Цветок королевы. Общий файл

— Я говорю, ей нельзя идти во ФраАшталит, она еще не обучена и не инициирована. Найяры Рису не выпустят, — она достала толстую книгу с потрепанным корешком и начала ее листать.

— А у тебя на руках браслеты, убивающие твою магию. Как ты собираешься искать там своего капитана?

Зара ему не стала отвечать.

— Риса, иди сюда. Вот, смотри, читаешь это заклинание. Четко, уверенно, без страха, — ведьма ткнула пальцем в страницу, — Я рисую круг, ты касаешься его пальцами в тех местах, что я укажу.

Искар развернул ведьму к себе.

— Зара, не глупи!

— Вайша надо вытаскивать, наемник, и если не я, то кто? Ты? Ты — дрогашар, демоны тебя слушаться не будут. Она? — Зара кивнула на побледневшую Саккарис. — Найяры схватят неоперившуюся ведьму, как кошка мышку, и во ФраАшталит станет на еще одну наяйру больше.

— А у тебя иссанское железо, — он схватил ее за руку и поднял к ее глазам, — Ты сдохнешь прежде чем спустишься вниз.

Зара криво улыбнулась.

— Не сдохну. И потом... есть там кое-кто, кто поможет решить эту проблему.

— Зара!

— Риса откроет огненную лестницу и останется здесь. Ты..., — ведьма оглянулась на Вайша и согласно кивнула наемнику, — Хорошо, ты пойдешь со мной. Патрик, — молодой пекарь встал и подошел ближе, — остаешься пока за главного.

Ведьма окинула взглядом всю компанию — раздраженного ее самостоятельностью Искара, бледную и испуганную Саккарис, готового повиноваться Патрика.

И Вайша, лежащего на земле, полуголого, от которого так разило запахом ритуальных цветов Садов Мертвых.

— Начали!

14 глава.

Саккарис очень боялась ... саму себя. Рисе чудилось, что она постепенно сходит с ума, потому что в ее голове также, как у Патрика, постоянно возникали странные картины то ли прошлого, то ли будущего. Словно зрение раздвоилось. Она видела всю компанию, сидящую у костра и с удовольствием ужинавшую простой крупяной кашей с ломтями ветчины. Искар о чем-то тихо переговаривался с сыном пекаря, а проклятая ведьма, будь она не ладна, молча уставилась в огонь и никого не замечала.

И в то же время Риса была не здесь.

Перед ее глазами вставали яркие дворцовые шпили, золотящиеся на солнце. Лазурная гладь красивого озера с мелкими розовыми цветочками, усыпавшими берег. Белокаменные стены городских домов и бурлящая торговая площадь. Девушка гуляла по зеленому парку, наслаждаясь пряными ароматами цветов, весело смеялась с подругами над выступлениями бродячих актеров, отчаянно торговалась с продавцом над рулонами тончайших шелков.

Мгновение — и Саккарис уже бродила по развалинам некогда величественного города, обходя тлеющие руины и с трудом дыша воздухом, вонючим от испарений ядовитой Скальты. Над головой вдруг раздался истошный визжащий вопль пещерных воронов и Риса, пригнувшись, заметалась, ища укрытие. Она знала, насколько остры их перья — демонические птицы Баршана, Повелителя небес, который день носились в воздухе над павшим Йорнунскалем...

Она сказала: Йорнунскаль?

Риса схватилась за голову. Неужели она сходит с ума, вспоминая то, чему никак не могла быть свидетелем? Ведь Йорнунскаль пал много веков назад, его стены намертво вросли в Нижний мир, а отравленная Скальта стала частью ФраАшталит, садов Мертвых.

Откуда она и это знает?!

Что же с ней происходит?

Девушка почувствовала на себе чей-то взгляд. Опустила руки вниз, тщательно делая вид, что все в порядке, и тайком оглядела компанию у костра. Патрик ушел куда-то с грязной посудой, забросив полотенце себе на плечо, а Искар и ашшарантка тихо спорили. Наемник пару раз качнул головой, отказываясь, и ведьма мрачно нахмурилась. Дернула недовольно плечами, покосилась на лежащего у ее ног капитана стражи. А Искар, жуя сорванную травинку, пристально уставился на Саккарис, словно ожидая от нее чего-то.

