Яздункотта по стеночке, по стеночке отползает за угол.
Софи с вызовом смотрит на Хейс. Пусть в данной истории она права, но Софи не позабыла, что многие девочки из хороших семей про старосту говорят.
— Ты правильно поступила.
— Я всегда, и везде поступаю только правильно!
Хейс добродушно усмехается.
— Слышала такое выражение: никогда не говори никогда.
— Конечно!
— А знаешь, кто никогда не ошибается?
— Тот, кто не делает ничего!
— Верно.
Софи молчит. Почему-то расхотелось ей с Хейс ссориться. Похоже, Хейс из тех, кто в отличие от многих знакомых Софи, не получает удовольствия от делания людям гадостей.
— Марина сказала, что ты справедливая. Хотя и зазнайка, — сказала, словно оправдываясь. Будто Хейс могла знать, что про неё Софи думала совсем недавно.
— Кто бы о зазнайстве говорил.
— Марина.
— У неё просто желание выделиться. Возрастное. Пройдёт.
— Слышала бы она нас, наверняка бы сказала: "Сплетничаете обо мне, словно две старухи".
Хейс усмехнулась. Ей ещё не исполнилось семнадцати лет. Хотя она и куда взрослее выглядит.
К некоторому удивлению Марины, мирренская пресса по прежнему поступает в школу, разве что с задержкой в несколько дней, а в случае с журналами в ярких обложках — на десятидневье — полтора. Ещё больше удивило Марину отсутствие на газетах и журналах следов от ножниц военных цензоров. Марина много читала о Первой войне, и упоминания об изрезанных письмах, или газетах с белыми пятнами вместо статей встречались в каждой второй книге, без разницы, писалась она на Севере или Юге материка.
Как поняла Марина по штемпелям, мирренская пресса поступает по дипломатическим каналам в посольства и консульства нейтральных стран, и уже оттуда попадает в школу.
Сейчас же газет с белыми пятнами нет, ради интереса попросила показать несколько писем с фронта. Там нашлось несколько вырезанных мест, но, судя по контексту, отец адресата — большой поклонник непечатной лексики, и именно наиболее цветастые выражения от ножниц и пострадали. Причем по тому же контексту, выражения относились в основном, к мирренскому императору, его родне до десятого колена, лошадям, кошкам и собакам, а так же гнусным действиям, которые автор намеревался с ним произвести в случае поимки.
Веселее всего было читать отчеты о заседании мирренского парламента. Конечно, скандалов, ругани, а то и прямого мордобоя и у грэдов хватает. Но что бы один депутат прямо на заседании застрелил другого по какому-то национальному вопросу — до такого не доходило. В нагрузку, фракция, куда входил убийца, его полностью поддержала, заявив, что он действовал "одержимый праведным гневом против оскорбления Святой веры". Марина решительно не понимает, почему поклонники расписанных (зачастую довольно плохо) досок, вдруг начинают убивать поклонников досок, расписанных по-иному.
А убийцу, вместо того, чтобы отправить в знаменитую тюрьму Чёрного форта, объявляют каким-то "Столпом веры". Суд все же начался, но война вытеснила эту новость с первых страниц. Марине все-таки хотелось узнать, чем дело кончится.
Но после военных новостей почему-то пошли не столичные новости, а что-то из рубрики "В стане врага".
До войны мирренские статьи, описывавшие что-либо из происходившего у грэдов, Марина всегда пропускала. Сордар как-то раз сказал про мирренских журналистов, анализирующих события в грэдской империи. "Иногда даже стыдно за соотечественников матери: пишущие такой бред про других в первую очередь выставляют идиотами себя. Как человек, видевший грэдские корабли только на картинках, может судить о взаимоотношениях на нижних палубах? Этот деятель даже из своих кораблей ни на одном никогда не был, а берётся судить о том, что на наших происходит! Кстати, почти все известные широким массам ученые — "специалисты по грэдскому вопросу" -элементарно нашего языка не знают! А о наших проблемах рассуждать берутся!"
