Палаццо Сольяно. З.К. Модиньяни

И уже объяснил Урсуле:

— Нам надо отметить твое выздоровление.

— Ты отмечаешь со всеми пациентами?

— Только однажды. С моей мамой. У нее была та же проблема, что и у тебя. Я прооперировал ее пять лет назад. Это было ужасно — ковыряться во внутренностях собственной матери, зная, что именно оттуда она дала мне жизнь. Сейчас мамочка — бойкая старушка семидесяти лет, и наслаждается жизнью, путешествуя по миру.

Медсестра поставила на стол бутылку шампанского и два бокала. Альберто открыл бутылку и наполнил бокалы золотистой жидкостью.

— За твое вернувшееся здоровье.

Они выпили по глотку шампанского, а потом снова уселся на металлический стул — напротив Урсулы.

— Сегодня я дежурю. Если не будет срочных вызовов, я могу ответить на твои вопросы, догадываюсь, что ты еще и очень раздражена.

— Сколько тебе лет, Альберто? — спросила Урсула.

— Ты впервые называешь меня по имени и мне это очень нравится. Мне тридцать пять, я счастливый холостяк, и обожаю свою работу. Мне нравятся животы беременных женщин, мне нравится помогать рождаться их малышам, я страдаю, когда у женщин непредвиденные осложнения, и с жестокостью пирата я расправляюсь со злом. У тебя теперь все будет хорошо. Ты здорова, Урсула.

— Это ты так считаешь. А у меня нет больше ни матки, ни яичников.

— Но у тебя уже пятеро детей. Неужели недостаточно?

— Мне сорок лет, я надеялась еще на десять лет плодородия. Как бы ты отреагировал, если бы у тебя отрезали яички?

Альберто расхохотался.

— Даже и представить себе не могу! Для мужчины это драма, у женщин все по-другому. К счастью, вы совсем по-другому устроены. Пройдет совсем немного времени, и ты сможешь иметь — снова! — отличные интимные отношения, и даже ты забудешь, что у тебя чего-то не хватает.

— Я снова могу заболеть? — спросила Урсула шепотом.

— Я убрал опухоль, которая убивала тебя. Сейчас ты абсолютно здорова, но наука до сих пор не знает, как и почему возникает рак. Чтобы совершенно исключить риск нового возникновения болезни, я пропишу тебе несколько курсов химиотерапии. Медицина шагнуда далеко вперед, и эти процедуры уже не так ужасны...

Урсула прервала его.

— Я потеряю волосы, у меня будет жар, тошнота, и снова вернется депрессия...

Альберто вскочил на ноги и обнял Урсулу:

— Я понимаю, что ты боишься химии. Я думал про другие виды терапии, но я хочу быть уверен, что ты проживешь долгую жизнь. Ты дорога мне, Урсула, я не знаю, я не понимаю, почему, но это именно так.

Химию мы будем делать здесь, в больнице, и я буду рядом.

Урсула рыдала на его плече, и его халат промок от слез. Альберто прижал ее к себе, дожидаясь, пока ее рыдания не прекратятся. Он взял ее лицо в свои ладони, нежно вытер слезы пальцем и ласково поцеловал.

4

Урсула ответила на поцелуй, и прошептала:

— Спасибо тебе.

А потом улыбнулась.

— Возвращайся в кровать и постарайся поспать.

Урсула улеглась на койку и Альберто накрыл ее одеялом.

— У тебя пищит пейджер.

— Слышу, — буркнул он, сунул руку в карман и выключил устройство.

Альберто не хотелось уходить.

— Ты очень нужен кому-то.

— Знаю, сейчас иду.

Он погладил ее по щеке, и уходя, сказал в дверях:

— Спокойной ночи. Завтра я тебя выпишу.

Урсула глубоко вздохнула и закрыла глаза, вдыхая запах вновь обретенного спокойствия. Она призналась самой себе, что никогда еще не чувствовала себя столь умиротворенно. Пусть гинеколог в Торре и успокоил и ее, но Урсула все равно беспокоилась, подсознательно понимала, что заболевает.

