Там, за горизонтом

— Показалось? — ставя автомат на предохранитель, потянулся за биноклем Михаил. — Вряд ли. Хотя это дурной симптомчик, если у меня начала ехать крыша.

Осмотр дороги с растительностью в бинокль тоже ничего не дал.

— Паранойя, братцы, это... опа!

Несколько камышей качнулось в противоположную от общей массы сторону, над ними на мгновение мелькнула и исчезла согнутая палка со странной кисточкой на конце. Жаль приложенный к глазам бинокль опять ничего не дал.

— Он или она, оно свалило. Хитрое и осторожное оно, — отряд мурашек промаршировал вдоль позвоночника. Леденящее ощущение чужого взгляда не проходило. Внезапно накатила жуть. Передёрнув плечами, Михаил снял оружие с предохранителя, нервно пощёлкав переключателем режима ведения огня, внимательно осмотрелся в зеркала заднего вида и запустил двигатель.

— Хрень какая-то, надо рвать отсюда когти.

— Палыч! Ответь! — внезапно ожила рация, окатив Михаила звуковой волной с голосом Антона. — Приём!

— Твою, — добавив ещё несколько непечатных слов, которые не рекомендуется произносить при детях, Михаил нажал на тангенту. — На связи.

— Мы возвращаемся, будем через пять минут, приём.

— Понял, боец, подтягиваюсь к воротам. Жду возле них.

Парни явились секунда в секунду, будто подгадывали. С первыми, далекими звуками двигателя подъезжающего автомобиля, давящее чувство чужого взгляда пропало. "оно" ретировалось окончательно. Перед отъездом домой, Михаил решил прояснить непонятный, до жути настороживший момент.

— Так, братцы-кролики, берём под ружье и катим за мной по объездной дороге к переезду.

— Палыч? — подтягивая к себе охотничью "Сайгу", взволнованно вздёрнул брови Антон.

— Не знаю, что это было, но оно было за камышами. Надо посмотреть, а то я за свою крышу боюсь. Вдруг потекла, а я не в курсе.

— Понял. Витёк, рули за нами. Санька, на тебе прикрытие. Поехали, Палыч.

Чихнув солярным выхлопом, "КАМАЗ" выкатился за ворота предприятия.

— Оно было, — присев у колеса грузовика, прикрываемый парнями, Михаил рассматривал в подсохшей грязи округлые оплывающие кошачьи следы. Если не брать во внимание, что вдавленные в грязь пятаки были размером с чайное блюдце, то всё было очень хорошо.

— Палыч, что там? — насколько возможно контролируя местность, подошёл к Михаилу Антон. Виктор и Сашка Солнцев остались в броневике.

— Оцени сам, — посторонился Михаил.

— Что за хрень?

— Вот и я думаю, что это за хрень? Знаешь, вот как-то оно навевает, да, навевает... След похож на кошачий, только размер киски великоват, не находишь? И ещё, у каких кошек кисточки на хвостах?

— У львов! — крикнул из броневика Сашка.

— Устами младенца глаголет истина... Выходит, братцы-кролики, по городу шастает лев. Откуда у нас мо...

— Зоосад! — вновь мысль-догадка Солнцева опередила аналогичный результат работы мозга у Боярова. — В зоосаде! Там львы, лигры*, белые медведи...

— Угу-угу, только белых медведей нам и не хватало для полного счастья. Пипец... Туристы, мать их, а мы завтрак туристов... Так, бойцы, слушай мою команду: возвращаемся в поместье, довооружаемся, прыгаем на два "Тигра" и рвём когти в зоосад. Команда ясна?

— Так точно!

— Исполнять!

Грохоча металлом в кузове, "КАМАЗ" проскочил переезд. Виктор уверенно держался в двадцати метрах позади. Добравшись до дома и объяснив Валентине ситуацию, Михаил дал команду установить на броневиках пулемёты. Пока он наскоро закидывался на кухне свежим куриным супом, пацаны успешно справились с заданием.

— Все готовы? — выйдя на улицу, зычным голосом спросил Михаил.

— Готовы! — выстроилась перед машинами разнокалиберная шеренга.

