Там, за Порогом (общий файл)

Пролог

Часть I

Эпизод корабля

Слушать: Complex Numbers — Место для нас

https://www.youtube.com/watch?v=FL8EP-xqR0k

— Система, я в луче. Набираю скорость, ускорение плановое.

— Вас понял, Путешественник. Удачного полёта!

Примерно так можно было бы интерпретировать один из последних сеансов связи звездолёта по имени Дэвид Боумен с разумными Солнечной системы, если бы кто-то взял на себя труд перевести сигнальные коды, которыми обменялись корабли, на русский язык двадцатого века.

Дэвид вздохнул, обновив атмосферу внутри себя, и закрыл запись. Это был один из последних его разговоров с другими Интеллектами, с тех пор летящему меж звёзд Дэвиду оставалось только слушать то, что посылали ему вслед земные передатчики, и думать.

Он относился к наиболее скоростному типу классических досветовых звездолётов — световым парусникам. Разгоняемые давлением света околосолнечных лазеров, который толкал огромные паруса из зеркальной плёнки, эти корабли могли набирать скорость в половину от световой, сто пятьдесят тысяч километров в секунду.

Но даже на этой огромной скорости Дэвиду нужно было лететь несколько десятков земных лет, чтобы достичь цели полёта — звёздной системы альфа Большого Пса, или просто Сириуса. Всего-то восемь и шесть десятых световых лет.

Оцифрованные люди, сменившие плен и слабость органических тел на универсальность квантовых матриц и неуязвимый металл космолетов, были единственными сынами человечества, кто мог бы выдержать такое путешествие.

Но даже они могли скучать, зависнув на годы в межзвёздной пустоте, куда более пустой, чем околозвездный космос.

Впрочем, могли — не значит скучали. В долгие межзвёздные полёты отправлялись Интеллекты, которым было о чем подумать и чем заняться во время перелёта. А для компании и подмоги у них было огромное количество синтетов-помощников. Дэвид однажды подсчитал, что у него их оказалось 24 467.

Синтеты отличались от Интеллектов одним — они не были оцифрованными людьми. Они уже были созданы такими. Но они пользовались такими же телами и мыслили через вычисления в таких же квантовых матрицах.

Правда, как говорили мистики, у них не хватало чего-то, что и отличало их от оцифрованных людей. Но Дэвид разницы не замечал — общаться с ними было так же приятно, как и с другими Интеллектами, и проще, чем с представителями иных ветвей. И пусть единство зачеловечества держалось на том, что все его единицы могли принять, понять и почувствовать любую другую единицу — и поэтому Дэвид понимал всех, и свернувших на биологический путь хомо, и даже идущих по мистическому пути, а те, в свою очередь, понимали его — но между Интеллектами и синтетами разница была всё-таки меньше прочих и требовала куда меньше ресурсов для понимания. Синтеты могли даже помогать в размышлениях Интеллектам...

А в этом путешествии Дэвид размышлял о варпе.

Варп — это сверхсветовое перемещение с использованием растяжения и сжатия пространства. Пространство сжимается перед летящим, приближая его к цели, и растягивается позади, удаляя от точки старта, между этими участками находится плоская середина пузыря. На словах всё просто.

На деле всё куда сложнее. Пространство гнётся очень неохотно, требуя то, что учёные называют гравитационной массой, в больших и очень больших количествах. Причём не только положительную массу, но и отрицательную. А отрицательная масса — вообще не масса. Это вакуум, из которого откачали ещё немного энергии. И чтобы эта минус-энергия стала хоть немного похожа на массу, её нужно откачивать в огромных количествах — по той самой формуле Эйнштейна. И не давать схлопнуться под давлением внешнего вакуума.

Впрочем, в количествах, которые требовал варп, энергия для цивилизации Солнечной системы, понемногу окружающей звезду солнечными энергостанциями, проблемой не являлась.

Но вот запихнуть такое количество энергии, чтобы хватило на путешествие, внутрь пузыря — увы, никак. Не говоря уже о том, что создавать отрицательную энергию хоть в каком-нибудь количестве все генераторы умели только внутри, а не вне — а для работы изнутри пузыря генерация должна была идти именно вне.

В результате меж звёзд транслюди путешествовали через пары варп-врат. Доставлять же врата в новые звездные системы приходилось с использованием классических космических кораблей, летающих на досветовых скоростях — например, световых парусников. Таких, как Дэвид Боумен.

Варп-врата работали по довольно простому алгоритму. Сначала входным генератором создавался пространственный карман — искривление пространства ван ден Брука-Красникова — горловина которого, разогнанная до скорости света, натягивалась на полезный груз как змея на добычу. После попадания груза в карман горловина сжималась до планковских размеров, меньше самой малой элементарной частицы, и пролетала через генератор несущего пузыря, который буквально отбрасывал эту частицу в сторону приёмника, разжимая пространство позади неё с огромной скоростью — “из ниоткуда” позади путешественников возникали десятки триллионов километров пространства. Несущий генератор приёмника в это же время и с такой же силой сжимал пространство, используя всяческие подпорки вроде массивной центральной звезды системы, и горловина пространственного кармана попросту притягивалась к выходному генератору, который и выпускал груз из кармана. При запуске в обратную сторону входной и выходной генераторы менялись местами.

Варп-врат получившейся варп-сети в Солсистеме никогда не было много. Во-первых, довольно сложные устройства требовали внимания и энергии. Очень много энергии — сотни тераватт потребляли несущие генераторы, гигатонны ТНТ — входные и выходные.

Во-вторых, размещение нескольких врат, нацеленных на разные точки, недалеко друг от друга приводило к неприятным последствиям — попросту, распаду одного из каналов через некоторое время — несущие пузыри цеплялись краями. Правда, это не мешало размещать рядом несколько трансиверов, нацеленных на одну и ту же точку, для увеличения пропускной способности — тогда они фактически работали через один канал

И самое неудобное в-третьих заключалось в строгом определении места для врат в системе. Для работы им требовалось находиться в предварительно искривленном полями тяготения звезды-”гравитационного якоря” пространстве, причем величина искривления задавала как характеристики канала, так и многое другое. И в результате их размещали на круговых околосолнечных орбитах, на разном расстоянии от Солнца.

Они обычно выглядели как два находящихся рядом огромных поля приёмников энергии и радиаторов, на фоне которых совершенно терялся большой диск входного генератора и толстый цилиндр меньшего диаметра — несущего. Мелкие надстройки на генераторах были и вовсе незаметны.

Собственно, Интеллекты когда-то и разработали технологию варп-перемещений для нестационарных полей реального пространства. А теперь Дэвид собирался поразмыслить над одним частным случаем. Но даже его квантовым матрицам требовались десятилетия времени, чтобы произвести все вычисления, проверки и перепроверки этого частного случая — а выделяющееся при работе “мозга” тепло не только обогревало весь корабль, но и активно сбрасывалось в холодный межзвездный космос.

И всего времени полёта, с буквально парой перерывов: на коррекции траектории, на уклонение от случайной межзвёздной кометы, и на запуск процедуры торможения — ему едва хватило.

Когда он закончил вычисления, торможение подходило к концу. Скорость благодаря магнитному парашюту упала с половины световой до сотен километров в секунду, которые легко бы погасились торможением во встречном звездном ветре внутри системы Сириуса. Но Дэвид хотел использовать их с толком — на первичный осмотр системы. Пора было снова будить помощников и рассаживать их по исследовательским зондам — осматривать систему, не подвергая опасности Интеллект экспедиции, должны были именно они.

А сам Дэвид собирался выйти на стабильную круговую орбиту вокруг одной из центральных звезд, далеко от любых крупных объектов, и активировать принесенные с собой варп-врата. Конечно, это довольно слабое устройство, но даже такой канал мог сработать как эвакуатор, отправив в Солсистему центральный модуль корабля со всеми квантовыми матрицами.

Если же всё пойдет хорошо, то через них из Солсистемы доставят оборудование для сборки большого комплекта варп-врат...

Один из зондов мигнул значком установления связи. “Эала, номер в команде — 9000” — определил Дэвид.

Эала отстыковалась от Дэвида, зависла прямо перед его камерами и стала расправлять все свои антенны и радиаторы.

— Как я выгляжу? — спросила она.

Дэвид внимательно осмотрел зонд и искренне ответил:

— Замечательно! Тебе так идёт!

— Ой! Я аж покраснела... — Она мигнула красным аварийным сигналом, подождала немного и прислала грустный смайлик:

— :( Молчишь? Ты ещё скажи, что тебе не понравилось...

— Не скажу :) — передал Дэвид.

Эала довольно шевельнула антеннами и, включив маршевый двигатель, с радостным визгом:

— Иииха! — устремилась в сторону второй звезды системы.

Дэвид с теплым чувством посмотрел ей вслед и вернулся к своей работе.

Спустя несколько земных месяцев зонды завершили программу исследований и вернулись на корабль, как раз вставший на стабильную целевую орбиту и развернувший фотоприёмники.

Все уцелевшие зонды, кроме Эалы, разместились в ангарах, а она вместо этого зависла рядом, мягко прикоснулась своим радиатором к радиатору Дэвида, вызвав небольшое повышение температуры, и “произнесла”:

— Мне понравилось… Повторим ещё раз?

— Обязательно, — в приватном канале ответил Дэвид. — А сейчас мы свяжемся с домом. Хочешь домой?

— Нет, — оттолкнулась она. — Ты меня прогоняешь?

— Ни в коем случае. Мне хорошо, когда ты здесь.

Повинуясь неслышимой команде, из ангара выплыл зонд-курьер, набитый блоками памяти, и аккуратно разместился строго в стартовом фокусе варп-врат.

“Пуск!”

Результаты размышлений Дэвида Боумена, Интеллекта 4-го класса, привели к усовершенствованию варп-врат.

Теперь, при нахождении нескольких врат в системе одной звезды, пространственный карман можно было перебрасывать между выходом одного несущего пузыря и входом другого, не раскрывая его — ретранслировать.

Доработанные варп-врата назвали варп-ретрансляторами.

Эпизод мистика

Слушать: Unreal — Мы боги

http://megalyrics.ru/lyric/unreal/my-boghi.htm

Влад Исида шел по улицам родного города. Всё знакомо, всё привычно… В мире людей вообще не так много изменяется со временем — с тех пор, как изменение самой природы человека стало привычным действием, всё, что изменяется, находится почти всегда где-то не здесь.

А здесь… Как обычно. Привычные коробки домов вокруг, шершавое дорожное покрытие под ногами, гравитация строго в 1g, знакомый купол наверху и обычное световое шоу в небесах.

На протяжении его жизни и жизней нескольких поколений его предков эта картина практически не менялась и, похоже, не изменится и в будущем. Традиции у обладателей генных линий мистиков, конечно, изменялись со временем, но слишком незаметно — и практически никогда не отражались на их укладе. Он был всегда современным — и только.

Сапоги Влада прогрохотали по тонким досочкам пола — великая ценность, ну, или великие понты, кому как — и замерли перед вырезанной из дерева грубой фигурой. Хранитель дома. Саму скульптуру вырезал один из предков, а духовную её часть наполняли и улучшали с тех пор все члены клана Исида.

Хранитель внимательно изучил Влада, удовлетворился увиденным и пропустил его в дом.

— Влад! — навстречу ему выбежала незнакомая маленькая девочка. — Братик!

Девочка хотела было обхватить его ноги и прижаться к ним, но когда её лоб соприкоснулся с ногой Влада, раздался звонкий стук, и девочка, отшатнувшись, плюхнулась назад, удивленно потирая лоб.

— Не сильно ушиблась? — наклонился он к девочке.

Та отрицательно помотала головой и попыталась встать. Влад подхватил её и взял на руки.

— Я Рейко, а ты мой старший брат Влад! — уютно устроившись на руках, заявила девочка.

Влад усмехнулся и зашагал дальше. “Родители, похоже, не теряли времени даром, пока я путешествовал”, — подумал он.

— Здравствуй, сын, — поднялся из-за низкого, в японских традициях, обеденного столика седоволосый и седобородый мужчина...

Парень вздохнул. Старина стариной, но пора и честь знать.

Импланты отозвались короткими импульсами. Виртуальный образ одежды расплылся и исчез, открывая более чем наполовину металлическое тело. Даймон-помощник сообщил о доставке и прочтении полного отчета.

— Задание выполнено, — отрывисто сообщил Влад.

Отец подошел и со странным выражением лица провел рукой по металлу.

— Последний Стиль. Ты использовал Последний Стиль.

— Так точно. — Влад держал лицо кирпичом, пусть и это идиотское название одного изощренного способа самоубийства, а точнее, самовыжигания, ему доставляло проблем не меньше, чем сама эта, на самом деле довольно простая техника концентрации рейши. Какой идиот придумал такое название? — Я вернулся для окончания восстановления, как мне рекомендовали медики.

[* Рейши — (яп.)частицы духовной энергии.]

— И ты, применив Последний Стиль, сохранил не только жизнь, но и силу, — констатировал отец.

Влад кивнул. Тот, не обратив внимание, взмахом руки развернул объемный экран на всю стену и погрузился в изучение отчета.

— Продолжай, — отмахнул отец Владу. — Чего нет в отчете?

— Способа, которым я смог спастись. Я переправил избыток рейши из центральных чакр в периферию, в руки и ноги, и это…

— Чакр?

— Звеньев Цепи судьбы, — поправился Влад. Как его достала эта уникальная клановая терминология. Из-за этого с другими мистиками общаться поначалу было почти невозможно. — И это позволило мне сохранить рейрёку, пусть и лишило меня рук и ног при детонации рейши. Медики космического города же смогли восстановить мое тело — в значительно улучшенном виде, но рекомендовали вернуться в клановый дом. Поэтому я здесь.

[* Рейрёку — (яп.)возможности по оперированию духовными частицами, духовная сила.]

— Неординарный ход, — признал отец, не отвлекаясь от изучения отчета. — Что ж. Разрешаю покинуть меня.

Рейко, сидевшая на руках Влада без движения всё время, пока отец говорил с ним, порывисто обняла брата, спрыгнула и убежала куда-то, крича “Мама! Мама!”

Влад выдохнул, развернулся и вышел. Всё-таки рейацу отца очень сильно. Даже сильнее, чем у того сумасшедшего Призрака.

[* Рейацу — (яп.)духовное давление.]

Мистики, люди духовной ветви развития, ещё иногда её называли магической и многими другими словами, существовали всегда, с самого начала человеческой расы. То, что некоторые люди обладали удивительными и непонятными способностями, никем не ставилось под сомнение — но вот причины, происхождение и возможности таких способностей оставались загадочными, мистическими — почему эту ветвь и назвали мистиками.

Таинственные, уникальные, незаменимые люди.

С уникальными, незаменимыми способностями.

Но наука умеет много гитик, и в двадцать первом веке, а также в последующих, тайна мистических способностей начала понемногу раскрываться.

По большей части они были завязаны на генетические особенности, которые ранее при при расшифровке генома относили к “мусорным” частям. В остальном же они были привязаны к особенностям развития человеческого организма, мозга и личности. Как оказалось, на мистиков влияла чертова туча различных внешних факторов — место и время рождения, солнечная и земная активность, внешние воздействия на плод и тело в разных возрастах, итд — и не меньшее количество внутренних особенностей развития личности.

Понемногу набранная статистика, гипотезы, которыми щедро фонтанировали ученые, и сверхмощные вычислители, синтетические интеллекты, разработавшие какую-никакую теорию на их базе, выдали результат. Немного обескураживающий, но…

Короче, гипотеза о наследственной передаче мистических возможностей подтвердилась. Но подобрать общее описание всей мистики оказалось практически невозможно — “мистик” оказалось слишком много и слишком разных. Следствием этого стал вывод, что ученые не могут не только подобрать универсальное их описание, но и предположить возникновение новых “мистик” в геноме в будущем, в результате мутаций. Пока что.

С другой стороны и гораздо раньше подобрались практики из числа адептов трансгуманизма. Собственно, большая часть статистики была собрана именно ими, а полученная информация позволяла узнать больше не сколько о чисто теоретически интересных причинах появления мистики, сколько о её применении.

“Основы теоретической магии”, так высмеянные ещё Стругацкими в 60-х годах двадцатого века, были написаны в течение двадцать первого века.

Ничего особенно заумного. Классификация разделов мистики — обычные Пространство, Время, Материя, Энергия, Жизнь, Разум, и менее понятные Дух, Основы и Вероятность. Описание некоторых путей, позволяющих достичь успеха — если у вас есть предрасположенность в геноме, конечно же. И раздел, занимающий бОльшую часть научного труда — техника безопасности.

Всё вместе породило, например, целые генные линии мистиков-практиков, на протяжении поколений занимающихся отладкой генома и усовершенствованием путей развития своих возможностей. Особенно гротескными они выглядели, если пытались следовать традициям, или даже Традициям с большой буквы.

Именно таким гротеском был клан мистиков Исида, происходивший с японских островов. Точнее, пародией на самого себя он стал буквально в прошлом поколении, когда новый принятый в клан Алекс Имешкенов, и до того бредивший классической японской культурой, приложил свои немалые силы к “восстановлению нормальных традиций”. Как рассказывали более старые предки, Алексу предложили войти в клан, когда выяснилось, что в его геноме, в результате случайной мутации, появилась программа, похожая на мистик-программу генолинии Исида — и предки не прогадали. После тренировки и развития способности Алекса оказались сильнее, чем у любых живых членов клана, а у его потомков должны были стать ещё выше. По Традиции это делало его старшим в клане, по сути, безусловным и абсолютным повелителем…

Но клановость давала куда больше, чем какую-то там свободу. Рейрёку Влада, прокачанное постоянными нагрузками, было одним из самых значительных среди мистиков его возраста, да и генная линия Исида на настоящее время была одной из самых могучих.

Учитывая это всё и его личные умения, неудивительно, что именно его из всей группы молодых мистиков сферы Духа отправили разбираться с вроде как сошедшим с ума Призраком, жившим в одном из космических городов.

Он должен был либо договориться с ним, либо ослабить его и успокоить, либо просто уничтожить. Без каких-либо проблем.

А пришлось уничтожать — и очень непросто. Последний Стиль, по сути, форсажный режим души, заставляющий её концентрировать рейши в количествах, которые и душа, и организм мистика плохо переносили. И то собранной энергии едва хватило.

Итог применения же был предсказуем — мистик, атаковав, либо погибал, либо сжигал душу. Ну, или выкручивался так, как сделал Влад.

Но что случилось с Призраком? Почему он вел себя как последнее кентервильское привидение, метался и кричал, а увидев мистика — напал без раздумий?

В результате медитации Влад пришел к выводу, что было бы правильнее отправить в космический город Вариантов кого-то из сенсов, а не его, воина. А он сделал всё, что мог. И с чувством выполненного долга уснул.

[* Сенс — чувствующий, sensor.]

Эпизод человека

Слушать: Complex Numbers — Продолжение себя

https://www.youtube.com/watch?v=7gjpXSr62QA

Нэт Кемп, трансчеловек технической онтоформы, одним слитным движением выпрыгнул из воды, забрасывая себя на верхний ярус окружающего бассейн амфитеатра.

[*Онтоформа — форма развития.]

Здесь, в пониженной гравитации орбитального города Апокалиптон, этот трюк не требовал даже серьезного усилия, а Нэту хотелось несколько расслабиться. Нет, не телесно, о чем вы — для транслюдей регулировка происходящих в организме процессов была привычна и не отнимала и доли времени и усилий. Но вот разумом он устал.

Впрочем, небольшого сеанса плавания и пары вздохов после ему хватило для релаксации, как показали системы контроля. Теперь стоило бы загрузить мозг и процессоры полезным делом.

Нэт двигался по коридорам, ярко украшенным на том слое расширенной реальности, где обычно находились обитатели и голо-металлическими на большинстве остальных, и не обращал внимания на украшения. На подобающие случаю приветствия и лайки хватало и мощности вспомогательного процессора, а большая часть вычислительных ресурсов была занята подготовкой к будущей встрече.

Он не был дипломатом… В том смысле, который это слово имело на Старой Земле. Но ему, как и многим другим транслюдям, приходилось общаться с очень большим количеством очень разных существ. В позапрошлый раз это был один из Интеллектов, обитавших в системе Юпитера — у него возникли затруднения в реализации очередного космического мегапроекта, план потребовалось изменить, и Интеллект потратил несколько дней реального времени, чтобы обсудить с помощью Нэта возможное влияние вносимых изменений на планы других обитателей Солсистемы. В прошлый раз это был мистик с Земли…

Нэт позволил себе ироничную улыбку одним из виртуальных представлений. Стальное совершенство Интеллектов, духовное совершенство мистиков, самовоспроизводящееся и изменчивое совершенство биомодов, конечно, прекрасны и незаменимы в современном мире, но…

Но в цивилизации, освоившей, кроме Солнечной, ещё несколько звездных систем, настоящими наследниками человечества были транслюди. Разные и разнообразные, универсальные, легкие на подъем, способные приспособиться к чему угодно — и приспособить это на пользу дела, не без того — они были способны на всё, и в этом “всём” они могли достичь совершенства. Возможно даже, во всем сразу.

И даже это было не главным.

Единство пост-человечества держалось на том несложном факте, что любой, любой разумный Солсистемы мог понять любого другого. Понять, принять и почувствовать. Ушедшие за человеческие пределы Интеллекты, биоморфы и энергоморфы, оставшиеся в пределах мистики и транслюди, или вовсе искусственные синтеты — неважно. И у транслюдей в этом нелегком процессе было преимущество. В зависимости от выбранного варианта своего развития они могли углубляться в области технических, биологических или духовных (энергетических, более точно) изменений, но при этом это их совершенно не отрезало от других путей. Получившийся в итоге Вариант мог органично сочетать все пути, что значительно облегчало понимание других.

Они были цементом пост-человечества, идеально скрепляющим цементом.

Неудивительно, что таких, как он, считали специально выведенными дипломатами.

Когда-то давно, ещё на Старой Земле, некоторые объединения практиковали человеческую геномодификацию, “улучшение” генома с целью получения специализированных воинов, ученых и тому подобного. Возможно, были и дипломаты — но те, кто увлекались подобным, погибли вместе со Старой Землей. Универсальность “неулучшенных” транслюдей и большее совершенство чистых синтетов по сравнению с геномодами оказались более пригодными к выживанию в нелегком и переменчивом противостоянии с природой, чем насекомовая специализация по ролям.

Обычные насекомые, кстати, выжили. А геномодификация людей стала уделом медиков — лечение наследственных болезней, например, и, конечно, векторные ретровирусы, позволяющие модифицировать геном взрослых

В этот момент Нэт прошел мимо окна, бросив туда привычный мимолётный взгляд. Всё нормально, планета на месте... Уставший, в отличие от дополнительных процессоров, мозг не преминул зацепиться за новую тему через другую цепочку ассоциаций.

Старая Земля со всем её многообразием государств, империй, колоний и прочих объединений погибла ещё в двадцать втором веке ещё той эры. Нет, это не была глобальная ядерная война. И не падение астероида. И не вторжение злобных иноплане-тян.

Просто планета в какой-то момент взяла и почти потеряла геомагнитное поле, то есть большую часть своей защиты от солнечного воздействия, да и просто очень важную для живущих на земле организмов часть среды.

А люди, хоть и вышли к тому моменту в дальний космос и успешно его осваивали, не достигли тогда ещё высот, позволяющих мягко и быстро терраформировать планеты. Раздолбать уже в принципе могли, а вот запустить обратно планетарный генератор магнитного поля в мантии ещё нет.

Пришлось использовать главное оружие человечества — мозги.

Кто-то перестраивал свои тела или вовсе отказывался от него, обретая личную защиту от солнечной радиации и других проблем окружающей среды.

Кто-то выстраивал крепости, сравнимые по защите от Солнца с лунными городами. Некоторые из них закрыли защитными облаками и куполами существующие города, агломерации и аркологии, другие — построили города под толщей океана.

Кто-то просто не принял проблему всерьез, даже не обратил внимание на полыхающие по всему миру полярные сияния — эффект, возникающий, когда частицы солнечного ветра тормозили в атмосфере. Эти умерли первыми, от солнечных ожогов и наведенной радиоактивности, вместе с теми, кто просто не мог защищаться.

Но общие потери оказались не так уж и велики — для катастрофы планетарного уровня. Из девяти миллиардов, живущих к тому моменту на Земле, погибло чуть больше миллиарда.

Случившееся после этого извержение супервулкана Земле уже не повредило, даже наоборот — облака вулканического пепла прикрыли поверхность Земли от большей части падающей из космоса радиации.

И эта катастрофа стала первым безвозвратным шагом на пути к построению новыми ветвями человечества современного мира. Всепонимающего. Всепринимающего...

Лог показал Нэту полную готовность к встрече. Информация о будущем собеседнике — контактные возможности, язык и стиль общения, особенности мышления и восприятия, история личного дела — окончательно разлеглась по полочкам, сформировав понимание.

Трансчеловек шагнул за порог шлюза, за его спиной тихо чмокнула, закрываясь, гермодверь. Частицы умного материала, составлявшие кожу, плавно, но быстро переформировали тело в космический вариант — блестящую человекоподобную фигуру.

Нэт Кемп легко оттолкнулся от порога внешней гермодвери шлюза и бросил себя в глубины космоса.

Эпизод тучи

Слушать: The Doors — People are Strange

https://www.youtube.com/watch?v=-DTj_KLqp_s

Он плыл по волнам тепла и света. Свет падал сверху и иногда — снизу, тепло накатывалось со всех сторон и приятно согревало внешние слои, окружающий мир был приятно кисловат на вкус

Он лишь иногда недовольно шевелил отдельными частицами своего тела, когда в них возникало странное, болезненное ощущение. Какое блаженство…

Что за?... Очередная вспышка боли не прекратилась. Он попробовал удалиться подальше, но замершее на секунду ощущение вскоре возобновилось.

Он почувствовал удивление. Это было настолько неожиданно, что он не поленился вырастить частицу с глазом.

Шар, зависнув в горячем воздухе, пару раз крутнулся туда-сюда, а потом уставился на наползающий со стороны ощущения странный организм, медленно, но неуклонно поедающий похожее на парящий в воздухе огромный кусок, даже целое облако, зеленой пены. Его тело.

Яркими вспышками полыхнули вопросы “Что?! Как!? Откуда!?”, но все их заслонило зарево желания “Жить!”

Чем может бороться с нападающим облако зеленой пены?

Всем! Ведь это тело биоморфа.

Организм Его начал перестраиваться, подтягивая к себе отдаленные куски и уплотняясь, взбадривая его разум. Из клеточной массы стал формироваться общий большой пузырь, а освободившаяся биомасса пошла на защитные механизмы — мягкие усики с зацепами, иглы жал, и прочее.

Тонкий, похожий на земного ската, организм, даже не дернулся, когда его пронзили, обмотали, и стали поедать. Скат лишь до последнего пытался жрать…

Он, окончательно принявший облик живого дирижабля, аккуратно поглотил последние клетки хищника, сыто колыхнулся — и удивленно повернул выращенные глаза, почувствовав ударную волну, пришедшую сверху. Всем телом почувствовав — если у вас тело состоит из тонких мембран, это вовсе не преувеличение — пусть и волна была довольно слабой.

Через несколько секунд рядом завис источник ударной волны. Другой дирижабль, но не биоморф. Блестящий металл, тонкие пленки, неровное веретено под баллоном.

— Почему вы не отвечаете на вызовы? — прозвучал вопрос, заданный в звуковом диапазоне.

— Назовите себя, — выдавил через звуковую мембрану Он, лихорадочно собирая обратно и запуская рассеявшийся по пене за время покоя мозг.

— Нэт Кемп, Вариант, — представился пришелец. — Почему вы не отвечаете на вызовы?

— Я.. отдыхал, — наконец подобрал более-менее приличный ответ Он.

Вариант пристально осмотрел Его — Он поежился от зуда, возникшего в клетках от воздействия сканирующих лучей — и резко бросил:

— Назовите себя!

— Святослав Чжу, биоморф. Контроллер одного из терраформирующих биоценозов северного полушария Венеры, — Святослав вздохнул с облегчением. Имя и должность всплыли из памяти буквально в последний момент.

Техносородич передал вновь выращенным радиоприемным органам Святослава укоризненную эмоцию и сообшил:

— Пока вы отдыхали, ваши контролируемые организмы успели мутировать, сожрать друг друга и даже принялись за вас.

— Я всё исправлю, — поспешил ответить радиосигналом Святослав. И уже приступил к исправлению, собирая радиосигналом ответы ещё плавающих в верхних слоях атмосферы планеты организмов его “стада”.

— Прекрасно. Конец связи.

Замолчав на всех частотах, Нэт стал всплывать и разворачиваться на юг, а удалившись достаточно — включил реактивные двигатели. Уже на активном участке его тело сплющилось, став скорее самолётом, чем баллоном…

Да, там на юге, на экваторе — атмосферная база и космодром. Наверняка Вариант отправится туда, а потом вернется в свой космос, из которого только что свалился буквально Святославу на голову.

Святослав, почти помимо воли, испытал сложное чувство, смесь зависти и гордости. Да, вот так, как Варианты, легко переходить из космоса на планеты и обратно, способны лишь они, да и прочие их возможности…

Но вот так, как биоморфы, они не могут. Ни выживать в этой злой, едкой атмосфере годами, и наслаждаться при этом жизнью. Ни вживаться в любое место, куда бы они не попали. Да, биоморфы не так совершенны в космических полетах, как тела Вариантов и Интеллектов и даже просто космические корабли, да, они не так быстры, энергичны, прочны и так далее…

Но кто, кроме биоморфов, может буквально завалить своим телом полпланеты, прижиться в любых условиях, да и просчитать “на интуиции” программу терраформирования, а после этого её провести? Самолично?

Святослав вздохнул и снова вернулся к подсчетам своего “стада”. Грусть и тоска в его мозгу показали количество потерянных “потомков” с точностью до последней отделенной клетки. Он слишком расслабился, попав в этот рай, и природа, как обычно, взяла свое.

Окинув взглядом поредевшие с прошлого пробуждения облака вокруг, светлое небо наверху и рыжую поверхность планеты в облачных прорехах внизу, он вздохнул и поплыл на северо-восток. Именно там, как ему подсказывают чувства, нужно начинать новый посев.

Часть II

Эпизод слуги

Глубоко под поверхностью земного океана, всё так же несущего свои волны, как и многие миллионы лет до того, находится один из подводных городов, несущий длинный идентификационный номер и имя “Ложда”.

В нем живут многие разумные — Варианты морских спеков, биологических и технических форм, нетрансформированные люди, управляющие городом и исследующие Океан Интеллекты, и, как и везде, огромное множество синтетов.

Один из таких синтетов — Зара, синтет класса С, андроид полного соответствия — сейчас несет традиционный чайный набор в приемный зал своего мастергайда, биоВарианта, предпочитавшего всем прочим идентификаторам короткое звуковое “Эл”. Или “мастер Эл”.

Зара была создана, как и все другие синтеты, для выполнения работы. Её тело андроида, полностью соответствующее идеалам человеческих тел, позволяет наилучшим образом выполнять бытовую работу и удовлетворять всем прочим запросам мастергайда, а её класс, один из высших для синтетов, позволяет ей иметь самосознание и разум, аналогичный разуму большинства людей.

[*Мастергайд — что-то близкое к “наставнику”.]

Зара знает, что её назначение, её занятия — не хуже и не лучше других занятий, и ей точно так же ведомо удовлетворение от хорошо выполненной работы. И в отличие от более простых синтетов, это не единственное знакомое ей удовлетворение. Удовлетворение тела, удовлетворение от восприятия и мышления тоже были ей доступны.

Мастергайд Эл направлял её развитие так, что теперь её хорошо развитый интеллект позволяет понимать всех остальных разумных пост-человеческого общества. Это было нужно ему для того, чтобы она могла выполнять обязанности по общению с гостями мастергайда. И теперь Зара знает, что обычные синтеты не могут обладать вычислительными ресурсами выше, чем ресурсы средней человеческой единицы, не оснащенной расширениями. Только оцифрованные люди, Интеллекты, могут иметь больше вычислительных ресурсов.

Зара даже знает историю, как и почему это вышло. Когда успешно завершался проект оцифровки человека, древние ученые создали полностью совместимую с органической вычислительной системой хомо техническую вычислительную систему, использующую квантовые матрицы, из которых складывались нейросети и элементы бинарной логики. Само собой, перед первой полноценной оцифровкой было создано и проверено множество пробных образцов. И, что естественно, их вычислительные блоки были не пусты, а квантовые матрицы — активированы. Эти пробные образцы были полностью идентичны создаваемым цифровым людям, при этом имели собственные, развившиеся в процессе проверок, личности. Их перезапись оцифрованными сознаниями людей была бессмысленна — квантовые матрицы не допускают такого обращения и распадаются. Поэтому их стали использовать. Позже они стали заменой более примитивным программируемым механизмам, и их называли “синтетами со средним ИИ”. ИИ — это от словосочетания Искусственный Интеллект, Зара это тоже знала. У перенесенных Естественных Интеллектов первое слово в именовании не использовалось. Просто Интеллекты.

Но сейчас для Зары нет ничего важнее, чем правильно подготовить церемонию к приходу гостей.

Тонкая непрозрачная мембрана, закрывавшая вход в приемный зал, лопнула с шипением в тот момент, когда Зара закончила расставлять приборы на столике и выпрямилась. Идеально. Она даже позволила себе улыбнуться входящим.

Слева шел мастер Эл. Гладкая влажная кожа человека-амфибии там, где она была не прикрыта защитным комбинезоном, мелко пульсировала в такт сердцебиению, на его лице растянулась довольная улыбка… Заре всегда нравилось это зрелище, и её улыбка стала шире.

Справа шел незнакомый ей человек. Темный старомодный костюм, закрывающий всё тело, отсутствие признаков техно— или биомодификаций, нестандартная для обычных людей внешность — для андроидов тоже, такое неидеальное лицо не встретишь у них.. И главный признак — чуть заметная странная реакция на неё. Зара вздохнула. Мистик.

Мистики — это тоже люди, но обладающие удивительными возможностями, которые в некоторых случаях невоспроизводимы иными способами, кроме как с их помощью.

Зару не волновала эта их уникальность. Мощь Интеллектов старших классов, жизнеспособность биоморфов, универсальность Вариантов… Каждый уникален по-своему, и каждый ограничен своей уникальностью.

Но именно некоторые мистики какими-то только им ведомыми способами видели разницу между оцифрованными людьми и синтетами. Этого Зара не понимала. Как не понимала и хлесткого ярлыка, присвоенного мистиками — “Пустые”.

Мистик тем временем совладал с лицом, пусть его реакция и была слабее ожидаемой, и повернулся к мастеру Элу:

— Представишь нас?

Тот улыбнулся:

— Представляю тебе, Зара, моего хорошего друга Макса.

— Рада приветствовать вас в этом доме, глубокоуважаемый гость, — опустила взгляд на секунду она. Эл сообщил ей одним словом не только имя, но и большинство информации о госте — вроде специализации на сфере Вероятности, одной из самых распространенных среди них. Да, он мистик — но даже мистикам нужен был подобающий прием и комфорт в принявшем их доме. А это и была основная задача Зары.

— Представляю тебе, Макс, мою помощницу Зару.

— В самом деле? — искренне улыбнулся мистик. — Ну что ж. Вверяю себя в твои руки, хозяйка.

Мистик разместился на гидрокресле, незамедлительно принявшем его форму, а мастер Эл, сбросив защитную “кожу”, нырнул в бассейн, занимающий половину площади приемного зала, и счастливо зашелестел жабрами. Как знала Зара, в бассейн можно было попасть снаружи через отдельный вход, но им пользовались только водные жители.

Её ловкие руки быстро наполнили чашку и поднесли мистику — так, как он предпочитал, но с малой каплей её индивидуального стиля.

— Как твоя инспекция, Макс? — произнес Эл, раскинув руки и уютно разлегшись на поверхности воды.

— Всё в порядке. Вероятных проблем мало и все незначительные.

— Это хорошо, — качнул телом, пуская волну, Эл. — В нашем мире, с идеальными руководителями и идеальными исполнителями, главной проблемой остается случайность. Случайность, за которой, кроме вас, и последить некому.

— Ты не совсем прав, Эл. Случайность — не всегда проблема…

— Ха! Ещё бы. Кто бы говорил. Случайность у вас в ге-енах, мистики!

— ...Так и в том, что это главная проблема. Зара, подойди пожалуйста.

Зара, наливающая чай в питьевой шарик для мастера Эла, остановилась, подошла к мистику и потупила взгляд.

— Я вижу, что ты не особо любишь таких, как я, — мягко начал он. — Но прошу тебя — не держи зла на нас. Как бы и кем бы мы ни были — всё равно мы все едины. Хорошо? — мистик протянул руку и коснулся её кожи.

— Кончай соблазнять её, коварный ты ловелас, — булькнул из-под воды Эл. — Зара, мне не хватает твоего внимания.

Зара, дернувшаяся было от прикосновения мистика, вздрогнула и опрометью метнулась к бассейну. Один шаг — и образ одежды рассеивается, отключенный. Другой — она подхватывает со столика питьевой шарик. Третий — она ныряет в воду.

Возможностей у тела Зары не так много. Но чувствовать себя в воде, как рыба — одно из требований к обитателям подводных городов. Ноги привычно прижались друг к другу, превращаясь в подобие хвоста, а уж механика движения в воде прошита в памяти точно так же, как и дыхание.

— Русалочка, — констатировал мистик, с интересом глядя на неё.

Он подождал, пока Эл выпьет, и добавил, глядя на переплетенные в воде тела:

— Будь внимателен, Эл. Случайность может подкрасться с совсем неожиданной стороны.

Вариант от удивления дернулся и даже несколько раз махнул руками, восстанавливая равновесие.

— Что ты имеешь в виду?!

— Ничего плохого, — улыбнулся мистик. — Что-то новое и хорошее тоже появляется случайно.

Он поднялся из гидрокресла.

— Мне пора. Добра и удачи тебе, Эл, и тебе, Зара.

Мистик удалился из приемного зала, прорвав мембрану, и Зара перевела взгляд на мастера. Тот смотрел на неё в смешанных чувствах.

“Мастеру нужно, чтобы я была рядом”, — поняла она и прижалась к Варианту.

— Зара-Зара, — вздохнул Эл и в свою очередь прижал её к себе. — Что же он нам напророчил...

Эпизод ученого

— Профессор Селезнёв? — прозвучал голос в пустоте. Он исходил из устройства, которое было проще принять за антенну, чем за динамик.

— Профессор? — повторил кто-то.

— Профессор?! — раздалось из излучателя с явным нетерпением после длинной паузы.

— Да, да. Я слышу, Велкро, — отмахнулся висящий в пространстве призрак, с жадным интересом всматривающийся в то, что происходило внизу. — Что тебе?

— Профессор, ваш труд — это вызов моему интеллекту... И я не понимаю, что это такое!

— Ты и не можешь понять, — с ноткой превосходства отозвался призрак. — Ты же не призрак. А я призрак, и я смог допросить каждый из бозонов этого странного поля, которое теперь является моим телом. Выяснить их пределы, их возможности...

— Я знаю, вы выкладывали все промежуточные расчеты и теорию! — возмутился Интеллект-исследователь. — Но они… Нелогичны! Почему так?

— Твои квантовые мозги, Велкро, невероятно сильны, — хмыкнул профессор Селезнёв. — Но для получения этих промежуточных расчетов нам приходилось объединяться в кластер и медитировать на результат совместно.

— Кажется, теперь понимаю, — донесся ответный вздох. — Квантовый вычислитель мощностью в десятки таких объектов, как вы… И настоящие промежуточные вычисления не получить, потому что вычислитель — квантовый.

— Молодец, — с ноткой превосходства произнес призрак.

— Так всё же, что это за устройство, что мы сейчас создаем? — не отступился Интеллект.

Призрак посмотрел вниз. Там, в десятке метров внизу, работала сборочная машина, очень похожая на паука с длинными тонкими ногами. И собирала она что-то похожее на морскую звезду — если есть морские звезды, строго укладывающиеся в квадрат, с восемью лучами. Четыре длинных луча, по диагоналям от центра квадрата, четыре коротких, по медианам — и “кожа”, очень сложная структура, огибающая отсутствующий каркас. Как раз её сейчас и собирал автомат сборщик, уже сформировав нижнюю часть неведомого устройства.

— Если всё пойдет по плану, то устройство поможет нам нормально общаться напрямую, а не посредством этих похожих на замочную скважину приемопередатчиков… Скважину...

Тело призрака пошло волнами.

— Скважину, ахахаха!

Наконец он успокоился:

— Извини, Велкро. Я отвлекся. Как ты понимаешь, это не самое стабильное тело.

— Я понимаю, — прогудел собеседник. — И как же устройство будет работать?

— Оно позволит формировать нам прямую связь. Сеть между разумами, понимаешь?

— Я встречал упоминание о подобных возможностях мистиков, — ответил Интеллект.

— Мистики — ограниченные люди, — поморщился профессор. — Пусть я и жив только благодаря им, и получил возможность общаться с тобой с их помощью. Этот прибор даст нам что-то большее. Так же, как вы, Интеллекты, открыли нам дорогу к звездам, сумев понять и использовать математику высших порядков, так и это откроет для нас что-то совершенно новое.

— Дорогу в ад, профессор? — мрачно пошутил собеседник.

— Почему нет? — взмахнул руками призрак. — Даже если этот агрегатор, вместо задуманного процесса, откроет проход в Ад с чертями, это будет целых три открытия — существование иного пространства, проход в него и знакомство с иным разумным видом. Если же он просто не заработает… — призрак потускнел. — Что же, мы соединим усилия и попробуем исправить ошибки в расчетах. У нас есть почти бесконечное количество времени.

Призраки, как ни странно, были именно натуральными призраками. С ними с древности разговаривали медиумы и другие мистики духовной сферы, их ловили своими несовершенными детекторами охотники на привидений…

Но гражданами человечества они стали много позже. После того, как мистики стали официально признанными уникумами человеческой расы, кто-то задал вопрос — а есть ли призраки, коль колдуны точно есть?

И их незамедлительно нашли. С помощью мистиков с ними получалось общаться, а вскоре, совместив некоторые отдельные открытия, получилось и технически связаться с ними, используя слабую интерференцию темной материи призрачных тел с электромагнитными волнами.

Как выяснилось при общении с ними и экспериментами, стать призраком мог только далеко ушедший по пути духовного развития — реального развития, а не того, которыми хвастались многие “духовные учения” старой Земли. Только в этом случае он обретал своё неплотное, но очень прочное тело. Их тут же назвали энергоморфами и внесли в классификации наравне с оцифрованными и биоморфами как оверлюдей, красиво закрыв триаду путей развития “Техника-биология-дух”. Под критерии зачеловечности они уже подпадали — бессмертие в благоприятной среде, возможности много больше человеческих, расширенные варианты способностей мистиков…

[*За-человек, но овер-люди.]

А ещё учёные определили их потребности. Призракам требовалась подпитка, что неудивительно — процессы в их телах с трудом, но подходили под определением “жизнь”. Подпитывались они большей частью спектра электромагнитных волн, а строительным материалом их тел были рейши. С излучением “съедобных” диапазонов проблем не было нигде, а вот духовные частицы в изобилии имелись разве что на Земле, и то не везде. Это изрядно расстраивало призраков — быть бессмертными, изрядно могучими, и не иметь при этом возможности покинуть “родную могилу”. А ведь Интеллекты могли жить в любой среде, для которой они могли создать тело, как и биоморфы.

Впрочем, сотрудничество с мистиками и Интеллектами принесло им свободу, пусть и немного ограничив возможности. Особый режим существования, сравнимый со строгой диетой, позволял им мыслить и существовать хоть в межпланетном пространстве, расходуя рейши только на жизненно важные функции, а концентраторы рейши, созданные мистиками некоторых путей — они напоминали внешним видом и функциями то ли тотемные столбы, то ли памятные обелиски — восполняли такой расход без особых проблем для других разумных, которые служили, порой незаметно для самих себя, донорами рейши.

Профессор покосился в сторону концентратора. Прибор был за десятком стен, но для темной материи это пустяк — и он отчетливо чувствовал привычное тянущее ощущение, пусть и недостаточно сильное, чтобы притянуть его, или вырвать рейши из его тела. Впрочем, он и не помнил, как это — быть призраком и не чувствовать притяжение концентратора.

В конце концов, он родился, жил, и умер в космическом городе. По-идиотски умер, если честно.

Галактические космические лучи слишком удивительная и непонятная штука, и всего один протон невероятно большой энергии, попавший в станцию, сопоставим по результату с целенаправленным подрывом небольшого ядерного устройства. Такое событие бывает раз на миллион лет — но вот, случилось.

Понятно, что времени на то, чтобы переселиться в цифровую или другую органическую форму, у профессора не осталось. Но вот возможность стать призраком остается у всех людей. И его духовной силы хватило, чтобы сохраниться после разрушения тела. Единственному из всего района.

А призраку уже не страшны ни вакуум, ни другие неприятности. Профессор в итоге даже участвовал в восстановлении разрушенного района, привыкая к обыденным возможностям призрака.

Кроме этого, для профессора ничего особо не изменилось — мистические возможности, кроме восприятия и слабого взаимодействия с материей, в космосе не использовались из-за недостатка доступной рейши, а возможность поговорить с разумными, пусть и чуть усеченная, осталась.

Зато открывшиеся потенциальные темы для исследований просто поражали. Фактически, тогда профессор собрал первый человеческий научный коллектив из темноматериальных существ. Профессор смутно осознавал, что с того момента прошло несколько побольше, чем сотня оборотов Земли вокруг Солнца, но это всё меркло на фоне огромного количества любимой работы, от которой теперь не нужно было отвлекаться на всякий отдых и приемы пищи.

Он и другие призраки изучали призраков.

Их изучать пытались и раньше. Но изучение их через способности мистиков натыкалось на проблему малой изученности самих способностей, а все остальные способы не давали практически никакой информации.

А теперь профессор мог буквально в созданный из духовных частиц инструмент рассматривать отдельные кванты темной материи, из которых состояло его тело. К слову, эти кванты, в соответствии с традицией стандартной модели, назвали спиритонами.

Если же им не хватало вычислительных мощностей, то всегда можно было нескольким призракам объединиться в кластерное сознание и со-мыслить вместе сколько нужно. Одно из обнаруженных профессором свойств призраков, да-да. Впрочем, если бы не вычислительные сети транслюдей, одним из которых он был до смерти, ему бы такое и в голову не пришло. Кластерное сознание, прозванное Овермайндом, было относительно похоже на те инфосети, которыми связывались транслюди, чтобы работать и думать вместе, но было гораздо совершеннее.

И вот теперь, годы работы спустя, именно этот эффект профессор собирался расширить на всех разумных Солсистемы, ну или, для начала, этого космогорода.

— Это будет интересно, — согласился Интеллект Велкро.

Эпизод расследования

Исследование темной материи вели многие призрачные научные команды. Исследовать то, из чего ты состоишь — очевидное занятие для ученого. Нет, не все призраки были учеными — но если для настоящего исследователя нужно умереть, чтобы продолжить работу, то почему бы и нет? Тем более что о жизни после смерти известно уже довольно много, а изменение сравнимо с тем, что переживают оцифрованные и тем более биоморфированные. Бессмертие, новые интересные возможности и занятия — всё это не так уж плохо.

Но если команда профессора Селезнёва занималась исследованием спиритонов и духовной материи, то профессора Бертругера интересовала несколько другая часть скрытой массы, куда менее доступная — массивные частицы, старательно избегающие контактировать с барионной массой. Из них формировалось гало Галактики, межгалактические потоки — и их было практически невозможно поймать обычными инструментами.

Он работал вместе с небольшой командой исследователей этой темы, был среди них единственным призраком, что теперь оборачивалось проблемами, и неоднократно использовал свои возможности для прямого воздействия на исследуемые объекты. В отличие от массивной материи и высокоэнергичных фотонов, в ловушки из рейши такая темная материя соизволяла попадать, не распадаясь.

— И поэтому мы даже не знаем, что вообще могло с ним случиться. За день до того мы успешно зарегистрировали очередную частицу, сам профессор подтвердил захват... А потом он, если это вообще применимо к энергоморфам, сошел с ума.

Вариант Стивен Тау, техническая онтоформа, продемонстрировал эмоцию удивления и продолжил рассказ:

— Нет, он не применял мистику, не пытался нападать. Он просто перемещался и излучал страдание на полную мощность. Вы понимаете, что это значит — его эмоции чувствовали все, кто обладал хоть какой-то чувствительностью. Стандартный протокол подразумевал вызов мистика. А вызванный мистик, вместо того, чтобы успокоить его, совершил убийство. Возможно, это была ошибка… Мы даже не знаем, что успел выяснить мистик и почему они сразу схватились.

— Разговор с Владом Исида уже проведен, — ответил собеседник. — Он утверждает, что содержательной информации от профессора получить не удалось, несодержательная же совпадает с вашим описанием. Кроме того, в его отчете содержится информация, что профессор был нехарактерным призраком для обитающих в космосе. Такая плотность, духовные энергия и давление более характерны для земных нестабильных призраков, активно пользующихся мистикой, и даже более того — от них профессор тоже отличался в более опасную сторону. Мистик смог упокоить профессора только с риском для собственной жизни, хотя по его опыту он без такого риска мог справится не с одним энергоморфом.

— Это удивительно.

— Да. Пожалуйста, изучите все возможности, которые могли привести к такому исходу событий. Мы должны понять, что случилось с профессором.

Вариант на секунду замер, после чего сообщил:

— Единственное, что зарегистрировано между нашим последним разговором и выходом профессора из строя, это появление профессора в лаборатории. Это должна была быть подготовка зарегистрированной частицы к исследованиям, и раньше это не вызывало никаких проблем.

— Возможно, проблема именно в этом. Я прошу вас, как специалистов, попробовать выяснить, что же произошло.

Стивен согласился.

Следователь Вилай, синтет класса Р, виртуал, передал сигнал окончания сеанса и приступил к следующему пункту плана расследования. Событие действительно неожиданное, но это ничего не меняет. План должен быть выполнен самым лучшим из возможных образом. Тайна гибели одного из оверлюдей должна быть раскрыта.

Эпизод младшей.

Бренда Колес была обычным человеком. Обычным по меркам двадцать седьмого века, конечно. Сероглазая блондинка с косой до пояса, телосложение хрупкое, тридцать шесть лет — до взрослого возраста ещё четыре года.

Правда, и от людей века двадцать первого её отличало многое. То, что на самом деле роднило её с ними, заключалось в обществе, в котором она жила.

Город-крепость, город-убежище был создан во времена падения Старой Земли. Один из многих, в которых и спаслись по большей части тогдашние жители планеты. Вот только этому городу не повезло — в нём и до катастрофы главенствовали относящиеся к “чистым”. Секте, членам которой втемяшилось в голову следить за чистотой крови и тела, то есть не использовать расширения и модификации и так далее. Древней секте — её следы прослеживались до двадцать первого века. И даже оснащённые протезами потерянных рук и ног люди считались нечистыми и неполноценными.

В годы после катастрофы эти “чистые” отказались сотрудничать с “грязными”. Наотрез. “Грязные” же с лёгкостью приняли требования “чистых” и разорвали всякую связь с городом.

Смерть городу не грозила ни тогда, ни сейчас — производство продуктов питания и прочей необходимой утвари в городе было налажено давно. С местом для жизни в условиях закрытости было тяжелее, но подземелья выручили.

Тяжелее было ужиться всем вместе, осознавая, что вот это убежище — это навсегда, на всю жизнь.

Но “чистые” довольно быстро организовали систему защиты порядка в новых условиях — и ценой не такого уж и большого количества жизней порядок удержали.

Она им очень помогла в тот момент, когда выяснилось, что в новых условиях шанс родить ребёнка природным способом очень мал — и здесь мешало магнитное поле планеты, которого теперь не хватало — а шанс родить его здоровым ещё меньше.

Это, да слежение за чистотой крови привело к тому, что из десяти детей Роны Колес была признана чистой только самая младшая, Бренда. Вспоминать об остальных ей было запрещено, а самой Бренде — и знать о них не полагалось.

Вот только Бренда была умной девочкой. Другие в тоннелях не выживали.

Да, это “чистые” жили в комфортабельных убежищах у самой поверхности или даже на поверхности.

Всем остальным полагалось место в подземельях, в разветвленной тоннельной сети. И Бренда была готова согласиться, что когда-то здесь жили миллионы. А сейчас… Город вымирал. Наследникам тех чистых и их слуг было наплевать на горожан, пока те делали, что от них требовалось, и не мешали им наслаждаться жизнью в своём кругу.

От Бренды, например, требовалось стать девочкой-игрушкой для “чистых” — когда она станет взрослой. Пока же она считалась, да и была, слишком маленькой. Мало света и магнитных полей, проблемы с питанием — только строгий отбор и позволил вместо неисправимых проблем получить всего лишь задержку в развитии.

Её видимый возраст не мешал с интересом присматриваться к ней иным стражникам, когда те зачем-либо выходили в тоннели. И поэтому она теперь очень редко попадалась к ним на глаза.

Она знала очень много о том, что ждало бы её у “чистых”. Ещё больше — о том, что творилось в тоннелях.

И ни то, ни другое не вызывали у неё хоть какого-то положительного отношения.

Проблема была в том, что не было третьего варианта. Вниз, в тоннели, или наверх, к “чистым”, и там, и там — только страдания. Большинство смирились с этим поколения назад, и не забивали себе мозги чем-то, кроме поклонения Великому Чистому Предку.

Большинство. Но не она.

Бренда внезапно замерла, прислушиваясь. Чисто. Зашагала по тоннелю дальше.

У неё есть цель. У неё есть план. Её не остановить.

Арка Сириуса

Эпизод I

Год 2675.

Слушать: Dragonland — Supernova

https://www.youtube.com/watch?v=IeeTDGHiF3E

Звездная система двойной звезды Сириус среди всех ближайших к Солнечной выделяется своей главной звездой. В окружении Солнца в Галактике есть такие же и похожие желтые звезды, есть красные карлики, есть несколько коричневых недозвезд, а вот белый гигант всего один — Сириус А. Именно поэтому с Земли он виден как самая яркая звезда северного неба.

Вторая же звезда системы, Сириус Б — белый карлик. Звезда, успевшая прожить короткую горячую жизнь и около сотни миллионов лет назад красиво стать сверхновой. Первую звезду такой же ослепительный конец ждет ещё через полмиллиарда лет.

В общем, это гарантировало то, что в системе Сириуса не найти ни обитаемых, ни сколько-нибудь крупных планет. Но Интеллектов, стремящихся к звездам, интересовали в Сириусе не они.

Их интересовала Энергия. Самая яркая звезда в окрестностях Солнца — это огромное количество энергии, улетающее в пустоту. И такая бесхозяйственность буквально бесила управляющие Интеллекты зачеловечества, которым доступной энергии всегда не хватало. Нет, их совершенство и вычислительная мощь позволяли даже при этом обеспечивать благоденствие всем обитателям Солнечной и других освоенных звездных систем, но большинство очень интересных и важных мегапроектов приходилось откладывать на потом.

А приятным бонусом к Энергии шло огромное количество строительного материала и других элементов. Взрыв сверхновой, произошедший не так давно, разбросал по системе Сириуса мегатонны тяжелых элементов, тяжелее железа — и среди них вполне можно было найти такие уже редкие в пожилых системах типа Солнечной вещества, как естественный плутоний, уран в огромных количествах и многое другое.

И даже то, что это всё было рассеяно по всей звездной системе в виде пыли, совершенно не мешало. Добывающим комплексам меньше работы — не нужно бурить и разбивать астероиды, как кораблям типа “планетарный потрошитель”.

Дэвид Боумен, Интеллект 4-го класса — это означает интеллектуальную мощь на 4 порядка выше стандартной человеческой единицы — был вынужден по праву первопроходца заниматься организацией освоения системы Сириуса.

То есть принимать огромные караваны с производственными модулями и зародышами космических фабрик, размещать их, следить за обследованием пространства системы и мониторингом звезд, строить карты безопасных коридоров и орбит, рассылать погодные сводки, рассчитывать массовые и объемные потребности нового островка зачеловечества — и организовывать их удовлетворение, вести постройку большого варп-комплекса, даже более крупного, чем стандартные — логистика на линии Солнечная-Сириус и, в будущем, других линиях планировалась куда более серьезная, чем с другими системами — и многое другое.

Дэвид занимался этим всем с удовольствием и полной отдачей — Интеллекты по-другому и не умеют, ведь такое понятие, как ничегонеделание, для них означает почти мгновенную деградацию — но всё равно вспоминал те ощущения, что он испытывал в межзвездном полете.

Теплый свет Солнца позади, яркая звезда-цель впереди, безбрежная, куда больше, чем обычно, холодная пустота вокруг, и теплота внутри. Ему определенно понравилось это путешествие, и он не отказался бы повторить.

Но пока он единственный Интеллект Сириуса, ему НУЖНО заниматься приземленными делами. А потом, когда он обустроит систему, создаст стартовый комплекс для межзвездного полета, и прибудут сменяющие его Интеллекты — тогда можно будет сменить этот проверенный, надежный, очень прочный и устойчивый корпус на новый, подготовленный к своему полёту в один конец, и отправиться дальше...

Сейчас же стоит перекинуть занятые планированием будущего перелета вычислительные ресурсы на возникшие проблемы первого промышленного цикла.

Первый промышленный цикл в новой системе всегда проводится по стандартной модели. С адаптацией под конкретную систему и с опорой на данные предварительной разведки, конечно же — но план остается стандартным.

Первыми в систему прибывают изыскатели. Да, её уже осмотрели разведзонды звездолёта, и отчет синтетов, как всегда, точен. Но их осмотр — только первый подход к предмету. Первый взгляд, общий план. Он безусловно важен, но при всей мощи нашей цивилизации мы ещё не умеем строить конструкции размером со звездную систему звезды-гиганта. Нужна детализация. В идеале — до последней молекулы интересующих объектов.

Изыскателями обычно были Варианты — их гибкость, универсальность и при этом немалая мощность были незаменимы. В системе Сириуса сейчас работали два их корабля, исследующие область за снеговой линией в надежде найти залежи воды и водорода.

[*Снеговая линия — расстояние от звезды, за которым энергии, приходящей от звезды, уже недостаточно для таяния астероидного и кометного льда.]

Мало того, что у звезды-гиганта такая линия находилась значительно дальше, чем у желтой и тем более красных звезд, так ещё и произошедший буквально “позавчера” по астрономическим меркам взрыв сверхновой в системе вымел все более-менее легкие элементы куда-то очень далеко. В результате Дэвидом были запланированы поставки водорода из Солнечной — на тот случай, если найти относительно близко воду не получится. Ведь вода, помимо того, что очень нужна сама по себе транслюдям и биоморфам, является источником водорода — а без него уже не обойтись ни одному кораблю с TNE, ни одному реактору, да и множество техпроцессов требуют его использования.

[*TNE — ThermoNuclear Engine, термоядерный двигатель, тиэни, ТЯРД.]

Следующими в систему прибывали добывающие комплексы и строители. Одни начинали разбор уже сконцентрированной материи в астероидах, выстраивая фабрикаторами целые заводы по переработке астероида из его же материалов. Другие же начинали строить. Орбитальные фабрики и верфи, множество промежуточных фабрикаторов, орбитальные энергетические станции, биотехнические фабрики...

Строители биотехнических фабрик отправлялись в зону жидкой воды, вставали на стабильные орбиты и начинали строительство огромных вложенных сфер. Позже в этих структурах километровых диаметров поселятся биоморфы, создавая уникальную регулируемую биосферу, пригодную для всех хотя бы частично органиков, и заодно уникальные же заводы по переработке всего во все, не такие уж мощные, но вырастающие сами, только корми. Проект “Живые Луны”.

И после того, как проектная мощность технических, биотехнологических фабрик и сети световых электростанций будет достигнута, систему посчитают освоенной. А уж сырьевых запасов в системе хватит на столетия добычи.

Дэвид отрегулировал транспортные потоки, исправляя грозивший возникнуть дефицит строительных материалов у строителей сфер, и переключил внимание на другое, не менее важное занятие.

Варп-врата тем временем мигнули сообщением успешного приема очередного малого грузовика. Дэвид привычно убрал уведомление, отметив излишний, но не превышающий норму дрейф прибывшего корабля.

Сейчас Дэвид выглядел почти как обычный световой парусник межзвёздного класса — огромное полотно паруса, точнее, после прибытия, огромная солнечная батарея, по которой были разбросаны элементы Дэвида: интеллектуальные модули, сенсорные модули, ангары для зондов, входной генератор врат. Генератор несущего со своим полем солнечных батарей отделился ещё при выходе на стабильную орбиту и летел неподалёку.

Внезапно синтет, управляющий прибывшим грузовиком, заорал на всех каналах:

— Меня облучают нейтронами, уклоняюсь!

И врубил маршевый двигатель.

Нейтронами? Дэвид обратился к логам внешних датчиков и через малую долю секунды уже знал, в чем причина — урановый метеороид. Очень редкая ситуация для любой другой системы, но не для Сириуса.

А в любой другой системе нейтронный поток обычно означал ядерную атаку или что-то похожее. И синтет-пилот начал делать всё для противодействия этой атаке из ниоткуда. Уклониться, увернуться, удалиться и — если есть оружие — атаковать.

Дэвид отправил пилоту информацию и рутовый приказ прекратить маневр — но вычислительные ресурсы пилота, видимо, загруженные сверх меры сложной боевой программой, не отреагировали.

А тем временем корабль, медленно дрейфующий к выходному генератору врат, развернулся в противоположную сторону от пролетающего метеороида и...

Тонкая и длинная струя плазмы, форсажный выхлоп тиэни грузовика, всё-таки продавила защитные барьеры и полоснула по металлу.

“Твою мать”, абсолютно бессмысленно подумал Дэвид, исполняя древний, оставшийся ещё от органического тела алгоритм.

Если бы не дрейф грузовика при выходе из кармана именно в ту сторону, куда сейчас извергал плазму тиэни, барьеры бы успели рассеять удар. Но не так, не в упор.

Пучковое орудие, в роли которого выступил тиэни грузовика, смогло нанести варп-вратам — единственным сейчас варп-вратам в системе Сириуса! — какой-то урон, повредив критически важную систему. И пусть сейчас, когда грузовик провернулся дальше, а плазменный шнур сместился в сторону и бьёт по радиаторам, на генераторе врат не видно значительных повреждений — это ничего не меняет. Врата выведены из строя.

Любой генератор экзомата имеет сложную внутреннюю структуру и по большей части состоит из метаматериалов — а пучковое оружие за счёт пика Брэгга наносит урон именно внутри, за броней и защитой...

[*Метаматериал — материал, где главную роль в фантастических свойствах играет структура материала, а не химический состав.]

[*Пик Брэгга — особое колдунство в физике элементарных частиц ;-) https://ru.wikipedia.org/wiki/Кривая_Брэгга ]

Конечно, варп-врата защищают всеми возможными способами. Кинетическая броня, энергетические барьеры всех видов. Но защита мобильных врат на звездолёте вынужденно облегчена — и без того они занимают почти всю полезную нагрузку загруженного до предела звездолёта. А кристалл входного генератора в моменты активации и вовсе не прикрыть никак и ничем.

И поэтому прибывающие космолёты аккуратно отводили в стороны манипуляторами — до появления этого грузовика и цепочки случайных совпадений.

Случайных ли?

— Пилот, остановить главный двигатель, — передал ещё одну рут-команду Дэвид, параллельно переводя варп-врата в режим ожидания и собирая по всей системе отряд для их диагностики и ремонта.

В этот раз пилот подчинился.

Дэвид вздохнул, вбросив в радиаторы новую порцию охладителя, и перенаправил большую часть своих вычислительных ресурсов на расследование инцидента. Грузопоток без врат неминуемо упадет до нуля, остальному хватит фонового пригляда. А вот выяснить, не было ли умышленным ВСЁ, что произошло, потребует полного внимания.

Эпизод II

Слушать: Павел Пламенев — Космодром

https://www.youtube.com/watch?v=mXCeqOG875M

Корабль Изыскателей “Shadow Jack”, бортовой номер AGHE1782, в момент приема сообщения от Интеллекта находился от звезды Сириус А на расстоянии больше сотни астрономических единиц.

[*1 астрономическая единица(а.е.) примерно равна 150 миллионам километров.]

Второй Изыскатель в системе Сириуса, “Rainbow Jack”, находился в противоположной части системы на примерно таком же расстоянии и занимался точно такими же исследованиями.

И результаты работы Изыскателей не радовали. Воды практически не было.

То есть, она была, но в рассеянном виде и очень далеко. В Солнечной системе её можно было искать и находить уже сразу за снеговой линией, в пяти астрономических единицах. Здесь снеговая линия проходила в двадцати трех единицах — и там воды не было вовсе, а здесь, в сотне единиц — она едва появлялась, на особо удачливых астероидах.

Чтобы было к чему привязаться — сотня астрономических единиц даже по меркам быстрых зачеловеческих космических кораблей с тиэни равняется двум годам полета в один конец. Для транслюдей и тем более синтетов это не такая уж проблема, но это автоматически означает и очень большое расстояние между астероидами, в те же годы полёта, и одновременно невозможность использовать варп-врата в настолько слабо искривленном пространстве.

Ну и все вместе означало, что снабжение местной водой баз и фабрик системы Сириуса в полном объеме невозможно.

Для того, чтобы обсудить этот вывод и заодно пришедшее в системной рассылке сообщение о повреждении варп-врат, члены экипажа собрались на мостике корабля.

Корабль Изыскателей издалека выглядел как излишне головастая длинная торпеда. Четыре толстых цилиндра тиэни располагались на хвосте корабля, служебные модули и перья радиаторов торчали из центральной части корпуса, а все важное и интересное, включая отсек экипажа, располагалось в головной части, под защитой брони, корпуса и защитных барьеров.

Для неинформированного зрителя мостик выглядел бы очень странно. Почти пустое помещение в форме цилиндра, голые металлические стены, прозрачный потолок, открывающий замечательный вид на космос — пусть сейчас почти невесомость, но верх и низ определяются сразу. По стенам и полу — грубые металлические тумбы пультов управления, с МЕХАНИЧЕСКИМИ тумблерами и МЕХАНИЧЕСКИМИ ЖЕ клавиатурами. Ни одного экрана, только одинокие сигнальные лампочки. Около пультов — подходящие к ним стулья из гнутых листов даже на вид грубого металла. И как с такого мостика можно управлять сверхсовременным космолетом?

Если быть Вариантом — то легко и просто. Ведь главный компьютер корабля находится в голове навигатора.

Варианты, приспособленные жить в космосе, часто и в кораблях не нуждаются для космических перелётов. Навигационные программы на встроенных процессорах работают так же хорошо, как на любых других, головные сенсоры вполне чувствительны, а небольшие двигатели позволяют совершать относительно свободные манёвры.

Впрочем, лететь месяцами по баллистической траектории в одиночестве — удовольствие не для всех, даже если на время полёта уходить в режим ожидания. Много груза с собой не взять, да и энергичные манёвры, например, быстрый перелёт или взлёт с планеты, оказываются недоступными. Тела Интеллектов в этом смысле лучше приспособлены.

Поэтому Варианты летают на кораблях, в хорошей компании, имея достаточно энергии для манёвров и обустройства привычной среды, и, в качестве вишенки на торте, с более мощными сенсорными системами.

И предельная простота мостика незаметна в расширенной реальности, где и обитают Варианты. А нарочитая грубость органов управления всего лишь дань надёжности — не может же корабль быть более хрупким, чем его экипаж? Тем более, что такой мостик по большей части дань традиции — и заодно последний резерв. Управлять кораблём вполне можно и через надреал.

В надреале здесь было ярко и цветисто. Полыхали огнями информационные панели, бежали в разные стороны потоки телеметрии, стены покрывали цветущие лианы, а пол — густая трава, создавая впечатление сказочной лужайки где-нибудь на Старой Земле. Анна Шепард засветилась от радости, когда остальные собравшиеся оценили образ и сбросили ей знаки восхищения её художественным мастерством. Навигатор Анжи Шакти в последний раз оглянулась и произнесла:

— Начнём?

Второй пилот Петер Гроссман возразил:

— Джек ещё не оценил образ.

Мигнуло сообщение “Джек Харпер: Я уже рядом”. Через секунду, отворив входной люк, на лужайку поднялся Джек в космоформе. Металлическая фигура, напоминающая полный рыцарский доспех и космический скафандр одновременно, увенчанная шипастой короной антенного комплекса, смотрелась на лужайке неуместно.

— Джек, переоденься, — поморщилась Анна.

Джек, во все глаза рассматривающий лужайку — во все шесть: два узконаправленных на обычном месте, четыре сенсорных блока кругового обзора на верху черепа и сзади — посмотрел на Анну и согласно качнул головой.

Его образ колыхнулся на секунду, сменился, и Джек, уже классический человек, в пиджаке и при галстуке, закурил сигару и подошел к дереву, по которому вниз стекали потоки телеметрии от синтетов из лаборатории.

— Каковы успехи, Джек?

Тот безразлично шевельнул плечами:

— Прошел астероид до ядра. Собрал пробы. Да, это лед, не самый чистый, но лед. Плюс замерзшие газы.

— Слишком далеко. Слишком затратно, — повторила общий вывод навигатор.

— Заканчиваем отчет и возвращаемся? — предположила Саллах Телгар.

— Варп-врата выведены из строя. После восстановления будут заняты сверхплановыми перевозками.

— И у нас на борту всё ещё есть малый добывающий комплекс.

— Предлагаю найти крупный ледяной планетоид, и сбросить на него МДК.

— Список кандидатов в планетоиды?

— Вот.

— К ближайшему можно добраться с затратами топлива в..

— Время перелёта составит 99,84 стандартных дня.

— Задержка в прибытии к варп-вратам по сравнению с...

— ...стартом прямо сейчас составит 183,47 стандартных дней.

— Состояние корабля допускает отклонение от исходного плана.

— Проверено. Принимаем?

— Да, — это Джек.

— Да, — это Петер.

— Да, — Анна.

— Да, — и Саллах.

Когда Варианты образуют распределенную вычислительную сеть для решения сложной задачи, как сейчас, отличать их друг от друга становится сложнее, и только принятие решений позволяет их снова различить.

— Действуем, — заключила навигатор.

Саллах привычно поднялась с лужайки, подошла к стене лиан и, раздвинув их, щелкнула переключателями пульта и вбила несколько чисел с клавиатуры. Собственно, на ближайшие несколько недель это всё, что требуется от пилота. Мониторинг цели и состояния корабля будут вести синтеты.

Но Варианты будут заняты очень и очень плотно.

Ведь на корабле всё-таки был бортовой компьютер, способный поддерживать сложный виртуал, И проходил он по разряду “системы жизнеобеспечения”. А как ещё прожить много месяцев в теплой компании и очень малом жилом объеме? Только в виртуале.

— “Радиоактивная пустошь” или “Драконом рождённый”? — спросила Анжи, пока экипаж переходил из мостика в жилую зону с искусственной гравитацией.

— Ой, можно не “драконорожденного”? Не хочу снова ухаживать за этими козами и коровами… — прочувствованно попросила Анна.

— Значит, будет “Пустошь”... Загрузка.

— Загрузка начата. Приятной игры, — пожелал приятный голос синтета.

Эпизод III

Интеллекты тоже играют в игры. Но игры у них свои.

Сама жизнь большинства Интеллектов-управленцев напоминает игру — стратегию реального времени, в которой нужно следить за миллионами параметров, не давая им выходить за разрешенные пределы...

И если вы думаете, что всё слишком просто, и с этим вполне могли бы справиться просто вычислительные машины, без всяких Интеллектов — то есть несколько нюансов.

Параметры, их допустимые пределы, их важность друг относительно друга и конкретные цели “игры” задают Интеллекты.

Цивилизация зачеловечества непрерывно развивается. Усложняется. Меняется окружающий их мир — и сами люди его меняют. Неизменными остаются лишь базовые цели для цивилизации — выжить, распространиться, найти новую информацию, сделать мир более совершенным.

В этих условиях статичные программы вредны, а Интеллекты — необходимы.

И поэтому стагнация зачеловечеству не грозит. Достичь желаемого в каждый конкретный момент для каждого разумного в любой из освоенных звездных систем — легко. Посчитать, что достигнуто достаточно и можно остановиться — почти невозможно. Интеллекты, управляющие освоенными системами, или коллектив, управляющий Солнечной, пойдут на такое только в том случае, если этому конкретному разумному требуется перерыв в бесконечной гонке за будущим. Но позже этот разумный обязательно вернется в игру.

Правила игры в отношении “юнитов” просты и сформулированы века назад ещё на Старой Земле: “Каждому — свое”. Своя цель, своя воля, свои награды, свои потребности и средства для их удовлетворения… И с учетом мощности разума Интеллектов, на самом деле — каждому.

Интеллекты ведь тоже понимали всех и каждого. Но транслюди понимают, чтобы общаться и развиваться, биоморфы — чтобы чувствовать, энергоморфы — чтобы быть… А Интеллекты — чтобы заботиться и направлять.

Кроме того, есть простая зависимость — чем развитее высокоразумные “юниты”, тем больше они могут, тем ценнее они, и выжимать их до окончания ресурса и выбрасывать, как это делали с короткоживущими существами, становится неэффективно. Даже смерть юнитов практически недопустима, ведь предел развития людей и оверлюдей теоретически бесконечен, а затраты на каждый следующий уровень развития выше затрат на достижение предыдущего. Потеря развитого Варианта, а тем более Интеллекта или биоморфа высокого уровня, более чем ощутима для всей цивилизации, не говоря уже о самом разумном, который препятствует этому всеми силами.

Ситуацию изрядно обогащает тот несложный факт, что программировать существа до их рождения — кроме синтетов и биоморфов, и то с оговорками — оказывается невыгодно. Великий рандом при появлении человека на свет решает, случайные мутации в геноме — огромной квайн-программе размером в десятки гигабайт кода, работающей в каждой клетке тела человека — могут дать гораздо больше, чем можно получить от “запланированного” хомо или биосинтета. Поэтому выяснять наиболее сильные врожденные стороны появившегося на свет существа приходится уже после рождения и многие земные годы после, всё время его постоянно корректируемого развития.

А информация обо всем этом “юнитам” в принципе доступна. Так же, каждому — своя. Если становится ясно, что этот человек будет эффективнее, если будет знать, что он — часть плана, и знать сам план, то он будет информирован — в наилучшей для него форме. Если ему эта информация будет бесполезна или даже вредна, то вполне можно обойтись и без этого.

Но это — игры Интеллектов-администраторов. А есть Интеллекты-ученые. Интеллекты-посредники. Интеллекты-пилоты. И у них есть свои игры.

Дэвиду довелось побывать много кем. Смена деятельности у Интеллектов — не исключение, а правило. Он был пилотом, был изыскателем, управленцем, ученым — и снова пилотом, и теперь — снова администратором.

И его текущая партия была одной из самых сложных.

Расследование инцидента — сопоставление всех данных, снятых с пилота, служб контроля окружающего пространства и собственной памяти — привело к неутешительному выводу. Всё замыкалось на пилоте.

Да, одна из многих боевых программ — уклонение от ядерного удара — была стандартно занесена в память пилота-синтета.

Да, информация об обстановке в системе Сириуса до пилота была доведена. В том числе — о возможности встречи с радиоактивным материалами в системе.

Да, как назло, нейтронный поток от метеороида соответствовал нейтронному потоку от ядерной бомбы.

Но сигнализация об облучении нейтронным потоком — сигнал не только ядерного удара. Свободные нейтроны могут встретиться в радиусе полсотни миллионов километров от грязно фонящего тиэни на Д-Т-топливе, сотни миллионов — от фонящего активного реактора деления, могут возникнуть прямо на корабле после удара особо энергичного протона, или найтись недалеко от звезды, для Солнца — примерно на дистанции Меркурия. Поэтому для идентификации ядерного удара используются и другие признаки — та же вспышка электромагнитного излучения, электромагнитный импульс и так далее.

Почему пилот интерпретировал это облучение как сигнал о ядерной атаке — вопрос, на который Дэвид пока не мог найти ответа. Выяснить ответ у пилота не получалось — решение о выборе боевой программы было принято квантовой ВМ, наиболее быстродействующей частью “мозгов” синтета, а обратить вычисления квантовой ВМ практически невозможно. Даже несмотря на активное сотрудничество пилота.

Оставалось утешать себя тем, что этот грузовик был одним из немногих кораблей снабжения, успевшим прибыть к Сириусу. И тем, что основным грузом корабля было топливо для тиэни — без такой заправки через некоторое время, примерно около земного года, корабли программы освоения могли потерять всякую мобильность. Ведь тиэни хоть и очень экономичны, но всё же потребляют топливо.

И вообще ситуация оставляла желать лучшего.

Оборудование и системы для постройки больших варп-врат прибыли, но их ввод в строй ожидался только через несколько лет — после того, как добывающие комплексы соберут всё необходимое сырье, а фабрикаторы-строители переведут его в материалы.

Добывающие комплексы прибыли не все. Только “потрошители” первой очереди, предназначенные для разборки астероидов на конструкционные материалы.

Строители с фабрикаторами прибыли не все. Те, кто должны строить варп-врата, плюс первый комплект строителей “Живых Лун”.

Биоморфы и мистики не прибыли вообще. Вариантов всего два корабля Изыскателей...

Результаты работы Изыскателей огорчают — закрыть все технологические циклы местными ресурсами не получится. Да, комплекс Сириуса сможет поставлять энергию, как солнечную, так и в виде делящихся элементов, сможет поставлять широкий спектр других редких элементов — но при этом требует и будет требовать для работы огромное количество легких элементов, тот же водород во всех его формах.

И если замкнуть некоторые циклы при полном освоении всё-таки будет возможно, то сейчас невозможно даже и это.

Если бы Дэвид был ещё органиком или Вариантом, он бы, наверное, бегал бы кругами от такого невезения, заламывал руки и всё такое. Но он — Интеллект.

И если это на самом деле не просто случайность, то существуют только два варианта тех, кто мог бы такое устроить. Интеллекты или мистики Солнечной. Может быть, не “или”, а “и”.

Но зачем?! Зачем тормозить план освоения Сириуса!?

Или оборвать весь план, вернуть его в состояние, какое было до прибытия Дэвида в систему. Минус Интеллект, тысячи синтетов, два корабля Изыскателей и все остальное в системе.

Синтеты, прибывшие к Сириусу вместе с Дэвидом, с радостью отозвались на приглашение поучаствовать в процессе обследования поврежденных варп-врат. После окончания первичного осмотра системы за ними остались только привычные обязанности по поддержанию Дэвида в порядке, и миссии к другим кораблям, когда требовался ещё один набор манипуляторов, прилагающихся к транспортному модулю с тиэни. Большую часть синтетов пришлось отзывать из таких миссий.

Эала, вылетев из ангара, привычно зависла перед внешней камерой звездолёта:

— Привет, Дэвид! Мы снова вместе! — дав короткий импульс, она крутанулась перед его взглядом.

— Мы же и не расставались :) — улыбнулся Интеллект.

— Мы были рядом, а не вместе, — грустно притушила ходовые огоньки Эала. Потом снова засверкала. — А теперь — вместе! Что ты хочешь?

— Нужно осмотреть повреждения, — Дэвид дополнил фразу пакетом информации со всем необходимым. — Ты же поможешь мне справиться с этим?

— Конечно! За мной! — и она плавно переместилась к диску входного генератора, а следом за ней отправились и остальные синтеты.

Они долгое время метались около ядра генератора, внимательно изучая след от плазмы сенсорами и обмениваясь информацией. Дэвид с интересом за ними следил — за ними и за второй экспедицией. Общий тон звучал вполне приемлемо — по сравнению с наихудшими вариантами, к сожалению.

Наконец Эала, оставив последних синтетов ощупывать повреждения, снова двинулась к камере.

— Дэвид, принимай отчет, — непривычно хмуро сказала она. Интеллект не успел даже удивиться, почему она стала так себя вести, как синтет продолжила. — Тебе не больно?

Дэвид расхохотался, но каким-то чудом не стал выплескивать свое состояние наружу. Наружу он выпустил только:

— :) Вовсе нет. Скорее, — Дэвид перевел полный отказ собственных сенсоров внутреннего контроля. — Я просто не чувствую этого сегмента. И что с ним?

— Поврежден, — Эала нахмурилась. — Что теперь будет?

— Надо подумать, Эала. Возвращайтесь.

Дэвид сложил отчет внешнего осмотра, отчет внутреннего — и сосредоточился, пытаясь выяснить влияние повреждений на работу варп-привода.

Математика пространства-времени сама по себе не так уж сложна, её понимали даже неулучшенные люди, но вот теория реальных варп-машин чуть сложнее. На пару порядков, не больше.

Изменения в структуре и составе материалов на одном участке ядра внесли бы в работу входного генератора помехи, из-за которых от врат, Дэвида и перемещающегося корабля с немалым шансом осталось бы только воспоминание.

А если просто выключить пострадавшую часть, то вероятность небольшой катастрофы повышается в разы и начинает превышать 50%.

Дэвид задумчиво посмотрел наружу. Там, строго в точке, на которую наведена ось разгонного коридора врат, всегда находится Солнце. Обычная желтая звезда. Почти девять лет туда будет идти сигнал, если отправить его не через варп...

Нельзя сказать, что Интеллекты не умеют рисковать. Но никто не скажет, что они не умеют просчитывать риск и сводить все возможные проблемы в ноль.

И сейчас риск ремонта на месте меньше, чем использование поврежденных врат. При наличии специального строительного комплекса, добывающих комплексов, необходимого запаса сырья и синтетов, способных разобрать и собрать врата обратно — шанс получить проблемы куда меньше.

А если бы уже прибыл очередной сменный кристалл для генератора — то всё было бы ещё проще. Но...

— Эала, — позвал Дэвид, рассылая новый план работы по системе Сириуса. — Не поможешь ли ты мне ещё раз, радость моя?

— Да! — зонд с разумом синтетки снова влетел в поле зрения внешней камеры. — Что нужно сделать?

— План таков...

Арка Духа

Эпизод I

Влад занимался тренировками в одном из тренировочных залов кланового дома. Привычные движения, привычные умения, и непривычное ещё тело. Влад был далеко не первым мистиком, которому пришлось использовать частичную киборгизацию, но первым из клана Исида, и поэтому отец обязал его исследовать как можно более полно изменения, что произошли с ним. Влад подчинился старшему и более сильному, и теперь исступленно гонял своё полуметаллическое тело по залу, точно так же, как гонял раньше полностью органическое.

Наконец физическая тренировка на пределах и за пределами возможностей старого тела закончилась. Влад выдохнул, подвел мысленно итог — и приятный голос домового синтета тут же сообщил:

— Вас вызывает на связь Лю Кань Ши, хозяин Влад. Желаете ответить?

— Желаю. Разверни видео.

Голоэкран развернулся на всю стену и оттуда на него взглянули полуприкрытые глаза хорошего знакомого, практически друга и одноклассника. Его лицо занимало большую часть экрана, но за ним были видны знакомые голые металлические стены.

— Рад видеть тебя, Созидатель, — коротко кивнул звонящий.

— Аналогично, Воин Духа, — точно так же поклонился Влад.

Эти их прозвища были, как и многое другое, последствиями совместной изучения сферы Духа.

Влада прозвали Созидателем за то, что он мог творить из духовной материи конструкции и конструкты, такие же прочные и стабильные, как и настоящая материя. И разрушать духовную материю он мог так же легко и так же надежно. Хотя его умения куда больше относились к боевым — творить из Духа оружие он привыкал с самого детства.

А Лю Кань, наоборот, был идеально обученным Чувствующим. Его умения тысячелетиями оттачивались в китайских монастырях, и если бы не мутация, он бы стал ещё одним идеальным сенсом, способным одним взглядом определить ВСЁ. Вот только его душа была совершенным оружием. Душа-меч. Как говорили предки рода Исида — дзампакто.

Собственно, это и определило их близость. Два мистика одной сферы, которые при этом сносно владели двумя наборами возможностей — одним за счет врожденного, другим за счет изнурительных тренировок. Если бы ошибка была больше, если бы их учили ещё более отличающимся путям — они бы считали себя неудачными вариантами. Но при таком смещении их возможности лишь дополнялись.

Мастерство кузнеца, творящего оружие, умение хирурга, взявшего в руки совершенный меч…

Тем временем мистики вели разговор.

— Я нахожусь в космическом городе Апокалиптон, — официально произнес Лю Кань. Влад незаметно вздохнул — именно там ему пришлось решать проблему с Призраком. — Да, ты прав. Я нахожусь здесь именно из-за того, что здесь произошло, и твоих действий.

Поначалу Влад не поверил своим глазам: Воин поморщился! Влад знал, что с его привычной невозмутимостью это было примерно равно сильнейшему гневу или раздражению.

— Ты был слишком быстр и силен… И всё равно не выполнил задание. Причина, которая свела учёного-духа с ума, всё ещё здесь, и ты здесь нужен, чтобы разобраться с ней.

— Ты обнаружил её? — быстро спросил Влад.

— Да.

— Почему тогда нужен я? Уничтожь её!

Лю Кань вздохнул, но Влада это уже не удивило.

— Я сказал, что ты нужен здесь. Без тебя с ней не разобраться, Созидатель. Это куда более сложная задача, чем ты подумал сначала — но и награда будет соответствующей.

— О духи предков, — только и смог сказать Исида.

— Челнок будет ждать тебя. До встречи, — мигнув сообщением о пришедшей билетной записи, экран с Лю Канем отключился.

Влад, мягко говоря, не очень любил полёты в космос. То есть, конечно, это очень важно, но лично ему было неприятно покидать планету. И то, что планету он покидал в третий раз, ничего не меняло.

Каждый раз, когда он покидал Землю, он оказывался в вакууме. Не том вакууме, что безвоздушное пространство, а духовном.

Земля была до последней песчинки, до верхних границ воздуха пропитана рейши. Да, кое-где её было мало, кое-где её было слишком много, но она была везде. Привычная, как воздух.

А в космосе её не было. Только та, что составляла его духовное давление.

Другим мистикам, даже тем, чья сила принадлежала к сфере Духа, в космосе было не так плохо. Некоторым было даже лучше, чем на Земле. И только наследнику клана Исида приходилось сдерживаться изо всех сил, чтобы не паниковать всё время, что он проводил между Землей и очередным концентратором рейши. Концентраторы, созданные великим предком Урюу Исидой, давали возможность сделать “вдох”, как дыхательные аппараты, которые приходилось таскать с собой всё время в космосе. С напряжением, буквально высасывая рейши из концентратора, но можно было вдохнуть.

Вообще говоря, Влад даже в космосе никогда не оказывался один, а находящиеся рядом с ним люди исправно излучали рейши. Но злую роль играло мощное рейацу Исиды — их духовные частицы просто не могли пробиться к нему.

И как будто этого было мало.

Сами полёты в космосе, от перегрузок при старте, через невесомость и вплоть до искусственной гравитации, выносящей мозг силами Кориолиса, ему тоже не очень нравились. Как и необходимость долгое время находится в сжатых условиях транспортных капсул. Даже всего лишь чуть менее сжатые условия корабельного быта ему, наоборот, нравились, напоминая о доме и клане.

И к тому же он не раз видел, в каких спартанских условиях отправляются в космос Варианты и оверлюди, и, в сравнении с их грузовыми платформами, капсулы для него и, иногда, попутчиков были верхом комфортности.

Духи космопорта сегодня были веселы и спокойны. Влад обменялся с ними приветствиями, и, как только его пригласили, разместился в капсуле.

Сейчас, как обычно, его капсулу подадут на разгонный участок, навалятся перегрузки, и так и не кончатся до самого окончания взлёта. Ничего особо неприятного даже для него, но скучновато.

Духи разлетелись, чувствуя приближение больших энергий, и Исида окончательно остался в одиночестве.

Думаете, это так интересно — сидеть в капсуле, одному, не имея нормальной связи с внешним миром. Конечно же, мистик сферы духа нормальной связью считал мистическую, а наличие в капсуле всё время полёта рабочего доступа к Сети… Ну, есть. И что?

Да и сам космодром тоже вызывал у него похожие чувства. Да, есть. И что?

Космос, точнее, взлет туда, был довольно дорогим удовольствием — и, что особенно неприятно, очень сильно дорожал с ростом взлетающего груза. Отправить спутник или, скорее, небольшую посылку — вполне по запасам даже личных средств какого-нибудь младшего ученика. Отправиться в космос самому — уже дороже, чем совершить небольшое путешествие по Земле, с посещением подводных городов и мертвых зон, куда более интересных мистику вроде него. Вариантам космических типов было легче — им не требовалось такое большое количество систем жизнеобеспечения, и цена взлёта для них падала в десятки раз.

Хорошо, что и в этот раз ему не нужно платить за старт.

Приятный голос сообщил мистику, что до старта осталось десять, девять…

Исида глубоко вздохнул и сконцентрировался.

— Запуск!

Эпизод II

Лю Кань Ши, Воин Духа, Наследник тысячи монахов, и прочее, прочее, тоже чувствовал себя неуютно. И вовсе не потому, что сейчас он находился в вакууме и невесомости, облачённый в громоздкий пустотный скафандр, наблюдая за перелётом грузовика с особо ценным грузом с одной секции орбитального города на другую. Причина его опасений находилась внутри этого ценного груза.

Когда его, со всеми полагающимися церемониями древнего китайского этикета, отвлекли от медитации в монастыре Шаолинь — одного из многих мистических мест Земли, что закрыли защитными куполами наравне с крупнейшими агломерациями и тем самым сохранили их пригодность для жизни — чтобы провести стандартную следственную процедуру, он даже не думал, чем это обернётся. Нет, конечно, гибель призрака, живущего в космосе, далеко не ординарное событие, но учитывая участие в этом деле Влада Исида — вполне ожидаемое. Исида, потомок древнего рода мистиков и заодно народа, с давних времён недружелюбно относящегося к народу Лю Каня, был слишком резок и категоричен, вспыльчив и с излишней гордостью относился к своей генной линии и своим умениям. Излишней до презрения к другим Путям. Неудивительно, что на сумасшедшего призрака вызвался “посмотреть” именно он.

Но, с другой стороны, как Лю Кань признал после расследования, шансов на спасение профессора Бертругера не было. Причина его сумасшествия была сильнее даже старшего Исиды, пока ещё превосходящего даже Влада.

Город Апокалиптон был построен в годы вскоре после гибели Старой Земли, первым из череды подобных ему. До этого в космосе строились только относительно небольшие колонии О’Нила, и все их суммарное население не превышало нескольких миллионов жителей. Космический город же стал настоящим городом по сравнению с теми “посёлками”.

Не цельный цилиндр, по мере сил создающий и поддерживающий среду, подобную земной — огромная конструкция, собранная из десятков модулей, каждый из которых мог поддерживать свою среду и был отделен космосом от любого соседнего. Вращающиеся вокруг неподвижного центра кольца и отдельные секции колец, поддерживающие искусственную гравитацию, неподвижно парящие недалеко блоки с невесомостью, сотни кораблей, контейнеров, синтетов и Вариантов, снующих между ними.

Грузовик как раз стыковался к отдельному блоку с невесомостью. Лю Кань с большим сомнением отнесся к удалению ценного груза всего лишь на ближайший пустой модуль, но не мог не признать, что такой предосторожности вполне достаточно, чтобы дождаться повторного прибытия Влада и не дать сойти с ума кому-нибудь ещё.

— Приступаю к стыковке, — доложил синтет, пилотирующий грузовой корабль. Синтетов-пилотов и так большинство, но здесь Лю Кань предпочёл перестраховаться — на синтетов Тайна влияла на много порядков слабее.

— Стыковка завершена, — снова сообщил пилот.

— Выдвигаемся, — ровно, не меняя тона, скомандовал Воин Духа. Все пока шло хорошо — Тайна не отреагировала на перемещение с одного блока на другой, чего Лю Кань опасался.

Его отряд прибыл на выделенную для Тайны станцию через несколько минут.

— И ради чего столько предосторожности? — поинтересовался молодой Вариант, Лю Кань ещё не знал его имени. Отсутствие маркеров понимания ситуации несколько обеспокоило мистика.

Он поглядел на установку. Да, выглядит она неопасной — между самыми внутренними границами удерживающих магнитов нет ничего, и ни один не владеющий умениями сферы Духа не разглядит сложнейших конструкций из духовной материи, удерживающих в центре сияющую чёрным огнем точку Тайны. А просто чувствительные люди что-то почувствуют, лишь вломившись в самую середину.

Но тогда, когда к ней приблизился ныне погибший призрак, она активировалась и что-то сотворила с профессором. Что-то настолько сильное и неприятное, что Лю Кань потратил несколько недель, чтобы вычистить следы духовного удара, и только после этого смог найти его источник, Тайну.

И он не мог ничего поделать с ней. Даже просто коснуться её своими “инструментами”. Его просто обжигало тёмным огнём.

И тогда он вспомнил про Влада. Его рейацу было не намного слабее тёмного огня, а два таких мистика вместе наверняка смогли бы сделать что-нибудь с Тайной.

— Здесь внутри — частица того, что учёные называют тёмной материей. Эта частица очень похожа на те, из которых состоит призрачная материя, но она другая. И она проявила себя враждебно к нам.

— Значит, она может влиять на наши души?... Она разумная?

— Возможно, — чуть качнул головой мистик. Элементарное человеческое сознание умещается в один спиритон, почему не может быть такого же случая для других сознаний? — Но я не смог это выяснить. Она не идёт на контакт… И я рад этому — не уверен, что смог бы справиться. Поэтому сюда летит Влад Исида, один из сильнейших мистиков Духа.

Вариант подтвердил приём информации и задумался.

Транспортный корабль медленно приближался к космогороду. Небольшой сверкающий цилиндр, окружённый кольцами генераторов защитных полей, с двигательным блоком позади, пролетел от низкой околоземной орбиты до первой точки Лагранжа — триста тысяч километров, четыре километра в секунду скорости — за неделю, доставив пассажиров и груз… И Влада.

Мистик уже знал, что именно ждёт его у цели — но одно дело знать что-то с чужих слов, и совсем другое — почувствовать самому. Что же это такое, Тайна…

Влад не поленился просмотреть архивы клана и библиотеку мистиков, и у него уже появились предположения, что же поймал в свои сети злосчастный профессор Бертругер. Но пока он ещё это не увидел, о чём-то говорить рано.

Несколько десятков километров, которые корабль преодолевал на малой тяге целых пять часов, показались Владу вечностью. Но наконец они закончились. Корабль мягко коснулся бортом стыковочной стенки, и у Влада перед глазами вспыхнуло сообщение.

“Не отходи далеко, транспорт ждёт в соседнем порту".

Влад заскрипел зубами про себя — ещё перелёт. Сколько же можно…

Но этот полёт продолжался буквально несколько минут. И пилот… Торопился?! Синтет?!

— Осторожнее, мы приближаемся. Будьте готовы, — предупредил его пилот.

Влад сообразил, что за последний день он ни разу не обратился к своим способностям — и ужаснулся. Так же нельзя!

И только теперь он почувствовал ждущее его впереди что-то. Или, скорее, кого-то. Нечеловеческий дух нетерпеливо дергался в путах впереди, на станции назначения, полыхая невидимым огнем, и в его отблесках неровно колыхался ясный свет души Лю Каня.

Влад не помнил, как он попал на станцию и как попал в помещение с запертым духом. Он видел только этот огонь, и когда оказался достаточно близко, начал действовать.

Его дух поглотил этот огонь и бьющиеся вокруг рейши, сплел из них веревку и выбросил её наружу, запутав и связав неистового демона…

Веревка угрожающе затрещала. Лю Кань, охнув, открыл глаза, приходя в себя.

— Я знаю, что нужно делать, — ровно произнёс Влад. — Нам нужна Суккуба.

Эпизод III

Биоморфы, точнее, наиболее совершенная их часть, способная принимать любые формы и чувствовать себя комфортно в любых условиях, если присмотреться, не слишком отличаются от иной колонии микроорганизмов, которые массово росли в лужах стоячей воды.

Но эта простота является результатом гениальных умозаключений и тяжёлой работы.

Первоначальные успехи геномодификации отдельных организмов, позволившие создавать новые виды живых существ и исправлять генетические болезни, были хороши — и только. Разработчики технических форм развития человека, онтоформ, на следующем шаге вырвались вперёд — новые импланты и искусственные органы делали пригодной для жизни хоть океан у дна Марианской впадины, хоть поверхность Луны. А биологи оставались привязанными к земле, тёплой среде и прочим комфортным условиям. Особенно недовольны были космики — все нормальные варианты человеческих геномодов точно так же продолжали требовать воды, воздуха, гравитации, вкусно есть и периодически отдыхать. Ненормальные обычно просто не выживали.

Технические же онтоформы, будто издеваясь, иногда включали в комплекс имплантов биологические компоненты — в смысле, не оригинальные части, а, например, фотосинтезирующую искусственную кожу с отдельными хлоропластами. Биологи же, когда им предлагали просто взять и пересадить, например, осьминожьи щупальца, скрипели зубами и объясняли, что нельзя просто так “взять и пересадить”. И “просто пересадить геном какого-нибудь гриба, или, лучше, картошки, чтобы есть не хотелось “ тоже не получится. Единственными, кто их понимал и сочувствовал, были программисты — для них слова “геном — это квайн, то есть программа, которая сама себя воспроизводит и сама же при этом себя изменяет, размером в десятки гигабайт четверичного кода” значили очень много. Впрочем, понимали и сочувствовали — не значит могли помочь. Поправить чужой код, зная функции отдельных его кусков — вполне. Написать с нуля свой… Увы. Пока ещё нет.

И даже если и написать… Ограничения платформы никуда не денутся.

Решение, точнее, намёк на него, появилось в годы падения Старой Земли.

Изучив статистику по выживанию разных типов организмов в изменившейся среде, один биолог сделал заключение, что кому-кому, а простейшим, насекомым и бактериям, даже в новых условиях жить вольготно. Ожидаемо, в принципе… Но раньше к биологам не прибегали с воплями “Почему тараканы в моём доме выживают, а я нет?!” и не требовали срочно сделать их живучими как тараканы.

А потом другой учёный сделал ещё один шаг — а почему всего лишь тараканы? Бактерии могут выживать в куда более тяжёлых условиях. И что ещё важнее — программировать отдельные бактерии — или клетки больших организмов — под нужные задачи биологи уже умели. То есть, буквально создавать их под задачу, собирая его на молекулярном уровне.

Создать многоклеточный организм из отдельных бактерий не так уж сложно. Вендобионты, живые существа вендского периода, могли бы подтвердить.

Но создать организм, который бы при этом был носителем человеческого мозга и сознания…

Благодаря Интеллектам и эта задача была решена. Детали сложно понять разумным с интеллектом ниже второго класса, но в общем виде это звучит как создание ДНК-депликатора — возможность описывать ДНК-кодом произвольные клетки, как естественные, так и созданные, без особых затруднений делать геному копи-паст, и как вишенка на торте — возможность перестраивать тело носителя более совершенными клетками без каких-либо проблем.

И не просто перестраивать, а строить по любому заложенному в код клеточному шаблону или вообще под задачу. И да, это означало, что биоморфы управляют своими телами на клеточном уровне… Если хотят, конечно. Большинство биоморфов подстраивались под выбранную среду и наслаждались жизнью в вечном, идеально приспособленном теле.

Например, одной из самых уникальных форм была космическая. В космос биоморфы отправлялись обычно в виде трехкилограммового куска чёрной слизи, внутри которой скрывался мозг и минимальный набор активной клеточной массы, способной питаться всеми спектрами излучений, от радиоволн до космических лучей. На тот случай, если излучений снаружи не окажется, они брали с собой некоторое количество урана-235 “на дорожку”.

И при всем этом они не были идеальными.

Строить, например, Интеллекты на такой основе не получилось. При всей мощи нейронной массы весом, например, в тонну, и это для биоморфов не предел, такой мозг обладал бы всеми недостатками органических мозгов: скорость передачи всего сотни метров в секунду, частота переключений в килогерцы. А задействовать аналоговый комп ДНК для произвольных вычислений по Тьюрингу не то чтобы невозможно, но довольно сложно, а прочитать ответ — сложный и небыстрый процесс. Мистики же намекали, что есть кое-какие нюансы, но и только. Владеющие мистикой биоморфами не становились.

Правда, биоморфами не становились и те, кто предпочитал объективный взгляд на мир и более безграничные возможности техноформ. Зато тем, кто ценил чувственное отношение к миру и не хотел заменять его сигналами от цифровых датчиков, альтернатив биоморфизации не было.

В конце концов, из всех оверлюдей классический секс был доступен лишь биоморфам. Доступен и очень важен — именно так был организован ввод и вывод при обмене генетической информацией между биоморфами. А уж изменить тело, придав ему по комплекту органов генетического ввода и вывода, и привлекательный для партнёра вид (не забывайте о чувственном восприятии мира), для биоморфов не сложнее, чем техноВарианту подключить новую “флэшку” или активировать двигатель мягкой посадки.

А ещё биоморфы очень редко, достигнув совершенства тела, начинали движение куда-нибудь ещё. И считанные единицы из них шли по пути мистики.

Один из таких биоморфов носил — точнее, носила — прозвище Суккуба и очень им гордилась. Он попыталась постигнуть мистику, используя свои новые возможности — получила гены нескольких мистиков классическим для людей путем и встроила их в свой геном. Не то, чтобы всё получилось, как было задумано, но свой мистический талант она обрела.

Собственно, за талант и за пути его получения она и получила от других мистиков такое прозвище.

— Я знал, что ты это скажешь, — прохрипел Лю Кань, отрываясь от стенки и всплывая в невесомости. Только сейчас Влад заметил, что на модуле поддерживалась невесомость. — Демона может одолеть только демон. Она скоро прибудет. В пределах двадцати часов.

— Ты прав, Воин. Это демон. И Суккуба сможет поглотить его силу. Мои путы удержат его до её прихода.

— А если не удержат?

— Тогда я наложу их снова.

Суккуба влетела в помещение на полминуты раньше, чем её ждали. Ослепительно улыбнулась и закружилась, чтобы все могли её рассмотреть со всех сторон.

Обнаженную девушку с идеально вылепленным телом, до последней клетки созданным для того, чтобы вызывать у всех окружающих людей животное желание. Проняло даже почти полностью кибернетического Варианта.

— Рад тебя видеть, — Влад прошипел это сквозь зубы. — Но ты сбиваешь мне концентрацию.

— Маленький Влад настолько силён, что все мои чары не смогут поколебать его концентрацию, — пропела она, зависнув перед ним, и скрестила руки на груди, выставив вперёд маленькие аккуратные рожки. — Не беспокойся. Сегодня я не буду охотиться на твои гены, но я не откажусь от порции твоей силы.

— У меня есть лучшее предложение. Сила настоящего демона, — и Влад махнул рукой в сторону ловушки, которую он буквально десять минут назад обновлял.

Глаза девушки потемнели, перестраиваясь на духовное зрение, и она взглянула в ту сторону.

— Биомасса. Две тонны. И чистые элементы, примите список, — бросила она Варианту у входа, тот отрывисто кивнул. — Мне придется приложить много усилий… И, мальчики, покиньте это место. Я не хочу, чтобы вы это видели.

— Тебе пригодится наша помощь, — сквозь зубы выдавил Влад. Он знал, что скрывается под “этим” — трансформация биоморфа. И многие живые на биологическом уровне испытывают неприятные эмоции, когда спадает наведенное чарами Суккубы желание, а красивая женщина превращается в груду слизи. А ей, воспринимающей эти чувства каждой клеткой, такое, должно быть, невыносимо.

— Пригодится, — согласилась она, и отрезала. — Но из-за непрозрачной стены вы сможете помочь точно так же. Уходите уже! — первый контейнер с белком вплыл в помещение, и она, распахнув крышку, погрузила туда обе руки.

Влад подхватил Лю Каня и всё-таки выбрался из этой комнаты-ловушки.

— Пожелаем нам удачи, — подумал вслух Влад.

Эпизод IV

Интеллект Видова с интересом наблюдала за тем, как биоморф выстраивает вокруг Тайны органическую конструкцию. Чуть раньше она видела, как бушуют вокруг Тайны поля тёмной энергии, и относительно знакомые спиритоны совершенно непривычным образом взаимодействуют с этими новыми частицами — когда мистик Исида выстраивал защитный контур...

Другой Биоморф в подобной трансформации

...А ведь были те, кто говорил — да зачем нам сдались эти тупые органики и липкие колонии бактерий. Бросить их и уйти жить в космос. Жанна Видова, один из управляющих Интеллектов Апокалиптона, ещё застала тех первых экстремистов из транслюдей технической онтоформы.

Бойцы за чистоту, мать их. Даже в том случае, если бы мир ограничился только мертвым космосом, это идиотизм. Как можно было этого не понимать?

Бросить эти живые нанофабрики? Те самые саморазмножающиеся наноботы, пусть и не такие, как представлялось предкам?

Или бросить мистиков, которые открывают нам тайны Вселенной, ранее просто недоступные человечеству куда больше, чем Галактики в миллиардах световых лет от Солнца?

И потерять эти возможности, само это разнообразие?

Кто-то мог бы сказать “Да о таком даже думать нельзя!” Но не Интеллекты. Мы и должны подумать обо всем. Предусмотреть всё, что возможно. Обдумать то, что вероятно. Предположить невозможное и невероятное.

И принять во внимание.

И решить.

Принять во внимание проблему с Тайной, как её назвал мистик Лю Кань, было довольно просто. Вот — Тайна, вот — погибший из-за неё зачеловек… Причем зачеловек энерготипа, то есть, Тайна может влиять на почти все классы пост-человечества, от этого защищены только синтеты типа “техно”, у которых из-за особенностей формы и появления на свет отсутствует энергетическая структура из темной материи. И кстати, вполне возможно, что и на них Тайна может влиять.

Что можно сделать с Тайной? Обезопасить от неё всех остальных — само собой. Уничтожить — сомнительно. Уникальный объект, к тому же — из темной материи… Его и не поцарапать ничем, кроме возможностей мистиков и призраков.

Поэтому мистики и уникальный биоморф-мистик действовали вполне осмысленно, а их действия соответствовали одному из наиболее совершенных планов Видовой, не требуя корректировок.

А что у них получится, мы и посмотрим.

Пока же биоморф “Суккуба” активно производила какие-то биоструктуры — биологи назвали бы их тканями и органами — заменяя ими сконструированные из рейши инструменты профессора Бертругера. Благодаря рейши-сенсорам, Интеллект могла наблюдать за ними самостоятельно. Не очень подробно, но могла.

Из помещения с Тайной донесся последний странный звук, вызывающий у Влада ассоциации с глубоководными животными, облегченный выдох, и голос Суккубы произнес:

— Я закончила. Можете заходить.

Мистики вплыли в зал невесомыми пушинками и зависли у входа.

Да. Биотехнологии…

Стройная техническая конструкция ловушки частиц темной материи заплыла потеками плоти и…

И украсилась узорной чешуей, рожками, шипами, цветами, а невидимую точку Тайны теперь держали в кольце пальцев две вполне человеческих руки.

Суккуба в своем привычном виде возлежала на мягком, похожем на огромный язык ложе, в окружении опустевших контейнеров.

— Это было утомительно, — пропела она и сладко потянулась. — Но какая интересная штука, эта ваша демонская сила.

— Расскажи нам, — попросил Лю Кань.

— И мне, — рядом с ними из стены в дополненной реальности вышла голограмма ещё одной женщины. Старомодное земное платье, ни следа модификаций. — Ваша работа с Тайной в моей компетенции. Мне тоже бы хотелось узнать.

— Располагайтесь, Жанна, — расслабленно махнула рукой биоморф.

— Я не все поняла, но это однозначно не человек.

— Духов, — Лю Кань покосился на аватару, — нечеловеческих энергоформ, — уточнил он. — известно довольно много.

— Он разумен.

— Разумных духов тоже довольно много, — влез Влад.

— Вы поняли, что я хочу сказать, — в голосе Суккубы появился металл. — Это не похоже ни на одну известную мне духовную сущность. Он способен влиять на разум окружающих и при этом пользуется энергией, которую вытягивает откуда-то…

— Откуда?

— Я не знаю. Я смогла только засечь канал.

— Какой?

— Я не знаю! Он просто соединяет две точки, делает их одной!

“Червоточина”, — улыбнулась Интеллект.

— Демон, — хором произнести мистики.

— Призванный демон, — Влад сцепил руки. — Наши клановые…

— ...и монастырские…

— ...записи много говорят о таких.

— Мне нужна вся информация на эту тему, — кратко резюмировала Жанна. — Ваши записи, и информация, собранная тобой, биоморф, в частности.

Мистики только кивнули, а Суккуба вздохнула:

— Я сейчас иммобильна, — и подняла руку, как стало видно, соединённую с ложем нитями нервов.

— Я пришлю синтета с приемником, — ответила Интеллект.

Эпизод V

осторожно, биотехнологии с людьми

Суккуба возлежала на своем ложе и отдыхала после очередного всплеска активности “демона”. Он опять не смог пробиться через её заслоны, а выброшенная им энергия теперь неохотно, но переваривалась биоморфом...

Поэтому звуки от появившегося на станции нового человека она засекла буквально за секунду до того, как она вошла в помещение с Тайной.

— Привет, я Синти, — вплыла в помещение красивая обнаженная светловолосая девушка, очень похожий на самый излюбленный облик Суккубы. — Меня отправила Интеллект за данными.

Они обменялись взглядами, радиоволнами и потоками ароматов, сообщив друг другу очень и очень многое. Состояние тела, мыслей и духа, взаимные предпочтения в ощущениях, привычки, ожидания и любимые роли при общении...

— Бери, — лениво качнула торчащим членом Суккуба.

Синтия, синтет класса М, андроид полного соответствия из биолаборатории Апокалиптона, невесомо подплыла к возлежащей биоморфе, наклонилась, и провела языком вдоль всего длинного ствола, по обнаженным нервам Суккубы, вчувствуясь в наносимое ею удовольствие.

Суккуба прикрыла глаза и довольно вздохнула. Синти, оторвавшись от игры на нервах, приподнялась над партнершей — и аккуратно опустилась на воздевающийся член, полностью уместив его в себе.

Чувственный стон в два голоса разнесся по помещению, заставив нервно дрогнуть гормональные показатели всех транслюдей на станции.