Наемника Риса боялась больше всего, даже проклятая ашшарантка не внушала девушке такого ужаса.

Искар осторожно разбудил Рису в трактире, где она спала после ночного происшествия с кхазалимом, и, толком ничего не объясняя, вывел через черный ход на улицу. Там ее уже ждал Патрик с двумя лошадьми. Потом была долгая поездка сначала окольными путями из города, затем — по заросшим тропам до этой небольшой лужайки в самой глубине Заболотного леса.

Так почему она до одури боится Искара? Риса не знала. Дрогашар был предупредителен, вежлив и вольностей по отношению к ней ни разу за всю поездку не допускал.

Тогда быть может... с ним она встречалась ранее? Еще до жизни в трущобах у старой Миррины?

Эти воспоминания были самыми первыми в сознании Рисы.

Полгода назад, как потом рассказывал Ватар, сын старухи, он с друзьями-подельниками вылезал со своей добычей из богатого дома. Уходя проулками в трущобы, заприметил у храмовой стены одинокую несчастную девушку, одетую лишь в грязный грубый балахон, что носят служки да низшие жрецы. Бедняжка сидела, сжавшись как воробей, и пыталась согреться. Неизвестно, что тронуло в ней прожжённого вора: мало ли бродяжек сидят и просят подаяние, тем более, что храм Эвиара это золотое дно и за работу у его стен между попрошайками периодически проходили серьезные войны. Ватар подошел ближе и попытался разговорить бедняжку. Девушка не знала ни своего имени, ни как долго сидит у стены. Ватар пожалел полуодетую нищенку и притащил ее к своей матери, старой Миррине. Та слыла среди жителей трущоб уважаемой знахаркой и травницей, и она могла выяснить, что же с той случилось.

Капитан Вайш Томмен в тот вечер как раз обходил со своим подразделением вверенную ему территорию, и именно к нему Ватар пришел рассказать о своей находке. Вайш прожил с этими людьми все детство, а после отъезда Зары в монастырь, сумел выбраться из трущоб и стать уважаемым человеком, при этом остаться совестливым и справедливым. Ему доверяли бедняки и нищие, поэтому Ватар и пришел к Вайшу. Вор рассказал капитану, что нашел молодую девушку у стен храма, и он был уверен, что найденыш не нищенка: ее белая чистая кожа, тонкие черты лица и длинные красивые волосы вряд ли смогли бы остаться такими, проживи она в трущобах хотя бы год. Но как ее зовут и откуда родом, девушка не помнила. И лишь иногда с ее губ срывалось странное и непонятное "ссакрас".

По этому слову найденыша и назвали — Миррине оно показалось похожим на йинзийское женское имя Саккарис.

А через несколько недель к старухе наведался старый ювелир Барраста и взял Саккарис с собой. Назвал помощницей, выделил гостевую комнату для жилья. В ювелирном деле Риса ничего не смыслила, за то недолгое время, что девушка жила у старухи-знахарки, Миррина лишь сумела обучить ее некоторым основам ведения хозяйства — помыть посуду, приготовить несложные кушанья, зашить прореху в одежде, но дядя Тед ежедневно звал помощницу к себе в мастерскую. Сажал ее в кресло напротив своего стола и показывал Рисе, как и что он делает. При ней он работал лишь над одним украшением — небольшой подвеской из серебра в виде красивого цветка. Его сердцевину Тадеус Барраста выкладывал из двух камней — ярко-синего сапфира и алого рубина.

Именно за этой подвеской Риса пришла в ту злополучную ночь в дом погибшего ювелира, когда ее нашла проклятая ведьма. Девушка не соврала ашшарантке — дядя Тед всегда говорил, что эта подвеска сделана специально для Рисы. А затем был мощный магический удар, мгновенное беспамятство и неожиданно для себя Саккарис вдруг оказалась на чердаке. Как она смогла пробудить в себе силы, девушка не знала. Казалось, что-то помимо ее воли выкрикнуло тогда заклятие и убило кхазалима...