— Антон, прыгай за руль второй машины. Ну, по местам, бойцы! — преувеличенно бодрый выкрик привёл куцее воинство в движение. Захлопали двери броневиков, взревели двигатели, на порог кухни, сжимая в руках вечный рушник, вышла Валентина.

— Жди меня, и я вернусь! — крикнул в окно Михаил, выезжая со двора.

— Шут! — белозубо улыбнувшись, беззлобно отозвалась женщина, но её уже не услышали.

Через час четырёхколёсные хищники подъехали и остановились у ворот бывшего зоосада рядом с печально замершим на вечном приколе экскаватором "Коматсу".

— Вот же самки собаки, — обозревая картину разрушения, в сердцах выплюнул Антон. — Палыч, ты это видишь? — вызвал он по рации Михаила.

— Вижу, боец, вижу, — отозвался Бояров, — чай мы с парнями не слепые. Не хочется думать, что Жопорук сделал это специально, чтобы нагадить нам.

— Специально, Палыч, не специально, дерьмеца они нам подкинули.

— Кто спорит, — включая заднюю передачу, отъехал от ворот зоосада Михаил. — Может быть их детишки из благих побуждений упросили снести вольеры и выпустить бедных животных на волю. Жалко зверюшек стало, а может и нам подсобили, чтобы жизнь мёдом не казалась.

— Кто бы нас пожалел, — повторил маневр Антон, дав задний ход.

— Кто последний из вас был в зоосаде? — осматривая покорёженные экскаватором ограждения вольеров, поинтересовался Михаил. — Солнцев, блесни эрудицией.

— Львов несколько штук, я точно не помню сколько. Три лигра, тигрица с молодым тигрёнком, медведей несколько штук: два белогрудки, четыре бурых и два белых, штук шесть волков точно, если не больше, рыси, леопард был и две пантеры чёрных, лоси и олени.

— Последние к хищникам не относятся, ты давай не заводи рака за камень. Вспоминай.

— Ну, эти, чёрно-белые, как их...

— Росомахи?

— Ага, точно! Самец и самка. Змеи нужны?

— Плевать на змей.

— Так всё, вроде, крупняк кончился, Михаил Павлович, а мелочь я всю не упомню. Можно прокатиться по территории, там всё подписано.

— Не стоит, Солнцев. Парни на экскаваторе уже прокатились, как видишь. Нам хватит, поверь. Итак, резюмирую: в границах города поселился львиный прайд, где-то вокруг шастает волчья стая, компанию им составляют лигры, если не примкнули к прайду, леопард, пантеры, две росомахи, медведи. От последних, надеюсь, больших сюрпризов ждать не стоит. Рыси... по рысям и тигрице с тигрёнком не знаю, вокруг в тайге и без них местных кошек хватало. И знаете, парни, что самое поганое?

— Что? — озвучил общий вопрос Антон.

— Вся эта камарилья не боится людей, а жрать хочет постоянно, поэтому удваиваем и утраиваем бдительность, бойцы. Вы льва не заметите, зато он вас прекрасно видит, вот в чём фокус. Ощущения неприятные, по себе сужу, б-р-р. Возвращаемся домой, бойцы, здесь больше делать нечего.

Открыв боковое окно, Михаил прислушался к окружающему миру, ему показалось, что за шумом деревьев, чьи ветки заплетали игривые порывы ветра, он расслышал протяжный волчий вой.

— Поехали!

*лигр — гибрид льва и тигрицы;

*ПМН-4 — фугасная противопехотная мина со взрывателем нажимного типа.

Глава 6. Аверс и реверс.

