Спасся кто-либо или нет, он не знал, но его слова стали погребальным звоном по президенту Трумэну. И без того мизерные шансы на благоприятный исход, стали откровенно призрачными.
Сэмюэль немедленно доложил об этом Джозефу и Гарридебу, чьи интересы страдали от смерти Трумэна в первую очередь. Наступала новая большая игра не только во внешней политике и внутренней жизни Америки, но в первую очередь в отношениях Больших семейств. Подобно старым феодальным отношениям, каждый был сам за себя, но при этом был вынужден учитывать интересы соседей.
На этом фоне постоянно образовывались и рушились тайные союзы, и гибель президента Трумэна открывала новые возможности их создания.
Из всех Больших семей, от этого больше всех выигрывал Вильямс. Поэтому магнаты решил не спешить сообщать ему о полученной информации, намериваясь выстроить свою линию поведения. Действия были абсолютно правильными, но черная измена проникла в окружение Джозефа.
Один из его секретарей, из-за малого оклада состоял на тайной связи с Вильямсом. Именно он регулярно докладывал всесильному боссу поступившие от Сэмюэля сообщения из Невады. Получив от радистов последнюю информацию, он немедленно передал её по назначению, но перед этим совершил один ошибочный звонок в "прачечную". Извинившись, он передал условную фразу, птицей улетевшей в Вашингтон к Вильямсу.
Между тем события в Вашингтоне развивались своим чередом. Сообщение Уоллеса о случившемся землетрясении и намерении создать временный комитет, было воспринято с должным пониманием, как деловыми кругами, так обществом. Биржа со скрипом, но выдержала нанесенный ей Судьбою удар. Индексы к огромной радости держателей не рухнули и Америка, с надеждой встретила новый день.
Подобранные Вильямсом и зачитанные министром люди, прибыли в Белый дом без промедления и уже через час временный комитет заработал. Уже по поручению официального представителя правительства, находящие в Финиксе авиационные соединения, получили приказ начать широкомасштабные поиски президентского поезда.
Одновременно с этим, по решению комитета Объединенных штабов, началось переброска дополнительного числа самолетов в Солт-Лейк-Сити и тут авиаторы столкнулись с серьезной проблемой. Вулканический пепел, что к этому времени достиг границ Великих равнин, создал серьезную угрозу для двигателей самолетов.
После недолгого совещания было принято решение послать несколько санитарных и спасательных поездов в пострадавшие от стихии районы. В Аризоне, Юте, Айдахо и Вайоминге, на находящихся там военных базах было приказано развернуть центры по оказанию помощи пострадавшим людям.
Проводя поисково-спасательную работу вместе с армией и гражданскими властями, Уоллес постарался взять под свой контроль и законодательную власть. Апеллируя к необходимости принятия закона о чрезвычайном положении, он рекомендовал членам конгресса как можно скорее собраться в Вашингтоне.
Конгрессмены встретили это предложение глухим роптанием. Подавляющее большинство не хотело возвращаться в столицу, с которой только — только сняли чумный карантин. У многих моментально возникли проблемы со здоровьем, из-за чего переезд в Вашингтон был временно невозможен, но подобная хворь была не у всех. Были и такие, кто поехал в столицу, не дожидаясь призывов председателя временного комитета.
Подобный ход со стороны сенаторов, для Уоллеса была вполне предсказуема, и он воспринял это как должное. Погрузившись с головой в работу, он занялся решением самых главных и первостепенных задач, заняв в Белом доме кабинете, который в свое время для насущных дел использовал Рузвельт. Овальный кабинет, он не занимал из принципиальных соображений.
Ещё не было двух часов, когда Уоллесу позвонил Вильямс и будничным голосом известил его, что пришло время пункта "Б". Под этим литером у партнеров значился самый главный шаг, к которому так стремился Вильямс и всячески оттягивал Уоллес.
Закончив разговор, министр встал и, обведя взглядом всех присутствующих членов комитета, объявил, что у него плохие новости. Большинство из членов комитета уже были проинформированы о возможности подобного варианта, а особо доверенные лица имели необходимую инструкцию. Поэтому, выдержав для приличия скорбную паузу, бывший сенатор Сайман Роуз, ради спасения Америки, предложил Уоллесу стать временно исполняющим обязанности президента США.
Стоит ли говорить, что среди членов комитета оно не вызвало нареканий и протестов, после чего, поблагодарив за оказанное доверие, Уоллес позвонил председателю Верховного суда.
Весь разговор занял не больше десяти минут, после чего Уоллес вызвал в кабинет Пью Бейли. Не вдаваясь в подробности, министр приказал собрать новый брифинг для журналистов на два часа тридцать минут.
Столь стремительные действия со стороны комитета, вызвал большой ажиотаж среди представителей прессы. Не успев толком переварить одну сенсацию, они с готовностью раскрыли рты для поглощения новых яств. В том, что это будет что-то важное никто из "акул пера" не сомневался и потому, они дружно рванули в Белый дом, едва поступило сообщение о брифинге.
