Зверь лютый. Книга 36. Аутодафе

У Ваньки-лысого есть неприятное для княгинь свойство: я дерьмократ, либераст и феминист. Короче: равноправ. В смысле: мне плевать, что передо мной княгиня. И вообще: баба — тоже человек. Поэтому получает по морде по-человечески. В смысле: по-настоящему.

Нет, рубить её я не буду — мужчина, убивший женщину оружием, считается опозоренным. В 21 в. эта этическая традиция сохраняется только у крайних исламистов. А вот в 12 в... общесвяторусская. И вешать не стану. И на костре жарить... что я, рус древний? Но головой в стену... мордень в столбень... так приложу... писаться будешь. Недолго. До смерти.

Дура. Но намёки понимает. Слова проглотила, губы поджала, нос задрала. И пошла, куда велено. Хорошо хоть задницей не крутит.

Факеншит! "Вращение женскими бёдрами как выражение крайнего презрения" — никогда не наблюдали? В здешней зимней одежде — и не увидите.

Служанок сходу припрягли к работе: гридницу убирать. Половина убитых там, за и под столами. Понятно, что ни целого стола, ни вообще чего-нибудь целого не осталось. Мозгами даже потолок забрызган, с притолок у дверей, только хлопни, шматами валится.

А княгиню с княжичем я проводил в винный погреб.

Напоить допьяна? — Нет, вы неправильно поняли.

— Во, подходяще. Бочка большая, пустая. И крышка с дыркой. Полезай, сестрица.

— Что...? Кто...? Я?! Туда...?! Да ты, ублюдок плешивый...!

* * *

"Если твоя баба не может довести тебя до нервного срыва — значит это не твоя баба".

А я и не претендую. Двоих нервно-срывных уже видел — Остомысл и Боголюбский. Судя по летописям были ещё пострадавшие: Ярослав-братец, Михалко и Игорь Полковник. Присоединиться? — Даже и не мечтаю.

* * *

— Парни, помогите даме.

Слова "дама" тут не знают, но мой кивок вполне показывает желаемое направление перемещения субъекта. Слова "субъект" здесь тоже не знают. Однако парни Охрима ловко подхватили княгиню под белы рученьки, перевернули белыми ноженьками вверх и всунули. Мелькнули белые, с красными полосками, тёплые чулки. Следом легла крышка. Которую и расклинили.

— Бочка большая, на голове стоять не обязательно, перевернётся.

* * *

"Две причины. По которым мы не доверяем людям:

1. Мы их не знаем.

2. Мы их знаем".

Ольге Юрьевне я не доверяю по обеим причинам сразу.

* * *

Посмотрел на Остомышлёныша. Трус. На поясе меч, под кафтаном, похоже, кольчуга. Но ни шага, ни звука в защиту любимой маменьки.

— Руки.

Он непонимающе вытянул перед собой руки. И я защёлкнул на запястьях наручники.

Взвизги. Бессмысленные рывки. Неуместные вопросы: а?, что?, почему?, за что?

Хорошо хоть: как посмел? — не звучит. Моё право ограничивать его свободу — сомнений не вызывает.

В прошлый раз, когда мы с ним в Киеве встречались, у него был роскошный бобровый воротник. Нынче и воротник меньше, и мех... куница. Оскудел. В следствии смены жены отца? — Основательная причина. Для гос.измены, мятежа и сожжения "разлучницы".

Отвожу терпилу к столу в конце подвала, парни снимают с княжича пояс с мечом, пропускают ремешок между браслетами и перекидывают через балку низкого потолка, подтягивают его руки кверху, кафтан задирается и я вижу...

— Доспех откуда?

— Чего? Доспех? Какой доспех?!

— На тебе — мой доспех. Панцирь. Тут вот... ага, и колечко с чеканкой есть. Я не продаю своё оружие. Значит, сняли с убитого. Теперь пойдёт сыск. Всякий, кто убил, купил, продал, взял этот панцирь — виновен. На Руси сыск идёт до третьей руки. Я — Не-Русь. У меня счёта нет. Сыск идёт до конца. До того гада, который моего гридня убивал и обдирал. Пока такой вор — ты. С тебя и спрос.