— У меня был рак, а этот кретин даже не распознал его. Большая часть нашей жизни зависит не от нас, а от Судьбы.

Урсуле приснился Альберто — ангел, который обнимал ее и укрывал своими крыльями.

На следующее утро к Урсуле пришел Соммаскини вместе с профессором Антонелли. Главврач довольно улыбался.

— Дорогая синьора, знаете ли Вы, что все у Вас хорошо? Я обсудил Ваш случай с доктором Соммаскини, и мы оба согласны, что в целях профилактики Вам следует пройти курс химиотерапии.

— Я знаю, — признала Урсула, усевшись на кровати.

— Это будет более легкий вариант терапии, значит, и последствия не будут настолько серьезными. Вы встретитесь с Альберто через месяц, и он разработает с Вами программу лечения. Кстати, моя супруга шлет Вам наилучшие пожелания. Она до сих пор вспоминает Ваши волшебные рассказы. Когда Вы приедете в Милан в следующий раз, мы ждем Вас в гости.

— Мы обязательно придем.

Альберто добавил:

— Я завел твою медкарту. Звони по любому вопросу, даже по самым незначительным мелочам. Я написал тебе и свой сотовый.

Свекровь и Саверио вернулись домой два дня назад, когда закрыли выставку в Кастелло Сфорцеско и размонтировали стенды.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — проговорил Эдуардо, садясь за стол в их миланской квартире.

Урсула устала, и ограничилась кусочком жаркого и фруктом.

— Мне нужно прилечь, — объявила она.

Дамиана пошла с ней в спальню, оставив Эдуардо убирать со стола.

— Тебе объяснили в больнице, что как минимум месяц ты должна будешь каждый день делать перевязку?

— Ага, а еще запретили душ, пока с раны не спадут корочки.

— Придется мыться по кусочкам какое-то время.

— Как бы я хотела попасть хотя бы в парикмахерскую...

— В твоем состоянии? Даже не думай! Завтра утром я помою тебе голову и причешу тебя.

У меня отлично получается.

— Ты дорога мне, как сестра, — улыбнулась Дамиане Урсула, вытягиваясь на кровати, на простынях, пахнущих свежестью.

— А сейчас отдыхай, увидимся вечером.

Урсула проснулась от нежных прикосновений мужа, гладившего ей волосы.

Она открыла глаза, улыбнулась ему, а он сказал:

— Как же я по тебе скучал, моя Медведица. Я приготовил тебе чай и яблочный пирог.

Сможешь встать?

— Конечно, так кушать хочется.

— Я заказал нам такси с водителем. Я отвезу тебя в Торре через пару дней. Хорошо?

— А твоя машина?

— Порше не очень удобна для выздоравливающей синьоры. Саверио отвез на ней бабушку.

— Как я хочу всех увидеть, особенно малышей. Меня так поддерживали их звонки.

— Дети тебя любят, но я люблю больше.

— Я знаю, милый, спасибо тебе за все.

Вечером они снова поужинали с Дамианой. Уже в кровати Урсула снова насладилась объятиями мужа.

— Ты знаешь, что мы не сможем в течение долгого времени...

— Знаю, и честно говоря, мне это неважно. Важно, чтобы ты была здорова.

Урсула вдруг подумала о докторе Соммаскини, и подумала, каково это — засыпать рядом с ним.

5

— Ты понимаешь, что у меня больше никогда не будет месячных, и всего того, что со всем связано?

— А почему бы тебе не посмотреть на ситуацию с другой стороны? С тех пор, как мы стали девушками, мы мучаемся каждый месяц... это хуже, чем ежедневное бритье для мужчин.

— Тебе не понять, — Урсула со злостью посмотрела на подругу.

В ночной рубашке, в халате, она свернулась на диване в квартире Дамианы, в то время как Эдуардо отправился навестить нескольких клиентов, надеясь извлечь хоть какую-то выгоду из вынужденного пребывания в Милане.

— Прекрати страдать! — рассердилась Дамиана.

— Да как ты можешь что-то говорить, ты здорова, как рыба, ты понятия не имеешь, что я чувствую и чего боюсь!

— Ты обвиняешь меня в том, что я здорова?