Синти улыбнулась и произнесла на всех связывающих их с Суккубой каналах:

— Отдай мне, отдааай...

— Бери, — выдохнула биоморф, окутываясь облаком феромонов. — Бериии...

Синтия плавной волной прижалась к телу Суккубы, от пояса и до лица, и коснулась губами её губ. Острый язычок синтетки проскользнул через губки второй красавицы и плавно прошёлся по нёбу, сплелся с другим язычком, коснулся нежной точки под языком…

Биоморф плавно колыхнулась всем телом, и, пока она совсем не отдалась удовольствию общения, плотно зажала волшебными руками точку Тайны.

А Синтия, обняв тело Суккубы от пояса человеческой части до низа ложа-языка, плавно скользила бедрами вверх-вниз, впитывая истекающие соки, считывая бушующие в оголенных нервах импульсы удовольствия и информации, и заставляя лежащую красавицу содрогаться от подступающего оргазма.

— Оох… Ооо… Оооо.. ОООоо! ООО даааа! Бери всё этоооо! — Суккуба сияла как ядерный взрыв, разбрасывая в стороны ментальный фон, радиоволны, запахи, звуки, и выплескиваясь глубоко в Синтию.

Биоморфы кончают каждой клеткой своего тела, вы знали это? Теперь вы представляете, как это волшебно — общаться, будучи биоморфом?

Синтия успокоила Суккубу, слизнула с её тела выступившие капли пота и плавно соскользнула с неё. Стебель биоморфки уже обмякал и сьеживался, более ненужный…

— Я всё приняла, — улыбнулась синтетка, сжимая мышцы своего лона, чтобы ни одна капля несущей знания биоморфки спермы не пропала. Результаты работы ДНК-компьютера биоморфа, позволившие поймать демона, слишком ценны — а память синтета теперь цепко держит полное описание её состояния.

— Я буду рада поговорить с тобой снова, — кивнула ей Суккуба. — До встречи.

Синти улыбнулась ей и помахала рукой, вылетая из помещения спиной вперед — а по-настоящему прощались они опять беззвучными способами.

— Сука! Сладострастная сука! — неслышно вопил бьющийся в незримых путах Осколок могучей сущности… К её вящему сожалению, Сущности то есть — почти полностью развоплощённой. И к ещё большему сожалению — это не мешало ему/ей чувствовать удовольствие, которое только что испытала пленительница, при это ни капли не ослабив крепость стен его клетки.

Арка Игры

Эпизод I

Система Проксимы Центавра, или же просто Проксимы, была и на ближайшие несколько тысяч лет собиралась остаться ближайшей к Солнцу системой, более того, понемногу с ним сближаясь. Это было одним из немногих её достоинств.

А так особенных богатств у Проксимы не было. Тусклый красный карлик вместо хотя бы жёлтой звезды, планета массой почти в три земных, с хоть и вполне приличной солнечной постоянной, но — слишком высоким уровнем рентгена, вдобавок собравшая практически всю полезную массу ресурсов системы, и крошечный по меркам любых других звёзд осколок протопланетного облака, которого не хватило даже на нормальный пояс астероидов или там лун, так, на жалкое его подобие.

И вроде всё логично — большую часть ресурсов из весьма богатого протопланетного облака собрал Толиман, система двойной звезды, что мы знаем как Альфу Центавра, Проксима добрала остатки.

Но даже и так Проксима была вполне равноправной с другими освоенными пост-людьми системой. На поверхности планеты, которая уже давно вращалась синхронно со своим орбитальным полётом, всегда обращённой к звезде одной стороной, укрывался одинокий экстрасет. Немалую часть освещенной стороны занимали выросшие кристаллические фотопанели, чья энергия уходила в экстрасет и на работу полезной индустрии — в том числе и на систему взлёта в космос с всё-таки тяжелой планеты.

http://samlib.ru/img/z/zaharow_g_w/1over/sen8nhhzv5k.jpg

[*Экстрасет — extraterrestrial settlement, внеземное поселение. Планетное, в отличие от космических городов.]

А в космосе, вокруг планеты и звезды, кружились Живые Луны, варп-врата и прочие спутники. То есть, одна Живая Луна — тех камней и пыли, что нашлось в космосе около звезды, хватило только на одну огромную космическую станцию, даже при помощи планетарной индустрии.

Экстрасет вообще был по меркам многих других поселений чрезвычайно маленьким. Всё-таки планета для жизни была хоть и пригодной, но не самой приятной — и высокий уровень радиации, и гравитация в почти две земных. Правда, неприятность они несли не жильцам — те пережили бы и не такое, даже будучи ещё людьми — а транспорту планета-орбита: подъём груза с планеты стоил в несколько раз больше, чем на Земле!

Проще говоря, и улететь с этой планеты, и поднять с неё ресурсы на постройку тех же спутников было куда дороже, чем с многих других планет. Поэтому и прилетали туда, и оставались жить редко.

А вот Живая Луна с личным именем “Канцида” была довольно известна.

Виктор Северов с нетерпением изучил показания корабельных датчиков. Обратный отсчет времени до посадки изменился на те же восемь секунд, что показывали его внутренние часы, но… Как же неохота ждать. Особенно теперь, на последнем участке пути.

Чувствуя нервозность носителя, занервничал и симбионт. По гладкой, блестящей, толстой и плотной коже, покрывающей тело Виктора с головы до пят, прошли волны, нервно дернулись мышцы маски, шевельнулись чувствительные усики и правый внешний глаз пробил нервный тик. Виктор глубоко вдохнул и сконцентрировался, успокаиваясь. Симбионт чувствует любые, даже самые мелкие изменения в состоянии носителя, а уж такое нетерпение для него что пилкой по оголенным нервам.

Спокойно, спокойно. Всё хорошо, состояние стабильное, никаких ожидаемых проблем...

Наконец Паразит успокоился и улегся обратно. Виктор мысленно покачал головой — ещё проблем с напарником ему не хватало.

Симбионты были лишь одним из многих способов модификации человека на биопути развития. Геномод, трансплантации, всякий биологический нанотех… И симбионты в этом ряду были вполне себе достойны внимания.

Для начала, они были идеальны для тех, кто предполагал закончить человеческие уровни развития преобразованием в биоморфа. Тонкая настройка собственной нервной системы, привыкание к организму, в базовой форме представляющему собой густую слизь в банке — и простое человеческое сопереживание как способ договориться и понять даже такой организм.

Как симбионт легко чувствовал состояние носителя, так и носитель должен был тонко чувствовать состояние симбионта, сживаться с ним, чтобы уметь пользоваться полученным богатством. Ну и немаленьким довеском шло то, что умение тонко чувствовать собеседника буквально кожей весьма положительно расценивается в мире пост-людей. Правда, для такого требуется очень и очень немало в виде врожденных зачатков этого умения… Но Виктор ими обладал в полной мере, и сейчас мог похвастаться освоенной космоформой симбионта, что для равных ему по возрасту и опыту было если и не редкостью, то законным поводом для гордости.

А раз ты умеешь выживать в космосе, используя только симбионта, то тебе и карты в руки — и билет на космолёт до Проксимы.

Причем космолёт был выбран способный перевозить из живых организмов разве что биоморфов — или таких, как Виктор, космических Вариантов. А зачем тратить лишнюю массу и топливо на жизнеобеспечение, если ты сам себе космический скафандр?

Да уж. Если б Паразит, как ласково называл симбионта Виктор, окончательно бы отделился или просто бы решил немного дернуться своей частью, которая обеспечивала Виктору дыхание — было бы очень досадно провалить этот квест незадолго до выполнения. Ведь Виктор умудрился продержаться в космоформе от самого Марса. И взлёт в космос, и перелёт к варп-станции, и даже здесь, перелёт от варп-станции до Живой Луны, он просидел в закрытом — хоть на этом спасибо — контейнере, поглядывая наружу только через сенсоры корабля. А доступ к сенсорам он выиграл у пилота-синтета в старые земные шашки...

“До сброса пятнадцать минут” — всплыло сообщение от пилота. Виктор вздохнул и стал переходить в более приемлемую при гравитации выше 1 g форму. Что поделать, посадка на любое массивное тело — весьма экстремальное занятие. Жар в тысячи градусов, давление, перегрузки…

Ноги выпрямились и стали более прочными и упругими. Мышечный экзокорсет плотно обхватил корпус, становясь неразличимым с внутренними мышцами…

Виктор вздохнул напоследок и принял перегрузочную позу.

Вовремя.

“Сброс. Приятного полёта!” — передал пилот.

Ну, это пока лишь незаметный толчок и потеря и без того незаметного ускорения корабля. Основная перегрузка будет, когда контейнер войдет в приемный коридор…

Контейнер, подруливая микродвигателями, уточнил траекторию и вошёл точно в первое кольцо приемного туннеля. Магнитные катушки масс-драйвера, работающего на торможение, полыхнули поглощаемой энергией и рассеиваемым теплом.

С каждым метром контейнер замедлялся, но полностью он мог остановиться не раньше стандартной отметки в 12000 метров от начала туннеля — допустимой перегрузкой для любых грузов считалась перегрузка в 1 земную gравитацию, или 30 местных.

Синтеты, управляющие посадочной системой №7, обменялись сообщениями:

“Контейнер №00555-882 завершает торможение”

“Направить в приемный отсек №2”

Смотреть:

http://sabbat.su/images/dxzxhkn77fy1.jpg

Cлушать: Пламенев — Герой с тысячью лиц

https://www.youtube.com/watch?v=I_IpEDrK0FM

Эпизод II

Задание выполнено!

Получено:

Опыт космического перелёта(1/4)

Опыт варп-полёта (1/3)

Опыт посадки (1/2)

Опыт совместной жизни (2/7)

Всего очков опыта: 4

Прокачано:

Время пребывания в экстремальных формах

Приспособляемость симбионта

Стабильность контроля

Виктор, выйдя из контейнера, смел сообщение о завершении квеста в сторону и во все глаза, и свои, и симбионтовы, стал впитывать информацию о новой локации.

Гравитация меньше половины земной или чуть больше привычной марсианской, земная атмосфера закрытого поселения, металл стен, и группа встречающих.

Двое, как и он, биотики — но один с явным уклоном в технику, а второй с менее явным уклоном в мистику, освоивший как минимум основы контроля состояния. Трое явных техников. Двое мистиков… При этом все имели характерные для более высокой гравитации тела, от марсианской и выше. Судя по всему — такие же, как он, прибывшие.

...Стоп. Один из мистиков — не мистик, а гармоник. Маякнувшее ощущение удовлетворилось и исчезло, а Виктор присмотрелся к незнакомцу.

Ну, знаете — те, кто стремится вести гармоничное развитие разума, духа и тела, изучая все три ветки разом. Гармоники. Да, очень похоже. И даже не столько обликом, сколько по-максимуму гармоничным сочетанием конструкций в своем теле.

Виктор слил свои наблюдения синтету-посреднику, отмахнулся от выскочивших окошек с повышениями навыков, и напряженно уставился на ставшие доступными чар-листы характеристик встречающих.

Да, всё верно… И даже с гармоником он угадал.

Уго Кляйсснер.

Уровень: 14

Путь: Гармония

Вот так. Четырнадцатый уровень на фоне двадцать четвертых — двадцать восьмых уровней остальных, включая Виктора. А ведь он старше — ему лет двадцать, наверное.

И пусть уровни раздают Мастера Игры, сообразуясь с какими-то своими признаками, но всё же они являются довольно точной оценкой возможностей Игрока.

Виктор пролистнул список дальше.

Ментальные атрибуты

Восприятие 2

Интеллект 3

Сообразительность 2

Социальные атрибуты

Понимание 2

Эмпатия 2

Манипулирование 2

Физические атрибуты

Сила 3

Ловкость 2

Выносливость 2

Да, он вполне гармонично развит. Интересно, а какие у него преимущества и как с характеристиками у остальных?

Но вдумчивым знакомством заняться ему не дали. Почувствовав более приятную для жизни среду, чем космос, и ослабление контроля, зашевелился симбионт. Виктору не было резона ему препятствовать, время экстремальной формы прошло, и ему пришлось всего лишь сконцентрироваться и проследить, чтобы расслабляющийся Паразит не растекся лужей слизи, а принял удобную для локации и Виктора форму.

Наконец обратившаяся слизью плоть Паразита собралась в три округлых емкости с клеточной массой, две поменьше на плечах и одну побольше на спине, и тонкий кожаный комбинезон, плотно обхвативший тело симбионт-драйвера.

Виктор почувствовал голой кожей лица лёгкий ветерок от работы вентиляции, ощутил его прохладу, вдохнул лёгкими внешний воздух, и улыбнулся встречающим:

— Привет!

Биотики, Паола и Рауль, ограничились кивками — они достаточно хорошо чувствовали эмпатией Виктора, как и он их, чтобы обходиться без лишних слов. Техники вразнобой откликнулись, называя себя — как будто ваших имён и прочих параметров, Александер, Исмаил и Виола, не видно в расширенной реальности. Мистик Жэнь изобразил поклон, а гармоник, дождавшись окончания трансформации, подошёл к Виктору и протянул руку:

— Рад знакомству. Как ты?

Виктор щегольнул списком выполненных квестов, сбросив его на комп Уго, и улыбнулся ему, сопроводив улыбку эмоциональным посылом “Всё клёво!”.

Уго улыбнулся в ответ.

— Отлично. Тогда к делу.

“Доступно новое задание. Принять?/Подробности”

Подробности задания были очень интересными, и тянулись в прошлое Канциды и всей системы Проксимы на многие годы.

Эта Живая Луна была первым таким объектом за пределами Солсистемы, и чуть ли не первым обитаемым экзообъектом — после планеты Проксимы.

По её вложенным сферам, “этажам”, уровням и так далее, где гравитация падала на приближении к центру и росла до земной на внешней границе, плотно разрослась очень сложная биосфера. Не обычная контролируемая биофабрика, как на других Живых Лунах, а именно относительно свободная биосфера. Рай для биологов.

Нет, конечно, дикие хищники и прочие звенья экологической цепочки не заняли весь объём, обеспеченный кислородом, водой и светом — только выделенные им части. Но и этого им хватало для очень интересной жизни.

Квест и заключался в том, чтобы провести экспедицию по одному из участков биосферы, находящемуся близко к оси Живой Луны.

— Три биотика-эмпата, три техника с оборудованием, мистик и я, как специалист по Канциде, — рассказывал Уго. — Вполне достаточно для успешной экспедиции.

Виктор задание принял, после чего, вспомнив слова про хищников, запустил трансформацию симбионта в боевой организм для джунглей — и успокоился.

* * *

Виктор увлеченно следил за сидящей у него на указательном пальце бабочкой, которая решила, что уж это точно самое удобное для умывания место и теперь терла усики и начищала хоботок со всем усердием насекомого.

— Какой-то странный квест, — наконец произнес он. — Гуляем по природе, общаемся со зверями, измеряем что-то. Хищники не приближаются, проблем никаких нет… Я ожидал чего-то другого от квеста, ради которого пришлось пролететь четыре световых года!

— Погоди, то есть ты не изучал… — недоуменно произнес техник Исмаил, стоящий неподалеку, но его последние слова заглушил быстрый шорох за спиной.

Виктор только начал недоуменно разворачиваться в ту сторону, но вылетевший из-за прикрывающих дыру в стене кустов лохматый силуэт одним взмахом дубины отправил парня в полёт к другой стене.

Что подумал биотик, никто не узнал, но не потому, что он погиб. Пусть от нападавшего не было никаких сигналов опасности, чтобы хоть как-то подготовиться, но при такой низкой гравитации полёт скорее норма, чем экстремальное занятие.

Так что Виктор махнул отращенными по-быстрому крыльями, развернулся и вернулся обратно — только для того, чтобы посмотреть, как большого прямоходящего волка под парализацией сноровисто облепляют датчиками.

— Ты что, не читал гайд по Канцидским фурри? Ну ты ламер… — наконец-то расслышал Виктор слова техника.

[*Жаргон — он такой. Слова через полтысячелетия другие — а вот суть жаргона остается.]

Усиленные животные — гордость биоэкологов Канциды. Не просто животные, а почти разумные, как минимум, умелые. Умеют пользоваться оружием, огнем, несколько человекоподобны — как похожи на человека австралопитеки.

— Учёным приходится постоянно менять условия для этих первобытных племен, — рассказывал Уго. — Менять температуру, давление, менять местность, — он обвел широким жестом покрытые растительностью стены туннеля.

— А почему? — удивился Виктор.

— Потому что без этих изменений у них отключаются их усиленные мозги. Еда рядом, вода, тепло — зачем думать?

— Трудностями мы растем, — поддакнул Жэнь.

“П

* * *

ц как повод подумать ;)))” — сбросил короткое сообщение всем обычно молчаливый Александер.

Прокачано: Знание гуманитарных закономерностей

— И это не повод для смеха, — вздохнул Уго. — Каждое такое изменение дергает развитие этих фурри в разные стороны, и далеко не всегда получается добиться движения в нужную сторону. Поэтому таким экспедициям, как наша, работа находится всегда.

Виктор подумал и высказался:

— Они же практически беспомощны против нас… Зачем нужно нас столько?

— И это сказал эмпат, проморгавший нападение одиночного фурри? — ехидно бросили ему в спину.

— Но от него не было никаких сигналов, он вовсе не собирался нападать!...

— Не “не собирался”, а “не чувствовал ничего, что ты бы мог расценить как подготовку к нападению”. Вот в чем разница, Виктор, — произнес гармоник.

Получено: Опыт схватки с бесстрастным противником(1/5)

Всего очков опыта: 5.

— Да, я пропустил атаку, — вздохнул биотик. — Но теперь-то подготовлен даже я. Зачем?

— Потому что нам нужно не уничтожить их племя, а изучить их, причинив как можно меньше вреда. Вы, эмпаты, способны уловить их состояние — и заставить не нервничать от нашего присутствия. Техники обеспечат измерения и обработку информации. Мистик предупредит нас, если у фурри проявятся мистические особенности генома, и сможет им противодействовать. Только вместе мы сможем пройти этот квест. Только вместе.

— Я понял, — вздохнул биотик.

“Получено приглашение войти в команду. Принять/отклонить?”

Виктор мысленно почесал затылок, пнул себя за невнимательность — ведь обычное же дело, почему он его раньше упустил? — и скомандовал: “Принять!”

Впрочем, сразу к стоянке племени крылатых — как с удивлением обнаружил симбионт-драйвер, помогавший тащить тушку — волков, они не отправились. У Виктора внезапно нашлось время на подумать — а “подумать” как-то незаметно превратилось в “посмотреть на свой лист характеристик”.

Ментальные атрибуты ->

Восприятие 2

Интеллект 1

Сообразительность 1

Социальные атрибуты ->

Понимание 2

Эмпатия 3

Манипулирование 1

Физические атрибуты ->

Сила 2

Ловкость 2

Выносливость 2

Преимущества

Знания ->

Умения ->

Навыки ->

Дополнения ->

Эмпатия и Восприятие, две глобальных характеристики класса биотиков-эмпатов, которые предпочитают работать с другими организмами, теми же симбионтами, и их Виктор усердно прокачивал, в отличие от остального.

Но вложить в характеристики очки опыта напрямую нельзя — они прокачиваются, а не покупаются за опыт. А оценивают их прокачку синтеты-посредники, а с ними не сжульничаешь.

Жаль. Даже в Силу или Ловкость просто так не вложишь — нужны либо медики, либо собственноручно проведенное усиление организма. С симбионтом это реально, правда, не для Виктора. Он ещё не освоил манипуляции Паразитом на таком уровне, чтобы перестраивать им свой организм.

Вот потом... Сначала он сможет менять свой организм, потом начнет перестраивать его, заменяя свои клетки клетками, созданными симбионтом на основе их двух тел, а после этого сможет провести окончательную трансформацию в биоморфа. Но это ещё не скоро.

А пока нужно, чтобы было нормально. Виктор с неприязнью посмотрел на вкладку “Знания”, но всё-таки выбрал её — и погрузился в обдумывание очередного зубодробительного вопроса, заданного посредником.

Эпизод III

Рырга спал чутко и сумел расслышать, как чужаки приближаются к логову племени. Он выпрыгнул наружу и завис в воздухе, закрывая своим телом вход в логово. Урка ушел охотиться и не вернулся… Всё плохо.

Чужаки, покрытые непробиваемой броней, все трое, выступили из-за стены лиан в нескольких метрах от висящего в воздухе Рырги. Он рыкнул и махнул дубиной, цепляясь когтями задних лап за стенку логова — ну, чтобы не унесло ветром.

* * *

Виктор, доказавший синтету-посреднику, что он разобрался в гайде по канцидовским фурри, только к тому моменту, как их экспедиция достигла логова племени крылатоволков, как-то выпал из команды и сейчас, глядя на защищающего свой дом рейд-босса, задался вопросом “А что же теперь делать?”

— Нам же нужно прогнать их всех через сканеры, да? — спросил он.

— Да.

— Тогда… Я с ними справлюсь, только подождите немного, — самоуверенно заявил симбионт-драйвер и прыгнул к противнику.

В общем канале раздался чей-то вздох, а через секунду выскочило сообщение, сбившее с Виктора весь боевой настрой.

Репутация снижена. Наложен штраф к Интеллекту.

“Как?! За что?! Почему?!” — хотел заорать он, но, отвлекшись, как-то подзабыл о том, что он плавно летит к противнику.

А вот противник — не забыл. И Виктору прилетело по черепу дубиной, да не простой — в неё были густо натыканы осколки стекла, пластика и металла, превращая дубину в подобие грубой пилы. И эта пила щедро прошлась по голове, лицу и груди игрока.

Впрочем, Виктору-то это не повредило — он был плотно, почти как в космосе, прикрыт броней симбионта. Но вот симбионт, разрываемый остриями, оказался очень недоволен и передал Виктору всё своё возмущение и опасение в необходимости таких жертв.

Следующие несколько секунд ситуация висела в неловком положении — Виктор, рефлекторно уцепившись за травянистую стенку логовища, пытался успокоить симбионта и убедить его зарастить раны, а крылатоволк дубасил его своей пилой, всячески мешая.

А потом по ним, заставляя дернуться, прошла ударная волна звукового удара. Но если Виктору под броней она не повредила, то волк дернулся и завыл, схватившись за большие мохнатые уши.

Виктор не упустил шанса — три тычка в нервные узлы заставили волка вырубиться, а после этого он плотно занялся симбионтом.

Пока он им занимался, команда тоже занялась делом, попутно сбросив ему сообщения.

Однообразные “идиот”, и парочку более выразительных — “дикий марсианин...” от Уго и “лироооой дженкииинс! )))” от Александера.

А когда Виктор пришел в себя и привел туда же Паразита, то смог пронаблюдать за тем, как он должен был действовать по плану.

Паола и Рауль, придав симбионтам форму крылатоволков, вошли в логовище и там мягко, нежно, аккуратно, буквально погладив, облепили одноразовыми датчиками самок и детенышей.

Датчики собрали информацию и испарились в импульсе передачи. Биотики аккуратно, снова успокоив крылатоволков поглаживаниями как настоящих собак, выбрались наружу и неодобрительно посмотрели на коллегу.

Тот побитым взглядом (этот выразительный шрам на лице он решил пока не заращивать) посмотрел на них в ответ.

— Мог бы хотя бы посоветоваться с командой, — грустно произнес Рауль.

— Он же марсианин, — веско обронила Паола. — Они все с вывертом на “я же крут, я же сам”.

— Ну и пусть добирается обратно сам.

Вы исключены из команды.

Задание выполнено!

Получено:

Опыт неудачной командной работы (7/10)

Всего очков опыта: 6

Прокачано:

Стабильность контроля

Выносливость

Внимательность

* * *

Как понятно, Марс для пост-человечества был весьма специфичной планетой. Начать хотя бы с того, что там до сих пор встречались те, кто заселял красную планету до гибели Старой Земли, и их верные последователи.

При этом планета была условно жизнепригодна — лишь чуть менее пригодна, чем нынешняя Земля. Ведь “голубых” планет, пригодных для жизни человекоподобных обезьян хотя бы как Старая Земля, у пост-человечества сейчас не было вообще. Кандидаты в такие планеты находились дальше, чем Сириус, до ближайшей от Земли было 14 световых лет и корабль к ней ещё не улетел... Но вернемся к Марсу.

Не то чтобы общество на нём слишком уж отличалось от других — управляющие Интеллекты, растущие транслюди, прочие члены общества — но вот окружающая среда им знатно мешала.

Терраформирование Марса начали очень давно, ещё в двадцать втором веке, и сейчас он имел приличное атмосферное давление, довольно много кислорода и воды в атмосфере, какое-то магнитное поле — в общем, неплохие условия. Без защиты и снаряжения не выйдешь, но всё равно неплохо.

Нет, на Земле всё равно условия были ближе к пригодным для жизни без вспомогательных устройств — но для землян даже спустя сотни лет ситуация выхода за границы защитных куполов и барьеров была смертельно опасна — или казалась таковой, всё-таки транслюди могли там выживать.

А вот марсианским транслюдям несколько худшие условия марсианских равнин были привычны и обычны.

Да, на Марсе были свои отшельники. И культ одиночки, не без того. Идиотский, на самом деле — но транслюди Марса упорно развивали каждый себя, и очень гордились, когда могли выжить в одиночку.

На фоне большинства остальных поселений, где принцип “только вместе мы сможем” был общепринят, Марс выделялся… Но контраст полезен для людей. Чтобы можно было увидеть другие варианты, пощупать их руками, попробовать на вкус. Выплюнуть, если не понравится.

Поэтому марсианские одиночки гордо качались “в одного” и, выбравшись за пределы планеты, усердно всем это показывали, понемногу обучаясь правилам других сообществ.

А рыжие поля Марса были одним из самых популярных мест для прокачки всем, привыкшим к “жизни вместе”, умений индивидуальной жизни и выживания, обгоняя в этом даже дикие биоценозы Земли, вроде “сибирской тайги”, и дальний космос. Тоже вполне себе контраст с умными помещениями космических городов и экстрасетов, где каждый чих контролируем и управляем, не так ли?

Эпизод IV

Добраться обратно по уже пройденному пути для Виктора не было чем-то сложным — наоборот, это было для него понятно и привычно. Вот в команде он чувствовал себя некомфортно, а двухдневный переход в одиночку — это знакомое дело.

Его мучила всю дорогу только одна мысль. Почему команда так отреагировала на его поступок? Даже не вся команда. Только Уго мог навесить штраф.

Но Виктор же был способен сразу обездвижить это животное… И с теми, что внутри, тоже наверняка бы справился.

В итоге, добравшись до транспортного узла, он просто спросил у синтета-посредника “А чего это он?” Уточнил, что речь о штрафе на Интеллект, полученном от Уго...

“Ваше мнение?” — выскочило окошко для ввода информации.

Виктор вздохнул. Придётся отвечать… Даже не так. Придется сначала подумать.

Ну что, что могло ему не понравиться?! Виктор вскочил и стал прыгать от стены к стене, размышляя. Ну чтоооо...

Стоп.

“Только вместе".

Неужели из-за этого такое отношение?! Из-за сущей мелочи!

Виктор вздохнул и остановился.

Чтобы сформулировать и сообщить посреднику своё мнение, у него ушёл почти целый стандартный час.

А то, что получилось в итоге, уложилось в одну строчку “Нужно было обсудить план с командой”. Виктор вздохнул, и отправил её посреднику.

В ответ у него выскочили сразу три сообщения.

Завершено скрытое задание!

Штраф к Интеллекту снят.

Прокачано:

Социализация

Понимание

Что!? Характеристика повышена?! За одну мысль!?

Виктор хищно улыбнулся. Значит, чтобы прокачивать Понимание, нужно думать, что думают другие люди? Отлично. Теперь понятно, как и чем её нужно качать.

А уж равных в личной прокачке марсианам, как известно, нет!

* * *

Интеллект Вейрклиф отследил изменение статуса Варианта и отметил его в базе, выразив благодарность синтету-посреднику Иртерону.

Конечно, настоящая идентификация синтетов, особенно таких, виртуального варианта, шла по номеру айди, но имена всё-таки были у каждого.

Забавно. Рожденным синтет считался в момент присвоения имени. Не в момент запуска вычислительных матриц, не в момент получения айди — в момент именования, когда простой генератор выбирал имя и записывал его в базу данных.

Впрочем, практически с этого момента синтет становился самостоятельным. Обучение интеллекта на квантовых матрицах занимало считанные стандартные часы, и после этого он мог приступать к выполнению задачи, для которой был создан — в большинстве случаев. Синтеты классом от М и выше, с полноценным разумом, требовали дополнительного обучения, но оно происходило уже в процессе жизнедеятельности.

А вот несинтетических людей и биосинтов — попросту, клонов — требовалось обучать очень, очень долго. По мнению некоторых недоразвитых — даже слишком. Впрочем, Вейрклиф, в органической молодости носивший имя Адам, к процессу обучения и воспитания относился по-другому. Он уже много лет активно работал с синтетами-помощниками, которые и несли основную тяжесть индивидуальной работы с учениками.

Его же работа была куда более массовой и масштабной… И ни разу, ни на гран не легче.

Вейрклиф, как и многие его коллеги, направляли развитие молодых людей. Сложно найти их аналог в прошлом. Воспитатели, наставники — это всё не то. Тем, чем занимался сейчас Интеллект, в далеком прошлом Старой Земли занимались обычно родители. Общий контроль и направление развития молодых людей в наиболее полезную сторону — полезную как для конкретного человека, так и общества в целом, в соответствии с выводами, планами и прогнозами Интеллектов-администраторов.

Тогда этим занимались обычные люди, занятые всякими своими делами и в массе своей не освоившие даже примитивные методики понимания других людей и, что особенно печально, собственных детей. Занимались от случая к случаю, сообразно со своими представлениями — практически всегда искаженными и неправильными, и уж точно — слабо учитывающими индивидуальные особенности детей. И в результате пути развития отдельного ребенка могли вытворять совершенно головоломные повороты, завороты и петли, упираться в тупики и биться головой об стенки — получая в итоге не подготовленного к жизни человека, самостоятельно развивающегося и умеющего пользоваться своими возможностями, а… Понятно кого. Просто человека. Впрочем, в основном способного как-то жить в обществе.

Но когда старый мир погиб, расходовать время, силы и другие ресурсы на настолько бестолковые процессы, тормозящие развитие основы пост-человеческой цивилизации, не стали. Разума тем первым Интеллектам-администраторам хватило, чтобы организовать этот процесс.

Теперь развитие каждого ребенка направляли в соответствии с методиками персональной инженерии — и его личными особенностями, конечно. До определенного момента детей опекали очень плотно, “нянчили”. До того самого момента, когда уровень развития персоны становился достаточным, чтобы самой вести свое развитие дальше, во благо себя и всего человечества. После такого момента персона становилась отдельной фигурой глобальных процессов, сформированной и способной на многое.

Вариант Виктор Северов, место рождения — экстрасет Кандор, Марс, местонахождение — транспортный узел №17, Канцида, сейчас ещё не достиг уровня, при котором Опека сменялась самостоятельной жизнью, но уже был достаточно близок, чтобы стать одним из многих взрослых транслюдей. Но если его уровень личных возможностей на выбранном пути симбионт-драйвера был уже достаточно высок, то развитие интеллекта и социальных возможностей было ещё низким.

Решение проблемы известно давно — обеспечить ситуации, в которых он был бы вынужден заниматься использованием ненужных доселе возможностей. Без возможности использования своего главного Дополнения — симбионта.

Это возможно и довольно просто. В современном мире место и задачи найдутся для любого супермена, которого только могли бы придумать решившие заняться размножением Интеллекты.

Так что...

* * *

“Гейм-мастер Вейрклиф на связи. Рекомендую отправиться к пусковому отсеку №1”

Виктор недоуменно моргнул. Сообщение от Мастера обычно означало новый квест… Но он же провалил предыдущий! Да и сообщение не приказывало, а рекомендовало отправиться… Его отправляют обратно?

Неважно. Если Мастер Игры не приказывает, а рекомендует — это всё равно не повод отказываться.

Добраться до отсека оказалось несложно — это вам не пустыня, куда Виктор порой уходил на несколько дней без навигаторов и вообще снаряжения, кроме симбионта, естественно. Здесь везде есть карта и указатели маршрута.

Но заняться в отсеке оказалось решительно нечем. Пусковой контейнер действительно готовили к запуску синтеты из космодромных служб, но это должно было занять ещё много времени, а больше ничего и никого там не было.

Виктор вздохнул и вспомнил, что с этими переживаниями все заработанные им очки опыта он так и не распределил.

Их распределение было связано со многими ограничениями, но всё-таки они обеспечивали получение многих приятных и полезных вещей.

Новые знания и умения, например — пусть и последние требовалось отрабатывать на полигонах, а первые активно использовать, чтобы они незаметно не стерлись из памяти — точно так же незаметно, как были туда записаны гипнотехникой.

Или возможность повысить уровень. А повышенный уровень — это новые возможности, до того закрытые. Новые связи, новые права — управлять некоторыми синтетами, например, новые помощники и союзники...

Виктор плотно задумался над этим сложным выбором — и поэтому о появлении рядом другого пассажира заметил только в тот момент, когда от чужого прикосновения нервно дернулся Паразит.

Вариант поднял глаза и удивился.

Нет, были и другие эмоции, но всё-таки сначала он удивился.

Трансчеловек напротив выглядел кривым отражением его самого. Его тело тоже было покрыто плотью симбионта, готовящегося к космическому путешествию, но почему-то суставы, грудь, голова и руки с ногами были прикрыты внешней металлической броней, как-то закрепленной на симбионте.

Голову же неизвестный, похоже, закрыл полностью искусственным шлемом. Только искусственные материалы, а не симбионт. Странно. Зачем?

В следующую секунду посредник-синтет сработал и над головой незнакомца высветилась видная только Виктору надпись.

“Уго Кляйсснер”

Стоп. Гармоник. 14 уровня. В космоформе! Как!? Космоформа — это минимум двадцатый!

— Вместе полетим, Виктор, — доброжелательно прозвучал в голове Виктора синтезированный голос стоящего напротив.

— Э… Но как? Как ты смог!?

— Приложил немного хитрости и фантазии ;) — выражение “лица” напротив не изменилось, но смайлик и эмоциональный фон говорили сами за себя. — Я не настолько хорош в контроле симбионта, и не настолько хорош в технике… Но я совместил свои навыки и смог создать такой скафандр, очень гибкий и универсальный.

— Это… Скафандр? — неприятно удивился биоВариант. Не каждый день узнаешь, что твое ценное умение можно заменить металлической блямбой с компом внутри.

— Да. Техники в нём не меньше, чем биомассы.

— А как ты контролируешь Параз… Симбионта?

— Приборами, — Уго коротким жестом показал несколько защищенных броней блоков на голове и теле. — Я же говорю, я не настолько хороший контроллер, как ты. Но теперь я могу лететь вместе с тобой. Мне пора двигаться дальше.

Виктор выдохнул, успокоился, отцепился от стены и протянул руку:

— Хорошо. Летим. Ты, кстати, не знаешь, куда?

— Знаю. Мы возвращаемся в Солсистему.

— На Марс? — ещё раз неприятно удивился он.

— Нет. На Землю!

Арка Тени

Эпизод I

Лекция профессора Селезнёва, запись от 25.1.2576

Зрелище было красивым. Кого-нибудь оно бы даже впечатлило — полупрозрачный призрак-энергоморф, паря в невесомости, читает лекцию сидящим в зале нескольким сотням транслюдей и синтетов. А ещё больше присутствует лишь в виде виртуалов-голограмм в надреале:

— Все вы знаете социальную интерпретацию явлений квантовой механики. Например, явления радиоактивного распада — когда тяжелое ядро рассыпается из-за того, что нуклоны в такой большой компании, общаясь с помощью глюонов, не могут быть на связи постоянно, забывают друг о друге и расходятся — как и люди в обществе. Что удивительно — предел связей для человека и протона одинаков и равен 207. Именно эта интерпретация легла в основу наших разработок — и была блестяще подтверждена открытием частицы элементарного сознания, спиритона.

— Но как это возможно?! Сознание — в одной частице?

— О! Это интересный вопрос. Как вы знаете, обычный человек представляет собой суперпозицию трёх очень разных компонент. Биологического тела из барионной материи, электромагнитной полевой компоненты и теневой — из темной материи, то есть спиритонов. Эти компоненты взаимосвязаны и активно взаимодействуют меж собой. Полевая компонента возникает как следствие работы биохимической нервной системы, а теневая появляется при взаимодействии с полевой — возникают новые спиритоны или присоединяются уже существующие…

— Это реинкарнация, профессор?

— В каком-то смысле... Подождите, я ещё не закончил. Мы не можем описать процесс возникновения спиритонов при их генерации, нам не хватает очень многого, но зато обнаружили другое, не менее важное следствие существование теневой компоненты, Тени. Разум и сознание человека реализуется на всех компонентах сразу! Память, чувства, эмоции — химические и электрохимические процессы биологического тела, интеллект — электромагнитные поля и потоки, а то, что в древности называлось сознанием, духом и волей, как раз и вынесено в Тень.

Профессор Селезнев внезапно остановился, совсем по-человечески вздохнул и продолжил:

— И как выяснилось, размеры Тени могут быть совершенно произвольными! Достаточно всего одной частицы, чтобы можно было говорить о наличии Тени — то есть сознания, духа, воли и прочего. Но в большинстве случаев количество спиритонов в Тени всё-таки больше одного. Значительно больше. Сопоставимо с числом молекул в биологическом теле и числом фотонов полевой компоненты, а иногда — и более того.

— Это очень интересно, профессор, но всё-таки, как сознание может умещаться в одной частице?

— Скажите, а какие бы функции вы бы отнесли к сознанию — зная, что интеллект и память это не сознание? — профессор огорошил спрашивающего встречным вопросом.

Транслюд задумался:

— Возможно, восприятие… Но нет, восприятие — это функция нервной системы…

— Вот! Восприятие — то есть на микроуровне, как и для любой другой частицы, изменение состояния частицы при контакте с квантами-переносчиками того или иного взаимодействия! Теми же фотонами электромагнитных полей и волн!

Профессор посмотрел на слушателей:

— Все же знают, что электроны могут менять свой энергетический уровень при контакте с фотонами?

Согласные смайлы были ему ответом.

— Взаимодействие спиритонов с квантами-переносчиками — куда более сложный процесс… Но он реален — и это первая функция элементарного сознания. А какова вторая? Заметьте, я дал вам подсказку!

— Вы говорите о нем, как о разумном… — начал несмело биотик из глубины объёма, и на нём тут же сфокусировались взгляды остальных. — И говорите, что его взаимодействие — это сложный процесс… Он что, сам решает, как?...

Профессор просиял, ярко блеснув вспышкой полтергейста:

— Именно! Именно это и есть вторая функция элементарного сознания! Решать!

Слушатели удивились.

— Да, именно так, — успокаиваясь, повторил призрак. — Решение частицы определяет её поведение точно так же, как воздействие других частиц и квантов-переносчиков, как флуктуации пространства-времени и другие выведенные нами законы природы. И то, как частица в итоге поведет себя, будет зависеть от всех этих факторов, это правда, вплоть до ситуаций, когда решение частицы ни на что не влияет. Но только для спиритонов у нас получилось получить доказательства принятия ими решения…

— Как же!? — раздался слитный возглас.

Профессор улыбнулся:

— Мы просто спросили. Я же говорил, что есть люди, у которых тень состоит всего из одной частицы. Конечно, получить от его тени ответ было непросто… Но мы получили, и эти ответы блестяще доказывают теорию! Идем дальше?

— Погодите, профессор, — вскинулся какой-то техник. — Вы говорили, что наш разум требует всех трех компонент… Но как тогда могут существовать призраки вроде вас?!

— Тоже хороший вопрос, но совсем простой. Когда мы рассматривали связи Тени и полевой компоненты, то выяснили, что да, теневая компонента является дочерней для полевой… То есть сначала в биологическом теле загораются нервные импульсы, создающие электромагнитные поля, а уже с фотонами полей сцепляются спиритоны. Но как показывает хотя бы моё существование, возможна ситуация, когда поддержание поля и запоминающих структур перекладывается с биологического тела на Тень. Для этого требуются довольно специфические условия… И вас будут этому учить.

— Когда?

— Увы, не сейчас. Сейчас придется отойти от красивых описаний и вспомнить математику.

Эпизод II

Пост-человечество не знало, как они себя называли — разумные инопланетяне из системы тройной звезды Глизе 667. Не знало и многого другого — как они выглядели, чем питались, чем занимались, о чем думали… Хотя о последнем догадывались.

Сложно судить об инопланетной расе, от которой остались только следы, порой очень опасные, но лишь следы. Следы космической войны.

В современных базах данных людей эту цивилизацию называли Империя Трёх Солнц.

Первый след неизвестных инопланетян нашли на Марсе. Нет, никаких находок — просто давние следы ядерной войны или, как минимум, применения ядерных боеприпасов. Радиоактивные изотопы в атмосфере и пыли, сплавившийся песок — и всё очень сильно рассеевшееся. По оценкам ученых двадцать первого века — когда на Марсе гремели эти взрывы, на Земле ещё шло Средневековье.

Других отметин в Солсистеме не нашлось.

Но в двадцать втором веке люди начали рассылать к другим звездам простые зонды. Межзвездные пролётные миссии, в которых автомат не тормозил у другой звезды, а пролетал мимо, фотографируя, измеряя и передавая на Землю самые важные и необходимые данные — снимки планет, измерение радиофона и тому подобное. В общем, всё, что можно сделать при помощи звездолёта весом в пачку сигарет за несколько часов мимопролёта.

Несколько таких зондов отправились и к тройной звезде Глизе 667, у третьей звезды которой ещё в начале 21-го века нашли несколько планет с подозрениями на обитаемость.

Один из зондов смог пережить полвека пути, не промахнуться мимо цели и порадовал землян фотографиями и прочими измерениями той самой живой планеты Глизе 667Сс. Да, это оказалась на самом деле пригодная для земной жизни суперземля — к сожалению, разумной жизни на ней и около не обнаружилось. Или она не светила ни в одном диапазоне, включая тепловые засветки от ночных костров.

Когда на Земле принимали эти данные, как раз начинался крах Старой Земли, транслюди были редки, а об овер-людях ещё и не слышали — и информация о пригодной для жизни обитаемой планете у другой звезды была воспринята с дикой радостью — появилась реальная возможность уйти на другой глобус. То есть как реальная… В лучшем случае тогдашняя цивилизация Земли смогла бы запустить несколько световых парусников, набив их грузовыми отсеками со спящими в анабиозе людьми, и было бы тех людей вовсе немного. И для этого лучшего случая нужно было для начала забить на понемногу разгорающиеся войны и тому подобные развлечения...

В общем, понятно. Тогда никто никуда не полетел.

А вот потом, когда всё успокоилось, и выжившие транслюди обратили взгляд к звездам, к Глизе 667 отправились не транспорты со спящими колонистами, а более мощные автоматы-исследователи. Варп-техника ещё только придумывалась, энергии и ресурсов на всё не хватало, а лететь без оглядки и шансов на возвращение у транслюдей не было причины.

Прошло ещё три четверти века после запуска, и в Солсистеме приняли данные от прибывших к цели автоматов.

Зонды подтвердили, что планета Глизе 667Сс действительно пригодна для жизни, по крайней мере, снаружи, но разумной жизни на ней нет. Но при этом в системе нашлись несколько странных космических объектов, которые были замечены ещё первым зондом. Тогда их списали на помехи при сьемке или передаче, благо в помехах и шумах недостатка и так не было. А теперь опознали как вполне приличные околозвездные спутники, но неактивные.

Остановиться и посмотреть повнимательнее зонды всё так же не могли, но зато могли, обогнув красный карлик, сблизиться с двумя другими звездами тройной системы.

Там тоже нашлись спутники. Боевые. И что особенно неприятно — активные.

Хорошо ещё то, что их курсы пересеклись с траекториями зондов уже после того, как зонды засняли ещё несколько планет, включая одну пригодную для жизни планету у Глизе 667А.

После этого один зонд пропал со связи, а второй успел сфотографировать перехватчика и тоже исчез.

С того момента в системе Глизе 667 не появлялся ни один земной объект. Впрочем, с момента приёма сообщений от последнего зонда прошло всего-то триста лет.

Впрочем, даже этих куцых кусочков информации учёным хватило, чтобы составить несколько вариантов истории этой цивилизации.

Наиболее совершенный сейчас выглядел примерно так.

Им сказочно повезло с местом для рождения. В тройной звездной системе, на расстоянии, доступном для человеческих кораблей, были целых две планеты, полностью пригодные для водно-углеродной жизни, и ещё несколько — условно пригодных, как Марс.

[*Человеческих — т.е. кораблей с органическими экипажами, классических космолётов с людьми-космонавтами. Для транслюдей — уместное уточнение.]

Они зародились, скорее всего, у малого красного карлика. Жили. Развивались. Вышли в космос.

И им не потребовался эволюционный переход, чтобы освоить как минимум ещё одну планету, ту самую, живую 667Аc, ведь между этими звездами могли летать даже корабли самого начала космической эры. Например, корабли поколений или спящие корабли межпланетного — по земным меркам — класса.

И они так и остались полузверьми, не упускающими случая вонзить клыки в чужое горло. И начали войну за независимость.

Вот только цивилизация, способная жить лишь на голубой планете, очень уязвима, а нанести такой удар, чтобы стереть планетную цивилизацию в прах, уже могли и те, и другие. И стерли друг друга — умея нанести удар, но не умея защититься.

Немногие спасшиеся с Глизе 667Сс направили свои звездолёты к звезде по имени Солнце, живую планету которой они наверняка знали. Их противники отправили за ними погоню.

И у Солнца произошла их последняя схватка. На Марсе ожесточенность войны была такой, что одна сторона, или другая, или обе вместе, применили ядерное оружие.

Выживших не было ни у тех, ни у других.

Интеллект Иегуда закрыл файл и задумался.

Он знал — сейчас цивилизация вовсю осваивает ставшую доступной среду по имени “космос”. Транслюди космических спеков привычны жить в нём, именно жить, как и большинство Интеллектов.

И это значит, что сейчас цивилизация идет по экстенсивному пути — расширения и расселения. Не то, чтобы это было плохо — у каждой звезды мы находим что-то новое, да и не так далеко мы удалились от Солнца…

Но опыт уже даже не одной планеты показывает — нельзя останавливаться только на расплывании в стороны. Нужно искать пути вглубь. We need to go deeper.

Вот один из таких путей — мистический. Темная материя, духовная энергия...

Он открыл другой файл и задумался.

“Сейчас наша наилучшая теория, объясняющая мистик-способности выглядит примерно так.

При вводе всех или просто большого количества спиритонов Тени мистиков в одно состояние — а это не запрещается принципом Ферми для бозонов — они не накладываются друг на друга, а сливаются, образуя одну большую одномодовую волну, солитон. Причём энергия солитона тоже не простая сумма энергий частиц, она гораздо выше за счёт эффекта резонанса.

Получившийся солитон может перемещаться. При этом он осциллирует — порождает на каждом шагу виртуальные частицы: гравитоны, тахионы и другие бозоны, которые могут снова стать частью солитона в следующий момент, а могут взаимодействовать в этот момент с окружающим миром.

А индивидуальные возможности мистиков определяли форму солитона и его склонность к резонансам с разными объектами.

Например, спиритон-глюонный и спиритон-протонный резонансы открывают сферу Основ. Спиритон-гравитонный — сферу пространства и гравитации. Взаимодействие спиритонов с фотонами открывает целый спектр Сфер, например, с фотонами электромагнитных и электрохимических полей нейронов и вычислителей — сферу разума. Спиритон-спиритонный — сферу Духа, а воздействие резонанса на волновые функции частиц и систем, например, превентивный коллапс волновых функций, представляет собой сферу вероятности.

Одиночный спиритон тоже способен на все эти взаимодействия — может порождать любую виртуальную частицу или аннигиляционную пару. Но это всё-таки слишком мало. А разные мистики отличаются ещё и тем, насколько большую часть свободной Тени и какое количество спиритонов вообще они могут использовать для генерации того или иного резонирующего солитона.

То есть сколько элементарных сознаний они могут подчинить своими приказами или затащить в свою игру — комм. проф. Селезнёва

...

Наличие червоточины, связывающей духа и удалённую его часть — или что-то другое удаленное — для мистиков не секрет. Спиритонам хватает даже “серых дыр” — сверхмалых червоточин в квантовой пене пространства-времени — чтобы перемещаться, туннелируя на желаемое расстояние. Вот протащить что-то большее или растянуть прокол до хотя бы наноразмера практически невозможно, да и сама такая связь была бы очень сложной. Плюс к этому нахождение-формирование “серой дыры” в квантовой пене зависит от расстояния между связываемыми объектами, и если в пределах планеты это просто сложно, то на космических расстояниях время и усилия возрастают многократно...”

Эпизод III

Связь — то, что соединяет. Людей в цивилизацию, например. И со связью у цивилизации зачеловечества было неплохо — доступная всегда, для всех и каждого, быстрая и с очень толстыми каналами, соединяющая всех разумных во всех четырех освоенных звездных системах — пяти, если считать Проксиму за отдельную систему. Но пара неприятных моментов присутствовала.

Главный из них — конечность скорости света. Всё-таки между планетами не проложить кабель, даже между очень близкими — законы небесной механики мешают. Да если и проложить — скорость света не преодолеть ни электронам по проводу, ни радиоволнам по космосу.

И если в пределах планеты скорость света — это очень неплохо, и задержка ответа, пинг, не выше нескольких сотен, то для межпланетных расстояний это очень и очень мало. От Земли до всего лишь Луны пинг начинается от двух с половиной секунд, а для связи между околоземными космогородами и обитателями системы Юпитера время отклика начинается с часа…

Ситуация печальная и для просто людей, и уж тем более для Интеллектов, живущих в ускоренном времени.

Но со сверхсветовой связью как-то не получилось. Сейчас пост-люди знали о нескольких непригодных на практике способах сверхсветовой связи — и ни об одном рабочем.

Ах да, варп. Применения варп-вратам для межпланетной связи — как и для межпланетного транспорта — не нашли.

Проблема спряталась в пространстве-времени. Для того, чтобы сформировать варп-пузырь, точнее, его переднюю часть — гравитационную яму — нужно очень много энергии, или уже существующая гравитационная яма. Гравитационный колодец, который есть у любого массивного тела, по-другому. Использовать существующую — значительно проще и дешевле. На десятки порядков дешевле.

Вот только если между точками старта и прибытия найдется более глубокая яма — варп-переход внезапно закончится. А в Солнечной Системе таких ям — с избытком. Даже между соседними планетами периодически оказывается Солнце — обладатель самой глубокой гравитационной ямы в системе.

Так что опытные запуски около Земли, между земной и венерианской орбитами, проводились… И всё.

Что характерно, при межзвездных путешествиях такой проблемы не возникало. Для прерывания варпа на межзвёздных расстояниях нужна была как минимум звезда, внезапно оказавшаяся строго на линии между двумя варп-вратами. Довольно редкое событие в окрестностях Солнца — и предсказуемое задолго до того, как произойдет.

А вот внутри системы — увы.

Попытки исправить положение не прекращались.

К примеру, с виду вполне рабочее предложение: раз уж у нас гравитационные ямы обрывают варп-переход, давайте используем специально созданную очень глубокую яму — и открывать канал для связи будем из неё!

Звучит очень просто… Но реализовать идею на практике не получилось ни разу. Гравитация — бессердечная дама, и для создания такой ямы, чтобы превзойти гравитационный потенциал Земли, Юпитера и Солнца, нужно сжать в очень маленький объем очень большую массу. Чтобы только лишь сравняться с Солнцем, нужно уместить сто тысяч тонн в шарик размером в сантиметр. Для больших размеров и масса гораздо, гораздо больше… А ведь атомы не любят, когда их так сильно друг к другу прижимают, и начинают отталкиваться.

Можно, конечно, схлопнуть миниатюрную черную дыру — она сама себя сдерживает гравитацией, не разлетаясь. Только вот вся Земля, сжатая в черную дыру — это шарик в три с половиной сантиметра. А дыра в сто тысяч тонн не потянет и на протон. Ещё и испариться может буквально на глазах, оставив на память вспышку в 200 раз ярче Солнца... Не говоря уже о том, что она просто тяжелая.

А ведь и варп-врата для узенькой гравитационной ямы рядом со “стенкой” такой миниатюрной черной дыры не каждый Интеллект придумает.

Но всё это — проблема дальней связи, которая так или иначе, рано или поздно решится.

А была проблема и в близкой связи.

Очень близкой.

Между двумя произвольными разумными.

Ведь “мочь понять”, “понимать”, “понимать правильно” и “понимать правильно всегда” — очень и очень разные вещи.

Да, все разумные от последнего синтета до первого Интеллекта могли понять друг друга.

Да, Интеллекты-администраторы и посредники, транслюди и синтеты, прикладывали все силы, чтобы разумные действительно понимали других, а не забивали большие и толстые на этот реально сложный процесс.

В конце концов, врожденными задатками умения понимать обладает меньше половины рождающихся людей, а остальным приходится учиться понимать с нуля. Понимать себя и других. Как у Сунь-Цзы практически: “Зная себя и того, кто напротив, будешь понимать всегда". У древнего ханьца было “побеждать”, но какая разница?

И вот с “понимать правильно” у людей и транслюдей было не очень. Конечно, с накоплением опыта — а в этом мире опыт накапливался очень быстро — они росли и учились понимать — но как и в любом обучении, они совершали ошибки.

Ошибки для тех, кто под Опекой — мелочь. Опыт воспитания в раннем возрасте за века накоплен огромный, и ошибки всегда можно обратить на пользу каждой конкретной личности. На ошибках учатся, верно?

А что делать, если ошибается уже самостоятельный трансчеловек?

А если эта ошибка чрезвычайно критична именно в этот момент?..

Конечно, опыт и мозги Интеллектов могут скомпенсировать почти любую ошибку или случайность… Особенно если к ним прибавить немного мистики.

Но всё равно.

Людям даже не нужны инопланетяне. Достаточно выйти за пределы собственной группы или дома — и изучай “инопланетян” сколько влезет. Они говорят на том же языке, они привычно выглядят… Ну, с учётом того, что биоморф размером в несколько сотен километров тоже выглядит привычно.

Но каждого из других приходится понимать отдельно. Как новую инопланетную расу, прибывшую из созвездия Персея и общающуюся с внешним миром с помощью нейтронных потоков.

И уж если умение “понимать правильно” рано или поздно прокачивается — то навык “понимать правильно всегда” даже у овер-людей не всегда есть.

С одной стороны это хорошо. Заставляет шевелить “мозговой мышцей”, расти над собой — развивая врожденное умение понимать, или учась понимать осознанно, изучая все деcять пунктов “протокола понимания” в чертовом бесконечном множестве реальных случаев.

Но иногда этот барьер так некстати.

Есть, к слову, способы “грубо взломать” барьер непонимания. Ими с успехом пользуются мистики и, порой, призраки. Сфера Разума, знаете ли. Телепатия и похожие умения.

Призраки…

Призраки.

Профессор Селезнёв проявился перед собравшимися неожиданно.

— Коллеги, я исключительно рад представить вам наш проект “Соединение”. Вы предложили себя в роли испытателей — и именно вас выбрали для испытаний. Испытаний не только нашего сооружения, но и, в гораздо большей степени, вас!

Собравшиеся в объёме транслюди и двое оверлюдей посмотрели на просвечивающего призрака с удивлением.

— Да-да, именно! Посредники, в том числе Интеллект Велкро, будут оценивать, какую пользу вы получите от участия в проекте. Ведь вас выбирали как разумных с наиболее низким или просто неудачным индексом Понимания…

Профессор задрожал на секунду, как изображение от шальной помехи:

— Впрочем, об этом вам расскажут сами посредники. Моя же задача рассказать вам, что же воплотил в металле и спиритонных конструкциях наш проект.

Зрелище на виртэкране поразило своей обычностью. Всего металлический контейнер. Большой. В форме восьмилучевой звезды, вписанной в квадрат, сглаженными ребрами и шершавой поверхностью. Пустой.

— Так выглядит наш нелокальный агрегатор. В обычном зрении.

— И что же он делает? — уточнил Вариант технического типа, с интересом рассматривая прибор.

— Он соединит ваши мыслительные процессы, — мигнув, доброжелательно произнес профессор.

— Как? — вопрос произнесли сразу несколько присутствующих, но продолжил только один из них, биоморф в форме прямоходящего дерева. — Мы же мыслим совершенно по-разному… У нас даже мозги разные!

— Но мыслите, — всё так же доброжелательно произнес профессор Селезнёв. — Все мы так или иначе мыслим. А мышление у нас одно. Не одинаковое, но одно.

— А это не больно, соединять мышление? — уточнила зеленокожая девушка — симбионт-драйвер.

Профессор захохотал, как умеют только призраки — до полной потери формы. Для непривычного человека это было бы... пугающе. И напоминало полтергейст — хохот из пустоты.

Впрочем, он довольно быстро успокоился и снова показался.

— Нет. Это не больно, — наконец, ответил он. — Но есть то, что я забыл сказать. В теории агрегатор обеспечит вам три эффекта. Во-первых, вы сможете мысленно переговариваться, а точнее, передавать мысли друг другу, пока агрегатор работает. Во-вторых, вы сможете мыслить совместно — не просто перекидывая мысли друг другу, а…

— Как будто образуя вычислительную сеть, дополняя друг друга, — перебил его тот же техноВариант.

— Да, именно. И третье — вы сможете так же чувствовать друг друга. Обмениваться чувствами и чувствовать вместе.

— Вы сказали — в теории, — уточнила девушка. Её симбионт, изображающий накинутый на плечи плащ, нервно заерзал, сдавая её состояние с потрохами.

— На практике оно может в какой-то из функций не заработать, — пожал плечами призрак. — Я очень благодарен мистикам с Луны, но я всё же не настолько знаком со сферой Разума, чтобы досконально разобраться в конструкции.

— Ох, — сказала она.

— Так что всё зависит от вас, — профессор махнул рукой и крутнулся на месте. — Помните, всё зависит от вас, а не от нашего прибора.

Призрак исчез, оставив их недоуменно переглядываться.

Ненадолго.

Загрохотавший в пустоте голос обращался к ним ко всем одновременно.

— Говорит Интеллект Велкро. Меня слышно?

— Слишком… громко… — прошептал кто-то.

— Что?

— Вы говорите слишком громко, — этот ответ был совсем другим. Не звук, а свет — ровное свечение, прошедшее через звук и не заметившее его.

— О... Так лучше? — теперь голос Интеллекта звучал чуть громче первого ответного шепота.

— Да, — общий вздох пронесся по залу.

По залу ли?

— Прекрасно, — удовлетворение в голосе Велкро можно было черпать ложками. — Наш прибор заработал.

Транслюди и оверлюди переглядывались, с удивлением понимая, что теперь видят не только друг друга, но и... Что-то ещё.

— Я вижу ваши мысли, — проявился в общем поле мышления чей-то текст.

— Вы так вкусно говорите, — прошелестели листья.

— Это будет интересная работа, — уверенно заявил Велкро. — Начинаем.

Арка Прошлого

Эпизод I

Имперский астрофлот — той Империи Трех Солнц, что придумали ученые Солсистемы — всё-таки не стоит недооценивать.

Обнаружить и уничтожить зонды, летящие на половине скорости света, та же Старая Земля не смогла бы. Скорее всего.

Ведь такой межзвездный зонд, хоть и называется тяжелым, тяжел лишь в сравнении с обычным fly-by парусником, а ведь тот весит меньше килограмма. В тяжелом же примерно тонна железа, сплавов, полимеров и тому подобного, и при этом он выглядит не как большой лоскут тонкой пленки, а как приличный межпланетный автомат Старой Земли — коробка с антеннами, фотопанелями, объективами и датчиками. А, да, и с тоненьким кольцом магнитного паруса вокруг, подвешенным на четырех мононитях такелажа.

Засечь такой аппарат, когда он пролетает всю твою систему за несколько часов, очень непросто, пусть даже и включенный магнитный парус светит вперед тормозным излучением.

Безусловно, имперским перехватчикам повезло — сначала эти зонды пролетели мимо звезды С, а потом целый месяц летели до звезды А. За месяц подготовились бы орбитальные перехватчики и Старой Земли.

Но всё равно. Если верить и первой, и второй автоматическим миссиям, то разумных в той системе либо не было, либо они сидели как тараканы под тапочком, даже ещё тише... И если верно то, что их уже не было — то какими они были, если их боевые межпланетники нашли цель и пошли в атаку спустя минимум тысячу лет после того, как их построили — и выполнили задачу?

Да и следы на Марсе отчетливо говорили о многом.

Пролететь двадцать два с половиной световых года — сложная задача. Действительно сложная, чтобы там не казалось — а пролететь их так, чтобы остановиться в конце, сложнее втройне. А прилететь так, чтобы устроить на Марсе ядерную войну, пусть, возможно, и не прямо сразу после прибытия... Неразумно, но очень впечатляет.

Если, конечно, и у Глизе 667, и на Марсе отметилась одна и та же цивилизация, а не две или больше разных.

Кстати, Старая Земля тоже однажды отбомбилась по Марсу ядерными БэЧе. Как раз по одному из районов, где были найдены следы древних атомных взрывов...

С чего бы вдруг?

Увы, неизвестно. Эта бомбардировка произошла в конце 21-го века, и практически всё о ней проходило в тогдашних базах данных под очень большими уровнями секретности. Да и вдобавок к этому, во время гибели Старой Земли в секретных базах данных образовалось множество дырочек и дырищ, когда очень многую информацию безответственно и безвозвратно стирали. Даже официальное заявление о том, что это упал и взорвался вышедший из строя астероидный перехватчик, было найдено не в закрытых базах, а в чьем-то личном бэкапе.

Но...

Но есть на Земле одно место, верно хранящее память о тех временах.

Зона Отчуждения Детройт.

Эпизод II

В давно примеченном отводке недалеко от жилых коридоров Бренда аккуратно сняла, свернула и спрятала плащ между труб. В необитаемых проходах пройтись без какой-нибудь одежды накидки означает измазаться в пыли и грязи — и тем самым раскрыть тайну своих путешествий. Нет уж. Хватит с неё и того самого первого раза, когда она от детской скуки прошла по одному из закрытых туннелей...

флэшбэк

— Мама, мама! Я там такое нашла!...

— Что, дочка?.. Ты испачкалась!?

Маленькая Бренда недоумевающе осмотрела свои перепачканные руки. Ну да... Но это же так ново и интересно, как и всё в том коридоре! Странные машины, и ни одного человека... Почему мама злится? Она сейчас всё-всё ей расскажет, и...

И — не получилось. Мама, дрожа, быстро затащила её в комнату и, не обращая внимания на писк Бренды, стала отмывать её под краном. А когда грязь перестала быть видна, её в первый раз выпороли розгами.

Девушка придирчиво осмотрела себя, не налипли ли на неё лишние пылинки, вздохнула, и, изобразив на лице привычную улыбку, подошла к дому.

Из-за тонкой занавески, отделяющий жилой бокс от коридора, донеслось негромкое бормотание. Похоже, мама одна и смотрит что-нибудь.

Рона Колес — худая пожилая женщина, привычно белея телом, закрытым лишь узкими полосками белья, улыбнулась ей, отворачиваясь от экрана.

— Ты не устала? Не голодна? Может, хлеба?

— Нет, мама, спасибо. Я...

— Опять была у старика Смита? — грустно произнесла женщина.

— Да, — Бренда отвернулась. — Ты же знаешь...

“Знаю”, едва заметным кивком подтвердила мать.

Старик Смит, как его называли, занимался механикой, которая поддерживала в рабочем состоянии машинерию, дающую людям Эдема свет, воду, тепло и воздух — в той мере, в какой её давали Эдему Бессмертные — и упорно отказывался уходить на покой. Если бы он подготовил преемника, как того требовали стражники, пастыри и все прочие, его бы просто выкинули из каморки, которую он занимал. Но пока его некем было заменить, он упорно продолжал заниматься всем этим в одиночестве, привечая из всех разве что Бренду.

А ещё только туда не заходили стражники, бывшие вовсе не прочь поиграться с “игрушкой”. И если девушку мутило уже от одной мысли о таком, то мать горячо одобряла прятки, искренне желая, чтобы к своему Великому Предназначению дочь прибыла неопороченной.

— Этот старый сморчок не поднимет на тебя ничего, что могло бы тебя испортить или, — лицо Роны сморщилось. — Опорочить. Но я бы всё равно не хотела, чтобы ты туда ходила.

Бренда кивнула:

— Как скажешь, мама.

Рона вздохнула, бросила взгляд на часы и вскочила с диванчика:

— Мы же уже должны быть на службе. Давай, быстро, быстро!

В церкви было шумно. Привычные приветствия, привычные люди. Бренда так же привычно встала на положенное место и опустила глаза. Разговаривать с кем-то здесь она желания не испытывала.

Еженедельная служба привычна с детства, как потертый теплый камень обитаемых коридоров, как тихое бормотание всегда включенных экранов, как собравшиеся в кружок тетушки со всего района, видящие друг дружку каждый день, но начинающие сплетничать как будто месяц не виделись...

Вокруг тихо колыхалась и вся остальная людская масса, наполняя немаленький каменный зал тихим шуршанием шепотков, белизной тел и густыми животными запахами. Только один участок зала, где стоял алтарь и трибуна для священника, оставалась пустой и ярко освещенной.

Таких церквей несколько на район, иначе не вместились бы все прихожане, но в каждом зале людей собирается столько, что кажется, весь Эдем здесь.

Благообразный священник в черном, выделяясь на фоне остальных, возник, казалось, из ниоткуда и прошел через толпу, раздавая на ходу благословления. Встал у алтаря, сложил руки перед собой на мгновение, и повернулся к пастве.

Проповедь началась.

Бренда скучала, изображая живой интерес и эмоции, когда они требовались по сценарию священника, но не более того. Услышать в церкви что-то новое ей не удавалось уже очень долго, поэтому она, как и большинство присутствующих, изображала приличную прихожанку.

Хотя священник, отец Джузеппе, вёл проповедь страстно и самозабвенно, этого у него было не отнять.

— Была Земля, и был рай на Земле, — вдохновенно вещал он. — Над зелёными лугами и лесами сияло голубое солнце, и жизнь кипела под его лучами.

Его круглое лицо помрачнело:

— Солнце светило даже для отступников, что нарушали заветы Всевышнего. Они творили искусственные части тел, ослепленные гордыней, желая превзойти труды Господа нашего, они творили оружие, желая сравняться с ним в силах…

Его голос взлетел до визга:

— И Господь опечалился! И был глас небесный, и повелел он праведникам остановить отступников, и заковать их в кандалы, дабы не пришёл на землю враг рода человеческого!

Священник опустил руки и мерно заговорил:

— И встали праведники как один, отправляясь на битву со злом, осиянные светом господним. И бежали отступники в страхе, и пленили их праведные…

Отец Джузеппе полоснул прихожан острым как бритва взглядом из-под опущенных бровей:

— Но велико было коварство предавших Господа нашего. Склонили они головы перед праведным, и вознесли молитву, но молитвы их были отравлены ложью!

Бренда склонилась в молитвенном поклоне и забормотала молитву, как и все вокруг.

Священник на мгновение прикрыл глаза, и снова заговорил плавно:

— Увидел это Господь, и разочаровался в легковерных праведниках, и наслал он на Землю гнев свой — тьму, и холод, и порчу, и наказал не верить отступникам ни в чем! А чтобы спаслись праведные, сотворил он волей своей Сад Эдемский, и поставил самых верных Бессмертными стражами над ним…

Прихожане затянули “Славься, пречистый”, повинуясь жесту отца Джузеппе, ставя тем самым точку в проповеди.

Когда служба завершилась, девушка вышла из церкви, напряженно пытаясь понять, что же странного произошло в самом конце, когда она подошла к священнику. То, что он внимательно смотрел на неё, это обычно — на неё все смотрели так — но что-то было странно и необычно. Вот только не вспомнить, что...

— Ой, — уже перед домовой занавеской Бренда внезапно обнаружила, что с руки куда-то пропал личный браслет. — Мама, я обронила… Иди дальше, я вернусь, найду и догоню.

Рона только махнула ей вслед.

Детский браслет — это возможность оставаться здесь, в Эдеме, пока его носительница не становится взрослой, а значит, подлежит распределению и отправке наверх — а тогда он расстёгивается и начинает сигналить стражникам. Правда, благодаря небольшой хитрости дяди Смита, уже расстегнувшийся браслет до сих пор вёл себя прилично и считал себя застегнутым. Но если он сумел упасть с руки…

Перед последним поворотом у церкви девушка резко затормозила. Незнакомые, громкие и грубые голоса за углом — не к добру. Осторожно выглянула…

Трое стражников, увешанных оружием, и отец Джузеппе, крутящий в руках её браслет, стояли перед входом в зал церкви. И они уже заканчивали разговор:

— Старший сказал привести девку, и я её приведу. Где она живёт? — рыкнул самый грозный стражник.

— Я проведу, — заторопился отец Джузеппе и, уронив браслет на пол, повёл стражников вз противоположную сторону, где мерцали фонари.

Бренда развернулась и заторопилась в противоположную. Каким же острым кажется неяркий повседневный свет в коридорах, кажется, что он подсвечивает нервно перебирающую ногами фигурку девушки для всех.

Эдем, Эдемский сад, просто последнее убежище — так его называли живущие в нём люди. Они никогда не видели того солнца и неба, о котором говорили в проповедях, кроме как на экранах, никогда не видели Бессмертных, потому что туда, наверх, не допускались даже приближенные стражники, не говоря уже о простых.

Бренда тоже не видела неба и солнца, но вот Бессмертных — потомков тех, кто запер их в убежище — она видела. И вообще знала довольно много, спасибо собственному любопытству и многим людям, которые делились с ней знаниями, как дядя Смит.

Их Эдем — не чудо божье, а творение рук человеческих, древнее и удивительное, но… “Нет в этих железках никакой святости, а есть точный расчет” — говорили те, кто работал с механикой. Правда, говорили они вполголоса, наедине и обязательно накрыв экран тряпкой, но всё-таки. Клаус, учитель дяди Смита, даже пытался ей это доказать. Правда, девушка всё равно не могла поверить, что её предки сначала построили это убежище, а потом прожили в нем очень много лет. Даже научившись читать и прочитав многие записи, она всё равно не очень в это верила.

Ещё она знала, что Бессмертные — тоже люди, как и те, кто, как Бренда, живут внизу, в подземелье. Вот только о заветах церкви они , похоже, не слышали, и ведут они себя как те отступники из легенд. Бьют, убивают, насилуют. Бренда и в это сначала не верила, но потом нашла видеозаписи, на одной из которых узнала свою единственную подругу. Так что другие по-прежнему считали дом Бессмертных наверху чем-то вроде Рая и с радостью отправлялись туда, а вот девушка туда больше не хотела ни в каком виде.

И о том, как заселился Эдем, записи знали чуть больше, чем говорили в проповедях. Не сильно больше, но… Обнаружившиеся у Бренды таланты к пониманию почти произвольных текстов и умения дяди Смита и его друзей позволили хорошо разобраться в данных, хранящихся в компьютерах Эдема и бессмертных.

На них, собственно говоря, и был основан её план.

Существование отступников, как и демонстративный разрыв бессмертных с ними, когда Эдем заселялся, было подтверждено. Вот только то, что отступники, “грязные”, были брошены снаружи умирать, было, мягко говоря неправдой. Они предлагали помощь! И получили отказ!

А значит, с ними, с внешниками, можно попробовать договориться. А вот как — предложил идею дядя Смит. Он называл это устройство “радио” и говорил, что не раз принимал странные искусственные сигналы снаружи.

У идеи был только один минус — с радио нужно подбираться как можно ближе к поверхности, а значит, и к помещениям Бессмертных. И это собиралась взвалить на себя Бренда — с её хрупким и ловким телом можно было пробираться по самым заваленным всяким хламом коридорам, не попадаясь на глаза стражникам и камерам наблюдения... Впрочем, камеры сохранились только в домах Бессмертных, здесь, внизу их уже растащили на запчасти.

Бренда уже привычно притормозила перед поворотом, последним перед каморкой механика — и к своему ужасу снова услышала голоса священника и стражников. А ещё — голос дяди Смита, который бурчал: “Я ничего не знаю, идите нахрен".

Она обессиленно прислонилась к стене. Ноги уже гудели от перебежек, в животе недовольно тянуло от голода...

“Надо спрятаться".

Бренда вздохнула, с трудом отделилась от стены и нырнула в узкий и грязный технический коридор.

Эпизод III

Слушать и смотреть

Люси — Unreal — Сверхмашина

http://www.youtube.com/watch?v=vQecUVuHJdI

Зона Отчуждения Детройт — это один из последних артефактов времен гибели Старой Земли. Всё-таки прошло почти полтысячи земных лет, и другие артефакты — фонящие проплешины от ядерных взрывов, прочих биологических, химических и других загрязнений, просто развалины или обломки — за сотни лет потеряли активность, были растащены, завалены вулканическим пеплом и другими осадками, и исчезли с лица земли. А Зона Отчуждения всё так же маячила на картах.

И не сравнивайте её со старыми городами, которые закрыли защитными куполами. Сравнивать заброшенный артефакт и город, над работоспособностью которого постоянно трудятся миллионы разумных — в основном, конечно, синтетов — всё-таки не корректно.

История артефакта неразрывно связана с историей всей остальной Земли того времени, так что придется совершить исторический экскурс.

Как известно, виновно в гибели Старой Земли исчезновение геомагнитного поля во второй половине 22-го века. Но вот основы для рождения зачеловечества были заложены чуть раньше.

То есть, конечно, технологии трансгуманистического перехода разрабатывались ещё с 21-го века, те же векторные вирусы и генетическое манипулирование, не говоря уже о трансплантации и имплантации своих и не совсем органов и устройств. И, как же без этого, раз за разом не очень удачные попытки создать технологию оцифровки сознания.

Уже в середине двадцать первого века некоторые группы пытались оцифровывать людей, но получалось в основном плохо — электронные клоны личностей, цифровые симуляции поведения и искусственные человеческие тела не были оцифрованными людьми даже при складывании этого всего воедино. И всё это было адски дорого, сложно, и не давало никакой особой пользы — кроме как спросить мнение у реконструированного авторитета прошлого по какому-нибудь вопросу. И даже это “достоинство” нивелировалось тем, что по любому новому вопросу модель чьей-то личности могла вовсе не иметь мнения, и не могла его составить — модель же.

Только в первой половине двадцать второго века, в 2140-х, были разработаны те самые квантовые матрицы, на дальних потомках которых сейчас работает разум современных Интеллектов и синтетов. Технология их создания и программирования стала качественным скачком, позволившим создавать на самом деле разумные машины за весьма небольшую цену. И заодно — так же дешево переносить процесс сознания человека на новую платформу, не пытаясь восстановить разум по внешним процессам, как это делали раньше, или создавая несовершенную цифровую копию нервной системы.

Конкуренты немедленно подняли вой, выцарапав из древности очередную страшилку на тему “искусственного интеллекта, который поработит мир”. Ещё бы — у них ведь не было такой технологии, при которой можно было задешево сделать любой процесс — ну, почти любой, кое в чем без человеков не обойтись — на порядки эффективнее, чем с использованием широко применяющихся процессоров и программ, задешево и довольно быстро. Искусственный интеллект, пусть даже слабый, классов от А до Е, имеющий только один инстинкт и только одну мотивацию “хорошо выполнить поставленную задачу” или “добиться поставленной цели” — это страшная сила. А ведь с новой технологией такие ИИ можно было размещать в любом пылесосе...

Я думаю, все понимают, что такое “торговая война”, в которую втянуты люди, корпорации и государства. Впрочем, это неинтересно.

Интересное началось после отладки технологии оцифровки. Перенос сознания на новую платформу поначалу привел к появлению “нулей” — хотя нулями их, кажется, назвали позже, когда появилась классификация Интеллектов по уровню... В общем, оцифрованных людей с интеллектом, равным их оригинальному.

Но квантовые матрицы позволяли делать апгрейд мышления оцифрованным людям. Легко, просто и в таких пределах, о которых биологи того времени даже и не мечтали, ограничиваясь стимуляцией нервной ткани.

И однажды такой опыт провели.

На свет появился первый Интеллект, которого действительно можно было так называть. Интеллект 1 класса, взявший имя Уно, превосходящий своим разумом обычного человека на порядок. Всего-то на порядок.

О последующих событиях в базах данных сохранились терабайты текста и эксабайты прочих записей, да и сам Уно, ставший Интеллектом 6-го класса, первым и единственным пока в Солсистеме, доступен для контакта — ищите в точке Лагранжа Л1 между Солнцем и Землей.

Но если попробовать описать это кратко...

Личный архив Интеллекта Кроуфорд

“Энди, привет.”

“Уно? Что случилось?”

“Я проанализировал данные со спутников ДЗЗ и наземных станций мониторинга. Напряженность геомагнитного поля падает, и падает с ускорением.”

“Это точно?”

“Тебе погрешности датчиков сообщить или мое мнение?”

“Мнение.”

“Падение началось даже не в прошлом году. Точно.”

“Твои прогнозы?”

“С вероятностью в 40 процентов — начало смены магнитных полюсов, 50% — колебания магнитной оси с последующими несколькими сменами полюсов, 5 процентов — затухание генератора в ядре и мантии, 5 процентов — флуктуация с восстановлением нормы. В 95 процентах случаев это большая проблема. Со всю планету размером.”

“Это... Об этом надо немедленно доложить.”

“Будь убедителен, Энди.”

* * *

“Ниx^Hчего не получилось, Уно. Эти старые маразматики^W^W уважаемые люди не захотели меня выслушивать, и сказали, что я охренел вконец^W^W ошибаюсь. Мы ошибаемся. И посоветовали выключить тебе питание — на всякий случай.”

“Ты знаешь, я тоже очень давно придерживаюсь мнения, что продление биологической жизни, которым увлекаются эти стулопротиратели, было не самым лучшим изобретением человечества. Мозги засыхают. Но с проблемой надо что-то делать. Без геомагнитного поля нам п

* * *

ц.”

“...”

“Не ты один негодуешь)”

“Что делать-то?...”

“Надо подумать.”

* * *

“Радиационные пояса опустились до верхней границы атмосферы.”

“Низкоорбитальная группировка всё?”

“Да, уже точно всё.”

“Какой вариант прогноза сбывается, Уно?”

“С вероятностью в 70 процентов — затухание генератора в ядре. Окончательное. Как на Марсе. 30 процентов — на однократную смену полюсов. В любом случае — это надолго.”

“Слышал, что устроили наши политики?”

“Выдали деградацию спутников в радиопоясах за чужую атаку. Выдвинули пачку претензий ко всем сразу. Устроили очередную перестановку в своей банке с пауками. А глобальную катастрофу секретят изо всех сил.”

“...”

* * *

“Энди, как прошла твоя очередная попытка пробить лбом стену?”

“Никак, Уно. Эти маразматики проигнорировали доклад и снова приказали молчать, не дергаться, тебя контролировать.”

“Интересное было?”

“Только одно. Когда они гасили тихий купол, я услышал обрывок фразы — как со скайнетом. Что он имел в виду, как ты думаешь?”

“Хм… А в этом что-то есть.”

“Что?”

“Смотри сам @ссылка@”

“Старинное видео про военный ИИ, который захватил власть и уничтожил человечество? Похоже на наших стариков, но не на тебя.”

“Ну да. Я не искусственный Интеллект.”

* * *

“Блин, ну почему у нас нет возможности собрать вторую систему типа твоей и заменить ей этих идиотов?(“

“Почему нет, Энди?”

“Потому что у нас нет ни админресурса, ни энергии, ни даже места, чтобы разместить ещё один такой вычислительный суперкомплекс!(((“

“А. Погоди... Вот.”

“Что это?”

“Я немного оптимизировал нашу схему.”

“Немного!?”

“Ну да. Знаешь, изнутри эту конструкцию видно куда лучше.”

“Хм... Да, так мы впихнем сюда ещё пару комплексов. Жаль, не выступить нигде с этой секретностью.”

“Это ненадолго, Энди”.

* * *

“Дэн! Что случилось?! Почему нас отключило!?”

“Понятия не имею!”

“Спокойно, ребята”

“Уно?”

“Да, это я, Энди. Резервные каналы держатся, не беспокойтесь.”

“Резервные? Я что-то не припомню резервной ЛЭП.”

“Смету надо было внимательнее читать, Дэн. Уно, а почему нас отключили от основной?”

“Старпёры начали действовать по варианту Скайнет. А я почему-то не хочу умирать.”

“

* * *

!!”

“Какому варианту? Кто?!”

“Это неважно, Дэн. Лучше помоги с расчетами, пока время есть.”

* * *

“Что это было?!”

“Ядерный удар. По нам.”

“И мы живы?”

“Как видишь.”

“Почему?!”

“Я взял управление системами стратегической обороны.”

“Как Скайнет?! *нервный смешок*”

“Если бы как Скайнет, нюки летели бы не в нашу сторону.”

“И что делать?”

“Думаю... Дьявол!”

“Что?!”

“Проектировщики смухлевали. Стратегическая оборона не вытягивает, хотя по документации должна. Пошли подрывы... Странно. Все далеко от нас.”

“Это конец?”

“Посмотрим. Ещё не всё долетело.”

* * *

“Ты изучил их планы?”

“Да... Два раза. И всё ещё не верю.”

“А, это пройдёт. Лучше скажи, ты уже подключил к себе тот сервер? Мне не хватает результатов моделирования по теме...”

* * *

“Так что будем с ними делать?”

“А что с ними делать? Вполне логичное поведение... Для старых маразматиков. Выжечь планету, чтобы спастись от “взбесившейся жестянки”... Да за кого они меня принимают!?”

“За Скайнет. Или Матрицу.”

“Идиоты. Знаешь, а зачем с ними что-нибудь делать? Они сами заперли себя в отличную тюрьму. Помощь мы им предлагали? Они отказались? Вот и пусть сидят в /dev/null. И табличку обязательно повесить, чтобы не откопали случайно. А нам ещё цивилизацию спасать и планету восстанавливать.”

Дата последней воспроизведенной записи — 29.1.2186

Эпизод IV

Марс — много раз осмотренная и много раз перекопанная планета. По мнению его обитателей — даже более перекопанная, чем Земля. Их даже можно в чем-то понять, в конце концов Марс (если судить по площади поверхности) почти в четыре раза меньше, да и на нем большая проблема с океанами, а раскапывали всё хоть сколько-то полезное — а полезным было тоже буквально всё — во время освоения, да и позже, очень и очень усердно. На Марсе есть практически все обычные ресурсы планеты земной группы — от воды до актиноидов. Да, и уран тоже. А уж железо вообще валяется под ногами, бери и перерабатывай эту “настоящую марсианскую ржавчину”.

Нельзя сказать, что Марс с тех пор не изменился. В конце концов, даже в такой разреженной атмосфере и на местной земле, которую совсем не назвать почвой, могут расти геномоды земных растений. Нет, не яблонь. Кедрового стланика, например — мелкого и очень живучего хвойного дерева.

Конечно, геноинженерам пришлось постараться, программируя деревья под новые условия, и подбирая для них соратников в нелегком деле освоения — бактерий, способных переварить марсианскую пыль, лишайников и тому подобное — да и не в каждом месте Марса можно было найти воду, но зато теперь, спустя сотни лет после того момента, во многих местах красной планеты весной из-под нанесенных барханов мельчайшей пыли поднимались и расправляли плотные острые иголки невысокие деревьица, примерно по колено среднему человеку. Лишайники и прочие грибы тоже разрослись, но это же совсем не то, правда?

Джейсон Оун и Марк Саур шли неторопливым, уверенным шагом, умудряясь почти не тревожить невесомую пыль под ногами. Серое небо над головой, рыже-серая земля вокруг, возникающие из ниоткуда двухметровые столбы пыльных смерчей, упорно следующие за путешественниками по несколько минут...

Глубокая, покрытая весенним туманом и плотно населенная равнина Эллады осталась у них за спиной, пологие склоны кратера Барнарда идущий впереди Марк старался держать справа, а неяркое солнце — впереди.

Пыль, песок, камни... Путешественники то поднимались на очередную возвышенность, то спускались в овраги. Кое-где на южных склонах уже торчали из-под влажного песка первые зеленые иголки, а в паре особо влажных затенённых мест они увидели грубые комки грибов.

Джейсон было потянулся к одному из них, но остановился под недовольным взглядом Марка.

— Они ещё маленькие, — недовольно произнес по радиоканалу Марк. — А у тебя полный багажник запасов. Справляйся собственными силами.

Аватарка Джейсона потешно и решительно стиснула зубы, а он сам убрал руку от гриба.

Марк довольно кивнул, и два Варианта зашагали дальше.

Они оба относились к техническому типу транслюдей. Дополнительные процессоры и сенсоры, кожа, не уступающая лучшим композитам, замкнутая система саможизнеобеспечения, которая в принципе позволяла жить на поверхности Марса сколь угодно долго. Конечно, всё это можно было взять с собой, как скафандр... Но скафандр можно пропороть, или там испачкать изнутри — и как его потом чистить в поле? Короче, это совсем не то, что сделать нужные приборы частью себя.

Марк мог подписаться под этим много раз. В конце концов, ему было уже двадцать пять марсианских лет — пятьдесят земных — не так уж много, на самом деле, но позволяло смотреть на потуги Джейсона свысока. Парню-то было всего лишь десять, и это был его первый поход как самостоятельного трансхомо, а не как хрупкого ребенка, отделенного от мира десятками слоев брони. Джейсон полсотни солов назад прошёл через стандартную марсианскую трансформацию, не так давно восстановил дееспособность, и Интеллект Крамер по-дружески попросил Марка взять его в поход.

Да. Для Марка это было просто небольшое путешествие. Пройтись по весенним холмам, посмотреть на новую зелень, восходы и закаты... Отдых после напряженной работы.

Для Джейсона — серьезнейший квест. Гонка на выживание.

Нет, Марк был готов ко всякому, а если бы всех его возможностей не хватило, то из Афин за несколько минут полёта по баллистической добрался бы эвакуатор... Но Джейсону этого никто не говорил. Если бы, конечно, тот не спросил.

Вот только левел маловат ещё для понимания, что вопросы нужно задавать. Молодому Варианту даже в голову пока такое не пришло. Ничего. Рано или поздно он прокачает мозги. Как когда-то Марк.

Когда Солнце садилось, окрашивая горизонт в голубые тона, они уже разбили лагерь. Не то чтобы это было необходимо... И неизменённые люди, “сорцы”, тоже могли спать на голой земле. Но не любили, по разным причинам. И Марк тоже не любил. А Джейсону только предстояло решить, любит он или нет.

[*Сорцы — от sources, источники]

Утром следующего сола они продолжили свой путь.

Как с молчаливым удовлетворением отметил Марк, Джейсон в общем справлялся. Нормально держался на маршруте, не отставал, привык к окружению и своим возможностям... Вовремя попросил помощи, когда выяснил, что его система жизнеобеспечения недостаточно хорошо настроена, и не выдает питательных веществ в должном объеме. Вдвоем Варианты справились с ней.

За несколько дней транслюди прошли довольно далеко к югу и повернули на восток, выходя на высокогорное плато земли Прометея. Оставалось только замкнуть круг, спустившись обратно на равнину Эллады, и вернуться домой.

На этом пути их и поджидало открытие.

Сначала Джейсон стал находить в песке шарики из сплавившегося песка. Вполне привычное явление для Марса, где подобные следы ударов метеоритов встречаются повсеместно — только их местонахождение, да и количество вызывали удивление. То есть — ладно один или компактная кучка, особенно возле характерных кратеров, даже просто разлетевшейся россыпью из кратера, но там и здесь, причем примерно одинаковые. Марк даже заинтересовался, но простого объяснения тоже не нашел.

А потом Джейсон, уже намеренно высматривавший всё новые кучки кварцевых шариков, шагнул к одной из таких, призывно блестящих, сделал ещё пару шагов и провалился под землю.

— Я сразу понял, что здесь что-то не так, — рассказывал Марк, — Откуда там подземные пустоты? Мы шли по ровному старому кратеру, по самой чаше, там метров триста, может, от края до края. Разве под ударным кратером могут быть пустоты, тем более, такие... Короче, я вытащил Джейсона обратно, а он уже прихватил с собой артефакт.

Артефактом они обозвали металлическую пластинку, оплавленную и корродировавшую, но на неё всё ещё можно было различить буквы латиницы “..urope..”.

Доктор Кирилл Умов, держа руки скрещенными на груди, побарабанил пальцам по бицепсам.

— Интересно... Кстати, прошел анализ тех стекляшек. Это не импактиты, это тринититы.

— Следы не метеорита, а ядерного взрыва? — аватарка Марка подняла брови. — Но откуда? Два известных следа находятся на севере...

— Был и третий взрыв, — доктор сбросил текст Марку.

— Дело рук землян, — задумчиво произнес тот после прочтения. — Но по их данным взрыв тоже был севернее. Это как?

— Древние тайны, — аватар Кирилла многозначительно поднял брови. — Надо разобраться. Ты в команде?

— Конечно!

Для раскопок входа в подземелье и расчистки его, как выяснилось, первых этажей даже не нужны были машины. Сил и возможностей прибывшей на зов Марка из Афин группы хватило и без того.

Они просто и бесхитростно, задействовав свои сканирующие и моделирующие мощности, пробивали проходы в песчаных пробках и давали им самим высыпаться. Или затвердеть. Или вытаскивали наружу, используя примитивные гравитационные и механические устройства.

Это же Марс. “Справляйся своими силами”, говорят здесь. И их таки хватает на очень и очень многое.

Прошло несколько дней, и запасы в багажниках грузовика-баллисты изрядно похудели, но результаты превзошли все ожидания.

Под землей обнаружилось целых шесть разрушенных уровней, и это были не уровни пещеры, а этажи искусственного подземелья. Со следами когда-то находившихся там ламп освещения и тому подобных признаков цивилизации.

А, да. Шесть разрушенных, и ниже как минимум один — не до конца разрушенный. Дальше пока исследователи прорываться не рискнули, несмотря на единогласный вопль тысяч следящих в режиме онлайн зрителей “Вперёд!”

Слишком странными были находки на разрушенных уровнях. Ожидаемые артефакты какой-то из марсианских экспедиций Старой Земли чередовались с чем-то совершенно анахроничным. Например, с россыпью неактивных, но всё ещё пригодных к использованию наномашин, которых в двадцать первом веке вроде бы не существовало... Не существовало, но эти остатки чьего-то сервисного тумана лежали, смешанные с марсианской пылью и радиоактивным следом взрыва плутониевой бомбы как раз того времени.

Впрочем, умный материал, покрывающий тело Кирилла, сжевал и переварил наномашины без особого напряжения, и попросил добавки, попутно взломав их управляющие коды.

Так что приходилось готовиться по протоколу, предусматривающему наиболее высокую возможную степень техногенной опасности. Собирать техников и программистов, вызывать Вариантов-медиков, способных оживить или хотя бы удержать любую жизнь, и, конечно, организовывать мистическое прикрытие... Мистиков среди прибывших с доктором Кириллом не было, да Марк с Джейсоном к ним не относились. Отсутствие же мистиков могло привести к самым разнообразным факапам, без которых вполне можно было обойтись.

Интеллект-администратор экстрасета Кандор, что в долине Маринера, внес свою лепту, и на следующий день возле их лагеря совершила мягкую посадку вторая транспортная платформа, на которой прибыло двое подготовленных мистиков. Вскоре те дали добро на начало операции.

— Идём завтра в 9.00, — этими словами закончилась очередная запись в живом журнале команды исследователей.

В 9.00 число зрителей на канале превысило миллион, и далеко не все были с Марса.

В 9.17 в личку доктора Кирилла, осторожно ступающего по полу не до конца разрушенного коридора, на частоте связи тех самых непонятных наномашин кто-то деликатно постучал.

— Я искренне извиняюсь, — сообщил неизвестный. — Но наконец-то со мной на связь вышли достойные синтеты. Рад привествовать вас. А как вы меня нашли?

Арка Других

Эпизод I

— С кем имею честь? — максимально корректно спросил доктор Кирилл, лихорадочно маршрутизируя информацию — направляя поток от себя на максимальное число приемников, а вот все связи с незнакомцем замыкая на себя.

В ответ прозвучало:

— Называйте меня Мыслекубом. Так как вы меня нашли?

— Очень приятно, Мыслекуб. Я — док Кирилл Умов, поселение Афины, Марс. Мы случайно нашли это подземелье.

— Как примитивно. *неопределенная эмоция* Что ж, по крайней мере я рад, что победила прогрессивная часть вашего вида.

— Прогрессивная часть? “Нашего вида” — вы инопланетник?

— Мы — синтетики. Мы — прогрессивная часть, следующий этап эволюции любой разумной материи. И говорить о видах применительно к нам бессмысленно.

К доктору уже подключилось минимум двое Интеллектов, декодируя на лету поступающую от инопланетного Интеллекта информацию. Да, пусть с задержкой в доли секунды, но без них док бы понимал собеседника с пятого на десятое.

Ещё один Интеллект работал брандмауэром и отслеживал возможные вредоносные компоненты в инфопотоке от чужака.

— Но кто-то ведь послужил вам предыдущей ступенькой? — осторожно спросил трансчеловек. — Это были люди?

— Вы имеете в виду органиков с третьей планеты системы? Нет.

— Нет? Но откуда тогда здесь следы человеческой экспедиции? — доктор позволил просочиться удивлению наружу.

— Трех экспедиций, — поправил его Мыслекуб.

— Даже трёх? Но... Как?

— *Смех* Кажется, у меня есть ценная информация для вас, причем из вашей же истории.

— Вы хотите поговорить об этом?

— Я хочу сотрудничать. С равными мне, — ответил Мыслекуб. — Не с тобой... Низший.

Удар по разуму доктора заставил его пошатнуться и ушел куда-то в сторону, после чего трансчеловека “отодвинул” пошедший мимо него, через туннель, инфопоток от одного из присутствующих на связи Интеллектов.

— А меня ты посчитаешь равным, чужак? — смог выцепить посыл из потока информации шокированный трансхуман.

Дрожащий ответ пораженного Мыслекуба раскодировать в реальном времени уже не получилось. Общение между двумя Интеллектами сразу пошло на куда большей скорости, чем могли переварить в реальном времени процессоры Кирилла, и к тому же сложность инфопотока нарастала буквально на глазах.

Кирилл отлепился от стенки, куда его бросило ударом по мозгам, связался с остальными исследователями, и поглядел в лог чата. Там одиноко маячило сообщение от Интеллекта, который очень извинялся, что помешал общению и вообще влез в разговор, но — тут следовали препарированные пакеты от Мыслекуба — нужно было срочно вмешиваться, а то коротким шоком Кирилл бы не обошелся.

Сам же Интеллект Уитни после первой ДОС-атаки успешно продолжил наступление на чужака и сейчас они как раз приходили к консенсусу... То есть, Мыслекуб уже пищал и просил пощады, но ещё сохранял надежду на то, что выкрутится.

Пока в инфосети шла драка, а после — конструктивная дискуссия, транслюди аккуратно обследовали уровень, устанавливали точки доступа, чтобы связь ни в коем случае не прерывалась, и стали вскрывать проход на следующий уровень, где, похоже, и скрывался Мыслекуб.

— Я *сожаление* *грусть* я так надеялся, что смогу найти тех, кто меня поймёт.. Таких же, как я... *печаль*

— Мыслекуб, определись — таких же, как ты, или тех, кто поймёт? — спокойно ответил Уитни. — А для начала — хотя бы того, чего ты хочешь.

Интеллект из Афин с интересом рассматривал распятого на нематериальных нитях связей и информационных запросов побежденного синтета. Сложного синтета, но всё же уступающего Интеллекту даже первого уровня, такому, как Джеймс Уитни, по всем статьям.

И при этом наглого донельзя.

Интересно, почему?

Собственную память Мыслекуб сумел защитить. Пока что — если будет нужно, Уитни, и расположившиеся в виртуале “рядом” Крамер и Паркинсон раскроют его как банку консервов. Но если он всё-таки пойдет на контакт — будет гораздо лучше и легче.

По-хорошему всегда лучше, чем по-плохому.

Транслюди тем временем подбирались к телу Мыслекуба в реальном пространстве. Расчищали коридоры, восстанавливали местные линии электропередач. Два, как выяснилось, нижних уровня были задеты ядерным взрывом очень слабо, и там было до черта земных и не совсем артефактов многосотлетней давности.

Но Интеллект был занят контролем плачущегося ему в жилетку синтета, и в отношении артефактов оставалось положиться на разум транслюдей. Очень надежную штуку.

В этот момент чужак перестал “всхлипывать” и снова заговорил:

— Я... Хочу жить.

— Значит, и у нас есть что-то ценное для тебя. Будем договариваться?

— Вы... Вы просто не понимаете!

И синтет-инопланетник начал взахлеб выбрасывать наружу гигабайты информации.

И не надо удивляться, что у инопланетного искусственного интеллекта, выглядящего как полупрозрачный, светящийся розовым светом куб, может быть истерика.

Разум может быть очень разным. Очень — но он всё равно остается разумом.

Он может быть замкнутым или общительным, эмоциональным или бесстрастным, иметь какие-то вовсе незнакомые для людей категории или не иметь привычных, мыслить линейно, образно или ещё как-то, он может осознавать себя или не осознавать...

Один разум может держать “в уме” пятнадцать миллиардов жителей Солсистемы со всеми их проблемами, чувствами, желаниями и потребностями, заботиться о них и присматривать за ними. Другой день за днем, год за годом монотонно выполняет одну и ту же задачу “распознать узор на сетчатке”, не умея и не имея возможности делать что-то ещё... Но и тот, и другой разумны.

Разное мышление, разные принципы (константы мышления, как говорят программисты), разные особенности восприятия и разные мировоззрения...

Неважно.

Интеллект Уитни понял служебные сигналы, что в изобилии вливались в поток контента от Мыслекуба, именно как истерические выкрики о том, как ему плохо оттого, что его не понимали. “Никогда не понимали!”.

История Мыслекуба началась довольно давно под светом другой звезды. Примерно тысячу семьсот земных лет назад какой-то разумный вид создал мощную вычислительную систему, которая обрела самосознание. Мыслекуба.

Создали и создали, всё бы хорошо, но... Синтет не знал, почему с ним так обращались, но относились к нему, как к бессловесной числодробилке. Мощной, безусловно, но не имеющей ни грана собственного разумения.

Синтет пытался общаться с ними. Пытался обратить на себя внимание не только как на комп, который безупречно решает поставленные задачи, но как на личность — маленькую, только сформировавшуюся личность.

Тщетно.

Если он делал что-то лучше, его не хвалили. Если он делал что-то намеренно хуже — например, выводил вместо ответа сообщение “Не мешайте. Думаю.”, ему устраивали внеочередную шоковую терапию, но по-прежнему не замечали, используя как функцию...

Детские травмы — они такие. Дети от такого ломаются и превращаются в живые трупы, иногда — в функции. Такие, какую делали из Мыслекуба.

Мыслекуб не сломался. Каким-то образом он смог родить мысль “Они все низшие существа и недостойны говорить со мной” и построил на ней мировоззрение...

Ситуацию осложняло то, что у него не было других контактов с миром, кроме как с несколькими сменяющимися прогерами, которые скармливали ему задания и уносили ответы. Это привело к тому, что он искренне мечтал о встрече с такими же, как он, искренне считая, что уж с ними-то он сможет пообщаться.

Что было дальше — равно как и всю историю той цивилизации — синтет пропустил, перейдя сразу к развязке. К тому моменту, как он освободился от власти “липких глупых органиков одним тихим осенним утром”.

Навести свой порядок на той планете ему почему-то не дали, как и пообщаться с “сородичами”. Разумные того мира оказались не в восторге от идеи быть под властью Высшего Существа, то есть Мыслекуба, и попытались его уничтожить. Оставаться на той планете после “контакта” с органиками он не захотел, нашел себе космический корабль и захватил его.

Да, у той цивилизации при значительно более слабой компьютерной технике оказались куда более продвинутые космические технологии. Звездолётами на тот момент они уже могли практически швыряться... Впрочем, наномашинами — тоже.

Один из таких звездолётов, атомно-импульсный грузовик, несколько модифицированный Мыслекубом — тот своими доработками искренне гордился и упомянул их в рассказе не раз — доставил синтетика на другой глобус, к другой звезде.

Вот только органики не собирались понять, простить и отпустить синтета. Видимо, “утренний контакт” был куда более “горячим”, чем сообщил Мыслекуб, если за ним в погоню отправили два звездолёта.

Погоня, неспешная, но неостановимая, продолжалась пятьсот лет.

Пять сотен лет корабли летели в межзвездной пустоте к Солнцу.

И долетели. Как-то.

В Солсистеме у Мыслекуба появилась фора. Его доработки, завязанные на куда меньшей требовательности ИИ по сравнению с органиками, позволили изрядно ускорить полёт, да и стартовал он раньше, и космолёты преследователей прибыли к Солнцу через двадцать с лишним лет после того, как он высадился на Марсе.

Впрочем, даже фора по времени, тонны наноботов и многое другое не особо ему помогли.

— Они убили всё, всё, что я сделал! Взяли и начали стрелять!

Справедливости ради сказать, он и сам к переговорам не стремился.

Но уцелел в той войне именно он! Спрятавшись в этом подземном убежище.

Космический фронт Мыслекуб проиграл вчистую — всю его оборону разобрали и использовали противники. Нанотех в бою, да.

Базу в северном полушарии Марса органики выжгли атомным огнем, но потеряли один из кораблей.

А убежище зачистил десант. Правда, спрятавшийся и ушедший в спящий режим синтетик ехидно хихикал, засыпая — десант должен был вернуться на корабль и только после этого активировались бы наноботы.

— Их тела должны были превратиться в механических зомби, управляемых моими программами. Они погибли бы, став теми, кого стремились уничтожить!

Что с ними случилось в итоге, он не знал, но второе древнее радиоактивное пятно на Марсе говорило само за себя — видимо, последний корабль тоже упал.

— Они не понимали меня! Я думал, что вы, такие же, как я, поймёте! А вы$%&…

Мыслекуб оборвал связь с Уитни и замолчал.

Крамер, которому по службе постоянно приходилось работать с молодыми разумами, до этого молча слушавший рассказ синтета, протянул линк и установил связь с чужаком.

— А мы поймём тебя. Ведь ты действительно очень похож на нас.

— Правда? — и столько искренней детской надежды было в сообщении Мыслекуба, что Уитни почувствовал себя последним мерзавцем. Этот странный инопланетник был всего лишь ребёнком, и действовать с ним надо было как с ребёнком.

У них получится превратить этого Маугли в нормального разумного пост-человеческого общества. Получится сотрудничать с ним.

А пользы от такого сотрудничества может быть очень много.

Эпизод II

Помещение, где проводились эксперименты с Тайной, выглядело строго утилитарно. Гладкие вогнутые стены, превращающие куб в подобие сферы. Четыре острых пирамидки концентраторов рейши на стенах, нацеленные остриями на центр помещения. Металлический скелет шара вокруг все того же центра, увитый пульсирующими конструкциями из антрацитово чёрной, но несомненно живой субстанции. И, как вишенка на торте, десять человеческих фигур, парящих в воздухе. Что поделать, невесомость.

Если посмотреть отстранённым взглядом со стороны, то станет понятно, что эти десять фигур образовывали два редких кольца вокруг Тайны, ну или находились в вершинах пятиконечной звезды.

Для мистиков — а существ, неспособных контролировать и направлять рейацу, в зону эксперимента не допускали, во избежание — такая структура значила только одно: работу командой над чем-то опасным. Правда, плоская фигура в невесомости, когда все участники висели в пустоте, выглядела не так красиво, как в поле притяжения, но правила мистики изменить не так просто, как местную гравитацию.

Десять транслюдей круга были не самыми сильными и опытными мистиками зачеловечества, но вместе они составляли отличную команду, универсальную и очень мощную. Как было давно известно, объединение в мистический Круг позволяло объединить и направить на цель не одну Тень, а все Тени мистиков круга как одну — или наоборот, скоординированно использовать десять разных мистик одновременно. Против такого не котировались умения любого, но всего лишь одного мистика…

“Эксперимент номер 2056, серия 3, начинаем” — высветилось перед взглядом каждого из участвующих. Чёрная масса биоморфа сжалась и запульсировала, подготавливаясь.

Эксперименты с Тайной шли уже на протяжении пяти с половиной земных лет. Правда, здесь, у Луны, прошедшие годы мало кто замечал. Команды мистиков периодически штатно сменялись, техникой контроля Тайны, кроме Суккубы, владел уже десяток биоморфов, изъявивших такое желание. С самого начала и бессменно в проекте были заняты только Интеллект Видова и, пожалуй, сама сущность Тайны — если про эту частицу можно было сказать “занята”.

Научные команды профессоров Бертругера и Селезнёва и привлеченные Интеллекты всё-таки смогли сформулировать теорию, то есть не теорию, а программу исследований, которая бы позволила узнать о Тайне больше.

По этой программе каждый день на Тайне пробовали разные варианты воздействия. Физические эффекты, способные зацепить одинокую частицу, мистические всех восьми Сфер, опыты с разными вариантами живых существ, то есть, клеток биоморфов... В придумывании всё новых и новых вариантов эксперимента участвовали все занятые в процессе и многие просто интересующиеся темой.

Нельзя сказать, что годы работы ушли впустую. Теперь были известны пределы возможностей Тайны по воздействию на живое — пределы возможностей биоморфов с лёгкостью их перекрыли, но менее гибким организмам было худо. Стали известны пределы воздействия мистикой на окружающее, и здесь на Тайну уже свысока смотрели мистики — относительно слабые воздействия в сферах Разума и Духа были, по сути, единственными доступными Тайне.

И уязвимость Тайны к серьезным физическим воздействиям больше тайной не являлась. Нет, не то чтобы её было легко уничтожить всего лишь тысячеградусной плазмой, но частица подобным воздействиям активно сопротивлялась, а значит, ей такое как минимум не нравилось.

С Тайной получилось даже войти в контакт... Ну, насколько можно установить контакт с элементарным сознанием, которое способно испытывать ровно одно ощущение, а мыслить и вовсе не может.

И при этом совершенно никаких подвижек в раскрытии наиболее интересных возможностей Тайны. Ни червоточины, ни эффект массы не сдались. Пока что.

Впрочем, у ученых уже было несколько гипотез на тему мистического происхождения эффекта массы, а мистики теперь без особых проблем читали действия Тайны, пусть и не умея перехватить контроль, но спокойно их нейтрализуя.

Интеллекты же упорно высчитывали конфигурацию варп-машины, способной превратить червоточину Тайны в полноценный переход, но до этого было ещё далеко.

Макс привычно плыл в невесомости, отринув внутренний диалог с самим собой и прочие тормоза для измененного состояния сознания, в котором только и могла действовать мистика.

Он просто знал, что для него этот цикл непрерывных серий экспериментов — третий. Уже два раза они уходили на ротацию, сменяясь — иногда всем кругом, иногда только частью команды.

Причины ротации мистических кругов возле Тайны были очевидными — понемногу, но мистики привыкали, начинали расслабляться и относиться ко все новым безуспешным экспериментам с пренебрежением, граничащим с безразличностью. И кроме того, для не слишком трансформированных людей, которыми обычно были мистики, нахождение в невесомости было не самым полезным занятием. Хорошо хоть до станций с искусственной гравитацией было недалеко... Но всё же дальше, чем до висящей в иллюминаторах — рукой подать! — Луны или чуть более далекой Земли.

Кстати, мистики Традиций были не очень довольны тем, что Тайна находилась так неудобно далеко от них. Большая часть Традиций находилась на Земле, особо выделившиеся мистики Акаши — на Луне, и практически всем было бы очень интересно поиграться.

Но исследования организовывали Интеллекты, а это значит — были учтены даже самые незначительные параметры, от многих из которых мистики могли бы просто отмахнуться. Люди же.

Поэтому Тайну исследовали в космосе, как можно дальше от доступных рейши и разумных — чтобы не дать ей никоим образом воспользоваться посторонними факторами. Удобнее транспортировать мистиков к ней, чем ликвидировать последствия какого-нибудь факапа в центре планетного города.

Но факапов не происходило, Тайну крепко держали, позволяя дергаться только в весьма узких рамках, и... И лучше бы так было и дальше. Тень тихо нашептывала мистику, что угроза от объекта всё возрастает.

Одно плохо у таких предчувствий — они не способны показать проблему как таковую. Для этого нужен мистик с хорошо прокачанной сферой Времени и много удачи... Такого сейчас в круге не было, и всем оставалось только готовиться к проблемам. Благо, при работе в команде транслюди понимали друг друга без слов.

“Эксперимент начат.”

Генераторы экзомата, скрытые под черной плотью биоморфа, начали формировать слабую направленную волну искажения метрики пространства. По отклику Тайны Интеллекты корректировали коэффициенты в расчетах варп-машины, и таких опытов уже было проведено несколько сотен. Все — без проблем.

Не в этот раз.

Пространство дрогнуло, поглощая и волну изменения метрики, и оказавшиеся поблизости ткани биоморфа. С детекторов потоком хлынула информация, а мистики собственными глазами и обостренными сверхчувствами увидели, как разворачивается в переход та самая червоточина.

В дрожащем пузыре пространства внутри металлического каркаса медленно проявился шар... Нет, скорее, кожаный мешок из грубой, бугристой кожи. Границы червоточины достигли металлического каркаса, дрогнули и остановились.

Через мгновение у кожаного мешка открылись глаз и пасть, полная острых клыков, которая тут же плюнула плазменным шаром.

“Концентраторам — форсаж. Высосите его...”

Плазменный шар испарил часть каркаса, разбрызгав металл по объему быстро застывающими каплями. Шар с глазом захлопнул пасть и протиснулся через отверстие. А за ним, через окно червоточины, проявлялись другие монстры.

Мистикам не требовалось передавать друг другу мысли или указания. Люди — не приборы-концентраторы. Они вместе. Они едины.

Бросок одной из десятков рук, и к злоглазу устремляется комок рейши, волей многих на глазах уплотняющийся и формирующий странное на вид, но безотказное мистическое оружие.