— Нет! Это оружничий принёс! Я не знаю откуда!

— Это ты вон тому парню, дознавателю, расскажешь. Кто, где, когда. Что при этом говорил. Понял?

Остомышлёныш яростно кивает. Понял.

— А ещё расскажешь про ваши дела с Конятиным. С Константином Серославичем.

— Какие дела? Нет никаких дел! Да я с ним и вообще...

Хватаю его за лицо, сдавливаю щёчки. Хорошо ребята подвесили: почти не болтается.

— Вовочка-Вовулечка... Пресвятая Богородица... наградила меня даром... блевать упруго от всякой лжи услышанной. Будешь лжу сказывать... я тебя так умою... захлебнёшься. В блевотине.

Широко распахнутые в паническом страхе глаза. Будет врать. Обильно. Придётся ребятам много писанины писать. Грамотные у меня все. А вот вопросы спрашивать... всего двое. Да и опыта... Одно дело ширванцев раскалывать по теме — а кто это лопату сломал? Другое...

Ладно. Имеющиеся ресурсы следует использовать оптимально. Пошли в другую кладовку.

Здесь уже ближе к нормативу. Одиночка. Прохладно, у стены голый Конятин со спущенными на щиколотки штанами, руки в наручниках пристёгнуты к решётке отдушины над головой. Часа через два в поднятых руках будут... изумительной силы болевые ощущения.

— Ну. Сказывай. Конятин.

— Я тебе не Конятин! Хрен тебе на меду, а не сказ!

* * *

Как ни странно, но "Хрен получишь" и "Ни хрена не дам" — одно и тоже.

Оба утверждения о хрене в текущей ситуации... недостоверны. Я так думаю.

* * *

Какая прелесть! Стандартный акустический сигнал вызывает стандартную психологическую реакцию. Как у "собаки Павлова" на звонок. С этим можно работать.

— Конятин, Ишачин, Клячич Серосрачич... Какая разница? "Хоть горшком назови, только в печь не ставь" — народная мудрость. А ты против пошёл. Мудрости народной. И попал в печь. В застенок. А вина твоя, Конятка, в покушении на смерть князя русского и жены его, княгини. В убиении множества добрых мирных людей.

— Ты, дурень плешивый, про кого это — "мирные люди"? Про берендеев? Ой, зайдусь-ухахочусь. Они — воры! Тати-находники. Волчары степные беззаконные! Поганые!

Весельчак. У пациента — положительный гормональный баланс. Эпителий толстых кишок, который "гормон счастья", серотонин, вырабатывает, в хорошем состоянии. Ну это-то поправимо. Для начала — чисто словесно.

— Да хоть какие. С рогами, хвостами, копытами. Князь твой их добром принял, место дал. Велел жить в мире. Ты ему присягал, а нынче присягу свою порушил. Гореть тебе в аду. За грех клятвопреступления. Будут, Конятин, черти из тебя конскую колбасу делать, чертенят своих лакомством угощать. Вечность.

* * *

Колбасу на "Святой Руси" любят и делают. Известна недавняя (перв.пол. XII в.) новгородская грамота, где перечислялись съестные припасы: мёд, масло, заячьи тушки, и — колбаса.

Колбаса попала в гл. 64 "Домостроя":

"В Успенский мясоед к столу подают: говядину вяленую, свинину вяленую, колбасы... В Великий мясоед после Рождества Христова к столу подают: кур с вертелов, говядину вяленую да свинину, ветчину, колбасы...".

В основе рецептуры: промытые свиные кишки начинить рубленым свиным мясом, гречневой кашей и яйцами, варить и коптить.

Обратите внимание: "свиным мясом".

В 1903 г. эта русская традиция даст отзвук в истории "Венских сосисок".

Отцом продукта называет Йоханна Георга Ланера, обучавшегося во Франкфурте и наладившего собственное дело в Вене в 1805 г. Потому классические сосиски именуются то франкфуртскими, то венскими. Но петербуржцы твёрдо знают: венские сосиски появились в... "Вене", знаменитом ресторане дореволюционного Петербурга.

