Улан 2. Наследие предков

Даже не выстроившись толком, турки заорали что-то на тему нехороших гяуров и ринулись в атаку нестройной толпой

* * *

. Складывалось впечатление, что они не в атаку идут, а устроили гонку за призом и первому, врезавшемуся в русский строй, султан лично вручит мешок золота. Впрочем... может быть, так оно и было.

Непроизвольно поморщившись (душа кавалериста не вынесла такого зрелища), Рюген приказал:

— Огонь только по команде!

Всё давно было обговорено, но голос начальства успокаивал солдат перед боем — дескать, всё как положено идёт, не волнуйтесь.

Набрав разгон, сипахи к воем полетели к полкам Померанского. Зрелище эффектнейшее, да и дрожь земли, когда на тебя мчатся больше тысячи всадников... Да, вспомогательные войска и слуги тоже пришпорили коней, хотя и в задних рядах.

Вот первые ряды приблизились к колышкам... И могучие воины кубарем полетели в траву вместе с боевыми конями. Визг, вой, истошное ржание... По прикидкам Рюгена, на траву полетело не меньше полусотни воинов — и это только одномоментно, а в таких условиях это верная смерть.

Сипахи упрямо пробирались вперёд — всё ещё верхом.

— Бах! — Загремели выстрелы егерей и турки начали падать. Выстрелы гремели не переставая — стреляли только отборные стрелки, остальные же перезаряжали.

— Сигналь пехоте, — сквозь стиснутые зубы приказал Грифич горнисту. Тот лихо вскинул трубу к потрескавшимся губам и над битвой понеслись музыкальные приказы. Сигнал понадобился потому, что вспомогательные войска начали разворачивать коней и требовалось их остановить. Сейчас турки сбились в плотную толпу, где люди мешали друг-другу и Владимиру не хотелось лишаться такого преимущества. Загремели выстрелы — теперь противников начали обстреливать с трёх сторон.

Потребовалось больше минуты, чтобы первые воины султана вылезли из получившейся кучи-малы и пешком двинулись к русским полкам. Долго — потому что сгрудились тесно и люди, находившиеся внутри войска, не могли даже слезть с седла — их бы раздавило покалеченными брыкающимися конями.

Но вылезли — и это были отменные воины... Пруссаки понесли первые потери — некоторые сипахи успели приблизиться и в ход пошли клинки. Однако строй не дрогнул и немногочисленных удальцов быстро уничтожили.

Луг заволокло дымом от беспрерывной стрельбы — каждый из егерей сделал уже не меньше, чем по пять выстрелов, а пехотинцы и вовсе — по два десятка. Нечасто битвы требовали такого расхода пороха... Но нужно учесть, что как раз порох у Померанского был — не зря же склад грабили... Ну а людей он предпочитал беречь — привычка такая.

— Прекратить стрельбу! — Отдал Грифич приказ и горнист протрубил сигнал. Постепенно ветерок начал разносить густой дым и через полминуты стало ясно — победа! Живые турки ещё были, но вылезти из под нагромождения тел они не могли. По крайней мере — быстро.

— Растащить тела и собрать трофеи, — устало скомандовал Рюген. Принца стало "отпускать" и появилось ощущение, что он не спал дней пять.

Трофеи оказались богатыми — одних только здоровых коней cобрали почти полторы сотни. К сожалению, большая часть их была достаточно средними по качеству, ведь они принадлежали вспомогательным воинам, скакавшим в задних рядах. Остальные или повредили себе ноги на кольях или были как-то повреждены в давке.

Зато драгоценной брони, дорогих клинков, украшенных пистолетов, золота и шёлка было столько...

— Собираем трофеи и грузим на коней! — Скомандовал герцог. Новость была встречена ликованием — добыча явно было много большей, чем мог рассчитывать средний солдат.

Скомандовал Грифич не просто так — сперва у него были колебания и хотелось ещё пройтись по тылам, но затем выживший (ненадолго) турок поведал, что своей диверсией он уничтожил больше четверти пороховых запасов и за уничтожение его отряда пообещали ОЧЕНЬ крупную награду. Так что... отряд сипахов был только первой "ласточкой".

— Уходим, — объявил он офицерам, — мы и так сделали больше, чем надеялись.

Настроение у всех было приподнятое — можно было надеяться на награды и — деньги за трофеи.

Натренированности солдат* — при многодневных переходах конница не имеет особого преимущества перед тренированной пехотой. Среднестатистический дневной переход конницы — НЕ БОЛЕЕ ста километров. И к слову — это нормативы 20-го века, с налаженной службой, с ветеринарами и т.д. Причём — не более 3-х дней. В норме же — от 40 до 60 км. Здесь же описывается конница, в которой всадники и лошади одеты в доспехи (как и положено сипахам) и соответственно, просто не могут развить такую скорость.

арьергард** — тыловая охрана, обычно выделяемая при отступлении.

Заряжать ружья

* * *

— порох того времени качеством не отличался, так что даже в походе большая часть стрелков ходила с незаряженными ружьями. Рискованно — да, но слежавшийся или отсыревший порох ещё хуже, такой испорченный заряд выковырять достаточно проблематично.