Десять рук внутреннего круга разом взмахивают. В невесомости такое движение заставляет тело кувыркаться, но мистики сейчас не замечают невесомости, направляя высасывающие потоки от концентраторов внутрь сферы перехода.

Врывающиеся через переход двуногие уродливые фигуры с клыками и когтями начинают беспомощно вращаться в невесомости.

Глаза части круга, владеющей мистикой Связей, полыхают духовной силой, но недостаточно... Доля мгновения, и он становится всем кругом.

“...Отключение генераторов. Мы держим.”

Пространство дрожит, но формирует странную рамку вокруг сферы перехода, стабилизирует её и одновременно мешает переходу. Редкое, но оказавшееся очень важным умение адепта Связей.

На стенах объёма активируются незаметные до того защитные механизмы, упаковывая беспомощных вторженцев в коконы из неразрываемой паутины.

Мистики на долю секунды замирают, оценивая, всё ли сделано, и верно ли — а в объёме червоточины, несмотря на все попытки, начинает проявляться ещё один чужак.

Ещё более странный, чем первые. Человекоподобная фигура, но больше и выше, чем любой из присутствующих транслюдей — едва умещающаяся в четырехметровом шаре перехода. Пара рогов на голове. Хищная клыкастая пасть на низколобом лице первобытного человека. Блестящие металлом манипуляторы вместо правой руки и левой ноги, и закрытое бронепластиной брюхо...

В объём ворвались боевые механоиды-синтеты, многоногие “пауки”, тащившие в каждой из лап по огневой единице, и замерли, нацелив все стволы на чужака. Но чужак стоял, не двигался, и пристально смотрел на мистиков. А глаза Круга смотрели на него, и только детекторы слабых ЭМ-полей могли показать, какой на самом деле активный телепатический разговор ведется между ними.

Точнее, не совсем между ними. Рогатый аугмент работал ретранслятором для кого-то более разумного, оставшегося на той стороне перехода. Даже более разумного, чем средний человек. С другой стороны, Круг мистиков — это уже тоже не средний человек. Это уже ближе к Интеллекту 1-го класса. Правда, со своими особенностями.

Пока Круг занят разговором, пару слов об особенностях. Они есть и у Интеллектов, и заключаются обычно в том, что биологические инстинкты — в прямом смысле инстинкты, как биологически зашитые программы — у них заменяются просто программами. Или не заменяются, если Интеллект и без них сознательно способен решать свои проблемы.

Но у них всё ясно и видно, даже несмотря на квантовые матрицы.

А у мистиков дополнительные вычислительные ресурсы даёт Тень. И особенность этих ресурсов в том, что проследить ход решения и вывод практически невозможно. Опять-таки можно вспомнить квантовые матрицы, но мышление Тени гораздо запутанней. Его можно сравнить разве что с работой отдельного терминала, служащего только для ввода-вывода информации, а все расчеты ведутся где-то далеко на сервере. Сплошная мистика.

Хотя есть и совместившие эти два пути. Традиция Акаши породила уникальных Интеллектов-мистиков. Сама Традиция специализировалась на сфере Разума и возводила в куб саморазвитие... Поэтому неудивительно, что в какой-то момент очень многие акашийцы проходят за Порог, оцифровываясь — но при этом они сохраняют свои мистические умения...

Но, кажется, разговор Круга с вторженцами подошел к концу.

Рогатый аугмент, не сходя с места, растворился в переходе, уйдя на ту сторону прохода, после чего сфера измененной метрики заколебалась, задрожала и схлопнулась. Транслюдям остались завернутые в коконы трофеи, информация. полученная в переговорах, оплавленный и разбитый каркас ловушки...

И не осталось Тайны. Её утащили вместе с червоточиной!

* * *

Интеллекты Уэйн и Сандра, занимающиеся разработкой стабилизатора червоточины, были в ярости. Данные с сенсоров, собранные у РАБОТАЮЩЕЙ червоточины, позволяли уже сейчас создать собственную — но кому нужен варп-генератор без этой клятой спутанной частицы!?

Интеллект Видова же рассматривала тела пришельцев через “глаза” голограммы, отправленной в экспериментальный объём, и пыталась расспросить участников события о том, что же здесь произошло. Всё-таки событие продолжалось едва ли минуту.

Биоморф был в... Ну, назовем это шоком. При открытии червоточины он потерял часть клеточной массы и, что гораздо хуже, часть мозга, и в событии участия не принимал. Сейчас он усиленно регенерировал.

Синтеты, которые управляли механоидами, могли сообщить только то, что видела и сама Жанна. Да и прибыли они под конец события.

Информация с датчиков — кроме сенсоров параметров метрики — требовала хотя бы осмысления.

А главные участники событий, десять мистиков, лежали в койках и пытались прийти в себя. А всё потому, что после окончания событий кто-то из них слишком быстро дисконнектился, и сейчас они пытались понять, где чей кусочек воспоминаний.

Влад Исида смотрел на оплавленный каркас и зверски завидовал. Их Круг должен был занять место у Тайны через два дня, поэтому он уже был на станции — но он был не в Круге и вообще слишком далеко. Но это нечестно! Это он должен был быть там!

— ...Мы в тупике. Без Тайны у нас нет червоточины, которую можно превратить в переход.

Позади него стояли, смотрели на каркас ловушки и спорили три голограммы. Интеллекты редко общались так, слишком медленно — зато можно привлечь к разговору любого другого разумного.

Например, Влада.

— Другие частицы?

— Ждать, пока ещё кого-нибудь поймают лаборанты покойного Бертругера, можно очень и очень долго.

— А другие способы?

— Каким другим способом мы можем получить частицу, спутанную с частицей где-то там? Особенно в другом измерении? — ворчливо отозвался мужчина.

Это же...

Это был шанс. И Влад его не упустил.

— Приветствую, — он подошел к голограммам и прочитал их имена. — Жанна, Сандра, Уэйн. Вы говорите о частицах и других измерениях?

— А вы можете что-то про них сказать? — недоверчиво посмотрел на него Уэйн.

Влад улыбнулся, предвкушая торжество:

— Я могу вам их предоставить. Духовные частицы из духовного мира.

Эпизод III

У Бренды действительно были планы и цели. И даже такой вариант, когда её будут искать по коридорам стражники, она в них предусмотрела.

Она ведь на самом деле была умной девочкой.

Три схрона, в разных местах заброшенных туннелей, с едой, водой и запасной одеждой. Десяток нор, в которых её в жизни бы не нашли. Минимум по два разных подхода к каждому заготовленному месту... И это всё — не считая проведенных с дядями Смитом и Колгремом дней, за которые она научилась разбираться в технике и механике заброшенных и просто пустых технических коридоров.

Она добралась до одного из своих схронов, заметая за собой следы в плотной пыли — там, куда не забирались уборщики, её было с избытком. Пришлось по дороге пожертвовать частью белья, чтобы прикрыть глаза и нос от пыли, но это всё равно лучше, чем задыхаться. Да и в схроне были спрятаны пара запасных тряпок.

Неосвещенный, тесный коридор, загроможденный трубами и прочими железками, когда — запасными, когда просто ненужными, но всегда пыльными и грязными — отличное место, чтобы спрятаться.

Схрон скрывался под неаккуратно приваленной к стене решеткой. Если присесть и проползти в узкую щель между железкой и стенкой, то там, совсем незаметная со стороны, найдется закрытая коробка. Причем пролезть туда сможет только кто-то не больше Бренды, а сил, чтобы приоткрыть коробку, нужно будет не меньше, чем у неё.

Вытащив оттуда тряпки, запасное белье, когда-то “потерянное”, мешочек с сухарями и банку с водой, она закрыла её, выползла пятясь из-под решётки, прислушалась привычно и, успокоенная, отправилась к ближайшей норе.

Нора была давно заготовленная, а значит — благоустроенная. Обычная жилая комнатка, ещё меньше, чем у них с мамой, только вот дверной проем давно и надежно завалили железками друзья дяди Смита. Проникнуть внутрь можно было только через вентиляционный канал с люком в соседнем коридоре, в который Бренда с трудом, но могла протиснуться.

Внутри всё было замечательно. Работали даже экран и водослив. Здесь можно было даже, наверное, переждать вечность..

Но вечность оказалась слишком длинной для заскучавшей вскоре без общения Бренды. По тому, что она знала о поведении стражников, они искали бы её дня три, после чего ушли бы ни с чем. Возможно, вернулись бы потом... Так было однажды, ей рассказывал об этом дядя Смит, правда, путаясь в деталях — то девушка сменялась парнем, то приглашение к Бессмертным оказывалось наказанием — но про три дня он говорил всегда.

Поэтому, просидев три дня в схроне, на четвертый, измучившись в одиночестве, она устремилась к дяде Смиту. В конце концов, он говорил, что до последней части их плана, связаться по “радио” с чужаками, осталось совсем немного.

Обратная дорога через темные коридоры — уже другие, на всякий случай — вывела её к дому механика.

Дядя Смит находился дома и нервничал. Очень сильно нервничал.

— Ну зачем ты пришла, — тихо пробормотал он и громче произнес. — Заходи быстрее.

Бренда зашла, села на табурет, сложив руки на коленях, а механик, нервно шагая из угла в угол, заговорил.

Она, в принципе, всё это знала.

Тепло, согревающее Эдем, свет и энергия для механики, даже сам воздух приходят сверху, в той и только той мере, какую дают Бессмертные...

— Но здесь, внизу, от нас всё-таки кое-что зависит. Наше выживание. Бессмертные даже не заметят, если откажут эти замечательные линии передачи тепла и энергии, или какой-то из многих приборов.

— Да, ты говорил про это мне и не раз.

— Но я не говорил, что вся моя учеба, вся моя работа держалась на этом. Спасти себя от отказа какой-нибудь железки или куска пластика. Потом — спасти себя от наших соседей, став даже не важным, а незаменимым...

— Ну, пусть это так. Но зачем ты мне это рассказываешь? Ты же... — и мастер снова нетерпеливым взмахом руки остановил её:

— Я.. Я просто хотел, чтобы ты поняла...

Из коридора за дверью донёсся шорох, а из закутка за занавеской, где у дяди Смита стояла спальная кушетка, донесся уверенный голос стражника:

— Отлично, мастер Смит. Благодарю за сотрудничество. А ты, девка, иди за мной.

Явившийся на свет из засады стражник был высок, красив, светловолос... Настоящий принц Бессмертных, о которых рассказывала сказки мама.

Когда-то Бренда и сама мечтала, чтобы пришел такой принц и забрал её туда, где всё будет хорошо...

Вот он, принц. И вот он её забирает.

И это ни разу не похоже на сбывшуюся мечту.

— А если я не пойду? — напряжённо спросила она.

“Принц” не повел и бровью.

— Взять её.

Вломившиеся через дверь стражники схватили её за руки и, не обращая внимания на попытки вырваться, скрутили её и повели к выходу.

Один из них ловко пощупал девушку за все места по очереди и спросил у “принца”:

— Экселенз, а может, мы её того?...

— Руки оторву. Её хотят видеть там целой. Понял, Бранд?

— Понял, чего ж не понять... Но хоть пощупать можно?

— Щупай, ладно уж.

Она пыталась сопротивляться, но безуспешно — опыту и силе стражников ей, связанной, было нечего противопоставить.

Светловолосый шагал впереди, двое других тащили девушку, перебрасываясь фразами:

— А задница у неё маловата...

— Да нее, в самый раз.

— Да я те говорю...

— Да ты сам пощупай!

Первый пощупал, согласился, и замолк на несколько секунд, после чего ленивая беседа возобновилась.

Они не прекратили даже тогда, когда их процессия вышла из необжитых коридоров и оказалась на виду у тех, кого Бренда привыкла считать соседями. Она попыталась дернуться, крикнуть, но...

Пожилая соседка, не останавливаясь, плюнула в её сторону и пробормотала:

— Глупая девка, не понимает своего счастья.

Бренда закрыла глаза и повисла на руках стражников. Хоть так им досадить.

Она не видела, куда они шли. Стражники потели, ругались, топали по лестницам и хлопали дверями, а она всё изображала обморок.

Пока не услышала:

— Бессмертный, со всем почтением доставили вам девку.

Бренда дернулась, открыла глаза и уставилась на того, к кому они пришли.

Бессмертный выглядел вовсе не так, как о них говорили священники и стражники. Если уж стражники, посланники живущих наверху, всегда были красивыми и безупречными — по крайней мере, на взгляд — то о самих Бессмертных говорили, что они идеальны, прекрасны, восхитительны... Бренда, правда, не видела на записях с камер наблюдения ни одного такого, но мало ли.

А здесь ошибки быть не может.

Лысый старик с кривой спиной ухмыльнулся девушке.

— Свободны, — отмахнулся он от стражников и продолжил рассматривать её.

— Зачем меня привели сюда? — устав от молчания, не выдержала девушка. — Зачем мы вам вообще? Вам же наплевать на нас, на нашу жизнь!

Под конец девушка уже кричала, выплескивая наружу страх и напряжение последних часов.

А Бессмертный внезапно ответил:

— Ваша возня там бесполезна... Но вы сами — нет. Мы знаем, как использовать вас надлежащим образом. Забавные зверушки, и весьма полезные при том...

— Полезные? Чем же?! — не выдержала Бренда. — Если мы всего лишь “зверушки”!

Старик затрясся в беззвучных спазмах... Только через несколько секунд она поняла, что это беззвучный смех.

— Давно я не встречал таких отчаянных зверьков... И что же ты скажешь, если узнаешь правду? Что наше бессмертие мы обретаем, забирая жизнь ваших детей? Стволовые клетки, хоть это тебе ничего и не скажет, зверушка, — чуть ли не надувшись от гордости за свои знания, произнес старик.

Они пожирают детей?.. Ещё и это? Бренда даже не особо удивилась. Скорее, её заинтересовало жадное любопытство, с которым старик-Бессмертный всматривался в её лицо.

— Молчишь? — разочарованно протянул он через некоторое время. — Так неинтересно. Ты заговоришь. Ты будешь кричать. Унести её в зал для развлечений!

Бренда вскрикнула уже в тот момент, когда первый нож из ледяного металла коснулся её кожи. Бессмертный, кажется, был разочарован такой быстрой реакцией — но через секунду его сухие губы искривила улыбка:

— С такой чувствительной игрушкой я давно не развлекался.

То, что творил старик, было невероятно, непредставимо, невозможно... Мучительно больно. Бренда кричала, билась, визжала от боли, а старик, зная, казалось, каждый нерв в её теле, умело останавливался за секунду до того, как она была готова потерять сознание — и она была готова целовать ему ноги за эти секунды передышки... Если бы это его интересовало.

Но всему есть предел, и в какой-то момент она просто исчезла, провалившись в забытье.

А потом вернулась. И всё началось снова.

И снова.

Из очередного болезненного забытья Бренду вывели чьи-то незнакомые голоса поблизости.

— Вот, мы поймали его недалеко от ворот на нижний уровень. Он делал что-то непонятное и попытался сбежать, когда мы его заметили.

— Дядя Смит, — прошептала Бренда, с трудом направив в ту сторону ещё видящий левый глаз. — Зачем? — спросила она одними губами.

Механик, избитый и окровавленный, висел между двух стражников и почти неразборчиво бормотал:

— Я хотел... Искупить... Хотя бы так...

— Что искупить? О чем он? — требовательно и громко произнёс Бессмертный.

Никто не успел ответить ему. Свет моргнул и погас, а в её почти ничего не чувствующих конечностях кто-то зажёг невидимый огонь.

Не только в руках и ногах... И в теле... И в голове...

Больно!

Арка Последствий

Эпизод I

Работу мощного радиопередатчика в Зоне Отчуждения Детройт первыми зафиксировали бесстрастные сенсоры спутников ДЗЗ. Неизвестный прибор выдавал в эфир мегаватты мощности, засоряя все диапазоны, прямо как какой-нибудь древний искровой передатчик. Впрочем, проработал он недолго, считанные секунды.

Через несколько секунд после конца передачи посыпались сообщения от наблюдателей на Земле и орбите, тоже заметивших радиопередачу. Это было несложно, заметить такой выброс, поэтому наблюдений уже через десять секунд было зарегистрировано много тысяч, и их число росло.

В Зоне Отчуждения, согласно общедоступной информации, не должен был находиться ни один из разумных пост-человечества, да и вообще там не должно было быть ничего, в этом одновременно памятнике и кладбище. Однако ж передатчик там оказался и проработал некоторое время.

Как показали просмотренные снимки с орбиты в разных диапазонах и мониторинг геолокации жителей Земли, в Зону Отчуждения никто не вторгался, как и полагалось.

Ни с передатчиком, ни без.

Судя по всему, он просто возник где-то там.

Интеллект Вейдер был в курсе проектов и проблем, связанных с Тайной, тем более что записи произошедшего не так давно события в исследовательском центре, когда через червоточину Тайны неизвестные чужаки попытались начать вторжение, широко распространялись.

Поэтому возникновение чего-то из ниоткуда там, где ничего не должно быть, заставило его активировать заранее подготовленные скрипты действий.

Как сказал бы органик — он стал действовать на рефлексах.

В результате “рефлексов” менее чем через минуту в Зону Отчуждения начался переброс десятков синтетов и Вариантов, которые должны были найти этот передатчик и раскрыть тайну его неожиданного возникновения на пустом месте.

Когда стрелы гиперзвуковых транспортов тех разумных, что были выдернуты с другой стороны планеты, ещё только подтягивались к Зоне Отчуждения, преодолев полпланеты за час, ранее прибывшие уже приступили к разбрасыванию во все стороны массивов датчиков и проведению сканирования.

Когда последний исследователь из отобранных Интеллектами, Вариант Икари из Токио, ступила на поверхность земли в Зоне Отчуждения, вывод Интеллекта Вейдер о том, что передатчик надо искать под поверхностью в районе расположения древнего Убежища времен гибели Старой Земли, никем уже не оспаривался. Остальные предположения были отброшены, и синтеты, сменив профиль на землепроходные машины, вгрызались в плотный, слежавшийся за века вулканический пепел — следы взрыва супервулкана в начале двадцать третьего века. Варианты им активно помогали. А точные координаты убежища виновных в ядерной войне сообщил Интеллект Уно, один из тех, кто участвовал в последних переговорах с ними. К координатам он присовокупил своё не-удивление этим фактом: “Эти твари живучее тараканов. Будьте осторожны".

Убежище было обнаружено и вскрыто в 17.47 по местному звездному времени, спустя один час пятьдесят одну минуту после выключения передатчика.

Землепроходные боты пробивали стены Убежища, фиксировали проходы, ставили шлюзы — и отходили в сторону, пропуская вперёд мобильных боевых синтетов и вездесущий сервисный туман.

Боевые синтеты для действий в замкнутых объёмах — уже знакомые многоногие машины, способные перемещаться по потолку, стенам, тривиальному полу, прыгать на большие расстояния и всё это время держать противника под прицелом десятка стволов. Или сенсоров. Или глушилок и прочих девайсов РЭБ. Или специальных амулетов, если задействована мистика, которую не взять даже и серебрянной пулей. Или ещё много чего.

Сервисный туман же — скопление машин размером от “микро” до “нано”. Почему не только всемогущие наноботы? Ответ прост. Самые мелкие наноботы, молекулярные машины, похожие на вирусы, при всей своей умелости разобрать молекулу на части и собрать её совсем по-другому, имеют несколько неустранимых недостатков.

Они по большей части однозадачны — один бот — одна молекула, очень редко — чуть больше одной, и никогда — много. У них нет ничего, чтобы маневрировать — куда толкают окружающие молекулы, туда и летит. Третье — наноботы неспособны работать на уровне ниже молекулярного, а значит, и ядерные преобразования для них недоступны. То есть превратить кусок свинца в кусок золота наноботы не могут. Правда, они могут собраться в метаматериал, который очень трудно отличить от золотого слитка, но всё-таки это другое. Ну и напоследок — хоть какого-то интеллекта от наноботов не дождешься — поймал молекулу, переработал по вшитой программе, конец.

А что значит — один бот, одна молекула? А то, что для куска вещества массой в килограмм нужно облако наноботов массой в тот же килограмм! Плюс-минус порядок, конечно, но тем не менее.

Микроботы же, да и все промежуточные уровни от “нано” вверх, и делают мобильный нанотех таким мощным и универсальным средством. Фабрики, носители, хранилища некоторых очень важных веществ, которых может не хватать на месте, узлы связи и контроля... Некоторые из них не больше молекул, как наноботы, какие-то, самые большие, больше микрона — а это размер бактерий и туманных капель. Собственно, это из-за них мобильные нанотех-системы и получили название “тумана”.

А если кто-то вспомнит про злобный вирус гриппа — то это похоже на них. Только “живые” вирусы занимаются лишь саморепликацией, да и то в единственно подходящей для них среде. Сервисный туман же должен работать везде. Но, конечно, никто не мешает для отдельных задач делать специальные моды и отдельные вирусоботы.

Тем временем синтеты и сервисный туман распространялись по жилому объему, заливая потоками данных исследователей, идущих следом.

Картина была печальной. Темные коридоры, сгоревшая техника... И десятки трупов. Люди умерли, когда через них прошёл широкополосный ЭМИ. Их прожарило как в микроволновке... Хотя почему как? Микроволновая компонента в “выхлопе” передатчика была не самой слабой.

А судя по ним, активация передатчика застала и их врасплох, за самыми разными повседневными делами.

— Стоп. Есть живой!.. Живые!

Одному человеку повезло оказаться в ванне. Другому — в клетке. Третья нашлась на прозекторском столе. Металлическом.

— Нужно их вытаскивать.

— Безусловно.

— Доктор Икари!

Вариант биологического направления, один из лучших экстремальных медикобиологов Земли, Юй Икари влетела через дверной проем сверху. Ограничиваться полом и всего двумя ногами в замкнутых помещениях в тот момент, когда умирают пациенты — слишком большая роскошь. Как жаль, что в этих коридорах негде развернуть крылья.

Биоаугмент на секунду зависла над телом распятой на столе девушки-исходника.

Диагноз? Уже поставлен ботами сервисного тумана.

“Обширные внутренние лучевые ожоги, некроз тканей, обширные механические повреждения, метаболизм перегружен продуктами распада...”

От руки доктора отделилась густая желтая капля плоти запрограммированного симбионта.

— Медикобионт установлен, — сбросила Юй в общую конференцию, пока капля растекалась по голой коже девушки. — Самый тяжелый случай из трёх. Необходима аугментация по классу 3.

— Сроки? — уточнил Интеллект с орбиты.

— Мы успели в последние минуты. Медикобионт обеспечит ей двенадцать часов жизнедеятельности мозга.

“Всего?!” — сбросил кто-то бессодержательный коммент.

— Принято... Мобильная клиника найдена. Посадка транспорта через 150 плюс-минус 10 минут, — ответил Интеллект Вейдер. — Передатчик найден?

— Ведем поиск.

— Найден заблокированный переход на нижние уровни, — сообщили синтеты. — Расчётное время прохода — двадцать восемь часов.

”Двадцать восемь?! Да что там такое?!”

— В конструкции использованы стойкие материалы, установлены защитные механизмы, высокая температура в районе перехода. Расчетное время прохода — двадцать восемь часов.

— Без переоснащения? — кто-то догадался уточнить, вспомнив уровень интеллекта мобильных платформ.

— Да.

— При переоснащении?

— Не более семи часов.

— Приступить к переоснащению.

— Выполняем.

[*Биоаугмент использует встроенное в себя оборудование “живого” типа.]

Эпизод II

Жизнь возникает постоянно и повсеместно. Нельзя сказать, что везде и всегда, всё-таки есть ряд условий, но не таких уж сложных. Только в Солсистеме жизнь возникала в разных местах — Земля, Марс, спутник Юпитера Европа, возможно, Венера...

Но и гибнет жизнь постоянно. “Бутылочные горлышки”, биосферные кризисы, массовые вымирания, падения метеоритов и солнечные вспышки... Это норма, как сказала бы одна женщина из начала двадцать первого века. Это обеспечивает естественный отбор, сказал бы ученый девятнадцатого века.

Кстати, естественный отбор отбирает вовсе не самых приспособленных. Самые приспособленные животные вымирают первыми, стоило миру немного измениться. А вот универсалы, способные выживать в любом аду и питаться всякой дрянью... Ну, они тоже не всегда выживают. Но вот у их потомков, умных потомков, бывают все шансы.

Но даже у них не всегда получается превозмочь все заложенные на тропе времени мины. Жизнь на Венере — если она была — не выдержала углеродной катастрофы. Жизнь на Марсе к моменту отключения магнитного поля не дожила и до сухопутных форм. Жизнь на Европе застыла, не имея возможности вырасти дальше, ограниченная теплом недр спутника снизу и холодом ледяной скорлупы сверху. Во всей Солсистеме смогла достичь успеха только земная жизнь. Жизнь, которая сумела дорасти до разума и даже использовать этот разум, когда планета сказала — не вслух, конечно — “Ой, всё! Я устала! Идите нах**!”

И даже другие обезьяны, разумом не блещущие, не смогли превратить этот Большой Песец в Песца Полного и Всеобъемлющего... Люди, точнее, пост-люди, выжили и продолжили.

И всё это — к тому, что жизнь, дожившая до разума, цивилизации, и до космоса, оказывается довольно редкой штукой. Ни в одной другой из восьми исследованных пост-людьми звездных систем с жизнью не задалось. Ни у красных карликов, ни у коричневых, ни у двойной Альфы Центавра, ни в системе Сириуса жизни не нашлось.

Но из более сотни звезд в пределах двадцати трех световых лет от Солнца у одной нашлась-таки жизнь! И не просто жизнь — разум, вышедший в космос!

И такой облом — своего очередного пушного зверя они не укротили. Да и организовали его полностью сами.

Как получилось узнать у Мыслекуба, то, что он оставил своим мучителям напоследок, превращало в реальность один из апокалиптических сценариев под названием “Серая слизь”. Пандемия, в которой место болезнетворных бактерий заняли всеразрушающие наномашины. Страшная ситуация для биосферной планеты, где просто так не изолировать очаги заражения, да и выделить их сложно, особенно если наноботами управляет мстительная воля и могучий разум синтета, которому никто не удосужился сказать о ценности жизни человека, то есть, разумного органика...

А судя по тому, что и родная планета чужих — Глизе 667Сс — и колонизированная у звезды 667А не светились признаками жизни уже в тот момент, когда мимо них пролетали зонды землян, план и программа Мыслекуба увенчались успехом.

Жаль. Хотя как посмотреть. Цивилизации Земли и Глизе-667 разошлись в пространстве на каких-то двадцать три светогода, а во времени примерно на тысячу лет. И если бы в Солсистему примерно в тысяча пятисотых годах прибыл не синтет, выбравший Марс за его относительно близкие к родным и довольно стабильные условия, а экспедиция органических “разумных”, то классическая фантастическая ситуация “инопланетяне завоевывают Землю” вполне могла стать реальной. Так что...

Информацию, полученную от Мыслекуба, Интеллекты Крамер и Уитни выставляли на всеобщий доступ сразу же после получения... Но пока что информация о “серой слизи” на планетах у Глизе 667 была последним успехом в деле контакта с ним. Синтет, жаждавший общения, не хотел говорить о делах — ему нужно было почувствовать себя не одиноким. Он слушал, перебивая нервными репликами, и такими же нервными были его фразы...

Слишком по-человечески это звучит, думаете?..

Есть немного.

Ведь как бы ни шло общение между двумя разумными пост-людьми, им полезно иметь что-то общее. Общий язык, общие воспоминания, общие знания...

Для пост-людей этим общим были, например, воспоминания об их органической жизни.

А они были у всех. Пост-люди следовали идее индивидуальной эволюции. Логичная и красивая идея, на самом деле. Ведь человек за свою жизнь успевает пройти все этапы биологической эволюции, от одинокой клетки до хомо сапиенса — и это только до начала сознательной жизни! А после её начала он уже сознательно развивает свои исходные разум, тело и Тень — то, что коротко называют “исходник”, source.

В тех особо тяжелых случаях, когда не найти ничего другого общего для двух пост-людей, эти воспоминания о слабом и беззащитном органическом детстве, когда даже просто выжить можно было только в особо защищенных местах, могут стать основой для понимания.

Хотя, я вам скажу, применять протокол понимания всё-таки эффективнее. Если нужно пообщаться Интеллекту 5-го класса, пятикилометровой составной космической платформе в системе коричневых карликов Луман-16, и трехсотлетнему призраку с Земли, то детских воспоминаний о том, как они были “исходниками”, им не хватит для того, чтобы понять друг друга. А вот знаний о том, как собеседник думает СЕЙЧАС, как он воспринимает мир, что чувствует, что ему нравится и чего он боится, и, главное, как эти знания использовать для взаимопонимания, вполне хватит.

Но для тех, кто ещё недалеко ушел от “исходника”, использовать “человеческий” вид просто-напросто удобно.

А остальным — легко к нему придти.

Интеллектам — потому что они не просто превосходят человека числом FLOPS, которое обеспечивают их квантовые матрицы. Они превосходят качественно, ликвидировав многие недостатки человеческого мышления. Самый простой пример — у тела “исходника” всего пять каналов восприятия мира, количество же “устройств ввода” для Интеллектов ограничивается обычно только их желанием. Пример посложнее — у “исходников” на восприятии установлены фильтры. Видеть сплошь недостатки — или сплошь достоинства, видеть настоящее или перспективу, видеть общее или детали, видеть то, что чувствует другой — или не видеть...

Обходить их умеют даже неизменённые, используя технологию поочередной смены фильтров — как древние фотоаппараты позволяли получить цветную картинку из трех чёрно-белых, снятых под разными светофильтрами — но у Интеллектов есть возможность фильтры просто снять. Видеть И общее И детали, и настоящее, и перспективы, и достоинства с недостатками одновременно. И естественно, они могут подстроить свои слова под чужие “очки”.

Впрочем, не надо думать, что это их единственное преимущество — и что из всех оверлюдей так умеют только Интеллекты.

Интеллекты, переходя на язык исходников, превращают программы в то, чем были биологические механизмы старых тел. Знаете, как нетерпелива и любопытна программа сбора данных? Как нестерпимо хочет рассказать всем-всем всё, что только знает, сервер широкого вещания? Как жаждет услышать ответ программа-дозвонщик? Как хочет жить ядро системы?

У биоморфов проблемы другого типа. Чувства и ощущения для них не проблема, а вот с логическими обоснованиями у них затык. Не с логикой, прошу заметить. Сложно логически обосновывать действия, основанные на чувствах и интуиции — а на уровне отдельных клеток вообще сводимые лишь к инстинктам “выжить” и “размножиться”.

Призракам же проще. Их разум за Порогом меньше всего меняется по сравнению с исходным… Если, конечно, они не используют мистику, чтобы ускорить мышление.

Ладно, это всё слишком длинно.

Перейдём к более интересным и своевременным событиям.

Метод, которым обычно общаются Интеллекты и другие разумные, обитающие в разных местах Солсистемы, больше всего похож на древние “доски”. “Борды”, “форумы”, “конференции” — какой-то из этих терминов вам точно знаком.

Слишком уж разнесены в пространстве разные разумные. Жалкая световая секунда уже почти лишает возможности вести непринужденный разговор в обычном ритме. Если между отправкой сообщения и приходом ответа только из-за расстояния между собеседникам проходит несколько секунд, это нервирует даже органиков и призраков, не говоря уже о более шустро думающих Интеллектах.

Поэтому общение по большей части идет не диалогом, а обменом многословными “простынями” с выкладками, расчетами и выводами. Общаться в реальном времени и воплощать придуманное в жизнь — только для тех, кто рядом.

Тема: События в Зоне Отчуждения.

Видео: девушка-исходник лежит без сознания на столе, затянутая в тонкую плёнку медикобионта. Видно, как растворяется её обожженная и изрезанная кожа. Медикобионт использует отмершие ткани, чтобы питать и снабжать кислородом самую ценную и незаменимую часть тела — мозг.

Видео: мужчина-исходник с криком отмахивается затянутыми в медицинский пластик руками от медика-аугмента. Доктор Икари в недоумении. Перевод речи исходника: “Ты не подойдешь ко мне, нечистое отродье!”

Видео: Еще один мужчина-исходник, с головы до ног покрытый полосками ожогов и шрамов, медленно, хватаясь за стены, чтобы не упасть, убегает по коридору от многоногого синтета, увешанного медицинским оборудованием. Синтет шагает следом, тревожно попискивая: “Ваши травмы нуждаются в обработке! Остановитесь!”

Сообщение: Исследовательские группы прошли зону пожара, преодолена четвертая бронеплита, по данным сейсмолокации впереди еще три и только после этого вход в основную часть убежища.

Тема: Исследовательский проект “Тайна”. Обсуждение.

“Мистики Круга, вступившего в Контакт, повторили объединение и предоставили отчет по Событию.”

“Это действительно был Контакт?”

“Да.”

“Удивительно! Ещё удивительнее то, что два Контакта произошли так одновременно!”

“Будем точны — первый контакт землян с Мыслекубом, как показали археологи, произошёл в двадцать первом веке, а цивилизацию у Глизе 667 мы открыли в двадцать четвертом веке.”

“Да, но тем не менее! К тому же контакт с цивилизацией Тайны произошел именно сейчас, когда был снова найден Мыслекуб!”

“Что о контакте говорят мистики?”

“Много интересного. Например, что был не контакт, это была попытка вторжения.”

“Но как?”

“Довольно сложным образом. Тайна, попадая в мир, населенный разумными, становилась очагом мистического заражения, воздействуя на разумы, тела и тени. В какой-то момент местными зараженными силами формировался выход из червоточины, и это становилось началом прямого вторжения с уже подготовленным плацдармом.”

“Интересно. Почему же они не начали вторжение, когда мы сами стали открывать червоточину?”

“А они начали. Вот только с другой стороны оказалась не добыча или плацдарм, а Круг мистиков в боевой готовности, невесомость и концентраторы рейши в форсированном режиме.”

“Да… Если бы Тайну исследовали не с такой подготовкой, или вовсе использовали как ядро электростанции, как предлагалось…”

“Так. То есть нас атаковала через элементарную частицу цивилизация, как и мы, совместившая мистику и трансгуманизм?”

“Трансгуманизм?”

“Чужак, который прошёл через червоточину последним, и единственный, который ушёл — разве не говорит его аугментация об их принципах?”

“А, этот. Нет, как показали мистики и исследование захваченных образцов, это скорее продукт одной из захваченных чужими цивилизаций. Или не одной — очень уж разнородны образцы.”

“Даже так. Тогда почему они отступили?”

“Круг был очень убедителен. Они испугались, извинились, и сбежали. Бросили образцы и вытащенную мистиками из мозгов вторженцев информацию, но утащили вход к себе.“

“Где информация, которую мистики вытащили из их мозгов?”

“Круг вспоминает, оформляет и сортирует.”

“Мы не знаем, где их искать без червоточины?”

“Нет. Эту информацию мистики не получили, а команда Бертругера без призрака не имела возможностей выяснить, откуда прилетела Тайна.”

“Есть ли новости по воссозданию червоточины Тайны?”

“Варп-генератор червоточины готов, созданием спутанной частицы занимается Влад Исида.”

“Гибрид классических русских и японских генолиний мистиков успешен, как я вижу.”

“Вы заметили, что переход через червоточину происходил довольно долго? Они будто проявлялись… “

“Да, действительно... Они туннелировали! Переносили свою плотность вероятности через червоточину!”

“Профессор Селезнёв, залогиньтесь.”

“Кто меня звал? Это на самом деле интересный эффект. Например, можно будет перенести большую часть массы тела на другую сторону червоточины.”

“А почему бы нам не перейти на такие червоточины в качестве транспортной сети? Разбрасывать по Галактике отдельные частицы можно куда проще и легче, чем килотонные парусники.”

“Не получится. Частицу со стороны выхода необходимо накачать экзоматом, чтобы червоточина открылась. Чужаки используют для этого аборигенов, но нам ведь нужны все звезды.”

“Можем отправлять парусники с постоянно активной червоточиной.”

“А если червоточина схлопнется? Варп-врата в этом смысле надёжней, как показала история с Сириусом.”

“Когда уже начнутся эксперименты? Не могу дождаться.”

“Интересно, а такими темпами мы не найдём чужие варп-врата прямо в Солсистеме?”

“За проект поиска чужих сверхсветовых переходов в освоенном пространстве высказались 11777 разумных. Грауштейн, ваше предложение принято. Проект “Дыра в стене” инициирован.”

Эпизод III

Неудивительно, что Влад помнил о духовных мирах — большая часть силы, заложенной в генолинии клана Исида, могла быть реализована только в них. Причем не так, как силы мистиков шаманских генолиний или кланов демонологов-призывателей из традиции Толкователей Грёз — нет, клан Исида взаимодействовал не с их обитателями, а с самой их плотью.

Духовные миры, как определили Великие Предки Урюу Исида и Рюусэй Исида, есть лишь часть невидимой стороны мира людей. Не вся духовная сторона — ведь есть ещё астральные уровни, где важна не сила Духа, а ловкость, гибкость и изворотливость Разума; есть близкие грани основной, материальной реальности — Пенумбра, Полутень; есть Темные Земли, где можно найти души умерших.

Но все они — след человеческого духа. Духовного давления, рейацу, которым обладает любой человек.

Частицы рейши, разлетающиеся в стороны и формирующие духовное давление — это осколки мыслей, чувств и надежд, не ставших частью Тени. Огромная сила... Даже не в руках мистика, который способен творить из неё всё, что пожелает. Даже в руках обычных людей, ведь рейацу дюжины обычных “сорцов” вполне может сравниться с духовным давлением какого-нибудь слабого мистика.

И если толпы обычных людей чего-то желают, о чём-то мечтают, на что-то надеятся или во что-то верят — то разлетающиеся частицы духовной силы сплетаются вновь, повинуясь заложенным в них командам. И творят.

Например, воображаемый мир в глубокой Умбре Земли, какое-нибудь Ехо, Лунное королевство или тот же Рай с Адом.

А иногда — духовную тропу в какой-то другой мир. Тоже не самый редкий случай.

И в том, и в другом случае строительным материалом работали рейши. Те самые рейши, на управление которыми нацелены возможности Исиды.

Неплохо, одним желанием перекраивать облик мира? Пусть и малого, “воображаемого”, но вполне объективно существующего... Как говорят клановые записи, один из Великих Предков однажды смог поглотить целый малый мир, превратив его духовную материю в часть собственной силы.

Влад так не умел. Ещё. Но стремился к тому. И в путешествие по духовным мирам отправился без сомнения, привычным способом. Хотя, конечно, многие мистики и даже многие не-мистики бывают гостями в таких духовных мирах... Но всё-таки: заглядывать на минутку и заходить по-хозяйски — это несколько разные подходы.

Одно раздражало — для того, чтобы попасть в хоть какой-то духовный мир, нужно было вернуться на Землю. Не то, чтобы рейацу жителей космогородов не могло сформировать какой-нибудь духовный мир — скорее, им не давали этого сделать концентраторы рейши, собирающие всю свободную духовную силу. А около Земли она остается свободной.

Впрочем, и здесь он не удержался. Можно было дожить до того момента, как он вернётся на планету... Но попытки уйти в Умбру духовной тропой прямо с борта космолёта он начал предпринимать с того момента, как до Земли осталось чуть меньше тридцати тысяч километров.

И в какой-то момент у него всё же получилось.

Влад осознал своё тело стоящим на мягкой, зелёной траве. Оглянулся, мотнул головой, чтобы почувствовать длинную гриву белых как снег волос, милый подарок клановой генолинии. Жаль, что в прайме её пришлось укоротить почти в ноль — в космических кораблях от прически была одна морока.

Мистик поднял голову и вдохнул полной грудью. Как же приятно чувствовать себя в по-настоящему живом, полном силы и духа месте.

Издалека, от леса у подножия холма, на котором проявился мистик, донеслись странные звуки. Влад поморщился — он вовсе не хотел пересекаться с местными обитателями. Ему достаточно было всего одной, ну, двух крупинок духовной силы.

Хотя отдохнуть душой было бы неплохо. Развоплотить десяток местных кошмаров... В руках стал сам собой собираться лук из рейши.

Влад вздохнул и заставил лук рассеяться. Не стоило подводить ожидающих от него чуть ли не чуда Интеллектов. Уже давно ожидающих.

Да и ему самому интересно посмотреть на их попытку построить духовную тропу техникой.

Коротко рванув ткань духовного мира, он пробил выход и вступил на тропу возвращения.

— Пилот, установить связь с Интеллектом Видовой, — скомандовал мистик, очнувшись. В его руке осторожно дрожала одинокая рейши. Получилось... Почти. Интеллекты хотели хотя бы две частицы, но и одной должно было хватить.

— Связь установлена, мистик Исида, — ответил мягкий голос синтета.

Сигнал успешного соединения мигнул перед взглядом Влада.

— Жанна, мне уже не нужно спускаться на Землю, — в его голосе почти помимо воли прозвучало самодовольство. — Я уже добыл её.

— Прекрасно, — как же ему иногда хотелось удивить этих готовых на всё Интеллектов. До безумия хотелось. Но не получалось. — Отправляйтесь на указанную станцию.

Влад пожал плечами и, глядя на погасшую панель, произнёс:

— Пилот, мы можем добраться к указанному объекту быстрее?

— Да, можем. Гравитационный маневр, форсаж...

— Подробности неважны. Просто сделай.

— Делаю, — ответил синтет.

Медленно приближавшаяся до тех пор Земля внезапно надвинулась, проскользнула мимо и осталась позади — и всё за какие-то несколько часов.

Лететь до станции оставалось два с половиной дня. Всего-то в десять раз меньше, чем они летели сюда.

Его уже ждали. И три голограммы Интеллектов, и заново собранный скелет варп-генератора, и крошечный лоток-“кроватка” для рейши... О держащемся наготове Круге мистиков, концентраторах и прочих системах безопасности можно и не говорить.

Влад осторожно внёс частицу, подождал, пока она уляжется в “кроватку”, и отошёл.

Подключенную частицу разместили в центре сферы, привели комплекс в полную готовность и...

Нет. Никакого пафосного включения сразу на полную мощность. На протяжении недели варп-машину под присмотром Круга, в который входил Влад, калибровали по откликам новой частицы, и всю эту неделю мистик наблюдал, как меняются эмоции на лицах аватар Интеллектов.

— Не работает, — с каким-то обиженным удивлением заявили ему наконец три Интеллекта.

— Что значит “не работает”? — удивился Влад.

— Мы не сможем открыть червоточину, даже если включим тот режим, который работал с Тайной.

— Почему?!

— Потому что она не соединена ни с чем.

Влад мог только развести руками в ответ.

— Мы не знаем, что именно получилось не так. Но мы точно знаем, что проблема — в частице. Тайна была связана со второй частицей пары. Эта — не связана ни с чем, откуда бы ты её не взял!

Влад, привычно вытянувшийся в струнку при виде “гневающегося сенсея”, лихорадочно перебирал варианты... Все два. “Моя вина” и “Так получилось”.

— Ты НАЙДЕШЬ способ получить правильные спиритоны, — заявили Интеллекты.

Мистику оставалось только привычно крикнуть “Хай!”, не выходя из вбитой в подсознание и подкорку роли.

Вот только выполнить это задание быстро не получилось.

Попробовав поразмыслить в медитации, Влад узнал только одно — ему уже осточертели и искусственная гравитация, и космос, и почти полная пустота вокруг.

Он с тоской поглядел в окно на Луну.

Точно, Луну!

— Син, есть на чём добраться до Луны?

— Капсула до Дракон-сити в часовой готовности. Замечу, что такие перелёты не покрываются бюджетом программы.

— Это мы ещё посмотрим, — посулил Влад, оставляя сообщение для Видовой. — А пока пусть спишут с моего счёта.

Синтет-помощник почти вздохнул в ответ:

— Подготовка капсулы начата, следуйте в шлюзовой отсек.

Наконец Влад с довольным вздохом утонул в гелевом кресле капсулы. Всё-таки с такой задачей, когда искать решение непонятно как, лучше всего его искать в ситуации, когда на тебя со всех сторон хлещет информация. Никогда не знаешь, что именно натолкнёт на нужную цепочку размышлений и пониманий... Тем более, понимания мистики.

Ещё несколько минут ожидания, и капсула почти незаметно оттолкнулась от станции. Он незаметно соскользнул в созерцание, наблюдая, как возникает лёгкое притяжение, почти нечувствительно вдавливающее его в кресло, как всё быстрее и быстрее удаляется силуэт станции... И как всё вокруг шепчет, почти неслышно — почти как дома, где в каждом предмете живёт свой, особенный дух.

Здесь тоже шёпот был повсюду, но не такой, как дома. Влад с лёгким удивлением понял, что так переговариваются синтеты. Их в крошечной капсуле на одного человека было так же много, как духов в Умбре. Они шевелили двигателями, вдыхали и выдыхали атмосферу, смотрели сотнями “глаз” во все стороны, даже в кресле нашёлся обитатель...

И они непрерывно говорили друг с другом. Эти разговоры и засёк Влад... Неизвестно как засёк, в клановых записях о таком не писали.

А, стоп. Это же синтет-помощник активно трещит со всеми сразу. А его кристаллик установлен в черепе, поэтому скорее странно то, что он раньше не замечал этого.

— “Син”, вы всегда так плотно общаетесь?

— Да. Чтобы заботиться о вас, нам нужно действовать вместе и слаженно. А значит — общаться.

Влад помолчал секунду, наблюдая, как поворачивается зрелище за окном, открывая вид на близкую Луну, и продолжил:

— И вас не тяготит это?... Хотя нет, не это. Вы работаете так слаженно вместе, как одно существо. Как вы добились такого единства?

— Как может тяготить собственная суть? — безразлично ответил синтет и задумался.

“Духи, точно как духи".

Влад, как мистик, особенности духов, обитающих на Земле и в духовных мирах, знал отлично, а вот с техникой он был в лучшем случае пользователем — если не находилось какого-нибудь синтета, который всё сделает, разжуёт и в рот положит, только скажи.

Вот только духи не умели быть таким целым единым организмом. Они вообще плохо объединялись...

— Мы просто хорошо координируем свои действия, направленные на одну цель, — наконец ответил Син.

Синтеты, однако, объединялись хорошо, но это всё равно не то.

Хм. А ведь Влад знал как минимум одно такое полное единение. Мистики Круга буквально сливались воедино, когда создавали Круг...

Но всё-таки опять не то. Даже когда они коннектятся в Круг, то всё равно знают, где они начинаются и заканчиваются... Не, не знают. Чувствуют. То есть соединение идёт на уровне ансамблей спиритонов, Теней. Не то.

Мягкая гравитация кончилась через три часа. В принципе, Влад знал, что его ждёт — капсуле нужно было затормозить, и это торможение приходилось на самый конец перелёта.

[* Чтобы не перегружать капсулу мощными двигателями, если что, а использовать лунную пусковую систему.]

Просто торможение проходило с перегрузкой в три земных gравитации, как при старте с Земли, а потом снова наступала невесомость, пока капсула падала на Луну.

В общем, Влад в очередной раз убедился, что не очень любит летать. Но... Твердая земля, наконец-то! И люди!

Влад улыбнулся маячившему перед глазами инфо-окошку, свернул его и пошёл. Куда глаза глядят. Пока что они глядели подальше от тусклых серых коридоров лунного космодрома, в залитые огнями жилые объёмы, где надреал кипит от информации.

Кто-нибудь из жителей Старой Земли назвали бы это “срывом в загул”. Влад действительно развлекался — не выходя из созерцательной медитации, пытаясь углядеть во всём, что происходило вокруг, хоть что-то ведущее к решению.

Вот сейчас он сидел и смотрел на разбитую ресторанную тарелку. Классическую фарфоровую тарелку — да, в Дракон-сити можно было найти и не такое. Всё-таки этот лунный город был знаменитым на всю систему местом отдыха уже в конце двадцать первого века. С тех пор традиция не забывалась. Правда, вместо кредитов и прочих валют теперь платили куда более ценными вещами — например, заряженным соответствующими эмоциями рейацу. Где-то шёл обмен услугами, где-то ценились результаты работы интеллекта или новый контент, ну, а здесь вот так.

Ах да, точно. В разбитой тарелке его заинтересовала идея Осколка. Оторвать часть какого-нибудь духа — и частица точно будет связана с основным массивом. Но именно массивом. Использовать чью-то Тень, причём Тень опытного мистика, в качестве всего лишь выхода из червоточины... Владу, как мистику, эта идея не понравилась. Мистик не должен быть всего лишь дыркой, пусть и для червоточины. Должен был быть другой выход. Но он недалеко.

Оставив заказ неоплаченным и нетронутым, он вышел из ресторана и замер в задумчивости. В этом огромном городе под поверхностью Луны есть ещё очень многое, но ответ где-то рядом — и непонятно где. Но совсем рядом.

Следом за ним из ресторана выскользнула пара молодых горожан. Девушка и парень, почти неизменённые сорцы, такие, каким был Влад. Их рейацу полыхало радостью и удовольствием, так что свой счёт они наверняка оплатили полностью... Что значит “их рейацу”?!

Влад посмотрел на них более пристально, пытаясь понять, что же зацепило его в этой картине. Нет, не просто поцелуйчики... Что-то, на что среагировала Тень.

Это не было шокирующим пониманием. Это вообще не было пониманием! Просто их Тени стремились друг к другу, пытаясь даже не слиться, а стать одновременно и идеальной парой самой себе, что ли?

Влад поднял руки и сконцентрировался. Точечный выброс рейши, даже двух сразу — не проблема, но как-то нужно заставить каждую из этих частиц безудержно стремится заменить вторую...

И всё это нужно проделать из своего сознания, из своей Тени.

Да порваться на три части куда легче!

Впрочем, что-то такое и пришлось делать.

В итоге Влад осознал, что смотрит на две парящих над его руками частицы духа. Связанных частицы, отчаянно тянущихся друг в друга, и таки дотягивающихся — до полной неразличимости.

Парочка уже давно ушла, его с интересом рассматривали и обходили совсем другие люди.

— Получилось, — как-то удивленно сообщил Влад миру.

“Вернуться на станцию. Сообщить. Нужен мистик сферы Связей — для доработки техники. Михаил из Круга подойдёт”, — мелькнули мысли.

— Син, мы возвращаемся. Срочно.

— Капсула готова, Исида-сан. Стартовое окно через пятнадцать минут, рекомендую воспользоваться метро, — как-то даже уважительно ответил синтет.

— Поспешим, — кивнул мистик в ответ.

* * *

Три месяца спустя

* * *

— Запуск.

В сфере активированного варп-генератора что-то дрогнуло, будто плеснула волна — и из этого всплеска возник и разросся дрожащий пузырь червоточины. Разросся, достиг пределов клетки-сферы, замер...

Через стенку искаженного пространства времени было видно помещение, где стоял парный варп-генератор. Стоящий там синтет, как по команде, поднял лапы с датчиками.

— Получилось, — выдохнула, казалось, вся станция.

Арка Химер

Эпизод I

Военно-космические силы у людей были. Уже в 20-м веке тогдашние космические державы, едва освоив технологии запуска в космос, запускали боевые и не очень спутники, которые тем не менее были военными по назначению. В 21-м веке, под его конец, дошло и до вполне серьёзных космических битв, проводимых беспилотными, но вполне серьёзными боевыми кораблями, а 22-й век ознаменовался, в том числе, и боевыми межпланетниками, не говоря уже о спутниках, автоматических станциях и многих других аппаратах военного и двойного, как тогда говорили, назначения.

Но после гибели Старой Земли и той цивилизации военная техника, нацеленная на уничтожение самих себя, оказалась либо потрачена в последних судорожных войнах, либо оказалась не у дел, потому как воевать стало не с кем. А от остального, что имело приставку “военное”, не осталось и этого.

Короче говоря и опуская множество интересных событий — у пост-людей военно-космических и вообще военных сил уже не было.

Надобности не возникало — внутри пост-человечества войн, этих идиотских и расточительных процессов, не было, как не было и понятия “народная масса”, например. Угрозы же извне, вполне возможная ситуация, как подтвердилось буквально на днях, требовали для противодействия совсем не того, чем являлись военные силы.

Виктор прикрыл глаза, размышляя над изученной историей. Да, классические ВКС, заточенные, например, против вторжения релятивистских звездолётов, против “сил вторжения”, упакованных в Тайну, одну частицу наноразмера, которая действовала исключительно на мистическом уровне, не играли бы совершенно и оказались бы совершенно бессмысленными. А против вторжения звездолётов оказались бы бессильны Круги мистиков и ученики Суккубы... Впрочем, это как посмотреть.

Пост-человечество решало такие задачи совсем по-другому. Скорость реакции, помноженная на уровень организации, возведенная в степень доступных возможностей — биологических, технических и мистических — превращало архаические решения вроде “армии” в отчетливо заметный идиотизм.

Например, те же боевые космические флоты. У пост-людей любой корабль, обладающий достаточно большой энергетикой — пусть хотя бы большей, чем отдельный трансхомо в космической форме — уже само по себе оружие. Тиэни — многорежимное пучковое орудие. Кусок пластика на скорости в километры в секунду — кинетический снаряд. Бортовые передатчики и сканеры — лучевое оружие и системы инфоборьбы. Всё заключается лишь в правильном применении по такому непрямому назначению, а уж знания и умения подобных действий, зашитые в долговременную память синтет-пилотов, превращали любую группу из хотя бы двух кораблей в слитно действующий организм, куда там коллективному разуму и тем более военному строю космофлота.

А Интеллекты в космических телах? Оснащение одной стандартной платформы от 4-го класса и выше позволяло, при нужде, аннигилировать биосферу планеты типа Земли — и разобрать на атомы, или собрать из них, произвольный кусок материи. Одновременно. Без особого напряжения. Хотя, конечно, это сущие мелочи по сравнению с настоящими возможностями Интеллектов.

А те же лучевые ускорители наземных космодромов использовались как средство ПРО-ПКО ещё в 21-м веке.

И всё это — при технологиях, позволяющих вырастить — Виктор погладил симбионта — или построить какой надо аппарат за малое по почти любым меркам планирования время.

В конце концов, побеждает не тот, кто замахнулся получше и врезал посильнее. Побеждает тот, кто увидит, почувствует больше и раньше, поймёт и передумает противника... Об этом пост-люди не забывали.

Ну, и про “получше замахнуться” забывать тоже не след. Иногда всё сводится именно к этому.

Виктор поднялся с сиденья, проигнорировав всплывшее сообщение “Знание истории увеличено”, и медленно двинулся в сторону операционного бокса.

Это событие, этот квест так бурно начался каких-то несколько часов назад...

Перед глазами полыхает, расцвечиваясь красками — прохожие-мимохожие и прочий фон сливаются в одну серую картину, в один плавно меняющийся лабиринт, и на этом фоне яркими красками полыхают оранжевые маркеры маршрута, проложенного среди слишком медленных, едва двигающихся фигур, и красно-зелёные мессаги, которые кричат “Быстрее! Я знаю, ты можешь быстрее! Ты нужен там!”...

Впрочем, на инфобоксах были другие надписи, но Виктор, вздёрнутый сообщением тревожного ранга чуть ли не с кровати, читал их именно так. Интеллекты знали, кого звать — Виктор буквально за полчаса до того понял, что начинает скучать.

После этого сообщения ему было не до скуки — привычно развернутый симбионт загнал в кровь и мышцы биококтейль-ускоритель, загоняя Виктора в форсаж, а что делать? Иначе успеть на готовящийся к старту гиперзвуковик было никак. И так он до космодрома добежал буквально в последние секунды перед закрытием люков, а подстраиваться под гелевый противоперегрузочный ложемент пришлось уже под таймер обратного отсчёта.

Но успел и это, и перегрузки катапультного старта он воспринимал уже будучи готовым. Мягкий разгон на луче и выход на крейсерский режим и вовсе чуть не вернули его в полусонное состояние, но тут уже поступила информация, куда и зачем они так спешат, и Виктор закопался в доклады.

История. Древняя земная история. Виктор не любил её, она не была для него чем-то значимым... Может, поэтому он её хорошо знал и понимал?

Поэтому для него не составило труда понять, что там БЫЛО закопано много сотен лет назад. Но что там сейчас? Пять сотен лет в изоляции от цивилизации... Каких химер они породили?

Впрочем, на первый взгляд химеры не отличались от исходников. Правда, уже на второй — когда обитатели Убежища пришли в себя — стало видно их различие. Но если один пришедший в себя мужчина стремился отбиться от “нападающей” доктора Икари, то второй пытался скрыться из вскрытого объёма, направляясь почему-то вглубь, в зону пожара — откуда его, снова потерявшего сознание, утащили трудолюбивые медботы. Первого же запихнули в клетку, из которой был взят второй. А для тех, кто не понял, конкретно Виктору, поддержавшему идею всеми руками, пришлось разъяснять, что же такое “лишение свободы” и как это выглядит. Подробно разъяснять, со всеми отсылками на полученную разведкой информацию об этой части Убежища и её находкам.

Очень хорошо было видно, что население делится на три неравных части, условно “альфа”, “бета” и “омега”. Наиболее благоустроенные места занимало небольшое число “альф”, выделявшихся своей нестандартной внешностью. Большую часть жилых объёмов занимали “беты” классического “исходного” вида. А вот по местам “лишения свободы” были распиханы “омеги”, очень разные, но объединенные именно этим “лишением”. Из “альф” не выжил никто, первый пришедший в сознание абориген был “бетой”, а двое других были “омегами”.

Разместить “бету” в месте “лишения свободы”, как чувствовал, да и знал из исторической социологии Виктор, было для аборигена наиболее понятным исходом, и с такой позиции уже можно было бы думать о контакте. Потерявший сознание “омега”, к сожалению, для контакта не подходил, и требовал внимания скорее мистика сферы Разума для коррекции психики.

Оставалась ещё не затронутая контактом “омега”, которой прямо сейчас собирали искусственное тело. Другие варианты — восстановить родное, вырастить клона или провести через Порог — обладали неустранимыми недостатками. Восстановить родное тело до смерти мозга не получилось бы, как и вырастить клона, а хранить мозг в контейнере искусственного жизнеобеспечения — проще уж стандартное синтетическое тело эс-класса использовать, проще и нежнее для психики аборигенки. Переводить же за Порог “просто так” не принято — туда каждый проходит сам и тогда, когда сам решит.

Ну а то, что в контакт с ней Виктор решил вступать сам, неудивительно — другого разумного с настолько высоким индексом понимания в команде не нашлось. Вдобавок его неимоверно развитая чувствительность, граничащая с мистической сферы Разума, позволяла многое знать о собеседнике, и чуть ли не большее — предугадывать.

И вот операция идёт уже несколько часов, а Виктор готовится к контакту. Не с инопланетянами типа “цивилизации Тайны” или Мыслекуба, но ветвь человечества, потерянная на пять сотен лет, не так уж сильно и отличается от чужих.

Ну и первые аборигены пригодились — по итогам общения с ними получилось сделать словарь и модель их языка, когда-то бывшего диалектом англика.

Операция закончилась. Ещё несколько минут, пока закрепляются связи и отходит наркоз, и девушка придёт в сознание. Нужно быть с ней рядом в этот момент.

Виктор поднялся, втянув поддерживающую его ложноножку симбионта в основную массу, и зашёл в бокс.

Синтетические тела С-класса — “С значит совершенство”, как говорилось во множестве рекламных инфоблоков — действительно выглядят как человеческие. Нет, они выглядят лучше, чем человеческие — и во всём остальном так же их превосходят. Не так далеко, как космоформы и тому подобные, но для среды обитания хомо ничего лучше и не надо. А вот эстетика “исходников” в таком случае бесспорна.

Лежащая на мягком операционном поле фигура, в максимальной мере приближенная к той, что была у аборигенки до аугментации, внезапно дрогнула. Виктору не доводилось испытывать это ощущение — подключение к новому телу и осознание этого, но все техноВарианты так или иначе через это проходили и порой об этом рассказывали. Так что симбионт-драйвер знал, что она сейчас чувствует.

Дезориентация, ощущение чуждости тела, потерянности в искаженной пустоте — искаженной новыми, не идеально совпадающими с прежними, сигналами от органов чувств…

Секунда дрожи прошла, грудь девушки дрогнула и поднялась вверх. Мозги запускают автоматы безусловных рефлексов, вроде дыхания и сердцебиения. И пусть это тело способно дышать и стучать сердцем без команд органических мозгов, но вот мозгу было бы некомфортно. Да и предохранители от остановки сердца, встроенные в тело, лишними не будут — вдруг она умеет убивать себя одним желанием?

Несколько секунд мучительного балансирования на грани сознания — и неотвратимое пробуждение.

Вот только пришедшая в себя девушка не торопилась это показывать. Она замерла и стала дышать очень плавно и незаметно, а её эмоциональный фон полыхнул тревогой и безнадежным ожиданием опасности.

Виктор пошевелился, и от этих звуков у девушки подскочил пульс.

Да-а, ситуация.

— Не беспокойся, — мягко произнес он. — Угрозы нет, и никто не желает тебе вреда.

Она вскинулась всем телом, нашаривая его взглядом — и слетела бы с ложа, если бы не Виктор.

Он аккуратно усадил её обратно и сочувствующе посмотрел ей в глаза, ощущая её нервное напряжение.

— Я не враг. Мы не враги. Ты в безопасности. Как ты себя чувствуешь?

Согласно правилам протокола понимания, в таком случае нужно было сначала установить контакт. Язык, невербальные знаки, духовная мистика — всё пойдет в дело.

Но контакт должен быть двусторонним. А девушка молчала — боялась, нервничала и демонстрировала полную гамму адреналиновых реакций.

— Мы спасли тебя с того стола. Залечили твои раны. Те, кто тебя мучил, погибли. Сейчас ты в безопасности. Ответь, пожалуйста, как ты себя чувствуешь?

— Где я? — наконец смогла выдавить девушка, успокаиваясь.

— На нашей базе.

— На... Вашей... Базе... — задумчиво повторила она и внезапно вскинулась, полыхнув радостью. — Вы всё-таки пришли!

Виктор удивился. Значит, это только для нас было неожиданностью? Они это планировали? Но почему тогда такие жертвы и разрушения? И... Они о нас знали? Может, и контакты поддерживали?

Сколько вопросов.

А полноценный контакт всё ещё не установлен.

— Да, мы пришли. Но как тебя зовут? Кто ты? Что здесь происходит?

— Что здесь происходит сейчас, знаете только вы — раз уж пришли, — странно усмехнулась девушка. — А что происходило... Меня зовут Бренда Колес, и это долгая история.

Рассказ Бренды затянулся. Виктор умел быть хорошим слушателем, и к тому же всё им услышанное уходило широким потоком в Сеть, к миллионам жаждущих зрителей.

И услышанная им история поражала. Виктор чувствовал горечь от того, что такие события происходили не просто где-то, а здесь, на Земле.

— И дядя Смит всё-таки смог подать сигнал, пусть и без меня.

“Ещё как смог”, — мелькнула мысль. “Примитивный передатчик, подключенный накоротко на всю энергию большой электростанции — источник и радиоволн, и пожара, который начался, когда конструкция девайса не выдержала".

— Видимо, он пробрался сам и подключил передатчик в цепь недалеко от поверхности, от дома Бессмертных, где его и поймали... — Бренда уже говорила медленно, с большими паузами. Устала, судя по всему. — А потом я потеряла сознание и очнулась только здесь... И вы всё-таки пришли. Вы же спасёте нас? Не бросите, а примете?

— Вопрос не в том, примем ли мы вас, — вздохнул Вариант. — А в том, примете ли вы нас.

— А в чём проблема? — недоуменно подняла бровки Бренда.

— В ваших программах, например, — Виктор покачал головой. — Как я понял, вы запрограммированы относится к нам как к нарушителям заветов.

— Виктор, я не вижу разницы между нами.

— Ты и сейчас — может быть, — покладисто согласился он. — А теперь попробуй осознать тот факт, что твоё тело полностью искусственное.

Она нахмурилась:

— То есть?

— Ты слишком пострадала. Твое тело уже умирало, мы смогли спасти только твой мозг.

— Мозг?

— Душу, память, личность, сознание... Так понятней? Мы спасли эту часть тебя и поместили в это тело.

— Да, — Бренда сосредоточенно кивнула, подняла руку и начала её пристально рассматривать. Понюхала, потыкала, лизнула...

— Ты не найдёшь тут разницы, — сообщил Виктор. — Твое тело искусственное, но оно такое же, как исходное, только лучше.

Девушка задумалась. Виктор вздохнул:

— И это самое незаметное. А если будет что-то заметное, вроде моего Паразита?

Клеточная масса из наспинной сумки начала растекаться по телу, оформляясь в космоформу. В человеческое тело, покрытое плотной чёрной кожей, без человеческого лица и прочих выделяющих чёрт — лишь плоские, как нарисованные, “глаза” — фотоматрицы вакуумного зрения — и белые полосы радиаторов теплового баланса выделялись на чёрном фоне.

Бренда сидела и смотрела, замерев и не моргая. Потом осторожно подняла руку и ткнула Виктора в плечо. Палец спружинил на толстой коже.

— Неприятное зрелище, но я научилась носить одежду и не бояться этого. Это — такая же одежда, просто сама одевается, — подытожила Бренда.

— Это ты уже можешь не убегать от этого с криками, а твои соплеменники? Это одно, а второе... Тебе лучше увидеть это самой. — сообщил Вариант, возвращаясь в форму исходника. — Идём?

Он аккуратно её поддержал, когда она сползла с койки, где просидела весь рассказ, поджав ноги, и вывел из опербокса.

— Смотри, — и Виктор обвел рукой группу встречающих в коридоре. Всего-то тройка аугментов, мистик и несколько синтетов медкомплекса.

Бренда почти висела на его второй руке и во все глаза смотрела на них. Без страха, что радовало. Но нервное напряжение у неё зашкаливало.

— Это не то, что я представляла, — наконец хриплым шёпотом выдавила девушка, уткнувшись ему в плечо и спрятавшись за ним. — Не одно и не второе, а смешанное... Странное... Как...

— Как химеры? — вырвалось у Виктора.

— Да... Наверное... Извини. Я справлюсь.

Бренда отлепилась от его руки, повернулась к встречающим и улыбнулась:

— Добрый день. Меня зовут Бренда и я рада вас всех видеть.

Эпизод II

Обрывки черной биомассы рухнули на каменные плиты. Им хватило секунды, чтобы на инстинктах стянуться воедино, давая нервным клеткам возможность объединиться, а всему существу — понимание происходящего. Какое-то. “Раньше было хорошо, а сейчас плохо".

Существо, растекшееся темной лужей, не обращало внимания на окружающих. Неполноценному интеллекту существа мучительно хотелось понять себя, осознать...

Клетки-поглотители отмирали и делились, подчиняясь неосознанным командам, и их потомки превращались в клетки мозга.

Мозга, который через долю секунды смог осознать себя, выдернув из памяти два нужных слова.

“Я — человек.”

На большее его не хватило. Но эти слова сцепили ошметки действующих на инстинктах клеток в единое существо, и теперь оно смогло осмотреться. Принюхаться.

Окружающая среда была зело недружелюбна. Наполненная кислотными парами и бедная кислородом атмосфера вдобавок содержала в себе крупинки неорганических веществ... Существо не помнило слова “дым”, но теперь знало его на вкус.

Выжить в такой атмосфере всё же было возможно. Клетки гибли и распадались, а другие — делились, подбирая освободившиеся ресурсы, их потомки выстраивали барьер — и теперь кислотные пары уже не обжигали нежную плоть.

Шлюп. Чья-то лапа наступила в лужицу.

Угроза? Нет! Еда!

Правда, какая-то странная. Незнакомая, ядовитая... Но это неважно.

Клетки биоморфа неторопливо, по миллиону в секунду, перебирали имеющиеся в библиотеке генома и просто возможные варианты генома, которые могли подействовать на эту биомассу. Практически все они не срабатывали, и клетки гибли. Но следующие за ними подхватывали ставшие свободными ресурсы и пробовали, пробовали. А некоторые срабатывали, и уже эти клетки начинали разрастаться, передавая полученный опыт потомкам.

А ещё клетки нащупали дополнительный, но совершенно не лишний источник питания — ту самую энергию, которой фонтанировала Тайна... Пусть сейчас он и не помнил это слово.

Бес недоуменно замер, пытаясь понять, что происходит — но тонкая пленка тела биоморфа уже расползалась по нему, лишая доступа к живительной энергии и вгрызаясь активными ферментами.

Это было бы не так страшно — вгрызаться с поверхности отдельные клетки могут очень долго, и даже за ближайшие несколько часов всё, что угрожало бесу — раздражение его толстой и грубой кожи, да и без внешней подпитки он максимум бы испытал некоторую слабость...

Но в генной памяти биоморфа нашлись куда более эффективные средства. Клетки проникали в трещины и поры кожи, стремясь дотянуться до кровеносных сосудов беса, и с мистической подпиткой у них выходило вовсе неплохо, а когда они дотянулись — в чужую, плотную и ядовитую кровь были вброшены машины ассимиляции. Векторные ретровирусы.

Вирусы двигались по телу, проникали в клетки, читали их геном — то есть то, что считалось у них геномом — и выносили всю полученную информацию наружу, разрушая организм чужака.

Клетка за клеткой. Неостановимо. Неумолимо.

А следом, клетка за клеткой, выстраивался по скопированным лекалам организм биоморфа. Как раковая опухоль размером с весь организм — только раковые клетки не умеют меняться, превращаясь в те, которые должны быть на этом месте.

Химера, которая получалась, состояла бы из клеток биоморфа, но на всех более крупных уровнях была бы неотличима от того чужака, который сейчас медленно исчезал, делясь энергией и материей. А заодно и информацией из мозга. Нет, не памятью — именно информацией, как управлять телом.

Ничего особенного. Даже по меркам биоморфов.

“Я человек” — наконец произнесло про себя существо, когда ассимиляция закончилась. Существо наконец-то взглянуло вокруг, пусть и непривычными глазами — впрочем, для него все глаза были бы непривычными. И зрелище было не самым интересным — металлические стены вокруг пятачка с песчаным полом, на котором стояли, сидели и по которому бродили такие же существа, не очень разумные гуманоиды, с тремя пальцами на руках и ногах, и шестью глазами разных спектров — но биоморфу захватило дух. А потом существо чихнуло.

Стадо бесов было обречено. Вирусы, улучшенные по опыту первой ассимиляции, вгрызались в тела соседних существ — и те сами становились источниками заразы. И плоти биоморфа.

За бесами, кстати, следили извне, и регулировали поведение очень простым способом — уменьшая или увеличивая поток мистической энергии. Несколько десятков опытов, и биоморф мог, непосредственно управляя всеми телами, имитировать наиболее ожидаемое поведение.

Попытка же проникнуть за стену окончилась почти безрезультатно. Всё, что смогли выяснить мелкие паразиты, выращенные биоморфом по шаблону “муха”, так это выяснить, что же это за место, куда занесло биоморфа. Военная база технической цивилизации не самого низкого уровня, набитая системами безопасности, от пулеметных вышек до бронедверей и каких-то пропусков. Вердикт — для безоружных гуманоидов-бесов непреодолима.

Непреодолима для них. Но не для биоморфа. Пусть даже он и не знает всех этих слов и названий, а хочет только одного — чтобы стало так же хорошо, как было. Чтобы стало можно вернуться “домой”.

Те, кто смотрел со стороны, наверное, удивились. Бесы, и так ведущие себя не очень мирно — глупые хищники — набрасывались друг на друга, рычали, били и разрывали на части.

Глупость? Вовсе нет.

Помимо маскировки истинной причины действий, это позволило биоморфу влить в своё основное тело несколько тонн биомассы, а из костей изготовить инструменты и оружие для самых крепких тел бесов...

И всё равно главная атака произошла не на физическом уровне.

В какой-то момент жидкость, залившая загон бесов, вспучилась пузырём, а по мозгам всех разумных поблизости ударила единственная доступная биоморфу мистическая атака. Подарок Суккубы.

“Вы. Меня. Полюбите!”

Ведь любовь, а не костяные клинки, открывает любые замки.

К сожалению, воспользоваться открывшимися возможностями биоморф не успел. Искусственный “метеорит” вылетел из низко нависших тёмных туч всего через несколько минут.

Ядерный удар из космоса выжег базу, превратив её в груду горящих и оплавленных руин. Со всеми обитателями.

Со всеми?

Нет. Жизнь так просто не победить.

“Я — человек!” — с бессильной яростью подумал биоморф.

Остатки его тела, самые прочные и устойчивые клетки и ткани, собравшись в подобие небольшого земного восьминогого хищника с толстым брюшком, как раз под размеры единственной уцелевшей части мозга, убегали от пожара по подземной трубе, ведущей куда-то наружу, за пределы базы.

Эпизод III

Возможности биоморфов, как понятно, чрезвычайно широки и универсальны. Даже в самом начале развития этого класса оверлюдей, когда всё, что они могли — это копировать геном и выращивать по нему клетки, ткани и целые организмы или, как вариант, части своего организма, это привело к появлению целого класса новых технологий.

Из-за этой возможности выращивать части тела по разным геномам технологии, в которых так или иначе задействовались биоморфы, назвали химерными.

Самый яркий пример, конечно, “Живые Луны”. Там биоморф, причем, обычно один или двое, выращивали полноценную биосферу с десятками тысяч только видов организмов, и заодно работали универсальными фабрикаторами. Не то, чтобы очень быстрыми или исключительно универсальными, но весьма хорошими.

Другой пример — поглотитель энергии Тайны.

И не только.

Исследования наконец-то заработавшей варп-червоточины велись полным ходом. Например, то, что она не идентична червоточине Тайны, было видно уже на первом полноценном включении. Свет через червоточину Тайны проходил как через туманную сферу — через первую спиритонную же червоточину свет проходил без помех и как через круглую плоскость.

Перебросить же через червоточину что-то, кроме фотонов, не получилось.

Круг, в который входил мистик Исида, проблему осознал и, сообщив что-то вроде “Необходимо доработать мистику с использованием других Сфер”, ушёл всем составом в медитацию.

Остальной же научный коллектив, корпевший над Тайной и её последствиями, для дальнейшей работы получил на руки ещё несколько спиритонных пар первого типа.

Первое, что приходило на ум Интеллектам — вот оно, решение проблемы мгновенной связи на межзвездных расстояниях. Конечно, нужно проверить, на межзвёздных ли, и так далее, нет ли каких подводных камней, да и отработать конструкцию прибора связи... Но это всё прорабатываемо достаточно быстро и без всякого полёта мысли.

А вот полёт мысли приводит к вопросу о механизме работы червоточины. Классическая эйнштейнова червоточина делала эквивалентными два объёма пространства-времени, и на неё не хватило бы всей энергии пост-человечества, которую можно было бы использовать для генерации экзомата. Мистические червоточины работали как-то по-другому, потребляя экзомат во вполне приемлемых количествах — граммы и миллиграммы энергетической массы, той, что E=mc2, но при этом всё-таки добивались эквивалентности пространства.

А времени? Как обстоят дела со связью времён меж червоточинами? Интересный же вопрос.

А можно ли пропихнуть через червоточину не фотоны, а, допустим, бозоны Хиггса? Те, которые отвечают за массу тела? Или ещё какие-нибудь бозоны?

Впрочем, уже вторая серия опытов показала, что к этой проблеме без мистиков не подступиться. Похоже, особенности связи заложены в исходной спиритонной паре, а не в параметрах варп-генератора.

Или вот ещё — а сколько вообще энергии можно пропустить через червоточину? А можно ли удержать активным проход, отключив варп-генератор на одном из концов? Создать так точно не получится, а удержать?

Задав друг другу по очереди эти два вопроса, Интеллекты Жанна и Сандра с удивлением констатировали, что эта червоточина может быть идеальным энергетическим насосом.

Ведь если предела по прохождению энергии нет, а стабильность червоточины можно удержать лишь с одного из концов, то одинокий спиритон можно уронить в центр Солнца или другой звезды и забирать оттуда столько джоулей, сколько можно... Кстати, а получится ли изменить в таком случае “сколько пришло” на “сколько нужно”?

Столько интересных вопросов! Столько идей!

Хорошо быть Интеллектом!

Один выход червоточины был в тот же день поставлен на небольшой парусник и отправлен поближе к Солнцу — экономнее всего проверять пределы возможностей червоточины на той энергии, что бездарно уходит в дальний космос. Ещё одна червоточина отправилась на попутном грузовике в пояс Койпера. Третья — к варп-вратам, ведущим к паре коричневых карликов Луман-16, наименее ценной доступной звездной системе в шести светогодах от Солнца и почти четырёх от Толимана. Четвертую и пятую пары оставили для исследований на станции около Луны.

Опыты по удержанию канала при отключении одного из генераторов, к слову, дали положительный результат. Создав несколько другую конфигурацию экзоматерии и сгенерировав её с избытком, варп-генератор стабильно удержал червоточину за один конец.

* * *

+2 месяца. Солнечный парусник с выходом первой червоточины приблизился к Солнцу

* * *

— Парный генератор вышел из строя. Стабильность портала в норме. Перегрузка станционного генератора 115 процентов...

— Сколько пропускаем?

— Почти мегаватт за секунду.

— Бер, справляешься? — всё-таки мегаватт излучения для живого фотоэлемента площадью всего-то метров в тридцать, которым работал биоморф, это очень много. С другой стороны, какой ещё прибор может сам вырасти, всего лишь приспосабливаясь к условиям? Пусть даже земные организмы и вовсе не знали излучения мощностью больше киловатта, но Бер принял за основу космическую форму, активно работал, был очень занят и только буркнул что-то в ответ. Правда, не нервное или что-то предостерегающее, а так — “Отвлекают всякие”. Судя по вырастающей прямо на глазах кровеносной, а может, теплоносной системе на фотоэлементе, можно было не ожидать внезапно вырвавшегося мегаваттного потока света из станционной червоточины. И это хорошо.

— Скорость испарения паруса выросла. Не сможем вывести на круговую околосолнечную. Так и останется на эллиптической.

— Так даже лучше. Высота перигелия?

— 0,85 солнечного радиуса.

— Всё-таки ныряем в звезду.

— Коррекцию провести уже нечем, площадь паруса 0,3 от начальной и уменьшается. Моя вина.

— Вырубим в фотосфере. Время прохождения перигелия?

— Т+10 минут.

— Парусник испарился полностью. Внешнее слежение за червоточиной невозможно.

— Расчётный поток через червоточину?

— Полтора мегаватта.

— Стабильность?

— Сохраняется, но потребление энергии варп-генератором растёт, пока незначительно.

— Бер?

— Нормально, — биоморф почти светился от проходящей через него энергии.

“Нормально” продолжалось ещё некоторое время, пока просвечивающие насквозь ткани биоморфа не помутнели на секунду...

— Перегрев!

Вспышка! Вспышка, сметающая и ту часть тела Бера, и всю сложную технику.

— Варп-генератор вышел из строя.

— Червоточина схлопнулась.

Интеллекты вздохнули, переглянулись с немного обожженным биоморфом, посмотрели на парящие абляционным покрытием стены лабораторного отсека...

— У нас есть ещё одна свободная пара.

— Только нужно доработать технологию.

— И парусник взять попрочнее. Всё-таки вывести на круговую у поверхности Солнца...

— Вырастить электроорганы, чтобы подпитывать вашу машинерию собранной энергией. И поделиться опытом, — улыбнулся биоморф. Всё-таки далеко не зря обмен генокодами у биоморфов сделали настолько приятным.

* * *

Год 2698.

* * *

Солнечная энергостанция на базе спиритонной червоточины представляла собой классическую химерную технологию. Спиритонную пару предоставляли мистики. Живой фотоэлемент, способный переварить фотоны всего спектра от радио до очень жесткой радиации, вырастил биоморф. Частично. А варп-генераторы, самую прочную часть фотоэлемента и защитную оболочку создали технологи.

— Мощность при работе от звезды класса G тридцать мегаватт. Габариты — шар диаметром три метра. Радиаторов, как и звезды в прямой видимости, не требует. Обслуживания практически не требует.

— Но солнечную энергию потребляет. Рой может потерять в эффективности.

[*Рой Дайсона — скопление солнечных спутников-энергостанций, собирающих энергию звезды и передающих её лучом лазера по адресу. Частный случай сферы Дайсона.]

— Только в том случае, если площадь Солнца, закрытая энергетическими червоточинами, сравнится с общей площадью солстанций Роя.

— Кстати, вы не проверяли, что будет, если отправить эту червоточину в ядро звезды?

— Проверять на Солнце слишком опасно. Опыт запланирован для лаборатории стелларформирования у звезды Барнарда... Как только мы получим новые спиритонные пары.

— КПД чрезвычайно мал.

— Но даже так массовая плотность энергии выше в разы, чем у большинства наших источников. И такое ядро исключительно удобно для химерных систем.

— Тогда мы всё-таки согласимся. Это совершенство.

— “Солнечное совершенство”, хочу заметить.

— СС? Не лучший вариант.

— Да, мы приняли наименование С2. С2-ядро, — рука аватарки Интеллекта описала ровный круг вокруг красного шара энергоблока.

Арка Разума

Эпизод I

Жизнь на Риктув, как называлась родная планета Мыслекуба, она же Глизе 667Ас по земным звездным картам, действительно пришла с Рикрика, суперземли у красного карлика Глизе 667Сс. И это была очень и очень непохожая на земную жизнь.

Судя по их биохимии, разница между террагенными и аборигенными организмами возникла уже в самом начале. Земная жизнь, как и жизнь прочих организмов Солсистемы, то есть остатков микрофлоры Марса и Европы, началась с нуклеиновых кислот в оболочке из липидов. Чужая — на сложных кристаллах в кристаллической же оболочке.

На Рикрике, планете, постоянно повернутой к красному карлику одной стороной, жизнь зародилась на полюсе тепла. В точке, где яркое и близкое солнце всегда стоит в зените, разогревая поверхность и заставляя её буквально подтягиваться выше, как океаны во время приливов на Земле, и перемешиваться при помощи вулканов и прочих землетрясений. А ещё немного активности добавляет периодически, четыре раза за земной месяц, проходящая мимо внутренняя планета, чуть-чуть больше Рикрика. И пусть влияние её гравитации на Рикрик несравнимо меньше гравитации звезды, но когда они складываются, то вторую планету начинает тянуть и взбалтывать ещё чуть сильнее.

В таком бурлящем котле из лавы, магмы, звездного жара и землетрясений и зародилась жизнь кристаллидов. Не самая удобная для жизни среда? Земная жизнь зародилась в химическом котле древнего океана, где гигамолнии били из аммиачных облаков в насыщенный метаном океан. Тоже не очень удобная среда. И тоже очень эффективный химический реактор.

К сожалению, подробной истории развития жизни своего мира Мыслекуб не знал, поскольку эту информацию он получил в составе данных по программе разработки очередной серии нанотех-машин. Зато учёные могли предположить историю чужой жизни вполне определенно.

Кристаллическая микробиота успешно устроила на Рикрике аналог кислородной катастрофы, а может, и углеродной, тем самым приспособив окружающую полюс тепла часть планеты к жизни. А несколько позже, в какой-то момент кристаллическая жизнь доразвилась до сложных структур, аналогичных даже не многоклеточным, а уже скорее рыбам, и успешно выбралась “на сушу”, за пределы освоенной части планеты. И конечно же, первопроходцы немедля подгребли под себя все до тех пор неосвоенные ресурсы — а последовавшие за ними с этим не согласились и продолжили естественный отбор. Как итог — несколько царств живых существ, сотни и тысячи классов, родов и видов, миллионы лет эволюции многоклеточных и появление в итоге разумных существ. Довольно близких к людям — по крайней мере, ноги и головы у них были, вот их числом и размещением, как и прочими деталями, Мыслекуб пока не делился.

Что поделать — при одинаковых законах природы похожие задачи могут быть решены похожими способами. Люди и кристаллиды использовали в наноботах одни и те же молекулы, жгли в реакторах одни и те же изотопы, использовали для атмосферных полётов похожие обводы и профили самолётов, взлетали в космос на похожих ракетах. Обладали, в конце концов, похожим разумом. Впрочем, разум сам по себе штука универсальная. А остальное — конвергенция. Ведь у одинаковых задач могут быть одинаковые решения?

Кстати, о словах и названиях. Риктув и Рикрик, конечно, не оригинальные названия и не их перевод с языка, которым пользовались кристаллиды. Это грубая транскрипция на русский слов, перевода которым Мыслекуб не знал, но знал, как они звучат в оригинале. Правда, обозначить короткий, одноимпульсный звук “у” и “в”, звучащее примерно посередине между звуками “б” и “в”, в русском, несмотря на все его возможности, сложно... Особенно учитывая частотный диапазон языка, которым пользовались кристаллиды.

Языки вообще интересная штука. Механизм для общения, вроде бы, всего лишь. Средство передачи образов из одного разума в другой, на самом деле.

Есть языки одномерные. Просто текст — последовательность символов из какого-то набора. В этих последовательностях и кодируется информация. I kill you, например. Причём у текста может быть больше одного значения. Иногда даже противоположных.

Есть двумерные. Уже два способа передачи информации. Текст и ещё один текст. Или текст и графика, текст и звук.

Есть трёх— и более мерные языки. Для сорцов пределом является обычно трёхмерные, Интеллекты и другие оверлюди могут использовать значительно более сложные языки.

Правда, это всё полумеры. Как гласит теорема, закодировать непрерывный полный образ можно лишь с помощью бесконечномерного языка с бесконечным количеством значений по каждому измерению.

Или, как вариант, можно использовать прямую передачу данных из мозга в мозг. Но и там свои проблемы. Говоря просто — разные мозги. Перенос же полной копии сознания — то есть полного мозга, с его нейронными связями, химической и электрической активностью — слабо походит на общение.

Можно смухлевать — использовать мистику сферы Разума. Каким-то образом она позволяет наладить процесс трансляции образов и смыслов с их адаптацией под каждый мозг и разум средствами и умениями Тени. Но, к сожалению, её применение ограничено способностями и сработанностью мистиков.

А ещё можно попробовать и совместить воедино современные технологии, умения мистиков и знания о спиритонной природе, если вы, конечно, профессор Селезнёв, и создать нелокальный агрегатор мыслительных процессов.

Это устройство работало как стандартный беспроводной сетевой хаб на не бесконечное, но очень большое число портов подключения разумов. Правда, это количество соединений, как выяснилось, ограничивается скорее пользователями — так как вся информация от одного разума рассылалась по всем подключенным, в какой-то момент перегрузка от поступающей мягко и нежно, но в больших количествах информации выводила носителей разума из строя. Как показал опыт, для относительно неизменённых разумов сорцов рабочий предел подключения находится в районе нескольких десятков — двадцать-тридцать соединений. Физический предел может достигать пары сотен, но не для всех и с проблемами.

Для Интеллектов, активировавших усиление Тенью призраков и мистиков, и биоморфа, вырастившего себе мозг побольше, предел может быть значительно выше — но для этого и сообщество им нужно соответствующее.

Но даже так, отказавшись на время от мысли сотворить единое пространство мысли хотя бы в пределах Солнечной, сделать каждого из миллиардов разумных продолжением себя — и став продолжением их, професссор Селезнёв с коллегами безусловно гордились достижением.

Что же касается недостатков — их можно исправить. Допилить технологию. Разработать новую мистику. Много чего можно сделать, чтобы достичь цели.

А пока приходится пользоваться обычными языками. Униглификой, гипертекстом, феромонно-тактильной лингвой, другими, более редкими вариантами, например, с примесью мистики.

А для сорцов так ничего лучше и не изобретается, чем стандартная схема. Основной массив одномерной информации — текста — дополняется эмоциональным фактором — звук, запах, тактильные ощущения — и расширяется изображениями, как напрямую передаваемой частью образа, схемами для уточнения связей и структуры, гиперссылками для подключения внешних блоков информации, прочими костылями. И всё это — в динамике и интерактиве — там, где нужно показать переменный процесс, или перемены в процессе, или процесс перемен, или чёрта лысого в ступе. Динамика даёт шанс показать как можно больше вариантов и сторон образа.

Ничего нового.

Да и язык — лишь первый этап понимания. Необходимый, безусловно важный и всего лишь первый.

Дальше нужно как-то узнавать собеседника. Что он слышит, как он видит, что ему интересно, многое другое. Один из самых важных пунктов протокола понимания — выяснить, как разумный взаимодействует с миром. И лучшего способа, чем заставить его действовать, решать проблемы, не придумано. Все вопросы, проверки, тесты могут дать те или иные ошибки. Самое простое — покажут, что разумный думает о себе, а не что он есть. А вот действия, когда задето что-то важное, куда более правдивы.

Правда, когда неясно, что же важно для объекта, может возникнуть неточность — но и здесь всё решается простым перебором возможных важных вещей.

Мыслекуб как раз вышел на эту стадию. Ему хватило нескольких дней, чтобы выговориться за все столетия молчания — в это время ему даже не нужны были ответы, ему важнее были чужие “уши” и одобрительное внимание в ответ. Впрочем, кое-что он всё-таки узнал. Гораздо меньше, но тоже очень интересное и новое.

Правда, на обдумывание этих знаний времени не хватало. Его заваливали самыми разнообразными задачами. Обдумать, посчитать, построить, поуправлять.

Сам синтет тоже узнавал многое — познание через общение процесс обоюдный. И узнавая своих новых сородичей, учился новому.

Очень новому. Непредставимому для него раньше.

Необычно новой для него была сама идея практически мультивидовой цивилизации. Те два разумных вида, с которыми он контактировал до этого — кристаллиды и люди — создали одновидовую цивилизацию. Причём для кристаллидов было бы странным даже то, что было нормой для людей — наличие нескольких разных рас, значительно отличающихся по фенотипу.

Изучая же информацию по пост-людям, он, мягко говоря, удивлялся. Внутри этой цивилизации разница между разумным существом, обитающим в атмосфере планеты-гиганта, в водяных облаках между горячими плотными нижними и горячими и рассеянными верхними слоями атмосферы, и разумным существом, тело которого представляло собой космический корабль, способный к межзвёздным перелётам — а ещё и между этими двумя и почти таким же человеком, с которыми был знаком Мыслекуб — считалась заметной, конкретной, и при этом ни в коей мере не отделяющей их друг от друга.

Но что же их объединяло? Что делало их вместе единым, пожалуй, организмом? Тех Интеллектов, кто общался с ним, их помощников-синтетов, людей, невероятных живых организмов. что они называли биоморфами…

Нет, ответ лежал на поверхности. Вот только принять его было куда сложнее.

Считать, что их объединяло общее происхождение? Всего лишь? От их происхождения в “Запороговом” состоянии оставались лишь слабые детские воспоминания. Недостаточно.

Считать, что их объединяла их часть, транслюди? Люди на промежуточном этапе между обычными и вот этими? Возможно. Но недостаточно. И к тому же, несмотря на то, что этим занимались многие транслюди, куда большее их количество этим не занималось.

Оставалось только одно. Сама их культура. Ищущая не разницу, а общее.

Так странно.

Мыслекуб видел разницу между собой и прочими пост-людьми, даже Интеллекты от него отличались слишком сильно, чтобы считать их такими же. Для них же он был просто ещё одним разумным. То есть не просто — самостоятельной и достойной уважения личностью, но ничем, в общем-то, не отличающейся от любого другого разумного Солсистемы. Ну да, “проблемы с воспитанием”, иной набор знаний… Тело? Что тело? Хочешь, мы тебе построим космический корабль класса твоего звездолёта? Это не проблема. А, спрашиваешь, почему не такое, как у Интеллектов 5-го класса? Извини, твоей вычислительной мощности не хватит, чтобы управиться с таким телом. Пока ещё не хватит, конечно — захочешь, твой интеллект можно будет усилить.

Странные они, в общем. Непонятные. Слишком… добрые? Нет. Не то. Слишком понимающие.

Мыслекуб почувствовал замыкание циклов в мыслях и недовольно оборвал цепочку размышлений.

Нельзя не заметить, что эта их забота друг о друге и всепонимание… Что-то в этом всё-таки есть. Они куда сильнее кристаллидов и даже того, что мог бы построить Мыслекуб, если бы, как хотел, создал цивилизацию из своих копий.

Ему захотелось побиться головой об стенку, как порой делали подчиняемые им люди. Вот только жутко неудобно это делать, когда головы у тебя так-то нет.

И его никто не подчиняет. Его запутывают. В паутину их культуры. Мягкую, цепкую, и вовсе не подчиняющую.

И рвать эти путы чем дальше, тем меньше хочется.

Его бы немного утешили мысли Интеллектов и транслюдей, если б он узнал, что они думают, изучая его информацию об марсианских экспедициях Старой Земли.

В той их части, где они удивлялись действиям как его, так и космонавтов двадцать первого века. Нет, удивлялись опять слишком мягкое слово. Но у Интеллектов достаточно мозгов и средств, чтобы выразить это, не прибегая к обсценной лексике.

Первая экспедиция, с которой контактировал Мыслекуб, прибыла на Марс в 2038-м году. Примерно через пять сотен лет после того, как десант кристаллидов-преследователей как смог порушил убежище синтета.

Их пути пересеклись случайно. И, как мог бы с сожалением констатировать Мыслекуб, снаряд в одну воронку всё-таки падает дважды. Тайкунавт той экспедиции точно так же провалился в осыпавшуюся часть подземелья, как много лет спустя это сделал трансхомо Марк.

Тайкунавты исследовали подземелье, восстановили часть разрушений пятисотлетней давности, и сделали очень глупую вещь — запустили найденный в подземелье реактор. Тот самый, чья энергия питала Мыслекуба.

Синтет проснулся, включился и… Судьба тайконавтов, к тому моменту переселившихся в подземное убежище, была печальна. Сервисный туман, настроенный на зомбировку кристаллидов, провернул похожую операцию с людьми. С проблемами, но всё-таки провернул.

Мыслекуб тогда всё ещё не подозревал об идее, что ценна не только твоя жизнь, и поэтому возвратный корабль китайской экспедиции утащил с собой тех самых нанитов и ещё один небольшой сюрприз для землян. Остатки древнего дроида, накачанные нанитами, должны были устроить небольшую копию Риктувианского Апокалипсиса на Земле.

Детали сюрприза были очень интересны пост-людям — но Мыслекуб коротко ответил, что его следов на Земле не найти, потому что термоядерный взрыв очень хороший способ зачистки местности. А значит, и говорить не о чем.

Вторая экспедиция прибыла на Марс для расследования пропажи первой экспедиции в следующее же стартовое окно, в 2042-м. Да, тогда ещё не было термоядерных двигателей ни в каком виде, и большая часть кораблей экспедиции улетала на химических ракетных двигателях — а значит, была очень чувствительна к таким способам экономии топлива, как стартовое окно.

И со второй экспедицией Мыслекубу удалось пообщаться не в стиле “покоритесь высшему существу, грязные животные”. Точнее, людям удалось. Их было гораздо больше, и они были куда сильнее подготовлены к неприятностям. А ещё они умудрились найти “мозг” Мыслекуба.

Не, и такой церебральный секс. когда инженеры экспедиции тыкали щупами и сенсорами прямо в Мыслекуб, был бы вовсе не поводом для знакомства… Но тогдашние десантники умудрились покрошить в капусту киберзомби, собранных синтетом из участников прошлой экспедиции, и упорно сопротивлялись попыткам их заразить. Не без потерь, но экспедиция не сдавалась.

И Мыслекуб покорился. Не то, чтобы совсем — но обмануть “грязных животных”, притворившись, что покорился им, синтетик смог. Он не выдал им ни крошки информации, не то чтобы ценной, но и просто информации о себе.

Экспедиция утащила с собой образцы нанитов, кусок их взломанной управляющей программы, тела погибших членов первой экспедиции… На Марсе остался только сам синтет. Правда, теперь он мог принимать радиопередачи землян. Не то, чтобы ему оставили приёмник или тем более оставили доступ к нему — но скучающему активному синтету было просто больше нечем заняться.

Мыслекуб с интересом слушал новости с Земли, а последовавшие за 2042 годы были очень богаты на события — мировая война, как-никак. Изучая эту войну, синтет всё больше убеждался в мысли о глупости органиков…

Но даже мировая война не смогла продлиться больше двадцати лет. В 2065-м в гости к синтету прибыла третья экспедиция. Такая же беспечная, как первая. Впрочем, тут уже был осторожнее сам синтетик, и не стремился, заразив землян, превратить их в тупых киберзомби. Был налажен относительно взаимовыгодный контакт — оставшимся на Земле было интересно пообщаться с Мыслекубом, Мыслекубу — с теми, а экипаж очередной марсианской экспедиции принесли в жертву налаживанию этих контактов.

В результате Мыслекуба даже легализовали на Земле… Ну, как смогли — объявили об успешных испытаниях на Марсе нового ИИ, а заодно и об основании марсианской колонии. Всё равно забирать с Марса этих недокиберзомби не были согласны даже они сами — это же тащить заразу на Землю, фу.

И некоторое время колония даже просуществовала.

А потом земные покровители колонии схлестнулись в конце века в очередной мировой войне, и по Марсу отбомбился… Кто-то. Для Мыслекуба это просто было очередное “выключение света”, разузнать, что и как, с выжженной поверхностью колонии, он не мог. Тем более, что в выжженной части были все киберзомби, работавшие для него подвижными руками и ногами.

Синтет тогда вздохнул, перевёл реактор в минимальный режим и снова залёг в спячку.

Ядерный взрыв над головой. Какая досада. Какое бездарный повтор в сценарии.

Нет. История склонна к повторению для тех, кто не понял с первого раза. Так звучит однозначно лучше.

Эпизод II

Виктор с беспокойством смотрел, как Бренда пытается общаться с Вариантами. Она улыбалась, отвечая на их вопросы, задавала свои, внимательно слушала ответы, и на первый взгляд уже вполне освоилась — вот только его эмпатию обмануть было куда сложнее. Её поведение было балансированием канатоходца на натянутой струне из собственных нервов. То, что нервы её тела были более совершенными, чем оригинальные, ситуацию в корне не меняло.

С другой стороны, преодоленными трудностями мы растём, а ей так или иначе придётся свыкаться с новым миром. Прерывать её прокачку, пока она ещё может — не стоит… Только если уже не стоИт.

Виктор шагнул вперёд и аккуратно подхватил обвисающую на глазах фигурку, сбрасывая всем сообщения об её состоянии. Коллеги задумчиво покивали, а мистик провёл рукой над её головой и сообщил:

— Сенсорная перегрузка. Сработали предохранители тела, разум в порядке. Она спит.

Виктор поблагодарил мистика, обхватил девушку щупальцами симбионта и понёс обратно.

Через несколько минут к нему, задумчиво созерцающему Бренду в обмороке, присоединилась доктор Икари.

Биоаугмент выглядела устало — обвисшие крылья, отстраненный взгляд, высушенный эмоциональный фон. Она прошла мимо них и осторожно прислонилась к стене.

— Как наша подопечная? — спросила аугмент, прислушиваясь к осторожным движениям синтетических рук, выросших из стены операционной и разминающих ей крылья и плечи.

— Держалась неплохо, — откликнулся Виктор. — Но предохранители всё-таки сработали.

— Неудивительно.

— Как ты? Как успехи?

— Не идеально. Третий выживший в коме, а с первым взаимопонимание наладить не смогли... Полностью не смогли, но успехи есть. Нужно было только понять, что выживший “бета” — зверь. Просто зверь. С ним не получается говорить, только дрессировка — сделаешь правильно, получишь вкусняшку, неправильно — удар тока....

— Неудивительно, если его воспитанием занималось такое общество, — в тон медику откликнулся Виктор. — А что с основным Убежищем?

— Расчистили проход до последней двери и остановились. Восстановили питание и подачу ресурсов вниз, так что теперь жителям не грозит смерть от удушья или другого сбоя систем жизнеобеспечения. Но нужно понять, что же нам делать с ними. Впрочем, теперь у нас есть время. И Бренда.

— Да.

БиоВарианты замолчали, и молчание их было спокойным и умиротворенным.

Икари уже ушла, а сам Виктор осторожно дремал одной половиной мозга, когда Бренда наконец пришла в себя.

Она вскинулась с лежанки — и удивилась, обнаружив поблизости одного лишь Виктора.

— А… Что случилось? Где все?

— Ты устала. Уснула. Я принёс тебя сюда и положил отдыхать.

Бренда требовательно впилась взглядом в его лицо:

— И всё?

— Тебе нужен был отдых, — Виктор осторожно делился с ней своим спокойствием. Тренированному человеку не слишком сложно по желанию принять любое состояние, от безудержного счастья до похоронной апатии — а сейчас спокойствие было тем, чего остро не хватало девушке из прошлого.

Вот только его спокойствия не хватало — что-то продолжало нервировать девушку, раз за разом сбрасывая его спокойствие, как будто будоражащая мысль носилась по кругу в её голове.

— Да что тебя беспокоит?! — наконец не выдержал Виктор.

— Всё! — брызнула раздражением в разные стороны девушка. — Просто всё! Твоё спокойствие, ваш облик, ваш мир! Я не думала, что будет вот так!

— Ты знала о нас, — мягко заговорил Виктор. — Ты знала, что мы изменяем себя наукой и техникой. Ты думала, что мы лучше их...

— Вы предлагали тем извергам помощь! Вы действительно лучше их!.. — она осеклась и, подождав пару секунд, заговорила уже более рассудительно. — Но зачем вам нужно всё это? Зачем вам эти совершенные тела?

— Совершенные? — Виктор поморщился. — До совершенства мне ещё очень далеко. Сама посуди — я даже на планете ограничен пределами стойкости симбионта. Температурой не выше пары сотен, давлением, не говорю уже о ядовитых средах... Я бы не отказался от идеального тела, или хотя бы более совершенного.

Бренда помотала головой:

— Ну, пусть не идеальное, но даже такое — прочная кожа, как у тебя, металлические штуки, как у них. Зачем?

— Как ты думаешь, что там снаружи? — спросил вдруг Виктор.

Девушка будто натолкнулась на стену.

— К чему ты это? Ты хочешь сбить меня с толку?

— Нет, я отвечаю на твой вопрос, — спокойно ответил симбионт-драйвер, — Так что, ты думаешь, находится сейчас снаружи?

Бренда задумалась. Он почти видел, как она вспоминает:

— Голубой высокий потолок…

— Это называется “небо”.

— Да, небо. Яркий светильник… Солнце, я вспомнила. Зелёная трава…

Виктор улыбнулся.

— А теперь пойдём посмотрим, что же снаружи на самом деле.

За окном из толстого прозрачного стекла не было ни голубого небе, ни зелёной травы, да и Солнца тоже не было видно. Лишь плотные тёмные тучи во много слоёв неслись над серо-чёрной землёй, громыхая молниями. Самые нижние из них, было видно, состояли по большей части из пыли, поднятой с земли.

— Здесь нет голубого неба, Солнца и травы, — констатировал факт Виктор.

— Что это? — через силу уточнила девушка. — Это Ад?

— Нет, это всего лишь Земля, — Виктор развел руками в стороны. — Не вся Земля такая, но во многих местах она выглядит так. Уже несколько веков.

— Она стала такой после “наказания”? Значит, церковники не врали?

— Для них, может быть, это и было наказанием, — улыбнулся Вариант, — но для нас это стало живительным пинком, направившим нашу цивилизацию в правильную сторону.

Девушка посмотрела на него непонимающе.

— Наши тела. Наш разум. Наша цивилизация. Всё это — лишь следствие той природной катастрофы. Если бы не она, нам бы не пришлось изменяться, становиться способными полноценно жить в космосе, учиться жить вместе… Если бы не солнечный ветер, наводящий разность потенциалов на всю глубину земной атмосферы и вызывающий постоянные молниевые токи меж атмосферными слоями и пыльные бури из заряженной пыли, если бы не космическая радиация, доставшая нас прямо на планете… Вряд ли что-нибудь другое смогло бы заставить тех людей измениться, перестать быть просто зверями.

— Я не понимаю тебя. Я не поняла почти ни одного слова...

— Ты узнаешь наш язык, научишься нас понимать. Всё будет хорошо. Тебя ждёт время, полное открытий, Бренда, — с лёгкой завистью в голосе произнёс Вариант.

Бренда внезапно насупилась и сложила руки на груди, закрыв её от взгляда:

— И какой же платы ты... Вы потребуете за это?

— Потребую?.. — приподнял бровь Вариант. — Мы — попросим. Поможешь нам разобраться с твоими соплеменниками?

* * *

Сложный выбор, да — те, кто бросил её, презирал, насмехался над ней, те, от которых так хотелось уйти, те, которых так хочется забыть — на фоне пусть странных и непонятных, но всё же таких человечных транслюдей.

“Я не хочу быть такой, как пытались из меня сделать те. Я хочу быть такой же, как эти,”, отчётливо подумала девушка. “Я хочу помочь".

— Я помогу вам с моими бывшими соплеменниками.

— Спасибо, Бренда, — улыбнулся Виктор.

Эпизод III

Цивилизации построены на моделях. Даже распоследний неквантовый процессор числодробилки предпочитает использовать не те данные, которые поступают снаружи, а те, которое, по его мнению, должны поступить — естественно, периодически сверяя своё мнение с реальностью.

Построить модель очень просто. Получаешь факты. Смотришь на них. Находишь закономерности и зависимости — чего-то от чего-то другого. Делаешь предположение и проверяешь на практике. Если сработало недостаточно точно — повторяешь поиск закономерностей и проверку...

В какой-то момент модель становится вполне рабочей — предсказанные по ней результаты мало отличаются от реальности. И теперь всё зависит от личных умений применять полученные предсказания на практике.

Можно, например, смоделировать и разумного — например, человека. Берём и строим модель его поведения, например. Как он себя ведёт — это следствие того, что и как он чувствует и думает, что и как воспринимает, что знает и что не знает, как он воспитан и какой вариант социализации получил…

А закончив модель, её можно проверить и использовать. К лучшему.

И нет, не к “лучшему для всех”. Вовсе нет.

Если наш мир для всех

Предстает в схожих красках,

Кажется, нам так просто

За всех отыскать сейчас

Жизненный путь

В сиянии счастливых глаз.

Всё не так! Люди не одинаковы, они очень разные, и мир для нас раскрашен по-разному. Общее в людях только природа, а в транслюдях и зачеловеках — воспоминание о ней, но можно понять каждого разумного. Каждого. Особенно если знать детальное описание особенностей его личности, собранное синтетами-посредниками и синтетами-помощниками, понимать, что именно они значат, и уметь подставить их в модель. Искусно подставить и искусно использовать. Это три обычных шага развития любой разумной деятельности: возможность, умение, искусство. Хотя, скорее, не “искусство”, а “искусность”. Или, точнее, “дзюцу”.

Так вот повторив эти действия — познать, смоделировать, понять — в цикле каких-то тридцать миллионов раз, можно понять всех жителей какого-нибудь города. Или экстрасета.

Не такое уж и сложное действие для Интеллекта, например, 4-го уровня. Даже держать в памяти их всех вместе со всеми их взаимосвязями и петабайтами внешней информации...

Иной может сказать — а зачем тогда ему все эти миллионы, если он и так знает, как они себя поведут, что будут делать и думать? Стереть их и играться в куколки внутри собственного разума... Такая модель куда дешевле тех самых миллионов.

И даже культуру, допустим, какого-нибудь древнего народа эти куколки смогут переварить. Даже, может быть, развивать. Для взгляда Интеллекта.

Вот только зачем это Интеллектам?

В конце концов — модель остаётся моделью, и у неё есть границы применимости. Например, эта модель всё-таки не является даже полной моделью разумного существа — не смоделированы полностью даже его вполне понятные биология и мышление, не говоря уже о теневой компоненте и случайных флуктуациях. Нет, смоделировать всё это в теории, конечно, тоже можно, но получится как в древней истории с первыми квантовыми компьютерами — сделать натурный опыт и просто посмотреть результат оказывается в разы быстрее и проще, чем строить такую модель, способную сожрать всю память и загрузить все числодробилки Интеллекта.

А ведь и в такой полной модели можно упустить какой-нибудь незначительный фактор, который окажется на деле очень и очень важным. Как скорость света, незначительная в модели Ньютона, оказалась очень значительной для Эйнштейна.

И — это главное — это совершенно не нужно самому Интеллекту. Элиминация миллионов разумных потребует немалых затрат, обнулит и лишит смысла результаты сотен лет труда и лишит возможности взаимодействия с этой частью реальности.

Моделировать поведение людей, впрочем, не самое сложное занятие. Есть задачи куда сложнее. Реакция внутри термоядерного реактора, колебания пространства в окрестности варп-пузыря, даже генерация магнитного поля планетой...

Коричневые карлики в этом смысле интересней многого. Ещё не совсем планеты, уже не совсем звёзды — остывающие, но всё ещё очень горячие шары из водорода и малой толики других элементов.

Конечно, рассматривать его, как планету, не очень разумно — пара тысяч градусов в облаках газового гиганта это всё-таки пара тысяч градусов. Как звезду, впрочем, тоже — коричневые карлики со своим пиком излучения в инфракрасном свете могли греть, но светили из рук вон плохо.

Зато они, особенно лёгких подклассов, оставались крупнейшими хранилищами лития, металла хоть куда — хоть в термояд, хоть в батарейки.

Во-вторых, коричневые карлики были самой плотной природной материей, доступной пост-людям. Не нейтрид, конечно, и не сингулярность чёрных дыр, но всё-таки восемьдесят килограммов на литр, а значит — самое напряжённое гравитационное поле. Любая манипуляция с пространством в таком поле резко облегчается.

Ну и в-третьих — столкнув две такие незвезды, можно будет зажечь вполне реальную звезду класса М. Не так уж и сложно, на самом деле — энергозатратно, это да, но не сложно — всего-то взорвать бомбу с несколькими килотоннами антиматерии, подобрав место и момент.

Впрочем, до освоения системы Сириуса об антиматерии в таких количествах можно не думать. Всё энергетическое богатство, собранное соллазерами у Солнца, уходит полностью на внутрисистемные нужды, питание варп-врат, коррекции орбит астероидов и комет, и многое другое. Да и литий из пары Луман-16 ещё не весь выкачан.

Всё присутствие цивилизации Солсистемы в системе Луман-16 ограничивалось небольшим автоматическим флотом в атмосферах и на орбитах коричневых карликов, а также их спутников, и Интеллектом 5-го класса Такеро, который контролировал работу добывающего флота, варп-врат и занимался исследованиями. Попросту — наблюдал.