Американские журналисты всегда умели хорошо работать и когда часы пробили половину третьего, в Красной гостиной яблоку было негде упасть. Собравшиеся журналисты затаив дыхание, смотрели на вышедшего к ним Уоллеса, готовясь записать каждое сказанное им слово. Они ждали новой сенсации, и министр не обманул их.
— Уважаемые граждане Америки. Господь Бог продолжает испытывать нашу твердость и выдержку, послав американскому народу ещё одно горькое известие — Уоллес сделал паузу и по залу прошелся приглушенный шепот. Максимально выдержав её, министр уперся взглядом в одну точку и заговорил глубоким, проникновенным голосом.
— По предварительным сведениям, которыми я располагаю на данный момент, можно с уверенностью говорить о том, что с поездом президента Трумэна случилось несчастье. Я, как и все члены комитета, а также все взрослое население страны искренне надеемся, что с нашим президентом все в порядке. На его поиски уже отправлены крупные воздушные и наземные соединения армии и авиации. Как уверяют специалисты, мы имеем неплохие шансы в скором времени увидеть господина президента здесь в Белом доме живым и здоровым.
Уоллес вновь замолчал и, воспользовавшись паузой, фотокорреспонденты ослепили министра своими вспышками стремясь запечатлеть его скорбь к человеку, с которым у него не было ничего общего. Ни во взглядах, ни в действии.
— Руководимый мною комитет приложит все силы, чтобы как можно скорее рассеять неясность по поводу судьбы президента, смею вас заверить. Это займет определенное время, но произошедшее землетрясение, а также идущая война с Японией не позволяют нам просто сидеть и ждать возвращение президента. Необходимо действовать, руководить страной, руководить армией, принимать ответственные решения.
После консультации с рядом конгрессменов и председателем Верховного суда, в виду сложившихся обстоятельств, я принял нелегкое и очень ответственное решение. С сегодняшнего дня и до момента возвращения президента Трумэна, я приступаю к временному исполнению обязанностей президента Соединенных Штатов Америки. Да поможет мне в этом Бог.
Едва только Уоллес произнес эти слова, как гостиную вновь озарили яркие вспышки фотоаппаратов, чьи владельцы спешивших запечатлеть историю. Такого вступления во власть временно исполняющего обязанности президента, Америка ещё не знала.
Случись это в мирное время, подобные действия со стороны Уоллеса вряд ли бы имели быстрый успех. Всегда нашлись бы достойные претенденты для временного исполнения обязанностей президента. Несомненно, свое слово сказали бы и законодатели, выставив ворох условий для одобрения подобных действий, но Уоллесу и стоящему за ним Вильямсу повезло. Четко прописанного процесса наследования верховной власти не было, а Конгресс и все достойные претенденты покинули столицу из-за страха перед чумой.
Война с Японией, непонятные отношения с СССР, эпидемии, землетрясение и внутреннее напряжение среди простых американцев, серьезно порядили ряды желающих стать первым в это непростое время. Хитрые и расчетливые англосаксонские белые политики посчитали нынешний момент неблагоприятный для себя и своих интересов, решив попридержать на время свои властные амбиции.
— Пусть этот парень сделает для нас всю черную работу, а потом и мы скажем свое слово — думали так сенаторы и конгрессмены, имевшие свои амбиции на президентское кресло, но промолчавшие после заявления Уоллеса. К тому же, для многих оставалась неясной судьба Трумэна, вдруг он на самом деле жив и вскоре вернется в столицу. Нет, лучше не высовываться в столь трудный и неясный момент.
Заявление Уоллеса благодаря радио и телеграфу за короткое время облетело всю Землю и достигло Лондона, Парижа, Москвы, Пекина и Токио.
В Москве была поздняя ночь, когда Берия по прямому телефону доложил Сталину о событиях в Америке. В срочном порядке были собраны члены ГКО в составе Сталина, Молотова, Маленкова, Берии, Булганина. Также на совещание был приглашен генерал армии Антонов.
В течение двух дней шло накопление и переосмысливание информации о положении дел в Америки, поступавшей по всевозможным каналам. К концу вторых суток общая картина прояснилась, и пришла пора принимать решение. Важное и ответственное, но отнюдь не по Соединенным Штатам, а по Великобритании. Давать зеленый свет операции "Консервы" или нет.
Новость из Америки очень обрадовало Молотова.
— Уоллес твердый последователь политики Рузвельта, можно сказать его идейный приемник. Я встречался с ним, когда он занимал должность вице-президента и у меня, сложилось о нем мнение, как о трезвом и способном к разумному компромиссу политике. Если он возглавит Америку вместо Трумэна, нет никакой необходимость в операции — высказал свое мнение нарком, но Берия с ним не согласился.
— А если Трумэн жив, что тогда? Такой шанс нам вряд ли ещё когда выпадет — предостерег Сталина Лаврентий Павлович и его поддержал генерал Антонов.