Ринулись в атаку нестройной толпой

* * *

— отсутствие дисциплины и неумение работать сообща — бич турецкой армии как того времени, так и более позднего периода.

Глава восьмая

С места битвы уходили быстро, но спешки не было — просто у каждого подразделения была своя, уже отрепетированная задача. Одни растаскивают трупы врагов, попутно добивая раненных; другие быстро избавляют эти самые трупы от ценных вещей; следующие копают могилы для павших, надеясь что мусульмане не решатся выкопать их, чтобы поглумиться над трупами...

Через полтора часа все раненые были обихожены, трофеи собраны и погружены на коней и полки двинулись в путь. Большой удачей было то, что часть лошадей всё-таки уцелела — почти полторы сотни голов были полностью здоровы и чуть больше семидесяти — с оговорками.

С оговорками или без, но они могли нести раненых или вьюки с трофеями. Раненых было немного, а вот убитых хватило — несколько сипахов, успевших под покровом дыма добраться до прусского полка, вырезали больше двадцати человек. Если бы не дым, их бы встретили штыками, а так... Так мастера индивидуального боя успели натворить дел. Большая часть пруссаков получила тяжёлые, длинные резаные раны и банально истекла кровью.

Поскольку решили уходить из Молдавии, пришлось отправить гонцов Суворову — приблизительный маршрут и график были сверены, как и кодовые фразы, так что Померанский приказал Александру Васильевичу прекращать диверсии и валить, пока обозлённые турки не взялись за них всерьёз.

Также было принято решение уходить вместе, объединив силы. Полторы тысячи — сила не слишком великая и нарвавшись на достаточно крупный отряд, можно было потерпеть поражение. А вот объединившись, получали чуть больше трёх тысяч и тут уже можно было рассчитывать на уверенную победу над достаточно большим числом противника. Армия же турок в своей основе — скорее ополчение и просто не сможет угнаться за тренированными русскими полками. По крайней мере — всеми силами сразу, ну а бить их по частям — дело привычное.

Соединились к вечеру следующего дня и ночлег стараниями агентов Рюгена был подготовлен на славу...

— Ну, принц, снимаю перед тобой парик, — шутовски поклонился сухонький полководец, блестя лукавыми глазами. С учётом того, что парика не было...

Вместо ответа Грифич сидя изобразил пародию на придворный французский поклон и даже дрыгнул ногой. Суворов мелко засмеялся, прижав ладонь ко рту.

— В самом деле, организовать на территории врага лагерь с подготовленным ночлегом и торжественным пиром... Рискованно, принц.

— Не слишком, — флегматично отозвался Владимир, — в подробности вдаваться не буду, но даже турки были уверены, что это готовят для них и сами принимали участие в подготовке. Разведка, сударь — и агентурная работа.

Генерал-майор задумчиво покивал, принимая это к сведению.

— Пугачёв организовал? — Спросил он, показывая осведомлённость.

— Пугачёв за горлорезов отвечает, за пластунов, тут Юрген постарался. Но кстати — оба хороши, как выйдем, буду писать представление императору на ордена.

Помолчали, наслаждаясь вкусной едой и вином — попаданец пил его сильно разбавленным. Сидели они в стороне от общего пира (практически безалкогольного), чтобы иметь возможность обговорить какие-то дела без лишних ушей. С этой же целью постоянно меняли языки и вообще — говорили тихо.

А обсудить было что — Суворов относился к так называемой "партии Павла", сделавшей ставку на Наследника. Партия эта была неофициальной, да и действующего императора смещать никто не собирался. Просто было принято решение... Точнее даже — завуалировано, намёками обговорено — что Петру надо допускать сына к власти уже сейчас.

Цесаревич показывал неплохие задатки — по мнению некоторых, он справился бы с управлением лучше, чем сам отец. Ну и никто не хотел повторения истории с Петром Фёдоровичем, который получил бразды правления только после смерти тётушки Елизаветы Петровны и из-за банального непонимания ситуации наворотил немало лишнего. Собственно говоря, положение тогда спас Миних, взявшийся за штурвал, да сам Рюген, да другие придворные, не желавшие жить в эпоху переворотов...

Справились совместными усилиями — и даже хорошо справились, но... Недостаток своевременной передачи власти и образования Петра аукнулся неумением вести внешнюю политику. Вот и хотели "государственники" начать готовить преемника заранее. К сожалению, вопрос не самый простой — император понимал, что как правитель он слабоват и потому время от времени на него находили приступы недоверчивости. Хрен бы с ними — характер у него был достаточно отходчивый, но когда за дело берутся Воронцовы... Результат может оказаться не самым приятным.

Пусть они и сидели в сторонке, но разговаривали Эзоповым языком* — мало ли...

— Согласен, Павел очень умный мальчик, да после военной компании он точно излечится от избыточного романтизма и благодушия. Вот только не рано ли ему поручать серьёзные проекты? Или... своё плечо подставит Наставник?

Суворов был представителем (неофициальным!) русских военных и его/их интересовало — не собирается ли Померанский замыкать власть на себе?