Сегодня был один из немногих дней, когда Михаил позволил самому себе дать выходной. Больше трёх месяцев он работал на износ, крутился бешеной белкой в колесе, попутно заставляя крутиться остальных, не щадя ни малых, ни взрослых. Жизнь без выходных и проходных выматывала неимоверно, оставляя на человеке свой след. Незаметно, изо дня в день, неделя за неделей, подтянутый мужик в зеркале ужался до сухого жилистого типа с опасным прищуром глаз. Как-то проходя мимо высокого ростового зеркала, Михаил запнулся о свой собственный тяжёлый взгляд, ударивший по нему из-за зазеркалья. Темные колючие льдинки, сверкающие под нахмуренными бровями, заживо препарировали любого встречного, разбирая на составляющие по приоритету полезности. Из зеркала на мужчину смотрел рано поседевший суровый близнец, который не терпит неповиновения. Родившаяся в глубинах разума мысль: "Это я?", умерла в тяжких корчах. Да — это он, умерший и возродившийся в огне пост апокалипсиса. Он, перекованный ужасами агонизирующего мира, обретший новую цель в жизни и обзаведшийся глубокими лучами морщин у глаз на пару с пепельной пылью, раскрасившей волосы.

Не он один... Мальчишки, только начавшие жить Витя Касимов, Сашка Солнцев, Игорь Вебер и Антон грозились раньше времени повторить путь старшего напарника. Первую седину на висках сына Валентина разглядела вечером, когда дружная, но до синевы бледная мужская компания вернулась со свиноферм. Когда это случилось? Вроде недавно это было, а кажется будто в прошлом тысячелетии. Третьего мая, выезжая из города, Антон притормозил у развязки, дорога с которой двумя рукавами растекалась в разные посёлки-пригороды. Обычно армейские внедорожники проскакивали данный участок не снижая скорости, но лигры и две львицы, вальяжно развалившиеся на нагретом солнышком асфальте у ближней к дороге опоры, непроизвольно ослабили нажим человеческой стопы на педаль акселератора. Парни и девчата, сидевшие в машине, забыв об оружии, расплющили носы о стёкла, во все глаза разглядывая грациозных хищников, которые совершенно не обращали внимания на машину и людей, прильнувших к окнам. Всё бы ничего, пятнадцать километров от развязки до дачного посёлка заставляли насторожиться. Как и бешеным собакам, львам и лиграм отмахать пятнадцать километров совсем не крюк. И тут в головы Михаила и Антона едва ли не одновременно пришли мысли о целых складах падали в тридцати километрах от поместья. Свиноферма, птицефабрика и агрокомплекс с коровниками располагались почти на равном удалении, где плюс, а где минус пять или десять километров. Падали везде хватало, как и разбежавшихся по округе животных, вот и вспомнили мужики слова про заразу. Как оказалось, расстояние может не уберечь от неё.

— Что делать будем, Палыч? — почесал щетинистый подбородок Антон.

— Жечь! — припечатал Михаил.

Тралы и костюмы химзащиты нашлись в части, бульдозеры в автоколонне и на торговой площадке, пожарные машины мирно покоились там, где им положено, причём две новеньких "пожарки" стояли в отдельном боксе у складов ГСМ военной части. Бензовозами, полными бензина и дизельного топлива, поделился нефтеперегонный завод. Участок, с которого отпускали топливо, так и остался заставлен техникой. Жадное пламя, наполовину сожравшее завод, не дотянулось чадными языками до оптовой площадки. Оставалось эту технику заправить и завести, для чего из города привезли несколько больших аккумуляторов для грузовых автомобилей. Через два дня, после подготовительных работ, колонна выдвинулась к свиноферме.

Хуже всего была вонь. Ужасающий смрад проникающий под костюмы химзащиты, забивающийся, как казалось, в шланги противогазов и разъедающий глаза. Избавиться от него не было никакой возможности, потому что костюмы химзащиты впитывали в себя это непередаваемое амбре смерти и их оставалось только брезгливо-жесточённо сдёрнуть и сжечь, как склизкие туши и вывалившиеся кишки, которые сгребали ковши бульдозеров. Гусеничную технику они бросали и сжигали там же, ни у кого не оставалось сил и желания грузить на трал уделанные в ошмётках плоти вонючие прупогрёбы. После свинофермы "ликвидаторы" долго отмывались в бане, оттираясь от въевшегося зловония. Еда не лезла в глотки, а возбуждённые девушки, глядя на полотняные лица, боялись лезть с распросами. Потом были коровники, где ужас повторился, ну а птицефабрику команда ликвидаторов спалила походя, залив её нефтью чуть ли не по самые окна, благо на близь расположенном железнодорожном тупике стояло несколько цистерн и хватило длины пожарных рукавов для перекачки. Именно там, в преддверии ада, Солнцев раз и навсегда избавился от вечной присказки "А что сразу Солнцев?", а Виктор, вернувшись в поместье и отмывшись, долго сидел в стайке с телятами, со слезами на глазах обнимая тыкающиеся в руки морды с мокрыми носами. Парни отходили долго, благо девчата смогли создать им отогревающую душу обстановку, а Михаил загрузил работой, чтобы меньше думалось о разной дряни.

