Зверь лютый. Книга 36. Аутодафе

Зверь лютый

Книга 36 "Аутодафе"

Часть 141 "Гори-гори твоя...".

Глава 719

— Охренездиться. Уелбантуриться импозантно. Шитируя факом.

Обычный запас крепких выражений исчерпался. Однако и высказанное произвело на собеседника неизгладимое впечатление:

— Э-э-э... Иване... Я в древнеееврейском... увы... По-грецки, по-латинянски... а вот...

— Успокойся, Святополк. Это не арамейский. Это из слов другого... диковинного народа. Вели-ка сыскать того твоего знакомца, да привести ко мне.

— Иване, тот человек... ему худа делать...

— Не боись. Просто поговорить. Спокойно, в тепле, под рукой. Тут.

Я ткнул пальцем в церковь св.Иоанна — храм детинца града Луческа.

Мы стояли у крыльца церкви. В десяти шагах от весьма редкого для "Святой Руси" строения — виселицы. С ещё чуть покачивающимися телами трёх повешенных.

Что вообще уникально: одно из тел меньше часа назад называлось Ярославом Изяславичем и было рюриковичем, мономашичем, князем этого города. А стало изменником. И, соответственно, покойником.

Нафига ему это надо было? — Ничего не отвечает, только ножкою качает.

"Дурная голова ногам покоя не даёт" — русская народная мудрость.

Что и наблюдаем: голова — уже... А ноги ещё побалтываются.

Интересно: а "колыбель Ньютона" из них построить можно? Наглядно продемонстрировав населению преобразование разных энергий друг в друга.

Нет, не энергии живого мятежника в энергию качания его тушки. Проще: кинетической в потенциальную. И — обратно.

Пока — не. Тела не жёсткие, будут потери на деформирование. А вот когда закостенеют на морозе...

Город взят приступом. Теперь, довольно бестолково, как обычно и бывает, и особенно бестолково, как бывает обычно при нескольких разнородных отрядах в такой ситуации, происходит обдирание и ограбление, переходящие в концентрацию и сепарацию. Проще: барахло стаскивают в кучи и сортируют. Потаскуны и сепараторы нервно оглядываются на трёх-маятниковую конструкцию и вытаскивают из пазух, шапок, сапог и других укромных мест разные, утаенные для личного потребления, финтифлюшки.

Карманов в русской одежде нет. Когда один наш современник провёл зиму в русском средневековье, то первое, что он сделал по возвращению в цивилизацию — всунул руки в карманы. И ходил так три дня.

Надзирающие начальники, которым эти блямбляшки не принадлежат, а принадлежащие шеи могут, по внезапно распространившемуся всеобщему ощущению, быть украшены пеньковыми галстуками, хотя галстуков здесь нет вовсе, надзирали и начальствовали. Преимущественно — негромким хрипящим и шипящим матом. Громко и звонко... опасаются привлечения нездорового внимания. В смысле: моего или моих людей.

Аналогичным процедурам подвергались пленные бунтовщики и местные жители.

Увы, если золотую нумизму издалека видать, то понять души человеческие куда как трудоёмкее.

Среди тысячи участников мятежа следовало выявить "идеологических противников", какой бы идеологии они ни следовали, хоть бы и примитивному "а ну-ка грабану-ка". Особо виновных в пролитии крови — обезглавить.

В "Русской Правде" смертной казни нет. А вот "Кодекс Юстиниана" говорит о "праве меча" у начальника провинции.

Надо, надо, коллеги, внедрять высокие достижения греко-римской культуры. А то живём в дикости и дремучести. Мечами пользуемся, но как-то... бесправно.

Ближе к лучшим образцам мирового прогрессу! Железякой — хрясь! И — греко-римкнулся.

Просто виновных — отправить во Всеволжскую каторгу. С чадами и домочадцами. Где и "атомизировать". Дабы "худая культурная традиция" не воспроизводилась. Остальным — погрозить пальчиком.

Последнее уже исполняется. Всеми шестьюдесятью пальцами трёх повешенных.

Не знаю почему, но повешенные часто босиком. Вот как здесь. Сапоги слетели. Портянки мотать не умеют? В смысле: не умели.

Отдельно: четыре сотни взятых в плен "государевых гридней". Половина строевые, остальные — обслуга.

Формально — выполняли приказ комполка. Винить не в чем. Фактически — изменили. Воздаяние в боевых условиях — смерть.

Можно отрубить головы. Папа нынешнего князя-покойника так и сделал галичанам под Теребовлей. Типа: "охранять некому".

Я тоже так могу. Но... жалко.

"Мешан всех, которые даже городские ворота ему открыли, истязал... Руки отсек 800 человекам, головы снял 50 человекам, посадил на кол 100 человек. Невинную кровь пролил, а без никакого смысла..." — я что, польско-литовский магнат Януш Радзивил 17 в.?