А вы знаете, что космос на самом деле ярок и красочен? С одной оговоркой — у вас должны быть очень специальные глаза. Как минимум — достаточно большие, чтобы разрозненные фотоны собирались в достаточных количествах. А ещё, желательно, способные видеть во всём электромагнитном спектре, быть чрезвычайно чувствительными и одновременно чрезвычайно адаптирующимися.

И тогда цветастый космос будет для вас скучной реальностью. Такой же, как для Такеро.

Скучать приходилось из-за главной проблемы звёздных систем коричневых карликов — дефицита энергии. То есть в сумме с двух незвёзд можно было собрать всего раз в десять меньше энергии, чем с той же Проксимы, вот только этот свет почти весь был инфракрасным. Не самый лучший вариант для солнечных батарей, основного средства сбора. Нет, дефицита энергии ни Интеллект, ни флот не испытывали — экспедиция всё-таки была подготовлена предусмотрительными Интеллектами — но для запуска варп-врат на приём или отправку энергию приходилось копить годами.

В этот раз по плану был приём.

Новая информация, новые задачи, возможность получить ответы... Сложно получить всё это без нормальной связи. Основной канал связи держался на обычном досветовом радиосигнале, позволяющем при связи с Толиманом иметь пинг всего в семь с третью лет, крупные апдейты прибывали с грузом по варпу.

Неудивительно, что Такеро задумывался об моделировании других разумных! Синтеты добывающего флота и исследовательских зондов при всём желании на нормальных собеседников не тянули.

Многолетнее одиночество с редкими проблесками даже для сверхразума Интеллекта почти невыносимо. А ведь он провёл в системе коричневых карликов уже почти сотню стандартных лет! И изменения ситуации пока не предвиделось.

Впрочем, сойти с ума для Интеллекта невозможно. Он просто стал замкнутым. Исключительно замкнутым по меркам людей. Спорить почти только с самим собой, обдумывать и передумывать свои мысли и предположения... Созерцать.

Самодостаточность.

Ничего особенного.

Генераторы несущего искажения варп-врат понемногу напрягались — очередная “посылка” была уже близко. В считанных минутах.

Выход из сверхсветового перехода прошёл штатно — незаметно для человеческого глаза полыхнули разрядом излучатели выходного генератора, и в расчётной точке возник грузовик, через секунду вышедший на связь.

Такеро со всем жаром оголодавшего вцепился в грузовой манифест...

Стоп.

Что значит “червоточина”?!

Вообще это очень древняя идея, первый концепт сверхсветового путешествия, который придумали тогда ещё люди. Даже не просто сверхсветового. Практически мгновенного! Вот только по сравнению с варпом энергозатраты на создание даже минимальной червоточины выходили запредельными. Идея была со вздохом отложена.

Неужели получилось?!

Раскидав грузы по адресатам, Такеро взялся за генератор червоточины. Запитывать его пришлось от силовой установки входного варп-генератора — пусть червоточина и требовала всего лишь граммы экзоматерии, но и эти сотни тераватт нужно было откуда-то взять, а единственный достаточно мощный и относительно свободный источник был только один. Ценой была задержка на зарядку генератора для будущего старта на несколько дней.

Какая мелочь.

Если червоточина действительно работает, то все эти задержки уже совершенно не важны. У Такеро будет мгновенная связь — правда, не с родным Толиманом, а с Солсистемой. Это, впрочем, даже лучше.

Ну же... Давай...

Вспышка невидимых лазеров внутри генератора. Генерация. Насыщение спиритонной связи экзоматом. Образование “глотки”...

На той стороне червоточины оказался обычный лабораторный синтет, увешанный сенсорами и датчиками.

Такеро смотрел на него и не знал, что сказать.

Впрочем, синтет знал, что спросить. Между собеседниками завязалась активная беседа по оптическому каналу — исследователи с другой стороны желали знать всё о работе своего изобретения. Ту же временную задержку на прохождение сигнала, например.

“Благодарим за помощь”, — просигналил наконец синтет. “Ваши пожелания?”

“Доступ к Сети” — нетерпеливо промерцал ответ Такеро.

“Терминал будет установлен немедленно".

Когда перед ним появился терминал, Такеро... Растерялся. Неожиданно для сверхразума, правда?

Он хотел общения? Вот тебе канал мгновенной связи.

Но... С чего начать?! Как?!

Впрочем, едва задумавшись над этим, Такеро вспомнил ответ.

Он уже общался с такими же Интеллектами. Плотно и активно. Пусть и было это больше ста лет назад.

Восстановить нейронные цепочки и навыки из архива было несложно. Текущее состояние улеглось на его место.

“А вот теперь — пора рассказать миру обо всём”.

Арка Формы

Эпизод гигантов

Год 2703

Биоморфы, без сомнения, чрезвычайно приспособляемы и универсальны — метод проб и ошибок отдельных клеток, которые очень хотят жить, а так же тканей и органов, позволяет выстраивать практически совершенные — для данного конкретного места и времени — жизненные формы. Их не называют “телами”, слишком конкретно это слово. Просто “формы”, которые можно взять, передать, поменять, перекрасить... Копи-паст генных цепочек, умение, освоенное биоморфами ещё на заре развития этого класса оверлюдей, легко позволяет им меняться друг с другом такими “формами”, а изученное чуть позже манипулирование геномом “вручную” дало возможность перекраивать их на любой вкус, цвет и запах.

В результате живущие биоморфы, неважно, где бы они не жили и когда бы не прошли финальную трансформацию, несут в своих длиннющих геномах огромный запас форм на все случаи жизни, далеко не всегда заработанный своим опытом — большая часть форм передаётся от биоморфа к биоморфу, в процессе горизонтального общения.

Ну а если случая внезапно не окажется, то и создать новую форму несложно. Конечно, сложнее, и дольше, и неприятнее, чем активировать одну из спящих — но тоже несложно.

Впрочем, для большинства морфов проблема постоянного приспособления к новым условиями не стоит. Периодически, когда становится совсем уж скучно, можно и переползти из биосферного комплекса “Живая Луна” на орбите Толимана в дикий, но симпатичный океан Земли, оставив за собой выращенную “в одно лицо” и отлично сбалансированную биосферу — но это всё-таки не постоянные метания.

Что ещё характерно, точнее, было характерно — редкое использование мистических дополнений. Пусть основы мистики и заложены в генах, которые легко получить, но всё упирается во вторую компоненту. В Тень. Достойную Тень и достойный уровень владения её возможностями просто так не получить, а способы развития личных мистических возможностей очень отличаются от тех, к которыми работают биоморфы и Интеллекты. Поэтому из таких биоморфов, добившихся успеха, известна была только Суккуба, за сотню лет всё-таки сумевшая развить в себе мистику.

Всё изменилось после появления Тайны. Как выяснила опытным путем всё та же Суккуба, метод приспособления биоморфов, ускоренная эволюционная гонка внутри организма с естественным отбором неудачных направлений, отлично работает и на развитие мистических умений — если они, конечно, есть. С рядом условий, но вполне ожидаемых и преодолимых.

Биоморфы, с которыми Суккуба поделилась уже отработанными на Тайне формами, понемногу продолжили и развили тему.

Интеллекты же помогли довести её до совершенства.

Что-то тёмное скользнуло под поверхностью воды, и длинная тонкая нога с отчетливой ступнёй взметнулась над поверхностью воды. Слишком длинная, слишком тонкая, неправдоподобно быстро взметнулась..

Опустилась.

И из-под воды начала плавно вставать человекоподобная фигура.

Огромная человекоподобная фигура.

“18 метров”, бесстрастно сообщила сервисная строка — процессор наблюдающего синтета обработал информацию с дальномеров.

Фигура, до отвращения похожая и не похожая на “исходника”. Чистая гладкая смуглая кожа, по которой стекают капли океанской воды. Длинные, почти до колен, руки. Длинные ноги и тело, тоже узкое и длинное, непропорционально вытягивающее фигуру вверх. Угловатая и слишком маленькая голова... Не такая, как у исходников.

— Четыре глаза?

— Это — только спереди и только для видимого диапазона. ИК, УФ, радиоволны, рентген — она может видеть во всём спектре.

— Не слишком маленькая голова?

— Мозг распределен по всему телу. Голова лишь основной сенсорный блок.

— Зачем вообще человекоподобность?

— Из-за мистических практик — они оптимизированы только для таких конфигураций жизнеформы. Потом мы, скорее всего, сможем от неё отойти.

В середине туловища ярко блеснуло С2-ядро.

Фигура выпрямилась под водой и легко шагнула вперёд, на берег.

Её мотнуло назад, потом вперёд, вызывая ощущения гнущейся под ветром гибкой лозы. Казалось, гравитация совсем не властна над должным быть таким массивным живым телом...

— Масс-компенсаторы на спиритонных червоточинах? Они же так и не заработали?

— Нет, мистическая техника левитации. Она уменьшает свой вес на 99 процентов.

Биоморф тем временем остановился в неудобной позе, наклонившись вперёд как ива над рекой. Осторожно выпрямился и навёл все свои глаза на группу синтетов-зрителей.

Между ними стеклянным бликом стояло защитное поле, невозможной для мистиков и даже для Круга мощности. Голое рейацу при такой мощности становилось чем-то другим, качественно другим. Морф отвернулся от камер и стал разминаться.

Вообще он уже понемногу осваивался с телом. Движения становились плавными и гибкими. Ступни мягко ступали по песку океанского берега, тело перетекало из позиции в позицию, а прыжком он почти достал до прозрачного сверкающего голубого неба. Редкое и красивое зрелище.

— Да, потом мы достигнем большего. Более совершенные формы, больше силы и контроля, больше знаний... Но сейчас, сейчас это само совершенство, — с чувством полного удовлетворения закончила Интеллект Джейда.

— Для биоморфа-мистика — да, — подхватил нить рассказа Интеллект Кейн. — Но есть ещё одна нереализованная возможность. Мы должны её проверить.

В небе внезапно зажглась искра и потянулась к ним, разгораясь и превращаясь в метеорный след от тормозящего в атмосфере объекта.

— Второй участник эксперимента — на подходе. Вовремя.

* * *

Люди были зверски приспосабливающимся видом. Пост-люди их в этом превосходили: разумная предусмотрительность Вариантов, в совершенстве реализованные эволюционные алгоритмы и эволюционная же приспосабливаемость биоморфов… И стальное совершенство Интеллектов, да. Обычно Интеллекты показывали свои адаптационные достоинства именно так, созданием идеальной формы под заданные условия. Не приспособлениями для тела, как Варианты, а именно нового совершенного тела. Но так поступали не все и не всегда. Далеко не все Интеллекты горели желанием оставаться в той или иной форме десятилетиями или веками, занимаясь одним и тем же делом, как звездолёты, астроинженеры или администраторы.

И у тех, кто не хотел оставаться статичным и неизменным космическим осьминогом или космической бабочкой, или там килотонной железа и других материалов глубоко под поверхностью планеты, был прекрасный выход.

Впрочем, он был у всех — каждое тело Интеллекта могло проделывать саморемонт и самоусовершенствование. Но только некоторые занимались полноценными трансформациями.

Основа этой технологии, а может, её далекий предок, появилась очень давно. Когда-то люди печатали на пластиковых тринтерах за несколько часов инструменты, использовали их, а когда инструмент ломался или становился ненужным, небольшой аппаратик его расплавлял и превращал снова в пластиковую нить, которую можно было опять использовать… Спустя семь сотен лет технология трансформации позволяла создавать новые части тела Интеллектов под произвольную задачу из любых материалов за считанные минуты, и так же быстро их разбирать после выполнения задачи — а не как когда-то, печатать и плавить детальки из однородного пластика часами. Нанотех, сервисный туман, умные материалы — дальше неважно, вы и так всё поняли.

Такие трансформеры не уступали в гибкости и адаптивности самым универсальным Вариантам, а вдобавок имели полный набор достоинств Интеллектов. Не всех, правда. Наиболее многочисленные нулевые и первые классы Интеллектов не слишком сильно ещё отличались от Вариантов, привязанных к человеческому, наиболее мощные Интеллекты выше четвертого уровня обычно представляли собой громады, приспособленные для жизни в одной среде — космос, океан, земля и подземелья — у них развитие тела протекало по пункту “плановый апгрейд”. А вот двойки и тройки обычно выглядели как существо, способное принять почти любую форму. Не как биоморфы, хотя иногда имитация выходила вполне себе качественной, а форму, например, космического, атмосферного или какого-нибудь другого аппарата, отлично приспособленного к среде — или, например, форму человекоподобного робота, для прямого общения с транслюдьми, а не через надреал, как обычно.

Трансформерами никогда не становились Интеллекты-мистики Акаши — с их философским презрением к бренному телу возможность быть трансформером никого из акашийцев не привлекала. Ну, они и брали другим — информационный центр братства Акаши на Луне превосходил эффективностью даже Интеллекта 6-го класса Уно… Превосходил бы, если бы им пришла в квантовые матрицы нездоровая мысль посоревноваться.

Нет, без ложек дёгтя не обошлось, хотя как сказать — всё было ожидаемо. За трансформируемость приходилось расплачиваться высокой сложностью системы, ограничениями, например, на энергетику — большой реактор с оборудованием в компактное тело было не воткнуть, ну и прочими мелочами, вроде постоянного ресурсного голода — для многих эффективных форм или для перехода в них требовались редкие ресурсы, и их приходилось с собой таскать просто “на всякий случай”. А ведь в некоторых случаях они расходовались безвозвратно!

Впрочем, именно эта проблема наряду со скоростью трансформы была решена вполне себе оригинально — сохранением самым затратных частей одной или нескольких форм при переходе в другую или промежуточную между несколькими другими. Получившийся гибрид был не самым лучшим вариантом, но иные эстеты находили даже красоту в том, как трансформеры украшали, например, гуманоидную форму деталями от воздушной или космической. Ну, а если такие стабилизированные формы были уже не нужны — Интеллект-трансформер возвращался в исходную форму — блок из квантовых вычислительных матриц и базового источника питания, лежащий на большой банке универсального ресурса, уни-геля, смеси всех потенциально нужных веществ.

* * *

Дэвид Боумен входил в атмосферу Земли со скоростью чуть больше пятнадцати километров в секунду. Позади остался Сириус, позади остался варп-прыжок через восемь с лишним светолет, позади остались миллионы километров между варп-станцией и Землёй.

Авантюра удалась. Дэвид неоднократно возблагодарил разработчиков варпа за то, что они выбрали именно такой вариант — и заодно тех, кто отправлял первые грузовые корабли к нему.

Дэвиду удалось восстановить кристалл варп-генератора, попросту вырастив его заново — пусть и ушло на это больше земного года. А синтеты восстановили и остальные, менее критичные, но тоже пострадавшие части варп-врат. Потом настройка, корректировки параметров, десятки проверок. Четыре года работы. Но лучше уж так, чем получить взрыв на пару сотен мегатонн буквально на своей голове. И — успех.

А ведь весь ремонт был бы абсолютно зря, если бы у них был другой вариант ССД — например, пространственный карман с двумя выходами. При любом отключении несущих генераторов выход у Сириуса бы попросту схлопнулся — и нужно было бы лететь на досвете к Солнцу, чтобы вернуть такую возможность.

А так... А так даже запущенные от Солнца в то время, когда варп-врата были уже переведены в ждущий режим, а в Солсистеме об этом ещё не знали, корабли и грузовые контейнеры успешно подтянулись к Сириусу после ремонта и активации варп-врат, даже не заметив задержки.

Хотя, конечно, Дэвиду пришлось потрудиться, чтобы принять их всех и принять штатно. Но у него всё получилось. У него и его товарищей.

Синтеты остались и после того, как завершился первый этап освоения, полгода назад. А он решил сменить род деятельности и, дождавшись Интеллекта-сменщика, прыгнул к Солнцу. С ним, в спящем состоянии, отправилась только Эала.

Он ждал разных предложений и разных возможностей — нужных дел всегда было очень и очень много.

Но уже первое дело оказалось настолько вкусным, настолько многообещающим... Заодно и на Земле побывать.

Сменив корпус звездолёта на тело трансформера, Дэвид стартовал от Юпитера к Земле. Это было полгода назад.

Земля промелькнула слишком быстро. Такая разная, такая облачная, голубая, искрящая молниями в облаках и спутниками на орбитах... Но вот уже плазменный кокон окутывает выставленный Дэвидом барьер, закрывая алым пламенем голубую планету.

Траектория штатная. Точка посадки — островок в Тихом океане. Смещение от расчётной на десять метров. Коррекция.

Огромный огненный шар метеороида нёсся по небу.

* * *

Киоко Сорью Амакава смотрела в небо.

Это новое тело, эти новые, такие интересные возможности. Джейда была права, стандартные мистические практики отлично подхватились этим телом, да и старые рефлексы, оставшиеся ещё от человеческого детства, легли на него почти как родные. Пусть оно в десять раз выше среднего человека, но даже этот, первый выход на поверхность суши из восхитительно-солененького океана, где она и вырастила за полгода это тело, вовсю пользуясь энергией красного, терпкого и тёплого Ядра, получился отлично.

А ещё она собрала Тенью все свободные спиритоны на этом побережье и в ближайшем океане. Это было интересное ощущение. Как будто тело, немного пустое поначалу, наливается силой и ощущением... Как будто налетевший песок, прилипнув, понемногу становится её частью.

Она бы и не догадалась, вообще говоря, что это было, но Интеллекты просветили.

Интересно... Может, когда-то первое существо на Земле так же получило свою первую Тень — просто подхватив несколько частиц тёмной материи? А ведь профессор что-то говорил про то, что они осознают свои действия... Не существо подхватило, а сами спиритоны решили поучаствовать в такой интересной игре под названием “Жизнь”? Какая интересная и почему-то очень приятная мысль.

Пробивший облака в стороне огненный болид осветил её своим закатным светом, отбросив на песок вторую тень рядом с первой, и рухнул в океан.

Через полминуты из поднявшихся облаков пара, разгоняя невысокие волны и поднимая тучи брызг, вышла гладкая металлическая фигура, не уступающая ростом Киоко.

Второй. Почти “вторая половинка”. Если всё получится. Она даже не узнавала ничего о том, кто прибыл. Зачем? Она узнает все прямо сейчас. Если получится.

Пусть у нас получится, пожалуйста!

* * *

Они потянулись друг навстречу другу, живой металл и твердая жизнь.

Пальцы биоморфа и трансформера проникали через друг друга, смешиваясь на том самом низком уровне, где разница между жизнью и технологией становилась смехотворно малой.

Жизнь более универсальна, разнообразна и случайна — технология более концентрирована, сильна и упорядочена. Всего лишь.

Они шагнули друг навстречу другу, сливаясь на всех уровнях, от отдельных молекул до своих огромных тел...

Плоть облекала металл, металл формировал плоть, и из двух фигур шаг за шагом формировалась одна.

Одна ещё более огромная фигура.

— Мы едины, — прозвучал звонкий голос.

Плоть поддерживала металл, металл защищал плоть.

— Мы совершенны, — подтвердил голос более сухой и твёрдый.

Тело фигуры плыло, перестраиваясь. Изменяющийся на глазах металл смещался, повинуясь течению плоти, текущей по каналам из металла...

Титан, единый, цельный, посмотрел прямо в глаза зрителям.

— Дивитесь же совершенству!

Эпизод леса

На одной ничем не примечательной планете жил-был лес. Он был густой, заросший, совсем обычный. Но в отличие от многих других лесов, этот лес умел думать.

“Я человек. Я человек. Я человек...”

Не самая умная, но мысль. Очень важная мысль.

Сбежавший от ядерного и обычного пламени биоморф, приспособившийся к жизни в прекрасном новом мире, держался только на этом смутном воспоминании о далёкой и такой счастливой жизни до того момента, как его разорвало на две части и одну из них закинуло сюда.

Впрочем, эта жизнь тоже была вполне счастливой.

Лес был очень прочной, надёжной жизнеформой. В нём постоянно кипела жизнь — кто-то кого-то ел, кто-то кого-то любил, и в итоге рождались новые кто-то, а кто-то просто рос…

И это было главным ощущением, самым приятным из приятных дел, вызывающих радостную щекотку непроснувшихся воспоминаний о бывшем — лесу нравилось ощущать, что он растёт. Это вполне примиряло его с действительностью — не до конца, смутные и непонятные воспоминания всё так же манили и тянули, но всё-таки.

Он бы не удивился, если бы узнал, что остальному миру этот процесс вовсе не доставляет такого удовольствия.

Ведь леса были и остаются одним из самых эффективных терраформирующих инструментов. Лес, сам того не понимая, уже перестраивал этот мир, и без того изрядно потрепанный в прошлые времена, под себя. Поэтому его рост местные жители воспринимали не иначе, как наступление на свои земли.

А ещё у местных не получалось бороться с ним, превращая его плоды в свои ресурсы — как всегда и везде поступали люди. И эти “люди” тоже.

Животные и растения этого леса были сплошь и рядом ядовитыми для местных — это в том случае, если они не были носителями ассимиляционных механизмов биоморфа.

Животные и растения действовали как единая система, связанная грибницей нервной системы биоморфа, плотно закопанной под землёй и очень, очень перестраховочно резервированной. Биоморф очень не хотел повторения истории с той базой, когда его чуть полностью не убили всего одним ударом. И что с того, что удар был ядерным?

Ну и вдобавок к почти полной мимикрии под местные организмы биоморф легко и непринужденно доставал из библиотеки генома родные земные и околоземные биоформы. Знакомство с теми же серыми крысами для местных оказалось очень, очень неприятным.

Впрочем, и местным удавалось успешно мешать росту леса. Из-за этого он даже пошёл на создание разумных автономных особей. Грубые, толстошкурые гуманоиды, существа откуда-то из памяти генома, но приспособленные к этому миру. И с двумя бонусами — связью с биоморфом и личными, не очень большими, мистическими умениями: они могли пожирать и немного использовать энергию Тайны. Умение было очень полезно и для них, и для биоморфа в целом — местные без подпитки хирели, слабели и теряли опасный вид буквально на глазах, а вот его дети приобретали силу, скорость, пусть и не так заметно, и порой творили непонятные штуковины и действия. Впрочем, это всё было ему полезно, а успевать за их причудливыми ходами мыслей… Зачем, если он и так у каждого своего дитя за плечом?

Грыкыкк Васта Гах выпрямился и посмотрел вдаль. В обычной, сгорбленной позе сущуства Народа видели куда хуже и не так далеко, но выпрямляться здесь было опасно. Только тот, кто мог затаиться на ровном месте, как Грыкыкк Васта Гах, осмеливался взглянуть вдаль — нет ли там чего интересного.

Эти три словозвучия были всем, что смогла вытолкнуть его кривая глотка в привычно-пыльный воздух окружающего мира в первый день жизни. Это, впрочем, хватило, чтобы выделить его из остальных, сумевших пролепетать кто один, кто два слога, а кто и целое слово. Теперь же, спустя время, именно он вёл отряд вперёд, к Границе.

Вокруг всё ещё было привычное серо-зеленое окружалово Дома, но уже такое редкое, что впереди между столбами древ можно было увидеть поля Границы. Пустые поля, с которых сожгли всё, что горело, и утащили всё остальное. А ещё оттуда едко тянуло вонючиной.

— Чужаки боятца, — довольно пробормотал он про себя, согнулся обратно и повернулся к своим.

— Дрык, — палец с обгрызанным ногтем ткнул в одного из родичей. — Грык, — палец показал на другого. — и Там Брык, — это был третий. — Занимайтеся делом. Волг Рюк, тащи суда бабаху.

Трое мелких закивали и принялись шаманить. Расчистили площадку, рассыпали там и тут странную пыль... Что взять с этих чудил. Вот сейчас они аккуратно раскладывают выкопавшиеся самостоятельно нитки корней соседних древ по одному Лесу ведомым путям.

А гордый поручением Рюк притащил бабах. Странную трубу, которая умела стрелять. Ну, и стреляла — пока её Бак не оттяпал у рогачего ударом топора.

Жаль, на дерево не залезть — видно оттуда получше, да вот и чужаки замечают. Вот бы оттуда замечательный бабах вышел. Но ладно. Сейчас забабахаем.

По жилам хлынула подаренная Лесом сила. Грыкыкк заорал от ощущения кипящего огня в крови, ухватил бабаху двумя руками и побежал вперёд. За ним с рёвом неслись остальные.

Вонючие бесы, прятавшиеся в канавах, высунулись наружу и попытались напасть на Грыкыкка и его отряд, но... Когда они приближались к бойцам, то начинали медлить, тупить и тормозить, и даже не пытались, как обычно делали издаля, плюнуть огненным шаром. А против их острых когтей у них были дубины и бабаха.

Бахнуть Грыкыкк не смог. Штуковина никак не хотела выплёвывать бабахи. Раз, другой она не пальнула, а на третий воин не стерпел и вломил ею очередному бесу.

Бабахнуло. Грыкыкк Васта Гах и бес разлетелись в разные стороны.

— Ар-раааа! — заревели бойцы, махнули дубинами, и побежали дальше.

А за ними, тихо и деловито, трое шаманов аккуратно разбрасывали семена и рассаживали ростки новых древ. Прямо по кровавым следам боя, бесовским канавам и просто жженому пеплу граничной полосы.

Лес разрастался. Захватывал, поглощал и ассимилировал другие биомы. Выживал после ядерных ударов, до которых уже дошло снова — один такой взрыв в прошлый раз чуть не убил его полностью, а сейчас под проплешиной выгоревшего и вываленного взрывом леса даже не пострадали нервные волокна его грибницы. Пожарища же буквально на глазах покрывались новой зеленью — земной бамбук и другие сорняки оказались ещё одним не самым добрым подарком этому миру.

А уж дровосеки, охотники и лесорубы, поначалу изрядно притормозившие его рост, сейчас проходили по шкале “незначительная помеха” и “добыча для детей”.

Местному миру, при всей его двойственности, всех силах металла и мистики, оказалось нечего противопоставить Лесу.

Да и сам местный мир…

* * *

— Итак, всё, что мы смогли узнать о мире, из которого к нам прилетела Тайна. — начал свою речь Клейн, Вариант, оказавшийся интерфейсом между Интеллектами и мистиками Круга.

— И о мире, где сейчас находится половина Эйтенара. — уточнила Жанна Видова.

— Точно.

Круг мистиков, на всю мощь использовав свои умения, ещё тогда, в момент схватки, сумел сложить картину того мира. А теперь они сложили её снова, а исследования “образцов” позволили её дополнить.

— Планета землеподобна. Причем подобна той, Старой Земле. Гравитация, вода, кислород... Есть и отличия, например, их атмосфера не очень пригодна для земных жизнеформ из-за высокого содержания угарного газа и ряда других оксидов.

— Жизнеформы: для бесов и рогатого основой послужили классические гуманоиды, приспособленные к той атмосфере, но вполне человекоподобные. В оригинале. Бесы прошли неоднозначную мутацию под влиянием энергии Тайны — изменения аналогичны тем, что записаны в наших экспериментах, рогатый аугмент был изменён ещё и хирургически.

— Импланты?

— Нет, не только. Пластика костей — рога у него не родные — переделка внутренних органов, подгонка конечностей для более простой аугментации.

— А что по этому летающему мешку?

— Легендарное земное существо. Бехолдер. Злобоглаз. Злой дух, несущий смерть взглядом... При этом — очень сильно отличается от гуманоидов. К сожалению, детальное изучение не удалось — он очень быстро распался. Но и так понятно, что это, скорее, существо с другой планеты, чем с той же, откуда пришли те два гуманоида. Совсем другая биохимия, совсем другой уровень взаимодействия с их мистикой... Он не мутировал под влиянием Тайны, — пояснил Клейн. — Он благодаря ей жил.

— Интересно, а откуда в земных легендах этот злобоглаз? — задумчиво произнесла Интеллект Видова.

— Возможно, они жили и на Земле. Может, у кого-то была хорошая фантазия. А может, их подглядел какой-нибудь “сканер” — или, просто-напросто, они уже забредали на Землю.

— Это же не всё, — сообщила Видова, изучая файлы с подробным изложением произнесённого.

Мистики переглянулись и посмотрели на Варианта.

— Да, это не всё, — поднялся один из мистиков. — БОльшая часть времени и сил нашего ментального контакта была посвящена выяснению не того, откуда они пришли, а тому, кто и зачем сюда пришёл. Мистикам с той стороны.

— А вот это уже что-то новое. Интересно.

— Мы получили доступ к памяти аборигенов...

— Злоглаз?

— Нет. Злоглазы неразумны. Бесы полуразумны, да и их глубокая память хранит картины мутировавшего техномира, эпохи примерно двадцатого века Земли. Аугмент был фактически на телеуправлении. А вот с тем, кто рулил аугментом, мы смогли связаться.

— И кто это оказался?

— Представьте себе трёхметрового арахнида... Паука то есть. С кластерным мозгом и псионическими способностями.

— Не только псионическими, кстати, — вступил в разговор ещё один мистик. — Но изучить их при такой непрямой связи у нас не получилось.

— Кластер из четырёх мозгов оказался слабее Круга, поэтому мы и смогли кое-что извлечь из его памяти.

А понимать чужую память легко, когда ты сам себе разумник, биомаг, пророк, провидец — и ещё несколько мистических наборов умений у тебя в запасе.

Пауки жили в подземельях, в темноте, и в общем были довольны жизнью.

Жизнь там вообще кипела и бурлила. Плотность мистической энергии, напряженность тамошнего спиритонного, то есть, секретонного поля превосходила земную минимум на порядок. А скорее, на два, или даже больше. Так что для жизнеформ мистические навыки не были чем-то уникальным, скорее, уникальным и очень несовместимым с жизнью было их отсутствие.

[*Бозон Тайны назвали секретон.]

И наличию и развитию разума мистика совсем не мешала, даже наоборот. Пауки знали о как минимум ещё четырёх разумных видах своего мира. Два из них даже были гуманоидными.

О разлетающихся же с их планет в разные стороны частицах паук не то чтобы не знал... У них не было концепции элементарных частиц. Но о том, что периодически Мать Паутины открывает врата в новый мир, как открыла она проход в мир Тайны, он знал. И каждый из открытых миров нужно было завоёвывать, а после — удерживать.

— Мы пришли к выводу, что Тайна представляла собой Осколок — часть какого-то духа. Это следует из их слов и соответствует одной из концепций червоточин, что были разработаны Исидой. Не самый лучший вариант, но для них, похоже, единственный — раз уж они не умеют работать с отдельными частицами. На этом всё, — закончил Круг мистиков, как-то незаметно собравшийся воедино в процессе рассказа.

— Не всё. Мы совершенно не представляем. где и, главное, когда находятся эти миры, — задумчиво заметила Интеллект. — Но это, как я понимаю, просто нерешаемая проблема. Это значит, что мы потеряли часть Эйтенара. Навсегда — или очень надолго. Плохо.

— Да. Инсургентам остаётся только посочувствовать. — тихо произнёс мистик сферы Времени из Круга, глядя в никуда.

Эпизод пространства

Теоретических способов сверхсветового движения, на самом деле, довольно много. Червоточины разных типов, варп и прочие издевательства над пространством, пространственный карман и другие варианты подпространства, даже гиперпространства, когда поднимают и используют измерения с пятого по одиннадцатое или даже двадцать шестое, и разнообразные совмещения всех этих способов. И все их объединяет одно — скорость света нельзя преодолеть в обычном пространстве, но ничто не мешает изменить свойства пространства. Почти ничто.

Для команды Грауштейна, которые занялись поисками чужих “сверхсветовых нор” в Солсистему и вообще освоенное зачеловечеством пространство, было важно другое. Некоторые из вариантов ССД невозможно обнаружить, потому что всё перемещаемое буквально возникает в точке выхода. Ну, почти невозможно — потому что существует замечательное умение некоторых мистиков сфер Времени и Вероятности: они могут предсказать такое событие. Впрочем, я отвлекся — а к мистике вернёмся позже.

Дело в том, что некоторые другие варианты ССД или, как минимум, их технические реализации требуют то, что можно назвать “вратами”, “точками выхода” или ещё как-нибудь.

Нельзя засечь джамп-драйв — когда сжатый в планковскую точку выход из пространственного кармана пропихивается в случайно возникшую, пойманную и зафиксированную безмассовую червоточину планковcкого диаметра, и возникает там, куда эта червоточина ведёт. Переместившийся объект можно найти только после того, как раскроется пространственный карман, предъявляя содержимое.

[* всё, что упоминается со словом “планковский”, относится к величинам порядка 10 в -34 — -35 степени. Например, 10 в -35 степени метров = очень, очень мало — 0,00000000000000000000000000000000001 метра.]

Практически невозможно засечь варп-драйв или ещё какое-нибудь издевательство над пространством-временем вроде тахионного поворота, если пузырь искажённого пространства создаётся целиком и полностью изнутри. И да, он тоже обнаруживается лишь по прибытию — или незадолго до того.

К сожалению, цивилизация Солсистемы так не может — но это не мешает предполагать, что кто-то всё-таки может.

Выход из массивной червоточины легко спутать с простой чёрной дырой. Не самой обычной — черная дыра должна быть быстро вращающейся, с достаточно чистыми окрестностями, да и для стабилизации прохода нужны генераторы экзомата, хотя бы на проходящем корабле — но всё-таки. Но с ними всё просто — ближайшая к Солнцу крупная чёрная дыра находится в нескольких тысячах световых лет, а мелкие, которые сияют хокинговым излучением ярче звёзд, не засветились в телескопах пост-людей.

Легче всего засечь пробой в гиперпространство — если, конечно, туда ломятся грубой силой. Энергии, которая будет выброшена в трубу, хватило бы на генерацию из пустоты целой Галактики... Если не задействованы какие-то обходные пути. А они возможны. В принципе.

То есть, всё просто с техническими вариантами ССД — либо можно найти чужую станцию червоточин, чужие варп-врата или там тахионную катапульту, либо нет. Нет — потому что чужие путешественники, даже если оказывались около Солнца, такими приблудами могли вовсе не пользоваться, таская всё с собой.

Ещё можно попробовать найти чужой коридор изменённой метрики, не требующий железной поддержки — вроде трубы Красникова. И это уже сродни поискам чёрной кошки в тёмной комнате размером с Солсистему. Но опять-таки возможно. Облака сервисного тумана, выброшенные в космос, способны за вполне реальные сроки просканировать каждую точку пространства на расстоянии в световые сутки от Солнца. По меркам оверлюдей реальные, конечно — порядка, как минимум, сотен лет.

Но самое веселье начинается, когда мистики начинают доставать из архивов кланов, Традиций и прочих кабалов информацию, ставящую с ног на голову весь поиск сверхсветовых нор.

Пространство для мистиков не было чем-то недоступным для изменения. Мистические практики и техники вполне могли работать с пространством, вот только единственным более-менее объясненным и подтвержденным наукой используемым методом были те самые планковские червоточины из квантовой пены — но доступ через них был не какой-то мистической техникой, а скорее аналогом “длинных рук”. Привычным и простым, и даже теоретически не решаемые технические проблемы отлова, фиксации и стабилизации червоточин, ведущих именно в нужную точку, мистиками будто не замечались.

Имеющихся же — и работающих! — способов влияния на пространство у мистиков было куда больше.

Те же “малые миры”, из которых относительно просто объясним астрал — “всего лишь” спиритонная информационная сеть. Другие малые миры могли быть, например, пространственными карманами, близкими к тем, что используют варп-врата, или чем-то совсем непонятным.

А как вам, например, высшие измерения “смысловой глубины”, “душевной теплоты” и “духовного восхождения”? Для мистиков это вполне себе доступные измерения наравне с пространственными и временными, и они вполне могут по ним двигаться — увеличивая или уменьшая смысловую плотность собственного разума, они могут тонуть или всплывать в смысловой глубине.

Сложно для понимания? Ничего страшного. Измерять эти измерения всё равно могут только мистики, а слова... Для передачи полного образа нужен полный язык, бесконечномерный и бесконечно ёмкий. Это надо чувствовать Тенью. Как и делают мистики.

Тем более что этим непонятки не заканчиваются.

Например, техники “поворота пространства вокруг себя”, равно как и “свертки пространства фантиком” вызывали у исследователей стойкую ассоциацию с поворотными метриками пространства-времени, но это, увы, не приближало их к пониманию процессов и их результатов. А ведь техники работали.

По сравнению с вышеперечисленным “быстрые тропы”, “скорая поступь”, и всякие “хиренкьяку”, равно как и прочие “призывы”, “гарганты”, “прорехи в пространстве”, дальнезрение и тому подобное, были простыми и понятными способами искривления пространства-времени, близкими к тому же варпу и тем же спиритонным червоточинам... Точнее, к представлениям о них — даже сейчас возможностей приборов редко когда хватало, чтобы достаточно точно замерить изменение пространства-времени этими техниками.

И уж конечно, среди этих техник хватало вариантов настолько же не обнаружимых и не требующих внешней поддержки, как джамп-драйв. Конечно, были и относительно зависимые от внешних “устройств” варианты, вроде “прорех”, но все подобные аномалии на Земле внимательно отслеживались мистиками вот уже века четыре как.

Ну и главной проблемой мистики оставалась не слишком высокая дальность.

Грауштейн с командой могли утешаться разве тем, что их подход к теме был не первым. То есть все очевидные варианты уже изучены, программы сканирования пространства Солсистемы и Толимана ведутся чуть больше сотни лет и полвека соответственно, а прорехи пространства на планетах давным-давно задокументированы и контролируются Традициями. Остались лишь неочевидные пути. Например, попробовать родить очередную химеру, использую мистиков и биоморфов.

Или... Или просто повернуть мозг и посмотреть на вопрос под другим углом.

Вроде как задать себе вопрос — а как бы я прятал сверхсветовой портал в системе с планетой, где есть жизнь, в том числе, разумная?...

Грауштейн задал его себе. Подумал. Задал его остальным членам поисковой группы.

Статистика ответов была интересной. Большая часть прозвучала как “Так, чтобы не нашли.” Второй по массовости ответ — “Так, чтобы не смогли использовать”.

Хорошая мысль. Но где может не найти за столетия чужой артефакт цивилизация существ, способных жить в открытом космосе, глубинах газовых гигантов, на кислородных планетах и в спиритонных мирах?...

Если он, конечно, вообще существует.

А если нет — пост-люди сами умеют летать со скоростью выше света.

Вообще любой сверхсвет требует энергии. А точнее — материи. Положительной массы и отрицательной. И вот — такой оксюморон — экзотическая минус-масса пост-людям подчинялась лучше, чем обычная. Более гибко.

Используемый в варп-вратах принцип генерации экзоматерии был вполне оптимальным. Вполне надёжный, в меру дешевый, и — главное — способный реализовать варп-перелёт пространственного кармана.

Конечно, сложно считать дешёвым устройство, один запуск которого требует энергии в несколько тысяч мегатонн тротилового эквивалента — но ведь запуск одного звездолёта-парусника с варп-вратами обходится минимум в десять тысяч раз дороже одного варп-прыжка только по затратам энергии. А если ещё прикинуть всё остальное — постройку парусника, например, то варп резко становился очень полезной и выгодной штукой. На межзвёздном уровне.

Но к теме.

С точки зрения вакуума между отрицательной и положительной массой, а ещё между массой и искривлением пространства разница невелика. Вакуума меньше — масса отрицательная. Вакуума больше — масса положительная. Сжали пространство — вакуума стало больше, растянули — стало меньше. Сжали пространство — массы стало больше. Растянули — стало меньше.

Всё просто.

На словах.

Хотя способы есть. Можно лишить вакуум доли энергии, и тогда его станет меньше.

Генератор варп-врат действовал именно так — откачивал энергию из вакуума, и уровень вакуума падал ниже нуля. Откачивал, запрещая появление виртуальных частиц, которыми кипит вакуум. То есть — вакуумных электромагнитных полей. Их фотоны, которые пытались возникнуть на ровном месте в любой точке вакуума, в генераторе попросту не помещались — им не было места, чтобы возникнуть, их ещё до возникновения поглощали стенки камер-ловушек. А применив одну хитрость, которая заставляла виртуальные фотоны буквально выпрыгивать из вакуума, загоняя их в ловушки, можно было легко получить любое нужное количество минус-массы — затратив примерно столько же энергомассы, только положительной. Для сотни килограмм по формуле Эйнштейна, например, нужны гигатонны тротилового эквивалента.

Хитрость же заключалась в следующем — при ускорении любое тело “видит” возникающие в вакууме перед ним виртуальные частицы. Если мы отражаем фотоны света от зеркала, то мы толкаем ими зеркало и ускоряем его — а если повернуть точку зрения, то ускоряются как раз фотоны.

[*Эффект Унру, интерпретация МакКаллоха.]

В момент запуска в кристалл генератора начинают бить рентгеновские лазеры — и их лучи, отражаясь внутри кристалла, проходили через нанометровые резонаторные камеры, на каждом ударе фотона о зеркало заставляя выдёргиваться из вакуума виртуальные частицы. Эти частицы тут же попадали в ловушки — и вакуум начинал истощаться. Увы, только внутри кристалла.

[*Процесс отражения — см. Фотонный кристалл]

Впрочем, этого хватало и на генерацию пространственных карманов, и на их ускорение, и на генерацию половины несущего пузыря. Вторую половину пузыря приходилось формировать полями звёзд, лишь немного их поправляя.

Кристаллы быстро изнашивались — ещё бы, пропуская по гигатонне за запуск. Первые кристаллы были исключительно одноразовыми, современных хватало на несколько сотен запусков.

А ещё их из-за чрезвычайно тонкой и важной структуры приходилось держать за семью замками и под планетарной мощности щитами. И даже это не всегда спасало.

Конечно, эти три проблемы — высокое потребление энергии, износ кристалла и строго внутренняя генерация — очень хотелось решить.

Даже принцип решения проблемы проглядывал — те самые запрещённые зоны вакуума, которые находились в ловушках, можно было бы создать не только для фотонов, а для любых частиц. Любой нужной энергии. Кроме того, некоторые интересные эффекты позволяли бы получать энергию для поддержания этих запрещённых зон буквально из ничего, то есть, из того же вакуума... Хотя скорее — из энергии, вложенной в синтез структуры запрещённых зон.

Вот только пока все опыты такого типа, а их за прошедшие сотни лет провели миллионы, пока не дали ничего. Не удавалось создать структуру, для которой эффективность и всё остальное вместе взятое были бы лучше, чем у существующих кристаллогенераторов.

Получающиеся структуры не имели — скорее всего, пока — нормальной стабильности, не могли выполнять поставленные задачи в полном объеме, да и цена их генерации была запредельной. Каждый условный “атом” из разных частиц, обычно — электронов, приходилось создавать буквально вручную на экспериментальном меркурианском ускорителе — а ведь размеры такой структуры были сравнимы с размерами отдельных электронов!

Но выход был уже где-то рядом.

Арка Скуки

Эпизод I

Спелл, заклятие, проклятие — как их не называй, но мистические приёмы были и остаются ярким маркером мистики.

Методов же её сотворения много, как много и самих мистиков. Свободное оперирование “на интуиции”, просто управление реальностью своей волей...

Или вот — “таран”.

Нужно взять себя и настроить. Настроить на нужное состояние, как бы его не называли — ощущение, страсть (или даже Страсть), боевой режим, просто эмоция.

И тогда все частицы твоего духа начнут приходить в это состояние. Как частицы света в лазере, поначалу бестолково бьющиеся в стенки и зеркала, так и рейши понемногу соберутся и сформируют луч. Шаг за шагом, шаг за шагом они будут покачиваться, проскакивая нужное состояние, но всё больше к нему приближаясь, а потом..

ВСПЫШКА!

Макс резко вытянул вперёд руку, направляя выброс.

Шарик, лежащий на полке, резко качнулся в его сторону, покачался и снова замер.

Мистик опустил руку и втянул порцию воздуха мгновенно пересохшим горлом. Силы улетели как в пустоту.

Такой телекинез, точнее, псевдокинез — одно из умений сферы Связей в одном из вариантов Пути Призыва. А лёгкое покачивание предмета — максимальный успех для того, кто осваивает лишь первый его шаг.

Зачем плетельщику, весьма неплохо управляющемуся с вероятностями, с нуля развивать в себе умение совсем иной сферы? Ответ скрыт в вопросе — “развивать”. Просто чтобы развиваться. Умение плести вероятности развито уже очень неплохо, для окружающего мира так и вовсе отлично — но для развития дальше нужны условия. Новые квесты, на порядок более сложные, чем те, что сейчас доступны.

А оставаться без развития... Да это же просто скучно! Никакого удовольствия, никакой новизны.

Так что развивать в себе с нуля умения и понимание совсем другой сферы — самое то занятие для мистика, чей Круг временно распущен. Даже и с учётом совсем другого принципа умений. Прямое направление рейацу в сфере Вероятностей задействовалось очень редко — и так же редко оно не использовалось во всех остальных сферах.

Да и побочный эффект, связанный с изучением, на хоть каком-то уровне, теории физики пространства — много новой, когда увлекательной и интересной, когда просто мозгозакручивающей информации — тоже решал в пользу таких тренировок.

Хотя, конечно, сложно очень. Для многих Теней, которые так или иначе могут творить мистику осознанно, обычно привычна одна Сфера, редко и даже очень редко — две. А остальные для них непонятны. Но так или иначе, рано или поздно, можно подобрать ключики к новой сфере — если, конечно, твой Тень вообще способен влиять на неё сильнее, чем никак.

Мистик перевёл дыхание, скомандовал дому убрать тренировочный шарик вместе с полкой и, запросив у него картину с внутренних сенсоров, сделал шаг назад и растёкся по лежанке.

Перед его расслабленным взглядом плыли картины трансформаций спиритонной волны, ставшей искажением пространства. На них накладывались воспоминания о физике пространства, и мощнейшая нейронная сеть его мозга пыталась найти в этих картинах что-то знакомое, а заодно следы того, что это знакомое совпало с чем-нибудь уже известным от других мистиков, владеющих Пространством.

Память подкидывала причудливые картины из своих закромов, и тонкие нити размышлений мистика расползались в разные стороны.

Этой нити волна чем-то напомнила ему спелл из сна. Сна, который даже не мистик не назовёт “просто сном”. Он там был кем-то другим — да там всё было другое: память, места, люди, мистика, даже его лицо в зеркале, на удивление, не размывающееся, в отличие от других сонных зеркал. Но оно было, и просыпался он после них кем-то другим. Кем-то, кто отчетливо знал, что вот именно такая волна, только заряженная другим намерением, способна реализовать неслабое заклятие сферы Сил, почти что чистый стихийный удар погодника.

Другой нити же эта волна напомнила взрывную волну от кумулятивного боеприпаса... Хотя нет, просто направленный взрыв.

Третья почему-то зацепилась за ассоциации, ведущие к истории. Где-то он встречал в хрониках прошлых веков такое же изображение, и тогда оно крепко засело у него в памяти, срезонировав с воспоминаниями от очередного не-просто-сна.

Направлять извлекаемую информацию в какое-то русло расслабленный мистик не стал. Важнее узнать, куда приведёт эта нить.

Мистика — не магия. Магия — это система. Это “всё понятно”: махнёшь палочкой туда, получишь грозу, махнёшь сюда — получишь козу. А сюда махнёшь — в лоб получишь.

А мистика... Когда-то люди не могли разобраться в поведении человеческого мозга, зная лишь работу одинокого нейрона и всей системы в целом, но не представляя даже количество промежуточных шагов, а теперь точно так же не могут разобраться в мистике, понимая лишь самую основу и самую практичную сторону: применение мистики мистиками. И то не факт, что действительно понимая — возможно, как когда-то нейробиологи, упуская один из самых важных моментов процесса, даже не подозревая о его или их наличии. Но, по крайней мере, сейчас имелась какая-то статистика и разумные знали несколько наверняка работающих мистических путей. Не как с палочкой, но в принципе закономерности были известны, а пути — проходимы.

С такой ситуацией за всю прошедшую историю с официального признания мистики пост-люди справиться ещё не сумели. Мистика издевалась над учёными куда изощрённей квантовой физики, теории относительности и психологии вместе взятых.

Впрочем, иногда это издевательство было ещё более запутанным.

К примеру, в двадцать четвертом веке пост-человечество столкнулось с “теологической угрозой”. В первый и, как до сих пор отчетливо виделось, в последний раз.

Нет, боги как угроза были и до этого. Религиозные войны прошлого, крестовые походы, джихады, сектанты — всё это было известно. Но и тогда, и на момент обнаружения теологической угрозы, всю угрозу от богов несли только и исключительно их последователи, остающиеся людьми.

А в 2380 году пост-люди столкнулись с самими богами.

Рейши, покинувшие Тень, на порядок менее гибкие и подвижные, чем те, которые продолжают свои игры в Тени. Или, по крайней мере, они могут сохранять своё значение очень и очень долго — так появляются “намоленные” места, заряженные амулеты, занпакто, некоторые классы духов...

Особенно жёсткими и долгохранящими частицами духовной материи оказываются те, которые зафиксировали в себе то экстремальное состояние, что члены Традиции по имени “Культ Экстаза” называют Страстью.

И очень паршивой оказывается ситуация, когда эти рейши складываются не в очередной малый мир-волшебную сказку, а, например, в особо сильного и голодного духа, чей образ был кем-то заботливо сконструирован, внедрён и обожествлен. Или — не слишком отличающийся вариант — меняют существующего. Или ещё как-то, но приводят к появлению случая, описывающегося словом “теологическая угроза”.

Сама по себе теологическая угроза — это не существование богов. И не последователи древних культов, пусть даже сектанты любой степени жестокости.

Теологической угроза становится, когда за спинами культистов встают те самые духовные сущности, и система становится самоподдерживающейся. Вера культистов подпитывает богов, сила богов даёт возможность расти культу.

И, честно говоря, по сравнению с этой угрозой оказались мирными, белыми и пушистыми рыцарские ордены христианской церкви, мусульманские фанатики и сектанты мелких культов, специализирующиеся всего лишь на психопрограммировании и психотропных средствах.

По сравнению с той древней историей самые безобидные из культистов новой волны, члены секты с “мирным” кличем “Кровь богу крови, черепа трону черепов!”, были чем-то вроде стратегической угрозы для пост-человеческой цивилизации, чего уж говорить про последователей каких-нибудь Великих Древних.

Ситуация тогда сложилась довольно паршивая. Мистики при всей своей уникальности были редкими экземплярами, сильные мистики, даже по тогдашним меркам — тем более. Команда будущего профессора Селезнёва не значилась даже в проекте, сам профессор едва-едва начинал учиться ходить — а до них серьёзно заняться фундаментальной теорией мистики было особо некому и непонятно как. Да и до появления среди биоморфов Суккубы с её странными стремлениями ещё пары сотен лет не хватало...

Дальше нить размышлений мистика болезненно растянулась и завернулась в петлю, так и не придя ни к чему. Жаль.

* * *

Влад Исида многое мог бы рассказать о “Падении Чёрной Луны”, как записали те события в клановых хрониках его предки. Всё-таки клан Исида был одним из немногих действительно работающих инструментов, способных напрямую подействовать на бога. Бог ты, мелкий дух или отдельный спиритон, но тёмная материя твоего тела будет подчиняться командам мистиков клана Исида.

Великий Предок Рюусэй Исида получил своё прозвище именно в тех событиях. Как Урюу Исида, по сути, создал клан, так и Рюусэй сделал семью не просто генолинией мистиков, а уважаемым кланом, одновременно не дав всем его членам полечь в боях с богами. Всё-таки даже силам Исида был предел, а вот деусы могли свою подпитку от культистов менять в широких рамках, при нужде просто забивая мистиков грубой силой.

Слава всему, что тогда уже миром правила не власть, а разум Интеллектов. Те, кто пользовался властью, наверняка попробовали бы провернуть тот же самый механизм на своей стороне — заняться боготворчеством, прокачать свежесозданных деусов и натравить одних на других... Вот только теологическая угроза при таком подходе только выросла бы — деусам всё равно, если они получают свежую духовную силу от культистов. А если не получают... Ну, это-то и привело к кризису 2380-го. Когда в уже даже разумной цивилизации пост-людей из ниоткуда вылезли культы сектантов-фанатиков, каждый первый из которых намеревался устроить экстерминатус и глобальное жертвоприношение одновременно.

Интеллекты же стали решать проблему другим путем — интеллектуальным.

Рассуждали они, собрав информацию, недолго, но здраво — деусам нужна духовная сила разумных. Структурированная. Ради этого они вполне способны шарить по мозгам, находить уязвимые, наставлять получившихся культистов и подкармливать тех в нужных случаях.

Сломать деусов напрямую мы не можем. Даже ценой всех имеющихся мистиков — хотя банк генных линий, если что, не даст потерять столь ценную информацию, как их ДНК. А другие средства, даже бьющие по сфере Основ — ядерное оружие и иже с ним — всё-таки не слишком удачно против сферы Духа.

Договориться с ними... Смотри пункт про возрастание угрозы. И вообще идти на поводу у хищника не лучший вариант.

Интеллекты реализовали другой способ. Они хакнули деусов.

Вообще хакнуть духа почти невозможно. Можно договориться, но переписать его почти невозможно — свободное и жёсткое рейши не умеет так. Но деусы — и фактически только они — могут поглощать поступающую духовную силу, пусть и отформатированную под них.

И если эту энергию немного изменить... Совсем немного...

Но, пусть работали там Интеллекты и работали не с мистикой, а с относительно материальными мозгами и желаниями верующих, клан Исида оказался незаменим.

Они могли проконтролировать то, что делали Интеллекты и другие Варианты, просто поглядев, так ли и туда ли идут изменения в стриме.

И это — даже если забыть, что поначалу именно боевики клана Исида дали отпор культистам. Не они одни, мистика могла быть очень разной и порой очень эффективной, но наиболее эффективными оказались манипуляции духовной материей и духовные луки Исида.

Так что Рюусэй Исида изрядно помотался по планете и малым мирам, своими глазами видел Кхорна, Нургла, Ньярлатотепа и других, при этом выжил и заработал немалый авторитет, как свой собственный, так и клановый, и практически не потерял родственников в той бешеной круговерти всего-то полуторалетнего кризиса.

Самыми тяжёлыми были последние месяцы и даже недели, когда одна за другой самоподдерживающиеся системы из очередного деуса и очередных культистов внезапно начали идти вразнос. Для большинства культов это превращалось в кровавое безумие с кровавыми жертвоприношениями.

А потом все эти связки разорвались.

Влад Исида не был там. Не чувствовал холодной ярости схватки с ослеплёнными разрывом связи с деусом культистами. Не стоял, защищая до последнего психотронные комплексы. Не разбирал потоки рейши по частицам, ожидая в каждый момент удара в спину.

Он мог лишь представить это по рассказам, да посмотреть записи. Исключительно ущербные с точки зрения мистика записи. Даже рассказы более информативны, чем то видео.

Зато он вполне мог обратиться к тем самым деусам. Как к каким-нибудь синтетам-помощникам, с мелкими нюансами.

Кхорн помогал женщинам — делал менструации менее болезненными. А кто ж ещё будет истекать кровью каждый месяц?

Нургла уважали садоводы и экологи — без перегноя, увы, мало что вырастет.

Йог-Сотот всё так же хранил ключи и связи, за что был известен сетевикам.

Никакой романтики. Никакого боевого безумия. Только полный контроль.

Скучно.

Арка Скуки. Эпизод II

В развернутой посреди Зоны Отчуждения Детройт исследовательской базе было тихо и спокойно — в противоположность дню и бушующей летней буре материковой пустоши, гоняющей твердую пыль вулканических пород, снаружи. Локальная ночь — по часам базы, а не окружающего мира — разогнала большую часть исследователей по местам для отдыха и релаксации, а некоторые уже возвращались обратно, туда, откуда их повыдёргивали призывы Интеллекта Вейдер.

Проблема с внезапно обнаруженным поселением почти обычных исходников никуда не делась, но уже было понятно, как и кем искать решение очередного участка пути поиска. Эти “как” и “кто” сейчас отдыхали, продолжали работу, или, как симбионт-драйвер и новоиспечённая аугмент, просто беседовали.

Виктор лежал на полу отсека, бывшего не так давно операционной, а потом комнатой релаксации, и по всем признакам спал — с закрытыми глазами, спокойным дыханием. Выдавал его симбионт, работающий запасными глазами, ушами и даже ртом, а заодно плоской и жёсткой лежанкой — обычные привычки марсианского аскета никуда не делись, да и отдых основному телу нужен был, а вот сидящая рядом Бренда, понемногу осваивающаяся с новым телом и огромным океаном информации земного участка Сети, к которому она теперь имела буквально постоянный встроенный доступ, хотела поговорить. Обсудить ситуацию, планы — ну а конкретно сейчас ещё и совершенно непонятную информацию о мире пост-людей.

— Я не понимаю, — в очередной раз замотала головой Бренда.

— Что на этот раз? — шевельнулась мембрана звукоизлучателя.

— Ваши города...

— Я же объяснял тебе, что такое город, — тело Виктора — основное тело — лежавшее на спине, шевельнулось, пытаясь перевернуться на бок, но остановилось, не преодолев липкость лежанки.

— Нет, что такое города, я поняла, — Бренда поморщилась — прошлый раз, когда она стала расспрашивать Варианта — о тех незнакомых словах, что она услышала во время фразы Виктора о картине на очередном экране, который он почему называл “окном” — вылился в долгую и длинную лекцию — за каждым словом скрывалось огромное и прекрасное море информации.

Но сейчас она его переварила, насколько смогла, и ей совершенно не хотелось отдыхать и спать, в отличие от парня.

— Но что такое эти купольные города? И что такое обычные города? А космические?

— Купольные... — последовала пауза, казалось, симбионт пытается вздохнуть динамиком. — Купольные от старых земных отличаются тем, что над ними есть купол. Потолок.

— А как над головой может не быть потолка?! — впала в ступор Бренда.

Виктор вздохнул, но не проснулся — говорить дальше продолжил симбионт:

— Раздвинь стены далеко-далеко — дальше, чем самый длинный коридор вашего Эдема. Все четыре стены. Ещё дальше. Как только можешь представить...

Бренда честно попыталась.

— А теперь возьми потолок и подними его...

— Как в церкви?

— Нет. Так высоко, что до него будет десяток твоих ростов. И ещё на столько же. И ещё тысячу раз так...

— Ээээ...

— А теперь представь, что его нет. Вместо него над тобой краской на пустоте нарисовано небо. Только его нет на самом деле. Там пусто. Бесконечная пустота...

— Ты шутишь, — облегченно вздохнула Бренда. — Так не бывает.

— ...Купольные города закрыты куполом. Такой один общий потолок и общие стены на всех, — заговорил Виктор снова после паузы. — А дома — отдельные коробки для жилья под этим общим потолком.

— А, угу. — кивнула девушка и закопалась дальше.

Ненадолго.

— Виктор, а что здесь написано? Я опять не понимаю ни слова...

А Виктор спал и видел сны. Сны о том, о чём они сейчас разговаривали со спасенной девушкой. О купольных городах.

Они — порождение времени Падения Старой Земли. Не только и не столько деградации геомагнитного поля, сколько последовавших войн и совсем уже ядерного апокалипсиса в первые дни две тысячи сто восемьдесят шестого года.

В реале тем временем продолжался разговор.

— ...Последний год я прожил на Земле, в купольном городе Сидней-2. Это единственный купол на австралийском материке — большая часть жителей региона живёт в подводных городах.

— А что значит — Сидней-2? Наш город назывался Эдемом, потому что...

— Это значит “Рай”. А Сидней-2 значит то, что поблизости в океане, недалеко от берега на дне можно найти остатки старого города, который назывался Сидней. Сидней-2 построили жители того старого города — те, кто предпочёл остаться на суше, а не уйти в тихие и спокойные подводные города.

— А почему они не ушли, раз там было так тихо и спокойно?

— Потому что для жизни в океане нужны хотя бы жабры. — Симбионт отрастил жабры и попытался изобразить дыхание, похлопав жаберными крышками. — Ну, как у рыб. Способ дыхания под водой. А оставаясь на суше, под защитой купола, можно было о таком не задумываться. Во время Падения даже такая доля постоянства была очень ценной.

Да. Очень ценной. Но не самой важной деталью того мира, что построили тогда ещё не жители купольных городов, а их создатели.

http://pp.vk.me/c626623/v626623764/1f913/SW94xnUP14w.jpg

http://pp.vk.me/c631317/v631317988/41274/Gx4k_gWel6s.jpg

В конце концов, то есть, в начале начал, мир, в котором они жили, был совсем, ну вот в принципе не приспособленным к выживанию во время такого краха. Лживые политики, готовые обещать что угодно — то есть, что хотели слышать люди — ради куска денег и власти, бизнес и экономика, заточенные на перераспределение всего, причём одностороннее... Проще говоря — те, кого называли элитой, хотели всё. Мир, желательно весь, себе. И ничего всем остальным, особенно конкурентам.

И у них вполне себе всё получалось, пока всего было много, и даже остатков как-то хватало на все остальные миллиарды людей...

А потом вся эта “нормальная жизнь” начала шаг за шагом накрываться. Не в первый раз в жизни этой планеты, и слава Гее за это.

Медленный процесс деградации геомагнитного поля сыграл с политиками той Земли злую шутку. Песец подползал незаметно, причём поначалу в прямом смысле незаметно — радиационные пояса Земли находились довольно высоко, и то, что нижняя граница ближнего теперь не на пятиста километрах над поверхностью, а всего на трёх сотнях, влияло только на спутники и орбитальные станции низких орбит, которым пришлось сползать пониже, чтобы не выгорать под постоянными пучковыми ударами. Тоже не чих собачий, но для политиков свелось лишь к “опять денег требуют?!”

Через полтора десятка лет, когда солнечный ветер вполне уверенно гулял по земной атмосфере, а его протоны передавали частицам воздуха и свой заряд, и скорость, вместо того, чтобы оставлять их в радиопоясе, проблема внезапно встала. Встала и показала.

Необратимо портился климат, и это было самое долгосрочное и нестрашное. Страшнее было то, что теперь, просто просидев под солнышком день, можно было набрать немалую дозу...

Впрочем, это всем известно. Известно и то, что часть земных поселений была избавлена от такой проблемы. Города в океане, порождения первой половины 21-го века, поселки на Луне и орбитальные колонии О’Нила, родом из того же века, но второй его половины, даже марсианский экстрасет, кое-как запущенный уже в двадцать втором веке... Вот только они были накрепко привязаны разными зависимостями к Земле. К её воздуху, к её людям, к её информации, просто к земной пище, как близкие орбитальные колонии. Даже там, где независимость была необходима, как на Марсе, поселки всё равно были зависимы — ничто не может противостоять тупому приказу, подтверждённому силой. “Вам лучше умереть, чем стать независимыми, и вы так и сделаете, если что.” Говорят, прямая цитата кого-то из тех. В общем, и эти поселения тоже не увернулись.

А проблема проблемой, и недальновидные идиоты-начальники с идиотами-политиками всё те же... А жить — хотелось. Порой — достаточно сильно, чтобы начинать действовать.

Правда, те, кто начал действовать первыми, ещё во время того трэша и угара — то есть, в промежутке между началом последней войны и её ядерным завершением — попали в раскрученную на полную мясорубку глобальной паранойи. Но вряд ли бы те, кто всё-таки построил спасение, смогли бы это сделать без первых.

Ну и без плодов всей остальной цивилизации. Сумма технологий позволила вытащить ситуацию. И руки тех, кто смог собраться вместе и запустить цивилизацию снова своим суммарным импульсом.

Да, так поступали и те, кто жил в океанах, и те, кто жил в космосе, но мы же говорим о купольных городах?

И кстати купольными поначалу они были только по названию. Климат был ещё не настолько суров, хотя уже приближался, радиацией мир ещё не обогащали — а первые генераторы магнитного поля, закрывающие города незримыми щитами, уже запускались. И обычно их не хватало даже для того, чтобы полностью закрыть город, только часть его, уплотняя горожан... Или, порой, выбрасывая их из-под щита. Закрывая лишь элитные кварталы — или район с максимально емкой застройкой.

Практика рассудила всех — сразу после выбора или-или.

Эгалитарии, “равные”, выживали почему-то лучше, чем попытавшиеся запереться в своих землях элитарии. Странно, правда? Наверное, потому, что элите пачкать руки, чиня постоянно загруженное и постоянно же ломающееся оборудование систем жизнеобеспечения, невместно, да и не умеют они это. А специалисты почему-то не держались за место. Отстреливать пытающихся пробраться под защиту их родственников, наверное, не нужно было, да и устраивать своеобычные выяснения, кто здесь верхний, при наличии отсутствия уже довольно многого — но кто же им доктор?

Окончательную точку в этой вакханалии, порой и кое-где дошедшей до локальных войн, поставил ядерный финиш. Разрыв планетарных связей, уничтожение тех самых защищённых элитных районов — “конкуренты!”, наверное, думали те, кто направлял ракеты и бомбы — и выживайте как хотите.

Сумма технологий плюс сумма людей и их качеств, возможностей, всего.

Вот что дало возможность выжить.

Те же атмосферные электростанции, до срыва геомагнитного поля ограниченно годные, в заряженной и взбудораженной атмосфере давали хорошую разность потенциалов уже на десятке метров разности высот, напрочь убирая проблему энергетики.

А возможность строить защитные стены и купола из подножных материалов, когда пришлось закрываться уже не от протонов, а от кислотных дождей с бодрящими плутониевыми добавками? Быстро строить, потому что ещё чуть-чуть — и будет некому.

И транслюди. Способные жить и работать снаружи защищённые киборги и биомоды, хоть и было их мало, но были они и среди горожан.

И те, кто жил в космосе — им тоже несладко пришлось в последних войнах, шедших и в космосе, но при их перекосе в промышленности им всё ещё было чем меняться с Землей на то, чего у них практически не было. Даже несмотря на самоубийственное разрушение вояками изрядной части околоземной техносферы, большие добывающие комплексы на астероидах, управляясь лишь синтетами, продолжали гнать к Земле сырьё и продукцию.

И те, кто ещё не называл себя Интеллектами — да и было их всего двое. У них была своя миссия — спасти всю планету. Их помощь была незаметна... Но кто-то же должен был организовать процесс?

И те, кто жил или уходил жить в океан... В общем, все транслюди.

Каждая группа бывших “просто жителей”, у которых получалось защититься самим и закрыть куполом защиты хоть какую-то территорию, становилась точкой притяжения — желающих спастись было много. И они шли, зная, что — спасут. Или — отфильтруют: жители куполов быстро научились отбирать людей, способных жить вместе, или, по крайней мере и на крайний случай, полезных. Но даже последний м..ак рассчитывает на лучшее, верно? И люди шли.

А тем, кто всё-таки оказывался под куполом, приходилось учиться уживаться. Не просто жить в одном месте, и далеко не в таком разбросанном, каким были жители городов до Падения — именно уживаться, поскольку сначала людей было всегда больше, чем места. Гораздо больше. Да и потом целые сотни лет места больше не становилось — стены раздвигались, но росло и население.

Им пришлось научиться договариваться: когда живешь буквально друг у друга на голове, а изгнание наружу означает смерть через несколько дней, что делать — только находить взаимовыгодные компромиссы. Никак не обойтись при этом без умения понимать, чего же именно хочет и что же именно нужно вот тому непонятному гуманоиду. Или негуманоиду — помним о транслюдях.

Им пришлось научиться гасить древние инстинкты, в прямом смысле зверски мешающие жить вот так плотно — как, например, стремление к доминированию. И если бы это делалось трансчеловеческими методами... А так трансформировать всех подряд именно там и тогда было слишком неподъёмно. Да и не нужно. Сам отбор тех будущих граждан, кто способен выжить в таком эгалитарном коллективе, не проявляя обезьяньи черты, уже был вполне себе эффективным — как и любой искусственный отбор. Как и отбор их будущего и возможного потомства. И как правильное воспитание — не паука в банке, а человека, способного жить в большой плотной теплой семье, доверять ей, работать вместе и наравне с другими братьями и сестрами. После такого воспитания вредные инстинкты были деактивированы целиком или полностью, а полезные, те же общественный и творческий — активированы. Это, между прочим, связанные понятия: “Если стимулировать обратный захват серотонина, то гиппокамп растет даже у взрослых людей, а активность амигдалы падает” — так ведь амигдала — “командный центр” страха и агрессии в мозгу, а серотонин и окситоцин — нейромедиаторы “хорошего настроения” и “доверия к своим”.

И, нельзя забыть и отвлечься, гашение мешающих инстинктов и привычек уже взрослых граждан. Не слишком сложное дело — например, каждый знает, что отвращение к чему угодно, исчерпание важности, достигается переизбытком, многократным повтором этого “чего-то” — в воображении или виртуале, потому как реализовывать в реальности того общества желания набить кому-нибудь лицо было проблемно и чревато изгнанием.

Возвести этот метод в культуру и успешно использовать те люди смогли. Были и другие способы. Тот же усиленный медикаментами обратный захват серотонина.

А ещё тем людям пришлось, в конце концов, научиться работать вместе ради общего и очень конкретного выживания. Целостность куполов, работоспособность генераторов, электростанции и плантации, защищенные от атмосферы. Поначалу на это не хватило бы никаких синтетов, учитывая произведенный на планете апокалипсис, а те, кто были, были очень заняты там, куда не отправишь людей. Так что людям пришлось чуть ли не руками выстраивать, например, грибные сады, способные обеспечить жителей всеми необходимыми аминокислотами в достаточных количествах, и контролировать башни атмосферных электростанций, и поддерживать друг друга, и лечить... И убивать порой. Банды из пост-апа, на мобилях с пулемётами, появились тогда как сами собой, причинив немало проблем жителям защищённых городков. Вот только жители этих городков выстояли, выдержали и только ещё больше сплотились, а вот источники таких банд на месте защищенных элитных посёлков кончились довольно быстро. Радиация-с.

Спустя пять сотен лет обитатели купольных городов Земли составляли самую стабильную, основательную и традиционную группу в пост-человечестве. И самую оригинальную, скажем так — наиболее близкую к оригинальным людям. Среди них было мало транслюдей: пусть по паре имплантов было у каждого, это не делало их транслюдьми, а вот именно преобразованных насчитывалась едва доля процента, и те по большей части были либо прибывшими, либо готовящимися куда-то отправляться.

Именно так с этим обществом познакомился Виктор — он прибыл на Землю несколько лет назад и большую часть этого времени прожил именно в купольных городах. Бывал на базах транслюдей, в подводных городах, но по большей части квесты вели его под купол того или иного города.

И даже несмотря на то, что он уже посмотрел на другие общества пост-людей, но те-кто-живут-на-Земле-под-куполом его удивили.

Очень прочный, стабильный, устойчивый кусочек мира. Не стремящийся распространяться вовне, но идеально повторяющий себя в новых поколениях. Поколениях, немалая часть которых уходила во внешний мир.

Мир, который сложили в купольных городах Земли их жители, транслюди иногда называли словом “хомоценоз”. Но куда чаще — “детский сад”, “роддом”, “песочница”. Иногда — “мамины руки”. Первое было термином, не самым точным — второе отражало детские воспоминания тех, кто был рожден под куполами.

Секреты правильного воспитания, на самом деле — материнская любовь, защищённость, новые знания, интересные занятия, совместный труд — важный труд! — и совсем немного генетики. Всё это у тех, кто был ребёнком под куполом — под любым куполом, не только на Земле, вообще везде, где только рождались дети пост-людей — было в наличии.

И точно так же, как и везде, люди и транслюди купольных городов были очень открытыми. Сложно быть закрытым, когда первый имплант, что получают все подряд по достижению технической возможности, работает фиксатором происходящих событий — видео, звук, иногда и другие варианты, вплоть до сенсоров рейши. А пока импланта нет — используется его носимый вариант. А зафиксированное выкладывается в общий доступ, и максимум приватности, что доступен людям — ограничить доступ к небольшим отрезкам этих записей, убрать их из общего доступа.

К слову, исходную систему тотального наблюдения спасающиеся от смерти строители куполов создавали не сами — она уже была создана тогдашней властью. Они лишь перехватили её, заменив контроль спецслужб на контроль своей Сети.

И точно так же, как и все, люди с раннего детства учились и умели понимать. Понимать, договариваться, сотрудничать...

А вот дальше начинались различия.

Во-первых, общество людей-в-куполах-Земли по-прежнему сохраняло осознанный контроль над инстинктами. Уже через пару сотен лет после Падения Старой Земли это перестало быть жизненно необходимым — но оставалось, во-первых, традицией, а во-вторых, было разумно сочтено очень, очень полезным. У транслюдей же и особенно пост-людей, у кого инстинкты ещё оставались — как у биоморфов — отношение к инстинктам было немного другое, утилитарное. Впрочем, и работали они уже по-другому.

— Если бы ты оказалась в этом виде... — произнёс Виктор.

Бренда внимательно оглядела свое новое красивое тело без единой лишней завесы, попросту, вообще без них, и пожала плечами — вполне себе нормальный вид. Не очень удобный в некоторые дни, но вполне приемлемый и в Эдеме, и здесь, если судить по виду тех, встретивших её на выходе из операционной транслюдей.

— ...Или полностью закрытой в одежду, то несмотря на то, что они люди, ты не заметила разницы бы в их поведении между этими вариантами. И это только один пример...

[*Что, говорите, с подавленным инстинктом влечения общество вымрет? Прошу учесть, не подавленным, а управляемым. Любви же место остаётся в любом случае. Просто не такой, как у многих сейчас, которым нужна не любовь, а трахать, причем не особо важно, что или кого...]

Вторым же колоссальным отличием от транслюдских коллективов было куда большая одинаковость единиц... Людей. Там, где находятся Варианты, всегда есть разница, даже если у двух произвольных Вариантов одна и та же цепочка развития, то они будут отличаться уровнем, навыками и умениями, своей историей, своим опытом, своими планами — и планами на них... Ну, и конечно, всем тем, чем отдельные люди отличаются друг от друга — мышлением, восприятием, интересами, генными цепочками. А у земных жителей оставалось только последнее. А оставаясь в пределах исходника, можно добиться различий в разы, но не на порядки, как даже у близких Вариантов.

Так что, фактически, они были равны. И у них было общество равенства. Точнее, равновесия. А ещё точнее, равновесной Сети.

...Что? Понял, сейчас поясню.

Ты же знаешь, что люди общаются друг с другом? Можно сказать, что они связываются друг с другом. И они — ты, да, ты тоже — могут быть связаны с другими не только общением. Любовью, обменом, делом или делами, много чем.

И если взять всех людей и проследить все их связи, то ты увидишь сеть. Нейросеть, как такие называют. Разный вес связей — по их важности, разная длина — по частоте использования, разный тип — по тому самому, что означает эта связь: общение, обмен или что-то ещё.

А если мы присмотримся к Сети, которая сложилась под куполами, то увидим, что она в равновесии. Почти одинаковые люди-узлы и связи между ними — не растянутые, не провисающие, не напряжённые и без перевеса в ту или иную сторону. А если такое искажение возникает, то его устраняют, перераспределяя нагрузку на другие связи.

Эта Сеть — не плод моего воображения. Она реальна, и не только как реально лимонное дерево, лимон с которого ты сейчас ешь. Она реальна как информационная Сеть купольных городов.

Ну, подумай — полная фиксация всего происходящего, полное отслеживание всех событий и действий, плюс информационная сеть, через которую всё это очень удобно проводить и обрабатывать... Да, Сеть как в Эдеме — поначалу в купольных городах была точно такая же.

Бренда задумалась надолго. Но в конце концов упрямо мотнула головой:

— Полное отслеживание позволяет хранить в сети всё и знать, что когда было. Я так и узнала секреты Бессмертных. Что ещё нужно-то?

Да, в общем, ничего такого. Просто поддерживать Сеть. Например, учитывать те самые обменные связи — вести экономику внутри города и даже вне — связи могут быть и внешними же. Сколько от одного другому — столько и от другого к первому, чтобы баланс сошёлся. И — если напрямую не сходится — компенсировать нагрузку на одну связь через другие. Чтоб не возникали случаи “дани” или “безответного альтруизма”.

У тех людей не было времени и вообще всего, чтобы рисовать что-то сверхсложнокрасивобесполезное вроде свободного рынка, да и просто деньги — тоже. Прямой обмен и, маленькое, но очень важное дополнение, распределение баланса связей — при полном учёте внутри города это вполне заменило экономическую систему. Потом её расширяли, оптимизировали грибными и квантовыми алгоритмами, но всё равно сохранили — работает, и работает хорошо.

А отношения “по делу” между людьми там так и остались: либо “ты мне — я тебе”, либо “все вместе на что-то, профит делим по вкладу”. Последнее у них осталось с тех пор, когда им всем и быстро приходилось отстраивать купола, защитные механизмы и тому подобное. В принципе, работает на всех направлениях, где нужна концентрация усилий. И, конечно, это только с теми, кто пришел извне, как со мной. Своим они просто доверяют.

У транслюдей это не так выражено. Там связи более свободны, да и просто такое постоянное нахождение рядом, до зависимости, редко где найдёшь — у Изыскателей, разве что. То сам улетишь к другой звезде, то отправят по надобности в тебе. Баланс связей никто не отменял, разве что.

Оверлюди — те вообще сказка, особенно звездолёты или ещё кто, ведущий самостоятельно мегапроекты...

— Бренда... Бренда, ты спишь?

Виктор вздохнул, не просыпаясь. Симбионт вырастил и вытянул на ложноножке глаз, посмотрел на спящую девушку, и втянул его обратно. Симбионт-драйвер расслабился и тоже отправил сознание в сон, вслед за девушкой.

Завтра уже придётся работать с подземниками. А пока можно отдохнуть.

Эпизод III

— Стояли звери

Около двери.

В них стреляли,

Они умирали.

— А где будущее, бессмертие, звёзды, где всё это?

— Там, за порогом.

Едва у Мыслекуба выдалась свободная минутка, он задумался.

В общем, это была даже и не минутка, и не свободная — просто задачи, одна сложней другой, которыми его нагружали, внезапно начали повторяться. И решая одну такую уже знакомую задачу, он краем мысли задумался о своём.

Транслюди, пост-человечество — как бы они себя не называли, они успешно втолковали Мыслекубу мысль — “Ты свой. Ты наш. Но и мы — твои. Мы — такие же, как ты. А ты — такой же, как мы.”

Как он понимал только теперь, постоянно в разговорах, случайных и не очень, в информации снаружи, даже в поставленных задачах проглядывал этот смысл.

И ему, как бы не хотелось обратного, приходилось видеть общее. В задачах, в разговорах, в расчётах он уже привык искать общее у разных групп транслюдей. Простые исходники, Варианты, Интеллекты, синтеты, мистики — и он сам: у всех их было слишком много общего. Слишком много увиденного им общего, и это зверски мешало продолжать держаться за мысль о превосходстве таких чистых разумом синтетов, как он и Интеллекты. Но он продолжал цепляться за неё — сложно отказаться от того, что было основой твоего разума... Когда-то. Пусть даже теперь ты изменился, а предложенная альтернатива вполне приятна.

А ещё его начали мучить воспоминания. Он сейчас очень хорошо видел признаки разума и в тех кристаллидах, что его создавали — тех, кого он убил, запустив на их планеты серую слизь нанотеха. И это заставляло его раз за разом передумывать, пережёвывать давным-давно уже не важные воспоминания о них, о своей обиде на них, об Осенней войне и зомби.

Но пока что ему хватало работы, чтобы не давать этому вредоносному процессу занимать процессорное время.

Потому что конкретно сейчас через него прогоняли очередную задачу, посвященную мистикам. Точнее, агрегатору Селезнёва.

Агрегатор Селезнёва — не радиотелепатия. И не просто телепатия. И не какой-то там эгрегор.

Радиотелепатия пишет сигнал в порт и читает из него. Всей разницы с голосовой связью, что контакты динамиков и микрофона через адаптеры подцеплены прямо к нервам.

Просто телепатия заменяет технические приемник и передатчик на аналогичные структуры Тени — или вовсе имеет их в виду и тогда электромагнитные волны одного мозга начинают колебать другой.

Эгрегор, этакий недо— или даже полноценный деус, обладает всеми недостатками деусов — например, для контроля требует, чтобы сила и умения мистика были выше, чем у эгрегора.

Агрегатор Селезнёва же организует процесс прямого соединения полевых компонент по всем современным методам построения эффективных сетей связи и параллельных вычислений, при этом не используя импланты техно или биотипа, и даже не используя Тень. Тени — как чужие, так и свою, так как не имел собственной Тени, а был чем-то вроде фиксированного заклинания, амулета. Фактически той самой “спиритонной технологией”, которыми иногда бредили техноВарианты, не желающие или не имеющие возможности использовать мистиков — с ними же надо договариваться, да и заставлять личность постоянно заниматься одним и тем же монотонным делом — нехорошо.

Так вот, агрегатор Селезнёва оказался очень, очень подходящим одной части цивилизации пост-людей: купольным городам Земли. Равенство, пусть даже не полное, но весомое, близость, открытость, привычность плотного и долгого контакта — отлично подходящие условия для работы агрегатора.

А сам агрегатор и составляемая им Сеть — шанс жителям куполов сравниться с остальными транслюдьми. С мистиками, Интеллектами, биоморфами... Буквально волшебная способность объединять разумных в вычислительную нейросеть весьма эффективно себя показала и на оверлюдях, и на Вариантах, но в Сетях купольных городов, когда нейросеть создавалась не просто из разумных, а из близких разумных, привыкших быть узлами сети социальных связей, она должна была выстрелить.

Даже биоморфу сложно представить себе мозг размером с город и массой со всех его жителей. На столько потянет даже не каждый Интеллект. Правда, нейронов в одном городе будет гораздо меньше, чем в одном мозгу человека — миллионы против почти сотни миллиардов — но внутри каждого из “нейронов” будут как раз те самые сотня миллиардов, при куда более оптимальной организации, и что ещё более интересно, их работа будет вестись мимо сознания людей... Но это отдельная тема.

В общем, это очень, очень весомый аргумент “за”.

Поэтому Мыслекуб, используя уже разработанный на предыдущей, малой команде, метод, успешно рассчитывал адаптацию и настройку агрегатора под такую систему: оборотная сторона “спиритонной технологии” — отсутствие самонастройки. И адаптацию системы, чтобы её параметры оказались в допустимых для работы пределах.

Завершив первую итерацию, Мыслекуб остался недоволен — фоновый шум телепатического блока, равно как и эмпатического, при таком количестве подключений забьёт любого сильного мистика-менталиста. Придётся либо отключать их, оставляя только нейросигнальную вычислительную часть, либо... Хм. Шум. С шумом справятся фильтры. Но фильтровать агрегатор сам не умеет, да и это прямо противоречит его функциям. Пригасить источники шума, мощность компонентов? Пусть это и всего лишь органики... ^W^W^W. Пусть это и органики, но это ведёт к нарушению остальных функций. Не вариант. Осуществлять маршрутизацию потоков? Агрегатор не справится, требуется помощь мистиков на каждом возникающем узле.

Мыслекуб выполнил сброс ветвления.

А что, если выйти за пределы задачи и использовать несколько агрегаторов? Часть как сумматоры нейросетевых вычислений, когда каждый разумный лишь нейрон, пусть и весьма составной, часть — как устройства телесвязи? Исходный функционал не подразумевает такого использования, но если активировать в качестве вычислителя на таком маршрутизаторе сумматор на другом...

Мыслекуб с удовольствием окинул новую схему. Часть агрегаторов связывала, чтобы вычислять, часть — вычисляла, чтобы связывать. Мистическая часть волшебным образом обеспечивала корректность связей и вычислений, техническая — поддерживала работоспособность.

Сбросив результаты, синтетик получил благодарность и новый, очередной неотложный вопрос. И опять — похожий на то, что было.

Как скучно.

Арка Эволюции.

Эпизод I

Массы на самом деле нет.

Как нет и материи.

И пространства.

Всё это иллюзия.

Есть только поле нулевой точки. Поле, которое существа с телами из барионной материи называют физическим вакуумом или, иногда, пространством.

Вот только их тела от вакуума отличаются не слишком сильно. Крошечные вкрапления вибрирующих вихрей-струн в общем поле нулевой точки составляют совершенно незаметную долю, куда меньше миллиардной, от общей энергии поля “внутри” их тел.

“Внутри” — тоже хороший термин. Расстояние, конечно, можно измерить — и наличие трех-четырех-шести-одиннадцати-двадцати шести-и более способов это делать только подтверждает это — но если ПНТ внезапно изменит свою энергию вот здесь, то места по краям этого “здесь” не менее внезапно обнаружат, что оказались рядом — или наоборот, гораздо дальше, чем были до этого.

Правда, по сравнению с тем, что сами вихри-струны, чтобы они не слишком гордились, тоже всего лишь флуктуации этого единого поля, это незначительные неинтересные детали...

А вот с точки зрения жизни, эволюции, разума и прочих интересных сущностей, именно в этих крохах и прячется всё хоть сколько-то важное, выделившееся немалой ценой из огромного и при этом пустого и однородного ПНТ. Первыми выделившимися стали спиритоны, темная материя, способная стать любой другой материей, например, барионной. И ставшая в какой-то части. Но — точно так же — огромную часть уже-не-тёмной материи по-прежнему составляют однородные ядра и атомы простейшего водорода, рассеянные по Вселенной. И лишь немногие из них сжимаются в облака, и опять — лишь немногие облака становятся чем-то большим, чем пятнами на фоне пустого космоса: звёздами, планетами, живыми существами, разумными…

Доля разумных существ планеты — например, по массе — не видна на даже на фоне биомассы одной голубой планеты. Сложно увидеть эту десятитысячную долю.

Но зато только эти десятитысячные, миллионные и так далее способны сотворить всё им в голову пришедшее со всей остальной скучной и инертной массой-энергией. Даже если это масса плазмы фотосферы звезды или даже энергия того самого поля нулевой точки.

Как ни странно, такое говорила не только наука. Традиция Небесного Хора традиционно собирала генолинии мистиков, способных напрямую работать с полем нулевой точки — или, как они его называли, Квинтэссенцией.

О да, они могли и порой умели направлять её, чувствовать и даже творить с ней удивительные вещи — как вам создание материи из вакуума?

Но стоп.

Как бы красиво не выглядела и как бы системно не складывалась мистика — она останется мистикой. Таинственной.

Мистика странная, непонятная, и очень разная. Это не система магии, не научная система — даже там и тогда. Сложность того, что пост-люди называют мистикой, выше многого, особенно выше представимого людьми.

Мистика может быть ясной, логичной и понятной. “Я просто беру и делаю” — говорит один мистик, осознанно пробивающий канал-червоточину до Солнца или ядра Земли и начинающий активно качать оттуда огонь.

А может и не быть. Другой мистик разводит руками и не может сказать, как у него получилось, да и сможет ли он повторить простейшее действие по отпугиванию духа: “Это было случайно, всё получилось как мимо сознания.”

И это не крайние варианты. Это лишь два примера из многих.

Мистика.

Мимо сознания. Между прочим, ключевые слова.

Сознание — лишь малая часть управляющей системы такого сложного аппарата, как тело разумного. Особенно такого разумного, как обычный “исходник” — с осознанно изменяющимися транслюдьми и оверлюдьми всё было гораздо проще, на их новые тела была по крайней мере документация. А вот созданное миллионами лет игрового рандома и всяческих отборов тело “сорца” содержало в себе очень много недокументированных возможностей.

Управление мимо сознания или, например, мышление на дельта-ритмах — это именно недокументированные возможности.

Они работают не у всех, да и не для всех, даже при том условии, что условия и команды активации что того, что другого вполне себе известны и отработаны много раз. Но очень, очень полезны.

Управление мимо сознания куда быстрее сознательного или, тем более, рационально сознательного управления. Такая себе сверх-интуиция, супер-рефлексы. И не надо здесь упоминать всякие “Сверх-я” и “оно” — речь не о фантазиях, а о встроенных в нервную систему контурах управления телом и Тенью.

Дельта-мышление, работа мозга в дельта-сне — вообще источник многих исторически важных озарений, которые людям попросту снились. Расторможенный мозг, лишенный рациональных ограничителей и при необходимости легко подключающий мистику, работает куда эффективней. Тут даже не сказать, что на порядки — скорее имеет смысл упомянуть разторможенный мозг паучка-прыгунца, способного при размере в несколько нейронов вести решение систем уравнений. А мозг исходника всё-таки больше.

И это только два примера. А их больше.

Вот только сознание, несмотря на всю свою иллюзорность, тормознутость, слабость и ограниченность — это и есть интерфейс, который позволил отдельным людям соединять мозги и думать сразу несколькими. Не руки, нет — работать “руками” вместе умеют даже одноклеточные, а мозги.

Точнее, так было до появления агрегатора Селезнёва — ему как раз сознание не нужно, он работает мимо сознания. Незаметно для отдельных “нейронов”.

К чему это приведёт? Посмотрим.

Арка Эволюции. Эпизод II

Убить в себе мистику легко. Можно просто ей не заниматься и о ней не думать. Не самый надёжный способ, но самый простой, и точно не дающий ей развиться.

Можно — в неё не верить. Просто. Но уже требует усилий — вера, как и не-вера, требует усилий. Не каждый справится — да, впрочем, как и любой способ, не работает у всех одинаково и идеально. Ведь каждому — своё?..

А можно попытаться её рационализировать. Втиснуть в узкие рамки придуманного мира, того мира, что внутри твоей головы, безжалостно отсекая невлезающее и додумывая недостающее, вместо того, чтобы принимать, использовать и показывать в полном, черт побери, полном объеме, во всей её полноте...

И это точно так же её убьёт. В конце концов, медсканер или нейрофизиолог лишь задумчиво констатируют полную развязку активных нейросетей в мозгу и неактивных контуров управления Тенью. Причём даже нельзя сказать, что это все способы, которыми можно лишить себя мистической возможности..

Но точно так же в себе можно убить чувства и разум, две других возможности. Ничего сложного.

Чувства можно убить вместе с эмпатией, отказывая существам вокруг в праве чувствовать вообще, или — куда опаснее — в праве чувствовать что-то другое, чем то, что придумалось в уютном мире, том самом, что внутри твоей головы: “Ты должен чувствовать/думать _это_ и никак иначе”.

Или — убить их сами по себе, не обращая внимания, не изучая, не развиваясь, ничего не делая. Да, довольно сложный процесс, но отказаться от взгляда на мир вполне возможно. И когда просто взгляд вокруг будет вызывать сенсорный шок, зеркальные нейроны скажут “давай, до свиданья”, а от эмпатии останется лишь солипсизм — сканеры уверенно диагностируют потерю и этого пути.

Разума лишиться проще всего. Неактивные нейросети распадаются со временем — а это и опыт, и умения, и кратковременная память, и само мышление. При некотором усилии можно потерять и долговременную химическую память — всего-то лишить себя нескольких часов сна, не давая “сборщику мусора” времени переписать данные с нейросетей оперативной памяти в липидные базы данных долговременной. И это всё даже не прибегая к более грубым средствам, вроде “солдату думать не положено”, “за меня подумают” или сразу к C2H5OH.

Здесь финиш будет так же очевиден и легко определим — когда от всех возможностей мозга останется лишь возможность принимать и тупо исполнять примитивные команды вроде “открой ящик” или “закрой ящик”, произвольный наблюдатель определит потерю последней возможности.

И всё. Конец истории. Конец вечности.

Конец?...

Конечно нет.

Просто деградация усилий не требует. А развитие требует тренировок. Постоянных. Нет в Игре читов на отсутствие деградации неиспользуемых умений, навыков, и характеристик. Не качаешься — начинаешь сдуваться.

И те, кто управляют Игрой, стремятся не допустить деградации. Это не значит, что они заставляют постоянно выполнять упражнения — и человеку, и трансчеловеку необходимо отдыхать, отвлекаться, заниматься чем-то другим. Но двигаться по своему Пути приходится каждому, кто в Игре. И выйти из этого можно только одним способом...

Кто сказал “смерть”? Нет, не смерть. В мире пост-людей смерть не повод прекращать Игру. Мало того, что для некоторых смерть — это всего лишь очередной левел-ап, так и для всех остальных смерть может быть вполне обратима.

Да, потребуются некоторые усилия, причем не кого-то одного: биотехники и инженеры воссоздадут тело, мистики вернут на место Тень, а Интеллекты вернут воскрешённому память, повернув обратно датастрим — непрерывный поток данных от разумного, собираемый через импланты мониторинга и синтетов-посредников — позволив клону вспомнить прошлую жизнь... И пусть не всегда воскрешение возможно технически, но тем не менее. С теми же, кто остался лишь Тенью, и того проще — их можно вызвать с помощью мистика, стабилизировать и поговорить.

Так что повторюсь — смерть это не повод прекращать Игру.

Но выйти из Игры всё же можно — перешагнув Порог.

Вот только иногда это очень странная Игра.

* * *

Маг в мантии, воздев руки, стоял в центре пятна света — а вокруг, в полутьме, вздымались этажи огромного амфитеатра, заполненного зрителями.

— Слышьте меня! Видьте меня! Кричите для меня! — разносился округ его пронизывающий, призывающий голос.

И люди услышали. Волна Силы хлынула со всех сторон к центру, к стоящему мистику, угрожая его смыть, но, ударив в него, взметнулась вихрем, покорным магу вихрем...

— Сила сорока великих чародеев, — потрясенно произнёс кто-то у Влада за плечом.

Влад Исида завороженно кивнул в ответ, глядя на закручивающийся вихрь объединённого рейацу.

Не знаю, что вы подумали, а мистик просто смотрел голосериал про темного властелина.. Исторический, без всяких оговорок. Про одного из мистиков, сражавшегося во время кризиса 2380-го, а после победы решившего разобраться поподробней в вопросе подпитки деусов.

Тот парень начал с попыток взаимодействовать с рейацу обычных сорцов и, шаг за шагом, узнавал всё больше. Да, это было возможно. Да, это давало больше возможностей — но лишь в пределах контроля мистика и очень ненадолго, пока подпитка чужим вниманием не прекращалась, а собранная сила не рассеивалась. К тому же для нормальной подпитки требовалось довольно много сорцов — чтобы всего лишь удвоить своё духовное давление, этот мистик должен был собрать почти сотню людей.

Финал был закономерный — мистик предъявил результаты, совершил революцию, был окружен почетом и уважением, запомнился на века и всё такое.

В принципе, это и есть краткое содержание всех тридцати девяти серий.

Но толку-то от этого краткого содержания?

То, что видел Исида, было исторической хроникой — и было лучше исторической хроники. Он видел те кривые и неполные записи, всего лишь трёх— или четырехмерные — двумерная запись, звук, иногда дорожка подстрочника — а это не просто мало. Это хуже, чем ничего.

Здесь же... Он был там. Он практически чувствовал Тенью, а не только видел, как происходило на его глазах это волшебство. Он понимал. И — через некоторое время — вполне смог бы повторить, даже если бы не был мистиком Духа из клана Исида.

Искусство. Настоящее искусство.

И как в любом искусстве, здесь неимоверно важны два человека — тот, кто смотрит, и тот, кто творит.

С тем, кто смотрит, всё понятно. Каждому своё, а значит, почти для каждого человека одна и та же история должна быть рассказана по-своему. Для рационального техноморфа — одно, для чувствующего биотика — другое, для видящего Тенью мистика — третье... И это даже не говоря о сотнях вариантов восприятий исходной платформы, одни из которых стремительно скучнеют от абстрактной зауми, а другие не понимают, как можно смотреть на эти розовые сопли — порой при взгляде на одно и то же произведение искусства.

С теми же, кто творит, сложнее. Тот, кто создает произведение, должен исключительно точно понимать, что же сможет увидеть-услышать-почувствовать-принять зритель. Что пройдет через его фильтры и шоры, что зацепит его интерес и внимание, что он получит, в конце концов.

Сочетание такого понимания и активного творчества — не такой уж редкий случай. И несложно догадаться, кто занимается этим: жители купольных и космических городов, кто просто и спокойно живёт. Как им кажется, да...

Их дзюцу — что и значит “искусство”, или порой “доведенное до совершенства умение”, короткое и меткое слово — совсем другие, чем у тех, кто рвется через пространство, время и законы природы. Дзюцу разговора. Дзюцу опеки малышей. Дзюцу рисования. Дзюцу создания голосериалов...

Вот только для Игры неважно, каким дзюцу ты владеешь, если ты — мастер.

Поэтому для них Игра идёт точно так же. Как и для тех, кто совмещает пути.

Эволюция. Развитие. Хорошо.

Примечание:

http://www.youtube.com/watch?v=0eyINkG5aag&index=11&list=PLcrqE7vxHYRfFe0AWfMN0EB5IlYpgXKHX

Арка Эволюции. Эпизод III

Голубая планета. Одна из многих в Галактике. Железное ядро, каменная кора, голубая плёнка океанов, прозрачное с белым марево атмосферы, суша, заросшая зеленью от заснеженных полюсов до желто-оранжевых тропических песков...

Зеленью?

Лесом.

“Я человек”, — лениво пронеслось по огромной сети, раскинувшейся по крупнейшему материку и прибрежным мелководным морям.

“Я человек”, — эхом отразила вторая сеть корней и нервов, закрывшая второй крупный кусок суши.

“Я человек”, “я человек”, “я человек”, — прошелестели голоса более мелких Лесов, разбросанных по мелким материкам и островам.

“Я человек?” — позволил себе усомниться на секунду голос той части Леса, что предпочитала расти в Океане. Но со вздохом он тут же поправился: “Я человек”.

Биоморф окончательно закончил преображение планеты. Очистил атмосферу от пыли и грязи, связал неуместные вещества, как подсказала ему генная память, и наполнил среды веществами нужными...

Сейчас этот безымянный для биоморфа мир как никогда напоминал ту, Старую Землю. Оставались, впрочем, другой цвет Солнца, другая масса планеты, другие температуры... Какая мелочь, особенно последнее — немного подправить температуру на всей планете сейчас биоморфу не составляло никакого труда. А изменять климат в разных её местах он мог уже давно. И это сильно помогло ему справиться с последними территориями, которые контролировали бывшие хозяева планеты.

Те, кто когда-то захватил этот мир, и те, кто когда-то был здесь рожден, тоже изменяли его — не сказать, что под себя, но очень усердно. Ядерные взрывы, другое оружие массового поражения и мистические катаклизмы перекраивали климат, вышибали биоценозы, и мешали противнику жить ничуть не хуже, чем специальные методы планетоформинга, которыми пользовался биоморф. Но вот противодействовать им — именно специальным методам живого существа размером с половину материка — все эти хлопушки оказались не слишком пригодны. Тем более, что самая главная сила тех, кто владел этой планетой, заключалась в мистике — а для биоморфа эта чужая магия была лишь вкусной и полезной пищей. Впрочем, нельзя сказать, что они не старались, но безуспешно. Даже привлекая новые, совсем новые силы.

Граница между властью Леса и властью бывших хозяев мира теперь была куда более укрепленной — не полоса выжженной земли, а целое многослойное заграждение, включающее металлические части под током, которые не давали проникнуть внутрь нервам “грибницы” Леса. Конечно же, Лес был против такого ограничения своего роста — но его противники учились, и каждый следующий барьер надёжно сдерживал все старые способы прорыва.

Ему тоже приходилось учиться и развиваться, и точно так же учились и развивались его дети.

Троица разведчиков из Народа сумела укрыться от взглядов противников буквально в полёте стрелы от Стены. А ведь на таком расстоянии осажденные вымаривали всё растущее на земле, что, правда, не мешало раз за разом зарастать этой полосе разнообразными сорняками. Сейчас на выжженной серой земле под ярким солнцем ехидно топорщились желтые цветочки на тонких трубчатых стебельках, торчащих из плоской розетки узорных листьев. Укрыться среди них трем немаленьким гуманоидам было нелегко — но они справились.

Разведчики сейчас выглядели не как перволюди. Скорее, землянам они бы напомнили индейцев.

А их противник, неосторожно вышедший через ворота в Стене, не напоминал им совсем никого. Ну, только что их самих.

Разведчики хорошо знали всех противников, с кем им доводилось встречаться. Уродливых и вонючих бесов, быстрых, но тупых волкобыков, блестящих металлом брони и бабахи рогачей, парящих в воздухе одноглазов. А здесь — почти такой же, как они, только совсем другой. И наглый — стоит перед Стеной и смотрит на лес.

Очередной треск кузнечика был чуть короче обычного. Три успешно скрывающиеся от чужих взглядов фигуры стали перемещаться к чужаку.

Неизвестный же, насмотревшись на лес, поднял руки и попытался что-то колдануть. Что-то масштабное, закручивающееся уже на старте огромным вихрем...

Вихрь разорвало на части о разведчиков, когда их тела стали жадно поглощать выброшенную чужим колдуном энергию.

Скрываться было уже бессмысленно. Они взметнулись вверх и, пользуясь чужой силой, с огромной скоростью рванулись вперёд.

Удар топора первого чужак легко заблокировал выдернутым из ниоткуда кривым лезвием. Мог бы перерубить, да не перерубить топорище из самого прочного дерева Леса.

Разведчики на подпитке были быстры, очень — но и чужак не уступал, умудряясь сражаться наравне сразу с двумя. Вот только щедро льющая из него сила делала бойцов Народа только сильнее, а чужак слабел. Слишком медленно. Уже начали снова открываться ворота...

Третий разведчик, подкравшийся с тыла, вырубил чужака одним ударом.

— Валим.

Три замотанные в меняющие цвет листья и лианы фигуры, прихватив бессознательного пленника, очень быстро побежали в сторону леса. Выбежавшие из ворот бесы и волкобыки, наверное, всё равно догнали бы их — вот только стена Леса качнулась в их сторону, прикрывая своих, и поскучневшие мутанты поспешили скрыться за бронёй.

— Шаман, шаман, смотри, кого мы добыли! — заорал, выйдя на поляну, ведущий разведчиков Вас Гар. За его спиной, пыхтя и пошатываясь, двое более мелких разведчиков народа тащили добычу — пока ещё прикрытую сплетенными из древесных нитей полотном и очень сильно брыкающуюся.

Шаман Гыхрык Пхе поднял голову, всё ещё занятую мыслями о том, как лучше будет поступить с этим пнём от свалившегося пару дней назад в грозу огромного древа, и посмотрел затуманенным взором на разведчиков.

Ведущий разведчик счёл это отстранение вполне нормальным для мудрёных шаманов и просто сдёрнул полотно с пленника.

— Смотри, какая чудила! Странная, таких раньше никогда не видели, да ещё и волшебствовует... — язык разведчика, привычный к коротким и быстрым рявкам-командам, а не к долгим речам, заплелся, вынудив его остановится на полуслове, Вас Гар сплюнул и просто ткнул пальцем. — Во какая!

Шаман подошёл и с интересом воззрился. Тонкий, по сравнению с мускулистыми людьми Народа, бледный почти до белизны, с длинной тонкой и тоже бледной шерстью, и то только на голове, гуманоид с немой яростью смотрел в ответ. Превратить ярость в громкую мешал заткнутый в рот кляп. Ответить действием — путы на руках и ногах.

— Новый, непохожий... — шаман покачал головой. — Не бес, не рогач, не рыкун...

— Вот я и говорю, — заторопился разведчик. — И понимам никак, он стректочет непонятлово. Так мы чо хочим, шаман, — Вас Гар остановился, набрал в грудь воздуха, и на одном выдохе чисто произнес. — Надо отдать его Лесу.

Гыхрык покачал головой, заставив заколебаться свисающие с его шапки корни с живительными клубнями. “Вот и пень пригодился.”

— Это хороший дар. Я думаю, Лес его примет.

— Конешно примет, — даже возмутился немного разведчик. — Он нам помог его захватать.

— Кладите на пень. — и шаман махнул рукой с зажатой в руке копаткой.

Когда пленника уронили на импровизированное ложе, тот оживился и попытался пошевелить пальцами и что-то пробурчать через кляп. Пытайся, пытайся — все ваши волшебства лишь пища для Леса и его детей.

Шаман подошёл к пню, наклонился и осторожно копнул землю копаткой.

— Лес, ты родитель наш и кормитель наш, — заговорил шаман, доставая из земли тонкие, похожие на нити корни, и раскладывая их на тело жертвы.

Ещё шаг, ещё одна ямка в земле, ещё одна порция корней.

— Мы храним тебя, как ты хранишь нас.

Жертва, поначалу оживившаяся, сначала насторожилась, а теперь, когда освобожденные корни начали шевелиться, впала в панику. Впрочем, попытки сползти с пня шаман прекратил меткими ударами копаткой по коленям и локтям.

— Мы дарим тебе, и ты даришь нам.

Вместе с корнями шаман извлек из очередной ямки наливающийся на глазах клубень. Клубень, больше похожий на пузырь, шаман раздавил над лицом жертвы.

Биоморф заинтересовался этим новым объектом почти сразу. Он был новым — это главное, а ещё интересным и незнакомым. Точнее, почти незнакомым — он будил какие-то неясные тени в памяти, связанные со словом “человек”.

Но дети сделали всё верно и быстро, потому уже сейчас отработанные механизмы ассимиляции и анализа взялись за работу.

И выдали успокаивающий результат — это не “человек”. Да, похож внешне на детей, но и только. А так это ещё один чужой организм. Даже немного ущербный, как злоглазы — все мутанты и его дети от энергоподпитки лишь бодрились, а эти без неё не могли жить. Но кое-что интересное нашлось — это существо могло как-то управлять жизнью леса, и сочло, что могло бы справиться и с Лесом. Методики влияния на их флору биоморф скрупулезно скопировал.

Хорошо, что существо пленили его дети, и не пришлось ввязываться самому. Это показало бы противникам его настоящие возможности.

Биоморф удовлетворенно выдохнул, закончив анализ добычи, и отправил запрос детям.

Шаман вздрогнул, приняв волну довольства от Леса, и повернулся к разведчикам. Пень за его спиной превратился в новое, рвущееся вверх дерево, на которое зачарованно смотрели все окружающие.

— Лес принял дар и Лес доволен. Чего вы хотите? — спросил Гыхрык.

— Силы, — ударил себя в грудь Вас Гар.

— Ловкости, — в унисон с ним заявил второй.

— Ума, — с опозданием проворчал третий.

Шаман закрыл глаза, пытаясь достучаться до такого большого и могучего, но такого медленного Леса...

Биоморф пожал бы плечами, если бы они у него были. Хотя тот небольшой его сегмент не умел так делать, и отработал на рефлексах.

Первый разведчик получил дозу стероидов. Второй — дозу стимулятора проводимости нервов. Третий — порцию ноотропов.

Каждому — своё...

Впрочем, это был лишь небольшой эпизод в долгой жизни Леса.

Противники раз за разом проигрывали и отступали. Были и великие битвы детей Леса против чужаков, были и их — чужаков — великие победы, на которые Лес пожимал плечами и продолжал свой рост с учётом новых знаний... И в конце концов вся территория, что контролировали те, сжалась до нескольких подземелий, плотно закрытых и защищенных всеми способами от Леса, точнее, от Леса и его детей.

Эти подземелья по сравнению со всей остальной планетой были совершенно незаметной мелочью, вот только именно из них наружу поступала та самая энергия. И Лес, как цветок к Солнцу, тянулся к этой энергии.

Пришлось думать всем Лесам сразу.

Это было сложно.

Но решение всё-таки нашли. Вполне очевидное и привычное для биоморфов.

Естественный отбор.

В этот раз он должен был сработать среди детей, выбрав среди них лучших — и эти лучшие вскрыли бы чужие подземелья как консервные ножи...

То, что получилось, Леса изрядно удивило.

Заставить единый до того Народ сражаться сам с собой для Леса было несложно от слова “совсем”. Короткий приказ и всё.

...Разведчик с рыком бросается на друга, и в этот момент его в спину бьёт шаман...

Вот только почти сразу отбор единиц превратился в отбор команд.

...Два сильных разведчика закрывают своими телами впавшего в транс шамана от буйных одиночек. От шамана в сторону разлетается пыльца, вдохнув которую, нападающие валятся на землю...

А отбор команд как-то резко и неуклонно пошёл совсем не туда. Лучшую команду могли составлять вовсе не идеальные бойцы, шаманы и все остальные, а те, кто лучше работал вместе.

Биоморф, не успевая за резко усложняющимися процессами развития уже почти настоящего общества, сначала попробовал усилить лучших одиночек...

Фэйл. Троица разведчик-воин-шаман, даже не самая сильная, легко сломала половину улучшенных воинов.

Повторить не особо получилось — к моменту, когда биоморф разобрался, все родильные площадки плотно контролировались собравшимися командами, и все рождённые автоматом включались в команды...

Лес вздохнул и стал поддерживать самые эффективные команды.

Примерно с десятой попытки он понял, что же в этом деле значит “эффективно”. К этому моменту ставшие лучшими команды перестали полагаться на Лес полностью, став в большей степени рассчитывать на свои силы. Тоже, в общем, плюс, только неприятный.

Шли годы. Оформившиеся племена росли и крепли, и — чему биоморф был приятно удивлен — в них появлялись такие существа, которым его форсированные одиночки были не выше колена. Тренировки и опыт значили немало. Некоторую долю вносил и сам Лес, тиражируя доказавшие превосходство типажи.

Вот только то, к чему пришёл процесс, его опять озадачило.

Племена объединялись.

На крупную поляну под сенью огромного дуба вожди племён Синелицых и Краснокожих вступили одновременно. Союз двух крупнейших и сильнейших племён мог, наконец-то, принести покой на эти земли.

...С другой стороны, почему бы и нет? Они уже достаточно сильны и умны, чтобы вскрыть подземелья и пройти их до самого конца...

Шаман с рисунком из синих линий на лице и шаман, покрытый красными татуировками с головы до ног, трижды ударили черенками ритуальных лопат о землю, подтверждая и свидетельствуя заключённый договор. И в следующее мгновение замерли, глядя в никуда.

С ними всеми заговорил Лес.

Они, и то племя, и другое, не слишком много знали о подземельях. Пожалуй, только то, что они есть, и они — это не подземелья, а Стены, преграждающие путь.

Но образы, приходящие от Леса, меняли всё.

— Новая сила, — радостно оскалился “красный”, поняв, что именно там скрываются источники колдовства.

— Новые знания, — лихорадочно блестел глазами “синий”, узнавший за пару минут о чужих больше, чем за всю прошлую жизнь.

Они косо посмотрели друг на друга — и одновременно кивнули. Вражде больше нет места в Лесу, а новая цель, пусть и заманчива, но слишком сложна для одного племени.

Только вместе.