— Поначалу возможно и придётся, — откровенно ответил тот, — но надеюсь, не в одиночку и ненадолго. Совсем уж в сторону отходить не собираюсь, но у меня есть и свои проекты, а мальчику пора взрослеть и обзаводиться не учителями, а друзьями, свитой, командой...

Главное было сказано — на первые роли Рюген не претендует, хотя совсем уж в сторону затереть себя не позволит. Проекты же — требование помочь ему с Померанией.

Дальше уже разговор политиков трансформировался в разговор двух приятелей. Да, приятелей, несмотря на существенную разницу в положении. Это попаданец помнил, что Суворов Александр Васильевич — полководец из "самых-самых", а для генерал-аншефа герцога Померанского, он всего лишь перспективный генерал-майор, которому Померанский лично "выбивал" сперва чин бригадира, а затем и генерала...

Но не стоит забывать, что и сам Суворов весьма знатного происхождения, а отец его пусть даже в опале и в отставке, но тоже является генерал-аншефом и находится в родстве со знатнейшими фамилиями России. Он для них свой, а вот Грифич пусть и куда более знатный, но — без могучей родни... Да и родни вообще, у него почти не было.

Затем разговор пошёл о текущей ситуации и тут Суворов предложил сделать возвращение более эффектным...

— По Яссам ударить!

— Ты не заболел? — Рюген заботливо посмотрел на собеседника, — знаешь хоть, что там турецкие склады и соответственно — просто охренительное количество солдат.

— Нет, Ваша Светлость, — улыбнулся Александр и предложил план.

План был совершенно сумасшедший и рассчитанный именно на огромное количество агентов Рюгена. Принц замолчал и уставился в никуда, постукивая пальцами по эфесу сабли.

— Может и выйдет, — пробормотал он наконец и позвал офицеров на совещание.

Основа плана была предельна проста — часть войск с топотом и улюлюканьем должна внезапно появиться около Ясс и отвлечь на себя основную массу войск. Ну часть будет таится в засаде и нападёт на гарнизон по сигналу.

Проблема заключалась в том, что наличных сил для операции банально не хватало и отвлекающим частям требовалось изображать куда большее количество людей, чем есть на самом деле. И при этом не попасть в ситуацию, когда придётся принимать бой... Ну и основной части подчинённых Вольгасту сил приходилось ничуть не лучше — гарнизон в Яссах пусть и низкого качества, но вот количество... А с учётом того, что в городе есть какие-никакие, но укрепления, то даже вспомогательные турецкие войска могут дождаться подмоги.

— Потому я и говорю — это возможно только с твоей агентурной сетью, — перебил мысли Суворов.

— Это я уже понял, — меланхолично отозвался попаданец, — вот обдумываю — реально ли это вообще.

От плана пришлось отказаться — слишком рискованный и много моментов, где надо пройти по грани... Пусть даже идея и предложена Суворовым, но попаданец прекрасно помнил (редкий случай!), что звание генерала тот заслужил несколько позже, а славу непобедимого полководца — позже значительно. Пока же он — пусть чрезвычайно талантливый, но и чрезвычайно авантюрный генерал, которого не раз одёргивал как Миних, так и Румянцев — тоже далеко не бездарные полководцы...

Для успокоения совести Владимир предложил "Волкам" и пластунам-запорожцам "пошалить" в Яссах — на добровольных началах.

— Что надо делать-то, Ваша Светлость?

— Что хотите, — ответил принц "Волку" и всем собравшимся, — желательно как-нибудь повредить склады с порохом и его составляющими. Нет — склады с амуницией какой.

— А продовольствие? — Спросил молодой казак, у которого под носом только начали расти усы. Казака зашикали — ветеранам было ясно, что массовую порчу продуктов вряд ли получится сделать, да и... Конец лета, да в славной сельским хозяйством Молдавии... Не оголодают.

Четырнадцать добровольцев разделились на три группы — одна казачья и две "волчьи"... Да, "волки" все без исключения прошли диверсионную подготовку, а вот среди казаков таких было меньшинство, несмотря на более поздние штампы. А что делать? Здесь помимо прочих факторов, нужен ещё и специфический склад характера.

Вообще, гвардия Грифича уже успела сделать себе доброе имя в русской армии — и словосочетание "Серые Волки" воспринималось нынче как исключительно благозвучное и "правильное". Не зря, не зря он сделал упор на жесточайший отбор и ещё более жёсткую учёбу...

Дав диверсантам контакты и проинструктировав, напоследок Померанский сказал:

— Зряшно не рискуйте — не выйдет в этот раз, выйдет в другой, а мне ваши жизни дороги.

Казаки польщённо похмыкали, а "Волки" восприняли слова спокойней — они уже знали, насколько высоко герцог ценит их.

Выходили с шумом и треском, уничтожив и разогнав множество мелких отрядов вспомогательных войск. Ну как мелких... В конце они так обнаглели, что равные по численности отряды не считали за противников. Ну разве можно считать азебов** за серьёзных противников**? Вот и последний бой с ними...