Фигуры в каких-то балахонах, склонившиеся над полевыми растениями.
Заголовок статьи гласит: "Детское рабство". Марина и не знала, что грэдская военная мощь создается рабским трудом сотен миллионов заключенных, включая детей. Оказывается, даже учащиеся даже престижных учебных заведений должны несколько часов в день отработать на заводе или в поле. (Для учащихся обычных школ рабочий день вообще не нормирован) Пишется и о неких специальных услугах, оказываемых старшими ученицами солдатам и офицерам. С возмущением и праведным гневом сообщается, что к оказанию "специальных услуг" девочек начинают принуждать с двенадцати-тринадцати лет, а то и с более раннего возраста.
"Вы хотите подобной судьбы для своих детей?"— вопрошал читателя автор статьи.
Полевые работы идут в любых погодных условиях, при самом скудном пайке. Рацион приведен. Почему-то рис с кусочками сырой рыбы должен вызвать особый ужас читателей. Марина ничего ужасного не увидела "Приморский рис" довольно распространенное блюдо. Бывает, и за императорским столом подается. Есть надо палочками, обмакивая в острый соевый соус, острую зеленую горчицу и заедая имбирем. Саргон, и особенно императрица, приморскую кухню не жалуют, но Сордар, наоборот, очень любит. Тем более, что самой древней, традиционной грэдской кухней является Приморская, и рис, рыба, водоросли, а так же все остальные морские обитатели — её основные компоненты. Слово "хлеб" в старогрэдском означает "рисовая лепешка" или "рисовый шарик", а не "изделие изо ржи или пшеницы". На мирренский слово "рис" дословно переводится как "грэдское зерно".
Насчёт размера пайков сказать Марина ничего не может, а вот высказывания вроде "Я только раз в десятку так наедался, как здесь каждый день!" слышать приходилось, в начале учебного года так почти каждый день. Недавно был праздничный обед по случаю дня рождения Сордара III. Все почему-то были в восторге, Марина же не заметила ничего особенного: черепаховый суп у Кэретты и в обычные дни подают, а уж по праздникам тем более. Ну а черная икра Марине с детства приелась. Да и блюда украшать материнские повара умеют лучше.
О том, в каких нечеловеческих условиях работают несчастные дети, писанина разведена на несколько страниц. В нескольких местах повторено, что даже учащиеся знаменитой школы имени Сордара V не освобождены от трудовой и прочих повинностей. Марине очень бы хотелось узнать, где находится столь ужасное учебное заведение, и года правления императора Сордара V. Она помнит даты правления всех грэдских властителей, начиная с Года Высадки. Но вот что-то Сордара V там нет, да и четвертого не наблюдается. Видимо, автор или авторы публикации, решив, что раз у них было восемь императоров, носивших имя Сордар (правда, один из них нынешней династией считается узурпатором), то и у грэдов штук пять всяко было, а школьный учебник истории просмотреть лень.
Ещё раз посмотрела на подписи под фото. Нет, конечно, несколько опытных полей и сад в школе имеются, и ряд личностей, помешанных на ботанике и агротехнике, там регулярно копается. Но объявлять это "всеобщей трудовой повинностью для детей с десятилетнего возраста"...
Марина страшно расхохоталась и не могла уняться несколько минут. По причине раннего утра в читальном зале был только библиотекарь, уже успевший прочесть этот журнал. Он и сам над статьёй хохотал не меньше. Так что он ничему не удивился.
Марина теперь поняла, почему Безопасность не препятствует распространению мирренских изданий. Если пропаганда врага ничего, кроме здорового смеха, не вызывает...
— Прочитала статью? — поинтересовался библиотекарь, когда Марина сдавала журнал.
Марина ещё пребывает под впечатлением, и то и дело хихикает, вспоминая то или иное место в статье. Поняв, что попытавшись что-то сказать, она только расхохочется, Марина кивнула.