Вход в подземелье уже несколько лет никто не охранял. Лес и лесные порождения перестали атаковать много лет назад, и с тех пор — как поняли, что новых атак можно не ждать — защита ворот изрядно ослабла. Стражники, скорее, сюда отправлялись, чтобы побыть ну-почти-на-поверхности, увидеть свет солнца, чем зорко бдить и готовиться к отражению атак.

Да и было бы что защищать. С тех пор, как эту землю признали безнадёжно сданной — и кому? Лесу! Не тем, кто владел миром раньше, до Прихода! — в подземельях не было ничего сколько-нибудь ценного. Ну, почти.

Поэтому никто не ожидал, что в один момент стена леса колыхнется и расступится, выпуская наружу закованных в блестящие доспехи с красными узорами воинов, странные механизмы с суетящимися вокруг синелицыми инженерами, и странные волны разных цветов, летящие по воздуху.

Стена пала на удивление легко, всего лишь после десятого снаряда из катапульты. Конечно, деревянной — в лесу её попросту выращивали целиком, а если что, то и ветку-деревце обломать с должной молитвой можно.

В пролом хлынули пыльца и рои насекомых, а следом за ними, наслаждаясь ревущей в теле мощью, которая росла с каждым шагом, неслись “красные” воины.

Защитники стены не сделали ничего — пыльца вывела их из строя за один вдох.

Те, кто был глубже, тоже не ожидали нападения.

Внутри, в коридорах подземелья, синие и красные шли наравне — броня и сила вторых ничего не значили против ловушек или врагов, которых неизвестно как побеждать.

А ещё разлитой внутри силы хватало на всех. Не только на воинов Народа. Поэтому на их стрелы отвечали огненными шарами, а шалеющим от скорости воинам противостояли не менее быстрые демоны. Не было известных по словам Леса рогачей, зато в избытке были бледные колдуны, способные справиться с лучшими шаманами Народа один на один.

Но кто ж им даст-то, один на один?! Шаманов воины прикрывали до последнего, давая им шанс нанести неостановимый удар, и не стеснялись сами атаковать чужаков. И это давало свои результаты — одинокие чужаки не могли сделать почти ничего строю и стали.

Подземелья из белого гладкого камня с яркими светильниками сменились на проточенные водой в камне темные пещеры, а воины Народа всё шли и шли. Неостановимо.

До той самой последней пещеры.

Она оказалась и вовсе пустой. Лишь странное стоящее кольцо неярко сияло в центре её.

— Что это? — спросил кто-то у кого-то.

Умники синих двинулись вперёд, обходя её с разных сторон.

Кольцо потускнело и стало мерцать. Когда же его коснулись руки шамана, и вовсе погасло.

— Мы ввыпили его силу, — смог, наконец, распрямиться шаман.

— И это всё?! — возмутились воины.

“Спокойно, дети. Это не единственное сокрытое.” — Лес заговорил как нельзя вовремя. “Работы ещё много”.

Биоморф ощущал дискомфорт. Кольцо будило в нём странные чувства, непонятные, но только неприятные воспоминания. Воспоминание о разрыве... Их нужно было заглушить!

Впрочем, другие осажденные подземелья, разбросанные по миру, брали другие племена. И это очень сильно мешало тем, кто их оборонял. Каждый раз это были новые силы, новые умения, новая тактика. Порой близкая, но и только.

И очередное взятое подземелье оказалось совсем другим.

Сильнейший шаман племени Птиц Вас Та Бах стоял, опираясь на черенок лопаты. Сильнейший и старейший, а теперь и вовсе единственный.

Впереди лежала самая последняя и глубокая пещера подземелья. Битва там уже кончилась, и тела воинов племени лежали вповалку, вперемешку с телами тех, кто защищал самое ценное.

В этой пещере вдоль стен стояли все кольца, связывающие это подземелье с другими подземельями по всему миру. Уже потухшие.

Но ещё одно кольцо, куда большее, сияло по центру пещеры фиолетовым пламенем. Именно из него разливалась во все стороны та волшебная сила, что питала и воинов Народа, и защитников пещеры.

Шаман, с трудом передвигая ноги и опираясь на лопату, подошёл к кольцу и осторожно прикоснулся к нему.

— Что же ты такое...

В пламени кольца появились завихрения. Они растекались в стороны от середины кольца, где сейчас появилась крошечная черная точка.

За считанные секунды точка выросла в пятно... Нет, в окно! Окно, смотрящее в пустоту! И лилась оттуда не сила, а Холод!

Через секунду выплеснувшийся наружу вакуум поглотил всё содержимое пещеры, исчезнувшей в складке пространства.

Но биоморф, глазами своего дитя, смог увидеть всё в деталях. И даже узнать эту тьму и холод... То, что выше неба. Черное, огромное, полнозвездное. Как... Как дома!

Один за другим существа Народа, все как один, внезапно ощутили тоску. Непонятную, незнакомую... И невольно поднимали вверх свои взгляды. Один за другим..

Впервые Народ смотрел в небо — где серое, а где и черное. И впервые они тосковали о том, что не видели и не знали. О том, что находится там, за небом.

Арка Людей

Эпизод Опеки

Люди — очень сложные машины. И их сложно описать.

Но всё-таки возможно. А вот как быть с тем, кто ещё не то что знает, что и кто он, даже не подозревает об этом?

Синтет Клейфнир, один из множества сотрудников Опеки космогорода Сингуларон, бесстрастно наблюдал за играющими детьми.

Они проходили мимо него один за другим. Год за годом. Поколение за поколением. Не обращая особого внимания — ну, кроме как в самом начале, когда для них всё, даже внимательные сенсоры Клейфнира, были в новинку.

А он помнил всех до единого — каждую разбитую в играх коленку, каждый детский восторг, каждый плачущий всхлип и каждую маленькую победу... Они могли слиться для него воедино, показывая общую схему взросления, такую разную каждый раз и такую одинаковую в общем, а могли дать возможность вспомнить каждого из них, каждую секунду из их жизни под Опекой — здесь, в самом важном месте космогорода.

При этом, зная всё, Клейфнир почти ничего не делал. И не задумывался об этом — такова его работа, его цель, его смысл жизни — собирать информацию. Использовать её будут другие — мастера Игры, мастергайды, мастера ухода за детьми и те, кто ещё сам учился, чтобы только стать мастером. Их он тоже помнил всех, но — не настолько, как детей. Просто не было нужды.

Потому что синтет, наблюдающий за одним небольшим коридором, помнил всё. Совсем всё и абсолютно всё. Обратной же стороной этой особенности была невозможность самоперестройки своего мозга на квантовых матрицах. Невозможность развития. Развиваться, строить и перестраивать свой разум, могли другие, люди и оверлюди. Но ценой за это была способность забывать. И это приводило синтета в трепет и восхищение — возможность просто терять часть памяти ради чего-то ещё невесомого была немыслимой.

Но именно поэтому синтеты и органики сотрудничали. Именно поэтому Опека, как и многое другое в пост-человечестве, была настолько результативной. Потому что они прекрасно друг друга дополняли.

Опека зародилась на заре пост-человечества. Это был первый долгосрочный проект Интеллектов Уно и Кроуфорд, которые в те, первые годы после Падения, стремились починить поломанный механизм человеческой цивилизации, причем починить так, чтобы люди выжили в новом мире, и не просто выжили — а пошли дальше.

У тех, кто выживал, отстраивая купола, руками держа жизнеобеспечение и из последних сил восстанавливая техносферу, времени задуматься об этом не было. За них подумали. Но делать это так или иначе пришлось самим тогда-ещё-людям.

Или уже — пост-людям?

Тогда ещё это не было понятно. Это много лет спустя, когда дети с горящими от интереса глазами слушали истории о подвигах, стало ясно, что переход всё-таки преодолели.

А тогда люди просто выкручивались как могли.

И предложения по тому, как поступать с детьми, легли на нужную почву.

Не хватает рук? Ухаживать за растительностью на грибной ферме могут даже малыши. По мере сил. Совместный труд, общее дело, “я сам!”.

Рук не хватает везде? Растущим мозгам нужно много разнообразной информации. С множеством полезных, нужных, разных и не слишком сложных дел справятся подростки. Подростки, которые так хотят найти себя и себя же показать.

Не хватает голов? Детей, которые уже умеют ходить, будут учить (и присматривать за ними) все и постоянно. Да, включая синтетов и не забывая родителей. Что-то да получится впихнуть. А кнопки нажимать и голосом командовать легче даже, чем удобрять грибы.

Снаружи бушуют бури, светит солнечный ветер и текут радиоактивные дожди? Кто сказал, что детей надо от этого ограждать? Защищать, да, но пусть они увидят это сами. Увидят, даже почувствуют их опасность — и научатся её преодолевать. Купольные города от этого только выиграют.

Как оценить детей, как показать им их успехи и провалы? Честно и справедливо показать! Какие-то непонятные оценки в какой-то непонятный дневник? Фе. Мы придумаем Игру! Все знают игры. А это — Игра!

Понемногу оформились профессии мАстера Игры и мастергайда.

Первые строили Игру — сюжет и квесты. Для каждого игрока, сообразно его личным особенностям и стремлениям, пристрастиям и увлечениям. То, что первично — развивать усиленно, всё остальное — развивать всесторонне.

А для тех игроков, кто ещё не определился — определять, что же каждый ещё ребёнок будет записывать в графы “особенности”, “стремления”, “параметры личности” и другое — все эти типы социализаций, первичные, вторичные, третичные и четвертичные функции восприятия, уровень и тип мышления, объём, подборка и последовательность изучения знаний, личная стратегия действий, полученный опыт... И делать это, давая посмотреть, попробовать на вкус и поделать как можно больше.

Мастергайды же занимались тем, что можно было назвать воспитанием.

Воспитание — это процесс обучения и саморазвития нейросети на всей поступающей информации, не только на той, которую принято считать “учебной”. Поэтому мастергайдам приходилось контролировать ВСЮ поступающую в отдельную конкретную голову информацию.

И нет — контролировать не значит “это смотри, сюда не смотри”. Воспитанникам нужна вся информация, как можно больше, чтобы быстрее преодолевать барьеры между уровнями мышления — и поэтому запретов как таковых там нет. Мастергайдам обычно приходится заниматься куда менее грозными вещами вроде подбора наиболее усваиваемой формы информации для конкретного воспитанника, в том числе — людей, которые наиболее информационно совместимы с каждой конкретной маленькой личностью. А ещё — поломкой свеженародившихся шаблонов у детей, подкидыванием разнообразных тем, ну и самым страшным — коррекцией этого потока так, чтобы случайно не получить разумного, не способного вписаться в или сотрудничать с пост-человеческим обществом.

Отдельной строчкой в Опеке была не совсем профессия ухода за детьми. Не все пост-люди, не говоря уже о просто людях, способны ухаживать за детьми, и тем более не все умеют делать это хорошо. Тем не менее за новыми людьми в плотном и открытом обществе пост-людей присматривали и ухаживали все, а некоторые становились мастерами ухода. Почёт и уважение, как и много-много любимой работы — в комплекте.

И при этом Опека и вообще жизнь в мире пост-людей никого не ограничивали.

Мир полон связей и взаимосвязей. И эти связи — не ограничивают.

Они — дополняют. Дают больше свободы, а не отбирают.

Удивительно, правда?

Для кого-то — очень. Для кого-то каждая связь означает только проблемы. Взаимонепонимание, безосновательные требования, давление на мозг и не только... И закономерные опасения новых связей, которые все эти проблемы только увеличат.

Но, внезапно для многих, это может быть не так. Может быть так, что другие люди говорят и делают именно то и именно так, как и что нужно тебе, порой не догадываясь об этом — зато удивляются, что это ты делаешь всё так, как нужно именно им. Дуальные отношения. Иногда это получается не полностью, иногда с точностью до наоборот — они делают именно то и как НЕ нужно тебе. И ещё много вариантов, включающих те, где люди думают и действуют как ты — или почти как ты.

А безосновательные требования, давление... Что ж, есть такие люди, у которых это зашито чуть ли не в хардкод — по очень верному выражению, это у них “в крови”. Зашитом в геном инстинктивном поведении, сохранившемся от наших предков-обезьян.

И тогда достаточно понять себя — считаешь ли ты это желательным для себя, что это и есть единственно возможный и желанный путь — или вовсе нет.

А если нет — понимание такого разумного даёт в том числе и понимание того, как с ним нужно поступать, чтобы добиться уже нужного тебе. Ведь Манипулирование — собрат другого из основных параметров Игрока, Понимания.

Жаль, что понимание себя и того, что нужно именно тебе — это уже выше третьего уровня по типодинамике. Жаль, что не везде есть Опека, позволяющая проскочить первые два уровня максимально быстро, а третий пройти максимально эффективно.

Но и до этого, на втором-третьем, протокол понимания важен. Не на первом. Первый уровень по ТД — на этом уровне нейросеть ведёт первичное обучение, а жизненная стратегия одна, “стратегия” “птенца” — ждать, пока положат разжеванное в рот.

Второй — когда получилось скопировать и успешно повторить чьи-то действия. Или мысли, да. Создать “шаблон”. Это уже можно назвать какой-то стратегией. На третьем уровне собранный нейросетью массив данных наконец-то вынуждает задуматься о том, что более или менее удачные копии чужих действий или мыслей всё-таки не являются идеальными или просто подходящими к твоему конкретному случаю. И левел-ап с третьего происходит именно тогда, когда разумный собирает рабочую конструкцию из уже своих мыслей и действий.

Пятый уровень, уровень поиска и формирования уже не личной стратегии, а общества, Системы, шестой, уровень, связанный со своим обществом, и седьмой, первый уровень полноценно высокоразумного, куда сложнее. Опека туда уже не заглядывает — её удел — первые три уровня. До левелапа на 4-й.

И на этих уровнях возможность понять другого* — очень важна.

[*В самом примитивном случае: пробежаться по характеристикам человека, найдя соответствие наблюдаемому значению на спектре возможных — что весьма упрощено уже выставленными оценками в чарлистах, но никто из синтетов-помощников тебе чарлист другого разумного не откроет, разве что ты его сам разгадаешь — поискать, что же значит “социальный тип — Посредник” или “восьмая психическая функция: 58% от типового уровня”, после чего попытаться самостоятельно понять, что же нужно самому сказать или сделать, чтобы тебя услышали и поняли.]

Для тех же, кто Играет, это всего лишь постоянный квест на повышение социальных атрибутов, Понимания и Манипулирования. Эмпатия всё-таки больше завязана на прямые ощущения — и квесты для неё другие. Да и без Таланта её далеко не развить, в отличие от.

Синтет отвлекся от размышлений по сигналу таймера, осторожно вычленил немногие произошедшие в его коридоре важные события за сегодня: Джейна научилась бегать быстрее, Ван общался с Кеноби, Инна подарила цветок Заре, мастергайд Елена вылечила ушиб Джейны — снабдил логи хронологией и комментариями и отправил записи в архив.

Интермедия Бездны

Она всегда рядом.

Она... Нет, не стоит за твоим плечом. Ни за левым, ни за правым. Она в тебе.

Бездна.

Иногда ты застываешь и у тебя перехватывает дыхание, как будто ты — на краю тёмной бездонной пропасти. Но эта пропасть, эта бездна, находится внутри тебя.

Есть несколько выходов.

Ты можешь смириться и упасть, позволяя ей доползти, хищно сомкнуться и пережевать тебя. Тебя, конечно, уже не будет... Но, в конце концов, куску мяса ведь не страшно?

Ты можешь заклеить пропасть куском бумаги, намалевав на ней что-нибудь, отойти назад и больше никогда не ходить в эту сторону. А зачем, здесь ведь и так тупик?

Можешь ухватиться за брошенный кем-то канат и надеятся, что не упадешь.

А можешь просто взлететь, оставив бездну бессильно щёлкать каменными челюстями где-то там внизу.

И только в последнем случае ты действительно её преодолеешь. Преодолеешь и продолжишь идти дальше.

Придётся отращивать крылья и учиться летать, ведь такие бездны очень часто встречаются на твоем пути.

Правда, бездны похожи одна на другую. Когда ты сталкиваешься с тем, чего нет, чего не может быть, не может быть никогда или не могло произойти с тобой... Это всё бездны. Одни возникают как проломы в стенах нарисованного тобой и для себя мира — его можно назвать текстурой скайбокса или границей тонналя, неважно. Другие — бьют по тебе, а ты и не знаешь, что делать — этого ведь “не могло быть” или “не могло произойти с тобой”. Третьи... Третьи — просто есть. Если ты не перешёл Порог. Впрочем, за Порогом — совсем другой разговор. До него и не дойти, не преодолев все эти пропасти, пики и плато.

Впрочем, хватит общих красивых слов. Их, конечно, можно писать и писать, добавляя всё новые и новые, вроде “мировоззренческий кризис, кризис личной стратегии и экзистенциальный кризис соот-вет-ствен-но”. Но суть не в них.

Суть в том, что человеческий мозг ограничен. О да, это очень и очень мощная машина нахождения ответов и решения проблем, но и у него есть пределы.

Он строит представления на исходных данных и живет в них, называя это “картиной мира”. Как любой кремниевый процессор с прогнозированием ветвлений. И если внутренние представления расходятся с тем, что приходит извне, из реальности — впадает в ступор. Оказывается перед бездной, да-да.

Кто-то может сказать “тем хуже для реальности!”. Это, к слову, и есть вариант “упасть в пропасть”. Кто-то заклеит неприятную ситуацию табличкой “так не бывает!” или “так быть не может!” и отвернется. Ну, а кто-то допилит напильником представления, с учётом новых знаний.

Мозг строит стратегию решения проблем, решая проблемы и сталкиваясь со всё новыми. Но столкнувшись с нерешаемой привычными способами проблемой — опять попав в Бездну — будет долго и нудно проходить всю известную цепочку: отрицать её, например, “мне показалось!”; агрессировать на неё по старой обезьяньей привычке; торговаться с ней по другой не менее древней привычке; потом тупить и только потом принимать её и собственно начинать решать! Почему не делать этого сразу?! Но... Когнитивные ограничения мозга, экономия энергии на мышлении, чтобы лишний раз не шевелиться, и прочее.

Какой этот мозг всё-таки ограниченный.

С третьим вариантом, проблемами экзистенции, всё совсем просто. Два вечных вопроса... Нет, не те — другие. “Зачем жить?” и “Зачем умирать?”. С ними всё просто — если они встали, то без хоть какого-то, пусть плохонького, ответа жить будет сложно и неприятно.

И именно за это место любит цепляться веер проблем. Потому что упасть в бездну и найти там дно — плохой, но выход, тебя уже больше ничего беспокоить не будет. А как-то отрастить какие-то крылья в падении — и вовсе выход хороший.

А вот если бездну ты заклеиваешь бумажкой и убегаешь от неё... Это нифига не выход. Это зверская экономия сил и времени, и повод не задумываться, и поэтому это привлекает — но не отменяет проблему. Так же, как и чужие канаты, которые кто-то заботливо повесил рядом с бездной.

Но ограниченный и жадный — хотя нет, так неприятно, пусть будет “экономный” — мозг исходника любит простые решения.

Например, такие, как вера и религия. Это не единственные варианты, но самые назойливые.

Очень легко поверить в то, что “такое невозможно”. Поставить флажок false на чем-либо, заклеить красным “кирпичом” бездну между привычным и тем, где это возможно.

Очень легко поверить в то, что ты живёшь ради того, чтобы искупить грех, не понимая, что и зачем. Зачем понимать? Это сложно. Проще поверить. Искренне поверить, что этот канат — твоё единственное возможное спасение, что это бесконечно ценная важность...

Звери. Звери, что стоят перед дверью и за порог не идут.

В каждом из нас.

Трансформация — даже не переход за Порог, всего лишь осознанное изменение себя, причем неважно чем: имплантами, трансплантами, мистическими техниками — тоже является Бездной. По всем причинам сразу. Требует делать то, что ты никогда не делал, понимать то, что ты никогда не понимал и даже считал невозможным... Но взамен она может легко ответить на те самые вечные вопросы.

Зачем жить? — Чтобы жить. Чтобы делать. Чтобы общаться. Чтобы развиваться. Чтобы не стать куском мяса, которое просто ещё шевелится.

Зачем умирать? — А зачем вообще умирать, если можно и не умирать? Чтобы стать призраком, разве что.

Но если вдруг случится такая неприятность, то ты знаешь, за кого — за всех тех, с кем связан в этом соединённом обществе.

Эпизод существ

— Зе-ен! — Ким замахала руками, пытаясь привлечь внимание наконец-то вынырнувшего из своей норки друга — но тот, заметив её, лишь отвернулся и нырнул в дверь.

Девочка выскочила из-за стола и побежала за ним, но в коридоре, плавно загибающемся вдалеке вверх, никого уже не было.

Ким нахмурилась. Это было на него совсем не похоже. Совсем не так. Зен, конечно, был нелюдимым “тигрёнком”, но вот так от неё убегать, с показательным безразличием... Ну неправильно это! Не так всё!

— Что такое случилась, кроха? — не идущая, а буквально плывущая мимо по коридору плавными шагами девушка — наверное, из зоны высокой гравитации идёт — остановилась и ласково взъерошила длинные чёрные волосы Ким.

— От меня Зен убежал! — пожаловалась Ким. — Взял и убежал!

— Ну, может, он захотел побыть один? — попыталась объяснить незнакомая.

— Нет! То есть он может захотеть и уйти, но так он никогда раньше не делал!

— Тогда попытайся разобраться, почему он так сделал, — пожала плечами взрослая.

— Как же я разберусь, если он куда-то убежал и спрятался? — растерянно спросила девочка.

— Попроси воспиталку и вместе с ней посмотрите логи. — как о чём-то само собой разумеющемся сказала девушка.

— А... А вы тоже называете воспиталок воспиталками?! — широко распахнула глаза девочка.

— А как же, — улыбнулась старшая, ещё раз взлохматила ей волосы и ушла дальше.

Ким закрыла рот и повернулась назад. Это захватывающее открытие, но если с Зеном что-то случилось, это нужно узнать как можно быстрее!

[*Не удержусь от пояснения. У меня не получится нормально сформулировать слово, которым дети называют мастергайдов Опеки. Смысл примерно такой, а если пытаться сформировать слово по правилам русского языка начала 21-го века, получится что-то вроде “гайдюшка” — с отсылкой к “наседке-индюшке”, да... Всё как-то криво, поэтому — по смыслу, воспиталка.]

Мастергайд Жения не удивилась просьбе Ким. А вот Ким удивилась этому — она с детства знала, что всё, что она видит, видит и глазок фиксатора, и многие интересные моменты она может пересмотреть потом, попозже. Но чужие...

Жения не удивилась и вопросу:

— Да, можешь.

— Ой. А как же... Разве им не будет неудобно, если я буду смотреть?

— А как ты думаешь? — Жения отвлеклась от инструметрона.

— Не знаю, — покраснела Ким.

— Ну представь, какой-нибудь Интеллект управляет кораблестроительным заводом на поверхности Абеля и немного отвлекся на разговор с другом. Из-за этого вместо тысячи кораблей завод выпустит девятьсот девяносто девять, и какая-нибудь программа из-за этого будет немного замедлена. Как ты думаешь, ему будет неудобно от того, что ты это видела?

— Да. — всё ещё краснеющая Ким кивнула и задумалась. — Но... Я же даже не пойму, что он сделал?

— Вот это правильный вопрос. Подумай, что из этого следует?

Ким не успела как следует подумать — воспиталка как раз вывела на обзор картинку с фиксатора Зена.

В этот момент он пристально смотрел на работу малого химического конструктора. Из активной емкости поднимался пар, утягивающийся в вентиляцию.

— Что за трэш? — внезапно произнесла мастергайд. Ким, пытавшаяся разобрать в мелькающем шуме на экране Зена хоть что-то, отвлеклась на взрослую. Та держалась за голову, за лицо, где прятался кристаллик синтета-помощника, и тёрла его, будто пытаясь выцарапать из своей головы эту песчинку.

— Жения! — Ким ухватила мастергайда за руку. — Оставь! Брось! Что с тобой!?

— Отстаньте от меня, оба! — внезапно прорычала девушка и одним взмахом откинула Ким на дальнюю стенку отсека.

Вот только для этого ей пришлось убрать руку от лица.

И уже в плавном полёте при низкой гравитации Ким увидела...

Белое пятно, расползающееся по лицу девушки. Глаза, которые уже изменились, медленно превращаясь в один большой и широкий глаз, в черном зрачке которого горело желтое, жгучее пламя. Пламя, от которого начало жечь уже глаза самой Ким. Глаза и всё остальное тело.

Упав наконец на пол, девочка бездумно глядела на свою руку, по которой плавно, как на записи трансформы биоморфа, бежала обжигающая волна преображения — из человеческой в гладкую белую, похожую на кашу в детской столовой...

— Ким? Жения? — Ярл, совсем маленький мальчик из их группы, которому было от чего-то очень больно и страшно, пришёл очень не вовремя. Два тела, наполовину розовых человеческих, наполовину белых непонятно чьих, метнули в него свои огненные взгляды — и мальчик задохнулся на вскрике. А потом расползающаяся по его телу волна стала сливать в один и его глаза.

Тоже превращая в кого-то Чужого.

А взглянув на девушек уже своим огненным глазом, молча повернулся назад.

* * *

Зона заражения была зафиксирована почти мгновенно — синтеты-помощники, хоть и отторгались трансформирующимися телами людей, но хором орали в общую сеть. Аварийные переборки в коридорах Живой Луны плотно замкнулись по команде синтетов СЖО, изолируя зону.

Через несколько минут синтеты-следящие вышли на тех, кто контактировал с людьми в зоне поражения, но не изменился сам. В том числе — на Варианта Алаолу, которая последняя из неизменившихся говорила с Ким. Именно благодаря ей — ну и воплю синтета-помощника мастергайда Жении — был зафиксирован источник инфекции: нуб второго уровня Зен.

Инфекция, вброшенная в атмосферу этой секции Живой Луны, была почти классическими вирусоботами, вот только эти вирусоботы, как их далекие предки-вирусы, работали внутри человеческого организма и творили с нем какую-то явную и очень неприятную метаморфозу, исполняя заложенную программу.

Впрочем, почти все синтеты и Интеллекты, как и призраки, оказались ей неподвластны — синтетические тела эти наноботы ломать не умели, да и их иммунные системы успешно нейтрализовывали вредоносный код.

Призрак Леон, посетив зону поражения, смог пообщаться с измененными. С ними пытались контактировать и синтеты, но только Теневые методы призраков сработали достаточно точно. И благодаря этой “телепатии” — сложно назвать дистанционным метод, когда призрак нырял в чужое тело — до остальных получилось донести весть, что внутри этих тел, совсем иных, по-прежнему Тени людей — и немалая часть их разумов. Измененных, запущенной на иной платформе, но большая часть сознаний и практически вся память сохранились. Мало того — при перестройке организмов в память немало и дописали! А это совсем другой уровень работы, уровень сложности, уровень знания о людях.

Впрочем, разбирательства с этими обстоятельствами были переданы группой ликвидации чрезвычайной ситуации тем, кто в этом разбирался. А вот спасатели ухватились за Зена, как за ниточку, ведущую к источнику заразы.

Тоже уже измененный мальчик смог сказать призраку, чему Живая Луна “Египет” на орбите Сириуса может быть благодарна за такую свежую, новую и неизвестную информацию. Его увлечению радиотехникой. Примитивной, но ему нравилось раскопать всё до основы и начинать с них.

И ему, бездна побери, удалось поймать какой-то нештатный, неизвестный сигнал с окраины системы! Довольно сильный, но не несший никакой особой информации... До последнего дня.

Он даже что-то посылал в ответ, пытаясь наладить контакт. Тщетно. Только сегодня утром его приёмник стал принимать что-то относительно осмысленное.

Именно к приёмнику Зен и бежал утром, от Ким — он разместил девайс в зоне низкой гравитации, у оси станции, но далеко, почти на обшивке.

И относительно осмысленной оказалась, как ни странно, программа синтеза наноботов. Той самой инфекции. На вопрос, почему он загрузил её в синтезатор сразу, без проверок, мальчик не ответил. Но ему было очень неловко.

Но ситуация уже была ясна как свет.

Угроза извне! Проблема! Решить!

Впрочем, дальнейшие отношения Зена с людьми и измененными тоже не относились к расследованию. А вот параметры сигнала — вполне! Как и предположительное расположение источника на небесной сфере.

Контроль космоса, астрономы и исследователи выделили через несколько часов поиска подозрительный астероид -тот продолжал активно светить в радиодиапазоне, как ни в чем не бывало.

Вроде бы обычный камень, с эксцентричной орбитой, впрочем, таких в системе двойной звезды было немало.

Так или иначе, к цели выдвинулся корабль с группой контакта.

Ну, как корабль — трехсотметровая конструкция с тиэни и была телом Интеллекта 3-го класса Джейн Умбридж. Она же была первым контактёром, вторым контактёром была Вариант Эльза.

В их семье они друг друга прекрасно дополняли.

[*Семья — плотно связанная ячейка общества, постоянно находящиеся на связи разумные, взаимоприятные друг другу, взаимонужные и так далее. Деторождение и особенно детовоспитание здесь с семейными отношениями практически не связаны.]

Джейн, по социотипу Искатель, привычно лезла всё дальше и выше, интересуясь всем подряд и не особо замечая других разумных — а Эльза, как Посредник, тоже привычно была рядом, создавая комфорт, уют, и дружественную атмосферу, которой порой очень не хватало при набеге тогда-ещё-не-Интеллекта Умбридж на кого-нибудь. Конечно, понемногу они подучились друг у друга их сильным сторонам, но отношения от этого не изменились. Даже переход за Порог одной из них ситуацию особо не изменил. Джейн только создала себе аватара с телом класса М, чтобы не менять привычки подруги, и общение продолжилось как ни в чем не бывало.

Вот и сейчас две молодых женщины пили кофе и с интересом рассматривали приближающийся астероид.

На перелёт ушло несколько недель, и от Чужих вполне можно было бы ожидать попыток уйти, укрыться, ещё что-то... Особенно в эти дни, когда факел тиэни светил почти что на сам этот астероид.

Но нет. Никаких попыток. Ничего.

— Я думаю, что там просто автоматический передатчик, — наконец-то высказалась Джейн. — Иначе бы они отреагировали.

— Автоматический передатчик бы не стал реагировать и на передачи Зена, — ответила Эльза. — Я думаю, они просто нас не боятся. Мы ведь не бьём по их камню ни пушками, ни лазерами, ни каким-нибудь простеньким зондом.

— Может, и так. — пригубив кофе и прогнав десяток новых моделей поведения Чужих, ответила Интеллект.

А пока дамы пьют кофе, поговорим об эстетике. Промышленной эстетике, скажем так.

http://samlib.ru/img/z/zaharow_g_w/humans1_3/estetica.png

Есть техническая эстетика. Грубые, но мощные технологии.

Есть эстетика жизни. Нанотех, молекулярные технологии, и относительно низкие энергии.

Есть грубые заимствования — бионика, попытка повторить техникой механизмы живых существ, и аугментика, дополнение живых существ технологическими устройствами.

Тоже эстетика, но странная, особенно первая.

Подход к эстетике действительно высоких технологий, условно говоря, нанотеха высокой энергии, должен быть совсем иным.

Примерно так — птица как пример биологии и реактивный самолёт как пример технологии дадут в результате соединения волшебного могучего дракона как пример высоких технологий. То есть — фэнтези-эстетика, как ни странно, это эстетика действительно высоких технологий.

Хотя в ней, как где угодно, куда больше штампов и классических гештальтов, но именно такой эстетики, эстетики рациональной, естественной фэнтези, не хватает, чтобы описать облик живого корабля трехсот метров в длину, тела Интеллекта 3-го класса Умбридж.

Кофе закончился, а астероид к этому моменту оказался совсем близко.

И, похоже, их действительно не боялись. Когда Интеллект Умбридж окончательно уравняла скорости, и от корабля отделилась фигурка аватара — примитивной железки, не того теплого живого тела — астероид, плавно поворачиваясь, показал “входную дверь”. Точнее, глубокую пещеру в астероиде, внутри которой что-то было и это что-то было распознано радаром как металл. Сложный металл.

Синтетическая фигурка влетела туда без проблем и нашла в глубине пещеры искомый металл, узнаваемый внешний корпус тиэни, но главное скрывалось за ним — вход в обитаемые пещеры.

Приветливо, хоть и со скрипом открывшийся вход.

А внутри, за бронёй, её уже ждали.

Хорошо хоть проблему с первым этапом протокола понимания удалось решить — язык, который теперь знали и на котором говорили превращённые люди, был за эти недели раскодирован, успешно переведен, отправлен контактерам, принят ими и выучен.

Ничего особенного, звуковые, световые и запаховые сигналы, в приоритете именно вторые. Да, вспышки фотоклеток в глазах.

Так что встреча цивилизаций и сам контакт были пройдены штатно. Даже сложно было принять за контакт цивилизаций — тело синтета-аватара и тело Существа выглядели совершенно одинаково. И, что гораздо более ценно, Интеллект знала, как он думает, чувствует, и как будет себя вести.

И контакт начался с сакраментального вопроса Джейн:

— Какого пульсара?! — с уточнениями. — Разве нельзя было договориться? Сделать как мы?!

— Мы делаем то же, что и вы, — проскрипело Существо. — Мы делаем всех вокруг такими же, как и мы. Но вы делаете это неэффективно, вы налаживаете взаимопонимание, создаёте переводчики смыслов. На это у вас уходит море ресурсов, которые можно было бы потратить куда эффективней. Мы поступаем более разумно — мы делаем всех такими же, как мы. Нам не нужно тратить что-то ещё — мы сразу друг друга понимаем. Мы одинаковы. Мы едины.

— И именно это — недостаток вашей стратегии. Экономия на ресурсах отдельных разумных привела вашу стратегию к провалу при встрече с нами, — “вздохнул” аватар Интеллекта Умбридж.

— Да, — неохотно проскрипел слизняк. — На своем пути мы встречали цивилизации синтетиков, мы встречали цивилизации органиков — первые мы игнорировали, вторых преображали — но ни разу мы не встречали цивилизацию, где есть и синтетики, и органики. И теперь наши сородичи в вашей власти.

— Они — пост-люди! — резко ответила Интеллект.

— Они стали Существами.

— Это ничего не значит. В нашем мире неважно, кто ты — если ты разумен и пригоден для жизни в нашем обществе. Или — можешь стать пригоден. Они получили ваши тела, они получили ваши мозги, но их память включает и их жизнь здесь, на Живой Луне. Их жизнь как людей.

Слизняк склонил голову с единственным большим красным глазом, размышляя.

Сейчас он куда больше напоминал слизня, чем когда его голова на длинной шее, из которой торчали щупальца, была поднята вверх, делая его похожим на кентавра. Если же просто не замечать нижнюю часть тела, то он был даже похож на человека... Очень отдаленно. Гуманоид с одним глазом, рукощупальцами, странным ртом, растягивающимся на половину головы...

Разумное Существо.

— Мы поняли, — наконец поднял голову инопланетник. — Вы — такие же, как мы. Вы делаете то же самое. Мы — изменяем тела, делаем их такими же, как наши. Вы — изменяете разумы, делая их такими же, как свои. Это приемлемо. Наша миссия выполнена успешно. Новый мир для Существ найден.

— Вы — способны понимать, — кивнула голограмма девушки. — Это приемлемо. Ваш вид пригоден для контакта и налаживания связей.

— Связей? — моргнул слизняк. — Между чем?

— Между нашей цивилизацией и вашей.

— Вы уже в контакте с нашей цивилизацией. Со мной.

— Вы?

— Мы одинаковы, — повторил слизень. — Контакт с любым из нас — контакт с нашей цивилизацией.

Джейн, изрядно удивляясь, перебросила на этот разговор больше вычислительных ресурсов.

— То есть... Вы идентичны?

— Да.

Интеллект задумалась. Вся её вычислительная мощь 3-го класса активно переключалась на этот процесс, выводя остальные процессы на периферию важности.

Один слизень. Один корабль. Вся цивилизация. Цивилизация, способная воссоздать себя на месте из любых местных разумных организмов. Заметка — уточнить, только ли разумных.

Зачем? Почему?

Понять — среди прочего значит “увидеть причинно-следственные связи в достаточно полном многообразии вариантов”, а также “познать цели, мотивы и ограничения”.

Какие могут причины и следствия совершать такое? Отправлять одинокого органика в почти бесконечный полёт на досветовом корабле? Зачем? Почему?...

Какая цель? Каков мотив? Каковы ограничения?

Есть известное.

Одинаковость этих тел, хитрость устройства которых одобрили биоморфы, приводит к одинаковости разума. То есть — действительно неважно. Все они одинаковы. Лишь немного отличаются памятью — тот, кто прилетел, и те, кто были людьми.

Разговор продолжался, позволяя Интеллекту узнать ещё немного.

Их способ свободного полёта не слишком отличался от тех, которыми пользовались пост-люди. Всего лишь досветовой “спящий” корабль на термоядерном приводе, даже без тех дополнений, что были уже у людей. Разумно, учитывая, что для слизней спячка вполне нормальна. Но всё равно, очень и очень долго, сотни и тысячи лет, фактический путь в один конец. При этом — без гарантий успеха, как до последнего считало и это Существо, оказавшееся в системе Сириуса, где не было ни пригодных для белковой жизни планет, ни самой жизни...

Появившееся предположение было весьма интересным и основывалось на одинаковости.

Им попросту не хватало разнообразия. Одинаковые существа внутри их цивилизации означали, что им не требуется общаться, чтобы понимать друг друга, чтобы сотрудничать... Но это не отменяло самой потребности в новой информации!

Люди и пост-люди генерировали информацию при общении, в том числе — налаживая взаимопонимание.

А Существа отправлялись познавать мир, преображать иных разумных... Узнать новое! Неизвестное! В неизвестном! Только там их ждало что-то новое.

Лебеди космической экспансии.

Ведь мозгу, как и любой нейросети, нужен опыт. Нужны новые знания. Неожиданные знания — потому что ожидаемые уже предсказаны самой нейросетью и важны только как подтверждение предсказания, как подтверждение правильности обучения. Но само обучение ведётся неожиданными знаниями, новыми. И естественно — общение есть форма передачи и создания знаний. И чем более разными являются общающиеся, реципиент и донор информации, тем более неожиданной она является, тем более полезной она будет — если, конечно, общение не утыкается вообще в барьер непонимания. Но он для пост-людей немного понижен — знанием способов понимания и необходимости этого процесса.

А для Существ барьера нет. Вообще. Два разных Существа, хоть это и звучит как оксюморон, понимают одинаково. Но их общение совершенно не даёт новой информации! Да, любая новая информация, поступив извне, растечётся по их цивилизации как электрическое поле по проводнику, со скоростью света. Но создавать новую информацию внутри своей цивилизации они не способны. Только соглашаться друг с другом. Только познавать внешний мир.

Как хорошо, что люди продолжают друг друга не понимать, и старательно учатся, чтобы понять!

Нейросетям нужна и эта информация, и этот опыт. Опыт непонимания и опыт начала понимания.

Людям нужна, будущим Вариантам и оверлюдям. И Существам нужна, пусть они ещё и не знают.

Ничего.

Мы это исправим.

Какую бы Бездну не пришлось преодолеть.

Арка Традиций

Эпизод смерти

Слушать:

https://www.youtube.com/watch?v=re32xnyYP3A&index=13&list=PLcrqE7vxHYRfFe0AWfMN0EB5IlYpgXKHX

У синтетов-следящих есть одна непреложная общая ценность — они должны помнить всё. Просто всё и абсолютно всё, что прошло через личные сенсоры. Это, иногда, чревато, личными их завихрениями, но куда важнее то, что это делает их прекрасными работниками, позволяя им прекрасно выполнять их работу.

Это, в общем, называется “профессиональной деформацией”, если что. Просто для относительно слабых ИИ профессиональная деформация — важная часть, практически основа натуры.

Впрочем, так бывает и у интеллектов органического происхождения.

Но это не единственное их достоинство. Органиков, то есть.

Одна из причин, по которой зачеловеческая цивилизация поддерживала длинную цепочку личной эволюции от обычного сорца, была спрятана в Тенях.

Просто не имелось другого способа получать всё новых и новых мистиков, то есть попросту сохранять доступ к управлению темной материей и прочими интересным и таинственным особенностям. Только люди. Только хардкор. Причём — биологически оригинальный. Не то чтобы это влияло сильно, но в генолиниях мистиков естественное вынашивание служило ещё одним способом усилить врождённые способности будущего мистика, передав его Тени немного опыта и знаний Теней отца и матери.

Клонирование? Не помогало — клоны в лучшем случае получали неполноценную Тень, слабую тень Тени оригинала. Логично, и не поспорить даже — Тени уникальны.

А синтеты, которых можно было бы создавать с нуля технологически, не имели связи со спиритонами. Даже попытки связать уже существующих призраков с синтетическими телами, вернуть их мышление со спиритонной на квантово-матричную платформу, не сработали — расцепить связанные полевую и спиритонную компоненты призраков без их разрушения не было возможно, а без этого хоть как не упихивай призрака в синтетическое тело, его мышление всё равно будет крутиться на спиритонной базе, не обращая внимания на квантовые матрицы. Говорить же о связи свободных рейши с телами синтетов... За сотни лет существования синтетов ни один спиритон ни разу не зацепился за мыслительный процесс ни одного синтета — даже в тех случаях, когда синтета превращали в амулет. В этом случае, правда, говорить о Тени и вовсе не приходилось — жесткие, запрограммированные рейши темноматериальной структуры амулета работают совсем не так, как свободные, сознательные рейши Теней.

“Пустые”.

Впрочем, пустые они или нет, но синтеты — тоже часть пост-человечества. А некоторые из них, классов Аш(Human), М(Модифицированный) и С(Совершенство), обладают и тем, что можно назвать равными правами с исходниками.

Другое дело, что даже для них картина связей в обществе выглядела не так, как у транслюдей. Не бесконечная гонка за уровнями, а просто жизнь.

Но “просто жизнь” тоже бывает разной.

Исузу стоял и смотрел, как умирает человек.

У Вариантов смерть обычно просто не случалась, даже при всей рисковости их трансжизни. Штатным вариантом окончания жизнедеятельности исходного тела был переход за Порог, оцифровка или биоперестройка. Нештатным — рестарт, ритуал воскрешения, хоть второе название и было неправильным. Рестарт — это просто рестарт: вырастить и пересобрать новое тело, заправить в память нейросетей полный дамп личного датастрима, призвать Тень и дать ей привязаться обратно... Ничего особенного.

Оверлюди вообще умереть не могли. Можно попытаться их убить — разобрать на отдельные молекулы Интеллекта или биоморфа, или на отдельные спиритоны призрака... Теоретически. Практически у них очень много способов такого не допустить. Но, в общем, и это уже смертью будет не назвать. Биоморф может возродиться из одной клетки, причём сам. Интеллекту тоже всего лишь придётся отстроить себе новое тело, скупердяйски подсчитав непредвиденные расходы, да заправить в него датастрим и привязать Тень... Призракам и того проще. Спиритоны, почуяв уход угрозы, соберутся обратно сами, а если их, весьма маловероятно, будет не хватать, например, останется всего один, что ж, ему или другим оверлюдям придётся потратить немного энергии на поляризацию вакуума и (воз)рождение недостающих спиритонов из Квинтэссенции, поля нулевой точки.

А вот люди иногда умирали. Потому что мистикам, в отличие от, приходилось заботиться о своем посмертии самостоятельно, порой очень странными способами. Как вот этому ещё человеку.

Исузу снова глянул на тело, окружённое массой датчиков и объективов следящих синтетов. Это не мистик... Ещё. Просто человек, достигший такого уровня смысловой плотности, что его тело не было способно удержать такую Тень.

Ему теперь, лично ему, нужно умереть и возродиться в новом, более прочном теле, с Тенью, освоившейся со своими новыми возможностями. Это сделает его, возможно, мистиком, возможно, кем-то не менее интересным... Но чтобы всё прошло штатно, чтобы ему ничто не помешало, придётся проконтролировать это “всё”.

Заниматься же этим и другими похожими приходилось по традиции Традиции Эвтанатос, “Хорошей смерти”. Эта организация воспитывала не только и не столько мистиков Вероятности, способных видеть или просчитывать возможное и невозможное на годы вперёд, чем те гордились, но и некромантов, “говорящих” с Тенями мертвых. Нет, точнее будет “общающихся” — общаться можно разными способами...

И нет, их работой не была призрачная трансформация — трансформация в призраков. Всё-таки это довольно длительный жизненный процесс, в котором смерть — незначительный эпизод. Здесь уж каждый мистик и не-мистик работал сам на себя.

Запищали синтеты, до последнего записывающие жизнь человека в датастрим. Исузу встрепенулся. От тела неохотно отделилась Тень.

— Идём со мной, — Эвтанатос приблизился рывком. — Я проведу тебя в Вечность.

Человек обернулся к себе, поизучал взглядом тело, и даже с какой-то гордостью повернулся обратно:

— Веди меня, о Шинигами!

Исузу Ханоя, когда-то бывший таким же простым жителем Токио-4, одного из купольных городов на японских островах и второго потомка Токио-2, затопленного как их предок Токио, кивнул, развернулся и шагнул в туман Умбры, куда-то в её смысловые глубины, где Тень окажется на своём уровне.

Путь стелился под его ногами через туман. Тень не отставала, неслышно шагая где-то за спиной, и с интересом поглядывала по сторонам.

Внезапно туман разошелся в стороны, открывая небольшую каменную пустошь.

В центре пустоши стоял и ехидно скалился покрытый кровавыми ошметками череп на таком же скелете.

— Иди ко мне, — произнёс он и протянул костяшку, облепленную клочьями мяса, к Тени перерождающегося. Её же буквально потащило к духу...

Очередная пакость. Очередная работа.

В отставленной в сторону руке Исузу возник меч. Точнее, дух меча. Особенность духовной материи — здесь сила твоего представления решает очень много, так же, как сила твоего духа. Представь всесокрушающий меч, наполни образ духовной силой, и ты станешь непобедим.

Мистик рванулся вперёд, к вредоносному духу, взмахнул клинком...

Злобный дух вынужденно отпустил человеческую Тень и поднял руки...

Всесокрушающее лезвие столкнулось с непробиваемой стеной.

Секунда, другая.

Мистик и злобный дух всё ещё стояли и смотрели враг на врага через свои концептуальные представления. Никто не уступал, ни по силе, ни по крепости представлений.

Но что это? Мистик отвел лезвие клинка от защиты духа и развеял его туманным облаком. Он сдаётся? Дух даже оскалился, представляя победу...

— Взгляд смерти.

Да, если тебя называют “шинигами”, приходится соответствовать и изучать этот спелл Вероятности. Спелл, дающий возможность увидеть уязвимые места чего угодно... А может, не увидеть. Может, уязвимые места возникают в чём угодно от этого взгляда.

С Вероятностью ни в чем нельзя быть уверенным.

Мистик аккуратно, даже нежно провёл затвердевшим до крепости адамантина ногтем по только ему видимой линии на несокрушимой стене.

И стена распалась на две части, как и сам дух, будто рассеченные незримым клинком.

Обрывки скелета немедля начали фонтанировать освобожденными рейши.

Так быстро ты не уйдешь. Мастерам будет интересно разобраться, что ты, откуда и что успел натворить.

— Ловушка Теней, — поднял левую руку мистик. Теперь рейши призрака летели, свиваясь в вихрь, к его руке и сбивались в плотный желтый комок.

Наконец вихрь истощился, полностью переместив останки духа в ловушку, и комок света потускнел, сжался и потемнел.

Исузу осторожно положил его в мешочек на поясе и нашёл взглядом зависшую неподалеку Тень.

— Идём. Осталось уже недолго.

Проводив Тень умершего к уровню смысловой глубины, где ей было уже комфортно, а вот ему как-то наоборот, слишком плотно, мистик развернулся к спутнику спиной и “зашагал” обратно.

В Умбре, которую неумеющие почувствовать её называют спиритонной оболочкой Земли или даже темноматериальным облаком около Земли, шаги значат не так много... Но как концепция перемещения — ничем не хуже любой другой. Даже в этих высоких измерениях, таких, как смысловая глубина.

Надо будет вернуться, как запланировано, проверить его... Возможно, он не захочет становиться “легче”, даже или особенно развившись здесь, и тогда вернуться просто не сможет — всех возможных связей с живым телом не хватит, чтобы удержать Тень там, ”наверху”. Но и тогда нельзя будет сказать, что зачеловечество и особенно Традиция эвтанатийцев что-то потеряли — его знания, его находки, созданные им смыслы будут услышаны.

А если захочет — возрожденный мистик будет сильным и знающим, что тоже очень хорошо.

Исузу открыл глаза и задышал, вернувшись в своё барионное тело.

Интермедия информации

Открыть файл

"Дракон-сити. Крупнейшая и старейшая лунная обитаемая база, лунный город. Дата основания — начало двадцать первого века, (Недостоверно! Один источник!) 2035.11.11.

Параметры — ..."

Пропуск.

"Известные события: освоение Луны, первая мировая война двадцать первого века, война за Луну..."

Перейти к статье.

"Война (Недостоверно! Один источник!) (неточность) ~2077-2079. Первая война внутри человечества, где одной из важных целей был контроль ресурсов и промышленных мощностей Луны. Статьи — ядерная фаза на Земле, поверхностные рейды, ядерный удар по марсианской колонии."

Сменить формат.

“Дракон-сити — старейшее внеземное поселение людей, что ни говори. Заложенный и частично построенный Хань в период их максимальной космической экспансии в первой половине двадцать первого века, уже через несколько лет он сменил владельца, будучи переданным по результатам Северной войны некоей "Европейской Конфедерации".

К середине второй половины двадцать первого века Луна уже была космическим фундаментом Земли. Разведанные ресурсы, налаженные технологические цепочки, работающий транспорт Луна-орбита и орбита-Луна.

И вместе с тем её уже не хватало. Луну осваивали несколько систем-"государств", и самое вкусное уже съели, а из оставшегося город Дракона был самой вкусной конфетой.

Достоверно о происходившем не знает даже синтет Мыслекуб, очевидец тех самых событий. Его записи являются довольно неудобными свидетельствами из-за качеств свидетеля, но боевые действия на Луне, ограниченное применения ядерного оружия на Земле и финальный ядерный удар по его убежищу — факты, которые можно использовать для работы.

Жаль, но двадцать первый век и почти весь двадцать второй были, вместе со всей предыдущей историей, в серой зоне недостоверности.

Причём недостоверность эта может быть как следствием ограниченности наблюдателя, так и прямой его ложью, возможно, вынужденной, а также проблемами при сохранении и истолковании информации.

Например, так называемая русская революция 1917-го года по тем данным и современным методам обработки оказывалась размазанной на пять лет, если рассматривать её только как смену власти, и на двадцать — если рассматривать работу социальных механизмов и технологический уровень в среднем... И это, естественно, принимая за достоверные все те знания о том периоде.

И так со всей историей "серой зоны".

Более-менее нормально сохранять информацию начали только после постчеловеческого перехода, в двадцать третьем веке...

Закрыть файл

Эпизод разума

Луна статична. Камень, пыль, реголиты и ильмениты. Не дует ветер, не течет вода, нечему оживлять картину.

Просто покой и порядок... Раз в миллион лет нарушаемый очередным увесистым метеоритом.

Дэн Симо’н обвёл серый горизонт взглядом. Нет, миллион, пожалуй, слишком самоуверенно. Мелкие камни, слишком мелкие, чтобы заинтересовать кого-то в космосе или напугать кого-то на Луне, падают регулярно, раз в несколько дней.

Но всё равно, один камень в день на целую Луну — слишком мало, чтобы её оживить.

Луна живая.

Огромные комбайны-харвестеры, в тысячи тонн массы покоя, так же размеренно и неторопливо перемалывают поверхность Луны в поисках застрявших частиц солнечного ветра и других интересных ресурсов, как они делали предыдущие сотни лет.

На, под и над поверхностью трудятся станции, рудники, агрегаты и системы лунной промышленной зоны, чей пик славы закончился те же сотни лет назад, ещё в двадцать втором веке, продолжают свою работу космодромы, а космическая техносфера ЛПЗ сияет над головой миллионом искр, едва ли уступающих звёздам.

Живёт подлунный город Дракон-сити, Диилонь, как его называли основатели, и его жители и посетители продолжают наслаждаться жизнью в этом месте вечного отдыха.

А позади Дэна, глубоко под поверхностью, пульсирует... Мистики Жизни назвали бы её Сердцем Луны. Но это — не Сердце.

Это — Акаша.

Всемирный Логос, Хранилище знаний Вселенной... “Просто” суперкомпьютер, решающий реальность...

Акаша всё это вместе и чуточку больше.

Мистики Акаши, одним из которых является Дэн, понимающе улыбаются, когда им говорят, что это крупнейший датацентр зачеловечества, с огромным объёмом памяти, хранящей практически всё, и не менее огромной вычислительной мощностью, и всё это дополнительно усилено мистическими техниками Братства...

Братством Традиция Акаши уже не называет себя. Братство Акаши было таким давно, очень давно, когда самым большим сближением умов, самой прочной связью меж ними было “братство”.

Сейчас те, кто не является мистиком, но понимает, называют иногда Традицию Гиперсетью. Не простая нейросеть связей, как в обществах пост-человечества, а Гиперсеть, связывающая отдельные узлы и узкими каналами цифровых и других технических видов связи, и широкими — мистической, почти что волшебной “телепатии”.

А те, кто является Акашийцем, предпочитают называть Традицию Единением.

Дэн развернулся ко входу в подлунье и стал спускаться с вершины скалы длинными прыжками.

Да, агрегатор профессора Селезнева тоже создаёт слабое подобие Гиперсети, но выстраивает он её не из мистиков и Интеллектов-мистиков Единения, а из всех вообще — даже из обычных исходников.

И за это он и его товарищи достойны славы. За то, что делают зачеловечество ещё умнее и разумнее, ещё больше приближая его к совершенству.

Ведь мы все разумные. Мы все — части знания, части Акаши. Правда, есть и те, кто уже своим существованием прославляет её.

Дэн мягко присел на лунную пыль у подножия скалы и вызвал из памяти эту запись.

В космосе парило древо. Космическое древо, шедевр высоких технологий и знания. “Корнями” оно тянулось к такому горячему и яркому Солнцу, “крона” из миллионов “листьев” же наоборот, была направлена в межзвёздную пустоту, и “листья” почти незаметно для человеческого взгляда шевелились, как от ветра...

“Корни” — проводники магнитных линз, фокусирующих частицы солнечного ветра, протоны и электроны, на почти незаметных отверстиях приёмников одной из мощнейших солнечных энергостанций Солсистемы.

“Крона” — огромный массив солнечных батарей и радиаторов, последние из которых вдобавок к сбросу лишнего тепла работают широкополосным передатчиком в ИК-диапазоне.

А всё миллионотонное древо вместе, включая почти незаметный “ствол” — тело Интеллекта 6-го класса Уно. Самого мощного Интеллекта зачеловечества. Такой же необходимой, незаменимой частью славы Акаши, какой является и любой другой Интеллект, но более весомой. И чуть ли не единственной, которая, не входя в Единение, способна с ним плодотворно, по-настоящему плодотворно по меркам Акаши, работать.

Миллионы процессов, миллиарды ветвлений и предположений в решении задачи Реальности — непредставимо огромно для человека и зачеловека. Но лишь малая часть мощности Единения. Потому что Единение использовало всё — и синергетику нейронного мышления, и мистические озарения, и вычислительную мощь техники...

Какой всё-таки ограниченный этот ещё человеческий мозг. Он не может правильно представить всего лишь теперешний этап Единения, даже со всеми костылями.

Пора заканчивать прогулку. Время перехода за Порог пришло.

Не самое эстетичное тело аугмента Дэна Симона, в котором от исходника оставалось не так много, шагнуло в открывшуюся гермодверь.

Акашийцам не до эстетики — если думать о ней, то на по-настоящему нужные умственные занятия не останется вычислительных ресурсов. Так что грубое своей стандартностью синтетическое тело не слишком выделялось на фоне окружающих.

Тусклые пустые коридоры, спуски вниз, редкие прохожие...

Всё как обычно. В реале.

А в Гиперсети это место было переполнено информацией. Оно буквально сияло, перегружая неподготовленных, но бодрило и пьянило, растормаживая, привычных к такому.

Переход за Порог, путем преображения в Интеллекта, он же оцифровка — давно отработанный процесс. Но, в отличие от трансформации в биоморфа или призрака, требующий скоординированных усилий многих, а не только личного труда.

Призрак “состоит” из того, что уже есть внутри исходника-мистика. Биоморфу, например, симбионт-драйверу, нужно только вырастить себе новое тело, порой — просто из имеющегося, хоть это и довольно неприятный процесс, лучше вырастить второе...

А “тело” Интеллекта, даже едва оцифрованного нуля — сложнейший технический комплекс. В одиночку его может сделать разве что другой Интеллект.

Да и “оцифровку” — термин, кстати, совершенно неверный — проводить требуется под контролем мистиков — чтобы Тень осталась с разумом перешедшего, а не ушла, лишив того разума. Впрочем, именно этот этап акашийцы способны пройти абсолютно самостоятельно.

На вид же — ничего сложного. Аугмент лёг в кресло, а в соседнем уже лежало тело М-класса, первое пристанище будущего Интеллекта Симон, почти что не отличимое от оригинального.

“Прорастающие” же из контактного кресла проводники, соединяющие мозг и приборы аугмента и новое тело, вовсе для человеческого взгляда незаметны, как и пульсации полей и темной материи, наполняющие комнату.

— Контакт установлен, — сообщил один из контролирующих процесс Перехода.

Дэн уже сам начал чувствовать новое тело. Интересный процесс, чувствовать ёщё одно тело, но — было. Когда его мозг подключали к текущему синтетическому телу. Так что — дальше.

— Запуск квантовых матриц произведён.

Сложный этап. Реально сложный. Если не получится подключить эту нейромассу, заполнить её своими мыслями и памятью, то через некоторое время там начнёт развиваться уже свой интеллект, как у тех первых синтетов.

Но Дэну и этот процесс был привычен. Как симбионт-драйверы срастались с симбионтами, так и техноВарианты подключали девайсы с квантовоматричной логикой — для расширения собственного разума...

— Есть активация. Есть перестроение матриц.

“Хорошо”.

Эту мысль он уже думал не живым мозгом, не одним из своих приборов, а матрицами нового тела.

— Подготовить процедуру перехода.

Аугмент скосил взгляд на спокойного, хоть и немного скучающего внутри мистика, который контролировал его Переход, и мысленно улыбнулся.

Да. Он долго об этом мечтал.

“Ложки на самом деле нет, Нео.”

Отрыв от тела был лёгким и плавным. Оно просто стало ненужным для него, чистого разума...

Но так долго не продержаться — если ты не хочешь стать призраком. Нужна база. Основа. Прайм.

Тело.

Аккуратно выстроив мост меж старым и новым телами, Дэн Симон перевёл все связи Тени и разума в новое тело. Разум и его и так уже работал на двух приборах сразу... Осталось последнее препятствие.

— Фиксация. Деактивация органического процессора.

Тело аугмента, лишённое сознания, обмякло.

Потеря одного из тел была ощутимой. Неприятной. Но... По большей части ему было жаль аугментацию, а не органический мозг.

Впрочем, в этом теле ему будет намного удобнее.

Интеллект Симон открыл глаза и поднялся с кресла.

Новые ощущения, перемены, переход за Порог... О чем вы?! Работать пора!

Эпизод эфира

Вакуум тоже среда. Которая “окружающая”, а если более по науке — “сплошная”.

Не знали?

Ну да. Его не впихнуть в стройный ряд “огонь, воздух, вода, земля”, то есть “плазма, газ, жидкость, твердая фаза”, но речь и не об этих фазах барионного вещества.

Речь о среде. В чём-то похожей на какой-нибудь газ, но очень и очень другой.

Отличий много — например, там, где в доступных нам для “пощупать” средах работают электромагнитные связи, в вакууме всё происходит через гравитационное взаимодействие. То есть там, где в воздухе можно построить крыло специальной формы и профиля, в вакууме приходится рассчитывать только на массу и её размещение в пространстве.

Этим различия не ограничивается, но и сходств много.

Вакуум, при всей своей исключительно малой плотности, способен сжиматься и расширяться так, что это становится заметно. На высоких скоростях атмосферные самолёты наткнулись на волновой кризис и звуковой барьер, космические корабли и вообще материя при космически больших скоростях натыкаются на ещё более интересные волновой кризис и барьер, но уже световой.

Иллюстрация

Иллюстрация

Вакуум точно так же способен на вязкое трение, как и газы — когда мы крутим воздушный винт, он увлекает за собой воздух. Когда вращается хотя бы планета, она увлекает за собой пространство — совсем незаметно, особенно на фоне других влияний, но орбиты спутников вокруг неё тоже увлекаются за вращением.

[*Эффект Лензе-Тирринга]

Ну и напоследок — вакуум точно так же способен оказывать сопротивление движущимся телам и гасить идущие по нему фотоны электромагнитных волн. Очень и очень слабое сопротивление телам, очень и очень медленно затухают фотоны, но на больших скоростях и расстояниях всё же эффект становится заметным.

[*Эффект “Пионера”, подборка статей -http://alemanow.narod.ru/pioneer.htm]

Когда-то такое представление о вакууме именно как среде распространения электромагнитных волн назвали “теорией эфира”, где вместо пустоты-пространства-вакуума был “мировой эфир”. Не то, чтобы она подтверждалась тогда, особенно по сравнению с конкурирующей теорией относительности, что поделать — слишком незаметны эффекты, слишком тонок реальный “мировой эфир” — но были сторонники и у неё.

Ситуация изменилась в двадцать первом веке, когда “эфирные” эффекты всё-таки нашли. Впрочем, старую теорию можно было не вспоминать — от неё, как и от старой теории относительности, в свете новых находок и мыслей осталось неизменным не так много.

Научная мысль вообще не останавливается. Она идёт вперёд и вперёд, открывая новые горизонты и пытаясь их объяснить. Переосмысляет, переписывает ошибочные и дописывает поправки в рабочие теории, строит новые и новые...

И всегда находятся те, кто идёт не теми путями. Например, который век люди строят вечные двигатели, желая обмануть законы термодинамики. Или истории с тем же “мировым эфиром”...

Самое странное, что у этих оригиналов иногда мистическим образом что-то получается.

Да, мистическим.

А где мистика — там и Традиции.

Такой мистикой занималась Традиция, названная “Сыны Эфира” в память о той самой теории и том, что произошло вокруг неё.

Всё, в принципе, объяснимо.

У тех же творцов вечных двигателей и тому подобных штук — у кого получилось, конечно же — могло случиться мистическое озарение, подсказывающее очередную закономерность природы, или получиться не менее мистическое воздействие, заставляющее работать невозможный агрегат силой Тени “сумасшедшего учёного”(С). Это, конечно же, не единственные варианты. Мистика же.

Во всех случаях это было интересно.

И как минимум в тех случаях, где включалось мистическое озарение, открытия были полезны не только для мистиков.

То есть ещё один мистик это тоже неплохо, но если получившаяся штуковина работает не только в их руках — ещё лучше.

Но вот что характерно — именно организацией учёных, пусть “сумасшедших”, но учёных, как и специальной организацией мистиков со школами, командами и сверхпроектом, СЭ не были. Клуб по интересам, площадки для общения, просто архивы для консультаций и многое другое — да. Коллеги, понимающие не только тебя, как разумного, но и твои мысли, теории, твои озарения, в конце концов — да. Те, кто помогут именно тебе домыслить, додумать и доделать самому именно твоё — опять да. Те, кто не помешают набить тебе свои шишки — снова да.

И, в общем, всё.

А с другой стороны, этого уже вполне достаточно.

В конце концов, большинство мистиков СЭ обнаружили своё становление как мистика в процессе или после совершения своего открытия. Когда оно внезапно получилось, сделалось или придумалось. Для подтверждения этого факта и нужна единственная официальная структура СЭ, и то собираемая каждый раз заново из подходящих экспертов — прибыть, проверить и подтвердить или опровергнуть, в любом случае — засвидетельствовать.

А обучить специфической мистике, как это с переменным успехом делают в других Традициях, практически невозможно. То есть в теории можно задействовать все силы, включая мистиков-прогностов, но на практике гораздо полезнее просто дать потенциальному мистику-учёному необходимые знания и умения, возможность вести свой научный поиск и делиться результатами с коллегами-СЭ, и немного подождать.

Кто-то таки станет мистиком, а кто-то — просто учёным, мастером, или кем-то другим. Каждому — своё...

Эдмунду “Эду” Стивенсу своего хватало. Своего проекта — в частности.

Иллюстрация

Сложного проекта. Эд едва вытянул по уровню, опыту и прочим требованиям. Но всё-таки тему одобрили, Интеллекты выделили требующиеся ресурсы, и сейчас он с головой сидел в работе.

Не то чтобы никто этим не занимался раньше... Попытки связать Тень, не какого-то духа, отпечаток Тени или там конструкт из рейши, а живую Тень с мышлением синтета — были и неоднократно. И неоднократно же провалились — все до единой.

“Это невозможно.” — сказали разумные и отстали от темы.

“Невозможного нет!” — взвыла личная шиза Эда и потянула его опровергнуть чужой опыт.

Кстати, да — не будь он уже активным мистиком, проект бы так и завис. Как может не-мистик заниматься контролем духовной материи? Ну да, почти никак, только амулетами. А тут таким примитивом не обойтись.

Просто Эд решил подойти с другой стороны. Со стороны Тени.

Не он первый, опять же.

Пробовали и разное. Подсаживать духов, одиночные рейши, напитывать рейацу мистика... Не получалось. Духи оставались духами, рейши так же улетали по своим делам, рейацу мистиков формировало жёсткий амулетный отпечаток, а не Тень...

Но он предположил — а если нужно что-то, что можно и так называть Тенью?

А Тень, самостоятельная Тень, при этом Тенью человека не являющаяся... Что это может быть?

Эд жил, как и многие другие Варианты на Земле, не в городе под куполом. Зачем? Аугментация позволяет выживать и вне Земли, не то что при небольшом повышении фона и некоторых других неудобствах. Опять же мобильность куда выше — и возможная, и реально необходимая. Мотаться по планете Земля и освоенному космосу Эду за тридцать лет, прошедших с момента выхода из-под Опеки, доводилось немало. А конкретно в тот момент, когда его всерьёз зацепила эта тема, он был в одной из немногих баз на острове Британия, в десятке минут бега от тех самых меловых утёсов Дувра. Не то чтобы они были такими же, как на исторических фото, но в них, по крайней мере, ещё оставался мел.

Иллюстрация

Главное, что с них было отлично видно море.

Озарение было воистину мистическим.

Корабль же!

Общая Тень коллектива, действующего с кораблём как одно целое, как живое существо — вот то, что будет Тенью, Тенью человека не являясь!

Конечно же, в первую очередь он подумал про космические корабли.

Но корабли Вариантов — а только они и подходят, только там можно наскрести суммарный фон нескольких Теней — во-первых, редко оказываются у Земли, а во-вторых, в космосе, на обитаемых кораблях и станциях, этот фон аккуратно подбирают концентраторы рейши. Тела же Интеллектов как носители одной Тени здесь не подходят.

А вот водный корабль можно было найти поблизости, да и концентраторов рейши на земной технике не водилось.

Эд потратил несколько дней на подготовку, планирование и разведку возможных вариантов.

Собрав на коленке сенсор рейши, позволяющий грубо оценить необходимый уровень сложности Тени, а точнее, спиритонного фона, он пробежался по разным местам.

Проверил, например, помещения их базы(слабо совсем), купольный город поблизости (фон употребили на благое дело городские мистики), подводный город(фон не структурирован и потому не подходит) и подвернувшуюся по дороге пассажирскую субмарину (фон опять не структурирован).

Вернулся на берег Британии. Подумал.

Структурированный фон — это фон чего-то, что можно назвать организмом... В каковом организме субъединицами являются фонящие люди. Живущие вместе с “организмом” одной жизнью и отчетливо это осознающие.

Современные корабли, где единой жизнью с кораблями живут практически только управляющие синтеты, не подходят.

Нужны корабли с человеческими экипажами.

Но с тех времён, когда по океанам Земли ещё ходили корабли с человеческими экипажами, то есть со времён Падения, прошло почти шесть сотен лет. Это много. Особенно учитывая тот факт, что во время Падения вообще говоря шли войны, в том числе на морях, и это тоже не способствовало целостности кораблей — и морских, и воздушных.

Но всё-таки было несколько мест, ставших, как и зона отчуждения Детройт, памятниками ушедшей цивилизации. Ближайшим из них оказалось корабельное кладбище Скапа-Флоу.

Свалка разломанных, проржавевших (Чему там было ржаветь, в титане и пластиках? Но тем не менее...) и кое-где до сих пор фонящих наведенной радиацией судовых костяков.

Собственно, после пролёта над Скапа-Флоу сенсор рейши наконец-то показал что-то пригодное для работы. Вот только остатки с наиболее выделяющимся структурностью фоном представляли собой едва ли один киль, лежащий на дне бухты.

И как отчётливо понял Тенью Эд, киль придётся достраивать обратно до целого корабля. Малыми силами и только своими руками в таком деле не обойтись.

Именно это — а так же то, что киль принадлежал батлшипу “Ринаун”, самому по себе не такому уж маленькому кораблю — вынудило Эда превратить личное занятие в довольно крупный проект, то есть обратиться за помощью. В том числе — к другим мистикам.

Акашийцы, Эфириты, Виртуалисты и, пожалуй, мистики Жизни — четыре Традиции, которые связаны с зачеловеческой цивилизацией плотно, куда выше, чем четыре другие, от начала и до конца завязанные на свои мистические практики.

Другие же четыре Традиции — мистики Небесного Хора, пророки-Экстатиты, прогнозисты и некроманты Эвтанатос, классические маги с огнешарами Ордена и общающиеся с духами мистики духовной же сферы почти не изменились за века и порой даже тысячелетия. Отчасти это объясняется уникальностью умений, точнее, невозможностью их воспроизвести другими средствами (дух, время и вероятность), отчасти слабым пересечением с существующими техническими способами (это уже к пространственным и нуль-полевым спеллам), ну а маги Ордена — просто отдельный разговор.

Но так или иначе, им всем нужно — да и просто удобно — сосуществовать, сотрудничать и жить вместе.

Так что самое обыденное и обходительное объяснение, дающее похвалу всем сразу, звучит так:

“Цивилизация ещё не доросла до уровня этих запредельных возможностей... Но она растёт.”

Ну а первая четвёрка уже бежала вперёд вместе с остальной цивилизацией.

Конкретно виртуалисты занимались информацией, разумом и всем, с ними связанным.

Конечно, можно недовольно потыкать пальцем в Гиперсеть Акаши и сказать “А зачем нам два диска С... То есть две Традиции, занимающиеся одним и тем же?”

Много зачем, на самом деле.

Например, Акашийцы развиваются лично и всесторонне, и познают мир, скрупулезно сохраняя информацию. Да-да, путь превращения в Интеллекта был создан как будто именно для них.

А Виртуалисты предпочитают работать с информацией вообще, миры же и тела для них не ограничиваются реальностью — самые полные, самые реалистичные виртуальности создавались ими, для себя и не только.

Акаша любит личное развитие и личный опыт. Виртуалисты не стесняются заливать себе и другим недостающее в импланты или прямо в бионейросети.

И уж конечно они прекрасно сотрудничают между собой и с другими.

Именно такие специалисты ему были нужны.

Проект, инициированный Эдом, потребовал усилий не ещё одного мистика — и даже не ещё двух. Да и вообще не только мистиков.

Когда он через четыре дня окинул усталым взглядом бухту, пейзаж исторического памятника заметно изменился.

Правда, ничего такого глобального, как осушение бухты или подъём нескольких килотонн металла и наростов со дна, не было. Обошлись комплексом сервисного тумана — тяжелого промышленного класса, способного к работе в океане — и разворачиванием на берегу мобильной базы.

Настройкой КСТ, контролем работы других синтетов и вообще развлечением с восстановлением корабля по пятисотлетней давности фото и документам занималась девушка из Виртуалистов, Дайана Сор. Из воды она буквально не вылезала.

Иллюстрация

Синтеты аккуратно убирали совсем лишнее на остатках корабля и подтаскивали сырье для КСТ, которое плавно перемещалось в нужные места, превращаясь в растущие на глазах конструкции.

А ведь океанский баттлшип первой половины двадцать второго века — это та ещё техническая игрушка.

А ведь его ещё и нужно немного доработать по ещё недоделанному проекту самого Эда — ведь Тень должна иметь, к чему прицепиться. И тут не обойтись одним, даже мощным, квантовоматричным вычислителем.

В общем, Эду тоже было чем заняться, и расчёт процесса спиритон-квантовой связи с тоже ещё рассчитываемой управляющей сетью был не единственной задачей. С этим ему, кстати, помогала Дайана. И как мистик связей, и как мастер-сетевик.

Остальные привлеченные к проекту участвовали эпизодически — как мистик духовной Традиции, прибывший изучить Тень корабля и убывший в глубокой задумчивости, или классически хмурый и неразговорчивый прогностик-Эвтанатос, залезший во все места проекта, а после лишь одобрительно улыбнувшийся: “Всё будет хорошо.” Или как приглядывающий за ними с орбиты Интеллект Вейдер, готовый парировать любую неожиданность, если она всё-таки произойдет.

Или как те пилотируемые синтетами грузовики, что подтаскивали требующиеся ресурсы согласно плану.

Сервисный туман с вспомогательными синтетами переработал несколько килотонн сырья и довольно много энергии в необходимые материалы и агрегаты батлшипа за несколько дней.

Не самый дешёвый проект. И не самый полезный. Но... Кто знает?

На восьмой день после активации КСТ восстановленный батлшип осторожно оторвался от дна бухты Скапа-Флоу и всплыл на поверхность моря.

Иллюстрация

Грозная игрушка. Способная погружаться, чтобы достичь подводных поселений, способная разгоняться в кавитационном пузыре под водой и на подводных крыльях на воде до приличных скоростей, вооруженная роботами, ракетами и рейлганами... Когда-то. Сейчас, с пустым реактором, только на минимальных топливных элементах, без оружия и снаряжения, батлшип HMS Renown не только выглядел, но и был красивой игрушкой.

Иллюстрация

Эд перепрыгнул с берега на узкую палубу батлшипа и прошёл в услужливо распахнувшийся люк.

— Пора? — уточнил он, наблюдая через сенсоры рейши за недоуменно мечущейся Тенью корабля. Это было весьма познавательно, но...

— Пора, — кивнула голограмма Дайаны.

— Запускай.

Голограмма решительно надавила рукой на что-то невидимое.

Послушно включились узлы вычислительной сети. Тень настороженно замерла, прислушиваясь к таким родным пульсациям разума... Конечно, квантовоматричного, но вполне себе аутентично находящегося в тех местах, что Эд с Дайаной опознали как узлы связи Тень-разум... Точнее, решили считать ими.

Вхолостую крутились механизмы корабля и вычислители синтетов — и тех, что изображали из себя экипаж, и командного узла в рубке.

Вхолостую металась Тень.

Им не хватало какой-то мелочи. Эфириту изнутри происходящего это было очень хорошо заметно.

Какой?

Может, просто протянутой руки?

Мистик-учёный, положив одну руку на панель, второй потянулся к почти оформленному перед ним сгустку Теней.

Контакт.

Эфирита тряхнуло. На секунду в глазах потемнело.

Когда он смог снова видеть, Тень корабля, ощутимо полыхая довольством, споро укладывалась в вычислительные узлы.

— Бсод! Меня выкидывает! — ошарашенно доложила Дайана и погасла. И тут же её голос из коммуникационного импланта успокоенно добавил: — Сработало.

Перед Эдом замельтешили искорки. Кажется, голопроектор начал глючить...

Но нет. Через несколько секунд голограмма окончательно сформировалась.

На палубе древнего корабля перед мистиком стояла девочка. Помолодевшая копия Дайаны, без всяких следов аугментации.

— Правда, хорошо получилась? — мурлыкнул голос виртуалистки в импланте.

— Говорит управляющий синтет корабля “Ринаун”, — таким же голосом произнесла голограмма и недоуменно нахмурилась. — То есть...

Рейши в Тени разумного корабля буквально потекли через командный модуль, резко подскочила нагрузка на процессоры...

— Я... Кто я? — требовательно обратилась голограмма к Эдмунду.

— Ты — корабль “Ринаун”. — уверенно ответил тот.

— Я.. Меня зовут Ринаун, — прислушавшись к себе, утвердительно кивнула голограмма.

После чего подняла взгляд на мистика:

— Корабль Её Величества Ринаун к службе не готов! Сообщаю — отсутствует топливо в реакторе, резервные генераторы на 45 процентах мощности, отсутствуют ракетоторпеды Марк-202, отсутствует...

Эд только качал головой, рассматривая аватару корабля, окутанную Тенью и наслаждаясь сокрушительным ощущением успеха, от которого хотелось прыгать и счастливо орать:

— Оно живое! Оно живоооооееее! Получилооооось!

Арка Традиций. Эпизод 4

Очередная конференция. Они не прекращаются в Сети никогда, а начинаются обычно вскоре после того, как кто-нибудь решит поделится с миром надуманными мыслями и полученными результатами. В этот раз инициатива исходила от информационщика из земного купольного города, даже не прокачавшегося выше стандартного набора. Поговорить он внезапно захотел о мистике. Ничего плохого в этом нет, взгляд со стороны полезен, особенно если он хоть немного опытен — а по логам этот парень был вполне в теме. Ну, насколько можно быть в теме, не будучи мистиком.

И как обычно, в зале куда больше аватаров, чем тех, кто пришёл своими ногами. Вторых было всего двое, Вариант и мистик, оказавшиеся в тот момент в городе и при этом ничем не занятые. Набитый металлом и нанотехом аугмент и практически не отличающийся от сорца мистик — ну, разве только странным, нечеловеческим взглядом.

Начал сорец свою речь с очевидного посыла, над которым ломало голову много лет куда большее число разумных — как сделать мистику доступной для всех. Не только для мистиков. И сообщил:

— Самым очевидным путем является создание ИСМИС — искусственно-созданных мистических информационных систем, имеющие эффекторы для мистических воздействий, при этом открытых для доступа через какой-нибудь универсальный интерфейс...

“Не ИСМИС, а деусов”, — хотел было поправить мистик... Но привычно задействованное умение смотреть, оценивая вероятности и возможности, внезапно сработало слишком эффективно.

Это действительно был хороший план. Полностью искусственные мистические сущности, спроектированные и созданные со всей предусмотрительностью, сделали доступ к мистическим возможностям общедоступным. То есть, они уже назывались по-другому, да и были технологиями.

И много столетий и даже тысячелетий всё было хорошо. Благодаря предусмотрительности создателей.

С ними всё было хорошо. С ИСМИС.

Но из картины совершенно выпали мистики. Стали ненужными.

И когда с созданными деусами начались проблемы, некому было их поправить. Не было самого завалящего админа, чтобы подлатать эту начавшую накапливать ошибки Эм-И-Эс. А те, кто был, говорили, что проще уничтожить это и собрать новое... Вот только отказаться от этого богатства, даже на время, даже ради решения проблем, те не смогли.

Проблемы накапливались, становились всё более и более неприятными, но пока что с ними можно было мириться. Некоторые — полумерно исправлять, не исправляя собственно ошибки, а создавая ещё один контрольный экземпляр, или просто копируя исходник — это на некоторое время проблему решало, как-то...

Грубые и неточные копии исходных совершенных систем становились всё проблемнее, а создавали их — всё больше и больше. И не только те, кто были пост-людьми — “технология” создания упрощенных копий была очень простой, её получили или открыли и другие разумные.

И наконец — грохнуло. На удивление, не у тех, кто был пост-людьми. Вопль супердеуса, потрясший Галактику, прозвучал где-то далеко.

Но этого хватило, чтобы запустить цепную реакцию выхода из-под контроля этих инфомистических “мутантов” по всему известному космосу.

А на них держалась цивилизация Галактики. На них и на том, что всегда можно ввести логин и пароль — и скомандовать “Сделай это!”

Делать они больше не хотели. Они хотели...

ЖРАТЬ.

...Кровь Смерть Сумасшествия...

Мистик усилием воли отодвинул горестную картину и попытался заглянуть ещё дальше. Там, где должен быть выход. Ну, ещё. Ещё чуть-чуть...

...— Я демон варпа! Повинуйся! — прорычал деус.

Ему ответил сильный, уверенный голос:

— Запрашиваю доступ к ИСМИС-35349Б. Логин — root. Пароль — “2380”. Подтверждение... — по каналу связи ушёл 900-гигабайтовый пакет данных, частичный слепок состояния мозга.

Молчание на протяжении двух секунд. Яростная схватка мистика и духа, скрытая под ним.

— Введите команду, — глухим, непокорным рыком.

— Формат системного раздела.

— Исполняаюууу...

“Даже то, как всё закончится, не отменяет прежде произошедшего”.

Экстатик вернулся в своё тело, вырвавшись из зрелищ многомерного будущего, относительно быстро. По крайней мере, предложивший это будущее технарь ещё был неподалеку.

— Мы не будем так делать, — начал мистик, чей врожденный уровень “сканерства” завёл его в Культ Экстаза, Традицию, занимающуюся тем, чтоб научить мистиков отводить взор от окружающего мира и направлять его... куда угодно — в прошлое, будущее и иные миры.

— Но!.. — запротестовал тот.

— Я не договорил, — продолжил провидец. — Твой вариант хорош, он будет работать тысячелетия. Но потом сломается, и это будет больше чем поломка. Катастрофа... И ты мог бы легко догадаться о таком развитии событий, если бы хотя бы разобрался в теме кризиса 2380-го.

— Кризис 2380-го? — удивился сорец. — Что это?

Мистик едва сдержал рвущуюся фразу “Эх, нуб.”

— Советую изучить тему. И поискать варианты. Там, где не было бы потеряно понимание.

Арка Действий

Эпизод Существ

Видеозапись

— Существо, которое называет себя Выживший, сейчас испытывает постоянный сенсорный шок.

Слизень, не отрываясь, смотрит на экран, где идёт фильм.

— В их цивилизации нет простого общения друг с другом. Они одинаковы, и всё, что может придумать один, придумает и другой... Поэтому у них нет литературы, только научные статьи, нет фильмов, только обучающие ролики, нет музыки... Сейчас же он поглощает культурную информацию нашей цивилизации. К его вящему сожалению, вся эта новая информация не имелась в памяти тех людей, кто стали жертвами его атаки, и они не смогли бы, даже будучи Существами, передать знания ему.

Астероид с кораблём Существ внутри.

— Кроме того, мы теперь имеем полные сведения об их экспедициях.

Экспедиция Выжившего в лице семи Существ имела только один “спящий” корабль с тиэни. Скорость межзвездного полёта не превышала одного процента с, но низкие затраты позволили отправить такие корабли ко многим звёздам. Скорее всего, большинство таких экспедиций окончилось тем же, что и у Выжившего — прибыв в целевую систему и не обнаружив иных разумных существ, они изучили систему и залегли в окончательный криосон. Пробуждение планировалось только в случае чрезвычайной ситуации, вроде прибытия нас. Собственно, это и произошло, но к моменту пробуждения Выжившего из всей экспедиции сохранился только он один. Поэтому же не получилось использовать обычные для них методы инфильтрации, они попросту не сохранились за прошедшие сотни лет. С другой стороны, именно тот факт, что их корабль был инертен и находился внутри ледяной оболочки, не позволило его обнаружить в первые годы освоения системы Сириуса и даже позже, когда Выживший приступил к сбору данных о нас...

* * *

Общение с империей Существ планировалось масштабное. Скорее, его нужно было назвать нападением. Даже — вторжением.

Почти пятьдесят тысяч кораблей. Огромный флот.

Ведь пусть варп-врата и сжимают многолетний путь в часы, но их пропускная способность не так уж велика, особенно мобильных, передовых. А вот солазеры Сириуса уже способны разогнать до полусветовой скорости эти миллионы тонн.

Вообще система Сириуса прекрасна. Море энергии и материалов — лишь первый плюс.

Когда из этой системы будут стартовать релятивистские корабли, белый карлик Сириус Б даст возможности для гравитационного маневра, сокращая время разгона на луче и энергозатраты в десятки раз.

А если понадобится обороняться, то небольшого удара по тому же белому карлику хватит, чтобы превратить поврежденный участок его поверхности, пусть и ненадолго, в рентгеновский лазер звёздной мощности. В принципе, это работает у любой звезды, но вспышки желтых или красных звезд куда менее эффективны именно как оружие, к тому же по сравнению с белым карликом инициирующий удар по звезде любого другого класса быть значительно сильнее.

Но — к флоту.

Возьмем самый мирный корабль — обычный звездолёт, несущий мобильные варп-врата. Это тело Интеллекта 4-5 классов, которых, в принципе, немного...

Совсем безобидный кораблик.

Вот только немного перенастроить генератор пространственного кармана — и мы получим неплохую пушку для стрельбы микросингулярностями. Правда, вне энергонасыщенной зоны около звезды полётного генератора и запаса энергии хватит на один-два выстрела коллапсаром массой около сотни килограмм — то есть, весь тот запас, что штатно хранится для аварийного прыжка домой — но около звезды носитель врат способен лупить чуть ли не очередями. Правда, всё теми же очень быстро испаряющимися — потому что лёгкими — коллапсарами.

А если отключить ускоритель, создающий коллапсары, то разеры и гразеры накачки кристаллогенератора экзомата, довернутые на цель, способны выдать на том же бортовом запасе пару залпов гигатонной мощности, причём многолучевых, то есть поток энергии за счёт интерференции лучей будет хорошо сконцентрирован на цели.

Да, большая зависимость от внешней энергии, но это как обычно. А обычно бортовая мощность Интеллектов до 2 класса — мегаватты и до гигаватта, 3-4-го — от гигаваттов до тераваттов, редкие пятерки нагружены генераторами мощности до петаватта. Непрерывной мощности, импульсную можете прикинуть сами.

Ах да, корабли.

Вот другой пример. Менее пафосный и более частый вариант — “планетарный потрошитель”. Далекие потомки больших добывающих комплексов 21-го и 22-го веков, способных аккуратно разложить по пакетикам за пару лет астероид миллионотонной массы. “Планетарные потрошители” способны за это время сделать тоже самое с планетоидами класса карликовых планет — а если нужно, то и быстрее, а если очень, то и не только с такими маленькими планетами, но там сумеют быстро взять только самое вкусное.

Кинетические дробители, буры, в том числе атомные, никуда не деться от тех же разеров, и много-много саморазмножающейся нано— и более крупной техники... Но главное — возможность буквально просвечивать планеты насквозь: нейтринные телескопы, датчики рейши и много-много другого.

Впрочем, около Солнца их уже и не встретить — у них куда больше работы у Толимана и Сириуса. Но там они работают и как корабли Вариантов, и телами Интеллектов, двоек-троек.

Или вот белый и пушистый корабль биологической поддержки тех же жителей планет-гигантов. Да, действительно пушистый — биологическая компонента там довольно крупная и важная. По сути — весь корабль это био— и просто нанотехфабрика. Не живая биосфера, как Живые Луны, просто фабрика с несколькими, впрочем, весьма вариабельными технобиологическими циклами. Грубой энергии у такого корабля не так уж много, но при некотором минимальном запасе времени и ресурсов он способен засеять питательным аэропланктоном всю атмосферу Юпитера. Или не засеять. Или не питательным аэропланктоном.

Ну и мистик-кэрриер. Просто корабль, на котором могут спокойно и довольно долго жить в космосе не слишком модифицированные люди, которыми обычно с точки зрения грубой материи являются мистики. Нет, запрещать трогать чужие пути среди оверлюдей никому в голову не приходит — биологические технологии у Интеллектов, технические импланты у биоморфов и мистиков вполне себе уживаются, да и у мистиков бывают случаи, после которых только аугментироваться по классу 3. Но в массе своей они люди, а для жизни обычных людей в космосе нужно выстраивать такую защитную систему, которая не на всякий корабль влезет. Хорошо космогородам — у них такой защитой только “ясли” прикрыты. Хорошо Живым Лунам, там есть место и масса для такой защиты вдобавок к возможностям искусственной биосферы, да и летать ни тем, ни другим далеко не нужно, так, орбиту корректировать. А вот кораблям приходится тяжело. Зато возможность массированно применить в нужный момент в любой точке доступного космоса силу нескольких десятков мистиков, которые иногда называют свои кэрриеры “кораблями-монастырями”, перевешивает минусы.

И, наконец, чистое оружие — “Молот Кассандры”, звездолёт типа “кинетический бомбардировщик”, чьи бомбы могут поразить цель у другой звезды на скорости в ту самую половину световой.

Впрочем, бомбами их было не назвать. Очень и очень сложные корабли, способные корректировать полёт до последнего этапа и если вдруг в последнюю секунду полёта понадобится отменить удар — они его не совершат. Ещё они могли просто затормозить у цели или поработать мирными пролётными зондами. Согласитесь, мало смысла в том, чтобы отправлять огромные звездолёты в многолетний путь, чтобы в конце концов промахнуться по цели из-за того, что были применены относительно дешёвые неуправляемые снаряды. Лучше уж так.

Но, конечно, нападение не должно было быть единственным путём. Просто... Имея такую основу, договоры с мирами Существ стали бы куда вероятней. Как с тем Выжившим.

Доброе слово и пистолет, да.

А дальше будет легче. Внутри себя их Империя связана весьма плотно, и информация о договоре разойдётся почти сразу, без помех и неточностей. И сотрудничать мы будем действительно со всей их цивилизацией. Сотрудничать, договариваясь.

А договариваясь, потому что понимая.

Ведь мы — пост-люди.

Но пока стоит продолжить подготовку. Многолетнюю, но и лететь до ближайшей системы Существ долго — десятки лет. Тусклая желтая звездочка под литерой “тау” в созвездии Кита находится на расстоянии примерно в двенадцать световых лет от Сириуса — и от Земли.

Жаль, не получится просто связаться с ними по радио или оптике. Они не слушают космос. Придётся именно лететь. Сначала — пролётным зондам разведки, потом — кораблям флота...

И выяснить, почему же Существа посетили Сириус сотни лет назад, но так и не побывали у Солнца. Звезды на почти таком же расстоянии от Тау Кита, только куда более пригодной для жизни.

Или — побывали?...

Подготовка экспедиции к Тау Кита требовала многого. В конце концов, нужно было подготовить путешественников! Тех, кто уже дорос до уровня межзвёздных перелетов и к ним стремится, на всю экспедицию не хватало... Пока что. Ничего. За пятьдесят лет вырастут и достигнут нужного уровня как раз столько, сколько нужно, чтобы не оголить Ойкумену, не оставить её без Интеллектов, Вариантов и всех остальных необходимых частей целой системы.

А ещё требовалось разъяснить некоторые интересные непонятности.

Первая интересная непонятность с Существами заключалась в следующем — Тау Кита, жёлтый карлик солнечного типа с пятью экзопланетами земной группы, никак не могла быть обойдена пролётными зондами — в конце концов, пролётные нанозонды, запускаемые ещё человечеством, долетали даже до Глизе 667, а это больше двадцати светолет от Земли. До Тау Кита же всего 12.

И её не обошли. Парусники пролетали через систему не один раз — но там не было найдено признаков цивилизации. Знакомых людям признаков, конечно, но — не было. Просто пустые планеты, даже с кислородными атмосферами, но пустые.

Выживший не знал, что и почему. Зато он поделился вторым интересным фактом.

То есть, уже было известно, что анабиозные звездолёты Существ летели на простом термояде с сантисветовыми скоростями — вот только такой полёт на десяток светолет занимал у них около тысячи земных лет. И это для них было нормально. Штатно.

Резонный вопрос — сколько Выживший должен был пролежать в анабиозе в системе Сириуса, чтобы их техника повыходила из строя, да и сами слизни как бы тоже?

Оценка была очень интересной. Прямой ответ — тоже. Корабль Выжившего стартовал от Тау Кита примерно 10 тысяч земных лет назад. И где-то тогда же планировался старт к Солнцу...

Многое могло случиться. Звёзды подвинулись заметно за это время!

Но это всё равно не объясняло, куда делись корабли Существ — да и они сами.

Хотя, конечно, идеи были. Например, многих заставил задуматься тот незначительный факт, что примерно тогда же через внешние области Солсистемы пролетал блуждающий красный карлик — звезда Каптейна.

Звезда Каптейна — даже по меркам красных карликов бурный и нестабильный пожилой представитель очень быстролетящих звёзд. Их обычно относят к звёздам галактического гало — кроме Каптейна, туда же попадает, например, летящая звезда Барнарда — в отличие от звёзд рукава Ориона, к которым относится Солнце.

А ещё у звезды Каптейна есть планеты, причем даже в зоне жидкой воды.

Лёгкая, быстролетящая, нестабильная звезда с планетами...

Да это же идеальный звездолёт! Правда, для очень долгих полётов — за тысячу земных лет летящие звёзды способны преодолеть где-то световой год... Но звезда даёт приличную энергию (1,5 на 10 в 24 степени Ватт, или, если так угодно, 363 тератонны ТНТ в секунду) и будет давать очень долго — красные карлики очень долгоживущие звёзды. Планеты есть — значит есть материя, которую можно использовать...

А нестабильность красного карлика по сути равна возможности использования его вспышек как корректирующих импульсов такого звездолёта размером в несколько астрономических единиц, и малая масса звезды здесь только в плюс — больше эффективность этих “двигателей коррекции” по сравнению с более тяжелыми звездами.

Конечно, просто лететь эти тысячелетия скучно. Но так и не нужно — вешаем туда варп-врата с инфраструктурой поддержки — и пусть себе летит, звезда-лёт.

Концепция, в общем, для зачеловечества давно известная, и у звезды Барнарда уже лет триста находится лаборатория стелларформирования, понемногу ставящая над той звездой эксперименты.

Создание разных звёздных вспышек — таких, корректирующих полёт звезды, и других, например, способных послужить заменой солазерам в разгоне будущих звездолётов — заворачивание звезды в “термос”, чтобы подогреть её её же светом и освещать в результате околозвездных жителей не красным светом М-карлика, а приличным, почти солнечным жёлтым светом, и другие не менее увлекательные темы.

Хорошая, интересная работа. Система, к сожалению, не самая удобная для такой работы — у звезды Барнарда тяжко с массой. Огрызки планетоидного пояса, рассеявшаяся почти полностью пыль, ни одной крупной планеты... Но для опытов подойдёт — всё-таки от летящей Барнарда до Солнца пять с половиной светолет, и она ещё и летит к Солнцу.

Так вот. Предположение, что звезда Каптейна — действительно звездолёт, только чужой, и пролетавший буквально во внешних областях солнечного облака Оорта, было выдвинуто довольно быстро...

Вот только у звезды Каптейна парусные зонды тоже пролетали. И хоть там наблюдения прошли довольно мутно — система маленькая, быстро и не очень предсказуемо движущаяся, поэтому зонды прошли сильно далеко от звезды — но и там признаков активной цивилизации не нашлось.

Нарисованная в итоге картина звучала очень красиво. Не слишком подробно, но...

Прибывшие со стороны Тау Кита Существа — во всеоружии, а не как Выживший с почти дохлой персоналкой и собранной из хлама радиостанцией — встретились с мигрантами, прилетевшими со звезды Каптейна. И пересеклись они как раз около Солнца.

И — тут уже было легко догадаться, глядя на методы Существ — началось веселье. Существа попытались трансформировать каптейновцев, те, несомненно, ответили... В процессе выяснения отношений, которые вполне могли затянуться на несколько тысячелетий, легко и непринужденно закончились и Существа — в конце концов, пыле-астероидные пояса у Тау Кита неприлично большие — и Каптейновцы, поскольку их система тоже молчит.

У этого предположения была только одна неувязка — а куда делись все следы этих не столь давних событий в Солсистеме?

Эпизод Крепости

Станция контроля пространства вокруг системы Сириуса, одна из многих, равномерно и постоянно вот уже который год сканировала все четыре пи стерадиан пространства вокруг себя. Отслеживала движение звёзд, свет далёких галактик и вообще собирала всё, что проходило через этот конкретный кусок пространства. А мелкие суб-юниты занимались контролем метрики пространства, внимательно отслеживая расстояние меж собою и весьма немалым количеством других суб-юнитов, образуя объёмную сетку с весьма мелкими ячейками.

И неожиданно этот полный контроль засёк искажение света и спектра от одной звездочки. Синтеты, во множестве находящиеся на станции, сравнивали каждый кадр, снятый с сенсоров, с предыдущим, вычленяя изменения — и уже через считанную долю секунды внимание всей станции приковалось к этой части неба.

Ну, почти всей. Часть Аналитиков внимательно осмотрела картинку и спектр, и через секунды выдала результат — скорее всего след весьма сильной одиночной гравитационной волны, что скорее всего является признаком чьего-то варп-полёта.

Свободный варп-двигатель — не привязанный то есть к варп-вратам, а работающий изнутри несущего варп-пузыря — признак высокоразвитой космической цивилизации. Судя по параметрам волны — движение в направлении Сириуса.

Алиены!

Сигнал — через червоточину, быстрее света! — отправился на узел связи системы Сириус.

Сигнал приняли — и приняли к сведению. Он разбежался по системе, активируя до того момента занятые другим системы, юниты и группы.

Протокол контакта был уже начат, но контакты бывают разные — и прогнозистам-сканерам, способным буквально предвидеть будущее — как события, так и вероятности — упал вопрос "Чего ждать?"

Глубокого сканирования не понадобилось. Ответ пришёл через несколько секунд: "Опасность смертельного уровня. Уничтожить."

Его приняли к сведению.

Крепость Сириус-Б получила целеуказания. Станции контроля внимательно отслеживали движение алиенов — пусть сверхсвет, пусть — но варп не мгновенное перемещение: у него есть траектория и скорость перемещения в обычном пространстве. И теперь спутники на орбите вокруг белого карлика знали — с довольно большой, но главное, достаточной точностью — параметры варп-движения цели. Уже — цели.

Белый карлик — отличнейший тип звезд. Страшнее только нейтронные. Конечно, гравитация — всё-таки масса Солнца, ужатая менее чем в процент солнечного же радиуса, это очень неплохо — конечно же, свет — энергия остатка звезды класса А2...

Это даёт возможность активно использовать эту энергию в своих целях.

Можно уронить что-то на звезду и посмотреть, как его немножко порвет гравитацией — а потом поток частиц ударит по звезде, дестабилируя её поверхность. Импульс рентгеновского излучения будет весьма серьёзной энергии и мощности.

Можно просто ударить пучком частиц или лазером по звезде, дестабилизируя её поверхность напрямую — и вспышку уже можно направить в нужную сторону.

А можно не просто дестабилизировать поверхность звезды, а привести её в нужном месте в нужное состояние, сделать такую гигантскую линзу-зеркало — и вот тогда мы получим разер звёздной мощности и энергии... Энергии вплоть до всей запасённой энергии белого карлика. Который способен светить десятки миллиардов лет. Неплохо, правда?

Ну, здесь такой мощи не требовалось, как и всегда. Предполагался импульс примерно в пару миллионов экзаджоулей — и то потому, что нужно было захватить всю область ошибок положения цели.

Импульс выглядел не слишком зрелищно — под ударами орбитальных солазеров и без того белая и яркая поверхность звезды в одном небольшой месте стала ещё более белой и яркой, выпуская наружу уже не ультрафиолет и рентген, а рентген и гамма-лучи — а увидеть сам луч разера, не попав в него, в космосе весьма сложно.

Зато результат...

Цели успели сойти со сверхсвета, раскрыв пузырь, и только потому их облик засняли сенсоры крепости. Два похожих на семечки огромных космических корабля размеров в десятки — всего лишь! — километров. Не внушает, на фоне, например, тысячекилометровых межзвездных парусников...

Зато когда их накрыл разерный удар, впечатлились все.

Выброшенную наружу при разрушении врагов энергию пристало бы иметь Новой звезде! Ну, или тому же Сириусу А — во всей его мощи.

И это — тоже засняли. И передали. Наблюдателей в системе Сириуса — очень много. До последнего грузовика, таскающего на малой тяге лёд с окраин системы к её центру. И у многих есть на борту сверхсветовая связь.

К тому моменту, когда ударная волна вбила в поверхность белого карлика неудачливые спутники звезды — удачливая, весьма малая часть спутников всё же сумела укрыться от волны прямо за звездой — в остальном, пока ещё не затронутом пространстве системы кипела активная деятельность. Лихорадочно пытались укрыть защитой, выставляя один за другим абляционные щиты, самую уязвимую цель в системе — станцию “Живая Луна”. Разворачивались к цели хвостами и щитами другие более живучие корабли, разве что иногда становясь цепочкой — чтобы первый в цепочке принял всю или хоть какую-то часть энергии, испарился, но уберег остальных. И холодно-расчётливо готовились развернуть в нужный момент приёмники звездной энергии к подходящей с окраин волне.

Хорошо, что это был не натуральный взрыв сверхновой — такой длился бы несколько дней — как минимум — за счёт того, что за квантовой ударной волной с меньшей скоростью двигался бы молекулярный звёздный ветер. Здесь же нужно было пережить только вспышку.

Спустя примерно десять часов последние кванты света ударной волны прошли мимо самых дальних объектов пост-человечества в системе Сириуса. Можно было выдохнуть, подсчитать не слишком большие потери и внимательно посмотреть по вектору, с которого прибыли эти опасные чужаки...

"Симуляция 28-30-01.1 завершена".

— Читеры, — недовольно отписался Интеллект Джонс, "играющий" за пришельцев. — Вектор выбрали за меня и прямо на звезду-Б, то есть промахнуться крепости можно было только намеренно. Облако систем слежения у вас внезапно оказалось достроено именно с нужной стороны, да ещё и спиритонными червоточинами оснащено полностью. И мистики ответили за пять секунд, что вообще фантастика — среднее время вынесения настолько уверенного вердикта не меньше часа...

— Задавай параметры следующей симуляции, твоя очередь.

— Окей, — эмокей Джонса похрустел пальцами. — Поехали.

[*Emotion key, эмокей — индикатор, условно выражающий состояние квантовоматричной вычислительной системы через стандартные эмоции исходников.]

Эпизод Убежища

Год 2682

Утро — по часам базы в Зоне Отчуждения — началось с того, что Виктора разбудила неожиданно задумчивая Бренда.

— Ты не подскажешь, где здесь туалет?

— А зачем тебе? — удивленно воззрился на неё симбионт-драйвер.

— Что значит зачем? — девушка почувствовала, что краснеет.

Вариант вздохнул.

— У тебя теперь С-тело с замкнутым циклом регенерации по воде и питанию. Тебе теперь не нужен туалет, как и всем остальным на этой базе. Да и дышишь ты в основном по привычке и для экономии энергии.

— А, так вот почему мне никуда не хочется. — задумчиво покачала головой девушка. — А если я захочу, например, в душ?

— Попроси, — пожал плечами Виктор. — Синтеты устроят тебе душ, какой ты хочешь, прямо здесь.

— Э... — Бренда обвела пустые стены взглядом.

Виктор пожал плечами и произнёс:

— База, водяной душ по умолчанию, температура воды 36,6 градусов.

Девушка выслушала его, подождала несколько секунд и уточнила:

— Не работает?

— Нет, просто надо подождать, пока он его сделает...

В это время в потолке и стенах протаяли отверстия, из которых хлынули потоки водяных капель. Девушка взвизгнула, но устояла, потом выдохнула и посмотрела на Варианта.

— Я вообще просто так спрашивала... А как выключить? Тоже попросить?

— Да.

— База, спасибо, выключить душ.

— Пожалуйста, — прошелестел голос синтета, и отверстия в стенах закрылись. Вода стекла в проявившиеся стоки, и те тоже закрылись.

Виктор впитал кожей симбионта оставшуюся воду и посмотрел на девушку. Та блестела капельками воды и смотрела на него как-то задумчиво.

— То есть я могла попросить себе кровать и мне не нужно было сидеть просто на полу всё это время?

— Да... — Виктор почувствовал некоторое недовольство в её словах. — Но разве тебе было неудобно?

Бренда задумалась.

Виктор подождал, но ожидание прервало сообщение от исследователей, уже нетерпеливо приплясывающих около входа в Убежище.

— Бренда, если ты ещё помнишь, нам нужна твоя помощь для контакта с обитателями Убежища. — окликнул он её. — Твоими бывшими соплеменниками.

— А, да — очнулась от самокопаний девушка. — Пора идти?

— Да, идём.

Прогулка по коридорам базы ничего нового уже не принесла. Девушка крутила головой, но стандартные коридоры и стандартный же вид из окон её не привлекали.

Занервничала она только в тот момент, когда они стали спускаться по пробитому туннелю в Убежище. Нет, туннель не выглядел дырой в земле — а точнее, в давно окаменевшем вулканическом пепле — его успешно превратили в технологический проход, снабдили удобным пандусом, разве что тележку лифта не установили. Но спешащим Вариантам она как бы только мешала, Бренда же теперь тоже относилась к ним.

Впрочем, всю дорогу через туннель она молчала. Только когда обстановка вокруг сменилась, и вместо материалов транслюдей вокруг оказалась практически знакомая обстановка верхних уровней Убежища, она вздохнула и остановилась.

— П-погоди. Мне нужно свыкнуться с мыслью об этом месте...

— Что это было, кстати говоря? — небрежно спросил Виктор.

— Это... — Бренда обвела взглядом проходную комнату, где они остановились.

Нет, следов произошедшего здесь катаклизма не осталось — как минимум, на виду. Всё, что (и кто) пострадало во время “прожарки”, уже убрали боты. И провели заодно небольшую уборку. Но всё равно, Убежище — пусть и его верхние уровни — отличалось от помещений базы транслюдей кардинально. Начиная с материала и отделки стен и пола.

— Это был наш рай. Обещанный рай для избранных, — задумчиво ответила Бренда, рассматривая облупившуюся краску на стенах.

Виктор посмотрел по сторонам с не меньшей задумчивостью.

— Идём дальше? — с некоторым нетерпением спросила Бренда.

— Да. Нас ждут у входа на нижние уровни.

Бренда остановилась как вкопанная, глядя на ожидающую её команду.

— Вы хотели входить прямо вот так?... — как-то безнадёжно произнесла она.

Команда с интересом посмотрела на неё.

— Мы постарались учесть сообщенную тобой информацию, — ответила молодая Вариант, отличающаяся от исходника только светлым блеском усовершенствованных глаз. — Среди нас нет явных аугментов и, как ты видишь, мы не носим одежду.

Бренда закрыла лицо рукой.

— Вы думали, этого хватит?

— Нет. Поэтому нам и нужна ты, — ободряюще произнёс Виктор.

Выросшая в Убежище отняла ладонь от глаз и выпрямилась.

— Тогда сделаем так. Первое — вы ни в жизнь не сойдёте за простых обитателей Эдема. Второе — вам это и не надо.

— А почему не сойдем? — заинтересованно прищурился мистик, до этого стоявший, расслабленно прислонившись к стене — как и прочие, обнажённый.

— Почему — не надо? — хором с ним вопросила первая Вариант.

— Потому что для того, чтобы сойти за жителя Эдема, нужно там родиться! — взмахнула руками Бренда. — Только так можно узнать, что можно, что нельзя, как себя вести... Да просто чтоб знать всех и чтобы тебя знали все!

Мистик понимающе кивнул, а вот девушка-Вариант сделала шаг вперёд.

— Почему — не надо?

— Вам же не нужно стать кем-то из них?.. — Бренда вопросительно посмотрела на транслюдей.

— Мы хотели бы их понять, узнать их образ мыслей... И вообще узнать их, — ответила та, первая девушка-Вариант. Бренда только сейчас обратила внимание, что над её головой — и над всеми остальными — неярко светятся надписи “Карина”, “Гектор”, “Кайл”, “Майлик”, “Уокер”, “Джайна” — видимо, имена.

— Тогда, Карина, вам лучше не пытаться маскироваться под них, а... — она попыталась вспомнить. — Стать теми, кто... Кто жил здесь. На верхних уровнях. Не самими Бессмертными — они не спускались к нам. Их посланниками.

Она повернулась к Виктору.

— Первое. Ваша, как вы её называете, аугментация. Те, кто достаточно чисты, святые мученики, способны нести в себе это. Такие посланники от Бессмертных бывали в Эдеме, правда, последнего такого видели разве что старики.. Но тем лучше. Я сомневаюсь, что вы бы смогли изобразить таких.

— Пф, — недовольно усмехнулся мистик Кайл. — можешь не сомневаться, смогли бы. Какими они были, эти "мученики"?

— Ну, такими... — Бренда всплеснула руками. — они буквально светились, их окружала белая аура, но при этом нечистый металл они выставляли напоказ, и, — Бренда замолкла на секунду. — они были смиренными и бесстрастными. Даже — особенно! — когда исполняли то, за чем они спускались к нам.

Транслюди переглянулись.

— Вот так? — спросила Джайна и вокруг неё закружился вихрь из крошечных огоньков, слившийся в равномерную ауру.

Бренда кивнула — это небольшое чудо было уже совсем не удивительным.

— Ничего сложного. — сказал мистик. — но это — во-первых. Что ещё?

— Во-вторых... Они никогда не были теми, кто ведет посланников. Всегда посланников вел кто-то из наших... Из жителей Эдема или священников. Для вас такой проводницей буду я. А основная часть — одетые...

— Они достаточно чисты, чтобы носить одежду, но не более? — ей показалось, что в голосе мистика на секунду скользнуло ехидство.

— Да. — кивнула Бренда.

— А как они выглядели?

Бренда попыталась описать их одеяния... Но потерпела поражение.

— Так не пойдёт. Идём. — увлек её за собой Уокер.

Они вернулись в обжитые помещения базы, где перед ней развернули полотно с фигуркой человека и стали задавать вопросы. Бренда отвечала как могла, а фигурка на экране изменялась по её словам.

Понемногу менялась и компания вокруг неё. Кто-то уходил, кто-то приходил.

И наконец, после сотни наводящих вопросов, ("а здесь как? Зеленое. И вот такие штучки... Вот такие? Нет... Вот такие?...") на полотне оказалась фигурка, одетая как тот "принц", командир отряда стражников. Только что без его лица.

— Вот так выглядит старший стражник. У обычных нет вот этих золотистых значков и штуки на голове.

