| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Директор лишь фыркнул, несмотря на то, что заявление прозвучало вполне серьёзно.
— Слуга лишь в трёх случаях может принять деньги: от своего господина, когда их передают для его господина либо когда своему господину изменяют.
— Не думала, что в Англии так по-скотски относятся к трудящимся.
Раппопорт всё ещё жила в своём собственном мире, несмотря на шоковую терапию, которую испытывали все выходцы из Советского Союза, оказавшись заграницей. Она слишком мало знала, хотя слишком хотела знать и была той, кто стремиться к обретению объективной картины мира любой ценой. Поэтому разговор получил продолжение.
— Вы удивитесь, но так к трудящимся относятся везде. Вся разница лишь в выбранном диапазоне. Где-то отношения более лояльны, а где-то консервативны до скрипа железных оков.
— Хотите сказать, что и у нас, в санатории...
Вместо ответа директор улыбнулся краешком губ.
— Заставить рабочих больше работать при худших условиях — задача руководителя любого ранга, — внезапно произнёс он. — Когда станет иначе, дайте мне знать.
Хоть и говорят, что посаженные семена голода и призрения вырастают в зависть и алчность, Рахиль Исааковна была отчасти не согласна с этим мнением. Безусловно, её юность и молодость нельзя было назвать сытными и беспечными, а на зрелость выпала череда серьёзных испытаний. Тем не менее, в последний год её сложно было чем-нибудь удивить, разве что полной сервировкой стола с приборами для морепродуктов и внимательным английским стюардом, сдерживающим улыбку, когда французы удивлялись расположению зубчиков вилки вверх (во Франции принято наоборот). Начиная от секретаря и заканчивая прислугой в посольстве, Майский предпочитал окружать себя англичанами. Особенно в годы войны это казалось более чем странным и вызывало вопросы у МИДа, несмотря на оговорки о сочувствующих коммунистам служащих, однако с другой стороны, не нужно было заботиться о способах доставки дезинформации. Ведь никто не питал иллюзий и помнили, как совсем недавно англичане с французами собирались бомбить Баку и посылали Маннергейму оружие для убийства как можно больше русских.
За ужином отчётливо приходило понимание, что ограничения и рационные книжки (Ration Books) коснулись всех слоёв общества. Проснувшемуся аппетиту французов можно было позавидовать. О каком накалывании вилкой можно было говорить? Горошек, морковь, латук — гребли в салатах как ложками, начисто поправ этикет. Перепёлки исчезли с тарелок быстрее, чем поднимали тосты, а паштеты буквально таяли, как сливочное масло на сковороде и казалось, все интересы приглашённых заняты лишь набиванием желудков. Несмотря на это, перед подачей десерта, когда наступило время дижестива и гостям подали бренди, Рахиль Исааковна сумела произвести впечатление на всех собравшихся. С бокалом в руке она попросила стюарда отодвинуть стул, приподнялась и, выхватив неизвестно откуда огромный шёлковый платок в цветах французского флага, подобно Марианне взмахнула им и произнесла три слова: Liberté, Égalité, Fraternité после чего запела Марсельезу.
Allons enfants de la Patrie,
Le jour de gloire est arrivé!
Уроки вокала в детстве не прошли даром. Петь оказалось совсем не сложно, к тому же исполнительнице симпатизировала публика, а при её поддержке наступает уверенность в своих силах. Сидевшие за столом французы были откровенно фраппированы. Они встали со своих мест и поддержали гимн своей страны. Бывший меньшевик Майский так же был вынужден поддержать эпатаж, ведь Марсельеза некоторое время была и гимном России после Февральской революции и после, наряду с Интернационалом.
К оружию, граждане,
Постройтесь в батальоны!
Продолжала петь Рахиль Исааковна при поддержке оркестра и ей вторили все оказавшиеся за столом. Стоит ли говорить, что после этого тоста к словам Раппопорт прислушивались с особым вниманием? Да она стала королевой приёма.