— И что думаешь?
— Её надо на доске объявлений вывесить, что бы все прочли. Это... Это...— слов Марина так и не нашла, только в очередной раз хихикнула, махнув рукой.
— Я тоже так думаю; перевод уже почти закончен. Завтра вывешу.
— Всем расскажу! Пусть почитают.
Марине вспомнился старый разговор с Сордаром. Как раз о взглядах некоторых мирренов на воспитание.
Сордар показал фото: две деревянные планки, каждая с пятью отверстиями и кожаными ремешками, и попросил угадать, что это такое. Марина не смогла. "Ничего, я тоже в свое время бутылку бренди проиграл. Знакомый искренне потешался, утверждая, что я непременно должен знать, что это такое. Твоя версия о приспособлении для пыток недалека от истины. Такое ещё лет пятьдесят назад у мирренов надевалось на пальцы непослушным детям, воспитанного ребенка не должно быть ни видно, ни слышно. Он должен стоять прямо, руки за спиной. А если не получается — эта штука применяется. Надевается на пальцы, фиксируется на запястьях, раз — и руки за спиной связаны, а внешне все так чинно и прилично выглядит. Считалось, что способствует правильной осанке и помогает от вредных привычек. К тебе бы точно это применили".
"Это ещё почему?"— удивилась Марина.
"А кто ногти грызет постоянно? Смотри, некоторые лаки довольно ядовиты".
"Я ими не пользуюсь! И в те времена подобные предметы точно считались очень даже педагогичными"
"Угу. Тебе напомнить, хотя и сама, наверняка, знаешь, что как раз величайший мирренский педагог был принципиальным противником использования в школах розог и подобных штучек? Не забудь, он больше трехсот лет назад жил".
"Сам же говорил, что с годами только вино улучшается, а вовсе не люди".
"Марин, от твоего остроумия...."
"Повешенье в качестве наказания не применяется с 895 года!"
"Остроумная ты наша! Ты не забывай, колодки эти, в основном, в так называемых "хороших семьях" и самых престижных мирренских школах практиковалось.
Люди, так издевающиеся над своими детьми, легко поверят, что на другом краю материка живут куда большие изверги",— с Сордаром не поймёшь, всерьёз он, или шутит.
К немалому разочарованию Марины, почти все заинтересовавшие её внешкольные занятия доступны только со второго года обучения. А самое интересное — так и с третьего. На первом полугодии из интересного — только стрельба из пневматических винтовок и пистолетов. Да и интерес довольно сомнительный.
На пневматические винтовки и пистолеты Марина смотрит без особого почтения. Она знает, что лет сто назад в войсках в небольшом количестве были мощные пневматические ружья, превосходившие по силе выстрела все остальные. Но было же это сто лет назад. А нынешняя пневматика — баловство, а не оружие. Только для развлечения и годятся. Дома пневматику Марина в руках почти не держала. Как-то раз привозили пистолеты с рукояткой причудливой формы, подготовленные для каких-то соревнований. Вот из них постреляла, и раскритиковала как раз рукоять.
"Сделано под руку, чуть побольше моей. Это не пистолет, а самое натуральное вредительство. "Конструктору" на Севере самое место".
Саргон расхохотался так, что слёзы из глаз брызнули. Несколько незнакомых мужчин в гражданском сначала вежливо улыбались, а потом, когда император, не переставая хохотать со словами "На Север! Слышишь, на Север!" — несколько раз ткнул пальцем в одного из них, тоже принялись смеяться. Марина не поняла в чем тут дело, и хотела обидеться, раз про неё все забыли. Не прекращая смеяться, Саргон всё-таки объяснил. "Рукоять специально под женскую руку сделана. Потому и такого размера. Ох, заигралась ты со своим пулемётом!"
Но правила в школьном тире не Марина сочиняет. Да и винтовки с пистолетами тут помощнее уже известных Марине образцов.
