за две недели путешествия вымотались жутко. Даже Владимир/Игорь чувствовал себя усталым...

Впрочем, он-то как раз работал больше остальных — знал возможности своего организма и старался "За себя и за того парня". Поскольку обязанности квартирмейстера с него никто не снял (хорошо ещё, что командование ротой принял на себя новый офицер), то поговорка получилась к месту.

Вообще, попаданец в последнее время начал уже всерьёз считать, что за ним наблюдают высокопоставленные особы — чувствовался некий... интерес. Для примера — ну неужели не было грамотного и честолюбивого квартирмейстера для прославленного уланского полка? И ведь таких неувязочек — масса. Складывалось впечатление, что его проверяли на прочность и вообще — изучали.

Подъехав у Рысьеву, Владимир коротко обговорил кое-какие служебные детали.

— Эк тебя путешествие подкосило, — заметил командир.

— Да и ты не красавец, — хмыкнул подчинённый.

— Эт да...

— Ладно, Прохор Михайлович, — проедусь-ка я по окрестностям, развеяться надо, а то совсем уже...

— Да езжай уж, — отмахнулся подполковник, — вижу, что надо проветриться.

Оставив Тимоню отсыпаться, поручик взял одного из молодых. В одной из недавних стычек тот повредил руку, но как боевая единица он был спортсмену и не нужен — так, послать куда в случае нужды, чтобы самому лишний раз не мотаться.

Вспомнив карту и разъезды улан/калмыков, Владимир/Игорь понял, какой район не мешало бы проконтролировать. К сожалению, на полноценный контроль банально не хватало людей — они уже подъехали достаточно близко к Берлину, а здесь хватало строений и других мест для полноценных засад, так что некоторый группы приходилось отправлять достаточно большие — иначе могли напасть.

Спустя час неторопливой езды он остановился у подножия холма. Нет, не на холме — пусть сверху и открывается хороший вид, но не менее хороший вид открывается и на него... Вытащил трофейную подзорную трубу и поморщился непроизвольно — хоть она и считалась качественной, но с привычными биноклями точно не сравнить. Осмотрелся осторожно и поехали дальше.

— Стоп! — сказал попаданец немного погодя, — Макар, ничего не чуешь?

Улан аж приподнялся в стременах и замер, поглаживая лошади шею.

— Нет, господин поручик.

— А вот мне что-то...

Не договорив, экстремал "включил" свою экстрасенсорику и... показалось, что с запада от него движется большая группа людей.

Пришпорив коней, поскакали в... подозрительную сторону — и снова таже процедура с подзорной трубой.

— Княже, — подал голос Макар, — если туточки кто и ходит, то скорее — возле моста. Мы с месяц назад здеся проскочили, там вон — в версте отсюдова. Ежели есть какие отряды на том берегу, то моста им не миновать — берега топкие, неудобные, а ближайший мост кроме этого — верстах в семи, да и вроде как сапёры его рушили. А остальные совсем уж далече. Долго офицер не думал — идея вполне здравая.

К мосту подъезжали со всеми мерами предосторожности... и снова ничего. Однако руферу всё же что-то не давало покоя и он сосредоточился, замерев. Запах табака он мог учуять на несколько сот метров

* * *

*, а раз он чуял его, не видя людей, то это могло значить только одно — едет много курящих. Курить во время переходов позволяют себе почти исключительно кавалеристы — дыхалка-то не сбивается.

Оставив коней внизу с Макаром, он вскарабкался на холм и навёл подзорную трубу, всматриваясь в неё до рези в глазах. Удалось разглядеть какое-то марево, но это могли быть и дефекты стекла. Однако вскоре ситуация прояснилась — из-за деревьев выехали кирасиры. Довольно быстро поручик опознал прусских кирасир.

Мысли начали метаться, как бешеные — ситуация была исключительно поганой. Путь от холма пролегал таким образом, что тайком ускакать просто не получалось. Не тайком тоже, потому что кирасирские лошади на дистанциях в несколько вёрст легко обгоняли заметно менее крупных уланских. По крайней мере — если местность была не слишком пересечённой, то есть как сейчас...

Выходило так, что их догонят — поскачут они верхом или попытаются скрыться пешими — местность открытая... Сдаваться в плен негоже — Фридрих достаточно злопамятный человек и "рыцарским" его поведение к пленённым противникам никак не назовёшь — были уже прецеденты. Ну а не запомнить человека, которого считают одним из главных "виновников" поражения при Кунерсдорфе, особенно если самому королю пришлось пережить погоню сослуживцев этого человека... На хорошее отношение нельзя было надеяться — либо "помрёшь от ран", либо вернёшься инвалидом, кашляющим кровью. Ну и в конце-концов — нужно было выручать товарищей, иначе обоз и охраняющих его улан просто вырежут при внезапной атаке.

В этот момент он вспомнил внезапно ту встречу со стариком перед попаданием сюда, свои слова и мысли...

— Что ж, — с горечью прошептал он сам-себе, — не самая глупая смерть...

Быстро спустившись, коротко обрисовал ситуацию Макару.

— Отдавай-как мне свою пику, да пистолеты... Заряжены?

— Да... Э, господин поручик, я с вами!

— Что со мной? — жёстко спросил попаданец, — рука у тебе не рабочая, да и предупредить кто-то должен — иначе вырежут наш обоз и наших ребят вместе с обозом. Ясно?

Рядовой сглотнул.

— А как же...

— А вот так же. Повезёт — так жив останусь, а нет — так хоть помер не напрасно. Постараюсь задержать их хоть на пять минут, авось и оторвёшься — на длинных дистанциях наши лошадки лучше.

Вытащив заветный флакончик, он ножом отковырял пробку и налил в каску. Цыган обещал, что лошадь пьёт это охотно и совершенно дуреет, становясь храброй. Ну а как иначе заставить её идти лоб в лоб на кирасирских битюгов? Разбавить водой из фляги и вылить получившуюся смесь в подставленную ладонь — из каски коню неудобно.