— Положение действительно необычно выгодное для нас. Американцы и англичане вряд ли смогут предпринять против нас серьезные контрмеры, если операция состоится.
— А вы уверены в успехе операции? В случаи её провала, наша международная репутация очень серьезно пострадает — не сдавался Молотов и с его словами, было трудно спорить.
— Да, положение будет очень незавидное — поддержал Вячеслава Михайловича Маленков.
— Значит, ты предлагаешь вновь подождать, когда они там возьмутся за ум, когда все можно решить сейчас, одним махом не только прекратить эту войну и вернуться к мирной жизни, но и на долгие годы обеспечить нам всем покой — уверенно выкладывал свои козыри Берия.
Молотов и Маленков, очень надеялись в этом споре на поддержку со стороны Булганина, но хитрый счетовод только вздыхал, не торопясь сказать свое мнение.
— Покой нам только снится, Лаврентий, — процитировал классика вождь. — Покой в первую очередь необходим нашей страте и её трудовому народу. Вот главная цель и ценность всех наших действий. Подождать, конечно, можно и в определенной степени даже нужно. Торопливость в Большой политике недопустима, но при этом не надо зевать. Товарищ Антонов абсолютно прав, другой такой возможности не было ни у царской России и скорее всего е будет у наших наследников.
Сталин замолчал, обвел пытливым взглядом своих соратников, ожидая от них новых аргументов в за и против, но те молчали. Члены ГКО ждали решения своего председателя, но тот не хотел единолично решать столь важный вопрос.
— Будет правильнее, если мы поставим вопрос на голосование. Товарищ Антонов тоже может принять в нем участие — вынес свой вердикт Сталин к явному огорчению Молотова.
— Кто за проведение операции? — спросил вождь и вверх, предсказуемо взмыли ладони Берии и Антонова.
— Ясно, — холодно констатировал вождь, — кто против проведения десантирования наших войск на территорию Англии?
Вопрос был произнесен с откровенным подтекстом, но это никак не отразилось на решимости противников операции "Консервы". Молотов и Маленков требовательно посмотрели на Булганина, в твердой уверенности, что финансист окажется на их стороне и своим голосом поможет отсрочить проведение операции. Однако трусливый Булганин, хорошо уловивший подтекст озвученный вождем, остался слеп к призывам своих товарищей.
Он принялся мяться, вздыхать, но никак не мог найти себе силы встать на сторону "миротворцев" ГКО.
— Товарищ Булганин воздерживается? — двинул бровью Сталин, — что же, вполне похвальная позиция. Видно мне одному придется отвечать за все разбитые горшки и упущенные возможности.
Вождь встал, разминая затекшие ноги, подошел к камину, что находился в дальнем углу кабинета и только тогда, вернувшись к столу, заговорил.
— Мудрость русского народа говорит, что черного кабеля не отмоешь добела. Да, ждать можно и нужно, но боюсь, что не в этом случаи. Сколько раз мы пытались вразумить англичан, предлагали прекратить военные действия и начать мирные переговоры, но все оказалось напрасным. Черчилль, затем Иден и теперь Эттли, несмотря ни на что продолжают стоять за войну и всему виной большие американские деньги. Это они сначала способствовали возникновению конфликта между нами и нашими союзниками, а теперь всеми силами не дают погаснуть огню раздора — вождь говорил неторопливо, как, будто размышляя над задачей, но хорошо знавшие его члены ГКО знали, что он обосновывает уже принятое им решение.
— Я нисколько не сомневаюсь, что господин Уоллес хороший человек и грамотный политик. Что он сможет продолжить курс покойного президента Рузвельта, но при этом не стоит забывать главное. Господи Уоллес американский политик, у которого на первом месте стоят свои цели, свои интересы и они могут не совпадать с нашими целями и задачами. Мне очень бы хотелось надеяться, что с ним можно найти разумный компромисс, однако я ни одной минуты не сомневаюсь, что за его спиной стоят большие деньги. Других политиков в Соединенных Штатах нет и быть не может — империализм — сокрушенно вздохнул Сталин.
— Значит война, Коба? — напрямую спросил Сталина Молотов.
— Да, война, Вяче. Сегодня Америка ослаблена как в военном плане, так и в экономическом. Добавь к этому неразбериху в верхних эшелонах власти и сильное не спокойствие внутри страны. Товарищ Антонов прав, такой шанс упускать никак нельзя.
— А если все же операция сорвется, и мы не сможем реализовать наши планы. Что тогда? кто будет отвечать?
— В первую очередь будет отвечать, конечно, товарищ Сталин. Вместе с товарищами Берией и Антоновым, а также товарищами Молотовым, Маленковым и Булганиным — вождь расставил все точки над и. Решение на заседании ГКО было принято и, несмотря на возникшие разногласия, теперь именовалось коллективным.
— Приводите в действие свои "консервы" и "Булонский лагерь" — распорядился вождь, и генерал с маршалом быстро покинули кабинет. Чтобы не тратить время, Берия прямо из приемной Поскребышева позвонил в далекую Германию.