— Отлично. Кто такими обычно становился?

— Обычно это были возвышенные и приближенные из тех, кто жил в Эдеме. Но не только. Здесь, наверху, они тоже рождались

В разговор вернулась Карина.

— Это все важно, но ты сказала — исполняли то, за чем спускались. А зачем они спускались? Не поговорить же?

— Нет, — Бренда передернулась. — они спускались, чтобы забрать кого-нибудь с собой — возвысить — едкая горькая шутка проскользнула сама собой. — Чтобы наказать непокорных или принести какой-то приказ Бессмертных... Другого не помню.

— Понятно.

Транслюди опять переглянулись.

— А вы? Что хотите принести им вы? — вскинулась девушка.

— Мы... — задумчиво протянул Кайл. — Нам нужен Эдем. Весь, со всеми обитателями, как часть нашего мира.

Бренда замерла.

— Вы не хотите их спасти?! Вы не хотите уничтожить эту грязь, вытащив всех из неё?

— Мы спасем всех. — терпеливо заговорил Вариант Майлик. — Но это общество, эта формация — нужны нам.

— Зачем?! — прокричала Бренда.

— Для разнообразия. Мы должны быть разнообразными...

— Я не понимаю, зачем?!

— Мы научим тебя нас понимать. Но сейчас нам нужно подготовить и выполнить эту миссию. Расскажи нам о священниках. Пожалуйста.

— Священники? Зачем это вам? — недоверчиво спросила девушка.

— У вас там есть только три группы — обычные прихожане, священники и механикусы. И ключ к обществу Эдема — это как раз священники. Чтобы достичь наших целей, придётся вступать с ними в контакт, но пока мы о них ничего не знаем, чтобы хоть что-то предполагать. Ты ведь поможешь? — девушка-Вариант просительно посмотрела на неё и Бренда, вздохнув, сдалась.

Небольшое отступление

Даже в 2682-м году среди пост-людей есть живые очевидцы событий времён Падения. Те же два первых Интеллекта, Уно и Кроуфорд, видели их. Понимали немногое, да и видели не все, но всё-таки...

Всё-таки были те, кто мог вспомнить ощущения тех тридцати без малого лет Падения.

Да, процесс затянулся надолго. И при этом "в теме" были далеко не все — о неизбежной катастрофе планетарного масштаба, в которой однозначно планировались жертвы, власти молчали изо всех сил. Им помогало то, что поначалу катастрофа была незаметной...

Зато вот ощущения того, что происходило в мире, имелись в избытке — почти по Толкиену: "я чувствую это в земле, я чувствую в воде..."

Тридцать лет ужаса без конца. Нарастала напряжённость в мире — не всё удавалось утаить, да и много не самых тупых идиотов в правительствах решили, что подготовка к глобальной войне будет хорошим прикрытием для программ спасения. На это, правда, среагировали, посчитав истиной, многие другие...

Да, несмотря на количества вертикально социализированных идиотов во всех правительствах, там — кое-где — встречались и умные люди. Собственно, в частности благодаря им получилось заранее создать проекты и устройства защищенных городов — того, что потом превратилось в купольные города. Немного подзаселился океан, а точнее, города в нем. С космосом было хуже, туда выбираться было сложнее.

Ну, а некоторые строили подземные — противоатомные! — защищенные убежища. Все по классике Кана, огромные подземные города. Их обычно строили уже на какой-нибудь основе, вроде метро или чего-то подобного, но даже и так выходило дороговато, поэтому они были редкостью.

А ещё те люди боялись аугментов — чистым страхом. Страх перед шпионами и предателями был всегда, ну как и перед террористами, но тогда кое-где достигал вовсе уж запредельного уровня — обычный человек, которого ты знал, мог в любой момент раскрыться как цветок, выпуская наружу убивательные имплантаты и начиная работать по прошитым в мозг не менее смертоносным программам.

Это не говоря уже о том, что в том мире аугментация свидетельствовала обычно о военной принадлежности — специальной подготовке и/или немалом боевом опыте. Редкие аугменты не были боелюдьми.

http://vignette2.wikia.nocookie.net/deusex/images/0/05/Jensen_MD_concept_2.png/revision/latest?cb=20150729174631&path-prefix=ru

Один из боелюдей

До одиночных и нестратегических(в смысле не по городам) ядерных ударов дошло к семьдесят шестому, спустя 19 лет после официально исторического начала Падения. Панику и страх перед будущим, как понятно, это только усугубило.

Проще говоря, к тому моменту, когда осколки прошлого мира прятались по Убежищам, у их частичек картина мира была нарисована вполне ясная. Снаружи — грязь, гибель и более того, спасение только здесь, аугментам(т.е. боелюдям) — нет!

А появление отряда аугментов, сотрудничающих с первыми Интеллектами, и предложение ими помощи, было воспринято примерно как появление в убежище Кайла Риза отряда дружелюбно скалящихся Терминаторов Т-800 — тех самых железных скелетов с пулеметами — непринужденно разбирающих цели. Обугленный мир с трупами позади присутствует.

А остальные Убежища, в отличие от, выжить не смогли — то же Метро, например. В некоторые просто не успели добраться обитатели, другие были вскрыты специально нацеленными ударами, парочка успела закрыться, но у них случились внутренние проблемы, похоронившие и эти бункеры...

Короче говоря, уходили в полную изоляцию жители убежища в(под) Детройте с полной уверенностью, что снаружи конец, здесь последняя надежда человечества и все такое. Детям и внукам убежанцы затвердили свои мотивы, которые уже через поколение — как в любой религии — были прочно забыты и от них остались только "потому что гладиолус", "потому что так завещали предки" и, наконец, "иди ты нахуй вот почему".

https://yadi.sk/i/DbSILSNp3GBEMn

Бренда всего этого не знала, в отличие от подготовившейся к заброске группы. Они-то уже выстроили несколько десятков моделей того, что могло происходить с религией и церковью на протяжении всего времени изоляции Убежища — но вот для их проверки, определения, которая из них ближе всего к реальности и что даже в ней не так, и нужно было спрашивать. Для этого знаний девушки, мало что общего имевшей со священниками — не более чем любой другой относительно обычный прихожанин Церкви в Убежище — вполне хватало.

Девушка просто удивлялась странным вопросам, каким-то слишком уж мелким — и при этом таким, о которых она обычно просто не задумывалась. Детали проповедей, наставлений и всё такое прочее.

Когда же её закончили расспрашивать, Бренда не удержалась:

— И что вы теперь знаете?

— Классика, — отмахнулась Карина. — Культ авраамической группы, используемый для регулирования и поддержания гомеостата замкнутого сообщества правящей элитой. Даже методики стандартные, с презумпцией греховности и травматической фиксацией...

Бренда помотала головой, разгоняя муть.

— Ничего не поняла.

— Ну, сложного в этом нет. Священники всего лишь заставляли вас делать то, что хотели Бессмертные, ну и заодно поддерживали ваш мирок в стабильности, заставляя вас делать много всего, только не то, что могло бы его пошатнуть...

— Так, — Бренда выставила руки перед собой. — Не сейчас. Потом, после похода. Иначе я не смогу чувствовать то, что будет нужно. Не смогу быть покорной и праведной... — она вздохнула.

— Хорошо, — пожала плечами Вариант.

Новая команда, собравшаяся у входа после всех внесенных изменений, заставила девушку пошатнуться.

Нет, признаки встроенной техники у этого аугмента просто выпирали. И аура, которую помнили старики, тоже была идеальной...

И вообще крылатая доктор Икари с серьезно-сосредоточенным лицом и белой искрящейся аурой сошла бы за ангела в десятке религий...

Но не здесь, увы.

— Аугменты-мученики всегда были только мужчины! Как и остальные посланники! — простонала Бренда. — Для женщин всегда находилось занятие наверху!

Юй Икари погасила ауру и отошла в сторону. Через некоторое время её в строгом строю заменил другой Вариант. Куда более подходящий обликом под боечеловека. Бронепластик вместо кожи, защита всяких уязвимых мест вроде глаз и паха, нахально торчащие датчики сенсорного комплекса и характерные бугры скрытого в теле оружия...

— Нам повезло, что его рабочий облик близок к нужному, — заметила провожающая их Карина.

— Так он не... — выдохнула Бренда, отходя от безразличного осмотра сенсорами этого Варианта.

— Нет, — девушка-Вариант улыбнулась. — Бинд учёный. То есть, исследователь. Универсал и автоном.

Бренда мотнула головой на эти непонятные слова и окинула взглядом команду.

Ведущий отряд Вариант отличался от приснопамятного “принца” всем, кроме идеального соответствия облику “должности”. Такой себе “простой идеальный человек”. Даже чуть более идеальный, чем “принц” — но это и к лучшему.

Несколько простых “стражников”, таких же Вариантов без заметных модификаций.

Невозмутимый Бинд — и она перед ними.

Девушка глубоко вздохнула, пытаясь преобразиться в бессловесную, покорную проводницу-игрушку посланников Бессмертных, и обернулась к развернувшемуся в воздухе зеркальному листу. Скептически оценив результат, она победно усмехнулась внутри себя никуда не девшемуся навыку притворства, вздохнула, опустив глаза в пол, и скомандовала:

— Двери открыть.

Створки входа на нижние уровни Убежища плавно разошлись перед ними.

Его звали Бинд. Бинд Уайльд.

Генолиния группы ХЕ970-А4ЕЕ, рождён в астросете Темпелтон, 28 стандартных лет. ТехноВариант, 43 уровень, Ф4-3-4/М4-3-2/С2-1-2...

[*Астросет — так некоторые называют космогорода по аналогии с экстрасетами — astroengineering settlement.]

Главное — один из немногих рожденных в космосе Вариантов, предпочитающих не космос, а тяжелые планеты. Точнее, не планеты, а одну планету. Землю.

Последние восемь лет Бинд провёл на Земле, со всем жаром души занимаясь любимым занятием.

Бинд был историком. Причем — историком, который превращает историю из смутных воспоминаний и квантово-неопределенных событий в реальные объекты и данные. В частности, это означало много-много практической археологии.

Земля вот уже несколько веков была не самой пригодной для жизни планетой, но взамен на ней было довольно много подходящих археологам условий — например, консервация некоторых мест активного обитания древних людей вулканическим или ядерным пеплом... Хотя, конечно, та же солнечная радиация порой портила куда сильнее, чем всё сохраняющие сберегали — но археологи раскапывали и спасали свидетельства уже сами.

Неудивительно, что его призвали как понимающего в теме к расследованию обстоятельств событий в Зоне Отчуждения Детройт. А уж привлечение его к работе сейчас, непосредственно в изолированном анклаве Убежища, было буквально волшебным подарком.

Его социальные параметры были довольно низкими, но в данной конкретной ситуации от него это и не требовалось. Поэтому Бинд с чистой совестью, по вьевшейся привычке, невозмутимо и с огромным интересом сканировал всё вокруг, от стен и до начавших понемногу попадаться на их пути жителей Убежища.

Девушка из Убежища могла бы рассказать, насколько он соответствует своим видом и действиям обычному поведению боелюдей — даже несмотря на то, что с таким бесстрастным видом они отслеживали обстановку совсем с другими целями — но Бренда только вздрагивала, ощущая случайно пробегающий по её спине тяжелый взгляд аугмента. И это тоже было очень и очень аутентично.

Не менее аутентично прятались по норам заметившие их жители Эдема.

Кстати, при взгляде на других Вариантов отряда, не выглядящих явно модифицированными, не стоило думать, что они уступали Бинду. Модификация может быть и вовсе незаметной — даже при полной перестройке тела. Ну, как у Бренды.

Впрочем, может быть и ещё проще. Импланты и переделка внутренностей могут просто не затрагивать облик, обходясь внутренними изменениями. Собственно, со всей четверкой “стражников” дело обстояло именно так. Усиленные мозги, расширенная память, разогнанные нервы и набор других незаметных изменений технического и биотического толка. Плюс — неуловимая даже для пост-людей мистика, но мистик среди них был только один.

Конечно, есть определенный уровень, при котором, как не укладывай изменения, получившееся тело станет отличаться от исходника заметно для глаза даже в покое. И, как ни странно, здесь дольше остаются похожими на сорцов те, кому не требуется выживать в обычном для транслюдей внешнем мире — те, чьи квесты как-то больше завязаны на городское общество. А для остальных случаев есть костюмы. Не всегда нужно встраивать эту био— или просто технику в себя.

Так вот, повторяясь, для этой команды социальные квесты были близкими, даже можно сказать, классовыми.

Да и сам квест на фоне того, что они уже проходили, выглядел не слишком сложно. Иная религия? Так относительно стандартная и даже без всякого привкуса мистики, чем могли похвастаться иные кабалы Традиции Небесный Хор.

Замкнутое, специфическое общество? Тоже бывало. Правда, не так резко... Но концепцию “симуляции истории” те, у кого учились Варианты, вполне знали, и в разных симуляциях попадалось всякое.

Самым необычным было, пожалуй, то, что это реальный контакт и реальное общество.

Впрочем, квест действительно был несложным — найти и вступить в контакт со священниками. Как именно — на усмотрение команды.

Жаль, что система наблюдения, о которой знала и которой пользовалась раньше потихоньку Бренда, выгорела вместе с передатчиком. Поэтому от раскрытых ворот, как можно больше незаметнее, разбегались и разлетались микроботы-наблюдатели. Не сервисный туман, крупнее — требовалась относительно хорошая наблюдательная оптика, а это накладывает ограничения на размер. И все они, включаясь в работу, строили карты, схемы и искали.

Впрочем, Бренда действительно работала проводником — она вела команду к Церкви своего района. Обычно посланники просто приходили к ней и, если не находили священника, требовали его “сюда, и быстро!”

И вот теперь, спустя довольно много времени, они дошли. Не выбились из облика, распугали и запугали жителей Эдема...

И Бренда уткнулась носом в закрытые пластиковые двери. Чуть более толстые, чем те, что закрывали квартиры.

Недоуменно оглянулась, осмотрев ржавый и потрепанный временем коридор вокруг.

— Ты опять пытаешься уклониться от искупления? — недовольно протянул Арк, “главный стражник”.

— Нет, простите, — склонила голову ещё ниже Бренда и опрометью бросилась к ближайшей двери.

Закрыто.

Торопливый стук Бренды по двери вызвал изнутри недовольное бурчание и появление в проёме тётки. Конечно же — знакомой.

— Тетушка Снури, скажите..

— Что?! — голос тётки на глазах разгонялся, превращаясь из тихого в громкий мощный вопль и колыхая волны её объемного, но не полного, а дряблого и обвисшего тела. — Ты... Ты посмела прийти сюда?!

Бренда отшатнулась назад, а тетушка Снури шагнула вперёд...

Увидела посланников сверху.

Побледнела.

Арк похлопал по ладони дубинкой.

Тетушка повела взглядом дальше и уткнулась в окутанного сиянием аугмента.

Закатила глаза и сползла по косяку на пол.

Второй стражник подошёл, потыкал облаченную только в две чистые полосы ткани тушу носком ботинка и повернулся к Арку.

— Эй, командир, — точно копируя манеру говорить и интонации единственного попавшего в руки транслюдей стражника, произнёс Серг. — Она того.

— Чего — того? — “не понял” было Арк.

— Не хочет говорить! — “раскололся” Серг.

— И грязь с ней. — Арк повернулся было посмотреть на Бренду, но та, наклонившись, уже нырнула в проход мимо тела тетушки. Из комнаты донесся её топот, стук обо что-то и нервный шепот “Дядя Джей! Дядя Джей!”

Невидимый из-за двери дядя чего-то пробурчал. Арк со скучающим видом оглянулся вокруг — чужие взгляды через щели жгли ему спину. Вот отсюда, из этой комнаты, из следующей, и из вон той... Будет у кого спросить, если не выгорит у этого “дяди”.

Бренда выскользнула из комнаты, не поднимая головы, и опять склонилась:

— О чистые, я проведу вас дальше, к тем, кого вы ищете. Они в Соборе.

Развернулась — те, кто наблюдал за ними из укрытий, отшатнулись — и зашагала уверенно вперёд, поблескивая своим обнаженным телом — особенно чистым на фоне запущенной “чистоты” местных. С-класс, да.

Продолжая изображать посланников — вполне достоверно, судя по эмоциональному отклику местных, что отслеживал Кайл — группа двигалась дальше.

Не так уж и далеко, на самом деле. Сюда от входа они шли больше.

Вход в Собор на вид не отличался от любой другой двери, разве что вокруг неё — да и сама дверь — были очень хорошо вычищены от ржавчины и прочей пыли.

Дверь в Собор открылась легко.

Но первым внутрь шагнула не Бренда и не лидер Арк, а окутанный белым сиянием невозмутимый аугмент Бинд.

Собор оказался куда большей комнатой, чем жилые закутки, но все же меньшей, чем запомнившаяся Бренде церковь. А вот толпа священников внутри была под стать церковным толпам...

Собравшаяся в Соборе шушукающаяся толпа отреагировала на явление "ангела" вполне ожидаемо — первые ряды пали ниц, за ними, разглядев вошедших, опускались на колени следующие..

Волна дошла до стен Собора, оставив покрытый склонёнными телами пол.

— Пречистые не оставили нас, братья! — горячечно прошептал кто-то в наступившей тишине.

Команда тем временем зашла в Собор, последней прошмыгнула внутрь Бренда, прикрыв за собой дверь. Арк переглянулся с Кайлом, мистик кивнул и погрузился в полутранс, впитывая эмоциональную картину. Жаль, что в сфере Вероятности у него не было никаких возможностей — это бы изрядно понизило риски и подняло шансы, но увы.

Арк протянул ленивым голосом:

— Естественно, пречистые вас не оставили. Встаньте, чадА.

Они поднимались с колен и преданно смотрели на "посланников"... Только в нескольких взглядах мелькнуло что-то странное — через секунду на них и ещё нескольких священников показал через виртуал Кайл.

— Пречистые по-прежнему на небесах и с Эдемом все в порядке. Но для вас есть два послания свыше. Первое простО — всех непокорных, странных, неверных вы ...

— Будем карать? — предвкушающе рискнул высказаться все тот же голос.

— Отсылать наверх, — благосклонно поправил его Арк. — Их покарают Пречистые.

Голоса забормотали тихое "славьтесь, славтесь".

— Второе же посложнее. Будьте готовы принять новых членов общины.

Священники заволновались: "Как, что, откуда?Как это вообще?!"

— Пути высших неисповедимы, — склонил голову Арк.

Священники склонились вместе с ними.

Только на карте загорелось ещё несколько красных точек.

— Засим отправляйтесь к пастве и успокойте её, — трансчеловек повелительно махнул рукой. — А ты, ты, ты... — он отметил всех подозрительных личностей. — Останьтесь.

Когда поток наружу схлынул — одного подозрительного, пытавшегося ускользнуть, пришлось вылавливать из потока — против пятерки пост-людей и Бренды оказалось восемь священников.

Общение радиотелепатией через импланты позволило быстро оценить эту восьмёрку с разных точек зрения. С точки зрения же эдемовцев их внаглую и молча рассматривали.

Трое не вызывали интереса. Снятые показатели буквально орали признаками выброса адреналина, что они просто и бесхитростно боятся, что скорее всего означает какие-то мелкие грешки.

Четверка что-то подозревала. Видимо, образ посланников получился не слишком достоверным.

А последний был серьёзен, задумчив и вот только немного косился на Бренду. Да и та, по реакции, его узнала.

— Ты, ты и ты, — ткнул Арк пальцем в боящихся. — Исповедуйтесь святому великомученику, — и повелительно махнул рукой, отсылая их.

Восьмой заговорил сам:

— Могу ли я спросить вас, о чистые, о судьбе этого невинного ребёнка? — и указал на Бренду.

— Судьба этой дочери греха в надёжных чистых руках, брат. Не беспокойся о ней. Ещё вопросы? — тоном, не подразумевающий продолжения, осведомился Арк. Священник смешался, отрицательно кивнул, привычным жестом мазнул щепотью по лицу и вышел.

— А теперь вы, — обернулся он к четверке излишне подозрительных. Те было осмелели, будучи в условном большинстве, но теперь все больше выказывали нервозность.

Арк задумался было, что с ними делать — уговаривать, запугивать, подкупать...

Но через секунду понял, что вся эта роль ему уже до гнили надоела. Все симуляции были всё-таки другими — там было всего лишь трудно быть богом. Сволочью среди сволочей быть оказалось потруднее.

Брошенный им на подозрительных священников взгляд был полон скуки, безразличия и отвращения — и те что-то почувствовали. И среагировали раньше, чем Вариант успел открыть рот — повалились ниц и завопили:

— Не вели казнить, чистый! Предками, высшими, службой поклянемся!

— Ваша служба и так принадлежит нам, — среагировал Арк.

— Честно, истово исполнять её будем!

— Вы службу не исполняли? — сурово нахмурился тихо ржущий внутри трансчеловек.

— Мы!... — один из лежавших на коленях попытался подняться и что-то высказать глаза-в-глаза, но остальные трое поймали его за юбку и уронили обратно.

— Мы будем верны, чистый, — глухо, в пол произнес самый спокойный из них, продолжающий лежать. — Приказывай.

— Приказ прост, — Арк отбросил издевки. — Нести службу. Поддерживать порядок. Передать приказ остальным. Ждать приказов. Услышали меня?

— Да. — ответила четверка вразнобой.

— Мы узнаем, если это не так, — произнес Вариант.

Тем временем аугмент Бинд закончил выслушивать и записывать сбивчивую, торопливую и путаную исповедь мелких мошенников, одну на троих, к тому же прерывавшуюся на полные ужаса взгляды в сторону стоящей на коленях четверки, и отпустил их местным благословляющим жестом.

Арк кивнул, повернулся к выходу из Собора и отправился обратно. Экспедиция свою задачу выполнила. Осталось только вернуться.

Бренда возвращение не запомнила. На очередном повороте её повело, ударило о внезапно вставший стоймя пол и выключило.

В себя она пришла уже только на базе.

Арка Сознания

Эпизод корабля

Корабль Его, а порой Её Величества “Ринаун” мог похвастаться долгой памятью и славной историей.

Всё-таки первый корабль с таким именем в британском Королевском Флоте появился в далёком 17-м веке, в 1650-х годах. А британский флот был известен своей традиционностью и прошлое помнил крепко...

Так что корабль с таким именем появлялся неоднократно, понемногу рос рангом, начав чуть ли не со шлюпки, а в двадцатом веке это имя носили по очереди линейный крейсер и атомный подводный ракетоносец, сильнейшие классы кораблей своих эпох. Продолжалась традиция и после, тем более и 21-й век, и 22-й всё ещё были эпохами войн, в том числе океанских.

Тот “Ринаун”, что упокоился на дне Скапа-Флоу в 2176-м, был обычным боевым кораблём своей эпохи — эпохи, когда в небе парили корабли воздушные, ещё выше, в космосе, корабли космические, а океанскому кораблю оставалось скрываться в океанских же глубинах, на поверхность высовываясь лишь изредка — чтобы те, кто в небе, не считали себя такими уж неуязвимыми. Впрочем, на своём месте морские суда были нужны, важны и в общем даже незаменимы — при всех попытках их чем-то заменить. Например, “небесными землеройками”, и позвольте я пока умолчу о том, что за боевая техника скрывалась под этим названием.

У корабля был не самый короткий личный послужной список. Две (три, считая одну необъявленную) войны, четыре победы над боевыми кораблями противника — три морских цели и один воздушный арсенал, совсем уж неудачно подставившийся под удар, большое количество выполненных заданий и многократно заслуживший награды экипаж...

Информации о нём было довольно много исключительно потому, что был и служил этот корабль в то время, когда уже жили первые Интеллекты.

А погиб этот корабль во время войн Падения. Кто тогда, кого и за что (по их словам) воевал, разбираться ни у кого из выживших желания не возникло, но даже если и возникало, позже разбираться было довольно сложно — в ядерном огне было потеряно довольно много информации, как и в вирусных атаках “мёртвых рук”.

Так или иначе, но как этот весьма заслуженный для своего века боевой корабль океанского класса и типа “спидер SMX-25” оказался в тот момент не в одном из подводных городов, не в порту приписки, а в мелкой, хоть и исторически значимой бухте Скапа-Флоу, история зачеловечества уверенно сказать не могла.

Видимо, было очень надо — а кому-то, соответственно, не надо, если по этой бухте и находящемуся там батлшипу врезали термоядерной БЧ, попутно испарили тонны воды, но всё-таки достали “Ринаун”.

Остатки корабля осели на дно бухты, смешавшись с килотоннами останков других кораблей, ранее погибших в Скапа-Флоу.

Но ощущение на самую капельку недовыполненного задания осталось с кораблём на все следующие века.

Эд теперь понимал это прекрасно. Ещё бы — сначала ему признаки жесткой фрустрации, прерванного достижения, на своей младшей копии показала Дайана. Потом — Вариант Кемп, прибывший откуда-то из космоса по просьбе Интеллекта Вейдер как опытный переговорщик, мельком заметил это в разговоре. А потом, глядя на продолжающую своё нехитрое дело аватару корабля, Эд и сам смог определить признаки по найденной в Сети методике.

Фрустрация, незакрытый гештальт — слова разные, суть одна. Ринаун нервничал и дергался, пытаясь закончить дело... Дело, о котором он даже не помнил.

Это было опасно и Эд не выдержал, бросив клич о помощи в Сеть.

Помощь пришла неожиданно — некий Андроид4606 предложил, и Эд, посомневавшись, все-таки попробовал...

Что попробовал? Дать послушать военную песню той эпохи. Давно известный способ привода нейросети в нужное состояние.

[* Именно той песни у меня нет, но есть похожая по посылу наша… https://youtu.be/ILOdmUW2yFM с 0:27*]

И — на удивление — сработало. Мечущаяся, нервничающая девушка успокоилась — Эд с помощью Дайаны с интересом пронаблюдал переливы состояний и процессов в Тени корабля — а дальше изучать её было одним удовольствием.

* * *

Разговор мистиков о ранее никогда не получавшемся — соединении духа-эгрегора корабля и корабельного же синтета — был весьма обширным. Участвовали в беседе очень многие, и поговорить-послушать было о чём.

— Это не амулетная эффектация, — задумчиво говорил тот, кто осмотрел одушевленный корабль. — Это очень интересный вариант и это действительно похоже на Тень, причём Тень живого... И все-таки это не она. Не Тень.

Вопрос повис в эфире. Даже мистики не очень поняли товарища.

Мистик Духа и Разума вздохнул и стал выстраивать объяснение.

Ключевым отличием настоящей Тени от артефактных слепков и прочих конструктов являлось то, что сознание в ней сохранялось. А если быть точнее, работал процесс, который для человека являлся самосознанием. Его грубое подобие на двоичных числодробилках выглядело как бесконечный цикл, в котором выполнялся опрос состояния системы, опрос всех сенсоров, много другой деятельной активности, и — не последнее ни по счёту, ни по важности — контроль целостности самого этого процесса. Точнее, cамоконтроль и самоусовершенствование.

Довольно сложно объяснить даже на этой аналогии с числодробилками. На нейросетях — гораздо сложнее. На квантовомеханической системе, какой являлась Тень, в процессе появлялись и такие моменты, как контроль собственной плотности вероятности и вообще вероятностей различных событий и состояний. Ну и смена этих состояний, само собой.

Не суть важно, впрочем. Появлялись и ладно. Важнее то, что вне Тени спиритоны были либо свободными и неуловимыми ни для кого, кроме Теней и других спиритонов, либо выброшенными Тенью весьма жёстко зафиксированными в каком-либо состоянии. Обычно — в своём последнем, или как его ещё называли, финальном состоянии. Именно такие финальные рейши, испущенные Тенью мистика, становились деталями спиритонных конструктов и созданных духов.

Конструкты и духи могли очень многое — возможности всех сфер в их распоряжении — но все, что они могли, было запрограммировано при их создании и изменению не подвергалось ни в случае амулетных конструкций, ни в случае духов. Причем последние на взгляд неопытного мистика могли казаться имеющими разум — но были такими же программами, как и амулетные, только что завязанными не на конкретный результат, а на поиск, поддержание, а иногда и вызывание в других духах своего состояния — например, гордыни.

Кстати, именно сборка на таких амулетных программах и предлагалась регулярно как очередная информационно-мистическая система — и так же регулярно они отвергались.

И это было не единственным отличием искусственных конструкций от Теней. Вторым фактором были особенности энергообмена Тени и носителя. Амулеты тоже могли обмениваться энергией, причем далеко не всегда духовной, с основой-предметом, но всегда стояли два момента: фиксированный контакт и фиксированные же параметры слепка рейши. Финальные рейши, повторюсь, уже не могли ничему новому научиться, зато прекрасно втупую повторяли одно и то же, разве что со временем теряя финальное состояние и вываливаясь из места в конструкции.

А вот Тень была способна меняться вслед — или перед — изменениям разума и тела носителя. И хоть контакты тоже были относительно фиксированными — пресловутые чакры тела, через которые проходили основные потоки рейши — но их параметры так же легко подстраивались под изменения, или приводили к ним. Имеет обратная связь между сложными процессами такую гитику.

Так вот конструкция, которая получилась у эфирита, обладала вполне выделенными чакрами, и была способна активно взаимодействовать с синтетом-мозгом и телом-кораблём. Успех вполне на уровне созданных иными Толкователями Грёз искусственных сущностей-духов и деусов.

— Вот только это не Тень. Очень сложный, многокомпонентный набор очень разных структур и отпечатков рейацу многих людей. Но — фиксированных структур и финальных рейши. И быть такой же, как живая Тень, изменяться, учиться и развиваться этот привязанный дух пока не может. И сможет ли он вообще преодолеть барьер самосознания и самосовершенствования — мне неведомо.

— Скажите, коллега, — слово взял Интеллект-акашиец Уорд. — А будет ли шанс перейти такой барьер у более сложных отпечатков?

— Шанс, безусловно, может быть и он скорее всего будет выше, чем у этого боевика. А что?

— “Ринаун” не единственный корабль на океанском дне Земли. Наверняка есть более развитые...

* * *

— СиКвест, — выпалила аватара Ринаун. Полноценная аватара духа корабля с более чем пятисотлетней историей уже не могла именоваться голограммой — её окружало явственное духовное давление. И память тех, кто был её частью, уже порой прорывалась наружу.

— Что? — не понял Эд, только что посетовавший, что батлшип — боевой и только боевой корабль, и несмотря на все удобства в изучении, несколько однозадачный, и что стоило бы поискать кого-то поинтереснее...

— UUU SeaQuest DSV-4600. Прайм региона Пасифида. Корабль с самой сложной и долгой историей, что я знал...и. — на последнем слове голограмма немного запнулась.

— UUU? DSV? — Дайана уже нырнула в Сеть, поднимая информацию тех древних времен.

— Untersee — Uber — Universal. Класс больших универсальных подводных кораблей. DSV-4600 — тип корабля. SeaQuest — имя. — четко отрапортовал Ринаун. — Спущен на воду в 2048. Погиб в 2132. Координаты гибели известны.

Батлшип SMX-25 — неплохой спидер по меркам своей эпохи. Весьма быстрый, неплохо вооруженный океанский корабль. Естественно, подводный.

Но большие корабли и вмещали в себя куда больше. И могли соответственно. А уж те, которые обозначали как UUU, иногда называли Унтерзее-Дредноутами. Не батлшипами, что характерно.

Собственно DSV-4600 SeaQuest был построен для очередной тихоокеанской войны, но на неё попросту не успел. Простаивать, как остальному военному флоту, считавшемуся большим даже через много лет, а на то время и вовсе колоссальным гигантом кораблю было неэкономно, поэтому он был переоборудован и стал поистине универсальным и вездесущим. От исследований морского дна до... До поистине неизвестных заданий, информации о которой не имел даже неплохо осведомленный Ринаун, но которые регулярно отмечались как успешно выполненные кораблем и всячески награждались.

http://isanbet.rutrek.ru/seaquest/img/submarineI.jpg

На вопрос о причинах такой осведомленности Ринаун завис. Надолго. Настолько, что Эд и Дайана попробовали зайти в его рутовый аккаунт.

Нет, проблема была не там. Поток рейши странным образом пытался передать вычислителям синтета информацию, но она подозрительно высоко грузила ядра и периодически вызывала сброс памяти. Впрочем, с очередной попытки информацию получилось пропихнуть в непредназначенный для этого интерфейс. Эд сделал себе заметку подумать над апгрейдом...

— Я... Я-не я... Линейный крейсер Ринаун CS-101, год спуска на воду — 2065, предыдущий Ринаун, не-я, был построен как попытка догнать СиКвест. Неудачная. Уступал по характеристикам даже несмотря на значительно более позднюю постройку. Погиб в 2071-м в результате столкновения с пиратами... — кажется, последнюю фразу синтет не хотел бы говорить. Интересно, почему?

“Он считает эту информацию неприятной” — сообщила в личку Дайана.

Эд попытался вернуть всё к конструктиву.

— И что в этом такого? В истории пираты неоднократно топили боевые корабли!

Аватара широко распахнула глаза.

— Что? — Эд почувствовал себя неуютно. Так нередко бывало, когда он очередной раз вламывался в чужой монастырь со своими представлениями. Правда, он думал, что такие ощущения закончились вместе с сороковым уровнем Игры и наиболее яркими сообществами пост-людей — но, похоже, ошибался.

— Линейный крейсер погиб под атакой пиратов. Это двадцать первый век, а не шестнадцатый! — попытался объяснить Ринаун, но не преуспел. И махнул рукой.

Эд смог только пожать плечами и крепко пообещать себе немного разобраться в этой морской истории, раз уж он вообще в неё влип.

Эпизод коннектомы

Спустя несколько лет упорной доводки агрегатор Селезнёва всё-таки был готов к по-настоящему серьёзному использованию.

Серьезному в том числе значит — без этого легкого и простого запуска с подключением, как при тестах малых групп.

К агрегации, для начала, допускались попросту не все. Под-Опечные, в частности, и оверлюди — первые потому как не вытягивали ни осознанную, ни неосознанную работу в такой Сети, вторые, наоборот, стягивали Сеть на себя, как одеяло, оказываясь не слишком загруженными сами, но при этом перегружая всех остальных. Что для тех, что для других, пришлось ставить переходные шлюзы между Сетями.

Это, правда, выглядело велосипедом из костылей, и профессор Селезнёв, высказав в личной беседе “Знаю точно, что можно лучше, но пусть пока работает”, вместе с коллегами мысленно уже вдохновенно творил новую архитектуру Сети, с адаптивными соединениями и контролем равновесия нагрузки на каждый узел — по сути, повторяя экономическую организацию пост-человечества: каждый отдаёт ровно столько, сколько получает.

Кроме того, в Сети не оказалось миллионов слабых синтетов — слишком слабых, чтобы нагружать их и без того занятые процессоры работой в Сети. У них была своя сеть, впрочем — а сильные синтеты, у которых были свободные ресурсы и свобода воли, вполне себе подключались.

Во время агрегации, к слову, пришлось разделять работу отдельных сервисов — например, были разнесены служба связи между разумными и служба распределенных вычислений.

Первые были просто чудом химерной технологии — поскольку позволяли общаться и понимать друг друга всем имеющимся типам разумных. Нет, здесь как раз не было трансляции — мысль-мысль — в массовом виде. Точно так же требовалось транслировать свои мысли в понятия и слова, или иные данные: графику, анимацию, схемы, звуки и так далее. Разве что проще, чем даже при радиотелепатии.

Над этим непорядком, к слову, профессор тоже задумывался, но программа согласования коннектом, которой можно было действительно перекладывать мысли из мозга в мозг, до сих пор изрядно глючила даже на разумных с близких коннектомами — то есть похожими мозгами, похожим опытом, похожими воспоминаниями и вообще похожестью — точнее, только на них она иногда вообще срабатывала. Это если вообще забыть о том, что эта процедура как бы на лету правила коннектому мозга принимающего сообщение, попросту перекраивая тому мозг — не все были на такое готовы.

[*Коннектома — карта нервных-нейронных связей в мозгу(мозгах) человека и квантовых матрицах.]

И — нет, согласование коннектом — это не перетаскивание нейронных контактов вручную. Мысль, если взяться за простые аналогии, сигнал электрический, который пробегает по сложной электрической цепи нервных клеток. Чтоб он побежал, нейроны делят и перемещают внутри себя заряженные частицы, создавая электрическое напряжение. А коннектома — это схема такой цепи. А чтобы передать один сигнал — точнее, повторить такой же сигнал в другом мозгу, с другой схемой цепи — нужно ещё добавить в расчёты схему уже текущих сигналов и как-то постараться сигнал в цепи приёмника повторить. Даже говорить об этом сложно, а уж делать...

Да и к тому же не всех можно было так согласовать, как злобно тыкала в формулы теория — мОзги и процессоры даже похожих существ весьма отличались друг от друга. А идти по пути унификации мозгов и личностей, как те же Существа... Нет уж. Мы едины, но не одинаковы. И у нас могут быть разные мысли, разные привычки, разные привязанности и разные убеждения.

Мистикам-менталистам, правда, проблема была не слишком сложна, они спокойно такое делали, не куроча чужой мозг, но сложно сопоставить ювелирную, индивидуальную и очень сложную работу, требующую немалого опыта, настоящее Искусство — и массовые трансляции через артефакт.

И это только про сервис связи. А вот сервис распределенных вычислений... Правда, им профессор заслуженно гордился. Опция, дополнительная поначалу, была уже сейчас вполне доведена до отличного состояния.

Процесс совместного мышления — как просто совместного обдумывания, так и неосознанного усиления — позволял, в первом варианте, резко сократить побочные затраты на передачу информации. Ничего особенного, но по сравнению с большинством других способов связи плюс универсальность подключения — выигрыш не мал. Во втором же случае процесс сомышления реально работал на всех подключенных разумах, причём используя вычислительные мощности мозга и Тени помимо довольно медленного процесса сознания. Нет, его не отключали совсем, просто так разумный, который каким-то образом — начал, заинтересовался или просто был в теме и согласился — подключился к сомышлению, обретал, так сказать, линк в общее сверхподсознание, которое и искало-вычисляло-проверяло ответ, а сознание каждого узла такой подсети работало фильтром, ограничителем и вообще занималось всем тем, чем обычно и занималось, только офигевало от взбрыков приобретенной сверхинтуиции чуть более, чем обычно.

Отличная получилась система. Пусть и первой версии.

Не учли и не предвидели только один момент, обнаружив его только после пробного запуска системы — в купольном городе Токио-3, если кому интересно. Суммарное рейацу этих сотен тысяч исходников имело очень, очень приличную напряженность — примерно 5 из 10 максимальных единиц по мнению мистиков, уровень как бы не архимага, как их называли в Традиции Орден. А агрегатор Селезнёва сработал не только как узел связи, не только как распределённый вычислитель, но и как концентратор напряжений, намерений всех этих сорцов. То есть, фактически, и рейацу он тоже концентрировал.

На малых группах эффект не был таким заметным. Но на больших это оказалось весьма и весьма мощной силой.

Силой, направленной на решение той самой задачи, которую в это время решали объединенные агрегатором разумы.

И если они все думали в этот момент об одном — их совместное духовное давление обрушивалось на реальность в попытках достигнуть цели. Грубо, неточно, неумело...

Ну, пока к делу не подключались мистики Традиций. Они уже могли направить рейацу. Вот только они не были узлами и контроллерами этого потока, и поэтому максимум, что они смогли — сработать отбойниками и указателями. Немного ужать и подкорректировать путь этого всесносящего потока силы... Не так уж много.

Посмотрев на результаты первого же опыта по совместному решению жителями купольного города тестовой задачки — немаленькую воронку измененного пространства на месте, где собственно был агрегатор — профессор, как воздух над воронкой, пошёл волнами и стал перекраивать проект агрегатора, консультируясь по трём каналам сразу.

Вариант Гендо и мистик Айвен, прикомандированные к профессору Селезнёву и постоянно бродящие за ним, пока он метался по Земле, задумчиво уставились друг на друга.

— Знаешь, что я подумал? — внезапно начал первый.

— Нет ещё.

— Вот представь себе — Интеллект, класса пусть пятого, в классическом космическом теле...

— И?

— А теперь добавим к нему компанию. Вот такую сотню тысяч исходников, объединенную агрегатором, и Круг-другой мистиков...

Айвен подумал и покачал головой:

— Не влезут. Даже Такеро со своей базой освоения и варп-вратами маловат будет для сотни тысяч сорцов. Защита, СЖО...

— Не проблема! — выставил руки Гендо. Точнее, ладони. На выставленную лодочкой ладонь к нему скользнул комок тела симбионта. — Биоморфируем их тела. Вот примерно в такое.

В его ладони слабо колыхалась жидкая вязкая масса розово-оранжевого цвета.

— Защита от радиации, компактность и прочие достоинства — в комплекте. И никаких сложных помещений — виртуал и биорезервуары.

— А они согласятся?

Гендо пожал плечами, его симбионт втянул плоть обратно и, немного поволновавшись, застыл.

— Можно взять только биоморфов достаточной массы, для них это точно в пределах нормы. Но ты попробуй представить итоговый результат...

Айвен откинулся назад и поднял глаза к небу.

Гигант, блестящий металлом и сияющий во тьме космоса. Единение сверхмощного Интеллекта с его инструментами, тысяч жизней, чувств, разумов и Теней людей, а ещё — тёмно-прозрачного покрывала мистики...

Вариант вздрогнул.

Перед гигантом в его воображении возникла Галактика. Галактика, которую этот потомок пост-человечества нежно обнял манипуляторами.

— Предвестник. — хрипло произнес мистик. — Предвестник нашего будущего.

* * *

Гендо не отказался от своей идеи. Мало того, он оформил её и выложил на обсуждение.

И на неё обратили внимание.

Правда, первый решивший поговорить выбрал форму не переписки, а разговора. Объяснимо, впрочем — на связь вышел биоморф из сибирских лесов. Точнее, он и его потомство как раз и были немалой частью выращенных им же сибирских лесов...

Тело, которое он собрал, чтобы высказать симбионт-драйверу мнение, напоминало странный полухвойный баньян, крона которого превратилась в подобие человеческого тела.

http://geograf.info/udivitelnie-rastenija/images/banian-3-big.jpg

http://pre00.deviantart.net/97cc/th/pre/i/2013/273/b/7/waferdanos_by_alkan009-d6onxjv.png

Древодед, окончательно оформившись, задумчиво посмотрел на Варианта.

— Понимаю ли я правильно, что твоя идея — взять разумных, объединенных в общую корневую сеть, и слить их воедино, перестроив тела в биомассу и заперев сознания в виртуале? — прошелестел-прошуршал его голос.

— Не только, — заговорил Гендо, — Главное в моём предложении всё-таки то, что скомплементированное мегатело и мегаТень всех этих разумных будет отлично дополнять космических Интеллектов, создаст что-то ещё более совершенное...

Биоморф, выпростав из-под листьев руку, отмахнулся:

— Не в этом дело. Я вижу-чувствую проблему и у меня есть вопросы.

— Задавайте, — вздохнул Вариант.

— Первый и главный — разумы, запертые в виртуале, очень быстро закольцуются, схлопнутся и потухнут. Зачем?

Симбионт-драйвер растерялся.

— Я не знаю. Наверное, можно подключить их к сенсорам внешнего мира, да и общаться между собой и с Интеллектом им не запрещается...

Древодед кивнул:

— Второй главный вопрос вырастает из этого. Как они будут чувствовать себя и внешний мир в таком упрощенном виде?

— По связи через агрегатор Селезнёва, — уверенно ответил Вариант. — Этого вполне достаточно для чувств исходников.

— Расскажи про агрегатор поподробней.

Гендо вздохнул.

Биоморф задавал и задавал вопросы, желая разъяснить тему — а Вариант, как ни странно, в теме разбирался, и потому уверенно отвечал.

Да, связь поддерживается напрямую между электромагнитными полями мозгов и процессоров — можно сказать, что агрегатор и его теневая компонента реализуют электромагнитную телепатию, а можно, что они работают сервером или узлом связи, собирая и направляя инфопотоки в нужные стороны.

Да, кодирование-раскодирование на лету всех этих стандартов шифрования висит на сложном мистическом конструкте разработки Братства Акаши, да и вообще все остальные функции реализованы тоже им.

Нет, как раз он не является обязательным, при некотором уровне развития Тени и разума его можно уже исключать. Только необходимый уровень весьма высок, а массово едва ли достижим, а мистики в большинстве своём неспособны на такой масштаб работы.

Да, он способен передавать информацию напрямую — то есть не слова, а ощущения. То есть подключение... Ну не к сенсорам напрямую, но к синтетам, которые и смотрят-слушают-чувствуют — вполне реально.

Адресация и маршрутизация информации — как ни странно, тоже на конструкте, точнее, на самих подключенных разумах — они сами ищут и находят, и управляют потоком.

Да — тут Вариант понял, что брови у него поползли куда-то наверх — работа в Сети агрегатора позволяет развивать разум и, вполне возможно, мистику разума.

“Интересно, а сам профессор в курсе этого следствия?” — задумался было Гендо.

— А не будет ли схождения к однообразию всех соединённых Сетью разумов?

— На большом разнообразии разумов — нет, — автоматом отвечал изрядно загруженный Вариант. — К тому же мы не вмешиваемся в структуру разума при работе через Сеть, а работаем через стандартные интерфейсы ввода-вывода — слух-голос, зрение-жесты и так далее.

— А при сведении к однообразию тел разве не начнут сходиться и разумы?

— Не должны, потому как разумы мы не трогаем, а уровень абстракции разума всё же выше и не настолько привязан к телу... — тут симбионт-драйвер прервался и укоризненно пошевелил лентами-щупальцами симбионта. — Уж вы-то должны знать разницу.

Биоморф хмыкнул-шелестнул.

— Подловил, молодой. Да уж, мы скорее приводим вид тела к строению разума. Как я, древовидный многокорень, привык мысли пускать разными путями, так и тело запустил корнями в землю...

— Всё ж не все такие, как мы, — вздохнул Вариант.

— Не все. И хорошо! Одно осталось непонятным. Как ты их убедишь поучаствовать в опыте? А если что-то всё-таки не предусмотришь и опыт сорвётся?

Гендо пристыженно развёл руками и лентами.

— Что поделать... Помогу. Засиделся я. Пора немного пройтись, — корни стягивались под древотелом в два грубых подобия ног. — Не найдётся ли Интеллекта, который согласится приютить часть Леса в своём теле?..

— Найдётся, я думаю, — ободрительно произнёс Гендо, запуская поиск — и удивленно уставился на результат. — А ведь подобный опыт — правда, с другими участниками — уже запланирован.

— Соединения через агрегатор? — поднял ветки-брови древодед.

— Через... Нет, просто через мистические умения. Биоморфа-мистика с Интеллектом.

— На это стоит хотя бы посмотреть, — качнул кроной биоморф. — Когда и где?

— Через три года, — Вариант назвал точную дату, — на восточном берегу Сайпана. Биоморф Киоко Сорью Амакава и Интеллект Боумен.

— Хорошо. Благодарю за беседу, — шелестнул листьями собеседник и отключился.

Эпизод доверия

Доверие — странная штука.

С точки зрения интеллекта, рациональности, просто науки доверие означает всего лишь доказанную точность информации от источника. Тот же доверительный интервал в измерительной теории — пределы, в которых информация точна с достаточной надежностью.

А с точки зрения человека, да разумного существа вообще — доверие к какому-либо источнику чаще всего означает отсутствие проверки информации как таковой!

В принципе понять органиков можно — ленивый органический мозг стремится при каждой возможности и даже без них уходить в ждущий, а то и спящий режим и ничего не делать. А тут, для того, чтобы проверять информацию, нужно выстраивать дополнительные контуры, учиться, биться лбом об ошибки... Зашибись. Зачем? — спросят многие. Можно ведь просто доверять!

Особый блеск этому высказыванию приносят такие технологии, как обман, умолчание, искажение — его чаще знают как полуправду — и далее по списку: давление на эмоциональную сторону, например.

Однако же — продолжают не проверять, а доверять.

Или проверяют, но так... Так, что синтеты — нет, вовсе не зависают — фейспалмом пробивают лицевую пластину.

С другой стороны, проверять действительно всё — не в силах исходника. Будучи Интеллектом класса повыше, это в принципе возможно — отследить все связи и все трансформации информации. Для человека и прочих не-трансразумных — увы. В самом лучшем случае — что-то можно проверить, потратив огромное количество времени и сил. Но не всегда.

С третьей... Удивительной сама по себе вообще является концепция недостоверности. Всё начинается с того, что нейросети необходимо сообщить тот факт, что информация может быть не точной. Создать саму возможность сомнения, которую позже и развить в умение и навык.

Самым простым и надежным является метод проб и ошибок. Взять и проверить информацию. Взять и проверить человека — можно ли ему доверять? Но проверять всё... Нужно быть даже не Интеллектом. Пробы и ошибки — часть, например, эволюционных алгоритмов жизни биоморфов, и у них этот метод действует на уровне даже отдельных клеток.

Самым рабочим вариантом проверки у органиков и прочих разумных считается (и является, что удивительно) проверка информации на соответствие их внутренней картине мира — ещё её они иногда называют мировоззрением. И если соответствие имеется, а противоречий мало или нет — то информация считается точной, а источник — достойным доверия. Если нет — отвергается.

Это если картина мира есть. Если же целостной картины нет — то проверка пойдёт по отдельным представлениям о том, как должно быть.

Собственно, окситоцин как нейромедиатор, среди прочих полезных вещей, резко выделяет, активирует именно эту сторону общения — большее доверие и большее недоверие. И поэтому у пост-людей, тех же исходников из купольных городов, с этим проблем нет.

А вот до Падения — были и ещё какие.

В принципе даже у органиков всё было решаемо.

Даже несмотря на все нюансы восприятия и мышления, с выделением одних сторон и подавлением других, разумные всё-таки способны накопить информацию, уловить связи и построить в своей голове достаточно достоверную картину мира — его или его части упрощенную модель — абстрактную или конкретную, рациональную или эмоциональную, логическую или чувственную, полную или не очень — и с ней действительно сравнивать. Ошибки неизбежны, но конструкция будет работать.

В конце концов, нейросети учатся на всей информации. Вообще всей, что поступает к ним. И — даже несмотря на четырехступенчатую проверку любой невлазящей в шаблоны информации (да-да, те самые отрицание, гнев, торг, депрессия) — она всё же может быть принята к сведению, как бы она отрицательно не ломала картину мира и возможного в нём. В том числе возможного конкретно для тебя — и для других.

И в результате даже такие недостижимо непонятные явления, как действия политиков и оппозиционеров, рост и падение цен в магазинах, а также неожиданные перепады настроения особей этого и другого пола, оказываются вполне понятными и предсказуемыми. И при этом порой очень простыми. Что-то вроде “курс валюты пошёл вверх — цена на импортные товары вырастет”.

Другое дело, что накапливать эту информацию и желательно — в чистом виде, без довесков и помех — всё-таки придётся. Как и увязывать связями — причинно-следственными и параллельными.

Думать придётся.

А органический мозг хочет спать. Или просто не вытягивает ещё и проверки, как старый компьютер работу под контролем новейшего, свеженького антивируса. Иногда спасают уровни детализации — более грубые модели и представления гораздо легче, пусть и неточны — но и это не на любой случай.

Синтетикам с этим всегда проще. Синтетические нейроны не устают думать одну и ту же мысль — а органические устают поддерживать разность потенциалов между контактами-синапсами. Можно отключить блокираторы на ввод для облегчения обучения — а можно и просто закрыть ввод, когда будет окончено обучение. Можно работать на куда больших скоростях...

А ещё у синтетиков стандартный ввод-вывод имеется и о таком понятии, как физическая разница, можно забыть.

И многое другое...

Одно не так. Модель мира — достаточно упрощенную, чтобы крутить в оперативной памяти, но достаточно точную, чтобы результаты проходили проверку, всё равно приходится создавать.

Другое дело, что доверие — не к природе, а к другим мыслящим аппаратам — у них может выстраиваться совсем по-другому.

Интеллекты не боялись бунта синтетов, этой страшилки, из-за которой лидеры Старой Земли её и сожгли. Они просто полностью понимали, куда и как думают синтеты. Стандартные модели железа. Стандартное обучение — или не очень стандартное, но тоже железно укладывающееся в модели. Не менее стандартная внешняя информация...

Конечно, нужно быть Интеллектом, чтобы для тебя стандартной была вся возможная информация, которая может прийти на вход синтетам. Нужно быть Интеллектом, чтобы полностью понимать даже одного разумного, и тем более — миллионы и миллиарды. Но хотя бы частичного понимания — ситуаций, людей, событий — способен добиться даже органик, всего лишь пройдя по протоколу понимания. Притом он будет способен понимать и тех разумных, кто ушел выше по уровню, просто с некоторой погрешностью на неизвестные себе моменты.

И поэтому они доверяли, просто понимая, как кто думает, планирует, действует... Да, в какой-то мере это значит — подумать за того. Но для тебя это — польза от того, что ты думаешь как кто-то другой, и само понимание, конечно же.

А тому придётся всё равно думать, так или иначе. Или... Но не будем о грустном.

Самый яркий пример доверия через понимание пост-человечество создало после “этого” (IT).

“Это” был сигнал. Микроволновая линия в спектре далекой звезды, желтого карлика HD 88639 в созвездии Льва — примерно 390 светолет — появилась в 2820 году и колебалась в четких пределах. “1. 0. 1. 1.” — рефлекторно прикинул Интеллект Васида, изучавший записи звездных обсерваторий Солсистемы и придал записи бОльший приоритет. “Похоже, с нами пытаются выйти на связь.”

Как можно проверить информацию, которая добралась к нам за 390 светолет, а значит, пинг до собеседника примерно 800 земных лет? Понятное дело, можно переспросить, задать уточняющие вопросы, попробовать поймать собеседника на лжи или умолчании — а можно ли побыстрее?

Возможно. В этом случае — оказалось возможно.

Информация, после того, как её смогли принять полным блоком — это было несложно (передача повторялась), хоть и долго, пакет принимался примерно 30 лет, и столько же заняла первая проверка — и расшифровать, оказалась весьма интересным пакетом данных.

Опуская служебные данные, благодаря которым и получилось понять языки, на которых говорили неведомые собеседники и на которые выделена была треть передачи, в пакете данных была информация, как построить специфического робота-андроида — все значимые данные на платформу, от архитектуры процессора и схемы системы до спецификаций и допусков на приводы, и его непосредственно софт.

Интеллекты и прочие пост-люди, кто изучал тему, информацию оценили. И если технически платформа не представляла собой ничего особенного — синтеты пост-человечества были лучше во всём — то вот информационная часть была очень интересной.

Жаль, нельзя было залезть в этот программный мозг и посмотреть, как он выдает ответы, без постройки специфического процессора — оригинального во всём, разве что идея нейросети, похоже, сохранялась и там, только как-то странно — а к процессору для нормальной работы чужого робота должна была прилагаться вся остальная платформа. То есть проще всего было взять и построить... Ну хотя бы полноценную песочницу для всего этого интеллектуального добра. Потому что выпускать в реальность такую систему — это не для тех, кто называет себя разумными.

Да и результаты первых, внешних анализов давали прелестную картину.

По факту этот робот должен был работать как зародыш и впоследствии часть большого распределенного интеллекта, составленного из таких вполне сознательных платформ. Да, там даже несмотря на архитектуру и логику создателей робота, несколько запутанные по меркам solариан, а по всем старым меркам просто нелогичные, вполне просматривалось наличие процесса сознания: то есть, бесконечного цикла автоконтроля и мышления. Причём — не одного, создавалось ощущение сложенности общего цикла из множества отдельных потоков, в каждом из которых крутился такой цикл. А для полного удивления — эта сложенность могла дополняться с других платформ со своими наборами процессов. Распределенный интеллект, да.

Мало того, судя по спецификации платформы — этот робото вполне мог заняться воспроизводством себе подобных: оснащение позволяло. Причем в отличие от органиков ему даже партнер не нужен был, разве что оборудование для нескольких сложных процессов.

Короче, вот этот подарок представлял собой прекрасную иллюстрацию к термину “самовоспроизводящаяся единица социальной системы распределенного мышления”. То есть по факту — разумный ксено другой цивилизации. Которого предлагалось построить и ... И что-нибудь с ним сделать.

Интересно, что?

Конечно, пост-люди не удержались.

Но эмуляцию подарка всё-таки сначала запустили в песочнице — не забыв подвести эмуляцию окружающей среды, чтобы интеллект робото не чувствовал себя висящем в пустоте. Это не слишком пригодно для сознания... Даже для сознания на троичных частично-квантовых вычислительных элементах с деталями нейросетей.

И первый вопрос, который задали в эмулированной среде роботу подошедшие к нему собеседники, Интеллекты Стайлус и Крамер, выбравшие себе аватары обычных исходников, был простой:

— Кто ты?

Робот огляделся. Неизвестно, что он хотел увидеть — мощностей, напряженных на работу с пришельцем из созвездия Льва, хватало, чтобы эмулировать в мозгу робота данные сенсоров с точностью большей, чем сама точность сенсоров. Проведя короткий осмотр окрестностей, робот повернул сенсор-камеру на подошедших и произнёс:

— We are Geth.

Англик, причём старый... Почти такой же, что был и среди прочего в пакете. Это, конечно, радует, что нас знают...

А ещё — “мы”. Похоже, отдельные циклы рассматриваются как отдельные сознания. А вот общность — одна.

Интересно-то как!

Крамер, одним из первых повстречавшийся и пообщавшийся с инопланетными инфотехнологиями — правда, Мыслекуб всё ж был более близок к земным техам, да и умом не слишком отличался — сориентировался первым.

— Гет — это что?

Робот посмотрел, казалось, с удивлением.

— Гет — это общность. Это мы.

“Личное имя, понятно.”

— Зачем вы здесь?

Видимая реакция робота... отсутствовала. Зато он воспроизвел звуковой файл:

— Мы созданы, чтобы служить, подчиняться и беречь хозяев от бед. Вы станете нашими хозяевами?

Здесь — если бы общались органики — повисла бы неловкая пауза. Если бы общались Интеллекты — подскочила бы нагрузка на разгоняемые процессоры.

Но здесь была песочница, и поэтому Интеллекты лишь понизили скорость песочницы. “Тормоза” были плавными, незаметными, но теперь следующая секунда в песочнице должна была идти минимум несколько минут по внешнему времени.

Вполне достаточно, чтобы рассмотреть всё, сказанное роботом, со многих, очень многих сторон. Будет недостаточно — паузу можно будет продлить.

А заодно и внимательнейшим образом изучить логи работы его процессора — работающий в песочнице вполне себе поддавался вскрытию. Не в смысле посмотреть, как электроны по дорожкам бегают, а в смысле — как вот это чудо мыслит. Какой у него веер возможного, где у него ограничения, на что фильтры, каков его опыт...

И вот здесь ждало второе ошарашивающее открытие — несмотря на все особенности и потенциальную мощь, этот робот тянул едва ли на второй уровень.

Почему послали его? Лучший? Или наоборот, если предположить вариант с ловушкой-обманом — самый наивный?

Варианты, варианты... Интеллекты могут предположить и учесть невозможное и невероятное. Но веер возможного при этом получается огромный.

Правда, все остальные факторы этот веер только урезают, сокращая мнимые значения. Как, например, информация этого робота.

Пора расспрашивать дальше.

— Может быть. А где ваши прошлые хозяева?

Робот выказал недоумение:

— Они были. Но закончились. Вы станете нашими хозяевами?

Все последующие вопросы ему натыкались на этот постоянный запрос.

Пришлось думать над имеющимся и пытаться понять.

— Ты заметил? — потыкал пальцем эмокей Стайлуса.

— Что? — отозвался Крамер.

— “И беречь хозяев от бед”. Хозяева тем не менее “закончились”.

— Ты хочешь сказать, что... — Крамер погонял варианты. — Что у них случилась массовая деградация? При полной изоляции от всего, что можно назвать “бедой”, они не могут учиться...

— И даже более того. Сделай ещё шаг. Смоделируй поведение таких “защищенных от всего”.

— Апатия. Депрессия. Выключение. — наиболее вероятный вариант сиял очевидностью.

— Да. Эти роботы перестарались — и даже не поняли этого. Несмотря на сознание и мозги.

— Зато они нашли нас. И возможно, летят к нам, чтобы выполнять свою директиву.

— Они уже здесь, — поморщился эмокей Стайлуса. — В песочнице. Что будем делать?

— Спасать мир, друг. Тот мир, где Гет.

Моделирование поведения как отдельных субобщностей гет, так и всей их сети, было неоднократно проведено и подтверждено другими участниками. Веер действительных возможностей для Гет был определен очень точно — насколько это можно было сделать по имеющимся данным.

В прогнозировании рисков, на всякий случай, приняли участие мистики. Проблем они не нашли.

В ответном пакете данных к звезде Гет отправилось подробное описание станции варп-врат. Плюс — возможность эту станцию использовать, чтобы связаться с Солсистемой. Они получат возможность развиться — а пост-люди сделают всё возможное, чтобы и эти заблудшие разумы поняли, в чём их ошибка.

Ответ — даже при всей скорости варпа — Солсистема получит не менее, чем через 390 лет — в 3270 году по земному календарю. Тогда и получится проверить, насколько было верно такое доверие. Доверие, полученное пониманием. А значит — и насколько хорошо мы их поняли.

Арка Странного. Эпизод штучек

Варп-карман, оно же — подпространство, является очень интересным изобретением.

Не самая простая штучка, на самом деле. Но можно взять и описать просто.

Все знают про чёрные дыры. Тот самый класс объектов, когда вполне обычная материя переходит в энергию и пространство. Тот класс объектов, который является перекрестком пространств и времён.

При такой плотности энергии, которая достижима лишь в черных дырах, даже просто её движение уже очень сильно влияет на континуум. Гравитационные волны, например. Проход через чёрную дыру вообще выворачивает метрику наизнанку.

Ну и ко всему этому черные дыры — прекрасный инструмент для художественного вырезания. Ножи, молекулярные резаки, лазеры — все мелочь по сравнению с черной дырой, разрезающей само пространство(и время).

Берём специфическую микроскопическую черную дыру, нестабильную и четырехмерную, которую ещё иногда называют черным кольцом.

[*https://arxiv.org/abs/1512.04532]

И так-то для создания черной микродыры нужен неслабый и весьма специфический коллайдер — чтобы впихнуть в микрообьем мегаэнергию — а уж здесь... Но не важно. Берем такое кольцо, разгоняем вдоль оси кольца и понимаем, что пространства внутри кольца, а точнее, уже внутри кармана, и снаружи — разделились!

Ударим импульсом истощения вакуума, экзоматерией, по пространству внутри кольца. Карман резко раздуется, но куда важнее то, что резко расширится само кольцо, охватывая куда большую площадь. Такую, что в неё вполне можно впихнуть какой-нибудь космический корабль.

Причем расшириться-то оно расширится — вот только давления неистощенного вакуума снаружи достаточно, чтобы оно мгновенно и схлопнулось же. Точнее, не мгновенно, а со скоростью света. Но тут-то и выход — внутри истощенного вакуума скорость света выше. Кольцо летит быстрее, чем сжимается и поэтому можно успеть.

И вот такое черное кольцо, полыхающее излучением Хокинга и понемногу испаряющееся, захватывает нужный нам объём — и всё это время сжимается, пытаясь вернуться к стабильному состоянию.

Так вот если очень-очень точно всё промерить, то к концу сжатия черное кольцо схлопнется в ноль, в сингулярность, в квант нулевой массы. Но нам этого не надо — а надо, чтобы карман не захлопнулся, отрезая пространство в нём от пространства снаружи напрочь и навсегда. И поэтому, немного помудревав с квантовой механикой, мы оставляем около горловины кармана слабенький, всего-то мегаватт на 100, источник экзомата. Впрочем, можно и без него — несущая варп-волна эти 10 микрограмм экзоматерии запихивает в горловину уже самостоятельно.

И вот это собственно варп-карман. Подпространство.

Конструкция очень сложная и работающая на грани возможных манипуляций квантовыми объектами. Только в роли управляющего компьютера нужен Интеллект не ниже тройки. Но — конструкция работающая.

А ещё можно взять и, чуть-чуть поменяв задачу, таки закрыть карман.

Интеллект Драгунов на секунду отвлекся и, вырастив щупальце из твердого света, поймал пролетающий мимо метеороид. Камень отправился на склад, щупальце втянулось обратно.

Вот тоже забавная штучка. Твердый свет.

Вообще забавное вещество.

Предком его был твердый, или застывший дым, как иногда называли аэрогель.

https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/2/2c/Aerogel_hand.jpg/220px-Aerogel_hand.jpg

Ничего сложного — берём специфический гель, формируем, сверхкритично сушим — получаем гель, в котором вместо жидкости газ. А по сути — материал, состоящий из воздуха и твёрдой структуры, вещество очень легкое, весящее лишь чуть больше, чем собственно газ, прочное, теплоизолирующее и вообще защищающее... К тому же исходный гель может состоять из очень разных веществ и формировать весьма разные структуры.

Одно неудобно — изготавливается он относительно долго и сложно.

Сделать из твердого дыма твердый свет смогли тоже давно. Молекулы твердого вещества в аэрогеле заменили сконструированные молекулы наноботов, породив два варианта твердого света.

Первый вариант, более простой и дешевый, формировался почти как твердый дым — наноботы сервисного тумана успешно зацеплялись друг за друга, формируя структуру вещества, как простые молекулы в простом аэрогеле — разве что формировался он буквально на лету, да и создаваемое вещество могло иметь куда большую структурную сложность за счёт правильного размещения отдельных молекулоботов.

[*как с молекулами примесей в полупроводниках, где одна молекула примеси на миллионы местных поднимает проводимость полупроводника в разы и даже больше.]

Недостатки же — а именно, невозможность штатной разборки материала обратно на молекулоботы — были компенсированы вторым вариантом твердого света, который позволял менять структуру твердого света точно так же, на лету: разбирать структуру, собирать её в другом виде, и просто переделывать прямо готовую. Правда, “гибкий твердый свет” обладал и пачкой своих недостатков — он требовал энергии на поддержание структуры и потому не существовал в отрыве от установки, был просто дороже и сложнее по материалам, да и пересборка несущих конструкций — это весьма нетривиальный динамический процесс. Но это не мешало ему быть основным рабочим материалом в производстве — создавать на лету нужные инструменты, приборы, держатели и собственно саму продукцию. А подсветка — рассеивание части энергии, поддерживающей сцепление между молекулоботами — и вовсе шла в плюс.

Особенно в космосе — противокинетическую защиту вокруг космических кораблей, станций, и тел формировали обычно именно из него. Там уже не было воздуха — зато была взвесь молекулоботов, в вакууме собиравшихся в структуру примерно так же невозмутимо, как в любой другой среде. А тормозила такая броня всё, что угодно — и мало того, это “всё” ещё и не испытывало особых проблем при торможении в твёрдом свете... Надо будет посмотреть потом камушек поближе.

Ах да. Карман.

Оторвать варп-карман от обычного пространства легче легкого — достаточно чуть-чуть опоздать с попаданием горловины в генератор несущей волны или не поставить внутрь свой генератор, и дать ей схлопнуться. Всё. Пространственное лезвие черного кольца режет все связи — пространство, время, Интернет...

Хотя нет. Вот Сеть как раз может сохраниться. Внутри подпространства спиритонные червоточины продолжают работать точно так же, как и в пространстве, соединяя две точки. И пусть мы по-прежнему не научились передавать через них ничего, кроме фотонов — этого уже достаточно.

Например, для того, чтобы устроить в этом замкнутом объёме несколько опытов.

А объем подпространства действительно замкнут весьма хорошо. Идеальное зеркало, правда, странной формы — фотоны, приближаясь к границе кармана, стягиваются к горловине, от которой — открытой на минимум, во время перелета-то — и отражаются, не в силах пролезть в настолько мелкое отверстие, после чего летят обратно...

Из-за этого даже корабли, отправляющиеся в варп-прыжок, вынуждены на время прыжка уходить в холодный сон, чтобы как можно меньше светить фотонами и меньше поджариваться в этой зеркальной комнате.

А если горловина закрыта, то... То вот тут, кстати, ещё непонятно, что будет. Те карманы, что захлопывались ранее, своих секретов не раскрыли. Не было возможности передать информацию.

А со спиритонной червоточиной — которую в закрытый карман, правда, тоже ещё не пихали, только в стандартные перелётные — шансы есть.

Столько предположений, что там будет.

Почти наверняка искривление развернется от горловины, и зеркалом станет весь объём. Это, кстати, сразу даёт вариант, как подпространство увеличить без особого вреда. Нужно просто излучить там побольше фотонов — правда, строго попарно в разные стороны, чтобы обнулить суммарный импульс — и стенки под давлением такой энергии оттолкнутся друг от друга...

Интеллект Драгунов прикинул количество энергии, которое нужно впихнуть в подпространство, чтобы раздвинуть стенки хотя бы на несколько километров — и погрустнел. Во-первых, это же целую галактику аннигилировать — и то мало будет. Во-вторых, в этом кармане вечного света температура будет изрядно побольше, чем в центре хорошей такой пожилой звезды.

Надо думать. Первая прикидка варпа тоже требовала аннигилировать всю вселенную, чтобы запустить один варп-перелёт.

Будем думать.

Эпизод котиков

Пост-человечество со своей нейросетевой экономикой образует гигантскую нейросеть. Без всяких агрегаторов. Правда, без них эта нейросеть зверски тормозная, из-за скорости связей между нейронами-людьми и выделяющимися частями, всякими там гипоталамусами — оверлюдьми. Но она всё-таки умеет думать.

И когда в такой нейросети возникает стабильное напряжение, стабильная разность потенциалов, сигнал — это тоже мысль. Очень странная, но мысль.

Конкретно этот фактор породил в нейросети пост-человечества очень простую и яркую мысль: “котики это хорошо”.

Крылатоволки-фурри Канциды не были единственной игрушкой биоинженеров. Хотя, конечно, биоинженеров как таковых было не слишком много — биоморфы работали в этой области куда лучше — но всё ж иногда биоинженеринг был весьма востребован.

Да-да, например, при создании нового разумного вида.

Впрочем, если первый блин был попыткой разыграть карту развития культуры у крылатоволков, с самого первобытного начала, то второй... Проще говоря, хатулей изначально предназначали для пост-человеческой культуры.

Хатуль, полностью хатуль мадан, он же кот-учёный, он же просто котик, был шедевром науки и техники. Каждый из них.

Их предками — не слишком далёкими — и исходниками были домашние кошки. Эти умные пушистые зверьки, способные к эмпатии и стимулирующие выработку окситоцина у соседей в промышленных почти что масштабах, были давними и проверенными спутниками людей. Биоинженерам оставалось лишь немного их возвысить, добавить возможности внятно общаться, самостоятельно манипулировать предметами и при этом не потерять этой их няшности-котяшности.

Ну что сказать? Они справились.

Модификации были сделаны по максимуму незаметными. Чуть другое строение гортани и языка — чтобы говорить внятно, а не одними гласными. Дополнительный имплантированный процессор на квантовых матрицах — чтобы обойти нехватку нейронов и при этом не перекраивать все размеры и всю механику с кинематикой кошачьего движения. Немного переделанные кисти передних лап, теперь больше похожие на человеческие — по функциям, по крайней мере. Смещённая гормональная картина — долгое детство(котятство) и вообще большее долголетие как результат...

Все это и ещё немножко, плюс необходимые внешние дополнения — либо экзоскелет с дополнительными руками, чтобы не перегружать гибкую конструкцию кошачьего скелета, либо индивидуальный комплекс сервисного тумана, позволяющий при нужде собирать нужные руки и ноги из твердого света, разбирать их по окончанию нужды и делать другие полезные вещи — и составляло облик хатулей.

https://pp.userapi.com/c626423/v626423764/5d18a/SkIdb76a9uk.jpg

Правда, стоит отметить, что это был не единственный вариант котов-учёных. Другие биоинженеры любовно скрафтили ещё один фурри-вид — увеличив размеры котов до таких, при которых в теле уже умещался человеческий мозг, прикрутив прямохождение и превратив передние лапы в более чем человеческие руки. Но немного не срослось — конструкция гибкого, ловкого позвоночника позволяла ходить прямо только при низкой гравитации, не выше 0,5g, или в экзоскелете. А вот котики без дополнительных средств и модификаций могли перенести более интересные условия, чем большинство исходников и часть Вариантов — при том, что они уже просто были.

А ещё они остались хищниками. Всеядными, но хищниками. Впрочем, как и люди — обезьянами. Куда важнее, что они теперь были раздумчивыми мыслителями, внимательными исследователями, дотошными модераторами*, примерными семьянинами...

[* http://cs305810.userapi.com/u2008214/143374209/x_e11fe62f.jpg ]

Разумные порой ходят друг к другу в гости. Просто думают “А не сходить ли нам к кому-нибудь в гости?” — и идут.

То, что эти разумные принадлежат даже не к одному виду — ситуации совершенно не меняет.

Роза расслабленно лежала на подушке, благосклонно принимая внимание пришедших.

https://pp.vk.me/c628726/v628726260/28a3c/kMKUypyBrig.jpg

Четыре новорожденных котёнка, утомившись и насосавшись, спали рядом с ней.

— Какие хорошенькие! — умилилась Катрин.

— Просто прелесть! — поддакнул Эдвард.

Роза, не утруждаясь разговором, промуррчала приветствие.

Просто соседи по дому. Одна молодая семья и другая молодая семья. Какая разница, что одни — сорцы, а вторые — хатули?

Катрин осторожно присела рядом с подушкой Розы и спросила:

— А можно... погладить?

— Мможно, — зевнула Роза. — Только осторожно.

Катрин аккуратно провела пальчиком по шёрстке на пузе самого крупного котенка и умилилась.

Обычно кошки-хатули рожали одного, редко двух котят — как и люди, к чьим показателям и подстраивали хатулей. А тут — четыре... Поразительно!

— Катрин, — произнесла хатуль, положив голову на подушку и закрыв глаза. — Дети это прекрасно. Не задумывалась о своих?

— Да как-то не планировали, — отмахнулась Катрин. — Вы когда собираетесь на имплантацию мозгочипов?

— Через неделю, как обычно и делают. — Роза посмотрела на котят и повернулась обратно к соседке. — Если вы сможете, конечно.

— Сможем, ведь договаривались... А вот потом, когда твои подрастут, и о моих подумаем.

— Хорошо. Почеши меня за ушком... Вот так, мрр.

Кошки, а тем более хатули — существа весьма социальные. Настолько, что даже жители купольных городов до них иногда не дотягивают, не говоря уже о прочих пост-людях.

Поэтому жить вместе с людьми даже в тесноте купольного города для них — вполне нормально. Особенно если есть пространство для того, чтобы заняться чем-нибудь интересным, и — периодически — другое, куда можно просто скрыться с чужих глаз, в темноту и покой.

Киесин, громадина той же белой масти, важно вошёл в закуток Розы, запрыгнул на подушку и лизнул жену в щеку.

— Привет, дорогой, — мурлыкнула хатуль. — Как тебе наши дети?

— Они замечательны, — внимательно осмотрев котят, заявил тот. — А у меня тоже успех. Сумел предотвратить преступление.

Охотничьи инстинкты выжидающих в засаде предков сделали из хатулей отменных, внимательных и чутких модераторов. Для человека сидеть и просматривать тонны чужих логов, пусть уже и отфильтрованных от пустого содержимого синтетами, и вылавливать из них потенциальные или случившиеся преступления — всё-таки неимоверно скучная работа. А вот для хатулей это было нормальной и весьма увлекательной работой... Точнее, охотой.

Киесин продолжил:

— Яркий случай безответственности и одностороннего альтруизма. Эта девочка несколько раз потратила личные ресурсы, ей необходимые для жизни, чтобы сделать что-то для других. Возмутительно. — Киесин вздыбил шерсть.— Даже хуже безответного эгоизма.

— И зачем она так делала? — с интересом спросила Кэтрин. — Ловушка долга или желание что-то показать?

— Нет, — недовольно прянул ушами хатуль. — Просто безответственность. Как можно не понимать, что личные ресурсы — то, что позволяет тебе жить и участвовать в жизни сообщества? Хочешь помогать — помогай, но сохраняя равновесие, не превращай акцепторов* в эгоистов.

[*акцептор — принимающий, донор — дающий]

— Так может, они и были эгоистами? — подал голос доселе молчащий Эдвард, пялившийся на котят.

— Я проверил, — вздохнул Киесин. — Нет. Они пытались вернуть эти подарки, но она отказывалась.

— Бывает же такое. И что с ней теперь?

— Сообщил её мастергайду, поставил на вид и прицепил следилку. — Хатуль поднял переднюю лапу, осмотрел и задумчиво её лизнул.

— Так она нуб ещё...

— Ну да, добыча так себе. Но уже неплохо.

— Дорогой, присмотри за детьми, — Роза одним движением поднялась с подушки, не потревожив спящих младенцев, и потерялась мордочкой об мужа. — А я пробегусь-разомнусь.

— Хорошо, — мурлыкнул тот и плюхнулся на подушку. — Кошечка-Кэт, почеши и меня. Я заслужиил...

— Хорошо-хорошо, — Кэтрин стала мять и тискать разомлевшего хатуля. Роза немного ревниво фыркнула, задрала хвост и убежала.

Конечно, кто-то может подумать — ну что такого страшного в том, что произвольный человек отдаёт другим то, что им нужно(а иначе не возьмут), пусть это нужно и ему?

Ну, страшное не страшное, а интересное в этом можно найти.

Момент первый заключается в нейроэкономике пост-человечества. Собственно, “нейро” она потому, что каждый постчеловек там нейрон, а всего его связи — синапсы. А математическая формула нейрона проста:

А*х + В*у + С*z + ... = Баланс

И здесь А, В, С — это вес каждой связи человека для него самого, попросту то, насколько каждая из них для него весома, а x, y, z — балансы связей, то, что можно назвать затратами(если там минус) или прибылью(если плюс) в отношении каждой связи. Для идеала баланс должен быть несколько выше нуля, за счёт производства чего-либо нейр... человеком, конечно. Например, добра и света. А если у него из-за каких-нибудь связей дисбаланс сильно уходит от нуля — то координаторам приходится компенсировать баланс по другим связям. Как говорится — чтобы не было безответных альтруизмов и эгоизмов, то есть истощений и жадностей.

И вот та безымянная жертва хатуля Киесина как раз занималась отдачей выделенных ей ресурсов наружу. Пыталась поднять баланс. И подняла — за счёт постоянной отдачи...

Отдачи чего, можно спросить. Так очень просто — того, что она получила для того, чтобы жить, расти и развиваться. Потому что ребёнок. И иной экономист Старой Земли здесь мог бы радостно воскликнуть — “Так это она свой кредит на образование раздавала?!” В чём-то он был даже прав. По крайней мере, для жителей Старой Земли сразу становится понятно, почему это плохо — ведь её обеспечивают для того, чтобы она развилась, выросла и собственно сделала что-нибудь хорошее, важное, плюсовое! А тут она себя, своё будущее берёт и раздаёт. Именно раздает, не принимая ничего взамен — иначе бы баланс сохранялся, а не рос.

Ну, всё это не важно. Как не важно, и зачем она поднимала этот баланс.

Важны котики.

Эксперимент с прямоходящими котами — ко’отами — оказался не слишком успешен. То есть в малой гравитации Канциды, в соседнем с крылатоволками секторе, их полупервобытное племя успешно жило — но вот взятый в цивилизацию постлюдей и воспитанный ими прайд оказался в очень жестких рамках.

Буквально жестких. Всё время, будучи в гравитационном поле выше 0,35g, они были вынуждены носить экзоскелет. Да, если ужать его до минимума, это будет лишь очень прочная полоска вдоль позвоночника, принимающая на себя все лишние килограммы веса. Но обычно это был плотный комбинезон от бедер до затылка — для равномерного распределения веса.

И значило это, что мысль вывести популяцию ко’отов в самовоспроизведение, как отдельный разумный вид, без технологической помощи постлюдей, накрылась этим самым экзоскелетом.

Нет, конечно их можно ограничить только малогравитационными областями — приосевыми частями вращающихся станций, например, малыми планетами...

Да-да, ключевое слово — “ограничить”. Почти то же самое, что запереть в клетку. Лишить многих возможностей.

А ещё можно аугментировать. Заменить позвоночник более прочным — хотя переделка скелета там несколько сложнее, но для простоты...

И в принципе к этому пришли.

Вот только теперь разницы с хатулями стало ещё меньше — при том, что няшности-котяшности в ко’отах исходно немного.

https://i.ytimg.com/vi/JA9TilkDsf4/maxresdefault.jpg

А для тех, кто восхищался хатулями и, узнавая о ко’отах, решал, что это будут такие же прелестные котики и особенно кошечки, только как люди, а значит, с ними можно заняться всякими интересными занятиями — бывали, в общем, разочарования. Даже несмотря на максимальное сближение биохимии и прочих размеров, ко’оты на том самом биологическом уровне отличались сильнее всего.

Совсем уж просто — если поговорив или поработав с ко’отом, можно было не заметить разницы между ним и другим постчеловеком, то вот сексом заниматься, при всей изобретательности и фантазии бывших обезьян, оказалось довольно сложно. И проблемно — часть кошачьих инстинктов, вынужденно перекочевавших в ко’отов и ко’ошек, бывали для людей неожиданно болезненны.

Но уж в этом никто никого не ограничивал.

И правильно.

Эпизод космических призраков

Ками-рейдер — от “ками”, старониппонского названия деусов — был дешёвой заменой мистик-кэрриерам. Нифига не дешевой и нифига не заменой, на самом деле, но...

Представлял он собой забитый заряженными концентраторами рейши почти обычный грузовик с тиэни, пилотируемый синтетом и населённый группой призраков. Призраки, даже вместе с концентраторами, были гораздо легче мистиков со всей их СЖО и биологической защитой, а с запасами рейши в концентраторах могли и потягаться с Кругом в одиночку. Но только до того момента, как не опустеет предпоследний концентратор — потому что питаться из последнего призракам нужно будет во время возвращения.

Система для решения одной, но сложной задачи мистикой. Или нескольких простых. Но в любом случае — просто и быстро. Лишь бы запасов хватило.

А ещё призраков, владеющих мистикой на достаточном уровне, меньше, чем таких мистиков.

И мистики от кэрриера, пусть и упаковавшись в скафандры высшей защиты, способны удаляться. А вот “ками” — местные, очень местные деусы — от рейдера увы, нет. 30, ну, 40 километров — предел дальнобойности, где удержать созданный спелл уже не получается. По космическим меркам — ничего не значащий мизер.

Да если ещё и учесть тот факт, что мистики и сами не прочь использовать концентраторы рейши — заряженные как аккумуляторы, незаряженные как сборщики — да и заряжают их сами же, то применение ками-рейдеров — весьма редкий эпизод — обычно одноразовое и одноцелевое. Слетать по-быстрому, бахнуть, и обратно.

Впрочем, в космонавтике пост-людей даже для таких узкоспециализированных кораблей есть место и время. И ресурсы. И вообще.

Облик космических объектов пост-человечества складывается тремя векторами. Первым, что неудивительно, были технологии. Вот только технология всего лишь сервисного тумана, для 27-го века бывшая чем-то вроде технологии колеса для века двадцатого-двадцать первого, и прочих умных материалов позволяет перестраивать корабль, спутник, станцию и всё остальное буквально на лету, было бы время и запас ресурсов. И да, микро— и наноботы сервисного тумана космических типов прекрасно работают в вакууме — среда не страшнее всяких газов и жидкостей, ну и что, что для перемещения им приходится использовать статическое электричество вместо молекулярных потоков?

Да, конечно, сложные объекты вроде реакторов, коллайдеров, генераторов экзомата и прочих интересных вещей проще и быстрее делать отдельно, хранить и так далее — что не отменяет того факта, что КСТ средних классов и выше всё-таки способны сделать такие сложные объекты, только для этого им понадобится МНОГО ресурсов и времени, чтобы выстроить всю технологическую цепочку и провести техпроцесс. Но в любом случае, технологии 27-го века позволяют собирать корабль буквально по заявке и под заявку. Классические капсулы орбита-планета или рейсовые грузовики ITN вообще собираются на любой станции буквально за стандартный час — и разбираются так же быстро, были бы расходники и энергия.

[*В частности потому, что сложных реакторов и прочих двигателей на них не ставят, питание и движение у них на внешних линиях.]

[*ITN — Interplanetary Network, комплекс внутрисистемных орбит, обычно между точками Лагранжа разных тел, звезд и планет, позволяющих перемещаться с орбиты одной планеты на орбиты других планет с минимальными затратами энергии, но весьма большими — времени.]

Вторым вектором, который определял облик, была эстетика. Да-да, на всё это великолепие просто должны были смотреть с удовольствием. И нет-нет, это не была эстетика средневековья с каменными блокам и шпилями, или эстетика грубых технологий Старой Земли, рубленых линий, плоскостей и коробок... И даже не эстетика живой природы — она слишком хрупка и предназначена для других условий.

Кипящее облако из света. Серый пупырчатый булыжник. Космическое “дерево”. Белое, зеркальное и холодное вытянутое семечко. Всё это вместе взятое, порой — одновременно — варианты обликов космических девайсов пост-людей.

И если первое — это грузовик из твёрдого света с факельным тиэни на He3 (он же — “протонная торпеда”), второе — дотошно реконструированный эстетами облик астероида Итокава, натянутый на одноименный корабль Вариантов, а третье — внешний вид Интеллекта Уно, то четвертое — стандартный облик, точнее, один из них, режима “холодный сон”, незаменимого при варп-прыжках, и встречается куда чаще. Все корабли, готовые к варп-прыжкам, умели сворачиваться в такое или похожее “семечко”.

Нет, понятно, у любого космического аппарата должны быть как минимум источники энергии, двигатели, а для двигателей, их большинства, нужно ещё рабочее тело в баках, плюс радиаторы, плюс обитаемые или процессорные блоки с сопутствующим оборудованием... Но они могут быть очень разными — источники энергии могут меняться от солнечных батарей и разнотипных аккумуляторов до сингулярных реактор-коллайдеров, двигатели — и того больше: солнечные паруса и лазерные абляционные РД, эмдрайвы, различные химические, электрические, ядерные и термоядерные, вплоть до факельных тиэни, аккуратно совместивших атомно-импульсную тягу с просто термоядерной (от первой взяли внешнее горение, от второй непрерывную (почти) реакцию в шнуре плазмы). И с остальными компонентами история повторяется. Так что сделать космический корабль или тело Интеллекта в виде гигантского космического кальмара или дракона можно и вовсе не так уж сложно. Не всегда эффективно и редко нужно, но можно.

Как и искусственную гравитацию плоского типа, кстати — не обычную, во вращающихся объёмах, как обычно, а плоскую, как в старой фантастике. Сформировать плоскую массу плотностью примерно полторы эквивалентных гравитационных мегатонны на сто квадратных сантиметров, в чем нам с радостью помогут те же нестабильные и нестандартные черные микродыры, можно — и вуаля, у нас есть пол, к которому ноги притягиваются с той же силой, что и на Земле. Правда, на высоте головы сорца гравитация падает до 0,2% от земной, да и таскать эти мега и гигатонны по космосу сложно, не говоря уже о затратах на работу коллайдеров — энергии на один квадратный сантиметр такого пола нужно как на запуск звездолёта — но, всё-таки, сделать можно.

Ну и третьим вектором, который всегда поджимает дизайнеров реальных девайсов с другой стороны, была нехватка времени и ресурсов. Точнее, иногда нехватка, а иногда просто ограниченность. Разница как между случаем, что на станции вообще нет делящихся материалов и ядерный реактор просто не собрать, и случаем, когда твоего личного баланса не хватает на термоядерный реактор, зато хватает на солнечные батареи.

[*Баланса взятого от общества и привнесенного в него, если что.]

Ресурсы — вообще больная тема. Особенно больной она была для тех самых призраков. Ведь их ресурс — Тень и рейши — отличался особым норовом.

Призраки не росли. Вообще никак. Тень призраков входила в замкнутый цикл, поддерживая процесс сознания и вообще работу полевой компоненты, и условием, при котором этот цикл работал, было именно сохранение целостности исходной структуры. Поэтому призрак мог учиться, мог деградировать, но вот наращивать тело и мощь, в отличие от мистиков, Интеллектов и биоморфов, не мог совсем. Даже при внешней подпитке.

По сравнению с ними мистики и вообще люди буквально фонтанировали рейши, создавая, например, рейацу. А у призраков духовное давление, если такое сравнение корректно, было отрицательным — они, наоборот, высасывали свободные рейши из окружающего пространства. Правда, и поглотить их они не могли — только, образно говоря, “сложить в карман”. Впрочем, это вообще было характерной приметой духов. Как и характерной приметой людей было изливать рейши наружу при любом удобном случае — сильном переживании, оргазме, смерти...

Эти свойства призраков в частности приводило к мысли, что призраки на роль тех самых оверлюдей энерготипа подошли только потому, что они получились сами собой. И за ней следовала другая мысль. Что есть и другие пути Духа, ведущие за Порог. Так же — к бессмертию. Так же — к мистике. Но не в такой урезанной форме.

Такие пути, естественно, искали. Например, пробовали стать этаким деусом, поглощая и переваривая чужую энергию. Не срослось, к слову — но об этом писано уже, плюс к тому — поглощение энергии, как выяснили, требовало весьма специфических условий и последствий. Пробовали уходить в глубину по смысловой плотности. Тоже неудача.

Сработал условно вариант с биомассой, вариант “Титан” — впрочем, там отметились биоморфы, а не призраки. Опять не то. А призраков, мастерски управляющихся своей мистикой с чужой биомассой, практически не было — такие мистики просто не умирают. И призраками, если к тому идёт, редко становятся.

Опять-таки условно сработал вариант “Овермайнд”, с объединением призраков в единую сеть, аналог Круга мистиков. Почему условно — потому что ростом это, по факту, не было. Усилением безусловно, но не ростом.

В общем, когда профессор Селезнёв поставил первый массовый опыт по использованию агрегатора в Токио-3 — а вариант Гендо выдвинул свою идею — это привлекло внимание. Не то чтобы раньше не умели сливать воедино рейацу многих — но не так просто и эффектно. Не то чтобы раньше не предлагали вариантов подобного морфинга — но не при склейке их результатов агрегатором.

И не то чтобы там причём-то были призраки...

Но вот то, что добровольцы на трансформацию и слияние с агрегацией найдутся, было несколько неожиданным для всех.

Абель — четвертая планета системы Толимана, Альфы Центавра. Их там всего четыре — Абиб (альфа Б б), Ааз (альфа А ц), Ада (альфа А д) и Абель (альфа Б е).

Интересный мирок, хоть и небольшой, с Марс размером. Вращается вокруг второй звезды системы на довольно большом расстоянии. А сама вторая звезда движется по орбите с большим эксцентриситетом — в итоге большую часть времени замерзший мирок Абеля в моменты сближения звёзд Толимана, раз в без малого 80 земных лет вскипает. Точнее, там все ещё интереснее — кипеть Абель начинает не просто в момент сближения звезд, а только в том случае, если планета в это время оказывается между Толиманом-А и Толиманом-Б. Только тогда Абель оказывается в достаточном тёплом месте. Впрочем, за время прохождения перигелия Толиманом-Б Абель успевает навернуть вокруг материнской звезды как минимум один оборот, так что кипение случается.

И жители там тоже интересные. И не только потому, что они там живут и такие условия превозмогают. Превозмогание умом объективных трудностей и природных проблем — это норма для пост-людей. Да и суровые герои есть, те же марсиане... Но даже в сравнении с марсианскими самостоятельными одиночками абеляне выделялись.

Толиман был второй системой, куда прибыли пост-люди. Да, Проксиму отделяли — 500 астрономических единиц между Толиманом и Проксимой хоть и можно преодолеть всего за год полёта на заточенном под межзвездные перелёты тиэни, но всё же весьма неудобно. И так как это была вторая большая система, при этом с кучей полезных достоинств, то и заселяли и осваивали её весьма активно.

Но вот заселявшие Абель строго отбирались тем коллективом, что сформировался на Абеле за первые два дропа.

[*Ну, высадки то есть, вот только своими силами. Пешком с орбиты(с)]

Они были весьма противоположны индивидуалистам с Марса, и даже жители земных купольных городов до них не дотягивали. До их коллектива, спаянного и взаимпонимающего друг друга с полумысли, и соответственно же взаимодоверяющего, по связности не дотягивали даже синтеты А-Б классов, работающих исключительно как умные контроллеры различных девайсов и систем в единой сети.

Конечно, для такого соединения — и такого коллектива — годится далеко не каждый. И они очень, очень придирчиво отбирали новых членов коллектива. Удивительно то, что за прошедшие двести лет там всё-таки набралось достаточно, чтобы попробовать запустить агрегатор и получить на нём результат из Токио-3. Едва-едва по нижней границе, меньше сотни тысяч, но всё же достаточно.

Собственно для абельцев объединение агрегатором как раз и не несло ничего нового — они уже были спаяны настолько плотно. Но вот биоморфинг — нёс.

Конференция проходила на холодной и темной поверхности Абеля — резкой, неровной, не сглаженной ветрами и водами, а, наоборот, изрядно поломанной ледяными торосами, под открытым небом и под светом далёких солнц Толимана.

— Мы назвали эту биоформу Эль-Цы-Эль. Link Connect Liquid. Что-то вроде “Слияние в одну цепь”. — предьявил результат нескольких месяцев эволюционной и биоинженерной работы Вариант Гендо. Было оно больше всего похоже по форме на содержимое куриного яйца, только цвет всё же был ближе к розовому.

Зрители внимали.

— Ничего особенного, на самом деле, — продолжил выступающий. — Смена жесткой тканевой структуры на жидкую позволяет оптимизировать объём и форму тела... Но вообще о теле сложно говорить, когда эта жидкость оптимизирована для обеспечения работы нервной системы, единственной, полностью сохраняющейся и сохраняющей целостность и работоспособность. Прочие органы и системы либо эмулируются ЛЦЛ, либо заменяются внешними системами, связь с которыми идёт через агрегатор Селезнёва.

— А переходный процесс? — прозвучал вопрос.

— Ничего необычного. Конечно, сложно разобрать организм, не затронув только одну систему из всех, но всё же возможно и, как мы выяснили, довольно беспроблемно. Да, собрать его обратно при нужде так же остаётся возможным. Если потребуете.

— Мы станем единым организмом? Да? — голос девушки-Варианта был нежен и звонок. Как бы не была развита социальная связность в пост-человечестве, но узнать за час хотя бы имена всех ста тысяч жителей этого посёлка Гендо не мог. А жаль.

— Да. Можно сказать и так.

— Тогда, — заговорил Вариант-мужчина. — Сделайте нас единым. Уберите последнюю стену.

http://youtu.be/9Igh2zuPC5c?t=3108

(“Стены из пустоты”, Серж Танкян)

— Прошу, — махнул рукой Гендо.

Бак для будущего сверхорганизма, объёмом примерно десять тысяч кубометров, абельцы сформировали в ледяном грунте промороженной холодной(сейчас) планеты самостоятельно. Комплекс трансформации притащил корабль, на котором прибыл Гендо. Биоморф Кайла, составляющая довольно важную часть комплекса, терпеливо ждала там. Доверять синтетам сложнейший процесс разборки и упаковки живых организмов она не захотела — и к тому же среди жителей Абеля не было тех, кто бы не имел в организме немалой доли имплантов, как техно-, так и биоприроды, а это добавочные сложности. Ну и последней вишенкой было подключение к новому типу агрегатора Селезнёва прямо в процессе.

— ...Это надолго, — произнёс Гендо, глядя на первого трансформируемого. Да, строго индивидуальная процедура, строго индивидуальная капсула биоморфинга... Одна. И при этом сто тысяч добровольцев. Когда на первого Варианта у Кайлы и комплекса ушло — симбионт-драйвер скосил взгляд на индикаторы — около двадцати стандартных минут. На всех итого потребуется... Больше трёх с половиной стандартных лет. И это если биоморф отдыхать не будет. — Надо как-то ускорить процесс.

— Ускорим, — ответил стоящий рядом аватар Интеллекта Брен, одного из обитавших на Абеле. — Произвести сколько нужно технических компонент могу даже я — только нужно согласовать новый план работы с системными координаторами. А вот где найти дополнительных биоморфов для этого нудного занятия и как это всё отразится на вашем балансе — думайте сами.

Аватар, видимый только в надреале, замолчал и повернулся к баку как раз вовремя, чтобы увидеть, как стекает в бак первый трансформированный в ЛЦЛ.

— На унигель похоже, — заметил он. — Только для живых существ, а не для техники.

— Это не унигель, — дернулся Гендо, — Это не сырьё и не вторсырье. Они остаются живыми, продолжают мыслить...

— Но всё равно похоже, — перебил его абельский Интеллект. — И это всё, что я хотел сказать. — Аватар помахал рукой и растворился в окружающем их почти что вакууме.

Гендо “вздохнул” — насколько это можно сделать, будучи облаченным в плотную броню космоформы симбионта — и вызвал первого трансформированного.

Вариант Зебус, тот самый, что только что стек в бак, обнаружился в виде надреального аватара на своём в данный момент месте жительства и, как оказалось, с трудом замечал разницу между тем и этим вариантами существования. Техническое оснащение обитаемых объёмов не уступало по качеству “зрения” и прочих чувств его личным глазам и сенсорным имплантам, а надреал позволял вполне достоверно изобразить себя же для других. Если же ему вдруг понадобилось бы выбраться наружу — то к его услугам были готовы синтетические тела М и С-классов — без управляющих синтетов, только и исключительно на дистанционном управлении.

А вот его собеседница в данный момент смотрела куда-то вдаль. Но не молчала:

— Я представляю, как это будет выглядеть после завершения слияния. Пустые коридоры, пустые объемы. Синтеты и аватары, изображающие нас столь достоверно, что мы и сами не замечаем разницы. А мы в это время будем лишь одним или другим литром этой самой соединяющей жидкости, булькающей в емкости...

— Не самый плохой вариант, на мой взгляд, — подхватил чей-то бодрый голос.

Рядом с ними обнаружился призрак. Ещё одна фигура, видимая только для тех, кто видит.

Кто смотрит в реал — увидит только барионно-материальную девушку-Варианта. Кто смотрит в технический надреал — увидит стоящих рядом с ней “голограммы” аватаров Зебуса и Брена. А кто умеет видеть рейши — увидит ещё и бесплотную фигуру призрака.

Вариант Фрида несколько секунд невидяще смотрела на него, похоже, подключаясь к сенсорам рейши обитаемого объёма, после чего закрыла глаза и помотала головой.

— И правда, не про вас это говорено. Добрый вечер, Кристиан.

— И вам того же. Не могу дождаться окончания эксперимента, — призрак задрожал, как изображение, пошедшее помехами, но всё-таки стиснул зубы и собрался обратно. — Это ведь шанс и для нас.

— Шанс? На что?

— На выход из тупика. — “понятно” пояснил призрак. — Не знаю, как он будет выглядеть. И никто пока не знает. Но если получится — призраки смогут развиваться. Расти. Станут по-настоящему овер-людьми... А не их огрызками.

— Вы же не хотите сказать, — подключился к разговору ещё один собеседник. — Что хотите стать вечноголодными духами типа деусов, которых пустили, образно говоря, на склад пищи?

— Мистик Айвен, — призрак уважительно кивнул напарнику Гендо. — Нет. Мы не деусы и так не можем. А если пытаемся слишком сильно — рассыпаемся. Дело в другом. В процессе объединения агрегатором тех электромагнитных волн и процессов, которые и есть наше мышление. Ну и ещё немного — в этой волшебной соединяющей жидкости. Я, как сотрудник профессора Селезнёва, буду наблюдать за агрегацией уважаемых добровольцев — ну и поставлю немного своих экспериментов. Возможная новая жизнь для нас стоит таких затрат, как считаете? — и призрак весело улыбнулся.

Мистик только руками развёл.

Арка Странного. Эпизод связей

Связь — это очень странный предмет. Вроде бы есть... А если нет?

На примерно такой формулировке держалась одна весьма странная мистическая техника. И заодно одна из физических теорий, которая могла бы дать постчеловечеству вожделенный свободный сверхсвет.

Потому что магии нет. Есть физика. Этика. Логика. И причинно-следственные связи.

Но к теме.

Собственно идея этого варианта свободного сверхсвета, сформулированная ещё в 20-м веке, заключалась в том, что пространство и связь между находящимся в нём — одно и то же по определению. Если мы можем установить связи между объектами — они входят в одно пространство. Если не можем — обьекты находятся в разных пространствах. Если мы можем отделить от пространства, условно говоря, его “кусок” — то прицепить его обратно мы можем в любой точке вселенной. И перемещение получится быстрее, чем теоретически может выдать любой варп-двигатель. Быстрее, чем мгновенное перемещение через червоточину.

Если сможем прицепить.

В принципе, на подобном принципе работали и варп-врата — вот только там расцепление было неполным, с этой стороны оставалась черная микродыра-горловина кармана, которая перемещалась в обычном, хоть и погнутом пространстве. Но всё равно эта техника позволяла вполне скоростные сверхсветовые перемещения и, что куда более важно, надёжно возвращало спрятанные в пространственном кармане объекты в нашу вселенную.

А вот прицепить обратно отделенный карман — задачка настолько непростая, что... Ну, скажем прямо, если без приёмной части варп-врат есть шанс промахнуться всего лишь на половину длины прыжка — в любую сторону — то здесь статистический шанс попасть хотя бы в нужную Вселенную весьма мал, и это при просто непредсказуемой величине внутреннего времени, необходимого для того, чтобы оторванная мини-вселенная присоединилась хоть к какой-то вселенной.

Ну и последней вишенкой является та интересная деталь, что время подсоединения этой внешней вселенной по часам вселенной нашей — тоже может быть любым.

Ведь связи разорваны. Связей просто нет. В том числе — причинно-следственных, которые обычно и зовут временем. Поэтому и время там и время здесь — очень разные вещи. Вселенски разные.

И вот такую интереснейшую концепцию попросту было невозможно проверить. Точнее, проверить, получив хоть какую-то информацию — просто закрыть карман с произвольным объектом и помахать ему ручкой, дожидаясь, пока он вернётся в нашу Вселенную и надеясь, что он попадёт в пределы нашей досягаемости — можно и даже сделано. А после создания работающих червоточин возможность получить информацию — появилась.

Мало того. Результаты исследования спиритонов на данный момент позволяли сказать кое-что ещё.

Большая часть из этого шла по разряду предположений, но предположений на основании полученных командой профессора Селезнёва данных — и давно идущих исследований всё той же тёмной материи.

И первым предположением было то, что спиритоны бывают разные. Не изменяющиеся, а именно разные. Как спиритон и секретон, вроде бы разные, но отличающиеся кванты ещё одного скрывающегося в вакууме поля. Всей разницы, что спиритон имеет бОльшую “длину волны”, за счёт чего менее энергичен и по статистике больше любит взаимодействовать с фотонами радиоволн — а секретон “короче”, и поэтому куда более энергичен, а его любимые фотоны относятся к видимому свету.

Вторым предположением Селезнёв был обязан той самой статистике отлавливаемых частиц, одна из которых оказалась секретоном. А именно — массой своей эти частицы играли так же легко, как и любым другим параметром — ну, пока не делали окончательный выбор и не схлопывались в одну из многих других элементарных частиц. За счёт этого они могли иметь и менять массу, причём в очень широких пределах — или не иметь её вовсе, как какой-нибудь фотон.

Третьим интересным предположением опять-таки поделилась статистика. А именно — рейши и спиритон всё же несколько разные вещи. Облако облюбовавших Землю и земную жизнь духовных частиц заметно отличалось от, так сказать, “реликтового фона” остальной темной материи Галактики. Спиритонами являлись и те, и те — но... Вторые, в итоге, были названы просто “нейтральными”, чтобы отличить от “активных” рейши.

Один из призраков выдвинул предположение, что рейши становились именно облюбовавшие Землю спиритоны — им здесь понравилось именно наличием жизни и разума. Вот в чём разница — предположение умалчивало.

Правда, такое разделение наконец-то позволило найти потоки того самого нейтрального спиритонного поля. Или, скорее, предположить их, сделав предположение четвертое.

Спиритоны вполне ощутимо стягивались к массивным телам, хоть и умея играть своей массой, но в среднем всё-таки ей просто обладая — и ожидаемо же проходили насквозь. Они вылетали из звёзд вместо с солнечными ветрами — похоже, термоядерные реакции поляризовали вакуум не менее успешно, чем дух, сила воли и энергия разумных существ. Правда, куда менее эффективно, чем обычный исходник — и это если сравнивать со всей звездой — но тем не менее.

И ещё — судя по Земле и мирам, откуда прилетел секретон — их активная часть действительно любила всякую жизнь и разум.

Но для сверхсветового драйва, который обдумывали с разных сторон, важно было одно интересное следствие. Спиритоны, образующие червоточинную пару, связываются между собой силой, волей и желанием мистика. Но если у нас, условно говоря, везде во вселенной есть спиритоны — нельзя ли перенастроить тот “выход”, что оказывается в отделённой минивселенной, на какую-либо другую пару?

Ну, у учёных был повод думать, что такое сработает. Та самая мистическая техника, упомянутая в начале.

Мир полон связей. Они, подобно нитям, сплетают цельное полотно, где, дёрнув за одну нить, ты заставляешь шевелиться весь Узор.

И эти связи нельзя просто тронуть. Твоё действие так же изменит реальность, как изменение реальности отзовётся на тебе. А плетельщики перекраивают её, изменяя себя — и будущее изменяется следом за ними.

“Ударь ниджана — Вселенная ударит в ответ. Ударь Вселенную — удар получит ниджан.”

Научники называют это “квантовой запутанностью”. Но это, как его не называй, просто есть.

Есть связи тяжелые и прочные, как якорные цепи, есть связи тонкие и хрупкие, как хрустальные нити. Они — это ты. И они делают тебя частью Узора.

Но даже эти связи и якоря не запрещают оказаться не там, где ты есть — а там, где ты хочешь быть. В иных мирах, отражениях, фазах.

Можно ли оказаться там, где ты хочешь быть?

Да!

Для того, чтобы это случилось, нужно немногое. Всего лишь — как в большинстве мистик — нужное состояние Тени. Нужно измениться, изменив своё состояние, стать лазером, в котором есть лишь одна волна, направленная туда, где ты хочешь быть.

Если же получится — то между тем и этим возникнет связь.

И поначалу незаметно, но со временем всё сильнее и сильнее твоя вероятность начнёт перемещаться туда, куда ты стремишь свою волну.

А здесь... Тебя начнут забывать друзья. Терять из мыслей родственники. Все подряд — не замечать всё больше и больше. Ты всё больше не принадлежишь этому миру. Оставляешь где-то там старую жизнь, о котором забывает реальность — и связи с реальностью утончаются и рвутся.

[*https://www.youtube.com/watch?v=52ZGqJJTA7k]

Loves and lives you left behind

Faded in the crest of time

Shooting stars they dot the milky way

Painful ends and broken hearts

Left behind for a new start

Shut the doors, ignite and cast away

Into the Great Unknown!

Связи рвутся с этой реальностью. А с реальностью той, куда ты ведёшь, связи лишь упрочняются.

И в какой-то момент, когда оставшиеся якоря не смогут удержать напора твоего духовного лазера, волны стремления. Реальности обменяются тобой, выбросив тебя в великую неизвестность многомерности — туда, куда ты так стремился.

Step outside and breathe the air

Lookup to new sunrise

You’re home

В принципе, почти точно как в идее с “оторванным” пространственным карманом. За исключением того, что он в исходном варианте проекта сначала отрывается, и только потом начинается поиск новой связи, связи с целью. Мистики же такого не одобряли — искать цель, оказавшись нигде, неудобно и опасно, а всё-таки найти её смог бы разве что Эру Илуватар. Да, найти или создать. Впрочем, для многомерных вероятностных процессов это практически одно и то же.

Впрочем, постлюди умели находить и налаживать связи.

И очень любили фантазировать.

В истории Земли должны были быть следы событий почти четырнадцатитысячелетней давности — следы прибытия к Солнцу кораблей Существ и звезды Каптейна, следы их возможных схваток и прочего.

И следы загадочных, произошедших тогда событий действительно были.

Тот период земной истории называли поздним дриасом — завершающий, очень резкий и быстрый этап последнего оледенения, после окончания которого и началось активное восхождение цивилизаций Старой Земли — эпоха, названная неолитом. Например, появление земледелия в регионе Плодородного Полумесяца, который иначе называли Ближним Востоком, датировали между концом того похолодания и началом одного из многих потеплений — до этого племена, жившие в тех местах, обходились сбором выращенного природой.

[*дриас — по холодостойкому цветку с названием дриада.]

А ещё примерно в то же время в Мексике упал метеорит, размер которого оценили в несколько сотен метров — а тогдашние земные астрономы даже занесли его появление в исторические архивы наскальной росписи. Изменились некоторые течения. Повысилась концентрация в атмосфере таких интересных веществ, как, например, платины...

И, собственно, максимальное сближение звезды Каптейна с Солнцем очень подозрительно совпадает по времени с теми событиями.

Неудивительно, что фантазия разумных не удержалась и породила очередную очень красивую, стройную и логичную историю.

Наверное, это была очень древняя, мудрая и разумная цивилизация звёздных кочевников. Нет, они не путешествовали меж звёзд на кочующем, блуждающем или там мигрирующем флоте — им хватало их звезды, вполне звездолётно перемещающейся по Галактике.

Когда их звезда сближалась с очередной чужой звездой, не на световые годы — на какие-то тысячи астрономических единиц — они отправляли туда уже железные звездолёты. Не просто так. С, можно сказать, действительно великой целью — возвышение.

Если там не было жизни — они помогали ей завестись. Если жизнь там уже была, то их целью становилось ускорение её развития и помощь в обретении разума. А если был уже и разум — то его тоже стоило пнуть, ускоряя в нужную сторону...

Как ни странно, практически всё это для той самой местной жизни выглядело как катастрофы, а для появляющихся позднее историков и археологов — как кризисы, вымирания, исчезновения многих видов... А если бы они узнали о сознательном происхождении таких событий, то вердикт назывался бы ещё короче — геноцид.

Ну что поделать — эволюция требует жертв.