Дореволюционные кулинарные книги предлагали сосиски из свинины, дичи, гусиной печёнки, даже из рыбы, но никак не из говядины, так что венских сосисок (с говяжьим фаршем) в России не знали.

* * *

Тут есть оттенок. Просто мимоходом для псих.давления. Русские — не мусульмане, свинью нечистым животным не считают. Считают просто... грязным. А уж свиные кишки... в качестве вечного местопребывания...

Я говорю о понятных, "впитанных с молоком матери" каждым христианином вещах. Но использую чуть непривычные формулировки: колбаса — "конская", чертенята — маленькие, детки "больших чертей", Вечность — не "до Страшного Суда". Суть ему вполне понятна, но детали... заставляет вслушиваться, а не пропускать знакомое "накатом", торопясь к очевидному "а пошёл ты".

— А пошёл ты! Меня предки отмолят. А ты сдохнешь! Это наша земля! Мы её три века назад взяли! Дикарей здешних к порядку приучили! Города построили! Зверьё повыбили! От находников лютых защитили! А вы, рюриковичи, на готовенькое пришли! Володеть и княжить... Да и хрен с вами. Княжьте. Но володеем здесь мы! Так было. Так и останется!

Мда, ошибся. Не помогло.

Чудак. У нас здесь что — диспут? Он вправду думает, что его аргументы — любые — могут изменить мою точку зрения?

"Правило Миранды": "Вы имеете право хранить молчание, все ваши слова могут быть использованы против вас".

"Хранить молчание" — права не имеет. А вот "слова могут быть использованы..." — обязательно.

Глава 727

Обоснования типичны. "По праву давности", "спокон веку".

— Это — не ваша земля. Это земля государства русского. Русь. До вас здесь жили хорваты, до них анты, а ещё прежде... неандертальцы. Ты про них не слыхал, по глупости твоей. Я — от крови тех древних. Это — моя земля.

Истинный крест. В каждом европеоиде 3-5% неандертальца. В нём — тоже. Но он про это не знает. "Иван, родства не помнящий". В смысле: теории Дарвина.

— Не... не слыхал. Про этих... нен-ден-тал-тов. Плевать! Не знаю и знать не хочу! Ты всё врёшь! Когда пращуры сюда пришли — одно быдло двуногое по лесам бегало! Безъязыкое! Бессмысленное! Беззаконное! Мы! Предки наши! Сделали! Создали! Построили! Ума дали! Мы здесь хозяева!

Штатная позиция колонизатора: объявить туземцев животными. Тогда с ними можно... как с животными. Например, отстреливать. С санитарно-экологическими целями. Типа: чтобы не гадили и луга не топтали. Позиция, отточенная и закреплённая шестью-восемью поколениями местных "хозяев".

Какой, нафиг, гумнонизм?! Быдло двуногое! Это ж все знают! Исконно-посконно. Аристократично-наследственно.

Аналогичный процесс скоро пойдёт в форме шляхетского сарматизма. Ещё несколько столетий РИ и "Бремя белого человека", "Джентльмен к западу от Суэца не отвечает за то, что делает джентльмен к востоку от Суэца".

Времени мало, ближе к конкретике.

— А присяга? Ты ж присягал! Предки твои были варягами. "Варяг" и означает "тот кто поклялся", "клятвенник". Варяжская гвардия в Царьграде — образец верности. Ты предал своих предков.

— Я присягал галицкому князю! А не вашему... Боголюбскому! Потому я — в своей воле! Ваши законы идиотские терпеть — не уговаривались!

* * *

"Запад есть Запад, Восток есть Восток. И вместе им не сойтись".

На Востоке присяга — клятва подданного повелителю:

— Клянусь быть верным. Я — тебе.

На Западе вассальная присяга двусторонняя, "ты мне — я тебе".

Что означает: если одна сторона меняет "существенные условия соглашения", то другая вправе договор расторгнуть. Так действуют римские папы, освобождая германских князей от присяги императорам.

— Мы думали он нормальный, а он чёрт с рогами. Условия соглашения изменились по вновь открывшимся обстоятельствам. Все свободны.

Феодализм — "культ личности". "Кто служит делу, а не лицам" — таких нет. Верность должности — князь, император — отсутствует. Только конкретно — Васе, Пете.