В четыре утра они оказались в Шотландии, где приняли на борт почту и после дозаправки в Исландии полетели в Канаду. Облака, сон и учёба в наушниках, чтобы вскоре оказаться в огромном городе на побережье.
Правильно говорят, что только результат полученный своим тяжёлым трудом доставляет истинное удовлетворение. Да, было немного завидно пассажиркам с личными шофёрами или вальяжно едущими в такси фифам с меховыми боа, но эти мелочи раздражали лишь поначалу. Внешне она мало чем отличалась от встречных женщин. Более того, её одежда выгодно выделялась как по качеству материала, так и скорее всего по стоимости. И уж точно не могла быть по достоинству оценённой простыми прохожими, пусть и на самой дорогой улице Нью-Йорка . Он шла по авеню быстрым шагом, чувствуя как повсеместные разговоры на английском, потихоньку приводят к головной боли. Поход по магазинам обернулся своеобразным мучением в плане активного освоения языка. И что обидно, сам английский в таком объёме пока что воспринимался весьма странно: его понимание происходило немного быстрее, нежели мозг успевал обработать непосредственно сам смысл фразы. Американцы говорили не как англичане. Другие грамматические конструкции, лексика, другое произношение и возникающая ресинхронизация между обдумыванием и осознанием перерастала в мигрень. Зря она не послушалась директора посидеть часик после последнего урока под гипнозом в парке Манхеттена посреди мамочек с колясками или малолюдном кафе и перемещаться только на такси. Нью-Йорк более чем любой другой город заслуживал нелицеприятного титула — 'город контрастов'. Тут были искушения на любой вкус — развлечения, кухня всего мира, проституция, мафия, наркоторговля, книжные магазины и читальные залы библиотек. Выпирающее богатство соседствовало с вопиющей нищетой и всё это в бурлящем котле сотен тысяч людей. Горожане шли по своим делам навстречу, впереди или за спиной и каждый оказавшийся рядом что-то говорил друг другу. По крайней мере, из-за непрекращающегося говора создавалось ощущение улья с пчёлами. Она так морально вымоталась, словно мешки таскала. Вскоре с правой стороны показался дом с огромными стеклянными витринами и Раппопорт с облегчением вздохнула: 'Лорд и Тэйлор (Lord & Taylor) ну, наконец-то'.
Миновав двери универмага, Раппопорт отвлеклась на интерьер и нос к носу столкнулась с невысоким чернокожим юношей в униформе, отчего тот неожиданно упал.
— Ой! Извините, — забыв про английский, произнесла она и попыталась помочь.
Это не укрылось от проходящих поблизости группы людей в костюмах, обсуждающих какие-то важные вопросы, и к Раппопорт подошла единственная среди мужчин женщина. Она коротким движением ладони, как нашкодившего кота прогнала неуклюжего негритёнка и оценивающим взглядом акулы буквально просканировала Рахиль Исааковну. Посетительница в эксклюзивной шляпке от Огюста Мишеля за сто пятьдесят долларов, в пальто индивидуального пошива из безумно дорогой шерсти и серьгах за несколько тысяч её заинтересовала.
— Дороти Шейвер, чем могу помочь?
Оставив лежать на полу фирменные бумажные пакеты из 'Сакса' (Saks), Раппопорт протянула руку для рукопожатия.
— Привет, меня зовут Рахиль. Я исполнительный директор концерна 'Осиновая роща' в Ленинграде, вчера прилетела из Лондона.
Американка посмотрела на Рахиль как на персонажа из известной сказки Карло Коллоди, у героя которой, при некоторых обстоятельствах частенько удлинялся деревянный нос.
— Так вы из Англии? — усомнилась Шейвер. — Прилетели ?