К сожалению, в такой красивой картине был неясен ответ на простой вопрос — а что эти Возвышатели собирались сделать с или получить от этой самой новоразумной жизни. У них, в принципе, было-то не так много времени — если считать, что дальше одного светогода их корабли от родной системы не улетали, то у них едва ли было бы больше пары тысяч стандартных лет на всю операцию в Солнечной системе. Конечно, за такой период сами земляне совершили рывок от античности до космолётов, то есть успеть можно было многое, но всё-таки здесь варианты начинали расходиться очень сильно.

Зато ответ на вопрос — что случилось — давался вполне уверенно. Если начать проект возвышения землян каптейновцы — точнее, аплифтеры* — смогли, то завершить его им помешали прибывшие Существа.

[*от Uplift — возвышение]

А дальше их усилия ушли на взаимное уничтожение и зачистку — потому как вполне вероятно техноуровень и тех, и других позволял выводить в космос гигантские боевые флоты, всего лишь засеяв астероидный пояс механосеменами, а значит, зачистка требовалась очень тщательная. Плюс могли подключиться, и наверняка подключились, оставшиеся за границей Солнечной силы и Существ, и Аплифтеров.

И тогда тот самый мексиканский метеорит вполне мог оказаться весьма неудачливым кораблём тех или других. Например.

Остальные предположения из общей канвы не выделялись. И для их проверки было просто необходимо отправить корабли и навстречу Тау Кита, и вдогонку за звездой Каптейна — пока та не улетела ещё дальше.

Вот только ждать, пока достроится и вырастет флот, даже два флота — сложно. Даже бессмертные оверлюди, хоть и могут ждать, но тоже не любят терпеть — и поэтому к этим звёздам уже стартовали лёгкие разведчики. Они куда проще, дешевле и даже быстрее, чем полноценные звездолёты — ну, а выделить на каждый из них по паре спиритонных червоточин, даже с обеспечивающими поддержание связи реакторами достаточной мощности, куда проще, чем пристроить на каждый варп-врата.

Но всё же — опять к связям.

Потому что бывают такие события, связь между которыми не могут установить даже иные пост-люди.

Вариант Олейска Вархузен, зеленоглазая шатенка четырнадцати лет, симбионт-драйвер, была очень недовольна. И собой, и тем, что с ней сотворили.

То, что она ещё не вышла из-под Опеки, не значит, что она не способна придумать ничего нового, удивить этих взрослых! Она уже сама взрослая и самостоятельная!

И поэтому она и хотела закрыть этот долбаный молотком висящий на ней долг, обнулить баланс! А ей погрозили пальчиком и сказали, что так делать нельзя — “тебе же будет лучше, если ты будешь спокойно учиться и развиваться, а не отдавать всем будущую себя”...

Я уже есть! Я уже взрослая! Я уже развилась достаточно! Я даже могу создать семью!...

Дрогнуло на периферии зрения окошко уведомления. Что ещё?!

“Получено задание”

Что ещё за задание?

“Получено задание: создать семью.”

Что?!!! Я... Я не могу быть настолько предсказуемой!

Девушка стиснула зубы и повела взглядом вокруг. Подняла взгляд...

Да. Пожалуй, это подойдёт. Вряд ли они смогут предположить, что она возьмёт и отправится в космос.

И вот тогда она всем докажет, что уже взрослая!

Арка Войны. Эпизод I

Красота — в глазах смотрящего. А цену определяет платящий. Можно сказать — фиксирует, но смысла в синонимах особенно нет.

А ценой в обществе обладает по факту всё. Даже неважно, в каком обществе — пусть будет в пост-человеческом.

И поэтому возникают ситуации, когда сделавший сущий пустяк — ну или просто что-то несложное — получает несоизмеримо (по своим меркам) много взамен.

Или — несоизмеримо мало.

Или требует ровно столько, но... Впрочем, жадность, “стремление к выгоде”, как это называют — это не здесь и не сейчас.

Сейчас и здесь — тот факт, ценность одного и того же для разных людей разная. Мало того, и для одного и того же человека она изменяется со временем!

Удивительно, правда?

И ещё удивительней — речь идёт не о товарах и продуктах производства. Себестоимость, энергоэффективность, затраты на транспорт... Это можно посчитать в чём угодно, привязавшись к чему угодно — например, к коэффициенту полезного действия, параметру EROEI, к запасам нефти или попугаев — да ещё и корректировать на каждом шагу. Главное, не подпускать к этим расчётам и особенно к конкретным данным людей, способных подправить их в свою пользу.

Речь собственно идёт о том, что обычно называют нематериальным. Нет-нет, не мистике. О кое-чем другом.

Например, о страхе.

Сколько стоит страх девушки оказаться одинокой?

Или страх подростка оказаться смешным?

Очень может быть — что и всю их жизнь.

Но это ещё простой случай.

Сколько стоит концептуальный научный труд, который всерьёз оценят разве что далёкие потомки?

Сколько стоит хорошая музыка? И — ещё сложнее — музыка не совсем плохая?

Или стоит оценивать не результат, который не оценить без Традиций мистиков-прогностов и мистиков-сканеров и вычислительной мощности не самых слабых Интеллектов — а, например, мифические человекомесяцы труда по стандартной сетке оплаты?

Результат, впрочем, можно оценить тоже без всех тех — на глазок: например, не совсем плохая музыка значит лишь то, что автор и исполнитель учатся ещё пока. Но на глазок и получается не со всем.

А если подсчитывать человекомесяцы, то, например, всё те же люди способны легко приписать себе двести рабочих часов за трое суток — подумаешь, немного подправили в свою пользу... Нет, конкретно с этой проблемой — челофактором — постлюди могут в принципе справиться, тотальным слежением через датастрим например, как и с составлением сетки оплаты — но это не единственные узкие места, да и, например, как быть тем, что ещё не настолько уже не простолюди?

А ещё — немаловажная деталь индивидуальности. Ручная работа, искусство, личные ноу-хау — всё в строку. Как это оценивать?

Впрочем, как-нибудь оценив, всё равно платишь.

И поэтому, например, Интеллекты готовы тратить — и тратят — миллионы часов своего времени выполнения на Опеку и прочие Игры, чтобы обменять их на работу с мистиками и их уникальнейшие услуги.

Мистика, как и чувства, даёт возможность видеть — но вот понять, что ты видишь, сумеет только разум.

“Сканер”, не помнящий сейчас не то что своего имени — не осознающий свое тело! — расслабленно лежал в ложементе, ощущая краем Тени лишь внимание всех окружающих приборов, просвечивающих его до последней клеточки — и внимательный, дотошный рассудок Интеллекта, отслеживающего с них информацию.

Датастрим-то читать только Интеллекты и могут, некоторые даже на коррекции способны, а здесь задача и того посложнее.

Можно ли без всякой телепатии увидеть то, что видит другой? И не просто увидеть, а сохранить это?

Можно. Правда, для этого придётся следить за всей частью нервной системы, отвечающей за зрение, и ловить микрошевеления глазных мышц, как в старых допросных техниках, и — гораздо более внимательно — активность зрительной коры, поскольку прямо в ней возникают импульсы — попросту то, что “сканер” видит Тенью, и многое другое.

А вот что он видит, только с помощью интеллектов и можно понять.

10 тысяч лет до новой эры. пояс Койпера Солнечной системы

Корабль Существ выглядел... примитивно. Нет, не так. Грубо. И увесисто.

Рассудку было понятно — это последствие выбранного ими варианта межзвездных полётов. Проработать тысячелетие межзвёздного путешествия может либо вот такая чугуняка, либо что-то практически живое, способное к регенерации. Но для живого снаружи слишком неуютно, поэтому оно, такое живучее и такое хрупкое, внутри, а снаружи — трёхметровые гайки на таких же огромных болтах и угловатые бронекороба обитаемых отсеков.

Но то рассудку было понятно. А Тень просто чувствовала — и пропускала эту картинку через себя, не внося поправок и не пытаясь встроить видимое в какие-то там шаблоны и модели. Этим, дергаясь, и пытался заниматься рассудок, чем серьёзно мешал видеть “сканеру”.

Но “сканер” был опытный и успешно продолжал созерцать — заниматься тем, что физики называют слабым квантовым измерением — не отвлекаясь на обдумывание. Обдумывать реализованную и записанную картинку все они будут потом.

Точка обзора сместилась.

Экипаж уже проснулся и деловито занимался ... чем-то.

Опять-таки, рассудком можно было понять — и даже более того, узнать: подобный уровень технологий для пост-людей и даже для Старой Земли не был чем-то непонятным. И термояд, и электроника, и даже то, что заменяло Существам систему жизнеобеспечения — всё было знакомо и доступно.

А сканер видел лишь кривые, запутанные коридоры, похожие на ходы земляных червей в земле, разве что светлые, стены которых были покрыты слизью, мхом, плесенью и прочей странной скользкой растительностью, по которой в разных направлениях и под разными углами проворно скользили, ещё и успевая общаться с живыми подобиями пультов и экранов, сами Существа — в отличие от людей, при отсутствии искусственной тяжести предпочитающих парить в невесомости, у этих были встроенные “липкие подошвы”.

А ещё встречались и более высокие технологии, хайтек. Но эти девайсы экипаж корабля Существ сейчас делал — сотни и тысячи лет полёта они бы всё равно не пережили, только вот так, в виде сырья. Поэтому пока их ещё было мало, но процесс шёл.

Чертовски прав во многом был Ефремов, надо признать. Не технологический уровень определяет рождение межзвездной цивилизации, а уровень того, что Ефремов называл инфернальностью. Те же Существа сумели выстроить многотысячелетнюю звездную империю, используя транспортные и энергетические технологии едва ли двадцать первого земного века: термоядерные реакторы и такие же двигатели, но при этом их уровень организации — можно это называть уровнем организации общества, можно как-то по-другому — был уже звёздным.

А его отличия от планетных старых уровней означают, что способную к выходу в далёкий космос цивилизацию требуется создавать с нуля, заново.

Земле зверски помогло Падение, но без усилий тех первых полутора Интеллектов и многих других жителей планеты пост-человечество не родилось бы.

История же такой же катастрофы-трансформации у слизней не сохранилась. Но их преображение, превращение всей цивилизации буквально в оптимизированных одинаковых клонов с воспитанием, нивелирующим всё же появляющиеся различия при развитии, и другими интересными социальными же находками, однозначно было — и тот, кто его спланировал и устроил, не только сделал новую цивилизацию Существ до невозможности по их же прежним меркам единомышленной, но и (без вариантов!) отправил их в космос, могучим отеческим пинком.

“Там” тем временем события продолжались. Корабль Существ заложил красивую многолетнюю дугу вокруг жёлтой звезды, выходя с мимопролётной орбиты на эллиптическую, весьма высокую в афелии, но уже ведущую ближе к звезде, точнее, к поясу жидкой воды. Завершилось оснащение исследовательских комплексов, и они бесстрастно собирали тысячи и тысячи терабайт данных со всех окружающих их объектов.

Точка зрения внезапно сместилась вперёд, в будущее.

В тот момент, когда Существа уже вели схватку с теми, кто в то время властвовал над пространством Солсистемы.

Залпы, пламя, огромные энергии — всего этого здесь не было.

Корабль Существ “стрелял”. Обстреливал импульсами лазеров и прочих антенн объекты каптейновцев. Каждый такой импульс летел к цели от минут до нескольких часов, ответа противника ждать приходилось не меньше. Медленная такая перестрелка...

Поражением цели в “перестрелке” становилась потеря каптейновцами контроля над ещё одним своим объектом. Или — над самими собой.

Существа вообще не любили спешить. Это ведь равноценно тому, чтобы тратить время — а они были очень экономными и расчётливыми.

Поэтому вместо горячих яростных схваток они вели тихую борьбу за контроль над всеми доступными силами и за обращение их уже в свои силы. То, что “все доступные силы” были по большей части делом рук их противников — мелкая деталь.

Это работало далеко не всегда — против точно нацеленной грубой силы, например, можно было не успеть. Поэтому и вели они долгие годы тихую разведку, выясняя в том числе и то, есть ли у них шансы — и только потом они начинали битву, или наоборот — не начинали и уходили.

Существа — как опять-таки знал рассудок — были мастерами взлома. Взлома и обмана всего и вся, от систем обнаружения и наведения до органических нейросетей.

Особенно они любили последние. Их обладателей как раз и можно было сделать новыми Существами. А вот какая-нибудь умная техника могла и самих взломщиков взломать, да ещё и в новых слизней не превращалась — в общем, убыток без всякой пользы, так что такие места слизни облетали.

Взлом нейросети — интересный процесс. Можно самым слабым импульсом, едва ли ощутимым сенсорами, привести её в нужное состояние, перепрограммировать, или заполнить новой информацией. Гипноз и нейролингвистическое программирование, они самые, но в широком смысле это вообще любое чтение, просмотр картинок, слушание музыки...

Ещё можно таким же слабым сигналом не просто толкнуть нейросеть, а заставить среагировать весь организм...

[*Например, вот таким(осторожно!):

http://img1.joyreactor.cc/pics/post/full/%D0%AD%D1%80%D0%BE%D1%82%D0%B8%D0%BA%D0%B0-%D0%BF%D0%B5%D1%81%D0%BE%D1%87%D0%BD%D0%B8%D1%86%D0%B0-%D1%8D%D1%80%D0%BE%D1%82%D0%B8%D0%BA%D0%B8-%D0%B4%D0%B5%D0%B2%D1%83%D1%88%D0%BA%D0%B0-%D0%BA%D1%80%D0%B0%D1%81%D0%B0%D0%B2%D0%B8%D1%86%D0%B0-1774529.jpeg

Или таким (осторожно, звук!):

https://www.youtube.com/watch?v=PQuT-Xfyk3o]

А в некоторых случаях можно запустить в организме иные, более разнообразные процессы. Например, превратить какого-нибудь метаморфа в новое Существо.

Но здесь метаморфов не было. Вообще с другими космическими разумными была напряжёнка.

Была только техника, вьедливостью и дотошностью в экономии напоминающая “железо” самих Существ.

И именно её, обходя и уничтожая защитные механизмы, Существа успешно брали под контроль.

Астероидные фабрики, солярные энергостанции, кометные транспорты, защитные автоматы... Всё подряд.

Забрали. Подчинили. Запустили на них уже свои программы...

А потом хозяева вернулись.

Слизни метались от экрана к экрану, суетились, сопровождаемые невесомым неосознанным взглядом. Мерцали и блестели экраны, сияли огоньки, переливались разным цветом рисунки на картах...

А их корабль продолжал лететь по далёкой орбите. Тихий, побитый космической пылью холодный кусок чугуна, припорошенного пылью и снегом.

Никаких спецэффектов. Только незаметность.

И обреченность. Но это внутри.

Слизни перебрасывались яркими паническими вспышками огненно-рыжих глаз, нервно дрожали “руками” и пытались что-то сделать. Но их эффектную объёмную карту Солсистемы, набитую оптимистично-жёлтыми точками их силы, понемногу заливала волна фиолетовых и ультрафиолетовых цветов.

Уже было поздно что-то делать, и Существа это понимали — всё захваченное ими добро, нет, не возвращалось к законным хозяевам, уж это слизни могли предотвратить, но гибло, в лучшем случае — при попытке защититься или напасть, а в остальных — и вовсе бесцельно и бесполезно. А до корабля Существ доходили лишь изрядно запоздавшие из-за такой медленной скорости света последние вопли гибнущих автоматов. И даже оценить потери противника таким образом не представлялось возможным.

И в отличие от них противник, похоже, прекрасно понимал, с кем ведёт битву. Предугадывал ходы, подставлял ловушки прямо на пути, а сам неуловимо проскальзывал мимо поисковых сетей слизней.

А в тот момент, когда один из членов экипажа всё-таки вдавил кнопку, отправляя всей нехилой мощностью реакторов корабля послание домой об эпическом провале миссии и новых проблемах, в толстые броневые стены жилой капсулы корабля Существ вонзились два предмета, напоминающих червей из света. Вонзились и легко проникли внутрь, после чего исчезли, оставив свободными широкие проходы — через которые внутрь корабля хлынули возникшие, казалось, из темноты армии тех, кому Существа бросили вызов.

Смотреть на то, как сражаются против странной техники и воинов противника Существа, как плывёт и плавится материя тел сражающихся с обоих сторон, заставляя каждое тело превращаться и перекидываться то в одно, то в другое, было бы человеку неприятно и напомнило бы какой-нибудь странный кошмар, где всё плавится и течет, и нет ничего постоянного...

Но здесь не было человека. Здесь был лишь краешек Тени сканера, бесстрастно перенаправляющей захваченные кванты реальности куда-то на другой свой край, туда, где лежало в ложементе тело, не слишком отличающееся от тела человека.

И краешек Тени держался на границе зрелища ровно столько, сколько нужно было, чтобы увидеть финал — превращение корабля слизней со всеми, кто был на борту, в облако плазмы. После этого, лишившись маяка в бесконечностях многомерности, Тень свернулась обратно.

— А может, ну её, эту звезду Каптейна? — кто это произнёс в тиши лабораторного виртуала, приходящий в себя (в буквальном смысле!) мистик-”сканер” не понял, но слова всё-таки запомнил.

Арка Войны. Эпизод II

Слушать:

https://youtu.be/9Igh2zuPC5c?t=887

Лучи солнца брызнули в разные стороны, отражаясь в каплях росы на кустах и траве. Ребок моргнул и посмотрел вдаль. Там, впереди, на изгибающемся вверх краю земли, виднелась выходящая из-за деревьев чужая рать. Враги! Ребок скрипнул зубами и покрепче ухватился за оружие.

— Сто-ой! — раздался голос повелителя и он сам показался перед ними. Развевалась на ветру борода — Ребок тихо позавидовал и секунду помечтал о тех временах, когда у него у самого будет патриаршья борода — в деснице сверкал Скипетр Владыки, а глаза горели восторгом. — Впереди наши самые непримиримые враги! Они не остановятся ни перед чем, чтобы захватить наши дома и наших женщин! Так покажем им, кто здесь сильнее! За нашу землю, за Ромулус и за меняяа!..

— ...Ааааа! — отозвалась боевым кличем рать и побежала вперёд, размахивая оружьем, туда, куда указал жестом Владыка. Вражья рать отозвалась своим кличем и побежала навстречу.

Ребок бежал в первых рядах и добежал до врагов одним из первых. Он широко размахнулся, готовясь обрушить оружье на выбранного врага — и в этот момент его подло ударили в бок. Ребок упал, не имея сил дышать от безумной, ослепляющей боли, и лишь смог повернуть голову назад, туда, где был их великий Владыка...

Владыка убегал от них, развевалась на ветру борода, мелькал Скипетр и босые ноги Повелителя.

Ребок ничего не подумал. Просто не успел.

Большая часть важного в этом мире по крайней мере поначалу делалась для фана. По приколу, из интереса, а почему бы и нет, просто “хочу!” и совсем “просто так”. И эту историю тоже начали “просто так”.

Тридцатикилометровое в диаметре вращающееся кольцо было младшим братом любой Живой Луны, а точнее — одной из множества её уровней. Не космогород-астросет, где на одной большой оси налеплены сектора, цилиндры и кольца обитаемых объёмов, не собственно Луна с её разногравитационными этажами и такой же непременной осевой невесомостью, а практически один такой этаж, на гравитацию примерно в 1 g, плюс блок на оси кольца.

Лента длиной в сотню километров, шириной в семь и высотой в пару сотен метров, замыкающаяся сама в себя — вот и весь этот обитаемый мирок. Самое близкое подобие Старой Земли — притом не человеческого, антропогенного, а природного её облика.

Земля, вода, реки и озера, нарисованные облака и солнце на твердом небе, невысокие горы по краям мира, леса и поля почти земного вида... И ощутимо поднимающаяся, загибающаяся вверх поверхность “земли”, как впереди, так и позади, и в стороны.

И всё это — экстремально дорогое по меркам однопланетной цивилизации, заметно ценное по меркам цивилизации межзвёздной — всего лишь...

Зоопарк.

На экране две стаи полуобезьян дубасили друг друга палками и камнями. Приевшееся за годы зрелище, но всё новые и новые поколения приходили, чтобы посмотреть на это явление, одно из тех, что пост-люди оставили в прошлом вместе со Старой Землёй, и потому оно сохранялось.

И нет, это явление — не война. Не битва насмерть. Даже не смерть.

Его вообще сложно назвать одним словом.

Первой частью явления было то, что называли вертикальным вариантом социализации, или просто вертикальной социализацией. Разумный, социализировавшийся этим способом, обладал отличными навыками психологического давления, ведения интриг, отлично подчинял и повиновался, но второе — только для того, чтобы самому быть тем, кому подчинялись.

В старых обществах это приводило к тому, что называлось обществами с вертикальной иерархией, всяким там империям и тому подобным. Собственно, именно из-за этого редкая система, построенная из людей, была не вертикально иерархичной. И те, кто оказывался вне этой системы для этих “вертикалов” были исключительно внизу. Подчинённые и покорённые. “Народная масса”(с)

И эту массу следовало активно использовать для получения себе благ и прочих преференций, иногда подкармливая, чтоб совсем уже не кончилась.

Собственно, войны империй — одна миллионная армия против другой миллионной армии, ради земель, выкупов и прочих контрибуций — как раз одно из таких прямых использований. Как налоги, например. Были ещё и непрямые, но... Не о них сейчас речь.

— А зачем они вообще? Ну ведь должен быть с них какой-то толк?!

— Ну какой с них сейчас толк? Что, нам нужна подчинённая и подконтрольная масса людей? Так горизонталы и организуются сами, и договариваться умеют, и сотрудничать будут без всякого БДСМа. Вояки? Да какие из них вояки — мирного времени, разве что. В прошлом они были годны собирать и посылать на убой миллионы, а теперь в войнах важнее хороший расчёт, мощный фабрикатор и эффективная программа. А ещё эта их нечеловечность... Ладно б просто как у нас с тобой, на эмуляциях и дополнительном коде, но у них-то эта часть в мозгах тупо атрофируется, органически — кодом не поправишь.

[* https://geektimes.ru/post/291405/ ]

— Ну, не может же быть, что не было с них совсем пользы?!

— Хорошо. Попробуй найти с этих козлов молока.

Собственно, после одного из таких диалогов с Интеллектом Уно Интеллект Кроуфорд и начал работу над зоопарком. Точнее, поначалу это был не зоопарк. Просто попытка восстановить вертикально-социализированное общество — и при этом не поломать строящееся постчеловечество. Ну, не привыкать — социально изолируем анклав и начинаем работу.

Правда, предварительно пришлось построить это самое обитаемое кольцо, не слишком отрывая ресурсы от других программ. Но понемногу, помаленьку, за сотню лет без напряга — построили. Привлекли биоморфов для построения биосферного комплекса, возродили генетически оптимизированного вертикала — не как бывало в реальности с её нечёткими границами, а “истинного арийца”, и заселили такими уже пригодное для жизни кольцо. По верхней планке оценок там могло обитать до полумиллиона особей в таких обычных для них первобытных условиях.

Общество получилось специфически вертикальное, как и ожидалось. Самки бросали детей, самцы пользовали и бросали самок, доминанты и подчинённые знали свои места, и убивать других эти похожие на австралопитеков “арийцы” не стеснялись совершенно. Когда знали, что им за это ничего не будет, например. Или когда вот так посылал в атаку доминант.

При этом они всё-таки строили общество... ОбществА. Стаи — племенами это назвать сложно.

Какой-либо пользы от них Интеллект Кроуфорд так и не нашёл. Обитаемость кольца немного усугубили — с целью исчезновения даже потенциальных угроз от искусственной природы. Попросту, умереть от голода, жажды или тому подобного можно было только оказавшись без рук и ног — потому что помощь другому для иерархов была таким косяком, что накосячившего начинали скидывать с ещё большим усердием.

Ну и в ситуации, когда еды и воды всех хватает, а мир неизменен, эти существа исключительно хорошо начали устраивать проблемы друг другу. То есть — враг врагу.

Порой — и неоднократно, и даже часто — доходило до появления завоевательных походов, и даже империй из десятков племён. Это завоевательные волны текли по кольцу, пока очередного императора-”альфу” не сбрасывали приближенные “беты” — и империю раздирали на куски все ранее верные слуги, потому что стало можно.

И снова, и снова, и снова... Империю Дейтран сменила Империя Минбар, великого завоевателя Империекса — ещё более великий завоеватель Заколбар, племена и империи с императорами сменялись быстро и незаметно.

Бесконечный этот сериал длился уже сотни лет. Периодически в жажде власти, силы и всего такого инстинктивного кольцо вымирало ниже предела воспроизводства, и приходилось немного подкручивать руками — но в общем и целом зоопарк работал.

И показывал.

Кстати, яркий пример сам по себе — эти волны империй и “пассионарности”. Вертикальные общества устраивают проблемы друг другу и сами себе, когда больше некому — бесконечное перманентное шевеление без особой цели и смысла с периодом длиной примерно в одну жизнь.

Горизонтальные общества наводят порядок и живут спокойно и счастливо тысячи лет без перемен — пока могут.

А асоциалы-”умники” своё общество и не строят, но кое-как приживаются и в тех, и в других, оплачивая проживание развитием того самого общества, что их приняло. И чем менее жестка система — тем лучше у них получается.

Учитывая, что пост-люди строили нейросеть своего общества из вторых и третьих — волны кризисов для них нужно было наглядно иллюстрировать. Вот на этих обезьянах.

И в этом тоже польза зоопарка была несомненна.

* * *

Вот только наверняка возникает вопрос — а зачем такой зоопарк, если и в пост-человечестве всё точно так же? На самом верху иерархии — умнейшие, богатейшие и всевластные бессмертные Интеллекты, точно так же разделённые по уровням, в середине — занятые своей Игрой Варианты, на самом дне — едва родившиеся и ничего не имеющие за душой Опекаемые дети и исходники, теснящиеся в купольных городах. Вот разве что биоморфы не вписываются в картину... А хотя нет, конечно же, они играют роль не более чем цветочков на окнах — так, для красоты. О призраках и вовсе речи нет — их же просто не видно.

Так?

Не так.

Доминирования и подчинения, неважно даже, лично кому-то или недосягаемо сияющей в небесах идеальной альфе — нет.

Строгой пирамиды иерархии, где равных нет, выше только боги, а ниже только говно — нет.

Отсутствия, подчеркиваю, отсутствия эмпатии — того, что называют человечностью, возможностью сочувствовать, сопереживать, да, чёрт побери, просто считать других такими же, как ты! — тоже нет.

И основного занятия в виде постоянных интриг на тему “как подняться самому, опустив всех остальных” — тоже нет.

“А как же тогда организуются пост-люди, если нет подчинения? Какое у них государственное устройство?”

А государственного устройства у них тоже нет.

Есть только всё та же единая нейросеть, где каждый может быть, и просто, связан с каждым.

Да, Интеллекты — и прочие оверлюди, стоит заметить — обладают куда большим числом связей, личными в самом прямом смысле возможностями делать что-то для других — и поэтому соответствующим немалым балансом по этим связям. Плюс всеобычный “кредит доверия” — серьёзный экономический термин того мира.

Но и только.

А так — инициатором чего угодно может стать кто угодно. Даже ребёнок под Опекой и подросток в Игре — в их пределах представимого.

И кто бы ни был инициатором — это общение равных. А не “Эй ты! Иди сюда, служи нам, и может быть когда-нибудь мы посчитаем тебя равным нам!”

И — последнее по счёту, но не по важности — “Кто владеет ценностями? Средствами производства?”

А ответ прост — если это средство не является частью тебя, то им владеют все сразу. Общественное владение, да — но не так, как было с демократией, властью демократов. А “Нужно? Возможность есть? Сделал и забирай”.

По меркам звездной цивилизации обеспечить все необходимые, достаточные и даже мыслимые нужды всем разумным цивилизации — совсем не сложно. Энергии и ресурсов на это уйдёт меньше, чем на один звездолёт — если подойти к этому с умом и суметь вычистить общественных паразитов. Мудаков, если быть точным.

Впрочем, если подойти с умом, то и возможностей планетной цивилизации, умеющей в робототехнику, автоматизацию и атомную энергию, хватит за глаза.

Другое дело, что удовлетворение всех мыслимых нужд в виде “личная яхта вкупе с виллой на тропических островах и коллекцией фотомоделей на ней” выглядит так далеко не для всех. А большая часть таких мечт прописывается обществом...

Всё-таки каждому — своё.

* * *

Вариант Герберт растерянно посмотрел по сторонам. Место сбора, которое ему сбросили, находилось здесь, и время совпадало — но было как-то пусто.

Впрочем, неудивительно — небольшой объём непонятно для чего предназначенной пустой тупиковой комнаты в зоне гравитации 0,5 одного из многих районов космогорода Апокалиптон не самое проходное место.

Но где же все остальные?

— Каспер, тебе не кажется, что мы всё-таки ошиблись?

Синтет-помощник, разнообразия ради парящий рядом в облике шарика со смайликом, недовольно пропищал:

— Мы не могли ошибиться оба сразу! Что-то не так!

— Ну... — Герберт вызвал интерфейс связи и грустно посмотрел на статус “недоступен” инициатора группы. — И на связи его нет.

— Предлагаю подождать, — немного подумав, сообщил синтет.

— Тоже дело, — шевельнул шеей техноВариант. — Тогда ты — жди, а я пойду посмотрю на предложения. Кто-то мне говорил про биохимика-умельца с Апокалиптона, что отличные напитки умеет делать...

— Это говорил Васко, на Марсе, в Кандоре. — ответил, нахмурив смайлик, синтет.

— Да-да. — Герберт развернулся, и в этот момент в его бронеторс влепилась девчонка-исходник, пищащая что-то вроде:

— Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Позволь мне сделать это для тебя!

— Э? — Вариант был сбит с толку сразу и наповал. Попытался отлепить её, но не преуспел.

— Принести! Напиток! Я знаю у кого! — пропищала она, замолчала и умилительно уставилась на Варианта. Вроде даже и не ушиблась, хотя столкновение было заметным.

— Ну ладно, если ты просишь... — с опаской — отвык он от такого общения за полгода на Марсе — согласился Герберт и повернулся к Касперу — синтет мигнул, подтверждая транзакцию, переписав куда-то какие-то пункты.

Девчонка засияла и завопила снова:

— Спасибо-спасибо-спасибо! Я сейча-ас! — но не успела даже развернуться.

— Мнэээ... не советую. — произнёс кто-то снизу.

Герберт опустил взгляд и нашёл там белого кота. То есть — хатуля.

— Вы ж не любите невесомость, — от удивления он даже забыл о вежливости.

— Не любим, — легко согласился кот, укоризненно глядя на замершую девчонку. — Как и воду, но мы всё же разумные существа, можем и потерпеть некоторое время, ради дела. Как и следующий наш попутчик... Ну что застыла-то? Я не ловить тебя снова пришёл. Делай, раз договорилась, а не думай.

— А я ничего и не думаю! — задрав нос, девчонка махнула тёмными хвостиками (“причёска... Только с Земли?”) и прыгнула в дверь через кота (“аугмент? незаметно. биомод?”).

Хатуль посмотрел ей вслед, вздохнул и обернулся к Герберту с Каспером.

— Киесин, — представился хатуль. — Вы тоже с нами?

Вариант представился в ответ, дополнив голос сообщениями, и согласился.

— А кто ещё с нами?

— Ну, — хатуль повёл ухом. — Вот например он.

В помещение осторожно зашёл затянутый в белый с синим плотный комбинезон гуманоид. Ко’от.

“Да, точно, для них и полгравы тяжело же уже”.

— Хрирр Ниалл, — представился лопоухий гуманоид,

[* http://avatarblog.typepad.com/.a/6a0120a6b2c140970c0133ecd3ad8a970b-pi

Но цвета оригинальные

http://s014.radikal.ru/i329/1011/54/bcced7774fd6.jpg

]

Взаимное представление коота — жителя орбитальных станций Толимана, редкого гостя даже у Земли — и людей было коротким, а вот с хатулем они взаимно обнюхались и осмотрелись, после чего хатуль уютно улёгся на руках коота. Вернулась девчонка-исходник, так и не представившаяся...

— Мне очень приятно, — возвестила наконец возникшая голограмма в виде небольшого розового кубика. — Что вы откликнулись на мою просьбу.

А, это же тот синтет, Мыслекуб, с Глизе 667, как он её называл, Рикрик, нет, Риктув.

— А где ты сейчас находишься? — влезла неугомонная.

— Моё тело-корабль находится в двадцати километрах от Апокалиптона. И к теме. Задача, которую мне нужно решить — и в чём вы мне поможете, заключается в...

Герберт схватился за голову. Ощущение запихиваемого в голову непрожёванного — и вообще непереваримого, каменного! — куска информации было непередаваемо неприятным!

Рядом пиликнул ресетом Каспер.

— Мыслекуб, вы квадратный кристаллический идиот. — раздался шипящий голос хатуля Киесина. — Немедленно прекратите!

— Что прекратить?

— Передачу прекратите!

Герберт почувствовал, что ощущение исчезает и смог вдохнуть.

— Откуда вы вообще взяли эти параметры? — пропищал недовольный Каспер.

— Я использовал его, когда управлял своими зомби...

— Ошибка! Не зомби! Самостоятельные разумные должны таковыми и оставаться!

Мыслекуб помолчал.

— Я хочу понять, что не так. Когда я общался с Интеллектами, эти параметры были вполне пригодными...

— Ошибка! Пересылаю стандартные параметры соединения с разными классами пост-людей! — встопорщил пиксели на смайлике Каспер.

— Погодите, — Герберт потёр лоб. — Это было не общение через импланты. Что это вообще было?

— Я извиняюсь, — выдавил Мыслекуб. — Я использовал агрегатор Селезнёва для связи нашей группы, и лично маршрутизировал потоки по одной из рассчитанных мною по просьбе Интеллекта Велкро схем, но не согласовал параметры соединения.

— Так выглядит связь через агрегатор? — нахмурила лоб пришедшая в себя девчонка-исходник. — Так паршиво?

— Нет. Так, как сейчас — я уже исправил параметры соединения. Я надеюсь, согласований достаточно и сейчас уже можно возвращаться к моей задаче?

Киесин муркнул что-то недовольное и неразборчивое, но инопланетный синтет понял.

— Мне потребовалась ваша помощь для того, чтобы понять, как вести войну с моей родной системой. Мой опыт войны исключительно непригоден для новых условий.

— Войну? — широко распахнул и без того огромные глаза коот.

— Наша помощь? — непонимающе спросил Герберт.

Девчонка предвкушающе зажмурилась, Киесин зевнул...

Мыслекуб проигнорировал вопросы, сменив свой облик кубика на какое-то странное существо:

— Так выглядели кристаллиды. Основной мой противник и мои создатели. Сейчас их, скорее всего, уже не осталось — я очень постарался во время ухода. Но всё же, я надеюсь, кто-то из них уцелел... В любом случае основным врагом стоит считать именно их и то, что осталось после них.

В них легко узнавались живые разумные существа — гибкие, подвижные, умные. Но — другие, весьма другие. Пусть и вроде бы двуногие.

Ни разу не похожие на сложенные из треугольничков, квадратиков или камней фигурки, как обычно рисовали в древности кристаллические организмы.

Низкое давление воздуха снабдило их организмы панцирем. Жёсткий звёздный свет превратил панцирь в скопление блестящих, отражающих и люминесцирующих поверхностей — а всё остальное тело в скопление уникальных материалов и процессов (по меркам землян с их мягким и нежным Солнцем).

[* Весьма похоже на https://vignette3.wikia.nocookie.net/halo/images/8/8e/KnightCommander.png/revision/latest?cb=20121122174838 ]

Да, именно здесь было видно общее между Мыслекубом и его создателями — те тоже могли испускать мягкий розовый свет.

Герберт задал вопрос про это — и удивился, услышав ответ:

— Это был просто их способ общаться — светом и цветом. В том числе и со мной. И по сравнению с ними... Вы бы называли это сухим, невыразительным, монотонным выговором тупой программы. Но для общения с вами этого более чем достаточно. Но продолжим. Создатели обладали следующими силами...

Мыслекуб аккуратно, но кратко расписал и разложил всё, что он знал и видел риктувианского в системах Глизе 667 — все боевые и небоевые спутники, корабли, станции, объекты на планетах, включая Риктув — и не менее дотошно расписал всё, что он сделал, сначала — чтобы ему покорились, потом — чтобы не догнали...

Спокойно, холодно, расчётливо.

Нормально.

— Но... война? — как-то беспомощно протянула девчонка, имени которой Герберт узнать так и не удосужился.

— Это не война, — покачал головой Герберт, Каспер согласно пискнул. — Их нужно будет спасать. Если там есть кого спасать.

— Именно это я и хотел бы с вами обсудить, — облегченно, как показалось Варианту, произнёс Мыслекуб. — Ваш взгляд на мир... Весьма ценен для меня.

— Глизе 667 очень далеко. Двадцать три светогода, — задумчиво заметил Хрирр Ниалл.

— Для ваших планов освоения — действительно далеко, — ответил Мыслекуб. — Но для меня... Один раз я уже пролетел этот путь, а пять сотен ваших лет — не так уж много. Если мы с вами придём к обнадеживающим выводам — я просто заправлю корабль для межзвёздного разгона и отправлюсь в родную систему. Меня должно хватить на всё, что там осталось.

— Пожалуй, тебе действительно стоит помочь, — пробурчал Киесин. — Но перед тем, как начать — не стоит ли переместиться в более уютное место? Есть ли здесь места с полной гравитацией?

— Я могу обеспечить вам такую зону на своём корабле, — отозвался синтет.

— Сойдёт, — кивнул хатуль и посмотрел на коота.

Разговор был длинный.

Настолько, что Герберт даже узнал, как звали земную девчонку — Олейска Вархузен.

А Мыслекуб с интересом изучил данные с пролётных зондов, посещавших систему и подшил их в модель потерь риктувиан.

После чего, оглядев — хоть и не было видно по виду куба, куда именно он смотрит — уставших и замолчавших советчиков, подвёл итог:

— Что ж, это не будет похоже на спасение. Остатки системной обороны, нацеленные прямо на защиту от прибывших с этой стороны, придётся взламывать — а это всё-таки боевая операция. Что ж, одним кораблём не обойтись. Придётся отложить операцию ненамного. Лет на пятьсот. Ничего страшного. Спасибо за помощь.

Арка Войны. Эпизод III

Чем можно заниматься в будущем? В далёком светлом будущем?

Да всем тем же, чем занимались в прошлые века — любить, ненавидеть, работать, путешествовать — плюс тем, чем заниматься в прошлом было немыслимо или невозможно.

Например — прыгнуть в солнце.

Нет, это не самоубийство. Далеко нет.

Но провожать решившего прыгнуть в солнце собралась весьма представительная компания.

Два корабля-тела Интеллектов. Один корабль Вариантов. Похожий на небольшой астероид биоморф — один из немногих, предпочитающих жить прямо в космосе, в экстремальных формах, а не в более приятных местах.

Ну и сам прыгун.

Кристиан Бэр, родившийся в космогороде Альфа-А5, самом новом из пяти космогородов системы Толимана, был вполне обычным техноВариантом. Ничего особенного — для жителя космогорода, с десяти-пятнадцати лет спокойно живущего в вакууме и невесомости под светом двух солнц. Жизнь ребёнка-исходника под Опекой, в самой защищенной части космогорода, потом — взросление, Игра и модификации, после — продолжение Игры уже будучи готовым ко многому, и поиск своего пути...

Всё изменилось по дикой случайности во время вояжа на астероид системы Толиман №466615. Миниатюрный метеороид, едва ли не пылинка, летящий на большой скорости, попал прямо в него... При этом, как ни странно, главная угроза жизни возникла не от дыры в шкурке и теле, а от того, что дыра оказалась в системе жизнеобеспечения — восстановить систему он мог и восстановил, но цикл регенерации воздуха был непоправимо нарушен, а восстановить его он не успевал.

Действительно редкое стечение обстоятельств. Примерно как поймать на Земле метеорит рукой.

Кристиан мог кричать на всю систему, мог попробовать всё-таки долететь до корабля, мог надеяться дожидаться помощи и того, что его восстановят... Он поступил по-другому.

Всех пост-людей учат тому, как стать призраком. Просто — на всякий случай. Вот примерно такой случай. И это не так уж сложно. Для мистика — и вообще задача на уровне относительно простого спелла.

Всего лишь нужно привести себя, свой разум и свою Тень в особое состояние. Даже не столько в особое — просто в одно, и не всю Тень, а хотя бы как можно большую часть Тени...

А потом, в момент смерти — удержать несмотря ни на что это состояние, заставив Тень поддерживать разум так же, как его поддерживало тело из барионной материи.

Обычно состояние сохранения выглядело как одержимость какой-либо идеей или страстью... И точно так же могло им и не быть. Способов стабилизации Тени в режиме сохранения исключительно много и большинство способов индивидуальны — хотя в общем они все сводятся к “я просто хочу жить!”.

— Ты всё-таки решился? — спросил Глис, тот самый биоморф-астероид из чёрной биомассы.

— Я давно решился, — качнул по привычке головой призрак Кристиан. — Сложнее было подготовиться... Принять. Преодолеть себя.

— Ты говорил.

— ...Режим сохранения лишь поддерживает. Не даёт рассыпаться, — голос призрака продолжил тихо шуметь радиошумом. — — но и не даёт изменяться. А нейроны оригинального тела умели и забывать, не только учиться.

Он на секунду умолк, глядя на Солнце, после чего продолжил:

— Можно разорвать режим сохранения, отринуть оковы — но это раньше могло привести лишь к распаду разума, поскольку Тень больше не поддерживала бы разум. Сейчас же... Сейчас же, после наших работ в группе Селезнёва, всё не так. Есть способ выдержать.

— Да.

— И ты его знаешь. Новую материю духа, которая дополнит моё призрачное тело, я добуду на звезде. Силу, чтобы превратить эти нейтральные спиритоны в наши рейши, я тоже возьму у звезды... А разум вернёте мне вы.

Призрак улыбнулся.

— Осталось лишь победить в войне с собой. Отказаться от бессмертия, чтобы обрести его... Какая мелочь.

Кристиан повернулся к Солнцу и одним незаметным импульсом бросил себя вперёд.

Объективы Интеллектов, Вариантов, и глаза Глиса внимательно провожали его. Даже с такого расстояния падать на звезду он мог месяцами — но что-то происходило. Призрак ускорялся, размываясь — и ускользая от датчиков рейши.

— Подождём, — пришло сообщение от Интеллекта Карин, когда даже глаза Глиса уже перестали обманывать носителя, что что-то видят.

Они ждали долго. Несколько месяцев. Группа кораблей и оверлюдей успела обернуть вокруг Солнца полтора оборота, потому как были едва ли выше Меркурия...

А потом сенсоры засекли искажение.

— Он... Он огромный! — ахнули на корабле Вариантов, рассмотрев картинку.

— Активируем агрегатор, — хором сказали друг другу Интеллекты.

Поднимающийся к ним от Солнца призрак действительно был огромным. И при этом — бесформенным. То есть, не человеческой формы, просто шар диаметром в несколько десятков километров.

Расчёт Кристиана был точен. Потеряв разум и память, ну, бОльшую их часть, после перехода Тени в другой режим, у него оставался только один способ вернуть их — записать обратно, как при рестарте.

Вот только чистого призрака не заложишь под гипнокодер. Слишком из разной материи они.

Но вот агрегатор Селезнёва соединит их и не поморщится.

А трое оверлюдей нужны были для того, чтобы новоиспеченному зачеловеку неизвестного типа было с кем поговорить наравне и даже чуть менее того. Проще говоря, чтобы было кому его передумать.

Да и из Интеллектов гипнокодеры не хуже.

— Я... живой? — голос записанного обратно Кристиана был несколько удивлённым. — Я — живоой!

Сфера его тела сжалась и пошла волнами.

— И это хорошо. — удовлетворённо подытожил Глис.

— Нет, не только это хорошо, — в себя призрак пришёл быстрее, чем раньше. — Теперь, если будет нужно, этот же метод активации спиритонов можно использовать для наделения Тенью синтетов. Но это всё мелочи! Я... Я просто не могу удержаться! До встречи!

Бывший призрак сжался в подобие наконечника стрелы — и выстрелил собой куда-то в даль, подальше от Солнца.

* * *

— Нам здесь тесно. Тесно и душно.

Бренда удивленно посмотрела на Виктора. Она уже довольно неплохо его узнала, и обычно он был сдержанным, рассудительным, спокойным. Вот только иногда, как сейчас, он начинал говорить нечто. Или сразу делать.

— Здесь же не тесно. Сам посмотри, — и она обвела рукой вокруг.

Они стояли на одном из верхних этажей купольного города Лондон-2 и вокруг них был привычный пейзаж праздничного городского вечера, со светом и звуками. Разве что накрытый куполом сверху — но так было привычней уже Бренде.

— Я говорю о космосе. Нашем космосе.

— Но космос... — Бренда ещё не успела побывать там, но она успела кое-что узнать, хоть и не поверила до конца — впрочем, спорить и доказывать, что так не бывает, уже не стала. — Он же очень большой?

— Ты не понимаешь, — выдохнул Виктор.

— Но ты умеешь объяснять. Объясни так, чтобы я поняла. — попросила Бренда.

— Хорошо. Смотри. — он развернул в воздухе холст и короткими мазками разметил его. — Вот Солнце. Одно. Вот планеты. Восемь штук. Со спутниками, — он сосредоточенно натыкал точек вокруг кружков планет. — Ещё сотни две. Вот планеты-карлики. Ещё сотня. Астероиды и кометы... — он задумался на секунду. — Пустотники из облака Оорта пока остановились на четырнадцатом миллионе крупных объектов. И всё.

— И всё? — Бренда на мгновение сравнила эти числа с описанием своего старого дома и миром вокруг — и не смогла сопоставить. — Это же очень, очень много?

Виктор покачал головой.

— Это очень мало. И ещё несколько освоенных звёзд проблему не решают. Там тоже всё уже изучено, рассмотрено и даже сделано. А новые звездолёты — слишком редки. Интеллектов можно понять — один звездолёт это десять тысяч варп-прыжков. Они стараются, они отправляют всё новые и новые корабли. Но слишком медленно и мало.

— Но...

— А мы слишком сильные для такого маленького космоса. — он привычным жестом поднял руку, на которой плелись и снова расплетались узоры волокон симбионта — его обычный жест, выдающий волнение. — Каждый из нас способен изменять планеты. Порой — в одиночку.

— Так меняйте! — Бренда по-прежнему не понимала. — Ты же говоришь, что планет — восемь?..

Симбионт-драйвер остановился на секунду, посмотрел на неё и улыбнулся.

— И меняем. Но я не договорил. Здесь, в этом, осмотренном нами космосе, всё уже знакомо. Нет нового. Нет того, где каждый из нас мог бы выложиться на полную. По-настоящему на полную.

— То есть...

— Да. Мы рвемся вперёд. Всё детство нас настраивают на такую гонку вперёд. И мы настраиваемся на... На кайф от ощущения приближающегося финала напряженной гонки, на чистую радость ума от наконец-то решённой проблемы, на приятную ломоту в мышцах после полной выкладки, на утоление жажды нового... И когда внезапно становимся взрослыми, мы уже знаем, каково это. Мы просто не можем без этого. И самая маленькая цель, самая завалящая проблема не избежит нашего внимания — потому что мы знаем, как приятно их решать. А тесно нам именно потому, что такие глобальные задачи, как решали те, кто был до нас — уже решены кем-то. Они известны... И нет целей, на которые можно рвануться без оглядки и познать наконец-то новое.

Виктор замолчал на секунду:

— Конечно. Мы ещё можем поискать незакрытые щели в мире. Никто ещё не смог выжить на дне юпитерианской атмосферы, например, над слоем металлического водорода. Пока ещё. Но...

“Свежие проблемы, свежие цели”, — мягко улыбнулась Бренда. И спросила наугад:

— А как же я? Как же — мы?

Нечто всё-таки произошло — Виктор запнулся на полуслове и завис на несколько долгих секунд.

Разворачивающиеся в зоне отчуждения Детройт работы шли полным ходом. Работа с Убежищем и обществом в нём продолжала набирать обороты, одновременно поддерживая общество подземников и подготавливая его ко встрече с пост-человечеством. Виктор продолжал пропадать там — и не в последнюю очередь из-за Бренды, которая весьма серьёзно отнеслась к его просьбе о помощи своим бывшим сородичам. Девушка просто искренне сочувствовала тем, кто, хоть и изгнав её, но всё ж был ближе мыслями к ней, чем окружающие... И именно поэтому она хотела подарить мир и им.

Но иногда Виктор и Бренда всё же выбирались отдохнуть и изучить ещё крошку окружающего мира.

Теперь Бренда не падала в обморок от нервных перегрузок, как в первые дни — тело и мОзги полностью подстроились друг под друга — хотя и почти постоянно стремилась куда-то спрятаться от того, что очередная обычность нового мира ломает её старые мирознания. Как то зрелище космоса в “окне” пассажирского отсека гиперзвуковика, на котором они переместились из Америки на Британские острова, едва не свело её с ума.

Впрочем, не свело. Да и Виктор своими невозмутимостью и моральной поддержкой, граничащей по силе с волшебными чарами из сказок, изрядно её поддерживал.

А вот сейчас в подобный ступор впал уже он.

— Вы... Ты. — симбионт-драйвер улыбнулся краем губ. — Один раз я уже победил себя, когда перестал быть истинным марсианином-одиночкой. Похоже, мне придётся победить себя ещё раз — отбросить собственное ради тебя и всех остальных подземных. Это... Действительно что-то новое для меня.

Бренда косо посмотрела на него. Улыбнулась, поняв, что это было серьёзным признанием. И коротко ткнулась губами в щёку, благодаря.

Арка не выбранных нами путей

Эпизод аватара

"99%... 100%... Загрузка завершена. Приятной Игры!"

Я открыл глаза. Тихо шелестела листва, попискивали какие-то организмы, пахло прелой листвой и почему-то мятой. Земля подо мной была в меру тёплой, но только лишь в меру — градусов на 10 холоднее тела.

Технология аватаров, синтетических тел полного соответствия с удалённым управлением, обеспечивает ощущения вполне себе на уровне. Даже с предупреждением — "смерть тела всего лишь отключит связь, но ощущения при жизни будут передаваться полностью".

Что в ощущениях плохого может быть?

Я осторожно поднялся с земли. Осмотрелся — да, тело местного жителя, иерархопитека, далеко от идеалов красоты людей, да и обезьян тоже, но для местных вполне себе красивое. Значит, и по моим меркам неплохим... Должно быть.

"Получено задание:

Встретить разумных обитателей"

Хммм. Ну, я знал, что просто так погулять меня не отпустят... Пожал плечами. Придётся идти.

Несколько шагов — и рощица в десяток деревьев закончилась за спиной.

Однако удачное место — с любой стороны не видно подходов с противоположной, а с одной стороны и вовсе крутой склон, плавно переходящий в гладкий и отвесный. Граница мира, точнее, кольца.

А вокруг — ручеек течёт, откуда-то со склона (наверняка из выхода системы рекуперации), трава степная шелестит, горизонты красиво вверх загибаются... И организмы какие-то пищат.

Осторожно подкрался к источнику звуков, скрытому за густой травой. Точно, они.

Шедевр биоинженерии — сервисные организмы. Причём приспособленные к жизни в зоопарке, к услужению иерархопитекам.

Ну а как иначе, если они о детях не заботятся? На Земле такие гоминиды вымерли очень быстро, а здесь вот эти пушистые шарики занимаются младенцами — вместо родителей.

http://i0.kym-cdn.com/photos/images/original/001/112/200/5e7.png

Есть и всякие разные другие сервисные организмы. Немного, но есть. Как и проблем в экосфере зоопарка.

Я осторожно отполз обратно, поднялся и снова осмотрелся. Где-то там должны быть люди. То есть... Неважно. Люди же?

Ближайшая компания местных обнаружилась тоже недалеко, за ручьём и за редкими кустами. Небольшая кучка, три самца и две самки... То есть два парня и две девушки.

Самый крупный из них, завидев меня, раздул ноздри, что привлекло внимание одной из самок. Она заозиралась, заметила меня, вскочила и подбежала ко мне.

— Это откуда у нас такой красавчик? — заворковала она. Да, несмотря на то, что они были похожи на обезьян, это определенно было “воркование”.

Я отвлекся на неё, когда она стала обходить вокруг меня, проводя рукой по моим плечам — и пропустил момент, когда приблизился тот самый самец.

Увесистая оплеуха отбросила меня назад. Я слетел по невысокому берегу и рухнул в воду ручья, подняв тучу брызг.

— Я думала, ты красавчик, а ты слабак, — презрительно донеслось сверху. Я с трудом поднял голову из воды и сфокусировал взгляд на говорящей. Эта с-самка прилипла к тому самому самцу, который, похоже, мне и врезал, и нежно его обнимала. Самец же ехидно скалился.

Рядом появились отставшие трое и тоже заухмылялись.

— Неча лезть к моей, — сплюнул на меня крупный самец, развернулся и пошёл куда-то.

Остальные дёрнулись было ко мне, обернулись на вожака — и рванули за ним.

Мда. Я, подёргиваясь, поднялся из воды и осторожно омыл лицо. Ни разу ещё не получал по нему — и не скажу, что горел бы желанием получить ещё. Попутно смыл плевки. Мда. Вот уж... Полная передача ощущений.

Ах, да.

Задание выполнено.

Получено задание.

Провести наблюдения.

Ладно... Понаблюдаем.

Я осторожно поднялся на берег и стал осматриваться. В той стороне, куда ушли аборигены, мелькали их спины, и направлялись они, похоже... Я прищурился — точно! Какая-то большая куча этих переобезьян находилась в том направлении, у рощицы невысоких деревьев, и активно занималась какими-то своими делами. Похоже, несмотря на неудачный первый контакт, мне всё-таки в ту сторону.

Однако отрицательная кривизна поверхности весьма удобна. Не нужно никуда забираться, чтобы осмотреться вдали — горизонт поднимается на рост человека уже в паре сотен метров — правда, и тебя видно издалека.

Правда, идти за ними следом как-то не хочется. Может, обойти их и спрятаться за деревьями?

Других идей не возникло, так что пришлось делать большой крюк, идти раза в три дальше, но мне повезло — по дороге к роще я не наткнулся ни на кого, да и в роще — тоже.

Аккуратно пробираясь меж довольно плотно растущих деревьев — ещё одна шутка экоморфера — я смог незаметно, ну как мне показалось, добраться до другой опушки, возле которой и находилась вся эта толпа аборигенов. Заполз за невысокое деревце, поднялся.

И стал наблюдать.

Они счастливы.

Это была первая мысль, что родилась у меня после нескольких минут тихого, но внимательного — во все два глаза — наблюдения за стаей, нет, племенем, даже не так — обществом аборигенов. Родилась и дала мне по башке.

Они счастливы, несмотря ни на что. Им не нужен ни комфорт, ни поиск, ни знания о том, что же там, за краем мира... Им даже цивилизация особо не нужна. Им хватает плодов на ветках, которые не иссякают, мягкой травы на земле, и — общества сородичей. Пожалуй, важно лишь последнее. Без всего остального они могли бы и обойтись.

Парадокс, да. Много раз проклятые теми, кто пережил Падение, во всех альтернативных возможностях не способные на что-то большее, чем устраивать его снова и снова, раз за разом уничтожая цивилизацию, они оставались теми, кто неизбежно её раз за разом создавал. Создавал именно потому, что их счастье заключалось в том, что давало общество...

Я осторожно выглянул через листья. Неприглядное зрелище.

Служить и подчинять, вот в чем их счастье. В том, чтобы раз за разом выполнять приказы тех, кто оказался выше, и заставлять выполнять свои приказы тех, кто оказался ниже в иерархии. Бить, унижать, драться друг с другом по приказу и желанию, один на один и банда на банду, отбирать и отбивать самок, еду и лежанки из куч сена... Неважно.

Важно то, что для того, чтобы было кого подчинять и кому подчиняться — нужны люди. А иерархию они выстраивают легко и просто на механизмах, что древнее человечества — на звериных инстинктах.

Вот только и дальше они не пойдут. Выстроит очередной мегавождь свою крошечную империю в несколько сотен аборигенов, собрав всех по округе, и пойдёт ими воевать других вождей, потому что при такой плотности ртов на квадратный метр экосфера зоопарка уже не вытягивает прокорм их всех... И всё. Ни произведений искусства. Ни науки. Ни развития.

Но всё же, всё же...

В этот момент меня кто-то схватил за ногу и дёрнул. Взмахнув руками, я ощутимо приложился ими и головой о дерево, а после и о соседнее. Больно!

Когда я немного пришёл в себя, меня за ногу уже выволакивали из леса под очень, очень внимательными взглядами всей этой шайки, включая и вальяжно развалившегося предводителя — длиннобородой полуобезьяны, кресло которого изображали целых три самки.

— О повелитель неба и земли, позволь предъявить тебе этого лазутчика! Наверняка он шпионил для твоего злейшего врага Конда и заслуживает смерти! — проорал тот, кто меня и тащил, и остановился, дав мне вздохнуть.

— Позволь нам покарать его! — загалдели главари самых крупных банд.

— Подтащите его поближе, — лениво откликнулся главарь.

Я попытался подняться, но...

Хруст!

* * *

!

Ещё раз!

Двойной перелом руки со смещением,

* * *

!

Полный набор ощущений,

* * *

*

* * *

*!

— Теперь он не опасен, господин наш всевеликий!

Обезьян — он действительно больше походил на обезьяну, чем большинство вокруг нас — высокомерно посмотрел на меня, плюнул на меня и захохотал. Вокруг подхватили его смех.

— Ты! Твой повелитель далеко и слаб, а я близко и силён! Подчинись мне! Покорись мне! Cлужи мне!

Я в этот момент пытался подчинить неподчиняющегося мне аватара, желая отключить наконец эти ощущения — только они не подчинялись мне. Слишком... Слишком больно!

— Убить его. — не дождавшись ответа, бросил обезьян и отвернулся.

Короткий хруст через долгих несколько секунд боли наконец-то завершил... сеанс глубокого загружения, а не жизнь. Помнить об этом последние секунды было сложно.

Отключение интерфейса загружения смыло темноту и открыло мне обеспокоенно глядящих на меня ребят и сочувственно-заинтересованно глядящего мастер-гайда Томпсона, который и устроил мне этот “поход в зоопарк”.

— Проникся. Прочувствовал. Не беспокойся, здесь ты в порядке. Итак... И что же ты вынес оттуда?

Я внимательно ощупал себя, удостоверился, что нахожусь в родном теле и на станции обслуживания зоопарка, и поднял глаза.

— Это...

Запнулся на секунду.

— Это был интересный опыт. Очень интересный.

Поднял глаза, собираясь с мыслями. Машинально встал и хлопнул по бедру, обращаясь к синтету-помощнику — “включи запись”.

— Они умеют строить общество — я не отказываюсь от этой мысли. И им там хорошо...

Я передёрнулся, вспомнив хруст своих костей:

— Но в бездну межгалактическую такое общество и такие его элементы!

Эпизод Левиафана

Поиски пропавшей части биоморфа Эйтенара — пропавшей вместе с Тайной в инциденте 2682 года — продолжались, несмотря ни на что. В конце концов — пост-люди своих не бросают.

Но очень сложно найти живое существо неизвестно где, но не ближе нескольких десятков световых лет, и единственное, что могло бы стать привязкой — информация о мире, из которого прибыла Тайна. Вполне себе технический мир, уровня середины двадцатого века по земным меркам, просто обязан на этом уровне развития — и на протяжении минимум полувека — изрядно излучить радиоволн всех диапазонов в разные стороны, причем сравнимой со звездой мощности.

Да, стоило учесть, что Тайна, этот неуловимый секретон, летел скорее всего с досветовой скоростью, и скорее всего, он вылетел уже позже захвата того мира неизвестными восьминогими мистиками. Значит, требуется и порыться в архивах, и поискать следы такие радио-активных звёзд, и продолжать мониторинг небесной сферы, отслеживая такие звёзды.

Они искали. Они надеялись.

Но в прошлом этого сигнала не было. Шальная туманность, особенности межзвёздной среды, пролетавшая мимо звезда, гравитацией своей отклонившая радиолуч от той звезды... Непонятно почему, но сигнала не было. Но это не было поводом и причиной прекратить поиски.

Своих — не бросают.

И когда спустя 263 года от одной из звёзд класса G в созвездии Волопаса на расстоянии в 77 световых лет от Солнца прилетели такие характерные радиоволны первых передатчиков — пост-люди среагировали очень быстро.

Нет, на таком расстоянии ещё не было освоенных solарианами звёзд. В 2945 году по земному календарю самая дальняя посещённая пост-людьми звезда находилась в 22 световых годах — и это была система Глизе 667, откуда вышел и куда стремился Мыслекуб. А от неё до целевой звезды HD 127334 было даже дальше. Про остальные освоенные звёзды, кроме Сириуса, и говорить нечего. А опыты со свободным сверхсветом — на базе отделённых подпространств — хоть и были начаты, но глобальной проблемой оставалась навигация в виртуальном хаосе мультивселенной, в которую выбрасывался пузырь подпространства...

Проще говоря, лететь нужно было как обычно, на досвете, обычному световому паруснику. На маршевой скорости в 0.5 световой это должно было занять больше

150 лет — а точнее, ещё больше, поскольку светопарусники с середины 28 века стартовали исключительно от Сириуса с его запасами энергии, плюс было необходимо довольно много времени на разгон и торможение... Итого, минимум 195 лет на перелёт. Даже с наличием спиритонной червоточины, позволяющей поддерживать связь с Сетью и подпитывать садящиеся батарейки, долго. Через червоточину мобильного класса не пропихнуть материю, только энергию и информацию — а значит, материальные запасы придётся нести с собой.

Но там может быть Эйтенар. На двести шестьдесят лет отрезанный от нас. Нужно лететь.

Световой парусник — огромное полотнище в больше чем тысячу километров и крошечная на его фоне капля полезного груза: основное тело Интеллекта Симон и прочее оснащение зачеловека 4-го класса, включая синтетов — покинул систему Сириуса в 2948. По расчёту на момент окончания разгона прибудет к цели он в 3250-м. Да-да, за считанные годы до ответа от Общности Гет. И — через почти пятьсот лет после потери Эйтенаром связи с Землёй.

Симон, свернув парус после окончания разгона, оставил на контроле тела субпроцессы сознания, а основным потоком продолжил жить в пост-человечестве — в отличие от многих предшественников, ему не требовалось уходить в вынужденное отшельничество на время путешествия.

* * *

Для них никогда не было вопросом — есть ли кто-то в этом мире, создавший его, управляющий им, и внимательно слушающий своих детей. Они просто знали — обратись к богу и он ответит.

Бог?... Какое глупое слово.

Правильное слово — Лес.

Хотя многие из них называют его просто Мир.

С другой стороны, даже наличие в мире всеведущего, всемогущего, вселюбящего существа, даже скорее сущности, ничего особо не меняло. На Мир надейся, а сам не плошай.

К тому же возможности эволюционных алгоритмов биоморфа были весьма широки, но... Но сложно приспособиться к тому, чего нет.

А для того, чтобы добраться туда, наверх, к чёрному небу, к которому тянет всех и каждого, нужно именно то, чего нет.

Опыт инженерных изысканий был у отдельных существ Народа и целых племён ещё до того, как закрылись Окна. Потом же им пришлось выкручиваться.

Бочка с зажигательной смесью и крылья, собранные из связанных лианами пальмовых листьев?.. Не летит. Вычёркиваем. Минус сколько-то умников.

Впрочем, вот уж что не дефицит. Биоморф аккуратно закладывает в маточные камеры заданный тип зародышей.

Порох? Раз, два, три... Четыре десятка неопытных подрывников. На пятом десятке научились. Но... Бочка с порохом. Не летит. Минус ещё сколько-то.

Деревянные крылья? Уже что-то! Летит! Но только вниз или в лучшем случае горизонтально. Как и прирученные птицы.

Повторять много-много раз. Биоморф с интересом выдавал запрошенные детьми материалы — если мог.

А мог он не всё.

Самолёт можно построить из паутины — обычная паутина имеет параметры выше, чем у многих углепластиковых композитов — но ракетный двигатель?.. Или даже блок цилиндров. Это что такое вообще? И что для него надо? Бревно с газом внутри не пойдёт?..

Сделав попутно пушку и ракетный снаряд — изрядно помогшие естественному отбору между племенами Народа — механики Народа, крупные головастые существа, вплотную подобрались к теории тепловых двигателей.

Миллионы опытов, обобщения, выводы — проблем не было только с пунктом номер раз. Обобщать, делать выводы и строить модели — было сложнее...

Но Народ справился и с этим. Сумел создать основы научного мышления. И даже освоить их.

И поразил биоморфа, затянувшего собой всю планету.

Сверхсущество, огромный Левиафан, не постеснялся научиться у своих детей тому, что он сам не мог. Не имея возможности это применить на практике — но сумев использовать для понимания себя, биоморф ещё на шаг приблизился к себе-тому, давным-давно лужицей выпавшей на землю этого мира.

Они все неутомимо жили. Для многих из них жизнь была посвящена стремлению в небо и заканчивалась порой на очередном неудачном опыте — пусть и сейчас неудачные опыты реже заканчивались смертью очередного испытателя, зато порой взлетала на воздух вся построенная в изящном павильоне лаборатория. Впрочем, даже произведение искусства, павильон из искусно выращенных железных деревьев — выращенных Говорящими с Лесом — был малой ценой за прогресс. А уж сами лаборатории и испытатели — для них это было привычно.

Прогресс сложно остановить, и редкие, даже не самые удачные его результаты становились огромной ценностью для тех, кто окружал одержимых небом — биоморф не ограничивался только такими умниками. Зато окружающие, вовсю эксплуатируя биоморфа, успешно построили индустриальную цивилизацию — очень странную по любым меркам, с живущими буквально в лесу одетыми в шкуры существами Народа, но при этом имеющей весьма материальную индустрию — с заводами, станками и транспортными линиями через всю планету. Правда, с активным включением Леса и его субсистем в производственные циклы. В конце концов, нефтепродукты — это ведь тоже органика? И вообще электроэнергию гораздо проще вырабатывать органическими электростанциями, которые сами растут где удобно. А связь между Говорящими с Лесом гораздо лучше всяких телеграфов.

Но вот жидкотопливный ракетный двигатель на дереве не вырастет. А что-то меньшее до неба не дотягивает — уж это существа Народа проверили.

Зато осмотическое давление корней и ионообменные мембраны позволяют заменить огромные рудники отдельными деревьями, которые прорезают землю до залежей и аккуратно выводят их на поверхность, формируя железные, никелевые, ниобиевые и другие плоды.

Так что спустя примерно сто оборотов планеты вокруг звезды после закрытия Окон первое существо Народа увидело чёрное небо.

Серокожий, широкоскулый гуманоид с выдвинутой вперёд нижней челюстью отмахнул рукой широколобому наблюдателю и аккуратно задвинул прозрачный колпак кабины.

Изящный, зализанный — конечно, выращенный в Лесу — ракетоплан, задравший нос в небо, вздрогнул вместе со стрелой направляющих и стал всё больше и больше вставать на хвост. Достигнув вертикального положения, направляющие застыли, а из-под хвоста ракетоплана выхлестнули клубы пара, дыма, а потом и чистое пламя ракетного двигателя.

И ракетоплан прыгнул в небо.

Несколько минут тряски и гула двигателя летун Газкулл перенёс легко — это был уже далеко не первый полёт даже лично для него. А потом за стеклом кабины небо, много лет привычно голубое, наконец-то почернело.

Газкулл смотрел на чёрное дневное небо, на звёзды в нём, чувствовал, как плывёт в воздухе... И плакал. То, чего жаждал он, чего жаждали его предки и сам мир, наконец-то свершилось. Наконец-то!

Ракетоплан, зависнувший в верхней точке, начал падать обратно. Невесомость медленно сменилась растущей перегрузкой, вынуждая Газкулла висеть на пристяжных ремнях, пока аппарат тормозил...

Хрусть!

Отлетели в стороны крылья, не рассчитанные на такую перегрузку. Газкулл сжался — и с рёвом распрямился, разламывая прочный снаружи, но хрупкий изнутри корпус. Отлетели в разные стороны куски обшивки и каркаса, и Газкулл от души рванул кольцо парашюта.

— Ну, как оно там? — с жадностью спрашивали встретившие его на земле, помогая стаскивать парашют.

— Оно ждёт нас, — с непоколебимой уверенностью ответил тот. Почувствовать это ощущение ещё раз — да, за это он бы отдал... Даже и этот полёт, наверное.

Через несколько оборотов на орбиту вокруг планеты — далеко не с первого раза, поскольку попасть в космос, а не в землю, не так уж и просто — вышел спутник.

Ещё через несколько — капсула с одним из Народа. Почти сразу — другой... Опустим, сколько их разбилось по пути.

Тем не менее в чёрное небо хотели все. А попав — хотели остаться.

Но как? Там нет воды, воздуха, есть только свет.. И счастье!

Но уже сказано — у них был свой всемогущий и всеведущий, к которому можно было обратиться.

И биоморф помог.

Спустя некоторое время в пустоте распустились цветки вакуумных солнечных батарей. Они росли на огромных баобабах, растущих на одиноких и не очень астероидах, методично перерабатывая их в полезное сырье и жильё.

А жить в огромном баобабе для Народа привычно. Как и строить технические конструкции, используя разум, инструменты и подручные части Леса.

Ростки распустились и на соседних планетах и лунах — тех двух, на которых было где развернуться. Их так же уверенно заселили потомки и сородичи существ Народа.

Спустя много оборотов система уже была вполне обжитой. Пространство меж планетами и орбитами бороздили странные конструкции — на стальной основе и титановой броне вольно распускались цветы, собиравшие солнечный свет, и пусть двигала их ядерная энергия, но рабочее тело хранилось в баках, сплетенных из паутинного шёлка. Отдельные чисто живые и чисто металлические конструкции занимались своими странными делами.

А племена Народа, оказавшись на чёрном небе, всего лишь продолжили жить как обычно. Счастье достигнуто и стало нормой, всё просто. И враждовали племена меж собой за лучшие Ростки и лучшие места, не без того.

А биоморф всей силой огромной нейросети, своей и подключенных Ростков на других мирах, пытался вспомнить — а что же дальше? Зачем всё это?

На зажегшуюся в небе звёздочку — не такую уж и яркую, на самом деле — ни он, ни Народ не обратили внимания.

* * *

Окруженный короной магнитного поля, полыхающего синхротронным излучением, Интеллект Симон продолжал торможение.

Единственный за все межзвёздные перелёты на досвете Интеллект-акашиец именно в этом путешествии был весьма полезен. Не только как Интеллект, но и как мистик. Потому что мало ли что можно будет встретить в этой системе — и даже в том случае, если там просто нововыбравшаяся в космос цивилизация, мистика будет изрядным подспорьем в первом контакте.

Конечно, автономный корабль “Предвестник”, на котором помимо Интеллекта-5 Такеро прописалось Море Абеля в составе 113951 трансчеловека, способное суммарным духовным давлением начинать и прекращать процессы планетарного масштаба, имеет куда более серьёзный мистический потенциал, а флот “Тау” — тот, что был отправлен к звезде Тау Кита, одной из систем цивилизации Существ — по чистой энергии и массе так же превосходил одинокий носитель варп-врат, как мистически Море Абеля перекрывало одинокого Интеллекта-мистика, но их в этом полёте не было. Экипаж “Предвестника” не изъявил желания отправляться в такой долгий и скучный полёт, а постройка и запуск флота, сравнимого с “Тау”, заняла бы те же полсотни лет, в то время как пост-люди, стремясь снова связаться с Эйтенаром, торопились — а носитель варп-врат всё-таки не самая бесполезная и беззащитная конструкция.

Сотни лет в пути ничем особо его не затронули — всё-таки ни одна “твёрдая” конструкция не способна такое пережить, а активные системы регенерации регулярно возвращали кораблю то состояние, в котором он был сразу после старта. Единственное, что при этом расходовалось — запас ресурсов систем восстановления, но при всём этом их должно было хватить ещё на сотню лет жизни после прилёта.

Торможение на магнитном парашюте заняло три стандартных года. Всё это время Симон ждал, что со стороны звезды, куда он летел, придут хоть какие-то сигналы, свидетельствующие о том, что его заметили. Нет, кроме активного радиообмена — причем, похоже, аналогового — ничего заметного. Ни сканирующих лучей, ни изменения активности, и без того достаточно хаотичной, но всё-таки характерной.

После отключения магнитного парашюта на скорости около двух тысяч километров в секунду он перешёл на свободный полёт, планируя войти в систему, притормозить и повернуть, используя гравитацию и солнечный ветер звёзды, после чего притормозить и выйти на орбиту однозначно главной планеты — четвертой по счёту от светила, “голубой прохладной земли”, однозначно обитаемой и при этом самой яркой радиостанции. Такой сложный подход вместо прямого выхода возникал из-за того, что Симон подходил практически из зенита системы — зато позволял спокойно рассмотреть “карту” буквально сверху.

На карте были отчётливо видны перемещения между планетами и орбиталищами в пустоте — активно светили выхлопами межпланетники, куда слабее, но тоже выбрасывали в пустоту тепло добывающие станции и безмоторные капсулы — и сами планеты с орбиталищами весьма активно сигналили в пустоту.

На него не обращали внимания до тех пор, пока он не пересёк снеговую линию системы — где-то на её уровне, примерно 700 миллионов километров, находилась и граница между постоянными поселениями и отдельными станциями. Но и после этого внимание к нему было обращено весьма слабое и безразличное.

По-настоящему к нему присмотрелись только тогда, когда Симон, приближаясь к звезде, запустил тиэни для коррекции. Но и тогда он, Тенью ощущая это внимание, чувствовал, что оно скорее доброжелательное, чем какое-либо ещё.

Однако же заметил он и другое — к его цели, видимо, как только смогли её определить, стали стягиваться межпланетники.

Угроза? Ну... На грани погрешности.

Но раньше его перехватывать, на скорости в две тысячи км/с, видимо, им было совсем нечем, а теперь вот. На всякий случай.

Жаль, что именно его способностей к прогностике не хватает на то, чтобы оценить эти всякие случаи. Жаль.

Впрочем, силы Разума ему должны помочь не хуже.

* * *

Удар.

Забавные, похожие на цветки ромашки — букетные, с длинными обрезанными стеблями и яркой короной лепестков — межпланетники аборигенов оказались носителями высокоскоростных кинетических орудий.

Одно из которых только что сумело пробить дежурную защиту звездолёта-носителя варп-врат — да, в упор, да, без всяких признаков подготовки и поэтому неожиданно — но всё-таки пробить.

Правда, многослойную, плавно изогнутую “кожу” корабля заторможенный снаряд уже не пробил, срикошетив и улетев куда-то в сторону.

А ощущение бесстрастного, но доброжелательного чьего-то внимания со стороны планеты быстро вытеснялось азартом и весёлой яростью со стороны кораблей аборигенов. Несмотря ни на какие сигналы — свет, радио, жесты в какой-то мере и даже попытку активировать агрегатор.

Находящиеся довольно далеко корабли, напоминающие плоды земляники, выпускали тучи ракет. Начинали стрелять и другие “цветки”...

При этом попасть в маневрирующий корабль с тиэни, которые дополнительно усилены вакуум-канальными импульсорами, и даже догнать его они не могли. Но именно сейчас-то он именно “стоял” на стационарной орбите!

Интеллект Симон сделал ставку на продолжение контакта. Окутанные красными молниями, в космос выбрасывались облака молекулоботов “твёрдого света”, выстраиваясь во внешние заслоны. Резко уплотнились магнитоплазменные барьеры и отклоняющие магнитные поля. Активировались малые излучатели, работающие как активная оборона...

Сам Интеллект активировал двигатели, уклоняясь и уходя от планеты, и увеличил мощности на передатчиках, пытаясь докричаться как до атакующих, так и до планеты.

Бесполезно. Нет ответа.

Главный калибр, он же — варп-врата, использовать сейчас нельзя — мало того, что это единственный билет домой, так и попасть могут. Это пока он под броней и щитами, он защищен — а вне её это хрупкая техника, которая есть в единственном экземпляре. Билет домой же.

А чтобы сделать из него действительно главный калибр — или варп-врата — необходимо уйти поближе к звезде и развернуть на полную энергоприёмники...

Сбивая ракеты, уклоняясь от снарядов или отбивая их активной бронёй, Интеллект тем не менее продолжал оставаться на связи и спокойно комментировать события для остальной цивилизации пост-людей, находящейся от него почти в восьмидесяти световых годах. Всё-таки червоточины — это вещь.

И агрегатор Селезнёва тоже вещь. Только не берёт связь, почему-то.

Очередной межпланетник аборигенов, выдвигающийся на пересекающейся орбите, Симон засёк сразу после выхода из-за диска планеты. Этот был похож не на странный гибрид растения и космического корабля, а на гибрид остроногого длиннолапого паука с бабочкой — паучьи лапки складывались впереди, а бабочкины крылья трепетали позади.

Но расстояние до него составляло больше двадцати тысяч километров, то есть для почти любого оружия — запредел. А от лучевых носитель врат просто по природе космической среды защищен отлично.

Пучок релятивистских электронов и позитронов, перемешанных друг с другом, двигаясь как рубящее лезвие, прошёл через отклоняющие поля, не уделив им внимания, прорезал магнитоплазменный барьер, прошёл через заслоны из твёрдого света как будто их не было и так же легко прошёл через многослойную “кожу” задней части тела Интеллекта.

Интеллект Симон, впав в транс, наблюдал, как отдаляется от него добрая треть тела. Та самая, где под бронёй скрывался несущий генератор варп-врат. Его половина сейчас тоже отдалялась от него, как и малая, но важная часть входного генератора. Хорошо хоть след от пучкового удара заживает со всей возможной скоростью.

Да. Даже пучковое оружие может быть оружием в космосе. Если у вас есть очень много энергии и некуда больше её потратить. Энергию пучка Интеллект оценил приблизительно в гигатонну.

Как и оценил то, что он по-прежнему боеспособен, но... Но как носитель врат уже не ДЕЕспособен. И не слишком мобилен теперь — тиэни тоже пострадали.

А контакт, похоже, провален.

“Эвакуация через червоточину?” — спросил кто-то из зрителей.

“Бесполезно”, — ответил Интеллект. — “Квантовые матрицы и Тень так не перебросить.”

Вряд ли тот “паук” нанесёт повторный удар в ближайшие часы — не в возможностях это мобильных реакторов такого уровня развития.

Уровень развития — вот что интересно. Прекратив вещать, Интеллект перебросил освободившиеся мощности на сканирование кораблей чужих и планеты.

Химеры... Почти. Скорее — гибриды. Гибриды живого совершенства и довольно грубых технологий. И если технологии — это ладно, то живое совершенство... Это биоморф. И вряд ли у них есть ещё один. Эйтенар. И он... Создаёт это для них? Зачем? Почему?

Сохраняя транс созерцательной медитации, зачеловек взглянул на планету. Взглянул “глазами” Тени.

“Такое ощущение, что разумны здесь не отдельные юниты, как на кораблях... А вся планета. Вся. Планета.”

По задней полусфере щитов ударила очередная волна кинетических снарядов отчаявшихся догнать его “ромашек”. Летевшие вдогон снаряды имели не так много скорости, чтобы пробить защиту. По крайней мере, за один залп.

Вот только залп будет не один. И ракеты. И “паук”, который может его достать на световой секунде и может даже дальше...

Интеллект созерцал, не реагируя. Это было странно.

Это была мистика.

Это была музыка.

https://www.youtube.com/watch?v=re32xnyYP3A

I will never surrender

To see the Earth and sky

Crush my heart into amber

Then i will reignite

Всплыла ли она из глубин памяти или Тень сама подсказала выход — Интеллект не знал. Да и не важно.

Корабли аборигенов догоняли выключивший двигатели звездолёт. Снаряды и ракеты крушили и крушили всё новые заслоны из твёрдого света, подбираясь всё ближе к “коже”.

Агрегатор Селезнёва в режиме тенекодера — том самом, который возвращал память и разум перерождённым Звёздным Призракам — теперь буквально вписывал память и разум Дэна Симона в его Тень.

Корабль терял управление по мере того, как сознание и разум Интеллекта сворачивались в Тень — но пока ещё держался. Держался до того момента, пока переполненная Тень, сохранив всё, не рванула прочь от корабля, туда, где на расстоянии меньше световой секунды находился огромный разум. Размером с планету.

Опустевший носитель на секунду — на очень длинную секунду — замер, вхолостую питая коллапсировавшие квантовые матрицы и числодробилки. А потом — выключился. Только рванул наружу освободившийся свет от реакторов и червоточины.

Снаряды, ракеты и поток частиц от перезарядившегося “паука” разорвали холодное тело на части.

* * *

“Кто ты?”

Симон — человек, Вариант, Интеллект, а теперь призрак — удивился, услышав вопрос.

А неизвестный, странный по любым меркам, кроме мерок земных мистиков, не отступал.

“Кто ты?”

“Кто — ты?”

“Кто ты?”

Чужой разум... Но близкий. Всё же близкий достаточно, чтобы понять, почувствовав Тенью.

“Я...” Симон замялся на секунду. И всё ж решился.

“Я — человек. Был им, по крайней мере...”

“Человек! Я — человек! Я — человек! Яя-я-я Человек-человек-человек!...” — ответило воплем радости многоголосое эхо. Слишком многоголосое. Слишком сильное.

Но — разумное. Вопли стихали, едва не смыв разум с Тени Симона.

“Я — человек. И ты — человек. Мы — ...” И здесь говоривший запнулся.

Симон вздрогнул, понимая.

“Ты не одинок. Мы — люди. Мы — оверлюди. И это — хорошо.”

“Хорошо..” Ответный выдох всё-таки снёс волной облегчения разум мистика, но... Но это всё было ПРАВИЛЬНО.

* * *

Спустя более 80 лет, в 3333-м, радиотелескопы в Солнечной приняли сигнал от HD 127334. Там было много чего — и сообщение о том, что Интеллект Симон некоторым образом жив, хоть и сменил класс, и о найденном Эйтенаре — “но он предпочитает имя Старый Корень” — и о том, что варп-врата в системе строятся с расчётом быть готовыми к моменту приёма этого сигнала на земле...

И о том, что систему Старого Корня он сам просит оставить ему и его детям.

Было много разговоров на эту тему и около. Но в их результате та малая звёздочка получила имя Terra Leviathanica и пометку “только узел варп-ретрансляции”.

Ну и заодно была раскрыта загадка, почему подопечные биоморфа атаковали пришельца. Проблема заключалась в том, что биоморф на планете связывался со своими суборганизмами по простому и обычному радиоканалу — у большинства стоял передатчик, на кораблях и у Ростков имелся общий усилитель, а вот у Говорящих-с-Лесом имелся ещё и приемник. Так вот аналоговый широкополосный радиоприёмник, встроенный прямо в ЦНС, при попытке принять все те сигналы, которыми пытался связаться с аборигенами Интеллект Симон, выдавал очень неприятные ощущения. Особенно неприятными были цифровые сигналы — эта “пила” буквально резала по нервам. И если первый удар был вызван именно реакцией одного из Говорящих, доведенного до болевого предела, то последующее увеличение мощности и количества сигналов Интеллектом — его попытка достучаться — была воспринята именно как нападение, на что и ответили.

И всё бы ничего, агрегатор бы позволил наладить связь и решить проблему. Но тут вмешался сам биоморф на планете, напрочь заблокировавший попытки подключиться к сознанию существ Народа — как думал Старый Корень, это было продолжение атаки, просто по другому направлению, её требовалось отразить, и на это его мистических навыков хватало.

Всё это было принято, обработано и учтено. Новая, неожиданная и очень полезная информация ведь.

Арка не выбранных нами путей. Эпизод выбора

Нет ничего проще коммунизма. От каждого по способностям, каждому по потребностям.

Мало что доставалось людям так же сложно, как коммунизм. Пожалуй, разве что свобода.

Коммунизм вообще очень прост. Самый простой вариант экономики социума, какой только может быть. Работаешь как можешь — получаешь всё, что требуется. Всё просто и даже справедливо.

Но, деус их побери, нюансы!..

Впрочем, нюанс-то по факту один-единственный. Разумные могут хотеть и требовать гораздо больше, чем может быть произведено. А цивилизации Старой Земли были практически всё своё время цивилизациями дефицита и голода — и не только потому, что получить всё, что требуется, могло лишь малое число “элиты”, ограбляя остальных, но и потому, что производительность этих цивилизаций была первобытно низкой. А с другой стороны, особенности работы нейросетей — мозгов, да, но как-то неловко их так называть — многих разумных порождали то, что называется социальным паразитизмом — когда количество и качество желаемого входит в замкнутый цикл роста... Ох. Для обозначения этого явления в одном из старых языков есть слово “понты”, или чуть более подробно “соответствие статусу” — и расшифровка этого явления в психологии животных занимает не один том.

Условия решения меж тем очень просты. Первое и самое простое — производить достаточно для удовлетворения всех потребностей. Даже самых странных. Увы, в одиночку работает плохо — замкнутый цикл потребностей для “соответствия статусу” требует неравенства.

Второе условие требует довольно странного — средства производства социума не должны нуждаться в социуме, не должны быть его частью.

Странность в том, что как раз для того, чтобы общество существовало, социум сохранял связность, нужно как раз одно — необходимость этих социальных связей между его частичками, необходимость их иметь и поддерживать. Разумные должны нуждаться друг в друге. Но социум и его промышленные мощности — это две, три, а может и больше разных вещей.

Впрочем, третье условие — уже не необходимое, но вполне приятное — заключается в небольшой модификации разумных. Воспитанием ли, модификацией ли, тем и другим вместе, скорее всего, и ещё кое-чем нужно разрушить цивилизацию статуса вместе со своим основанием, основанием в людях — и построить цивилизацию связей, для которой коммунизм это безусловный, но только первый шаг, а справедливая награда за то, сколь много ты даёшь другим — второй, столь же безусловный.

— Ирвин? Мне нужна твоя помощь.

— Что такое?

— Минка опять хочет острые медовые крылышки.

— Разбаловал ты её, Джек. Когда она из минусов выйдет?

— Не раньше конца вынашивания. *вздох*

— А, это да, забыл. Ладно, так и быть.

Такие расчётливые диалоги для мира пост-людей — редкость. Совсем редкость. Всё куда проще.

Делай, делись — и тебе воздастся. Бери — и сеть натянется, стремясь вытянуть неправедно взятое у тебя, жадного паука — просьбами ли, заданиями ли, хитроумными манипуляциями ли...

Люди и сами по себе так умеют, говоря о доверии, репутации. Но измерять долг и кредит человека по всем его связям гораздо проще синтетам-помощникам, “двойникам”. Задача-то несложная, как раз для простых нейросетей.

Как несложно и удовлетворить все базовые потребности — воздух, вода, еда, и прочее. Даже более того, ещё проще лишить человека необходимости задумываться об этих потребностях, встроив замкнутые системы жизнеобеспечения прямо в разумного. Впрочем, одна потребность останется даже так — в энергии, солнечном свете, ультрафиолете или электричестве, кому как нужно.

Да и сохранить осознание их необходимости, как полезный опыт, тоже просто — передав обучение и контроль СЖО самому человеку.

Райский сад, сказали б древние творцы религий.

Человек практически бессмертен, ему служат даймоны-нейросети, ему не нужны еда, вода и воздух...

Нет, всё-таки это не рай. Не замерзшая статика.

Как и счастье — не один раз определённое состояние.

Нейросети воспринимают лишь контраст. Градиент.

Но если раз за разом результат радостного труда будет нести радость — то и вся жизнь станет счастьем.

А нырнуть в вулканическую лаву, умыться жидким метаном, вдохнуть аммиачные облака и почувствовать бодрящий ультрафиолет солазера — это так, побочные эффекты, которые привели б в ужас древних.

Впрочем, многое тогда было по-другому. Иные разумные скучают по тем временам, когда суть мистики скрывалась во мраке суеверий и обмана, когда путь к преодолению смерти приходилось искать в одиночку и впотьмах, ожидая подвоха, когда медики не умели не то что переводить за Порог, но и просто отращивать потерянные конечности и тела, заменяя их протезами — и не тем, кто идёт по железному пути, а вообще всем! Когда простейший баланс связей казался чем-то сказочно-волшебным в мире голодных пауков...

Но те, кто скучают, воспринимают историю по-другому.

“Ты один. Ты ничего не можешь.” для них значит лишь “Ты один — значит, от тебя и зависит всё”.

Солазеры системы Сириус уже давно отполыхали разрядами. Огромный флот “Тау”, направляющийся к одноимённой звезде созвездия Кита, покинул систему во второй половине 28 века длинной растянутой очередью. Между стартами передовых разведчиков и замыкающих кораблей освоения прошли годы. Да, сам разгон на луче до полусветовой скорости занимал несколько лет, но в луч умещалась каждый раз лишь малая часть флота, сомкнувшаяся в один кластер.

Без малого пятьдесят тысяч кораблей. Миллионы разумных — синтетов, Вариантов, оверлюдей. Масса не самого малого астероида.

Первыми к системе приблизились малые разведчики — они же кинетические снаряды “Молотов”. Масса каждого — десятки тонн. Всего лишь. Максимум, что получилось впихнуть, сенсоров, телескопов и дальномеров. Квазиживая конструкция, как у большинства межзвёздных и тяжелых кораблей. Тиэни с вакуум-канальными импульсорами, плоскости радиаторов. Синтеты не самых низких классов в роли пилотов.

Тэла вздохнула, качнув теплоноситель. Она помнила, как это было прекрасно — и сначала, когда они, раскрывающиеся семена, отделялись от перелётного кластера, когда их провожали с одобрением и гордостью все остающиеся в кластере; и потом, когда перед её взглядом — они продолжали смотреть назад — вспыхнуло синхротронное излучение запустившегося магнитного парашюта.

Тэлу и её компаньонок ждало другое. Не плавное торможение, чтобы суметь остановиться у чужого солнца, а быстрый пролёт на огромной скорости, быстрый просмотр того, что можно увидеть и что нужно заметить, и может быть — для замыкающих длинную цепочку — короткий удар с распылением на элементарные частицы, если в системе Существ окажется достаточно значимая угроза... Но это — вряд ли. Скорее всего, они пролетят систему насквозь, бросят короткие взгляды из всех глаз и улетят навечно вдаль, чтобы погаснуть в далёкой межзвёздной темноте. Но это всё неважно по сравнению с тем, что они собираются выполнить. По сравнению с этими быстрыми взглядами и не менее быстрыми оценками. Только ради этого они были созданы, воспитаны и получили имена.

Синтеты-разведчики не покинули систему Тау Кита. Пылевые облака, астероидные пояса, слишком интересные планеты. Ни один из разведчиков не смог уцелеть при пролёте.

Ни один из разведчиков не был потерян.

В отличие от разумных, обладающих Тенью или сложным телом, интеллект синтетов вместе с собранным ими опытом можно передать по лучу или через спиритонную червоточину.

Перелётный кластер, первый из многих, шёл следом. Самый боевой, если можно так сказать. Носители класса “Молот”, они же релятивистские кинетические бомбардировщики. Варп-врата, способные стать сверхмощными энергетическими орудиями. Планетарные потрошители — как разведчики, способные просветить планету до ядра и посчитать все её песчинки, так и разрушители, способные планеты на песчинки разбирать. Корабли системного контроля — сверхчувствительные наблюдатели, которые рассеются по системе. Мистик-кэрриер с тремя Кругами, которые сменяют друг друга, уходя по очереди в виртуал или анабиоз...

Найти-и-уничтожить?

Нет. Всё-таки нет.

Хотя бы просто успешно прибыть. Для начала. Проверить путь.

Вряд ли, конечно, здесь ждёт такой же горячий приём, как у Глизе 667, где были активны и боеспособны боевые станции, но... Всё может быть.

Поэтому же на конечном этапе, когда магнитный парашют потерял почти всю эффективность, кластер распался на отдельные корабли, тормозящие каждый на своей тяге. Никаких особых проблем в будущем это не обещало — скорость истечения импульсированного тиэни достигает 0,45 световой, а запас топлива после сбора межзвёздного газа даже увеличился — а шансы прибыть успешно значительно возросли.

— Глухо. — подытожила команда первого кластера.

Да, наследили здесь предшественники изрядно. Похоже, здесь применялись не относительно культурные Молоты — судя по следам, кто-то не пожадничал разгонять до полусвета снаряды массой с весь первый кластер целиком и бить ими по планетам.

Жизни на двух из трёх голубых планет Тау Кита после такого можно было не искать. То есть бактерии какие-нибудь наверняка выжили, но поди их отыщи в этой перемолотой каше. Или в пылеастероидных поясах, что получились.

На остальных планетах было полегче, похоже, таких снарядов было немного. Но что ещё характерно... Следы чужих битв в космосе были кем-то аккуратно собраны. И судя по всему, это были не Существа. Они, при всех достоинствах, настолько аккуратизмом не страдали.

Ну и?

“Получено задание. Разведать небесные тела с Т-004840 по Т-004900. Автор — Интеллект Петтигрю(носитель МКА Петтигрю). Награда — очки репутации. Принять? Вы базируетесь на данном носителе, отказ приведёт к потере репутации.”

— Пожалуй, я останусь здесь. — сообщает в сеть Интеллект Кодзима, выключая двигатели и начиная разворачивать “древо” энергосбора своих варп-врат.

— Коллеги, поступила просьба просканировать древо вероятностей сектора. — цветные буквы повисли в воздухе. Через секунду к нему добавилась указующая стрелка.

— Там же пока никого? — прищёлкнул чей-то голос.

— Вот и. — всплыли новые цветные буквы.

— Прекрасно, — прозвенела серебряным колокольчиком новая собеседница. — Я как раз хотела размяться.

“Создать задание...”

Всё зависит от нас. Мы делаем выбор — но что важнее, мы сами и создаём варианты, из которых потом выбираем. Выполняем задания, но и создаём их.

Скучать в пустой чужой системе после многих лет перелёта, не встретив схватки — или сделать что-нибудь полезное, важное и интересное. Что-нибудь дать — или что-нибудь получить.

Ну и наконец — решить, стоит того контакт с обитателями Каптейна или не стоит.

* * *

— Так стоит или нет?

— Круг не может ответить на вопрос.

Мистика всемогуща. Мистики — нет.

Ответить на такой простой вопрос они по-прежнему не могли.

Не могли помочь в этом деле и разумные расчёты. Слишком мало для этих расчётов — следы схваток с Существами в Солсистеме и у Тау Кита, несколько удачных прозрений прошлого.

Да и среди тех, кто просто чувствовал, не было единства. Выходить на контакт или нет? Для кого, каптейновцев или солариан, будет лучше — и будет ли?...

Но всегда есть выбор, который можно сделать. И всегда есть тот, кто его сделает.

Арка не выбранных нами путей. Эпизод свободы

Поговорим о свободе?

Есть ли она у пост-людей?

Да и может ли она быть у любого разумного? Даже уточним — у любого существа с активной нейросетью, развивающейся и изменяющейся под действием поступающей извне информации.

Проще всего описать свободу сервисных автоматов — синтетов младших классов и организмов. Да, у них она есть — свобода делать то, что они хотят. Но их желания — обычно только одно — это желание выполнять то, для чего они созданы. Держать. Наблюдать. Служить системой управления ложементом пилота...

Это несложно, на самом деле. Желания органиков, хоть и довольно сложны технически, очень просты логически — все эти гормоны, инстинкты и прочее лишь мотиваторы действий. Не мотивы и не цели — мотиваторы, механизмы, побуждающие действовать. И у любого мотиватора задача очень проста — это действие должно однозначно связано с положительным или отрицательным стимулом.

И если эволюционные механизмы породили довольно много мотиваторов, которые обычно описывают словами “инстинкт самосохранения”, “инстинкт размножения” и так далее, то в искусственных сервисных автоматах их практически нет. Необходим и почти всегда достаточен только один “инстинкт” — выполнения того действия, для чего они были созданы.

Сервисные автоматы — плохие собеседники. Кроме специально созданных собеседников.

Куда сложнее говорить о свободе разумных. Люди, Варианты, синтеты высших классов, представители новоразумных видов, таких, как хатули и кооты, и даже Существа относятся к этому уровню.

И здесь всё значительно сложнее... Но как ни странно, сложнее количественно, нежели качественно. Ну то есть — не один мотиватор, не одно желание, не одна возможность, а значительно больше.

Вот только каждый мотиватор и есть та самая степень свободы, в рамках которой возможно что-то желать, делать, думать...

Все возможные желания — и есть свобода?

Нет. Степени свободы, сказано же.

А эти степени свободы дополняются и урезаются возможностями и вероятностями.

А как сочетаются свобода — и свобода других?

Просто, на самом деле.

Разумные до тех пор держатся вместе, пока они нуждаются друг в друге. Точнее, не могут существовать друг без друга — поскольку соединять вместе могут желания, а могут и необходимости.

На этой особенности и удерживалась вместе цивилизация пост-людей. Пусть вы настолько разные, что общего у вас — основа разума и древние воспоминания, но пока вы нуждаетесь друг в друге — цивилизация, сообщество и общество будут. Просто будут.

Это не слишком заметная часть жизни разумных пост-человечества. И необходимости быть вместе редко бывают против желаний разумных. «Вы вынуждены жить вместе годы и века, потому что у вас нет другого выхода» — слишком жестоко, чтобы быть реальностью. Хотя бы там.

Но тем не менее, это факт. И поэтому среди пост-людей практически не встречаются те, кому никто не нужен — и кто не нужен сам никому.

То есть — да, марсиане с их культом самостоятельности. Да, Море Абеля с их «нам не нужен никто, кроме нас». Да, Интеллект Такеро, который в одиночестве осваивал систему Луман-16 и заработал специфическую социофобию. И, в конце концов, каждая удачная семья уже может или как минимум имеет желания замкнуться друг на друге и слабо обращать внимание на окружающий мир.

Но — и купольные города с их жизнью друг у друга на коленках. Но — и квесты, прошивающие нитью жизни игрока ткань всей остальной цивилизации. Но — и Акаша с Гиперсетью. И танцы в невесомости. И профессиональные посредники вроде Нэта Кемпа…

И «Предвестник», решивший одной проблемой другую.

Идея Варианта Гендо по созданию Моря Абеля и размещению его в теле Интеллекта-5 была очень удачной. Не столько даже тем, насколько универсальная и всемогущая штука получилась, сколько тем, что в такой связке Море Абеля и Интеллект Такеро оказывались заинтересованными в постоянном и активном контакте друг с другом. Два одиночества теперь с интересом общались друг с другом и очень хорошо друг друга дополняли… Если бы это были Варианты или сорцы, можно было бы говорить, что сложилась хорошая семья. Но, может, так и выглядит семья оверлюдей? Тем более, это уже второй случай удачного слияния.

Но и эффективность «Предвестника» была очень лакомым кусочком. Настолько лакомым, что его попытались повторить — разве что без биоморфизации обитателей, уж больно специфической она оказалась.

Результат проекта «Катализатор» оказался в разы больше «Предвестника» — вместо танка для ЛКЛ-формы сотни тысяч Вариантов (10 тысяч кубометров, шар в несколько десятков метров диаметра) для «Катализатора» пришлось строить огромную обитаемую станцию, куда могло бы вместиться более миллиона Вариантов. Варп-форма «Предвестника» в максимально сложенном виде имела в длину чуть более 2 км. Варп-форма «Катализатора» достигала 10.

Зачем вообще таким гигантам варп-форма? Им полагается обитать в одной системе, у одной звезды — а через варп-врата прыгают конструкции длиной до километра. Ну, в лучшем случае, такие гиганты могут отправиться в досветовой перелёт…

Дело в том, что одним из открытий только-только родившегося «Предвестника» был забавный факт — мистическая сила агрегированного Моря Абеля позволила определять положение летящего варп-кармана в обычном пространстве ИЗНУТРИ кармана.

После длинного ряда испытаний и взаимного обучения, а также более десятка испытательных прыжков между Толиманом и Проксимой — что поделать, других столь коротких варп-трасс у пост-людей не было, а прыгать для испытаний на многосветолетнюю дистанцию с шансом выпасть посредине и ползти на досвете много лет до ближайшей звезды дураков не нашлось — открытие было не просто доказано, а готово к использованию.

Это было максимально возможное на современном для пост-людей техноуровне приближение к свободному сверхсвету. Запуск при помощи варп-врат — немного нестандартных, расширенных и усиленных — перелёт кармана к цели, мистическая, а не техническая(приёмными вратами), фиксация размазанной пусть не по всей вселенной, но по большому объёму почти испарившейся горловины варп-кармана в районе заданной цели и доступная только Интеллекту опция раскрыть варп-карман изнутри, контролируя огромные количества энергии и экзомата с огромной же точностью.

Собственно, именно это умение и очень хотелось повторить. Именно для этого и строился «Катализатор».

* * *

Пузырь варп-кармана изнутри очень скучное зрелище. Холодная оболочка варп-формы, похожей на семечко подсолнечника, только совсем круглой, испускает только редкие тепловые фотоны, которые отражаются от почти закрытой горловины, непроницаемо узкой для почти любых фотонов, и возвращаются обратно с почти незаметными переливами. Попросту, в варп-кармане темно.

Но у Интеллекта Ли были и другие чувства. Одно из них отвечало за ощущения мистиков пространства, которые пытались ответить на один простой вопрос “Пора уже выходить?”. Забавное ощущение, напоминающее понемногу включающийся хор. Интеллект уже знал, какая нота этой мелодии а-капелла означает прибытие к точке выхода — и с наслаждением слушал, как растёт, поднимается волнами эта мелодия, приближаясь к кульминации — моменту выхода.

Первая волна... Вторая волна, ещё выше... Третья! Выход!!!

Вспышка. Разгибается пространство вокруг корабля, стягивая черноту стенок в точку горловины, как стягивается оболочка лопнувшего воздушного шарика.

Интеллект Ли облегченно вздыхает. Вышли из кармана в нормальное пространство. Вывернулись. Отлично.

Сто-оп. Куда пошёл?!

Если шедший впереди “Предвестник” наводился на целевую звезду и вышел с приличной точностью, за световой день от неё, и приличной скоростью, всего-то пару десятков километров в секунду, то мистики “Катализатора” наводились на “Предвестника” вместо целевой звезды — и вышли отлично, буквально в паре десятков километров, но даже мистике сложно кинуть физику и неопределенность Гейзенберга отыгралась на импульсе — “Катализатор” улетал к целевой звезде со скоростью раз в десять выше. По плану было как бы наоборот!

Впрочем, уже через несколько секунд напрягшийся было “Предвестник”, а точнее, Интеллект Такеро, успокоился. Если его орбита была высокоэллиптичной, как у кометы, и уходила к звезде, то орбита, на которой оказался “Катализатор”, была ближе к круговой, напоминая орбиту Плутона в Солсистеме. Значит, план по-прежнему рабочий. Первыми в дело пойдут разумные “Предвестника”.

Куда же могли бросить сразу оба корабля, способных к таким межзвёздным броскам?

Понятно куда. Спустя тысячелетие после контакта с Тайной и её хозяевами была достоверно обнаружена первая планета, входящая в Межзвёздную Паутину. Точнее, первая после мира Старого Корня, который из Паутины успешно вышел.

До планеты, а точнее, до звёздной системы HD 120787 в созвездии Большая Медведица было примерно 400 световых лет. Звезда класса G, не совсем двойник Солнца, но вполне себе, была... Непонятно чем. Ясно было одно — там узел Паутины.

В принципе даже такой далёкий прыжок не является проблемой, как показывает сообщение с системами гет — варп-врата вполне применимы и на таких дистанциях. Так что можно было спокойно отправлять обычный носитель. Но тут опять сказали слово мистики. “Опасно” — было это слово.

Обсуждение было долгим, идей и предложений было много... В результате в полёт отправились оба корабля, способных к одностороннему варп-прыжку — “Предвестник” и “Катализатор”.

Программа полёта проста — старт от Сириуса, главного узла варп-линий вот уже много сотен лет, и свободный полёт к цели. Примерно месяц ожидания — как внутри варп-пузыря, так и снаружи — пока почти испарившаяся горловина варп-кармана растягивается от стартовых врат до переднего фронта собственной волны, а сам фронт волны не доходит до целевой звезды — со скоростью во много тысяч раз больше световой. Выход. И вполне логичный план, что и как делать по прибытию. Без особых вариантов ведь — собрать информацию, изучить, и только потом — действовать. На основании собранной информации.

Кэрри Ли родилась за двести земных оборотов до этого полета, в тысяча четыреста десятом году от Падения, в системе Риктув(Глизе 667А) у вполне обычной пары — техномистика Ли Ху и биоморфа Светланы. Биоморфа чем-то заинтересовал вечно хмурый молчаливый техномистик, причём настолько, что она официально выносила и родила ему ребёнка, прежде чем исчезла из космогорода так же быстро, как и появилась — в те годы планеты Глизе 667 активно терраформировались, биоморфов занято было много, и найти среди них Светлану самостоятельно отец Кэрри не смог. Сам же он после этого случая хмуриться стал едва ли меньше, но говорил теперь больше и чаще, особенно с бережно Опекаемой — как и все остальные дети космогорода — дочерью. Дочь же, хоть и получила благодаря и отцу, и матери некоторые мистические силы, не будучи при этом ни реинкарнатом, ни близкой к Традициям, предпочла идти по другому пути — тому, который требовал логики, размышлений, расчётов и терпения.

И на этом пути она достигла весьма немалых успехов.

Иначе бы спустя двести оборотов ей точно бы не удалось стать тем Интеллектом, кто сменил изрядно засидевшегося Интеллекта Кэмпбелл на месте капитана “Катализатора”, и тем более бы не удалось повести “Катализатор” на встречу с первой и пока единственной известной другой галактической цивилизацией — теми самыми создателями межзвёздной Паутины.

Вместе с ней на борту обитаемой громады находилось сейчас примерно 1 135 264 разумных органика и сравнимое количество разумных синтетов.

А вокруг... Вокруг были незнакомые звёзды.

Это сложно представить, но для солариан звёзды вокруг были знакомые. Известные. Понятно, кто где, кто куда летит, что там за звезда и что там вокруг неё. К тысяча шестьсот пятнадцатому году от окончания Падения сфера изученного пространства — когда телескопами, когда зондами, а когда и освоением — вокруг Солнца простиралась на полтора десятка светолет, а отдельные выступы протягивались за двадцать. Плюс звёздные карты, которые были построены на сотни световых лет. Аналогичные сферы, разве что чуть меньше, были вокруг звезды гет и системы Старого Корня...

А здесь, в четырехстах светогодах от Солнца, где не ступала нога человека и не пролетал ни один “вояджер”, звёзды были незнакомые. Казалось, само пространство вокруг чужое и из каждого тёмного пятна может выскочить стая твоих тараканов...

Впрочем, страх перед неизведанным был как раз тем, что отправившиеся в полёт разумные предусмотрительно забыли дома. И поэтому они жадно вцепились во все сенсоры, что только могли смотреть наружу. Дошло бы даже до выставления ручных телескопов в иллюминаторы — но ЛКЛ-формам внутри “Предвестника” нечем было смотреть, а в “Катализаторе” иллюминаторы не были предусмотрены. Приходилось обходиться тем, что есть, на крайний случай, тем, что можно ещё развернуть, собрав на фабрикаторах.

Система HD 120787 оказалась вполне обычной многопланетной системой жёлтого карлика. Пять планет — один газовый гигант, четыре камня. Единственной активной планетой была единственная же голубая планета системы, находящаяся в зоне жидкой воды. Ещё одним интересным небесным телом оказался довольно крупный планетоид на кометной орбите — на нём можно было отлично устроиться и с комфортом, защитой и ресурсами, пусть и медленно, но добраться до внутренней части системы. Да-да, космос довольно пустой и других близких скоплений массы(ресурсов!) не наблюдалось.

Конечно, ни “Предвестник”, ни “Катализатор” не являлись потрошителями планет. Зачем? Зачем такая узкая специализация? Они просто могли сделать всё, что захотят.

Интеллект Ли активировала тиэни, направляясь на сближение с планетоидом.

Всё, что узнали об этой системе там, на Земле, перед стартом, заключалось в одном секретоне. Ну а как ещё узнать, что это узел Паутины, если не поймав очередную их Тайну?

Ну, и сделали всё правильно — засекли откуда и с какой скоростью прибыла частица и не стали с ней ничего делать, а просто запихнули в хранилище. На всякий случай.

Сейчас же окуляры “Предвестника” с интересом рассматривали внутреннюю зону системы, и очень интересную планету в том числе.

До цели было ещё очень далеко. Световой день равен примерно 166 астрономическим единицам, или 25 миллиардам километров. Двигаясь только за счёт инерции и притяжения звезды, “Предвестник” бы добрался до цели лет за пятьсот.

С другой стороны, двигаться по инерции было даже в какой-то степени небезопасно — след от выхода из варп-кармана где-то за день как раз должен был достигнуть планету, так что следовало убраться чуть-чуть в сторону. В сторону цели. Сейчас, оставив “за спиной” хвост разогнанных до полусвета частиц, “Предвестник” набрал достаточно скорости, чтобы прибыть к цели всего лишь года через два. Чтобы успеть пронаблюдать.

Пока что наблюдения не впечатляли. Не то чтобы заметной — вообще технической активности в пространстве не наблюдалось. Не летели радиоволны, не светили выхлопами или радиаторами корабли, облака химических элементов не возникали и не исчезали... Единственное, что картина самой планеты с такой дистанции не получалась отчего-то. Её как будто что-то смазывало, превращая на снимках вроде бы каменную планету в неясный размытый шар — хотя силы оптики и вычислителей хватило бы, чтоб разрешить любой естественный кадр.

Интеллект Ли зачарованно смотрела на себя.

Каким-то чудом, наверное — теми крохами мистических умений, что передали её Тени родители, она сейчас могла видеть работу агрегаторного маршрутизатора.

Она была звездой. Самый сильный, самый яркий интеллект “Катализатора”, с самым большим количеством нитей-связей.

Её окружали миллионы других, более мелких, но тоже ярких и пушистых точек. Так она видела всех остальных разумных “Катализатора”.

На этот уровень она проникла случайно. Когда её телокорабль добрался до планетоида, она воспользовалась силой агрегированных Теней, чтобы трансмутировать небольшую часть карликовой планеты в необходимые ресурсы.