Я же вижу этих ребят. Кое-кого знаю по делам Суздальским, по Киевскому походу. Да видно же! Парнишка пошёл доли искать. Старался, служил, всякий приказ — истово и рьяно. Копать? — копал, рубить? — рубил. Виновен? — Да. В добросовестности и исполнительности.

Есть и явные злодеи. Их тоже видать.

Но хуже всего — множество людей, о которых определённо не скажешь. И не только по тому, что он говорит одно, а сам в себе злобу лелеет, а потому, что и сам не знает как себя будет вести, ежели завтра снова.

По хорошему — фильтрационный лагерь. За месяц — 9 из 10 проявятся. За год — 99 из 100. При профессиональном присмотре и по отработанным методикам. В войну и НКВД ошибался, пропускал предателей, карателей и перебежчиков. Даже когда и архивы спецслужб противников стали доступны...

Тут — ни людей, ни места, ни инструментария.

Мои "ширванцы" — кто лагерь с ширванцами возле Пено сторожил — "псы сторожевые", а не человекознатцы.

А вычищать надо глубоко. "До материка". Но не затрагивая невинных — иначе гниль дальше пойдёт.

Гнильё будет обязательно. Потому что моё представление — "виновен", и суждение местных с уже звучащим воплем: "а меня-то за что?!" — не совпадают.

— У тебя в дому казённое седло.

— И чё? Оно ж просто на улице валялося! Ничейное!

— Казённое ничейным не бывает. В каторгу.

Тот же Радзивилл, когда находил у крестьян вещи из ляшских усадеб, сажал на кол, рубил руки и головы. А я... Радзивиллю. Но — гуманно.

Подготовительные операции сделал. Ответственных назначил, список кто сильно "contra" — начал. Сейчас десяток грамотных ребят, ругая местную бересту, костяные писалы и прочие... письменные принадлежности, записывают ответы на просто задаваемые вопросы. Никакого калёного железа, кнутов и горящих веников. Это всё требует времени, инструмента и навыка. Просто спросить:

— А Вася где был? А Петя чего делал?

"Триангуляция показаний" даст "точки пересечения" — зачинщиков, главарей, активистов. Вот тогда придёт время "глубокой разработки". Пока — просто спросить. И изолировать "потенциально перспективных". Штатный рутинный элемент "зачистки".

Измена Луцкого полка дала ряд следствий. "Выкапывание" участников — лишь часть. Бардак, который случился в командовании при начале мятежа, вызвал крайнее раздражение. У Боголюбского — конкретными людьми, у меня — ещё и орг.вопросами.

Полки изначально формировались из половинок княжеских и городовых полков. Цели в тот момент: ослабление вероятных противников, предоставление перспектив множеству гридней, быстрое создание общегосударственной армии. Быстрое. Поэтому качество... не очень. Искандер не мог, не умел, вести полноценный "входной контроль" и подготовку. Мятеж заставил применить Всеволжские стандарты требований к бойцам и командирам. Тем более, что у меня Артёмий, Чарджи, Салман... — такое сделали.

Из простейшего: 3 версты за четверть часа не пробежал? — Перевести во второй состав.

Среди бойцов масса немолодых брюхатых мужиков, которые никогда в жизни три версты не бегали.

Ме-е-едленно: Никогда!

Визгу было...!

Часть гридней была переведена из линейных в гарнизонные, охранные и конвойные сотни. Другие ушли в гражданскую службу. Многие воспользовались моей системой предоставления наделов по выслуге лет и стали поселенцами на новых землях. Одновременно — разоружение ставших не-воинами. Хоть и с выплатами, но принудительное.

Опять... вопли: у них сброя — собственная.

Отдельная тема: "экзамен на чин" для командиров. Читать-писать-считать... Не все.

— А на чё? Писарёнок же есть!

— Ну, значит, писарёнок и будет командиром. Не ты.

А уж "читать карту"...

Желающие командовать отправлялись в Боголюбово, в училище.

Пришлось вспомнить опыт РККА и сделать то, чего ни в Императорской армии, ни в княжеских дружинах нет. Мог бы и раньше сообразить: если в стране идут преобразования, то в армии нужен "Особый отдел".

"Аудитор" из гусарского полка времён Империи был чуть-чуть расширен. Количественно и функционально.

Формально служба подчинялась Боголюбскому — государь, и Искандеру — "наибольший воевода всея Руси". Фактически... Точильщику. Понятно, что Боголюбский, при его подозрительности, никогда такого бы не позволил. Однако довольно изящная кадровая интрига с участием тестя Лазаря дала нужный результат.

Принципиально изменили набор новобранцев.

Традиционно доброволец приходит к какому-нибудь командиру:

— Хочу в гридни.

