— Экселенз, а может, мы её того?...
— Руки оторву. Её хотят видеть там целой. Понял, Бранд?
— Понял, чего ж не понять... Но хоть пощупать можно?
— Щупай, ладно уж.
Она пыталась сопротивляться, но безуспешно — опыту и силе стражников ей, связанной, было нечего противопоставить.
Светловолосый шагал впереди, двое других тащили девушку, перебрасываясь фразами:
— А задница у неё маловата...
— Да нее, в самый раз.
— Да я те говорю...
— Да ты сам пощупай!
Первый пощупал, согласился, и замолк на несколько секунд, после чего ленивая беседа возобновилась.
Они не прекратили даже тогда, когда их процессия вышла из необжитых коридоров и оказалась на виду у тех, кого Бренда привыкла считать соседями. Она попыталась дернуться, крикнуть, но...
Пожилая соседка, не останавливаясь, плюнула в её сторону и пробормотала:
— Глупая девка, не понимает своего счастья.
Бренда закрыла глаза и повисла на руках стражников. Хоть так им досадить.
Она не видела, куда они шли. Стражники потели, ругались, топали по лестницам и хлопали дверями, а она всё изображала обморок.
Пока не услышала:
— Бессмертный, со всем почтением доставили вам девку.
Бренда дернулась, открыла глаза и уставилась на того, к кому они пришли.
Бессмертный выглядел вовсе не так, как о них говорили священники и стражники. Если уж стражники, посланники живущих наверху, всегда были красивыми и безупречными — по крайней мере, на взгляд — то о самих Бессмертных говорили, что они идеальны, прекрасны, восхитительны... Бренда, правда, не видела на записях с камер наблюдения ни одного такого, но мало ли.
А здесь ошибки быть не может.
Лысый старик с кривой спиной ухмыльнулся девушке.
— Свободны, — отмахнулся он от стражников и продолжил рассматривать её.
— Зачем меня привели сюда? — устав от молчания, не выдержала девушка. — Зачем мы вам вообще? Вам же наплевать на нас, на нашу жизнь!
Под конец девушка уже кричала, выплескивая наружу страх и напряжение последних часов.
А Бессмертный внезапно ответил:
— Ваша возня там бесполезна... Но вы сами — нет. Мы знаем, как использовать вас надлежащим образом. Забавные зверушки, и весьма полезные при том...
— Полезные? Чем же?! — не выдержала Бренда. — Если мы всего лишь “зверушки”!
Старик затрясся в беззвучных спазмах... Только через несколько секунд она поняла, что это беззвучный смех.
— Давно я не встречал таких отчаянных зверьков... И что же ты скажешь, если узнаешь правду? Что наше бессмертие мы обретаем, забирая жизнь ваших детей? Стволовые клетки, хоть это тебе ничего и не скажет, зверушка, — чуть ли не надувшись от гордости за свои знания, произнес старик.
Они пожирают детей?.. Ещё и это? Бренда даже не особо удивилась. Скорее, её заинтересовало жадное любопытство, с которым старик-Бессмертный всматривался в её лицо.
— Молчишь? — разочарованно протянул он через некоторое время. — Так неинтересно. Ты заговоришь. Ты будешь кричать. Унести её в зал для развлечений!
Бренда вскрикнула уже в тот момент, когда первый нож из ледяного металла коснулся её кожи. Бессмертный, кажется, был разочарован такой быстрой реакцией — но через секунду его сухие губы искривила улыбка:
— С такой чувствительной игрушкой я давно не развлекался.
То, что творил старик, было невероятно, непредставимо, невозможно... Мучительно больно. Бренда кричала, билась, визжала от боли, а старик, зная, казалось, каждый нерв в её теле, умело останавливался за секунду до того, как она была готова потерять сознание — и она была готова целовать ему ноги за эти секунды передышки... Если бы это его интересовало.
Но всему есть предел, и в какой-то момент она просто исчезла, провалившись в забытье.
А потом вернулась. И всё началось снова.
И снова.
Из очередного болезненного забытья Бренду вывели чьи-то незнакомые голоса поблизости.
— Вот, мы поймали его недалеко от ворот на нижний уровень. Он делал что-то непонятное и попытался сбежать, когда мы его заметили.
— Дядя Смит, — прошептала Бренда, с трудом направив в ту сторону ещё видящий левый глаз. — Зачем? — спросила она одними губами.
Механик, избитый и окровавленный, висел между двух стражников и почти неразборчиво бормотал:
— Я хотел... Искупить... Хотя бы так...
— Что искупить? О чем он? — требовательно и громко произнёс Бессмертный.
Никто не успел ответить ему. Свет моргнул и погас, а в её почти ничего не чувствующих конечностях кто-то зажёг невидимый огонь.
Не только в руках и ногах... И в теле... И в голове...
Больно!
Арка Последствий
Эпизод I
Работу мощного радиопередатчика в Зоне Отчуждения Детройт первыми зафиксировали бесстрастные сенсоры спутников ДЗЗ. Неизвестный прибор выдавал в эфир мегаватты мощности, засоряя все диапазоны, прямо как какой-нибудь древний искровой передатчик. Впрочем, проработал он недолго, считанные секунды.