Загруженный работой по самую маковку, Михаил скоро забыл об животноводческих ужасах. И без них забот было столько, что только успевай поворачиваться, жизнь грузила — не унесёшь, доставалось и парням и девчатам. Хватало всем. Не удивительно, что в скором времени некоторые только отдалённо напоминали себя прежних. Не избежал подобной участи и Михаил. Не сказать, что от него к июлю остались кожа и кости, но весь подкожный "запасец" за март, апрель и июнь, выгорел до дна, уступив место четко очерченному рисунку мышц и жгутам сухожилий. Некогда волевое округлое лицо избавилось от щёк и немного вытянулось, покрывшись перманентно неуничтожимой щетиной, второпях смахиваемой раз в три дня. Кожа на руках огрубела, местами соперничая по грубости и плотности с конским копытом. Живот втянулся, зато штаны и брюки стали просторными, а на ремне прибавилось дырок. Благо магазинов в городе хватало и вопрос с новой одеждой на повестке дня не стоял. Зато все пацаны вытянулись, в их лицах появилась некоторая суровость, а Антон, в отличие от Михаила, как-то раздался в плечах, заматерел, превратившись из пухлощёкого увальня в здоровенного сурового дядьку. Дамы тоже не остались в стороне, активно сжигая жиры и углеводы на различных хозработах и выматываясь в поле. Если из них кто-то раньше и мечтал о фигуре, то сейчас они о не задумывались.

Теплицы, ветряки и солнечные батареи, пруд в распадке за дачами, ледник, конюшня и стайки для скотины, кузня, автопарк в части и многое другое требовало сил и ежедневного внимания. Поместье строилось и расширялось, бетонный забор окапывался и укреплялся, по углам, как у крепостной стены, появились вышки с прожекторами и пулемётами (бережёного бог бережёт). Вышки были сняты и перевезены с ближайших военных частей. За забором и соседних дачах насеяли коноплю, а за стрельбищем распахали участок под лён, семена которого нашли в бывшем фермерском хозяйстве. Рожь и пшеница ждали следующего года, как и многие другие культуры. На общем совещании было решено не хвататься за всё сразу, а кушать слона по кусочкам, иначе надорвёшься и грыжи на пупе не заметишь.

На центральных хоромах в апреле установили спутниковую тарелку, с её помощью поймав один московский канал. Жаль только вещание не продержалось долго, прекратившись в мае. Власть над остатками того, что некогда звалось Российской Федерацией или просто Россией, взяли военные, в самый последний момент успевшие спуститься в бункера и бомбоубежища, куда они за шкварник затащили президента и некоторых членов правительства. Впрочем, последние и сами неплохо бежали вниз впереди собственного визга. Повезло не всем, какой-то лимит времени достался только центральным и западным областям страны. Катаклизм затронул планету не мгновенно, неукротимой волной смывая человечество с лика Земли, двигаясь с востока на запад. Сигнал воздушной тревоги в городах за Уралом прозвучал, когда население Дальнего Востока и Сибири уже осыпалось жирным пеплом. Миллионы людей даже не осознали опасности, думая о придурках с МЧС, которым ни с того, ни с чего втемяшилось в дурные головы провести внеочередное учение с утра пораньше. Миллионы ещё нежились в постелях, умерев под одеялами или в панике мечась по квартирам. Сотни тысяч нашли последний приют в подвалах домов, которые не смогли спасти их от савана Смерти, накрывшего мир. До последнего оставались на посту дежурные смены атомных станций. Заглушив реакторы, они не дали произойти ещё одной трагедии...