И вот теперь она здесь, среди малознакомых и малоприятных людей постепенно сходит с ума. Ее всю трясло от ужаса, когда слушала рассказ Патрика про Йорнунскаль, когда понимала, что Зарабет твердо решила отправиться во Фра'Ашталит, и когда ее взгляд падал на абсолютно спокойного и расслабленного наемника-дрогашара.

Риса попыталась припомнить, могла ли она встречать Искара раньше, до своей встречи с Мирриной-знахаркой. Не получалось. Память о тех днях словно плыла в густом белом тумане — лишь какие-то неясные силуэты, блеклые краски, приглушенные звуки.

И только запах, исходящий от капитана Вайша, она чувствовала раньше. Травяной аромат листянки, росшей у озера Йорнунскаля, Риса узнала сразу. Именно им были пропитаны полупрозрачные туманные воспоминания.

— Ссакрас! — прошептала девушка и коснулась пальцами своих губ, словно в страхе перед...

Перед чем?

Или кем?

Что такое "ссакрас"?

Зарабет потянулась было к ней, зачем-то отдернуть рукав куртки, но Искар остановил ведьму:

— Не рви ей одежду, Зарабет. Да, Риса тоже часть плана твоего дяди, но паланир ануб де гиран он ей не ставил. Девчонка приедет в Исс в любом случае, с кем бы она туда не отправилась. Наша компания для нее — наилучший вариант.

— А есть и другая?

— Джайя, например.

И Рису словно ударило.

Джайя! Она помнила это имя! Она знала эту ведьму! Длинные светлые волосы, чуть раскосые глаза и надменный высокий голос. Джайю ни с кем не спутаешь и никогда не забудешь!

Саккарис заледенела от узнавания.

Джайя ... Ведьма Ашшаранта ее ищет! Она обшаривает каждый уголок Награльда в поисках сбежавшей Саккарис... Сакрис... Ссакрас.

Это ее настоящее имя — Ссакрас! Написанное на древне-йинзийском с небольшим вензелем над средними буквами. И Джайя перевернет весь мир с ног на голову, лишь бы найти Ссакрас.

...

— Начали!

Зарабет передала Рисе свой фолиант и девушка уверенно, словно делала так всегда, начала читать заклинание открытия. Ведьма подобранной палкой чертила на земле круг и рисовала в нем руны.

Под плавный речитатив Рисы земля под ногами начала вспухать. Ее словно изнутри разрывало на части, выбрасывая с силой вверх комья глины и булыжники. Повинуясь указаниям ашшарантки, Саккарис, ни на миг не отрываясь от чтения, подошла к первому рунному знаку и коснулась его пальцами. Проблеснула яркая молния, из разлома в земле полыхнул огонь, и земля дрогнула, когда каменные глыбы с грохотом упали вниз, формируя начало лестницы и первые ступени. Задул сильный ветер, разгорая пламя все выше и сильнее, валуны с песком закружились в воздухе. Риса коснулась второй руны, третьей, обходя круг по контуру. Камни, словно под рукой гигантского невидимого камнетеса, выстраивали пылающие перила, балясины, пролеты вниз... На миг огненные языки вырвались вверх и лизнули подол юбки девушки, но она под действием магии этого не заметила.

Патрик подошел ближе к наемнику и, закрывая лицо от обжигающего ветра, дотронулся до его плеча, привлекая к себе внимание:

— Ей нельзя вниз! — прокричал он под рев пламени.

— Надо вернуть капитана обратно, — Искар кивнул на лежащего у своих ног Вайша, — Он — Стражник, без него наше путешествие бессмысленно.

Резкий порыв ветра ударил пеплом в лицо, и Патрик громко выругался, смахивая с глаз горячие хлопья и размазывая черную сажу по щекам.

— Иди один!

— Я Палач, парень, а не целитель. Я ему не смогу помочь!

— Но если она погибнет там, внизу, то ...

— Значит, мы встретимся снова через сто лет, — жесткий взгляд и кивок, обрывающий разговор. Искар отвернулся и продолжил следить за ведьмой.