До войны с 39 года из Америки в Европу летал 'Боинг-314' компании Pan Am. Борт с названием Yankee Cliper совершал рейсы из Нью-Йорка в Саутгемптон, однако полёты были доступны лишь высшим должностным лицам и богачам, готовым выложить 375 долларов за перелёт в один конец. Сейчас же нужно было зафрахтовать самолёт целиком либо иметь хорошие связи, и даже членство в 'Адмиральском клубе' (Admirals Club) уже ничего не значило. Война в некотором роде уровняла чуть вырвавшихся вперёд.
— Из Советской России, — строго ответила Раппопорт, передавая визитную карточку. — На самолёте компании.
— И как вам у нас, — из вежливости спросила Дороти.
— Я читала про ваш универмаг, хочу открыть здесь бутик по продаже меховых изделий и конечно, — доставая чековую книжку — совершить покупки.
Именно этот жест и решил всё. Благодаря газетам Шейвер знала о держащем осаду городе на Неве и даже была на встрече с журналисткой в Метрополитен, но её мало волновала Россия, политика и война по ту сторону океана. Она умела отсекать лишнее. А вот чёрная кожаная обложка с золотым теснением привлекла внимание. Дороти делала карьеру мечтая возглавить многомиллионную фирму и прекрасно понимала, сколько нолей должно быть на счёте перед запятой, отделяющей доллары от центов, чтобы банк предоставил такую чековую книжку клиенту. Повинуясь приказу, чернокожий помощник подхватил пакеты и был назначен слугой-носильщиком уважаемого клиента универмага. Услуга не то чтобы редкая, но выражающая особое отношение продавцов к покупателю.
— Мистер Уолтер, Джеймс, позвольте представить нашу очаровательную коллегу из Англии, — сказала Дороти, подошедшим мужчинам. — Вы будете удивлены, но я только что нашла нового арендатора на освободившуюся площадь. Она прилетела вчера из Лондона на частном самолёте и у нас откроется магазин мехов.
Не став поправлять услужливую женщину, Рахиль Исааковна мило улыбнулась, искусно скрывая свои мысли. Ведь директор не просто так говорил, что интересы стран совпадают лишь на короткое время, когда вдвоём сподручнее бить третьего и совсем скоро здесь потребуются надёжные адреса и места работы для прибывших специалистов, спящих агентов. В памяти всплыл момент обсуждения статьи про гипотетических союзников, когда пролетая над Атлантикой, он как-то заметил: 'Вам придётся вернуться на много веков назад, в Древний Рим, чтобы по-настоящему понять, что происходит в сегодняшних заголовках газет, цитирующих сенатора от штата Миссури . Они всегда будут использовать проверенную временем формулу для империй — разделяй и властвуй. На данный момент им это удалось, но только на время'.
По идее, сейчас она должна была сказать сама себе: 'Радуйтесь своей наживе, буржуи, ваша гибкая мораль эксплуататоров работает только для толстого кошелька. Спасибо за заботу, только мы всё вернём в свой толстый кошелёк с процентами'. Но вдруг возник парадокс. Она не видела в лице Дороти притворявшегося врага, который дружески пожимает руку и одновременно прячет в рукаве нож. Более того, не ценой долгих усилий, вдумчивых осмыслений и задушевных разговоров, собирая намёки и недосказанность, чтобы подвергнуть их безжалостному скальпелю критики и выгладить решение, а простой женской интуицией она пришла к выводу — случись ей оказаться на её месте, она бы поступила так же. Какая же грязь, эта политика!
Взгляд у неё стал насмешливо-снисходительным. Ей не пришлось даже вглядываться в лицо американке, чтобы понять ход её мыслей. Люди как люди, да, любят деньги, а ещё больше хотят жить сегодня лучше, чем вчера. Так и у нас так же. Шейвер тем временем всучила Раппопорт адреса бюро по найму, предоставляющее продавщиц и ещё каких-то контор по дизайну, ремонту и прочих халтур.
