Добрая фея

— Рассказывай, — потребовал председатель.

Саша растерялся. Он ожидал, что Владимир Яковлевич начнет крыть его матом, эти обвинения надо будет выслушать с каменным лицом, а затем, когда председатель выдохнется, можно будет произнести ответную речь. А если начать ее прямо сейчас, когда эмоции еще не кипят, эффект будет совсем не тот. Блин...

— В рапорте все написано, — сказал Саша. — Исходя из этого, я не вижу смысла в дальнейшей деятельности на своем посту.

— Это я понял, — сказал председатель. — Ты рассказывай, что нужно сделать, чтобы смысл появился.

— Ну...

Черт возьми, как ловко он повернул разговор! Что бы Саша ни произнес сейчас, он в любом случае будет выглядеть мелким интриганом, пытающимся подсидеть начальника. Весь план с самого начала никуда не годился, нельзя было подходить к председателю как к обычному генералу, надо было представить себе, что идешь на ковер к Лаврентию Павловичу.

Саша сделал серьезное лицо и начал говорить, стараясь, чтобы эмоций в голосе было поменьше:

— Во-первых, надо убрать из управления Серова. У меня есть подборка материалов...

— Вставляй, — сказал Владимир Яковлевич и указал на USB-разъем своего компьютера.

Саша вставил секретную флешку, дождался опознавания отпечатка пальца и скопировал файл. Пока файл копировался, Саша обратил внимание на ярлык "Цивилизации" на рабочем столе председателя, странно, что он находит время играть в игры. Впрочем, у хорошего руководителя времени хватает на всё.

— Посиди пока, я почитаю, — сказал Владимир Яковлевич.

Щелкнул мышью, открывая документ, и вдруг странно хрюкнул.

— Это черновые записи, — смущенно пробормотал Саша, — я специально не готовился.

— Вижу, — сказал Владимир Яковлевич. — Ты красноречив, это хорошее качество. Ох, как у вас все запущено...

Владимир Яковлевич оторвал взгляд от компьютера и посмотрел на Сашу. Саша поежился. Председателю только пенсне не хватает, надеть его — вылитый товарищ Берия. вообще не отличишь.

— Я согласен с твоей оценкой, — сказал Владимир Яковлевич. — Надо было раньше обращаться, хотя бы третий отдел спасли.

— Думаю, еще не поздно, — осторожно заметил Саша. — Например, если лично вы позвоните...

Председатель отрицательно покачал головой.

— Не будем создавать прецедент, — заявил он. — Прямой звонок сверху — это крайнее средство, если злоупотреблять — возникает привыкание, так что лучше не начинать. Сколько тебе нужно времени, чтобы войти в курс дел в управлении?

— Э-э-э... — только и смог выдавить Саша.

Входя в этот кабинет, он никак не рассчитывал на такой поворот событий. Он не искал личной выгоды, просто хотел сделать хорошее дело, а теперь что получается? Подсидел, настучал...

Владимир Яковлевич терпеливо ждал.

— Месяца два, может, три, — сказал, наконец, Саша. — Я не готовился к этому, честное слово. Просто наболело.

— Верю, — кивнул Владимир Яковлевич. — Когда выйдет ближайший приказ по кадрам, не удивляйся, временно введем должность нового зама, потом, когда войдешь в курс дела, ликвидируем. Вопросы?

Саша пожал плечами. Какие тут могут быть вопросы? Чтобы их задавать, надо сначала переварить информацию.

— Тогда я задам вопрос, — сказал Владимир Яковлевич. — Что за дела у тебя в мэрии?

Пару секунд Саша колебался. Раскрывать агентов строжайше запрещено даже перед собственным начальником, но, соблюдая инструкции буквально, недолго и в маразм впасть.

— Агент, — сказал Саша.

— Я уже понял, что агент, — кивнул Владимир Яковлевич. — Что за проект они разворачивают?

— Один гениальный ученый изобрел лекарство от рака, — сказал Саша. — Мэр инвестирует, мой агент организует предприятие.

Владимир Яковлевич удивленно приподнял брови.

— Не врешь? — спросил он.