Сходно строится присяга в Российской империи: верность конкретному Петру, Александру... Не России, не династии, не должности Государь. Новая персона на троне — новая присяга.

Есть исключение: в истории Андроника Комнина. Варяжская гвардия присягает ему. Пока Андроник император — гвардия за него. Но Андроника объявили свергнутым, он бежал, его поймали. Совершенно зверским образом убивают публично на площади. Гвардия — участвует. А почему нет? — Он уже не басилевс.

Остомысл присягал Жиздору — того убили. Всё, присяга кончилась. Потом Остомысл присягнул Боголюбскому. Новая присяга князя новому Государю. Что можно считать "изменением существенных условий" для договора уже бояр с князем.

Прежняя присяга боярин-князь — недействительна. А новой — боярин-государь — нет.

* * *

Да, тут "дырка". Запланированная изначально и расширяемая "инициативой шир.нар.масс".

По утверждённой в Киеве семисословной системе все князья и бояре должны явиться в Боголюбово и лично принести присягу Государю. Но... страна у нас большая. И труднопроходимая. Поэтому Боголюбский всё чаще позволяет князьям присягать "дистанционно", в своих городах, без личной явки в столицу.

Германские императоры всё своё правление проводят в седле. Сперва объезжают империю, принимая присяги подданных. Потом — давя мятежи передумавших.

Наоборот, в 1241-1245 гг. все русские князья съездили лично в Орду и получили ярлыки — право на княжение.

Установить "ордынский порядок" мгновенно — невозможно, навязывать его нашествиями — разорительно, тянуть годами — нельзя. Жертвуем качеством ради скорости. Цель: отделить явных противников от колеблющихся, расколоть возможных мятежников. С остальными... работать позднее.

Процедура присягания князя Государю проходит публично, в главном местном храме, с толпой священников, под присмотром столичного "инспектора", при большом стечении народа.

Так хорошо: князья принимают на себя обязательства на глазах местных жителей. Ежели князь начнёт... вести себя неправильно, то местные подумают, а то и скажут:

— А ты, княже, того. Лжец и клятвопреступник. Не, мы за тобой не пойдём. Грех это.

Первая цель: относительная лояльность княжеского сословия. Законных, в глазах населения, лидеров общества.

Вторая: разделение княжеского и боярского сословий путём снижения значимости прежней присяги бояр своему князю.

И третья: раскол собственно боярского сословия. Поэтому с боярами однозначно: каждый должен лично приехать в Боголюбово.

Кто приехал — государев боярин. Кто нет? — ... хрень неопределённая. Земля есть? — Крестьянин. Живёт в городе? — Мещанин. Вообще непонятно с чего живёт? — Пролетарий.

Два верхних сословия — князья и бояре — фрагментируются. По отношению к словесным формулам. Которые выражают традиционный, исконно-посконный образ жизни.

Идеал: князь и боярин оба съездили в столицу, оба присягнули Государю. Такие — "в законе". Все иные комбинации... "в милости Государя". Быть их не должно. Но... силёнок у нас пока маловато.

* * *

Фашисты, загоняя евреев в гетто, выдавали им паспорта разного цвета. Объявляли:

— Всем жителям с серыми паспортами явиться на станцию с вещами.

Все понимали, что у "отъезжающих" впереди — ничего хорошего. Крематории Освенцима или Майденека не были широко известны, но смысл понятен.

Остальные радовались:

— Как нам повезло! У нас паспорта синие!

"Сегодня ты. А я — завтра".

Проходил месяц. И в эшелоны "приглашали" носителей паспортов следующего цвета.

* * *

Князь, публично отказавшийся от присяги, лишается удела, изгоняется с Руси. Пока таких не было.

Есть "опаздуны" — кто тянет с исполнением этого ритуала. Боголюбский, исходя из своих расчётов, определяет очередность "уклонистов" и посылает к ним небольшенький отряд своих "волчар суждальских". Те, без штурмов и пожаров, просто "для поговорить", берут разгильдяя под белые ручки и препровождают к Государю. Под грозны очи. Ни один не вернулся.