Через несколько секунд после конца передачи посыпались сообщения от наблюдателей на Земле и орбите, тоже заметивших радиопередачу. Это было несложно, заметить такой выброс, поэтому наблюдений уже через десять секунд было зарегистрировано много тысяч, и их число росло.
В Зоне Отчуждения, согласно общедоступной информации, не должен был находиться ни один из разумных пост-человечества, да и вообще там не должно было быть ничего, в этом одновременно памятнике и кладбище. Однако ж передатчик там оказался и проработал некоторое время.
Как показали просмотренные снимки с орбиты в разных диапазонах и мониторинг геолокации жителей Земли, в Зону Отчуждения никто не вторгался, как и полагалось.
Ни с передатчиком, ни без.
Судя по всему, он просто возник где-то там.
Интеллект Вейдер был в курсе проектов и проблем, связанных с Тайной, тем более что записи произошедшего не так давно события в исследовательском центре, когда через червоточину Тайны неизвестные чужаки попытались начать вторжение, широко распространялись.
Поэтому возникновение чего-то из ниоткуда там, где ничего не должно быть, заставило его активировать заранее подготовленные скрипты действий.
Как сказал бы органик — он стал действовать на рефлексах.
В результате “рефлексов” менее чем через минуту в Зону Отчуждения начался переброс десятков синтетов и Вариантов, которые должны были найти этот передатчик и раскрыть тайну его неожиданного возникновения на пустом месте.
Когда стрелы гиперзвуковых транспортов тех разумных, что были выдернуты с другой стороны планеты, ещё только подтягивались к Зоне Отчуждения, преодолев полпланеты за час, ранее прибывшие уже приступили к разбрасыванию во все стороны массивов датчиков и проведению сканирования.
Когда последний исследователь из отобранных Интеллектами, Вариант Икари из Токио, ступила на поверхность земли в Зоне Отчуждения, вывод Интеллекта Вейдер о том, что передатчик надо искать под поверхностью в районе расположения древнего Убежища времен гибели Старой Земли, никем уже не оспаривался. Остальные предположения были отброшены, и синтеты, сменив профиль на землепроходные машины, вгрызались в плотный, слежавшийся за века вулканический пепел — следы взрыва супервулкана в начале двадцать третьего века. Варианты им активно помогали. А точные координаты убежища виновных в ядерной войне сообщил Интеллект Уно, один из тех, кто участвовал в последних переговорах с ними. К координатам он присовокупил своё не-удивление этим фактом: “Эти твари живучее тараканов. Будьте осторожны".
Убежище было обнаружено и вскрыто в 17.47 по местному звездному времени, спустя один час пятьдесят одну минуту после выключения передатчика.
Землепроходные боты пробивали стены Убежища, фиксировали проходы, ставили шлюзы — и отходили в сторону, пропуская вперёд мобильных боевых синтетов и вездесущий сервисный туман.
Боевые синтеты для действий в замкнутых объёмах — уже знакомые многоногие машины, способные перемещаться по потолку, стенам, тривиальному полу, прыгать на большие расстояния и всё это время держать противника под прицелом десятка стволов. Или сенсоров. Или глушилок и прочих девайсов РЭБ. Или специальных амулетов, если задействована мистика, которую не взять даже и серебрянной пулей. Или ещё много чего.
Сервисный туман же — скопление машин размером от “микро” до “нано”. Почему не только всемогущие наноботы? Ответ прост. Самые мелкие наноботы, молекулярные машины, похожие на вирусы, при всей своей умелости разобрать молекулу на части и собрать её совсем по-другому, имеют несколько неустранимых недостатков.
Они по большей части однозадачны — один бот — одна молекула, очень редко — чуть больше одной, и никогда — много. У них нет ничего, чтобы маневрировать — куда толкают окружающие молекулы, туда и летит. Третье — наноботы неспособны работать на уровне ниже молекулярного, а значит, и ядерные преобразования для них недоступны. То есть превратить кусок свинца в кусок золота наноботы не могут. Правда, они могут собраться в метаматериал, который очень трудно отличить от золотого слитка, но всё-таки это другое. Ну и напоследок — хоть какого-то интеллекта от наноботов не дождешься — поймал молекулу, переработал по вшитой программе, конец.
А что значит — один бот, одна молекула? А то, что для куска вещества массой в килограмм нужно облако наноботов массой в тот же килограмм! Плюс-минус порядок, конечно, но тем не менее.
Микроботы же, да и все промежуточные уровни от “нано” вверх, и делают мобильный нанотех таким мощным и универсальным средством. Фабрики, носители, хранилища некоторых очень важных веществ, которых может не хватать на месте, узлы связи и контроля... Некоторые из них не больше молекул, как наноботы, какие-то, самые большие, больше микрона — а это размер бактерий и туманных капель. Собственно, это из-за них мобильные нанотех-системы и получили название “тумана”.