— Никак нет, — ответил Саша.

— А как ты узнал об этом?

— Случайно. Честное слово, случайно. Я у этого ученого жену увел, я тогда не знал, что он гений.

Владимир Яковлевич рассмеялся.

— Мы с тобой сработаемся, — заявил он. — Молодец, что пришел. И не мучайся совестью, ты все правильно сделал. Некомпетентных людей надо гнать, не считаясь с правилами, тем более с неписаными правилами. Тем более, что ты ускорил процесс на месяц-два, не больше, ты и так был основным кандидатом на место Серова. А насчет этого лекарства продолжай работать и держи меня в курсе. В шестой отдел ничего не передавай, работай лично, за это направление отвечаешь лично ты. И еще, зайди после обеда к Михалычу, выскажи соображения, кого видишь на своем месте. Все, свободен.

6

Полковник Гриднев вернулся через полчаса, вид у него был обалдевший. Увидев Чарли, он остановился и наморщил лоб, мучительно вспоминая, кто это такой сидит в коридоре на стуле для посетителей. Через секунду вспомнил, мрачно усмехнулся и стал открывать кабинет.

— Заходи, — сказал он.

Чарли сел в гостевое кресло, хозяин кабинета подошел к стенному шкафу, открыл дверцу, с сомнением посмотрел внутрь, вздохнул и закрыл. Чарли заметил, что этом отделении шкафа стоят бутылки.

Полковник сел за стол, закрыл глаза и некоторое время массировал лысый череп. Судя по всему, председатель озадачил его неслабо. И вряд ли это связано с тем делом, по которому работает Чарли.

— Я ненадолго, — сказал Чарли. — Всего несколько вопросов, минут десять у вас отниму, не больше.

Гриднев рассеянно кивнул.

— Давай, спрашивай, — сказал он.

— Вы знаете, как легализовалась та анчутка? — спросил Чарли.

— Какая анчутка? — не понял Гриднев.

— Как какая? — удивился Чарли. — Перед тем, как вас председатель вызвал, вы сказали "опаньки", и у вас такое лицо было...

— Лицо у меня всегда глупое, — заявил Гриднев. — Не знаю я никакой анчутки. Было подозрение, но прошло.

— Почему прошло? — спросил Чарли.

Гриднев как-то воровато оглянулся по сторонам, затем перегнулся через стол и прошептал:

— Потому что это дело на личном контроле председателя.

Снова опустился в кресло и спросил, уже нормальным голосом:

— Понял?

— Понял, — ответил Чарли. — Что тут непонятного?

И действительно, все абсолютно понятно. Законтачиться с анчуткой может любой, в том числе и лысый полковник, который запросто заходит к председателю. Если только он не наврал, к кому пошел. Жаль, что Чарли не разглядел, какой номер высветился на АОНе. Да, впрочем, ну разглядел бы, что бы это изменило? Все и так понятно. Жалко полковника, но ничего не поделаешь, с иглы надо слезать, пока не поздно. В чем главное отличие контакта с анчуткой от привычки к героину? В том, что вены не портятся. Александр Петрович потом сам спасибо скажет, что от него анчутку отвадили.

— Все понятно, — повторил Чарли. — Разрешите идти?

Гриднев рассеянно кивнул и протянул руку, Чарли пожал ее и вышел из кабинета. Странно, та женщина показалась ему совсем не похожей на анчутку, и НЛОметр не показал близкого присутствия, только старый след. Впрочем, этот прибор показывает черт знает что, немудрено, что они с Огурцом тогда не разобрались. Надо же, совсем рядом анчутка была!

Чарли достал мобильник и выбрал номер из адресной книги.

— Здравствуйте, Тимофей Борисович, — сказал Чарли. — Тут такое дело, срочно нужен доступ к нашей базе. И к секретному телефону тоже желательно, но сначала к базе.

Тимофей Борисович пообещал все быстро организовать, и не обманул. Не успел Чарли дойти до лифта, как начальник перезвонил и сказал, куда идти.