— Ты невыносима! — Урсула продолжала злиться.

— Ну хорошо. Знаешь, что я тебе скажу? Я устала от твоего вечного нытья! Как только тебя муж выносит! Ты решила, что весь мир должен крутиться вокруг тебя, а остальные всего лишь жалкие звезды вокруг великой планеты — тебя.

Урсула поднялась с дивана и с видом обиженной королевы ушла: она понимала, что ее лучшая подруга перешла все границы. В дверях она остановилась и обвиняюще указала пальцем на подругу:

— Вот она, женская солидарность. Ты рассуждаешь, как мужчина! Стыдись!

Она вышла из дома подруги, хлопнув дверью.

Она влезла в кровать, включила телевизор и стала смотреть какую-то бесконечную мыльную оперу.Эдуардо позвонил ей на мобильный, чтобы сказать что будет ужинать с клиентом.

— Я принял приглашение только потому, что знаю — Дамиана приготовит тебе что-нибудь вкусненькое. — — Мы поссорились.

— Ну как всегда. Постарайся побыстрее помириться. Целую, моя Медведица.

Но никто никогда не придавал значения их ссорам. В юности между ними часто вспыхивали ссоры — из-за неосторожного слова или жеста, их мамы, развлекаясь, наблюдали за перепалками девочек, а Дилетта частенько говорила: "Ну чисто сестры!"

— В этот раз я перешла черту, — призналась самой себе Урсула.

Она вылезла из кровати, и открыла дверь, чтобы пойти к подруге. Дамиана на пороге своей квартиры делала то же самое.

— Мы с тобой две дуры, — сказали женщины одновременно.

— Идем ко мне, — позвала Урсула.

— Заварим кофе? — предложила Дамиана.

— Давай покрепче. Мне нужно встряхнуться.

Они расположились в спальне с чашечками кофе.

— Где мы остановились?

— Не помню.

— А я хотела рассказать тебе что-то веселое.

— А почему бы тебе не рассказать мне про твоего радиолога?

— Орландо? Отличный парень, дотошный медик, молчун, который становится красноречивым, только если выпьет немного вина. И только тогда он меня немного развлекает. Мы познакомились у Антонелли. Так вот, жена главврача моя хорошая клиентка, и постепенно, покупка за покупкой, мы стали подругами. У нее разные интересы, ей повезло стать домохозяйкой-люкс, но она очень много занимается благотворительностью. Помогает больным детям, у нее здорово получается собирать средства для их семей, зачастую бедных...

— А Орландо?

— Он обожает летать. У него есть маленький личный самолет, чье обслуживание влетает ему в копеечку, и он настаивает, чтобы и я получила лицензию пилота.

— Ты не кажешься особо в него влюбленной.

— Так и есть.

— Так почему ты с ним?

— Он великолепный рыцарь.

— И этого достаточно, чтобы считать его женихом?

— Ты не так меня поняла, он галантный, внимательный, предупредительный. Редко где можно встретить такого мужчину. Он один из тех, кто, увидив лужу на моем пути, подстелет пиджак.

— И мой муж поступает так же, но он вовсе не рыцарь.

— Ты везучая женщина, и не ценишь своего счастья.

— Не поняла?

— Я говорю только о том, что знаю, и что вижу. Тебе сорок, а выглядишь на десять лет моложе. У тебя прекрасная семья, великолепная свекровь, замечательный муж, который не надышится на тебя. с тобой случилась беда, но я знаю, ты выкарабкаешься. Твой гинеколог тебя обожает и воспылал к тебе пламенной страстью...

— Чтоо?

— В больнице все всё знают,знаешь, больница — это как маленькая деревня, где каждый знает все обо всех. Альберто Соммаскини буквально потерял от тебя голову. Эх, со мной никогда такого не происходило...

— Подожди-подожди! Ты говоришь о чем-то невероятном таким спокойным голосом, будто сообщаешь, что идет дождь!