Пришлось идти со всеми желающими. Она чувствует взгляды сверху вниз, но во взглядах только любопытство. Да кое-где затаенные надежды, что хоть на стрельбе нахальная маленькая зазнайка наконец-то обломается. Ну-ну, помечтайте.
Пистолет Марина не выбирала, взяла первый попавшийся. Для неё, словно специально, вывешивают новую мишень.
Первый выстрел — в "десятку".
— Не может быть, — шепотом говорит кто-то.
Марина открывает довольно тугой пистолет и протягивает руку за новой пулей.
10-10-9-10-9-10-10-10-9-10 — результат Марины из пневматического пистолета. Лучше всех новичков, да и получше многих, занимающихся не первый год.
Марина посматривает на стенд с настоящими пистолетами.
Тренер принял правильное решение, открыв стенд. Права пострелять из настоящего оружия удостаивается только Марина. Никто не спорит.
— Правила безопасности знаешь?
— Да. Оружие направлять только в сторону мишени; если заклинит — ничего не чинить самой, а немедленно звать вас...
— Как целиться, тебе, не нужно объяснять?
Марина кивает.
Тяжелый, мощный длинноствольный пистолет времен конца той войны. Оружие бойцов штурмовых групп. Пострелять из такого — мечта многих, пришедших сюда. Но, как давно известно, стрелять и попадать — вещи совершенно разные. Только Марине из таких пистолетов стрелять приходилось. Это чуть ли не любимое оружие Сордара. Да и Саргон иногда по мишеням постреливает, и Марине дает. Как-то странно он эти пистолеты называет — то ли "Мазеур", то ли "Маузер". Да ещё шутит, когда деревянная кобура на боку:"Почти комиссаром с Гражданской себя чувствуешь"
"А кто такие комиссары?"
"Вижу, библиотеку ты ещё не до конца прочла... В историческом отделе поищи, найдёшь".
Но Марину в тот день потянуло в оружейный отдел, а потом про комиссаров она забыла. Вспомнила только сейчас. Заодно всплыло в памяти, что некоторые военные ордена, вручаемые за храбрость, имеют степень "наградное оружие" — как раз похожий пистолет с орденом на рукоятке. Одна из самых редких наград. К Золотой Звезде приравнивается. Марина в тайне мечтает, что её когда-нибудь наградят таким пистолетом. А, может, ещё и Золотой Звездой. Наградой, какой пока, даже у Сордара нет.
Пули рвут бумагу. Марина стреляет со "взрослой" дистанции. Правда, она сама не знает, что дистанция "взрослая". Дома или с Сордаром всегда стреляла только с такой.
"Десятки" на мишени просто нет. Расстреляна Мариной в хлам. Дыра с излохмаченными краями — и всё, что от отметки "10" осталось. Кажется, из собравшихся, ещё никому не приходилось видеть такого стрелка. Чёрный берет Марины теперь всеми воспринимается совсем в ином свете.
-Ты и винтовкой так владеешь?
— Нет. Ей похуже. Лётчики и моряки винтовки не любят, а я у них училась. Но если дадите строенный крупнокалиберный пулемёт...
Кажется, кто-то застонал.
— Надеюсь, учившие тебя и из основного оружия стреляют не хуже.
— Узнаем скоро, — дипломатично ответила Марина, на деле ни секунды не сомневающаяся, что Сордар с одного залпа отправит на корм рыбам любой мирренский корабль.
Очередной урок истории начался с вопроса:
— Кто-нибудь из вас читает мирренскую прессу?
Взметнулась одна рука.
— Насчет вас, Херктерент, я и не сомневался... Хотелось бы знать, какую прессу вы не читаете.
В классе поднимается гомон.
— А ну тихо! Я ещё раз спрашиваю, кроме Херктерент, кто-нибудь ещё читал... вражеские газеты?
Гомон сменяется недоуменным перешептыванием. Много учеников занимаются мирренским в "сильных" группах, есть и несколько тех, для кого северный диалект мирренского — родной.