Чарли поднялся на лифте на девятнадцатый этаж, немного поплутал по коридорам, нашел нужную комнату, предъявил удостоверение молчаливому прапорщику (редкий случай — сотрудник КОБ на службу в форме ходит), тот провел Чарли в миниатюрную комнатку, почти всю площадь которой занимал компьютерный стол, и закрыл за Чарли звуконепроницаемую дверь. Через пять минут Чарли кое-что понял.

Он ошибся, та женщина не была анчуткой. Ту женщину звали Ольга Викторовна Бирюлева, это была законопослушная гражданка, хозяйка дачи и любовница полковника Гриднева. Но анчутка точно побывала на даче полковника, если бы аналитики работали нормально, они бы установили этот факт в тот же день. А они увидели, что в деле нарисовался матерый опер, и не стали копать глубже, решили, что раз он ничего не заметил, так ничего и не было. Скорее всего, гражданку Бирюлеву вообще не пробивали по базе, решили, что засветившаяся женщина — жена Гриднева, а вовсе не любовница. А Константин Николаевич Бирюлев, старший научный сотрудник НИИ с непроизносимым названием, вообще не попал в поле зрения. Впрочем, сомнительно, что именно он привез анчутку в город, муж и любовник редко оказываются в одном месте в одно время. Хотя, кто его знает, может, поехал выслеживать жену, выследил, думает, сразу пристрелить или погодить, а тут, откуда ни возьмись, анчутка. Маловероятно, но в жизни и не такие совпадения случаются. Кстати, это легко проверить. Если Чарли не угадал, Гриднев будет злиться, может даже пожаловаться Тимофею Борисовичу, но Тимофей Борисович своих сотрудников в обиду не даст, тем более что формально никаких нарушений нет.

Чарли достал мобильник, посмотрел на надпись "Поиск сети" и убрал мобильник обратно. Все правильно, помещение экранировано, надо или покинуть его, или воспользоваться проводным телефоном. Лучше второе.

— Ольга Викторовна? — спросил он. — Вам удобно сейчас говорить? Вас из комитета общественной безопасности беспокоят, майор Чарский.

Чарли решил не придумывать никаких легенд. Наспех состряпанную легенду Гриднев раскроет в момент, а тщательно продумывать подход к субъекту нет ни времени, ни особой необходимости.

— Я вам очень странный вопрос задам, — продолжал Чарли. — Пожалуйста, не удивляйтесь, а просто ответьте честно. Нет, вопрос безобидный, просто очень странный. За последние полтора месяца не пропадало ли у вас нижнее белье? Нет, вы не ослышались. Пропадало у вас нижнее белье за последние полтора месяца? Трусы, носки, лифчики всякие... Вроде было, а куда-то подевалось и никак не находится. Тапочки пропали на даче? Отлично! А когда? В конце августа? Спасибо, Ольга Викторовна, это просто замечательно, вы очень помогли. Да, чуть не забыл, еще один вопрос, последний. Ваш муж, Константин Николаевич, двадцать третьего числа на даче был? Бывший муж? Разводитесь? Как раз вещи забирал? Великолепно! То есть, не в том смысле великолепно, я не то хотел сказать... Просто вы нам очень помогли одно дело расследовать. Огромное спасибо, Ольга Викторовна! Нет, ничего он не сделал, никаких неприятностей не будет. Да, мы иногда странные вопросы задаем, мы вообще странные люди. Ну, допустим, я скажу, что нельзя рассказывать, вы же не послушаетесь? Значит, будем считать, что можно. Спасибо еще раз, всего доброго.

Чарли положил трубку, ввел в базу еще один запрос, просмотрел результаты и снова снял трубку. На этот раз он набрал номер мобильника Огурца.

— Огурец, это Чарли, я с другого телефона звоню, — сказал он. — Двигайте к башне, чем быстрее, тем лучше. И скажи ребятам, пусть морально готовятся, сегодня будем делом заниматься, подробности голосом расскажу. Наплюй, это подождет, у нас более важное дело. Через сколько будешь? Ага, понял.

Чарли вышел из комнатки, расписался в журнале, пожал прапорщику руку, сказал "спасибо" и удалился. Он направился в буфет — раньше чем через полчаса ребята не прибудут, пока можно перекусить.