— Я думала, ты знаешь. А что еще можно подумать, если он устраивал сцены, чтобы побыстрее получить результаты твоих анализов, чтобы достать тебе самые сильные медикаменты — чтобы тебе не было больно. Он постоянно беседовал о тебе с коллегами. Он даже звонил в Цинциннати, чтобы обсудить твой рядовой случай с американцами! Он связался с известным диетологом, чтобы разработать для тебя специальную диету. Да ты что, Урсула, не может того быть, чтобы ты ничего не знала!

— Должна признаться, что Альберто мне нравится больше, чем бы мне того хотелось.

— Ну тогда у тебя проблемы, подружка.

6

Урсула взволнованно улыбнулась, глядя на транспарант у ворот, написанный кривыми буквами: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, МАМОЧКА.

— Как я люблю своих разбойников, — взволнованно проговорила она.

— Они и мои тоже, — пошутил Эдуардо.

— Кстати, где они все?

— Гуляют где-то, помнишь, они же думают, что мы приедем только вечером.

Именно Урсула настояла на том, чтобы выехать из Милана ранним утром. Поездка оказалась комфотной, она вытянулась на удобном заднем сидении лимузина, и даже подремала немного. Они с Эдуардо поднялись по лестнице. Урсула все еще чувствовала слабость.

— Пойду полежу немного.

— Я заплачу водителю и буду ждать тебя в гостиной. Постараюсь найти Титину, чтобы она приготовила тебе что-нибудь поесть.

Дом казался пустынным. Урсула с Эдуардо специально выбрали воскресный день для возвращения — чтобы избежать шумного приема многочисленных служащих. Урсула почти забыла, насколько уютна их спальня. Она переоделась,частично помылась — ей приходилось так обмываться вот уже несколько дней, она проверила потихоньку бледнеющую рану, и понадеялась, что скоро ей удастся встать под горячий душ или понежиться в ванной, полной теплой воды. Урсула надела рубашку и прилегла. К ужину она переоделась, она спустилась на первый этаж, прошла в зеленую гостиную, где царило непривычное молчание. Она открыла дверь в желтую гостиную... и увидела своих детей, кричавших "Ура, мамочка!" — а потом детвора отпустила ввысь разноцветные воздушные шары.

Малышка Джульетта протянула ей букетик ландышей, сделала смешной реверанс и прочитала стишок: " Мамочка, мама, где ты была? Я так скучала, я так ждала, будем смеяться, будем играть, будем мы весело...забыла!" — растерянно протянула малышка братьям и сестрам.

— Танцевать! — хором сказали все дети. Свекровь, сидя на диване между своими дочерьми, ласково улыбалась Урсуле. Титина и Розария, стоя в углу гостиной, шумно сморкались и терли покрасневшие глаза. Эдуардо взял Урсулу под локоть и подвел к креслу. Саверио сидел за пианино, Кристина держала гитару, Паола, Джанни и Джульетта пытались в унисон петь популярную песенку о стрекозе и муравье. Пусть их голоса не отличались мелодичностью, но все их пение выражало огромную любовь к матери.

Урсула и смеялась, и плакала.

— Ты все знал, — сказала она мужу.

— Они целыми днями готовились, — обнял ее Эдуардо, и прошептал:

— Наша банда обожает тебя.

Дни боли, потери, страха уже закончились. У Урсулы прекрасная семья и целая вселенная, наполненная любовью. Постепенно она вернулась к привычной жизни, окруженная любящими детьми — Урсула проводила дни в лаборатории, следила за работницами, ужинала с друзьями, болтала с мужем тихими вечерами. Так наступил май. Эдуардо уехал в Америку, Урсула вернулась в Милан, оставив детей на попечение Маргариты и старшего сына, ставшего таким ответственным. Дамиана встретила ее на станции, привезла домой и постаралась успокоить. Она будет с Урсулой все то время, когда подруге будет нужна ее помощь.

На следующее утро Дамиана отвезла Урсулу в поликлинику — у нее должны были брать кровь на анализ. После операции прошло сорок дней, через день Урсуле предстоит первая процедура химио терапии, и медикам нужно оценить ее состояние. Когда Урсула выходила из процедурной, врач ей сказала: "Напоминаю, что у Вас консультация с доктором Соммаскини". Урсула знала об этом, потому что Альберто звонил ей за день до того.