Тот, посмотрев на него, идёт к комполка:

— Вот Вася. Хороший парень. С коня не падает, рукоять у меча находит.

Дальше полк превращается в компашку "свои ребята за казённые деньги".

Так — нормально и повсеместно. Так, по письму от папашки, Дартаньян пытается вступить в мушкетёры.

Набор "в полк" прекратили. Только — набор "в войско". Ввели "учебные сотни", "учебки" для всех желающих. Сразу сепарировали новиков по их физико-моральным свойствам. Их личным. А не родовым или сословным. "Учебки" не были связаны с конкретными полками и обеспечивали стандарт подготовки. Для них активно строились "городки". "Учебники" отправлялись по разным полкам, препятствуя формированию "землячеств".

Опять... повизгивания: многие пройти этот путь не хотели.

У Андрея уже набралось достаточное количество "детей боярских", которые хотели (и были пригодны) служить в государевом войске. Ими начали пополнять подразделения. Продолжали "сжимать" княжеские дружины и городовые полки. Кто хотел и мог — шёл в службу. Кто нет — на новые земли. Оставлять вооружённых обученных людей в их прежних общинах — нельзя. Демобилизация-разоружение-переселение.

Визгу было...!

Доля "учебников" в войсках росла, армия из сословной, "янычарской", потомственной всё более превращалось в "народную".

Число нестроевых сократили на треть. Уменьшение обслуги увеличило нагрузку на гридней и заставило укрепить дисциплину. Похоже на воспоминания юного русского кирасира, которые я уже...

Мы не могли сделать такое раньше: гридни возмутились бы. Иные и возмущались. И натыкались на вопрос:

— Мятежничаешь? На виселицу охота?

Да, моя "трёхспальная виселица" получила известность. "Под одной перекладиной болтаться" — образ, прежде неактуальный, спрогрессированный, стал элементом мышления многих на "Святой Руси".

Для Боголюбского необходимость изменений не была прежде очевидной — привык к княжеским дружинам. После Луцка — понял. Но нужно-то было, как всегда, "вчера". Наше воинство вошло в очередной период реформ и, естественно, снизило боеготовность. А тут, как обычно, явились "злые недруги" во множестве.

"Никогда Россия не вступала в войну будучи полностью готовой" — ничего нового. Но для непосредственного участника... сплошь переживания. О чём позже.

Город — взят, мятеж — подавлен. Ура!

И тут — князь Святополк Юрьевич из "Туровских братьев", которого я называю про себя "Миссионером".

Очень вежливый, воспитанный, совершенно не навязчивый. Дистанцирующийся. Подошёл вдруг поделиться инфой. Казнь рюриковича через повешение пробила обычную этикетно-сдержанную маску. Припекло. Сквозь равнодушную доброжелательность.

Не "кнут", не "пряник" — удивление, усиление внимания, понимание вариативности.

"С этим лысым стоит иметь серьёзные дела".

Ага, вон они идут.

— Ну что, добрый человек, потолкуем накоротке? В ризничей? Не, там нынче шумно. Давай в баптистерий. В смысле: в крестильню. А ты, Святополк, погуляй пока. Дел-то, поди, невпроворот.

Мужичок, малорослый, чёрненький, тонконосый, на галку похож.

Говорят, Галич, откуда он — от этих птиц назван.

Из слуг боярских. Не первой руки. Ни в смысле бояр, ни в смысле слуг. Трусит сильно, глаз не поднимает, шапку в руках чуть не порвал. От полноты чувств.

— Ты говорить нормально будешь? Или тебя князь-волку скормить? Хочешь, вина налью?

Выдохнул, пот вытер.

— Не. Я сам. Расскажу, чего знаю.

А знает мужичок много.

Сам он — подчаший. Помощник чашника (виночерпия, кравчего) в боярском доме. Работа: наливать, проверять и подавать. А также — управлять. Производством и хранением всякого хмельного. Формально у него есть начальник. Но чашник с осени коленями приболел. Так что мой визави — "в ответе за всё". Включая: прислуживать за столом хозяина.

Хозяин его тоже... ветховат. Когда-то, лет тридцать назад, проявил храбрость, вытащил юного тогда ещё Остомысла из реки. Отчего пострадал здоровьем. Был произведён в бояре и получил синекуру: помощник скотника. В смысле: казначея. Приглядывал за разными чернильными душонками на княжьем дворе. Делать ничего не надо, по всякой нужде не дёргают. Лишь бы в хозяйстве тишь да благодать.

Одна беда: жена молодая. Ей скучно. Поскольку сильно развлечь её на постели боярин уже... увы, то развлекает разговорами. А поскольку день-деньской из терема княжеского не выходит, то и разговоры ведёт о том, что видел-слышал "на рабочем месте".