Ребята говорили, что буфет в башне — это самый настоящий "Макдональдс". На деле оказалось не совсем так, ассортимент примерно тот же, но клоуна у входа нет, и сотрудницы не в уродской униформе, а в белых халатах, как в советских столовых. Чарли заказал кофе и мороженное, и то, и другое оказалось на удивление вкусным. Доев, он посмотрел на часы, и решил позвонить Тимофею Борисовичу.

— Кажется, я нашел ее, — сказал он.

— Кого? — удивился Тимофей Борисович. — Погоди... Ну ты даешь! Неужто ту самую?

— Ту самую, — подтвердил Чарли. — Сейчас поедем, проверим, если подтвердится, будем брать. Если вы одобряете, конечно.

— Одобряю, — сказал Тимофей Борисович. — Молодец, Чарли, не ожидал от тебя такой прыти. Как закончите, зайди ко мне, если будет не очень поздно. Ну, или позвони. Обязательно доложи по итогам.

— Конечно, Тимофей Борисович, обязательно доложу, — сказал Чарли.

На второй линии запищал входящий сигнал.

— Ребята звонят, — сказал Чарли. — Сейчас поедем уже.

— Удачи вам! — сказал Тимофей Борисович и отключился.

— Да, Огурец, — сказал Чарли в трубку. — Паркуйтесь где-нибудь у входа, я сейчас спущусь.

7

Михаил Григорьевич подозрительно принюхался. Олег смущенно отвернулся.

— Злоупотребляете, Олег Дмитриевич, — заявил врач. — Это и так опасно, а в вашей ситуации — особенно. Очень глупо убрать из печени рак, а потом убить ее алкоголем.

— Сам знаю, — смущенно ответил Олег. — Я обычно с утра не пью, сегодня просто день такой. Переговоры удачно прошли.

— Какие переговоры? Неужто минздрав испытания разрешил?

— Если бы... — проворчал Олег и махнул рукой, дескать, нет, это другие переговоры, не столь важные.

Не говорить же ему, что куратор от органов дал добро. Удивится, начнет расспрашивать, почему это так важно... Нет, лучше пусть продолжает пребывать в счастливом неведении. И вообще, пора переводить разговор на другую тему.

— Я новые дозы привез, — сказал Олег.

— Отлично, — обрадовался Михаил Григорьевич, но сразу же помрачнел. — У нас еще один несчастный случай, снова по поджелудочной железе. Думаю, больше не стоит экспериментировать с этой формой.

— Намекаете, мне пора в церковь идти, свечку ставить? — спросил Олег.

Он постарался задать этот вопрос непринужденно, с этакой юмористической интонацией, но не получилось. Вопрос прозвучал серьезно и немного испуганно.

— Если в бога верите — сходите, — серьезно ответил Михаил Григорьевич. — Похоже, что вам невероятно повезло. Жаль, я в динамике не видел, что с вашей опухолью происходило.

— Ладно, — сказал Олег. — Что с другими больными? Кроме этого, других несчастных случаев не было?

— Не было, — ответил Михаил Григорьевич.

Но голос его прозвучал как-то неуверенно.

— Что такое? — спросил Олег. — Проблемы какие-то?

— Да так, — пожал плечами Михаил Григорьевич. — Ничего страшного, просто неприятно. У одного пациента жена оказалась неадекватная. Пробила себе постоянный пропуск к больному, мы обычно стараемся капельницы ставить без родственников...

— Капельницы?

— Мы препарат в капельницах вводим. По идее, так он должен лучше действовать, можно дозировку уменьшить... Короче, жена пациента увидела, что ему ставят капельницу, стала расспрашивать, что да как, а Маришка, это медсестра наша, сдуру брякнула про новый экспериментальный препарат.

— Погодите, — остановил его Олег. — Так сестры уже знают?

Михаил Григорьевич развел руками.

— Шила в мешке не утаишь, — сказал он. — Опытные сестры разбираются в онкологии не хуже иных врачей, безнадежного больного определяют с первого взгляда. А у нас уже одиннадцать безнадежных резко пошли на поправку. Естественно, сестры начали приглядываться.