* * *
Итак, игральные карты на столе пришли в движение и если кто-то подумает, что между шулером и генералом особой разницы нет, то окажется, не так и далёк от правды. И тот и другой стараются обмануть оппонента, оба готовятся перед сражением, кропят и рисуют на картах, разрабатывают стратегию и ищут союзников, организуют засады и подглядывают друг за другом, стараясь выяснить диспозицию. Будь то игра в покер или баккара, на военных картах принцип тот же. Все пытаются найти беспроигрышную стратегию. Как мне казалось, для Гудериана этот важнейший постулат был более обязательным и незыблемым, чем любой из законов физики. Немецкий полководец следовал ему не только в штабной игре на картах, но и в жизни. Значит, он должен попытаться решить проблему, исходя из сложившейся ситуации. Обход Тулы с юго-запада так и просился к осуществлению, но без взятия Алексина и окружения оружейной столицы создавалась угроза коммуникациям при дальнейшем наступлении на Москву.
В Тульской области заметно похолодало. Промозглый туман уже не обнимал голые ветки и грязные листья на земле. Печальной поре увядания на всех парах на замену неслась стужа. Первой сдалась дорога — за ночь хлюпающая колея от Марьино покрылась изморозью и, кроша ледяной панцирь до жидкой грязи, машина шла с пробуксовками, несмотря на зубастый протектор шин и могучий двигатель 'скаута' (Scout M3A1). Следующими за нами 'рено' (Renault YS) и 'комсомольцам' (Т-20) везло чуть больше, но только за счёт гусениц. Впрочем, нагруженные сверх меры прицепы сводили их преимущества к минимуму. А вот бывший Митякинский 'хамбер' (Humber FWD Heavy Utility), прожорливая зараза, вёл себя на дороге как проворный жук, вообще не замечая препятствий. Миновав мост через Оку, колонна с пополнением взяла левее, к груде кирпичей с восстановленной радиомачтой рабочего посёлка Высокое.
Ещё несколько дней назад я подговаривал товарища Сергея вписаться в авантюру, а сейчас уже он пытался убедить меня использовать все прибывшие резервы для ночной атаки. Здание фабричного училища (ФЗУ) химкомбината номер 100 (пороховой завод), где мы разместились, оказалось мрачным старинным домом смешанной кирпично-деревянной постройки. Несмотря на то, что находилось оно в черте бывшего уездного города Алексин, никаких благ цивилизации в нём не сохранилось. Прошедшие на прошлой неделе эвакуационные мероприятия смели их остатки как грубая метла дворника. Канализации и водопровода здесь не было изначально, а проведённое электричество не функционировало из-за оборванной проводки и отсутствия патронов под лампочки. Последний ремонт был сделан, кажется, ещё до революции: стены обшарпаны, ступеньки скрипели и шатались под ногами, во многих помещениях отсутствовали стёкла, а с потолка сыпалась побелка. Общее впечатление разрухи усиливали разобранные на доски полы. Зато отсюда рукой подать до погрузочно-выгрузочного тупика, а это, на секундочку, надёжная поставка боеприпасов с топливом и использование на железнодорожной однопутной ветке Калуга-Плеханово отдельного бронепоезда 'Парголовский молот' с гаубицами-пушками и установками реактивного залпового огня, который худо-бедно, но защищает штаб. В этой истории легендарный бронепоезд ?16 проекта БП-35 после боёв под Кировом передислоцировался в Ревякино. Но вернёмся к 'катюшам'. Именно внезапный залп ракетными снарядами из всех установок по спящему противнику, по мнению комиссара, должен был оказать решительное воздействие по дезорганизации и если повезёт — паники.
— Вот что пишет немецкий лейтенант своему отцу, — сказал товарищ Сергей, взмахнув желтоватым листком перед расчерченной на квадраты картой: 'Как я понимаю твои переживания под Марной... — тут можно пропустить. — У русских появилась на вооружении автоматическая многоствольная огнемётная пушка. Попав под её обстрел, мне на мгновенье показалось, что открылись врата ада. Солдаты моего взвода мужественно переносили опавший на их головы огонь, но всему есть предел и я не могу обвинить их в трусости'.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