А если кто-то вспомнит про злобный вирус гриппа — то это похоже на них. Только “живые” вирусы занимаются лишь саморепликацией, да и то в единственно подходящей для них среде. Сервисный туман же должен работать везде. Но, конечно, никто не мешает для отдельных задач делать специальные моды и отдельные вирусоботы.
Тем временем синтеты и сервисный туман распространялись по жилому объему, заливая потоками данных исследователей, идущих следом.
Картина была печальной. Темные коридоры, сгоревшая техника... И десятки трупов. Люди умерли, когда через них прошёл широкополосный ЭМИ. Их прожарило как в микроволновке... Хотя почему как? Микроволновая компонента в “выхлопе” передатчика была не самой слабой.
А судя по ним, активация передатчика застала и их врасплох, за самыми разными повседневными делами.
— Стоп. Есть живой!.. Живые!
Одному человеку повезло оказаться в ванне. Другому — в клетке. Третья нашлась на прозекторском столе. Металлическом.
— Нужно их вытаскивать.
— Безусловно.
— Доктор Икари!
Вариант биологического направления, один из лучших экстремальных медикобиологов Земли, Юй Икари влетела через дверной проем сверху. Ограничиваться полом и всего двумя ногами в замкнутых помещениях в тот момент, когда умирают пациенты — слишком большая роскошь. Как жаль, что в этих коридорах негде развернуть крылья.
Биоаугмент на секунду зависла над телом распятой на столе девушки-исходника.
Диагноз? Уже поставлен ботами сервисного тумана.
“Обширные внутренние лучевые ожоги, некроз тканей, обширные механические повреждения, метаболизм перегружен продуктами распада...”
От руки доктора отделилась густая желтая капля плоти запрограммированного симбионта.
— Медикобионт установлен, — сбросила Юй в общую конференцию, пока капля растекалась по голой коже девушки. — Самый тяжелый случай из трёх. Необходима аугментация по классу 3.
— Сроки? — уточнил Интеллект с орбиты.
— Мы успели в последние минуты. Медикобионт обеспечит ей двенадцать часов жизнедеятельности мозга.
“Всего?!” — сбросил кто-то бессодержательный коммент.
— Принято... Мобильная клиника найдена. Посадка транспорта через 150 плюс-минус 10 минут, — ответил Интеллект Вейдер. — Передатчик найден?
— Ведем поиск.
— Найден заблокированный переход на нижние уровни, — сообщили синтеты. — Расчётное время прохода — двадцать восемь часов.
”Двадцать восемь?! Да что там такое?!”
— В конструкции использованы стойкие материалы, установлены защитные механизмы, высокая температура в районе перехода. Расчетное время прохода — двадцать восемь часов.
— Без переоснащения? — кто-то догадался уточнить, вспомнив уровень интеллекта мобильных платформ.
— Да.
— При переоснащении?
— Не более семи часов.
— Приступить к переоснащению.
— Выполняем.
[*Биоаугмент использует встроенное в себя оборудование “живого” типа.]
Эпизод II
Жизнь возникает постоянно и повсеместно. Нельзя сказать, что везде и всегда, всё-таки есть ряд условий, но не таких уж сложных. Только в Солсистеме жизнь возникала в разных местах — Земля, Марс, спутник Юпитера Европа, возможно, Венера...
Но и гибнет жизнь постоянно. “Бутылочные горлышки”, биосферные кризисы, массовые вымирания, падения метеоритов и солнечные вспышки... Это норма, как сказала бы одна женщина из начала двадцать первого века. Это обеспечивает естественный отбор, сказал бы ученый девятнадцатого века.
Кстати, естественный отбор отбирает вовсе не самых приспособленных. Самые приспособленные животные вымирают первыми, стоило миру немного измениться. А вот универсалы, способные выживать в любом аду и питаться всякой дрянью... Ну, они тоже не всегда выживают. Но вот у их потомков, умных потомков, бывают все шансы.
Но даже у них не всегда получается превозмочь все заложенные на тропе времени мины. Жизнь на Венере — если она была — не выдержала углеродной катастрофы. Жизнь на Марсе к моменту отключения магнитного поля не дожила и до сухопутных форм. Жизнь на Европе застыла, не имея возможности вырасти дальше, ограниченная теплом недр спутника снизу и холодом ледяной скорлупы сверху. Во всей Солсистеме смогла достичь успеха только земная жизнь. Жизнь, которая сумела дорасти до разума и даже использовать этот разум, когда планета сказала — не вслух, конечно — “Ой, всё! Я устала! Идите нах**!”
И даже другие обезьяны, разумом не блещущие, не смогли превратить этот Большой Песец в Песца Полного и Всеобъемлющего... Люди, точнее, пост-люди, выжили и продолжили.
И всё это — к тому, что жизнь, дожившая до разума, цивилизации, и до космоса, оказывается довольно редкой штукой. Ни в одной другой из восьми исследованных пост-людьми звездных систем с жизнью не задалось. Ни у красных карликов, ни у коричневых, ни у двойной Альфы Центавра, ни в системе Сириуса жизни не нашлось.
Но из более сотни звезд в пределах двадцати трех световых лет от Солнца у одной нашлась-таки жизнь! И не просто жизнь — разум, вышедший в космос!