Риса подошла к четвертой руне и начала читать последние слова заклинания. Огненная лестница ощетинилась пламенными шипами. Зара положила руку девушке на плечо:

— Чуть меньше силы, девочка. Чуть меньше силы!

Саккарис глубоко вздохнула, на последнем выдохе прокричала завершающий аркан и захлопнула книгу. Пламя лестницы начало успокаиваться, становясь все тоньше и меньше.

Только сейчас Риса поняла, как же ее трясло все это время. Зуб на зуб не попадал, колени ходили ходуном. Девушка пару раз всхлипнула и упала на землю, заходясь в громких рыданиях.

Патрик метнулся к ней, обнял и прижал к себе, успокаивая.

— Что с ней?

— Нервное потрясение, — безразлично пожала плечами Зара, — Это было ее первое заклинание, и она вложила в него слишком много сил.

Подошла к девушке, положила ладонь ей на голову:

— Ты молодец, справилась! В следующий раз...

— Ни за что! — отчетливо произнесла Риса, с ненавистью глядя на ведьму.

— Привыкнешь! — усмехнулась Зарабет.

— Привыкнет!? — повысил голос юный пекарь.

Ашшарантка подошла к брошенным неподалеку мешкам и убрала книгу.

— Я иду вниз. Искар — со мной. Эта лестница выведет нас в Тлеющую долину, там небезопасно, — наемник коротко кивнул, понимая, что им предстоит. — Ты, пекарь, успокой Саккарис и проследи за Вайшем.

— Когда он очнется, дай ему немного воды. Пары глотков будет достаточно, — коротко проинструктировал Патрика Искар, — Будет что спрашивать — не говори, захочет уйти — останови.

Парень согласно кивал, удерживая в объятиях Рису. Девушка уже более-менее успокоилась, лишь дрожала и всхлипывала.

Зара встала у лестницы. Черный камень был покрыт пеплом, словно ковром, края ступеней и перила тускло тлели, кое-где шипя и рассыпая гроздья искр. Ведьма шагнула на первую ступень и тут же застонала от боли. Схватилась за иссанские браслеты, дернула их с запястий, пытаясь снять. Черное железо под ее пальцами начало медленно нагреваться.

— Я предупреждал.

— Помню, — сквозь зубы прошипела она Искару и спустилась на ступень ниже.

Браслеты начали стали горячее.

Еще ступень ниже. И еще, и еще...

На пятой иссанские "подарки" заалели, на десятой — по железу пробежали короткие огоньки, на пятнадцатой — яркое пламя вырвалось наружу. Зара упорно спускалась, стараясь не замечать ни обгорающих запястий, ни расплавляющихся браслетов. Искар, осторожно шедший за ней след в след, хотел ведьму остановить, положил ей руку на плечо, но Зара лишь выругалась в ответ и смахнула ладонь. Терпеть боль ее приучили в Ашшаранте, там без этого не выжить, поэтому женщина старалась не замечать ни горящей кожи, ни пота от боли, катящегося по лицу, ничего.

Только идти вперед по черным ступеням, сметая в стороны пепел и опираясь на огненные перила.

Там внизу была главная цель — душа Вайша, пропавшая где-то в Садах ФраАшталит, и Зарабет знала, что спасение бывшего друга детства — это ее задача. В конце концов, Вайш попал в беду по ее вине: если бы Зарабет все же отказалась проводить обряд экзорцизма и отправила капитана к ответственной за Награльд Джайе, то возможно, с Вайшем ничего бы не случилось. Если бы Зарабет не осталась в городе после смерти своего дяди, если бы не согласилась пойти той ночью поднять мертвеца, если бы не приехала... Если бы, если бы... Слишком много условности.

Зара спускалась все ниже и ниже. Вот уже показались последние ступени, а впереди — большая арка, вытесанная из черного камня и расстилающаяся за ней пылающая равннина, периодически взрывающаяся огненными гейзерами. Вместо травы — сухая потрескавшаяся земля, вместо деревьев — громоздкие монолиты, вместо рек лениво текла лава.

— Тлеющая долина, — кивнула на нее Зарабет наемнику.

В глазах вдруг резко потемнело, виски заломило, как будто по ним кто-то ударил молотом.