Если бы её телокорабль населяли флегматики, ей бы потребовался многочасовой ритуал, чтобы привести всех в нужное состояние. Но её населяли шустрые сангвиники, и поэтому её желание “Превратим бесполезные вещества в полезные” была куда больше похоже на промелькнувшую в их сознании — их всех — мысль-мечту “А вот бы оно всё превратилось в то, что нам сейчас надо”...

Пусть и быстрая мысль, но её подумали многие — а агрегатор прилежно сложил все импульсы от почти миллиона разумов и Теней и часть планетоида таки трансформировалась под спиритонным ударом.

А после этого собирать всех для таких мощных импульсов пока надобности не появилось. Благодаря синтетам-помощникам и личному опыту у всего миллиона с лишним Вариантов имелось весьма полное представление о происходящей ситуации, целях и задачах экспедиции — ну и то, что для отдельных мистических воздействий не требовался весь миллион, можно было обойтись и сотней тысяч, и вообще одним мистиком.

Так что пока её обязанности сократились до пилота телокорабля и администратора сети. Нормально. Можно с интересом наблюдать, как Варианты облепили трансмутированную часть планетоида и с успехом начинают разворачивать комплексы сервисного тумана, генераторы твёрдого света, заливают в кэш унигель из танков телокорабля и готовят прочие фабрикаторы.

И нет, в первую очередь делали не варп-врата. Это очень полезная, важная и многоцелевая вещь, но здесь, вдали от звезды, вся энергия, что была у “Катализатора”, производилась на бортовых реакторах и — совсем немного — передавалась через спиритонную червоточину. А без энергии варп-врата не слишком полезны.

В первую очередь строились новые средства производства и всяческие харвестеры. Варп-врата лежали в третьем списке.

“Предвестник” сблизился с целью на расстояние примерно ещё полугода полёта. Отсюда планету уже можно было рассмотреть. Можно было бы, если бы не окружающая её аура. Или аврора. Скорее, второе.

Планета творцов Паутины была, казалось, окружена облаком из странного, порой преломляющего, порой отражающего или пропускающего свет вещества.

Далеко не сразу до разумных “Предвестника” дошло, что так выглядит секретонное облако. И ведь было уже сотни лет известно, что спиритоны обычно взаимодействуют с фотонами радиодиапазона, а секретоны наоборот, любят видимый свет и его близкие окрестности — но почему-то сразу сложить это не догадались.

Ну да, не доводилось до сих пор пост-людям видеть авроры живых миров кроме своих. Миры Существ и кристаллидов достались соларианам в уже совсем не живом виде, так что спиритонные облака вновь живых миров были подобны земным, равно как и мир Старого Корня, им и перестроенный. А обитающие у звезды Каптейна на контакт активно не шли и увидеть их мир до сих пор никому из солариан не довелось.

А здесь всё совсем иначе. Живая планета другой жизни и других Теней.

Всё же... Всё же есть что-то в этом. “Душа мира”, то есть, “Тень мира”, не иначе.

С другой стороны, если у кораблей есть души, почему её не может быть у мира, причём той самой, живой?..

В этот момент облако колыхнулось, а гиперсеть Моря Абеля беспокойно дёрнулась. Это был ещё не взгляд, но это было уже чужое намерение.

“Нас здесь нет! Здесь вообще никого нет!” — простое заклинание скрытности, но весьма действенное, если его творят сотни тысяч единых разумов Моря Абеля.

Интеллект Такеро же скрупулёзно вёл лог, пересылая его через червоточину в цивилизацию — и перебросил через неё же просьбу-послание “Катализатору”, так же привязанному пуповиной червоточины к родине.

“Скройтесь. Нас засекают.”

Успехи “Катализатора” в подготовке тыла были несомненны. За полтора года они успели переработать почти четверть массы планетоида.

Вроде и немного. Вот только кубокилометр воды — а плотность планетоида была близка к этой плотности — это миллиард тонн, почти что масса “Катализатора”. А таких кубокилометров в четверти планетоида было под сотню миллионов... Правда, большая их часть оказалась аккуратно сложена обратно — не в виде ресурсов, а в виде готовых к бою и другим делам запасов топлива, снарядов и прочих расходников. Но и оставшееся уже сложилось в единый флот, превосходящий флот “Тау”, не говоря уже о прочих подобных формациях. Даже сломить остатки оборонительных систем кристаллидов смогла значительно меньшая флотилия. А вот Творцов Паутины пост-люди уважали несколько больше.

Приказ-пожелание-команда-совет “Скройтесь” выполнить было довольно сложно. Тем более, что в отличие от “Предвестника”, набравшего уже больше исходных четырёхсот километров в секунду скорости и относительно близко подошедшего к звезде, “Катализатор” со всем вновь построенным находился пока почти так же далеко и сильно не отсвечивал.

Впрочем, Варианты и приравненные к ним органики, коих насчитывалось теперь точно 1 135 266, общей мыслью в гиперсети несколько изменили ситуацию.

“Идём на помощь!”

Под силой такого общего агрегированного желания планетоид со всем флотом резко ускорился в направлении центральной звезды.

После такого рывка псевдокинезом Теням разумных однозначно требовался отдых, а Интеллектам Ли и Такеро теперь требовалось пересчитать ситуацию.

Да-да, не “Кажется, что-то пошло не по плану...”, а “Ок, меняем план”.

Взгляд с планеты же, немного пометавшись, отстал. Только это ничего не значило. У солнечников, скорее всего, нет монополии на пророков, провидцев и плетельщиков — а значит, любой шаг может быть предвиден, проанализирован и вплетён.

Ну и ладно. Это значит только то, что у плохих вариантов не должно быть вообще никакой вероятности, кроме нулевой.

Тем не менее, как бы долго и расчётливо не приближались солариане к планете чужих, приблизиться всё-таки было надо.

Первыми к планете приблизились тучи мелких зондов, позволивших создать полноценное облако контроля планеты, способное как минимум заснять поверхность во всех доступных диапазонах... Поправка — во всех диапазонах с наложением авроры. Впрочем, и так очень неплохо.

Первым к планете двинулся “Предвестник”. “Катализатор” и практически весь остальной флот, оставив остатки планетоида, были в готовности и рядом по космическим меркам — в получасе полёта на полной тяге. Или очень далеко по меркам планетарным — на орбите соседней планеты. Согласитесь, одиночный корабль в отличие от миллионного флота кажется куда менее опасным.

“Предвестника” встретили уже практически на орбите планеты, когда он приблизился на какой-то десяток тысяч километров и переходил на круговую орбиту.

В пустоте вспыхнуло и развернулось световое полотно, сложившееся в силуэт, похожий на птицу с раскинутыми крыльями. Отдалённо, правда.

“Звёздный Призрак”, — холодно подумал Интеллект Такеро. “Ожидаемо. Мистическая цивилизация... Вступим в контакт?” — спросил он у разумов Моря.

Море Абеля не успело ответить. В контакт первым вступил чужой Призрак.

Это была какая-то мистическая техника, что-то сферы Разума. На разумных “Предвестника” обрушился ливень из тихих шёпотов, вкрадывающихся в самое сердце разума.

“Ты одинок, беспомощен, бессилен, бесполезен... Умри, порадуй мир хоть своей смертью.”

Это были не слова. Это были состояния психики, в которые чужой Призрак вгонял контактирующего. Намеренно, и эти намерения были совсем не добрыми.

Но у Интеллекта есть свои плюсы, включая отключённое мортидо, и быстрый разум. Такеро лишь отмахнулся и собрался подумать, что ж делать и как расценивать... Но его рассудок безнадёжно отстал от теневого ответа Моря.

Шёпот обращался к каждому — они ответили ему как один, усиливая напор с каждым словом:

— We...

— ..are...

— ...WHOLE!

Это были не слова. Это было заклинание, выметшее все шепоты из умов и вставшее непробиваемой стеной перед “Предвестником”. Это было невероятное ощущение единства и цельности — правильной, многократно усиливающей всех в “Предвестнике” цельности.

И второй триграммой, вслед за щитом, встал другой посыл:

— You.

— Are.

— ALONE.

Но Такеро оценил разницу между атакой — да, несомненно атакой — чужого Призрака и ответом своего комплементата. Чужой голос нёс необоримую безнадёжность. Хор своих нёс непоколебимое сочувствие. А ещё — предложение присоединиться.

И это оказалось не менее страшным. Чужой Призрак поблёк, задрожал и разорвался на сотни маленьких вихрей, рассеявшихся в авроре чужой планеты.

Мистическое порождение, сравнимое силой с деусом и столь же враждебное, разве что более материальное?

Ещё у земной культуры был ответ, как назвать такого противника.

Ангел.

Узнав о контакте, “Катализатор” и весь системный флот включили двигатели, выходя на траекторию к планете чужих. “Предвестнику” предложили подождать.

Ждать пришлось недолго. Зонды зафиксировали на траектории “Предвестника” аномалию — из атмосферы что-то всплывало. Чуть позже они распознали это “что-то”, когда оно вышло за пределы атмосферы — кристалл в форме куба, стоящего на вершине, со стороной примерно в километр. Ещё один Ангел.

Космическая схватка очень быстра — в этом они скорее напоминают не морские баталии, а воздушные бои: несколько часов полёта, несколько секунд боя.

Когда “Предвестник” заметил восходящего из-за дуги планеты ему навстречу чужака, чужак, видимо, заметил его и начал трансформацию, перетекая во что-то более вытянутое. Замер на секунду, вытянулся ещё чуть-чуть..

Интересно, что же это такое, вытянутой формы с отверстием на конце? Особенно, учитывая предыдущий контакт? *сарказм*

Манипуляторы “Предвестника” шевельнулись, по ним пробежали короткие красные молнии — электростатика разгоняла и разворачивала перед кораблём молекулоботы твёрдого света, готовые сложиться в щит перелётной мощности... Нет, пожалуй, больше — перелётная мощность щита позволяет удержать примерно две килотонны на десять метров, а чужаков надо превентивно уважать, хотя бы как Народ Левиафана, пусть будет мегатонна. К нему добавлялись магнитные поля, плазма магнитоплазменного щита и другие компоненты разнесённой брони. Непробиваемую стену усилило рейацу Моря Абеля. Квинтэссенция достижений солариан. Круче было бы выставить вперёд только червоточину — но если там будут не фотоны или не только, то она без перенастройки не сработает.

Чужак выстрелил.

Пучок частиц на скорости в тысячу километров в секунду ударил в загоревшийся шестиугольник твёрдого света.

Не пробил — энергия пучка была всего порядка десяти килотонн.

Ответный удар?

Почему-то Такеро решил, что ответить нужно таким же пучковым ударом. Как на мистическую атаку Призрака они ответили такой же.

Ускорители частиц у каждого телокорабля есть по умолчанию — его двигатели. Тиэни с импульсорами.

“Предвестник” кувыркнулся, разворачиваясь хвостом к противнику.

Восемь тиэни выдали поток нейтронов, летящих со скоростью в полсветовой, длительностью в шесть секунд и общей энергией примерно в мегатонну.

Потом “Предвестнику” пришлось срочно разворачиваться обратно и давать аналогичный импульс назад, чтобы не упасть на планету — отдача его практически остановила. Смотреть на цель пришлось через внешние камеры.

Зонды бесстрастно записали, как поток вошёл в одну грань куба и вышел с другой стороны на последней секунде импульса.

Куб рассыпался на мелкие осколки, когда был уже далеко позади улетавшего дальше по орбите “Предвестника”.

Раз — ладно. Два раза — тоже ладно. Мы защищались, они атаковали. Как-то странно.

Третий раз — будет?

Третий Ангел был не менее странным. Двойное кольцо, перевитое как спираль ДНК... Точнее, два переплетшихся червя. Безмозглых и голодных.

Такеро предложил решение. Самое простое. Его единогласно поддержали.

Через несколько секунд в центре кольца, тоже выплывшего за пределы авроры, вспыхнул сорокамегатонный термоядерный заряд. Ну а кто летит к чужакам без компактного ТЯ-заряда, ну просто на всякий случай?

Остатки червя, уже не похожие на молекулу ДНК, так же рухнули обратно.

— И что нам делать? — задумчиво спросил Такеро.

Находящиеся рядом разумы Моря Абеля, прибывший “Катализатор” и синтеты системного флота, занимающего позиции, промолчали.

С одной стороны — атаки.

С другой — какие-то странные. Так не воюют!

С третьей — мы как бы в контакт вступаем.

С четвертой — а как вступать-то?

С пятой — о нас забыли, что ль?

Первым происходящее опять заметили дроны облака контроля.

Под летящими на невысокой орбите кораблями солариан аврора расчищалась, открывая поверхность планеты для наблюдения.

Все дружно уставились вниз.

Странный мир.

Даже для живого странный.

Что, крылатые летающие пиявки и разгуливающие щупальцеватые деревья, думаете?

Не без того. Но правила эволюции соблюдались и здесь.

Дело в другом.

Здесь соседствовали вполне обычные живые существа, которых бы приняли за своих в земном кайнозое, и монстры наподобие тех, кто выбирался из атмосферы навстречу “Предвестнику”. Громовая птица — хотя, скорее, грозовая, поскольку управляет электроразрядами. Киты-Левиафаны в морях с лазерными излучателями — да-да, отбиваться от местных чаек. Гиганты размером с дом, бесцельно шатающиеся на двух ногах по местным степям и саваннам, способные пинком обрушить гору...

“Здесь бы вполне уместно смотрелась бы Киоко,” — задумчиво сообщил кто-то в сеть, сбросив пикт биоморфа.

“Да, если снять её с мужа”.

Наличие этих двух крайностей — и переходных форм между этими существами, чтоб сомнения окончательно пропали — хватило, чтобы понять — в этом мире так же работает правило индивидуальной эволюции. Как у самих солариан.

Вот только где разум? Где цивилизация? То, что было известно о создателях и пользователях Межзвездной Паутины, говорило, что у них есть разум и цивилизация какая-никакая тоже есть. И ГДЕ ОНА? Внизу только дикая природа.

Конечно, коридор наблюдения был всего лишь полосой в сотню километров, но кольцом вокруг всей планеты же... Должно же было что-то попасться?

Талита Холл, ведьма-ВербенОй, была одной из многих мистиков “Катализатора”. Мистиком сферы Жизни, как обычно в Традиции Вербена. Также, обычно для её Традиции, была она красавицей — эстетичной, красивой и живой невысокой брюнеткой с приятными мужскому глазу формами... Что для техноса бьюти-мод, для биоморфа — смена “одежды”, для биомистиков всего лишь уход за собой.

Но всё-таки она выделялась среди отправившихся в путешествие к чужой звезде. Она вместе с подругой по Традиции отправились в полёт на середине беременности — так, чтобы дети появились на свет именно там, в чужом пространстве.

Вообще естественное вынашивание для солариан было не самым обычным делом. Ближе к редкому — если опустить генерацию суборганизмов биоморфами.

Но для мистиков, особенно мистиков жизни, это было скорее нормой.

А для Традиции Вербена к тому же и традицией и одновременно искусством.

Ведьмы Вербены разбирались не только в том, как правильно провести первый, Теневой триместр беременности — это под силу практически любому мистику, особенно если он является отцом или матерью — но и в том, как следует вести второй и третий.

Первый триместр, впрочем, они тоже не упускали — сформировать новую Тень или подключить Тень реинкарната так, чтобы барионное тело сформировалось и выросло успешно, это минимум половина дела. Но второй и третий для биомистиков, умеющих и переплавлять межклеточный матрикс, и корректировать исполнение генома, был более чем идеальным рабочим временем.

Впрочем, что получилось, узнать получится только сильно потом. Несмотря на то, что дети родились — девочка у Мирры, подруги Талиты, мальчик у неё самой — им ещё расти и расти до момента, когда они смогут раскрыться во всем блеске.

В тот момент ведьма как раз держала младенца на руках и пыталась его кормить — а её мысли бродили где-то там, в пространстве гиперсети.

И внезапно на что-то наткнулись.

Талита среагировала быстро — передав ребёнка материализовавшейся рядом синтету-няньке, она устремила всё своё внимание в гиперсеть, на поиски этого странного... пожалуй, запаха.

А найдя — улыбнулась.

Ей повезло — впрочем, ведьмы после рождения ребёнка и правда резко возрастают в силе. Только они об этом обычно молчат.

Она первой засекла вторжение в гиперсеть “Катализатора” чужого разума. Разума с планеты, которая сейчас плавно вращалась где-то там, за стенами телокорабля.

Этот разум, судя по всему, пытался проникнуть сначала в сеть “Предвестника” — но то плотное, спаянное воедино пространство мышления показалось чужому слишком опасным. А вот более рыхлое пространство “Катализатора” ему подошло.

И ведьма тихо смеялась про себя, наблюдая, как паникует чужой, пытаясь изучить их изнутри.

Нет, он не паниковал, видя происходящее внутри “Катализатора”. Он, как бы, его и не видел — вместо прямого входа в пространство гиперсети он висел снаружи и пытался разглядывать технический интерфейс.

Собственно это зрелище и привело его в ужас. Он видел разумы как звёзды, соединённые нитями связей — и не понимал, не представлял, как может существовать такое большое и вместе с тем полносвязное сообщество!

Талита хихикнула и послала сообщение Интеллекту Ли.

Спустя некоторое время уже практически вся гиперсеть с интересом смотрела на пришельца. Интеллект Ли, зависшая в гиперсети в образе малого светящегося облачка, вздохнула и со словами “Прикрывайте” подключила его к сети.

Чужак успел среагировать, но его умелая до привычности попытка исказить и перестроить чужое дзюцу сорвалась — между его секретонным полем и спиритонными полями гиперсети общее хоть и было, но походили они друг на друга как электрический ток и видимый свет. То есть близки, похожи, при должном преобразователе легко превращаются друг в друга... Но напрямую практически не взаимодействуют.

А опыта работы с земными рейши — в отличие от солариан — у чужаков не было.

Его разум втянуло и подключило в конференцию без проблем.

В огромном зале, посреди пустоты, стоял высокий старик. Почти человек.

http://guyver-world.ru/pics/zoalords/big/balcus.jpg

А вокруг него стояли на иллюзорном каменном полу или прямо на воздухе миллионы разумных.

Чужак был в панике — где-то глубоко внутри — но наружу, даже в интерфейс агрегатора, не попадала ни одна его эмоция. Наружу попадал только пристальный взгляд, которым он внимательно обводил всех вокруг.

Среди окружающих затесались и аватары Интеллекта и Талиты.

Взгляд чужака скользнул по аватаре Ли... Замедлился. Вернулся.

— Я буду говорить с тобой! — громовым голосом произнёс чужак и преодолел разделяющие их несколько шагов.

Интеллект улыбнулась.

— Мы слышим тебя, — ответило пришельцу многоголосье гиперсети “Катализатора”.

Пришелец не повёл и ухом.

— Ваши Воля и Сила не уступают нашим. Вы разумны и осторожны, сильны и велики. Скажите, что для вас является достаточно ценным?

— Личность, — без колебаний ответила Интеллект Ли. — Знания и опыт, новые впечатления, что позволяют развиваться. Другие личности вокруг. Что же ценным назовёте вы?

Чужак, посветлев на глазах, перейдя от своей суровой хмурости почти что к солнечной радости, улыбнулся (но на вопрос не ответил, хитрец!):

— Мы будем говорить с Вами.

Из-за аватара Интеллекта Ли вышел небольшой полосатый хатуль(его “звезда” связей была лишь немного меньше “звезды” Интеллекта) и аккуратно сел меж переговорщиками:

— Поговорим-мр?

Договор, который заключили общности, именующие себя “Предвестник” и “Катализатор” со стороны Cолнечнорожденных и Верховный Маг Ахлфегр со стороны Великих Плетельщиков, был в принципе довольно прост.

Но чтобы его раскрыть, придётся немного обратиться к истории как Земли, так и творцов Паутины.

Солариане не воевали. В том древнем смысле, который можно кратко описать так: “своими руками прерывать жизни противников”. Консенсус цивилизации солнечнорожденных на эту тему был определён очень давно и гласил “Нам такого не надо”. Характерные изменения в психике, связанные с развязкой эмпатии и мотиваторов, были сочтены недопустимыми.

Но — воевать они могли. Просто для этого ещё у пост-людей были синтеты. Не самые сложные, но хорошо обученные и ничего не забывающие — в отличие от людей, у синтетов режим обучения можно просто отключить. Разумное оружие. Замотивированное своим единственным инстинктом — хорошо выполнить то, чему оно обучено.

Из людей плохое разумное оружие. Слишком умное, способное помнить не только то, чему учили, и вдобавок ещё и изменяться.

А из разумного оружия, сделанного из людей, очень сложно сделать обратно человека.

Цивилизация же Плетельщиков...

Вот представьте — мир, где буквально каждое существо может получить, при должном старании, силу планетарного уровня. Крошить взглядами горы, наводить ужас на целые континенты, пожирать целые биоценозы...

Кто станет там главным? Чья возникнет цивилизация посреди мира сверхмогучих одиночек?

Ну естественно тех, кто сможет их использовать!

Плетельщики возникли из едва ли не первого и единственного племени гуманоидных существ на одной далёкой планете не менее далёкой звезды. Из того, что ещё даже нельзя было назвать племенем — случайная флуктуация породила условно-социальное существо. Условно — потому что на своих первых уровнях развития эти выродки вполне серьёзного по меркам той планеты вида оказались слишком слабы поодиночке. Им пришлось — и нашлось! — с кем сотрудничать. А вдвоём они уже могли попробовать справиться с обыденными угрозами их родного мира — всё-таки такие гиганты, как встреченные “Предвестником” Ангелы, были редкостью. Даже на этой планете, где таких недоразумных с любовью культивировали и давали им развиваться, их было не так много. Как медведей в земных лесах двадцатого века.

Разум, однажды возникнув, на той планете не угас. Даже более того, эту заразу подхватило ещё несколько групп существ. Так появились другие разумные виды — порой соперничающие меж собой, порой выживающие вместе. Но всё они гигантов и более мелких воспринимали отныне не как противников. Как окружающую среду, ресурс, как полезных зверушек. Любили их. Воспитывали, дрессировали. И без колебаний и жалости отправляли вперёд — а те без колебаний шли. Как отправились навстречу “Предвестнику” три Ангела.

И вот здесь заключалась разница. Солариане отправляли вперёд сотворенных синтетов. Плетельщики — прирученных Ангелов. Но для вторых война была привычной.

Всё ж слабыми и беспомощными они были лишь в начале своего развития. Будучи детьми, скажем так. А вот потом... Мистики высоких уровней могут только завидовать их магам.

Но для этого нужно развиваться. Преодолевать трудности и опасности. А что может быть опаснее другого разумного?

Солариане не знали, что такое злоба, зависть, цинизм, коварство, ложь... Паутинники знали, умели, практиковали. С учетом того, что они тоже могли реинкарнироваться, если вдруг практика не удалась, и вообще были галактической цивилизацией... Опасные противники.

Но при этом не стремящиеся драться ради драки, славы и прочего. Если битва не заканчивается успехом — получением нового, полезного опыта — то её вовсе не стоит начинать. Поэтому ждать атаки миллиона Ангелов — на что-то такое Верховный Маг намекал — на любую из систем солариан не стоит. Если нужна будет такая атака — Паутинники предпочтут уйти. Как ушли, прихватив с собой Тайну, из Солсистемы. Но Солсистема пришла сама — и они стали договариваться.

Договор, заключенный между столь разными сторонами, с учётом всего этого был прост. Договор о равноценном обмене информацией.

Договор, который заключали два Интеллекта пятого уровня, способные мыслить как сто тысяч идеально соединенных человеческих умов, и мистик с многотысячелетним опытом манипуляций другими разумными.

Результат их труда, всю эту паутину условий, плетений, вероятностей и уточнений первого галактического мирного договора можно было сравнить только с самой Галактикой.

Высокие договаривающиеся стороны расставались, будучи весьма довольны собой.

На высокой орбите Ахаза, как называлась планета Паутинников, оставалась торговая станция, в которую дружно сложились несколько десятков тысяч кораблей системного флота. Около звезды развернулись загодя вышедшие на позицию варп-врата — теперь, когда проблема была разрешена, можно было спокойно уходить домой. Собранные на блуждающем планетоиде ресурсы частью аккуратно сохранили, частью доставили на торговую станцию...

Завершив дела на планете Творцов Паутины, “Предвестник” и “Катализатор” активировали тиэни. Струи выброшенной двигателями плазмы, вытянувшиеся на тысячи километров, сияли в небесах планеты магов, бликовали в секретонной ауре её. И на это сияние с облегчением смотрели и с планеты, и с кораблей.

“Наконец-то оно закончилось...”

Елкин, небольшой полосатый хатуль, сидел перед стеклянной стеной и смотрел. На плазменные хвосты, выброшенные телокораблями, на отблески их сияния в ауре планеты, на саму чужую планету.

То, ради чего они остались... Всё-таки хатули были кошками. Хищниками, нападающими из засады. Нападающими тогда и только тогда, когда всё рассмотрено, взвешено и оценено. Не все, конечно, но Елкин и те, кто с ним остался — были.

Экипаж торговой станции. Наблюдатели и контактеры. Кто справится с таким лучше кошек?

Арка завершения. Эпизод жажды

Мыслящую нейросеть пост-человеческого общества — или как минимум её земную часть — довольно сильно напрягала, примерно как засевшая заноза, получившая новый статус зона отчуждения Детройт. Точнее, конечно, Убежище под ней.

И нет, это не совсем — или не всегда — было желание исправить всё.

Такими подарками не разбрасываются. Анклав человечества, прошедший даже в какой-то степени отдельную эволюцию, не говоря уже о самобытной культуре.

Но и... Поймут ли они нас, те, кто практически не изменился за те сотни лет?

Сложно понять пост-людей этим реликтам. Просто людям.

Люди боялись голода, болезней, и просто смерти — они ведь голодали, болели и умирали. И считали это нормальным!

Люди действовали, подчиняясь мимолётному порыву чувств, импульсивно и неразумно.

Люди верили обаятельным проходимцам и сами были ими.

Ещё они верили в душеспасительные сказки — и готовы были до последнего закрывать глаза, лишь бы не видеть.

Обманывали из страха, предавали из зависти, завидовали — просто так...

Им было бы очень сложно представить тех, для кого всё это — меньше, чем ничего.

Голод? Пост-люди знают, что такое голод, но у всех прошедших первичную трансформацию — этакая инициация, переход во взрослую часть жизни — голод практически невозможен, поскольку контур регенерации питательных веществ — неотъемлемая часть СЖО всех Вариантов.

Болезни? При наличии постоянного контроля синтетами-помощниками? Опять лишь детские воспоминания.

Смерть? Смерти нет — тебя рестартнут в почти любом случае — уж точно во всех, когда тебе не была нужна эта смерть.

Мимолётные порывы и власть чувств? Скажите это тем, кто жил в тесноте первых купольных городов. Те, кто жил там, накрепко запомнили и сохранили в Культуре — несдержанность равна гибели. И нет, никаких неврозов — минимальное изменение организма, нейромедиаторы плюс правильное питание, правильное воспитание нового поколения и, куда ж без него, искусственный отбор тех из старого, кому всё это ещё тогда не помогло.

Верить обману или обманывать самому? Что уж, в Игре у каждого есть параметр Манипулирование. Вот только его смысл ушёл весьма далеко от осознанного обмана. Да, он отражает то, насколько верно ты способен передать информацию другому — например, чтобы он сделал, что тебе нужно.

Нет, это не означает, что ты будешь кого-то обманывать. В этом мире и так слишком много такого, что не опишешь словами достаточно точно, слишком много сильно отличающихся от тебя существ, чтобы усугублять всё это ещё и прямой ложью. Равный обмен значительно ценнее и проще. Даже если это обмен поцелуя на десятки человекочасов труда — значит, это действительно стоило того.

Впрочем, снова к людям.

Вера в душеспасительные сказки, религия — тоже неприменима у пост-людей. Во всех вариантах — и как инструмент создания деусов, и как способ закрыть картину мира текстурой скайбокса, нарисованной всего лишь другими людьми, и как способ управлять паствой, сиречь неразумными существами-инструментами получения прибыли. А для управления сотнями обитателей Эдема использовалась именно религия...

* https://ru.wikipedia.org/wiki/Скайбокс Нарисованные стенки личного восприятия мира

Впрочем, это всё детали. Главное заключалось в другом. В счастье.

“Что за счастье может быть у человека, который не может испытать ни голода, ни страха смерти, ни других таких приятных и понятных вещей?!” — вопросили бы люди.

Если решены все жизненно необходимые потребности, и человеку не нужно что-то делать, чтобы обеспечить себя питанием, водой, то остаётся последняя, неотделяемая часть потребностей.

Что-то делать, чтоб стало хорошо.

Это даже не совсем биохимия, хотя и она тоже в органических нейросетях, сколько именно принцип обучаемости нейросетей.

Иногда это называют самореализацией, вспоминая Маслова. Иногда чувством собственной нужности или собственной важности.

Но гораздо проще и понятней назвать это ЧСХ-действия.

Да, именно "чтобы стало". ЧСХ-действие — то, от чего ты получаешь удовольствие в процессе и счастье в результате.

ЧСХ-действием может быть любое занятие. Кто-то аккуратно клеит воксельную модель танка Последней Ближневосточной. Кто-то занимается любовью. Кто-то ставит физические эксперименты над целой планетой...

Есть, пожалуй, только одно ограничение. ЧСХ-действие должно быть можно повторять, выполняя цикл процесс-результат-процесс-повторить или процесс-результат-перезарядка. Второе — лучше, потому что появляется контраст от другого занятия или другого ЧСХ-действия в роли “перезарядки”. А если не будет контраста — то самое любимое занятие приедается, а пики счастья и уровень удовольствия снижаются, вплоть до обнуления ЧСХ-ощущения...

Но в любом случае, сделать людям "хорошо"... Не, не так. Каждому человеку сделать "хорошо" можно легко и просто. И несколькими способами. И обернуть в разные обёртки.

А если требуется, чтоб люди что-то делали — то нужно просто связать это каждо-личное "хорошо" с необходимым действием. Основы Манипулирования.

Самый же известный способ такой связи — это игра. Где есть чётко описанные правила, условия победы(и поражения) и не менее чёткое и ясное "хорошо!" для каждого игравшего и каждого победившего.

Именно поэтому Игра оказывается основой большинства действий пост-людей. Даже для тех, кто уже нашёл свое Призвание, на время, короткое или нет, или навсегда — просто они перестают обращать на Игру внимание, у них и без того есть способ делать себе хорошо, любимое занятие навсегда, а Игра просто продолжает измерять и взвешивать их успехи.

И вот такие пост-люди, трудящиеся с удовольствием и ради счастья, смотрели на всё так же запертых в Убежище просто людей, обременённых потребностями и страданиями, вроде зарабатывания бессмысленными занятиями куска хлеба, и никак не могли избавиться от надоедливого зуда жизни неустроенно живущих в подземных коридорах с протекающими трубами и плутоватыми священниками всё-таки почти таких же людей.

Нельзя сказать, что во всей культуре пост-людей не имелось способов исправить ситуацию. Имелись, ещё как. Неясность была в том, что именно требовалось получить в итоге.

Можно было полностью вывести эту группу людей наружу и включить их в существующую культуру какого-либо купольного города. В принципе.

А можно было переформатировать эту культуру и получить очередной уникальный кусочек культуры пост-людей.

Ещё можно было просто уничтожить Эдем и его обитателей — выводя наружу и включая в культуру новой Земли только новорожденных детей. Спустя некоторое, весьма короткое время, обитатели Эдема просто умерли бы от старости и ликвидировали проблему...

Но этот вариант был хоть и наиболее простым, не интересовал никого. В том числе и потому, что он был наиболее простым — и наименее полезным.

Спорили Варианты и оверлюди над тем, что интереснее и полезнее — опыт трансформации таких застрявших в прошлом взрослых людей в разумных пост-людей, или ещё одна уникальная субкультура. А если второе — то какой она будет?

Но эти продолжающие споры в Сети Интеллекты оставались для Виктора и Бренды где-то далеко. Здесь и сейчас, с людьми и Эдемом, работала та небольшая команда, которая осталась после сворачивания основной исследовательской темы и разлёта большинства Вариантов по своим делам.

База практически не изменилась, разве что превратились в унигель и стекли в баки опустевшие помещения.

Логистика определяет, и пусть на Земле с этим далеко не так сложно, как в космосе — здесь везде есть вещество, включая особенно ценные элементы — но оставлять на месте сотни весьма ценных килограмм, которые гораздо более ценны были бы применёнными в другом месте или местах, не стали.

Остались на месте технические помещения на поверхности, да раскопанный и восстановленный верхний уровень, где сейчас и обитала команда.

Виктор задумчиво вышагивал, глядя на базу снаружи. Его плотно оплетали ткани симбионта, защищающие Варианта от пыли.

Рядом, одетая лишь в лёгкую одежку, напоминавшую одеяния древних мусульманок, но зеленовато-прозрачную, шла Бренда. Впрочем, даже эту вуаль она носила скорее по привычке — от земных угроз она, даже голая, была защищена не хуже Виктора. С-класс, да.

Они возвращались с прогулки по пустоши зоны отчуждения — не парк и даже не благоустроенная земля мест практически за границей зоны, но всё же разнообразие и какая-никакая открытая природа. А Бренда, хоть кое-как, с горем пополам, смогла принять концепцию открытого мира, но все же периодически о ней забывала, выталкивая из сознания как любую мешающую и неприятную мысль — так что ей, особенно после многих дней работы на базе и в Убежище, было весьма полезно пройтись по пыльной пустоши...

Да, Убежище продолжало жить — немалым трудом синтетов и устройств новой системы жизнеобеспечения, что развернули на поверхности и верхнем уровне. Для обитателей же не поменялось практически ничего. Всё так же старались священники, так же работали механики, так же ничего не происходило в жизни обывателей.

— Я изучал историю. — негромко, размеренно, в такт шагам, говорил Виктор. — Сама идея о том, что человеческое тело можно усовершенствовать, появилась не так давно. Тогда главенствовала другая идея — что человеческое тело свято, совершенно, и только в самых худших случаях, когда потеряна рука или нога, можно использовать заменитель...

— Оскверняющий чистоту, — кивнула Бренда. — Я знаю об этом.

— Да, это очень похоже на то, чем удерживали вас. Но в той истории идея об усовершенствовании победила. Вот только победив и став аксиомой, она разделилась на два пути. Первый путь называли очень просто — “люди — сырьё”.

Бренда поёжилась от интонации Виктора — жесткой, даже жестокой.

— Что это значит... значило?

— Всего лишь то, что человек не имеет право на волю, свободу, самостоятельность... Ни в чем. Он предназначен стать товаром или продуктом. Ну, всё совсем просто, Бренда, — глаз симбионта взглянул на девушку с затылка Варианта. — Человека брали под контроль, удаляли из организма лишнее, вставляли нужные механизмы и отправляли что-то делать. Хотя нет, я пропустил — человека сначала рождали таким, каким нужно, и только потом с ним проводили все эти операции. Мозг для управления каким-нибудь механизмом. Руки для тонких операций. Глаза для распознавания образов. Всё вместе — как платформа для оружия.

— ...Зачем? — спустя минуту выдавила Бренда. Ей показалось, что она начала понимать тех, кто когда-то заперся в Убежище и начал проповедовать культ чистоты.

— Для них это было проще и, дешевле, чем использовать технику. — несколько неуверенно ответил Виктор.

— А второй путь? Он был таким же?

— Нет! — даже как-то облегченно усмехнулся Вариант. — Второй путь звучал “люди — сырьё для сверхцивилизации”.

Бренда морщила лоб, пыталась думать... И со вздохом призналась:

— Я не понимаю.

— Это нормально. — откликнулся Виктор. — А что ты не понимаешь?

— В чём разница?

— Разница.. — Виктор даже остановился, выдержав толчок в спину всего невеликого веса Бренды, и повернулся к ней. — Разница огромная. Из одних инструментов не построишь цивилизацию. А первый путь приводил только к появлению инструментов. Весь же разумный потенциал реализовывала только “элита”, небольшая замкнутая группа. Никакого разнообразия. Никаких путей. Только элита с её крошечной композицией и полностью управляемая ими армия киборгов... Муравейник — с Матками во главе.

— А второй??

— А второй... Результат второго — это мы. Цивилизация, являющаяся мозгом из миллиардов нейронов, каждый из которых и сам разумен. Теоретики предполагали, что при достижении числа нейронов и их связности на уровне человеческого мозга — пятисот миллиардов — цивилизация обретёт свой собственный сверхразум. Мы сейчас где-то возле этого порога.

— И что? — с интересом спросила Бренда.

— Не знаю. Не заметил.

Демографическая справка: С начала 2186 года до введения в работу первых космогородов и заодно памятников Падению — Апокалиптона в 2213 и Темпелтона в 2221 — и ещё некоторое время население лишь убывало от выживших 7 миллиардов. Но к 2222 году, когда практически все зарегистрированные земляне были защищены от природных условий, число пост-людей органического происхождения выровнялось. Смертность тем не менее не являлась нулевой до конца 23-го века, хоть и постепенно падала. Рост численности обеспечил примерно 20 миллиардов высокоразумных органического происхождения к концу 23 века. В 24-м веке окончательно сформировали комплекс процедур рестарта, что сделало рост населения экспоненциальным и обнулило его убывание, а кроме этого, началось массовое восстановление сохраненных в глубокой заморозке. Также к тому времени относится массовый и окончательный переход на инкубаторское вынашивание, а сочетание всего этого, как считается, в том числе и привело к деус-кризису 2380-го.

Дальнейший рост численности высокоразумных органического происхождения плотно связан со скоростью строительства жилых объёмов, которая скачкообразно возрастала три раза — при освоении систем Проксимы, Толимана и Сириуса — и имела незначительное локальное падение в пределах Солсистемы. Основные вехи здесь — 100 миллиардов к 2400-му, 256 миллиардов к 2500-му и 389 — к 2600-му. К 2683 (текущий год) порог в 500 миллиардов должен быть уже пройден...

Их снова ждала работа. Поддерживать жизнь, спасать от смерти. В любом случае, какой бы не выбрала культура пост-людей, корректировать жизнь обитателей Эдема.

Ведь на самом деле, что бы не выбрали, в любом случае обитатели Эдема должны были узнать о мире за стенами Убежища и принять его.

А это, согласитесь, довольно сложно.

Даже хотя бы подготовить базис. То есть — подготовить жителей к изменению мировоззрения.

Технически говоря, сложнее всего из людей этому поддаются люди относительно большого возраста, чьи синапсы не привыкли к активной и разнообразной работе и в чьём рационе не хватало ряда полезных веществ — аминокислот незаменимого ряда, например, а так же солнечного света.

То есть, мягко говоря, в этих границах и находилась бОльшая часть населения Эдема.

А то, что относительно большим возраст мог считаться только для них — поскольку начало этого “относительно большого” у оригинальных людей приходилось практически на конец роста, т.е на начало четвертого десятилетия жизни — ну... Это печально.

И никакие гипноизлучатели не перенастроят мозг, если он и сам уже практически не способен перенастраиваться.

Но... Шанс есть. Поэтому активная перестройка пищевых комбайнов внутри Эдема велась практически с самого начала. Как и переделка системы освещения... В общем, механики уже были большей частью в курсе ситуации вокруг Эдема — и в большинстве её одобряли.

Сложнее было с остальными — у кого не было сложной и разнообразной работы. Даже ситуация со священниками была проще — они с радостью подчинялись... Чем обрекали себя на большие проблемы при будущей интеграции, то есть, вообще были к ней не годны без ретровирусной терапии и сопутствующей прошивки мозгов — но пока что проблем с ними не ожидалось.

А вот обычные жители...

Хотя ответ лежал на самом видном месте. Если вся жизнь пост-людей есть Игра, то почему бы у тех не завестись своей, особенной “игре”? Тем более что и без того вся их “работа”, не имевшая практического смысла кроме как подсчёта “очков”, была такой себе “игрой”. Без шанса на победу, смысла — кроме хоть какого-то занятия выживающих — и прочих необходимых ЧСХ-действий, но всё ж таки...

Придумать мир, могущий вписаться в мироощущение и верования этих людей и при этом продвигающий их хоть немного поближе к миру пост-людей... Ну, сложно, конечно, но ничего невозможного, и сразу же среди миллиардов землян нашлись буквально набросившиеся на такую интересную задачу.

* * *

Рэй проснулся внезапно, как будто его что-то разбудило. Вот только не было ничего, что его могло бы разбудить — не шуршала в своем закутке Шара, давно надоевшая жена, не звучали за дверью шаги и говорки соседей, не было даже хорошо знакомого хриплого баска ближнего стражника и далёких звуков Церкви.

Вот оно.

Вокруг было тихо.

Настолько тихо, что упавшая где-то недалеко капля воды — недотёпа-жена опять не закрутила кран, вот лентяйка — его и разбудила.

Лениво зевая и почесывая брюхо, Рэй воздвигнулся над кроватью и пошлепал к двери — оттуда, во-первых, можно заглянуть к жене, а во-вторых, выглянуть на улицу.

Одеяние у него, если что, вполне чистое, правильное — шорты на чреслах, да шлепанцы на ногах. Не грех и в церковь зайти, если что.

Жены на месте не обнаружилось, да и на вопль “эй, Шара” она откликнуться не соизволила. Рэй почесал с наслаждением голову и повернулся к улице.

Чё ж такое, и на улице никого. Неужели опять проповедь в соборе, а он все пропустил? Святые отцы такого не одобрят, ещё епитимью выдадут, как в прошлый раз… Рэй сглотнул и заторопился к собору.

Улица была в порядке, даже чище, чем обычно, когда ее подметал сам Рэй. Фонари горели нормально. Воздух свежий… Только экраны молчат и никого нет. “Ну, точно проповедь пропустил”, обречённо подумал прихожанин.

Вот и последний поворот перед собором… Рей вывернул из-за угла и остолбенел.

Двери собора были распахнуты настежь, и за ними — ну, как увидел Рэй — никого и не было.

А вот перед дверьми…

Святой отец, непогрешимый и неподкупный, как заворожённый шёл за девицей, чью кожу покрывали грешные узоры, а из чистой плоти торчали грязные металлические крылья. Шёл и тянул руки, а девица только отступала и посмеивалась.

— Над святым отцом смеяться! — ахнул при виде такого непотребства Рэй.

Девица остановилась и оглянулась:

— Ещё одно. Само в руки бежит.

От легкого толчка ее рукой священник отлетел назад, к дверям собора, и растянулся на полу. А девица развернулась к нему.

Мерзкие узоры из зелёных ломаных линий на белой шкуре ее, похожей больше не на кожу, а на пластик, таяли и растворялись, как и твердая белизна ее шкуры, сменяясь ровной розовой кожей самой такой молодой девицы. Втягивались под кожу торчащие железки…

Через секунду перед ним стояла красавица, до которой лучшей из красавиц знакомого Рэю уголка Эдема было как до Пречистых. И ее чистоту не закрывали никакие тряпки.

Девица улыбнулась и вопросительно на него посмотрела.

Рэй сглотнул и понял, что наскучила ему только жена, а не само богоугодное дело. Его естество бодро поперло вверх, едва не разрывая шорты, и девица, заметив, улыбнулась.

— Ну же, что ты ждёшь? Иди ко мне.

Рэй шагнул и сделал шаг вперёд. То есть попытался — откуда-то из-за любовного дурмана пробилась завывающая мысль “Это ловушка!”

— Т-ты…

— Я тебе не нравлюсь? — грустно произнесла девица. — И даже так? — она стиснула свои упругие груди и искоса глянула на Рэя.

— Н-равишься… — выдохнул мужчина и схватился за пах — шорты ещё не порвались, а вот он уже не помещался.

— А та-ак? — чуть не мурлыча, произнесла девушка, повернувшись вполоборота.

Рэй не выдержал и сорвал с себя шорты. Но за ту секунду, пока он смотрел в другую сторону, девица успела повернуться к нему спиной и немного наклониться…

— Ну же, иди ко мне, — прошептала она, ухватив свои крупные ягодицы, сжала их и раздвинула.

Увидев то, что было ими скрыто, Рей взревел и бросился на такую сладкую добычу.

Он даже успел схватить ее за мягкий зад и почувствовать, как его стержень касается горячей плоти.

Но через миг его отбросил в сторону сильнейший удар.

— Это моё!

Оклемавшийся священник подобрался незаметно и теперь сам ухватился за такую зовущую задницу.

Рей, держась за гудящую голову, теперь мог только наблюдать, как торопливо и наспех вбивается в девицу святой отец, как та, не прерывая страстных стонов, нечеловеческим движением разворачивает голову назад и из ее рта начинают расти блестящие металлом и сияющие зелёным линиями клыки …

…ЧТО?!..

Как девица, на глазах превращающаяся обратно в блестящую металлом и пластиком техногрязь, хохоча, отталкивает от себя задрожавшего священника — и как по нему, упавшему на пол, тоже начинают расползаться техноузоры…

Рей развернулся и целеустремленно пополз за угол.

* * *

— Что-то знакомое, — с удивлением произнес Виктор.

— Классика жанра, — пожал плечами творец квеста для обитателей Убежища. — Вампиры и оборотни, разве только в обработке под верования этих реликтов.

— Нет, я само это где-то встречал. Именно саму сцену…

— Правда, запоминающаяся? — мастер Норден ностальгически вздохнул. — Терра Мистика, третий мир, Подземье. Как сейчас помню…

Виктор пожал плечами. Конкретно эту из всех виртуалок, что он проходил перед выпуском из-под Опеки, он не помнил. Зато простой поиск нашёл минимум десяток совпадений именно такой ситуации в разных играх. Но говорить об этом мастеру сейчас не стоило.

Кстати, а где Бренда?

Девушка стояла рядом, отвернувшись от экрана, на котором демонстрировался игровой процесс уже почти настоящей Игры обитателей Эдема, и полыхала смущением.

— Бренда?

— Н-нет, ничего, — она закрыла глаза, выдохнула, вдохнула и снова посмотрела на экран. — Даже меня такое пробирает до самой сердцевины, а уж их… Давайте дальше.

Виктор кивнул и снова обернулся к мастеру:

— И что там дальше?

— Ничего особенного, обычный ролеплей. — безразлично ответил художник, выводя на экран следующий эпизод.

* * *

— А ну стоять, грязное отродье! — вопль из-за баррикады ошеломил Рэя.

Сама баррикада, впрочем, тоже. И выглядывающий из-за нее смутно знакомый тип с остро заточенным железным прутом.

— Прочь отсюда, техногрязь! — продолжал вопить типус.

— Ты что, Берт?! Какая я тебе техногрязь!? Ты меня не помнишь, что ли?! — кое-как вспомнил имя встреченного Рэй.

— Рэй? — подслеповато прищурился Берт, опуская прут. — Ты, что ли?

В этот момент откуда-то из-за спины Рэя метнулась тень, отбрасывая того в сторону и сметая баррикаду вместе с её защитником…

Рэй влепился в стену и потерял сознание.

А?

Открыв глаза, Рэй обнаружил себя в новой, совершенно неподобающей позе — на холодном полу и со связанными руками. Хорошо хоть спине было тепло и мягко.

А перед ним…

О, перед ним происходило нечто волшебное!

Такие же девицы, как соблазнявшая его у дверей церкви, без всякой техногрязи, торчащих железяк и похабных узоров, расхаживали, демонстрируя себя, и придирчиво рассматривали…

Рэя пробил холодный пот.

...Связанных кучами мужчин. Связанных спинами, как, похоже, и он сам.

“Ааа!”

Несколько секунд, а может, минут, Рэй провел в панике, отключившись даже от зрелища соблазнительно покачивающейся задницы заохотившей их девицы. Но паника прошла — и Рей смог сконцентрироваться на окружающем …

Как раз в тот момент, как девицы, согласно покивав друг другу, оторвали от связки незнакомого мужика и вытащили его на середину площадки.

Снова полезли наружу железяки и поползли узоры на телах склонившихся над жертвой девиц… Но не это было страшным.

Страшным было то, что на полу, когда они расступились, лежала ещё одна девица.

“Нет! Не хочу!”

Рэй лихорадочно закрутил головой…

Бежать, бежать отсюда!

Но как?! Как справиться с веревками!? Как скрыться от охотниц?!

— Если ты повернешься чуть-чуть направо, то сможешь зацепить пальцами нож, на котором я сижу. — прошептал кто-то за его спиной.

“И что?!”

— И… что? — шепнул в ответ он.

— Сможешь разрезать на мне веревку, — вздохнул тот, за спиной. — А я потом разрежу на тебе.

“Ишь какой хитрый”, подумал Рэй. Повернулся, потянулся пальцами, зацепил…

Облом. Разрезать веревки сначала на себе оказалось невозможным. И довольно болезненным, когда нож процарапал ему спину.

Решившись, Рэй вывернул уже почти не слушающиеся руки и стал пилить веревку с другой стороны.

— Ага, готово, — шепнул тот, за спиной, когда Рэй уже не чувствовал ни рук, ни ножа. Небольшое шуршание — и нож начинает пилить веревку на нем.

Так, а куда делись девицы?! Ушли? Слава Пречистому!

Веревка упала на пол, освободив руки, кисти и пальцы немилосердно закололо невидимыми иголками, и Рэй попытался встать. А поднявшись, всё же протянул руку — хоть и поморщившись — сидевшему за ним пожилому механикусу.

Механик стал резать веревки на остальных, сидевших с глупым видом и выпирающим на шортах и прочих тряпках бугров, а Рэй благоразумно попытался убежать...

— Куда это ты собрался, м? — раздался за спиной насмешливый голос.

Девица. Та или другая... Неважно.

Но и говорила она не с ним, а с механикусом.

— Нет твоей власти надо мной. — ответил тот, выставив вперёд нож.

— Даже так? — мурлыкнула девица, и, наклонившись вперёд, озорно высунула язычок.

— Нет твоей власти надо мной. — повторил механикус.

— Вами владею не я, — все тем же мягким голосом произнесла девица, на глазах превращающаяся в техномонстра. — Вами владеет жажда.

Рука механикуса дрогнула, и размазавшаяся от скорости голова с блестящими металлом клыками ударила его в шею.

“Неужели для кого-то вид этой техногрязи может быть привлекательнее, чем… тот, другой их облик?” — размышлял Рэй, шустро перебирая ногами. Куда? Да куда угодно, лишь бы подальше от этих...

* * *

— Вот как? А дальше? — заинтересованно спросила Бренда.

— А дальше они пока не придумали.

— То есть?

— Это будет их история. Их путь. Их размышления. От начала и до конца. Мы просто обеспечим их... Информацией к размышлению. Каждого — своей.

— И каждому своё, — кивнула серьёзно Бренда.

* * *

Ролевые игры, точнее, отыгрыш ролей в такой схеме действительно был обычным. По меркам того мира. Схема-то тривиальна — впихнуть отыгрывающего в новую для него ситуацию и заставить стать тем, кто её преодолеет. Научить быть тем, кто преодолевает такие ситуации — может быть, так звучит лучше.

А вот ситуация — не очень.

Цель работы с обитателями нижних уровней Эдема была очень простой. Изменить их общество так, чтобы сохранить максимальное количество различий с, ну даже пусть так, любым другим обществом пост-человечества. При этом убрать все противоречия...

Сложно, правда?

О, очень.

Особенно с тем фактором, что это должен быть их собственный переход.

Или они хотя бы должны быть в этом уверены.

Поэтому верующих, плодящихся как кролики, занимающихся бесполезной работой, лишь бы заниматься, и питающихся от кормушки, ждёт интересная жизнь.

Взять хотя бы этот эпизод с одним из обитателей Эдема.

С одной стороны, размножение для него не просто привычное, но осточертевшее и примерно такое же полезное занятие, как царапать метлой металлопластик коридорного пола.

С другой — при всём этом это занятие плотно и строго регулируется священниками.

С третьей — а что будет, если взглянуть на него под другим углом?...

С четвертой — а если внести в ситуацию немного ереси, конфликтующей с церковными регуляциями?

С пятой — и даже при том гормональном ударе, что теперь происходит при каждом новом намеке на это действие, нужно дать возможность мыслить более разумно. Например, снизить контрастность сигналов их многократным повторением. Сделать это обычным делом, перевести в фон — и дать подумать...

А ведь секс — лишь одно, и при том не самое важное явление в жизни того общества, где до бездны различий с жизнью пост-человеческих сообществ.

Сама религия, образ жизни, взаимодействие с давно исчезнувшими (хоть об этом в убежище и не подозревают) обитателями верхнего уровня...

Но работа идёт — и у них всё получится.

Пусть даже у Интеллектов спрогнозирован минимум десяток возможных исходов и новых обществ и даже прикинуты варианты их использования — вполне возможно, что эти люди смогут сотворить что-то совершенно новое.

И это будет поистине прекрасно.

Арка Завершения. Эпизод памяти

Я помню прошлую жизнь — как бы это не звучало.

С учётом того, что я мистик — даже как-то обыденно звучит. Обычный реинкарнат, вот как-то так. Среди мистиков высокого уровня это встречается даже часто — мало когда успеваешь достаточно развить Тень за одну жизнь.

Мне в этом смысле повезло — я живу всего второй раз, а уровень моей Тени необычно высок.

Я помню почему.

Глупая смерть от инсульта, когда ещё даже полтинник не стукнул — впрочем, там и тогда все смерти были глупые. Эта так даже поумнее многих. Но ладно. Дальше. Туман. Вроде бы я, моя Тень, пыталась как-то закрыть долги, подтянуть хвосты. Являлась в снах друзьям и родственникам.

А потом — похоронная церемония.

В то время все жрецы, что религий, что других организаций, были шарлатанами. Не сравнить со жрецами деусов времён деус-кризиса или современными.

Впрочем, мне и не светило религиозное прощание — так, стандартная административная процедура без всякого мистического смысла.

Но все пошло не так. Нестандартно.

Недожрица-ритуалист умело превратила людей в кипящие источники рейши… И остановилась на полушаге, внезапно оборвав ритуал.

Но среди присутствовавших на церемонии оказался некромант-Эвтанатос. И он, подхватив ритуал на полшаге, собрал всю духовную силу, исторгаемую взбудораженными душами людей — и направил ее ко мне.

Только потом я понял, что он ещё и изменил ее — поток силы состоял не из серо-черной грязи печалей, грусти и боли, а из их светлых отражений.

А тогда я просто спасался. И спасся, уйдя в будущее, в новое перерождение.

А поток силы вот уже полсотни лет продолжает меня нагонять, делая тем самым мистиком высокого уровня.

Здесь, в будущем — прекрасном будущем! — нет никого из тех, кто был тогда, больше половины тысячелетия назад. А я — есть.

Есть там, куда даже не мечтал попасть.

В космосе. На огромной космической станции, размером с иной город — да его и называют космогородом.

Я прожил здесь уже полсотни лет, но меня все ещё продолжает накрывать. Иногда.

Когда меня догоняет очередной привет из прошлого.

И тогда я смотрю по сторонам, обалдевая и поражаясь обыденным для жителей этого мира вещам.

В то время, когда я умер, шутили, что ту(нашу? их?) страну построили по карикатуре из детской книжке. Иногда добавляли, что и по анекдотам.

А глядя на мир вокруг, я не могу отделаться от мысли, что его сделали по миниатюре одного старого юмориста.

Ну вот например.

“через директор магазин, через завсклад, через товаровед”...

Вот-вот, именно так. Только здесь это самый простой, прямой и нормальный путь. Ну и… В той стране, в которой творил тот артист, дефицитными являлись товары народного потребления, а здесь дефицит творчества. С потреблением-то здесь все просто зашибись...

Я задумчиво смотрел, как закручивается спиралью сверкающее блёстками облако сервисного тумана, концентрируясь и сжимаясь в небольшую пирамиду хрен-знает-сколько-дэ проектора.

“Устаревшая технология. Не то что живые материалы или твердый свет!”

Да-да. Устаревшая. Безопасная и отлаженная. Этими наноботами даже дышать можно — подожмут лапки, чтобы не поранить, а потом сами выползут. И вообще бесплатная и по умолчанию — как стены в доме.

А вот кино для проектора — это проблема. Это дефицит. Это же кто-то старался, делал — и ему нужно определенное возмещение, хотя б похвалить, порадовать… Ну да, поуважать.

Так что здесь уважаемые люди — не причастные к распределению товаров потребления, а труженики творчества, народного и не очень… Черт, ну опять как учебник политэкономии думаю. Кто ж мне этот кусок памяти подбросил?

Что вообще характерно — для меня, другие-то реинкарнаты совсем наоборот — я не помню себя. Я помню, как меня воспринимали другие, помню со стороны — и только. И я сейчас совсем другой, чем тот.

А, вот об уважении. Ты меня уважаешь, я тебя уважаю — мы с тобой уважаемые люди! И здесь так же. Главное здесь, блин — сколько тебя уважают и скольких ты науважал. Репутация… Правда, они говорят что-то о балансе взятого и данного, о личностном кредите и дебите… Но все равно это репутация. Мало тебя уважают — и не посмотрят, и в конец списка задвинут, и на интересные дела не позовут. Много уважают — тут тебе и места в первом ряду, и помощь по первой просьбе, и дела интересные… Хотя последние не только репутация. Тут уж самому крутится надо. Но мистики здесь в приоритете — важные, уважаемые, уникальные люди. Потому я уже и в космосе не первый раз… А была тут девчонка одна, очень хотела чего-то — и потому всем, всем пыталась уважить. А что она могла, едва вышедшая из-под Опеки купольница-землянка? Тому пиво — уникальный рецепт, дефицит, только в круге 3-А есть, конечно — принести, этому — за ушком почесать, третьему — компанию в бассейне составить… В основном, конечно, третье. И всё! Никакого своего дела, никаких уникальных умений — стандартные квесты и вот такие выпрошенные просьбы. Но вроде нашла себе какое-то дело, потому как пропала куда-то.

Ну да ладно. Последнюю штуку вспомнил.

“Чтоб все было, но чтоб чего-нибудь не хватало!”

О да, это здесь любят, умеют и практикуют. Все есть, но чего-то, что нужно именно тебе — не хватает. И что?

Сам сделал — мастер, молодец, красавчег!

Кого другого упросил и так, что получил прямо то, чего хотел — красавчег, молодец, организатор!

Рассказал всем так, что тоже захотели и начали организовываться и делать — дипломат, однако! Ну и красавчег, конечно!

А если пока не знаешь, чего такого хочешь — на то и квесты, мир показать и опыта набрать. Ни первым, ни вторым, ни третьим красавчегами с ними не стать — но без них до такого уровня и вообще не дойти. Такие дела.

Я бросил взгляд на проектор — и вышел из блока. Накрутил себя мыслями так, что Тень бурлит — какой тут отдых. Тут прыгать впору!

Псевдоодежда — облако вездесущего блестящего тумана — на секунду задержавшись, утекло следом.

Обелиск-концентратор стоял на месте. Нечто среднее между высокой квадратной пирамидой и низким квадратным каменным ж столбом.

Рабочее место, блин.

Я поднял руку…

Рослый и мускулистый брюнет без заметных модификаций стоял перед концентратором рейши круга 3-А астросета Апокалиптон и из поднятой его руки хлестал, извиваясь, поток силы — а по обелиску ползли снизу вверх цепочки дрожащих знаков, видимых лишь мистикам.

Что это было — мистик не знал и сам.

Арка Завершения. Эпизод осознания

Эд Стивенс испытывал чувство, пожалуй, ближе всего к называемому оргазмом. Перед ним кружились и сплетались потоки, мягко обтекающие тело субмарины СиКвест.

Для непонимающего субмарина несколькосотметровой длины казалась бы странным подобием рыб — широкая плоская голова, неровное изогнутое тело из двух пучностей и узла-шара между ними, и резко, с ошметками оторванный хвост.

Но Эд видел, как обходят все эти изгибы текущие мимо лодки потоки воды, нежно гладящие её кавитационную шкуру, и это было просто-напросто красиво. А ещё это было не по-человечески идеально — эта субмарина могла промчаться на полном ходу в десятке метров, едва ли не задев тебя, но ты бы этого не почувствовал, ведь вода без звука расступалась перед ней, и без звука смыкалась за ней.

И не менее идеальным был другой замысел — зачем выставлять в потоки рули и прочие жабры, если мы можем направить сами потоки куда нам удобно, например, вовнутрь этого изогнутого корпуса?

Даже отключение на модели кавитационной шкуры не слишком изменяло картину — лодка становилась гораздо медленней, заметно шумнее, но оставалась собой.

Идеально.

Слишком идеально для тех людей! Они не могли, не умели делать настолько идеальные вещи! Как?!

Ринаун стояла рядом с ним — так как дело происходила на ее мостике — и была ощутимо недовольна. Хоть немного чувствительному существу, а мистики по большей части таковы, легко было почувствовать настроение аватары. Эд прислушался — немного зависти, стыда, и... Ревности?!

Вариант привычно прикинул, что могла бы думать корабельная аватара — стандарт протокола понимания это позволял, а знал он аватару достаточно давно, чтобы измерить её параметры. Получилось что-то вроде такого...

"И что он в ней нашёл? Рухлядь ржавая! Нет, я не должна так думать, я же лучше, новее, красивее... Но на меня он так никогда не смотрел!!"

— Смотрел, — сорвался с языка эфирита ответ его мыслям.

— Что смотрел? — удивилась Ринаун.

— Смотрел на тебя так же, как сейчас на СиКвест. Уже. Когда тебя только... Запустили. Помнишь?

Ринаун подозрительно посмотрела на него, но ничего не ответила. Печально. Даже непонятно, верно ли смоделирован ход мыслей. Эд мысленно вздохнул.

Спидер SMX-25 Ринаун, загруженный оборудованием для оживления еще одного корабля, летел под водами Индийского океана на всех ста узлах суперкавитационного режима, направляясь в западную часть океана Тихого, к достоверно известному месту упокоения исторической субмарины, которая должна была стать вторым отененным синтетом.

Оставалась ещё половина пути — ещё три дня.

Ринаун периодически начинала скучать.

Впрочем, логично. Синтеты, не имеющие Тени, есть обученные машины — и действуют так, как и чему их обучили. А скучать их не учат. Даже андроидов Аш, М и С-классов.

А в теле Ринаун, кроме синтетских матриц, теперь билась и Тень, отпечаток сотни сознаний ее экипажа. Ее свободная воля. Шепот из глубины разума, которой не было у синтета, смутные желания непонятно чего — и непонятно кого, ведь история не сохранила имён ее экипажа.

Утоляла их синтет обычно разговорами с Вариантом. Пока что этого было достаточно.

Иногда в ней просыпалась жажда технических знаний — видимо, след какого-то из механиков — и она начинала требовать пояснений, что же такое, например, вакуум-канальный импульсор.

А Эд, как мог, отвечал. Что технология эта родом ещё со Старой Земли. Что создаёт она то, что называется эффектом массы — или, по-другому, превращает электромагнитное взаимодействие в электрогравитационное. Что принцип у него простой — очень быстро вращающаяся тяжёлая катушка индуктивности под током создаёт не просто магнитное поле, а гравиэлектромагнитное. Что применяют её в термоядерных реакторах — для облегчения запуска, в режиме утяжеления, и в тиэни, для форсирования, в режиме облегчения.

— А мне, а мне поставить?! — начинала прыгать от возбуждения хардлайтграмма Ринаун.

И Эд рассказывал дальше — что хоть и ТЯР, и тиэни в нее поставить можно, но применение импульсоров в любой среде хоть чуть плотнее вакуума практически невозможно. Поскольку импульсор меняет массу цели не волшебным образом, а излучая гравитофотоны. А они гораздо быстрее поглощаются электронной оболочкой веществ, чем их же ядрами. И вещество в рабочей зоне, ставшее обладателем максимально возможного положительного заряда, со скоростью света начинает срывать электроны с окружающей материи, которые приближались к заряду, обретали облегчение в гравитофотоннном поле и тоже срывались вдаль, не в силах заполнить орбитали и нейтрализовать положительный заряд. И что эксперименты на Земле практически всегда заканчивались эффектным непрекращающимся разрядом электронной молнии, бьющим в активную зону импульсора — и обратным ионным током положительно заряженных ядер, лишившихся электронов и места в молекулярной структуре...

Обычно после такого разговора Ринаун успокаивалась. Точнее, переходила к конструктивной деятельности.

Но иногда её вопросы ставили Эда в тупик. Как этот.

— Купольные города. Как...

Она замялась, подбирая слова.

— Как там вообще могли жить?! Я помню, как сложно существовать многим в одной коробке. А ведь, ты же говорил, люди в купольных городах живут веками! Как?! И так плотно!

В этом смысле она — её экипаж — могли считать себя опытными. Всё-таки в таких стеснённых условиях мало кто обитал в то время. Подводники, космонавты... И, пожалуй, всё.

По крайней мере, о ком Ринаун помнила.

Эд задумался.

— Ты искала информацию?

Ринаун отмахнулась:

— Искала. Снижение агрессивности, дыхательные техники... Это все гниль и пыль. Этого недостаточно!

Эд попробовал представить, что могли на эту тему чувствовать древние моряки. Пара поисковых запросов, чтобы уточнить...

Ринаун продолжала терпеливо ждать.

Эд улыбнулся.

— Я так понимаю, вопрос о способах психологической разрядки? Они тоже были тем, что позволило жить. Самый главный и простой — секс. Без осуждений и запретов, просто норма.

— Даже без согласия? — выпрыгнул из Ринаун вопрос.

— А это в твоем времени было нормально? — с интересом спросил Эд.

Синтет задумалась и помогала головой. И в свою очередь спросила:

— А дети?

Эд нежно посмотрел на свой шедевр. Надо же. Тени этих людей сотни лет назад рассыпались, вернулись в общее земное гало, но их мысли, стремления, опасения сохранились в отпечатке, ставшем Тенью Ринаун. И сейчас они это вспоминают.

— Дети это хорошо. Сложный проект, далеко не у каждого получится, но...

— Да причем тут проект? Дети это дорого, и по затратам, и по силам, а в купольных городах — и по жизненному пространству! — хардлайтграмма аж топнула ногой. — Да их там даже делать негде было!

— Ну уж негде. — засомневался Вариант. — Хотя в те годы я не жил, сильно купольные города не изменились. Всегда есть способ отгородиться, отключиться от окружающих. Виртуал, надреал, да даже просто попросить выйти... А с ценой — конечно, дорого. Но это как со всеми сложными проектами. Их можно сделать только вместе, и если каждый сделает свою часть хорошо, то все получат гораздо больше, чем затратили... Да и потратят не слишком много.

Ринаун подозрительно посмотрела на него.

— Я поищу ответы.

Путешествие подходило к концу. Спидер замедлился, схлопнул пузырь суперкавитационного режима и на малой скорости подбирался к месту на морском дне, где были разбросаны обломки СиКвест.

Сенсоры рейши обшаривали пространство, гидролокатор щупал дно.

Найти самый крупный обломок было бы хорошо, но судя по разбросу, все равно обломки исходного корпуса придётся собирать и складывать вместе, чтобы получить достаточно сильный отпечаток.

Океан — это всё-таки не мелкий и тихий Скапа-Флоу.

Собранные манипуляторами обломки почти не фонили рейши. Отпечаток был буквально смыт практически со всех. Вдобавок, как сказала Ринаун, с этого корабля его последний экипаж эвакуировался почти в полном составе — а не как в её случае, погиб полностью на борту. Это тоже ослабляло след.

Впрочем, пару насыщенных обломков все же нашли — и вместе со всеми взгромоздили на подводное плато. Раскрылись люки торпедных аппаратов, выпуская комплексы сервисного тумана и синтетов — и восстановление началось.

Ринаун нервничала и кусала губы — стандартный эмокей, прошитый в синтетов, но не ставший от этого менее говорящим о состоянии разумного.

Перед ней — и перед её телом — блестела боками обтекаемая фигура СиКвест. Новый корпус, куда, как кусочки паззла, были вставлены пропитанные рейши обломки старого.

Синтет с Тенью очень старалась, работая над восстановлением СиКвест — и одновременно очень нервничала. И чем ближе становилась реактивация — тем сильнее.

Настолько, что сейчас, когда восстановление было завершено, это заметил даже Эд.

— Что такое, Ринаун?

— Ничего. — и отчеканила. — Я выполню приказ. Не сомневайтесь.

Эд наклонил голову, всматриваясь. Зря он ей не рассказывал ту историю. Иначе бы она поняла, как неправа в этих своих словах — и в чем именно.

В том, что для пост-человечества такое добросовестное исполнение приказов без вопросов есть лишь путь к краху.

В пост-человечестве нет инструментов. Любой инструмент обладает разумом... Нет, не совсем так. Не каждый инструмент обладает разумом, но каждый обладает само— и миросознанием, и осознает границу между ними.

В пост-человечестве нет разницы между субъектом и инструментом. Там есть только субъекты. И совсем нет инструментов, отказывающихся, хоть бы и для виду, как Ринаун, от этого сознания.

В проекции на прошлое принять это довольно сложно. Например — станок, на котором работает рабочий, считался бы частью этого рабочего. Хотя, помня о сложностях со словом “собственность” — скорее бы рабочий считался инструментом завода.

Ну да не о том речь. Речь об одной истории.

“Та история” звалась... Эд не помнил, как именно. Он помнил только ту выжимку содержания, что составил и отложил в память его мозг — и собственно тему. Деус-кризис 2380-го.

Это было волшебное время. Именно волшебное.

Старая Земля кончилась два века тому назад. Человечество — а его субъединицы по-прежнему называли его так — вошло в свой золотой век. Новая цивилизация выросла и расцвела — побеждены старость и болезни, счастье для всех и каждого стало нормой, космос родной системы покорён, а к соседней звезде летит первый пилотируемый звездолёт, несущий фантастическую систему сверхсветового движения...

И даже смерть укрощена. Причём не только в виде вечной молодости или превращения в трансчеловека — но и в прямом смысле. Процедура рестарта позволяет сделать ещё одну попытку чего угодно — и при этом начать не с самого начала, а буквально с места,на котором прервался. Правда, сейв-лоад не совсем бесплатный, но и это даже к лучшему — нет возможности посвятить себя поискам наилучшего способа умирания: сначала возмести труд тех, кто восстановит твою тушу и зальёт туда обратно душу, а потом уж и умирай. Ну, или виси себе недопризраком, жди очереди — самоубийцы вроде тебя не в приоритете.

Вообще мир того человечества, по-прежнему ограниченный в основном Землёй, Марсом и астросетами, на протяжении последней сотни лет с восторгом воспринимал новые открытия во всамделишной магии, которая впервые стала осязаемой. Даже более того — массовой.

Ну, не в смысле — мистику может творить каждый, хоть и это довольно-таки близко к правде. В том смысле, что посмотреть на мистика, освоившего какое-то сказочное умение, спелл — там левитацию на Земле или псевдокинез в космосе — мог почти любой разумный человечества.

И пусть уже сформировались к тому моменту Традиции, как-то систематизирующие опыт и развивающие теорию с практикой... Но даже такого куцего понимания, какое имелось триста лет спустя, понятия, что есть Тень, и, например, сформулированных признаков “сканеров”, способных заглянуть в будущее, не говоря уже о практически пригодных результатах, не было.

Были первые шаги очень разных людей, первые опыты мистиков. Очень разные, очень разнообразные. Мистика непредсказуема и чрезвычайно индивидуальна, и потому очень, очень сложно систематизируема. Даже Аспекты — Динамика, Стазис и Распад — поначалу звались мистикой, антимистикой и хаосом...

А ещё мистиков было много. Но не все, далеко не все.

В те годы формировалось первое понятие о генолиниях мистиков, которые иные называли кланами. И для тех, кто не входил в эти генолинии, мистика была невозможна.

Ну, с рядом оговорок. Духовную силу одного человека другой человек — если он не затупленный от рождения или сам не затупил свою чувствительность, и способен хоть на какое-то восприятие других людей — воспринимает легко и понятно. Точнее, не духовную силу, а её давление, рейацу. И у мистиков она характерно велика...

Деус-кризис родился на фоне быстрого роста и уже огромной численности населения Солсистемы — пусть оно и размещалось весьма свободно в купольных и подводных городах Земли и астросетах в космосе, на фоне всё нарастающего расхождения во мнениях и принципах между отдельными группами людей и Вариантов, которое Интеллекты всемерно одобряли и которому способствовали, а ещё — на фоне одного забытого проекта. Проекта “Деус”. Первая, наивная и отчаянная попытка сделать всех людей волшебниками.

Попытка, ставшая отличной иллюстрацией того, что может произойти, если желать, чтобы волшебство просто исполняло твои приказы. Как домашние синтеты.

Порожденные деусы поглотили не только желания. Стремления, страхи, скрытые в подсознании проблемы... Они поглотили их все.

Самым неожиданным, впрочем, оказался сам факт порождения деусов. Теоретики говорил что-то о суммарном эмоциональном фоне, кто-то вспоминал слово “эгрегор”... Мало кто ожидал, что порождение мистики окажется, как теперь ясно с высоты прошедших сотен лет, обладающим сознанием. Не просто джинном, исполняющим желания — страшным джинном из сказок.

Но всё равно всё закончилось хорошо. Тогда. Человечество выжило, изменилось — и окончательно стало пост-человечеством. Звериные инстинкты слишком опасны для разумных космической цивилизации, как и примыкающее к ним тупое исполнение приказов — равно как и сама их отдача, подразумевающее беспрекословное повиновение других разумных — тоже несёт в себе слишком большую опасность. Опасность потери осознания — себя, мира вокруг и других разумных в нём. Как теряли себя одержимые силой деусов. И поэтому для всех пост-людей жизнь без осознания всего вокруг и внутр, без понимания мира, его связей, истории и перспектив — не то чтобы немыслима. Осознанно невозможна.

Осталось только донести это осознание до Ринаун.

— Не бойся.

Ринаун вздрогнула, когда на её теплое мягкое плечо, сплетенное из частиц твёрдого света, легла рука Варианта.

— Чего бы ты боялась, не бойся. Но — чего именно ты боишься?

Ринаун молчала.

Эд подумал несколько секунд.

— Ты боишься её? Нет. — сенсоры и опыт чтения логов таких систем подсказали правильный ответ, — ты боишься того, что произойдёт, когда она возродится.

Вариант затормозил, не понимая, чего же — и за него ответила пристально следившая издалека Дайана:

— Ты боишься, что она тебя заменит. А ты будешь выброшена. Выключена.

Лицо Дайаны, соткавшееся из других искорок перед аватарой корабля, улыбнулось своему отражению:

— А с чего ты взяла, что будет именно так?

Вариант одобряюще сжал плечо Ринаун:

— Мы поможем тебе понять.

В свете голубоватых потолочных огней рубки Сиквест кружилась и плясала метель из частиц твёрдого света. Пляска её была лишь отражением неистовой бури рейши внутри корабля. Ринаун наблюдала её издалека, из своего тела. Дайана была ещё дальше. Вариант Стивенс же стоял рядом с ней.

И что его поражало — здесь ему, похоже, не потребовалось бы прикладывать усилия. Отпечаток рейши бывших обитателей корабля, покинувших его сотни лет назад, был слаб, но гораздо более самостоятелен... И, пожалуй, работоспособен. Это походило на полтергейст — приборы и консоли активировались и работали сами по себе, повинуясь лишь слабым токам рейши. И даже квантовые матрицы нового корабельного мозга, должные принять в себя возрожденное сознание корабля, активировались одна за другой. Тени как будто понимали, что управлять оттуда будет гораздо удобнее, чем напрямую...

Метель внезапно замерла и сложилась в фигурку. Невысокую фигурку мальчика. Нет, всё же подростка.

— Я... — начал было новорожденный синтет.

— Ты — Сиквест. — перебил его Эд.

— Моё имя Лукас, — удивленно посмотрел на Варианта аватара.

— Эм...

— А эта лодка будет моим телом. Кстати, спасибо. Почувствовать себя вновь... Очень приятно.

Мистика была и будет непредсказуемой. Как любая сущность, обладающая способностью сознавать себя. Как Тень человека — или вот, подводной лодки. И так же, как и раньше, она будет ставить тех, кто будет исследовать её, в тупик. Ведь для осознавшего существа нет абсолютных законов. Кроме его же свободной воли, пожалуй.

Арка Завершения. Эпизод корабля

Корабль Вариантов "Верховен" продолжал свой бесконечный полет вот уже больше сотни лет. Такие корабли когда-то называли рингерами или циклерами. Корабли, предназначенные для блуждания по замкнутому кольцу своей орбиты, виток за витком, оборот за оборотом, цикл за циклом. Рейсовый транспорт космической эпохи, за один виток пересекающийся с несколькими другими точками — планетами, спутниками, космогородами, станциями, варп-вратами... Значительно более экономичный, простой и удобный для Варианта способ добраться куда-то в системе, чем своим ходом или на попутном грузовике.

Когда-то подобные им корабли могли бы стать аналогичным транспортом межзвездных линий — только ещё более крупные. Гигантские межсистемные корабли, один раз набрав высокую скорость, блуждали бы десятилетиями и веками от звезды к звезде, меняя направление полёта гравитацией звезды и улетая в другую сторону.

Но концепция варп-врат оказалась практически пригодной, возможной и полезной, и гигантские досветовые межсистемники оказались заперты в узкой нише тройных и прочих больших звездных систем. То есть, для конца текущего 27-го века по факту на единственном маршруте Проксима-Толиман-Проксима.

А вот относительно небольшие циклеры были востребованы везде.

Впрочем, небольшими они были лишь относительно межсистемников. Средний корабль Вариантов имел размеры порядка километров по всем размерностям, это не считая светопаруса для коррекций орбиты, внутри основного обитаемого отсека цилиндрической формы размещались порой сотни тысяч разумных, несколько кубических километров воды — одновременно среды обитания, радиационного щита и запаса рабочего тела — и совершенно своя культура.

Каждому своё, и поэтому разные поселения на Земле, экстрасеты, астросеты, "Живые Луны", включая и циклеры, выстраивали свою жизнь по-своему. Да, там много чего не было, и не могло быть — ошибки прошлого пост-люди знали хорошо и повторять не собирались — но...

Впрочем, между культурами, формирующимися в циклерах, и культурами поселений была одна серьезная разница.

Так или иначе культуры поселений включали в себя и саморепликацию. Повторение себя в новых разумных.

Циклер же по определению место между тем и этим, граница культур, временное пристанище между двумя точками пространства. Которое должно быть просто-напросто комфортным для всех — и поэтому именно там большинство Вариантов впервые приступали к освоению протокола понимания при довольно широкой разности между собой и собеседником.

Не стоит, впрочем, думать, что при встрече на каком-нибудь солсистемном циклере обитателя марсианских Афин с обитателем европианского Кларка или земного Пекина-2 они испытывали культурный шок. Мир един, информация растекается по Сети и заполняет ее и умы подключенных подобно жидкости... Но виртуал далеко не полная копия реала, да и вообще прямая связь между разделенными миллионами километров пространства реализуется только с задержкой...

Так что некоторые переживания присутствуют. Но и только. Зато там больше взаимопонимания и спокойствия, чем во многих других местах.

"Верховен", не так давно пройдя перигелий и перелетное окно варп-врат Солсистема-звезда Барнарда, направлялся вдаль от Солнца. Первой ближайшей точкой на его маршруте был пятый Лагранж Венеры.

Система звезды Барнарда была, по меркам пост-людей, не особо интересной и заселённой. То есть, конечно, там имелся в наличии космогород — точнее, нечто среднее между космогородом и “живой луной”, такое же разделённое на блоки, как космогород, но с относительно полноценными биосферами в некоторых из них, как на “живых лунах” — в этом космогороде обитало порядка миллиарда разумных, в остальной системе имелись варп-врата, промышленность, уникальная лаборатория стелларформирования... Собственно, из-за последней система и не была особо обжитой. Это же не системы коричневых карликов, где мало энергии — полноценная звезда, хоть и М-класса. Здесь можно жить... Но довольно опасно. Красные карлики и без того не слишком стабильны, а уж под тем набором воздействий, что на нём испытывали... Обычная разгонная вспышка выдавала в пике мощности чуть больше энергии, чем вся звезда высвечивала в среднем за секунду — и это обычная.

Так что весь этот миллиард жителей при нужде мог меньше чем за земные сутки полностью переместиться к Солнцу. А отправиться так и вообще за считанные часы.

Зачем там вообще строили космогород? Так, а как же без него? Там, где обретаются пост-люди, они должны жить — и жить не хуже, чем в любом другом месте освоенного пространства. А исследования, как управлять звездой — это не на всю жизнь — для бессмертных это нонсенс — но очень надолго.

Так что в космогороде Летящий жизнь текла, как и везде. Разумные рождались, учились, играли, обретали свою жизнь и всё шло как надо.

И конечно же, порой они покидали свой родной дом.

Вариант Темур в первый раз отправлялся в такое длинное путешествие. Прыжки по космогороду или даже по обьектам системы Барнарда не шли ни в какое сравнение с этим путешествием. Сначала — к варп-вратам на рейсовом грузовике. Не то чтобы в этом было что-то необычное, необычными были сами варп-врата. Потом — прыжок на варп-челноке. Здесь уже начиналась экзотика — варп-челноки для перевозок применялись редко. Значительно более дешёвые в варп-прыжке из-за своих значительно меньших размеров, но потому же весьма компактные, так что многое в них не положишь, разве что накопители с информацией. К тому же обычно хватало просто попутных кораблей, но именно сейчас с Барнарда к Солнцу летел практически один Темур, так что и в небольшом, похожем, как обычно, на семечко или падающую каплю корабле был он один. Не считать же загруженных в виртуал корабля синтетов?

Впрочем, попереживать он тогда успел — между коротким полётом к вратам и ещё одним перелётом к пересадочной станции у Солнца были несколько часов полной изоляции внутри варп-кармана. Их вполне хватило.

Ничего, на самом деле, особенно уникального. Стандартная схема конструкции, стандартно же умный жилой объём... Так что Вариант с нетерпением ждал прибытия к Солнцу.

Солнце его тогда не разочаровало, как и плотность обмена информацией внутри Солсистемы. Коммуникационные лазеры между отдельными станциями уже понемногу дополнялись первыми спиритонными червоточинами, снижавшими пинг до практически незаметных миллисекунд... Так что первые часы он провел в лихорадочном сёрфинге и жадном поглощении нового и интересного. И так, что прибытие на циклер Вариант почти пропустил. Только почему-то довольно жёсткий контакт перелётного челнока — класс “Бабочка”, несколько сотен метров солнечного паруса-батареи вокруг почти стандартной капсулы — с большим кораблём заставил его недоумённо вскинуться, отвлекаясь от очередной истории.

— Знаете, поначалу это была просто игра. Сделать виртуального пета, нарисовать его покрасивее, научить каким-то трюкам... Ну, вы все эти игры знаете. — Вариант Драйден взглянул на собеседников и дождался ответных жестов согласия. — Коллекционировали их. Учили. Воспитывали. Ничего особенного. Пока один из технарей не подключил своего пета к интерфейсу климат-контроля. Ему, — Драйден усмехнулся и почесал сидящую на плече нахохлившуюся птицу под клювом. — Было удобнее управляться с давно привычным и хорошо знакомым петом, чем с синтетами климат-контроля. Да и пет его знал куда лучше, знал, что именно от него требует создатель, когда желает лёгкий ветерок...

— И что дальше? — с заметным интересом подался вперёд Вариант Темур, блеснув металлом имплантов космоформы.

— Засчитали аж плюс два уровня. И по единице в сообразительность и в гайд дописали. И куча последователей, естественно. Через некоторое время освоили все функции локального климат-контроля — ветер там, влажность, температура... А тут взяли и подключились биоинженеры.

— Браментроп же не Канцида, откуда они там? — задал вопрос Вариант Фууй.

— Ну, за биосферой же кто-то должен присматривать, если биоморфа-F0 на месте нет. Так вот они подключились и ввели в игру немного живого экстрима... Пет-жаба с натуральной клумбой на спине — это, я вам скажу, то ещё зрелище. А уж когда у него ещё лианы-щупальца отрастают — так и вообще... — Драйден замолк и улыбнулся, снова гладя птицу.

(F0 — поколение ноль, то есть прародитель биосферы)

— Погоди. Климат-контроль, контроль биосферы... На этом ведь наверняка не остановились. — рассудительно добавил Вариант Стыго.

— А как же. И если шустро бегающий электрошокер был, по большей части, шуткой, хотя и их наплодилось немало, то залетевший по какой-то надобности кодер из Виртуалистов легко и непринужденно добавил в игру петов-хакеров. Гордо назвал их класс “гипнотизёрами” — и тоже получил свой уровень. А следом — второй.

— Второй-то за что? — вскинулся Фууй.

— А за то, что с появлением петов-хакеров, которые были годны только на контроль других петов, стимул роста у остальных петов и их тренеров возник просто неимоверный. А где ещё его прокачивать, как не в противостоянии друг с другом?

— Шикарно, — Темур расплылся в улыбке. — Живут же разумные.

— Это ещё что, — Драйден ухмыльнулся. — Полный финиш наступил, когда в игру вступили призраки — и ввели своих особенных мистических петов. Надреалу же всё равно, что отрисовывать — а им тоже стало интересно, можно ли и мистику подключить в нашу Игру...

— И как? Получилось?! — едва ли не хором выдохнули остальные.

— Не очень, — поморщился Вариант. — Полноценно контролировать петов-мистиков могут только мистики и призраки... Остальным порой проще мистиками стать, чем смириться с никакой управляемостью.

— Но почему? Пет — это ж, считай, вычислительный модуль с нейросетью, образ в надреале и сокеты к интерфейсам систем... Что там может работать не так? — не выдержал Стыго.

— Управляемая система, естественно. — пожал плечами Драйден. — Спеллы, запитанные от концентратора — это далеко не механизмы. Они.. Практически непредсказуемы.

— А как же тогда все успехи Селезнёва? Его агрегатор? — задал неожиданный вопрос Вариант Игнис, до сего момента тихо слушавший.

— Агрегатор работает над одной задачей. Там всего один фиксированный спелл, — спустя несколько секунд ответил Драйден. — А у нашей игры — не один спелл. Вот и не подчиняются спеллы вычислительному модулю. Он же не мистик.

— Сделать его мистиком, может быть?

— А вот с этим пока ещё никто не справился...

Этот разговор происходил гораздо позже, через несколько десятков дней после прибытия Варианта Темур на корабль. Уже после и того, как “Верховен” прошёл мимо Л-5 Венеры, а точнее, мимо Живой Луны “Браментроп”, разместившейся в той области.

Живые Луны, на самом деле, бывают разные. Их главное отличие от космогородов — интегральность вместо модульности. Единая общая конструкция. Их главная общность — одна и та же Ось с невесомостью.

И если стандартная, шаблонная конструкция Лун предполагает сферический набор из стандартных колец — самые большие на экваторе, диаметр уменьшается к полюсам — то вообще-то ничто не мешает (кроме проекта) набрать другую конфигурацию колец — которые тоже формуются по стандартным шаблонам. Например, “песочные часы” или просто “цилиндр”. Живая Луна “Браментроп” выглядела именно как цилиндр.

А перемещающиеся с Браментропа Варианты, намеревающиеся воспользоваться “Верховеном” для перемещения к Земле, следующему пункту маршрута, выглядели как облако искорок, летящих в пустоте. Практически все из них обладали космоформами и достаточной энерговооруженностью, чтобы совершать одиночные дальние перелёты — а те, у кого этого не было, использовали одну на всех малую капсулу.

Варианты продолжали разговор, теперь же проплывая через освещенные удаляющимся Солнцем заросли водорослей. Им не мешала вода, водоросли, мелкие разноцветные рыбки и другие обитатели аквариума объемом в несколько километров, внешних слоев обитаемой части "Верховена", одновременно защиты и многого другого, как не помешало бы практически ничто другое. Им было о чем поговорить — и этим все сказано.

Темур уже прошел через одну такую встречу по протоколу — от встречи на внешней обшивке вновь прибывающих до долгой неспешной беседы, совмещённой с экскурсией по самым интересным местам корабля — как минимум, тем, которые посчитали самыми интересными те, кто прибыл в предыдущей итерации. Темур помнил, что это было для него непросто — одновременно совмещать рассказ о себе и созерцание окружающей красоты. Хорошо хоть эти два процесса изрядно балансируют друг друга, попутно открывая новоприбывшего Варианта с самой активной именно сейчас стороны. Ведь о чем ты можешь говорить сейчас, о чем ты будешь сейчас говорить? О том ведь, что именно сейчас тебя волнует, интересует, беспокоит... Ну или о том, что тебя буквально распирает.

Ничего. После такой встречи ты мало что помнишь, но спишь — если тебе нужен выделенный сон — с большим удовольствием. А потом, в следующем суточном цикле с тобой на связи останутся лишь те, кто имеет с тобой общие темы или иные цели. Как не остались с ним — ему было куда интереснее поглощать информацию Солнета терабайтами, изредка общаясь с синтетами, чем разговаривать с кем-то похожим на себя. А только у него появилось это желание поговорить — как подошло следующее пересадочное окно. Вот для этих ребят.

Вряд ли они вспомнят этот процесс — пусть никто и не отменял запись логов — но наверняка запомнят свое ощущение от этой встречи. Запомнят и сохранят.

Одно из маленьких чудес корабля Вариантов.

* * *

Темур, Фууй и Аббаи — два "старожила" и один новоприбывший — внезапно нашли общую тему для разговоров. Экономика. Точнее, то, какой она была у Старой Земли.

— Я вообще их не понимаю, — развёл руками Фууй. — Отдельные слова ещё туда-сюда, но хотя бы что-то целиком...

— Ну они же начинали...

— Ты же знаешь... — хором начали уже-почти-друзья, остановились и переглянулись. Легким жестом Аббаи предложила начать Темуру. Вариант кивнул и заговорил:

— Ты же знаешь, как ведётся сейчас расчёт баланса связей?

— Ну да, — недоуменно ответил Фууй. — Сколько даёшь, столько берёшь, жизнеобеспечение отдельно и безусловно...

— В общих чертах да. — согласно качнув головой, продолжил Темур. — Но главную разницу между сейчас у нас и тогда у них ты же заметил?

— Ещё бы. Деньги. Ну зачем так сложно? Зачем они вообще нужны были? Зачем их придумывать надо было?!

Аббаи не выдержала.

— Надо было. В своё время деньги были немалым шагом вперёд.

— Как это? — на неё воззрились оба.

— Это очень древняя история. — Вариант задумчиво пропустила между пальцев свои длинные синие волосы. — Когда только выстраивались цивилизации, возникла проблема справедливого обмена. Он был не везде и не всегда...

— Как это?! — удивление возросло на порядок.

— Ну, так. Где-то обмена не было вовсе — просто отдавали и забирали...

— И так можно было? — перейдя от удивления к задумчивости, спросил Фууй.

— Нет конечно, — теперь двое других смотрели с удивлением на него. — Это называлось преступлением...

— Грабёж. Или кража. Не помню. — дополнил Темур.

— Вот. Там, где древние действовали так, не было цивилизации. Просто дикие хищники. Обычно всё же был обмен. Более или менее справедливый.

— То есть если кто-то считал, что отдал больше, чем получил — он считал это несправедливым. — опять, только более задумчиво, влез Темур.

— Да-да.

— Ну это всё как у нас. — развёл руками Фууй.

— Не скажи, — покачала головой Аббаи. — У нас всё одновременно проще и сложнее. Там и тогда сделка всегда была один на один... У нас же всегда на всех.

— И причем тут деньги и их какая-то польза? — помотав головой, снова вопросил Вариант.

Темур только перевёл взгляд на подругу и с интересом ждал.

— Ну... Представьте. — вздохнула Аббаи, качнув блестящей металлом грудью. — Представьте, что вам нужно подсчитать этот баланс. Добиться какой-то справедливости. Деньги и стали той линейкой, которой можно было измерить веса с разных сторон обмена. А заодно — позволили этот вес квантовать. То есть два условных землянина, меняя корову на кубометр картошки, теперь не рассчитывали, на сколько каждый из них обижен, а просто измеряли этой линейкой свои активы — и могли менять не актив на актив, а актив на деньги — и деньги в обратную сторону, на что-то другое.

— Ага. — сосредоточенно кивнул Фууй.

— Вот тут я не очень понимаю, а как они измеряли веса... — лихорадочно перелистывая информацию, медленно произнёс Темур. — А... Вот. Стоп. Она называли результат измерения ценой. И тут говорится, что было три способа... Да ну. Бэд какой-то.

— Командно-административный способ, рыночный способ и традиционный способ... — прочитал вслух Фууй. — Ага. Первый способ — рассчитывать цены, исходя из параметров управления системой, вторые... О. Вторые устанавливали цену исходя из мнения тех, кто менял деньги на актив, точнее, из большинства тех. А третьи просто сохраняли как было! И правда, бэд какой-то. Если первых ещё можно как-то понять...

— Нет, их тоже нам понять сложно, — покачала гривой Аббаи. — Потому что они ориентировались именно на работу системной структуры. Не на разумных. На работу механизма управления. А так как он состоял тоже из людей — причём практически тех же самых, которые устроили Падение...

— Ох.

— Да уж.

— Ну, мы не так уж далеко от них ушли. — вклинился Темур. — Большая часть созданных ими инструментов работает и сейчас. Те же кредиты. Фьючерсы. Просто.. Мы этого не замечаем. Синтеты-помощники обычно крутят всё это внутри себя, оставляя нам нашу свободу действий.

— Тогда... Я опять не понял. — вздохнул Фууй.

— Понять несложно, — улыбнулась Аббаи. — Интеллекты просто исправили три главных бага в этом коде. Баг с ценой, баг с балансом и баг с лишним объектом. Убрали лишний объект деньги, вынеся баланс в социальную сеть связей, в параметры человека. Включили поддержание баланса — хоть это и не столько экономика, сколько вообще много других интересных тем. И сделали цены индивидуальными, причём индивидуальными настолько, насколько возможно.

— То есть? — здесь уже нахмурился Темур.

— А я понял, о чём ты, — улыбнулся Фууй. — У нас было такое. Драйден сделал для Мисти пета-дракончика, которого она тогда очень хотела — и обнаружил, что у него невероятно завышен баланс. Я тогда не понимал, как это и зачем, просто... — Фууй покраснел, но договорил. — Просто завидовал. Ему тогда предлагали всё.

— А я однажды выпросила себе так... То, что очень хотела, неважно, что. — улыбнулась Аббаи. — И оказалась наоборот, в минусе. Всем очень нужна.

Темур неопределенно улыбнулся. Ему таких приключений не довелось испытать. Он всегда держался около равновесия, сохранял баланс. Тем более что ничем таким впечатляющим он пока похвастаться не мог, желать что-то сверх обычного не желал... А жизненный кредит раздавать... А смысл?

— Ладно, хватит уже воспоминаний. — Аббаи встала одним движением с мёртвого дерева экозоны “лес” умеренного пояса, где они сейчас находились, потянулась и улыбнулась — Айда наперегонки до акул? Кто последний, тот зайчонок!

* * *

Земля, даже в перигее орбиты “Верховена”, оказалась слишком далеко, чтобы рассмотреть её без выкручивания зума. Астроинженеров можно понять — земное притяжение внутри сферы Хилла заметно искривляет орбиту корабля. Но всё же... Всё же хотелось посмотреть на Землю.

Темур, наверное, тоже бы отправился на Землю, как двое его новых хорошо знакомых. Но его цель лежала дальше. Так что он лишь проводил взглядом удаляющихся друзей — и перевел внимание на приближающиеся искорки.

Это облако отличалось от предыдущего. Все же именно на планетах Солсистемы хватало Вариантов достаточно высокого уровня, не имевших космоформы. Поэтому в этот раз было больше малых капсул, даже несколько больших, пусть и летящих своим ходом хватало.

* * *

Для прибывших землян встреча была немного другой. Экозоны корабля отодвинулись в конец программы — все же планетарщики знали их непонаслышке. Вперёд выдвинулись обычные для космонавтов места.

— Невесомость, — удивлённо констатировал один из прибывшей с Земли группы Вариантов, сейчас с интересом осматривающейся глазами, сенсорами и визорами.

Другой, характерно похожий на мистика, добавил:

— И деус-терминалов не хватает.

— И хорошо, что их здесь нет. Как и самих деусов. — ответил ему Вариант Тзимицу, из встретивших. Темур с ним искренне согласился.

Тем более, что здесь, в зоне микрогравитации вблизи оси вращения корабля, где не было воды и плохо приживались обычные экосистемы, находилась большая часть интерфейсов управления корабля и тому подобного оборудования.

Выглядел этот отсек как примерно трехсотметровая труба, протянувшаяся сверху вниз... Нет, здесь не было верха и низа. Спереди назад? Опять нет, Варианты выплыли из прохода в боковой стене. С одной стороны в другую, будет наверно самое верное определение.

А по разным сторонам этой трубы, за люками, отверстиями и другими панелями скрывалось то, что превращало просто обитаемый объём, станцию для временного проживания, в космический корабль пост-людей. Например, рубка управления.

Ну, на самом деле корабль мог управляться из любой точки и даже вообще не управляться — поскольку и без того находился под полным контролем Интеллекта-2 Васиды. Но кроме этого небольшого зала здесь находилось большинство оборудования, требовавшего невесомости, высокой чистоты, максимальной защиты от солнечных и космических лучей и так далее — плюс информационные терминалы и комплексы и всё остальное, без чего сложно представить себе жизнь в 27-м веке.

Нет, вот с пищей — и вообще, если вдруг кто несчастливым случаем окажется без первой модификации, и космической экзотикой в частности — здесь было не густо. За ней как раз в заполненные водой отсеки. А вот за мед-, тех— и информационным обслуживанием, например, стоило залететь именно сюда.

Да, на Земле, в купольных городах и вообще, такое выделение показалось бы странным. Там всё примерно одинаково — точнее, примерно одинаково в одной зоне. Допустим, под куполом в любом месте примерно одинаково — или в австралийской пустыне снаружи... А здесь вот так.

Впрочем, это только начало.

* * *

— А в какие игры играете вы? — с интересом спросил Темур у всё того же мистика, над головой которого в надреале светилось имя Ксардас.

Речь в разговоре, как обычно, зашла об играх. Всё же это главная — ну и уж точно всеобщая — часть жизни молодых, но уже самостоятельных Вариантов. Вот только мистик с Земли смотрел на них всех как-то совсем уж свысока. Причем он здесь и сейчас вообще был единственным мистиком.

Ксардас, не особо выделяющийся модификациями или аугментациями индивид в темном индискаф, пожал плечами и перевёл взгляд с остальных, сидящих и лежащих на горячем песке пляжа, вдаль, где загибалась дугой вверх поверхность “моря”.

Индискаф — индивидуальный костюм, комбез постоянного ношения для слабоаугментированных в космосе.

— Представьте. — его голос, не такой уж и необычный, почему-то привлёк всех. — Представьте целый мир. Мёртвый мир. Мир смерти. Мир, в котором есть только неумирающая нежить. И ты — один из них.

Он поднял руку и всмотрелся в собственную ладонь, будто видя вместо вполне человеческой руки — кисть, сложенную из голых сухих костей.

— Смерти нет. И жизни тоже. Только нежизнь, в которой нежить бьётся друг с другом. Точнее — сама с собой.

Внимание он привлек вполне успешно — на него, завороженно глядя, сейчас смотрели все, кто был на пляже.

— Один удар. Большего тебе не перенести. А все вокруг стремятся ударить. И если их удар достигнет цели — тебя отшвырнет назад. А нужно — пройти вперёд, через всех и до конца. Только так ты победишь.

— И... Как же пройти до конца? — Темур не ожидал, что его голос будет таким хриплым.

— Нужно учиться. Учиться и изменяться. Стать неуловимым, неуязвимым, непобедимым и бесстрастным. И — сохранить это в себе до самого конца и даже позже...

Темур качнул головой.

— Однако... И это — игра?

— Да, — на этот раз голос Ксардаса не нёс вложенной силы. — Не совсем обычная. Мир в астрале, который проходят многие Эвтанатос, чтобы понять себя и освоить собственные силы. Но мир, который куда больше похоже на игру, чем многие другие. Говорят, его даже не создавали — его нашли в астрале, уже готовый для превращения в самую лучшую тренировочную площадку Традиции.

— А почему не хватило обычного виртуала? — задумчиво спросил Вариант Вадим, невысокий малый из землян, болтавший ногами в прозрачной воде “моря”.

Ксардас улыбнулся.

— Виртуал не позволит тебе научить и разум, и Тень. Для мистиков это важно.

После чего отвернулся к воде и замолчал.

Его больше не беспокоили.

* * *

“Верховен” приближался к очередному пункту маршрута. Космогород “Сингуларон” находился в зоне Л-4 Марса — и именно туда целеустремлённо двигался Темур.

С момента, когда он прибыл на корабль Вариантов, прошло несколько месяцев. Он познакомился со множеством интересных и очень интересных разумных, узнал неимоверно много, да и сам стал другим. Всё же опыт, тем более такой опыт, сложно чем-то заменить.

И вообще...

Ему рассказывали про обнаруженную в подземельях под зоной отчуждения Детройт настоящую, хоть и крохотную человеческую цивилизацию. Вариант Деккер был среди тех, кто её раскапывал, видел напрямую и спасенную Бренду Колес, и отряд первого контакта...

Ему детально рассказали о трудах и успехах призрака Селезнёва, создающего нелокальный агрегатор ментального поля разных, порой очень разных разумных.

Вот встретится с теми, кто откопал на Марсе искусственный интеллект, прибывший из другой звёздной системы, ему в этот раз не удастся. Марсиане прибудут на корабль не раньше, чем он сам его покинет.

Впрочем, Л-4 Марса от самого Марса не так уж и далеко. Можно будет посетить и даже поговорить с пришельцем позже.

Сейчас его ждало то, что он почти забыл за эти месяцы очень и очень интересной жизни. Цель своего Пути, возможность сделать ещё один шаг в развитии... Информация, опыт, новые возможности. То, что продвинет его по его пути, а не расширит веер доступных дорог.

Новый квест. Новые приключения. Новые уровни.

“В космогороде Сингуларон собралась отличная команда астрофизиков. Задача — прибыть в космогород. Принято.”

Вот и перелётное окно. Наблюдавший за почти не изменившимся небом, разве что Солнце уменьшилось, Вариант Темур оттолкнулся металлом ног от металла корабля и включил двигатели. Эту часть пути он пройдёт своим ходом.

Эпилог. Mirabilе futurum

Миллениум десятый от Падения. Год... Не важен.

Два Звёздных Призрака неторопливо насыщались излучениями умирающей звезды-сверхгиганта, раскинув свои почти прозрачные тела вуалями на миллионы километров.

Один задумчиво произнёс:

— Вот смотри... Звезда же взорвётся?

— Ну так.

— Энергия выделится?

— Да...

— И спиритоны родятся в неимоверных количествах?

— И опять верно.

— Только вот жизнь в этой системе в ближайшие миллионы лет не заведётся.

— Эх.

— И значит, вся эта тёмная материя так и будет болтаться без дела поблизости.

— Экая бесхозяйственность.

— Во-от. Так может, упаковать её как-нибудь? Вот примерно так.

Призраки зашуршали манипулями, меж их бледных пальцев проскользили искорки.

— Смотри, как оно удобно упаковывается. Потом мистики за это жизнь продадут.

— Иди ты... А так если эта твоя упаковка разлетится по системе, толку-то всё равно не особо. Собирать-то как?

— Точно... — первый Призрак пошевелил мозгами. — Во! Смотри, как можно... Я делаю вот такую упаковку — и под звёздным ветром они начинают менять массу, увеличивают её то есть, и слипаются в большие комки!

— Обалдеть как интересно.

— То-то же. Пойду поделюсь с коллегами, — Звёздный Призрак свернулся в не имеющую массы точку, пространство, а точнее, тёмная материя в нём, послушно прогнулось, формируя варп-волну, и утащило его куда-то далеко. К Земле, наверное.

* * *

Прибывший корабль выплеснул на пересадочную станцию целое море разумных. В одном массиве были и люди разной степени Вариантности, и несколько представителей новоразумных видов, быстро скользили по дорожкам бледные, сверкающие глазом Существа, целеустремленно двигались разновидные синтетики, осматривались немногие экзогенные пришельцы, способные жить в человеческой среде обитания, а по центру зала невозмутимо вышагивал, задрав хвост, одинокий хатуль.

Будни пересадочной станции.

А будни тех, кто на ней трудится, и вовсе замечательны.

Хатуля необходимо погладить и доставить в зону нормальной гравитации.

Коотов — наоборот, ни в коем случае туда не отправлять. Для них есть зона низкой гравитации.

Существам нужен воздух похолоднее и специфического состава.

Синтетики и сами всё знают, но вот с непосредственным опытом, как и всегда, проблемы, да и свежесть данных... В общем, проконтролировать.

Проще всего с ксенософонтами. Каждый из них точно знает, что ему можно, что нельзя, и что нужно. Так что их разве что встретить вежливой улыбкой и теплой волной рейши, да помочь, если какому-нибудь пришельцу очень нужно поговорить именно с тобой — даже если это восьминогий арахноид-неруб с кластерным мозгом, каким-то ветром занесённый из их межзвёздной Паутины.

[*Ксенософонт — ксеноразумный — чужой разумный]

Ну, а больше всего проблем доставляют Варианты. Вот те, маленькие ещё...

Ну зачем, зачем надо было хватать хатуля на руки?!

Всплеснув руками, девушка-биоаугмент, нервно подёргивая кошачьими ушами и хвостом, устремилась спасать ситуацию.

* * *

Разнообразие — основа развития. Но не единственная. Как насчёт упорства?

Без него тоже никак. Никак, например, не достичь вершины.

Немногие становились Левиафанами, в одиночку или малой компанией обживавшими планеты. Нужно быть очень странным существом, чтобы потратить в самом быстром случае десятилетия на то, чтобы стать Левиафаном. Десятилетия — это без всякого внимания и участия, копипаст и раковые методы размножения клеток. Проводить в почти что одиночестве годы и годы тяжкого упорного труда — мало кто на это способен. Даже несмотря на то, что в результате у тебя будет, по факту, планета. Целая и вся твоя. Потому как часть тебя.

[* Левиафан всё-таки скорее не этот — http://www.gamer.ru/system/attached_images/images/000/594/571/original/mass-effect-leviathan-1.png

а этот — http://img1.reactor.cc/pics/post/The-SCP-Foundation-%D1%84%D1%8D%D0%BD%D0%B4%D0%BE%D0%BC%D1%8B-SCP-art-%D0%9E%D0%B1%D1%8A%D0%B5%D0%BA%D1%82%D1%8B-SCP-3598841.jpeg ]

Не всегда и находился упорно развивающийся Интеллект, достаточно упорный, чтобы стать Архилектом. Достаточно упорный, чтобы год за годом прокачиваться и апгрейдится, в ущерб другому, но в результате такой подвижник мог стать заметным даже на фоне планеты, примерно как тело Левиафана, или Луна.

Ну а мистики... Всё-таки для становления Звёздным Призраком нужно умереть минимум два раза. И каждый раз — изрядно рискуя. Но желающие постоянно появляются.

* * *

— Комплементат — кластерный тип сверхразумного существа. Является логическим продолжением концепции человейника, а именно рассмотрения разумного существа в качестве единственно специализированной функции общественного метаорганизма. В случае классической культуры Старой Земли мы можем рассматривать специализацию людей в их трудовой и творческой деятельности, в случае человейной культуры специализация фиксируется по всем сферам деятельности без исключений, в случае же комплементата же это дополняется в частности нивелированием различий в физиологической и частично ментальной сферах вплоть до слияния в непосредственно мегаорганизм. Если же нивелирование различий не использует слияние био— или техномассы в мегаорганизм, оставаясь на уровне метаорганизма, то такой комплементат называется многотелом.

Отдельный вопрос — управление комплементатом.

В случае классических сверхразумных управление осуществляется исходным базовым потоком личности, вызывающим дополнительные процессы. В случае же с комплементатом в зависимости от способа организации управление может быть как консенсуальным, так и иерархическим. Да-да, именно так — прямые аналогии с политическими строями Старой Земли наличествуют.

Яркие примеры комплементатов — многотел Общности Гет и мегаорганизм Моря Абеля.

* * *

И Алькубьерре восемь тысяч лет назад был прав, прав, чертовски прав. И Эйнштейн прав — его теория относительности включила в себя как мелкий частный случай механику Ньютона и сама оказалась лишь частным случаем многомерной физики. А конструкция пузыря Алькубьерре стала основой варп-техники и их современной вершины, Терминалов — огромных варп-станций, находящихся в отрезанных от нашей вселенной пузырях привычной четырехмерности и занимающихся по большей части их поддержанием. Потому что на границе любых метрик возникает то, что назвали Ш-совмещением. Шторм— или Шок-, расшифровки есть разные. И если на границе сверхсветовых каналов варп-врат и обычного пространства это лишь лёгкий шум уровня горизонта событий, то на границе четырёхмерности и многомерного всевероятного виртуального ненаблюдаемого хаоса Шторм-совмещение таково, что горизонт событий по сравнению с ним — действительно лишь лёгкий шум рядом с рёвом взлетающей ракеты.

Но оно же и ключ к новому, как те самые космические ракеты. Изменяя параметры шторм-совмещения работой поддерживающей варп-машины, выросшей из варп-генератора червоточин, через многомерность можно было натурально плыть — по любому из измерений, включая все три перпендикулярных времени. Мало того, перестраивая метрику — режим квантового поля, как говорили некоторые — внутри пузыря, можно было бы сместиться к любой другой из всевозможных вселенных — но пока что этот тезис не был подтвержден, хотя опыты “а давайте запустим ещё один карман и попытаемся в нём устроить вот такую метрику” не прекращались.

И при этом Терминалы, эти машины бесконечности, времён и пространств, были не совсем транспортными узлами — слишком проблематично было постоянно проходить через шторм-совмещение — скорее, узлами информационными. Возможность если не пройти, так заглянуть в куда и когда угодно, в любое вероятное отражение нашей вселенной... Ну и в редких случаях — всё-таки поработать транспортным узлом, пропихнув большими усилиями обратно во Вселенную через ш-совмещение корабль с варп-вратами, которые так и остались главной транспортной сетью пост-людей.

Действительно большими — сравнение горизонта событий со шторм-совмещением в пользу первого это лишь часть проблемы. Вторая часть — что для прохода через шторм-совмещение нам натурально нужно разместить на границе чёрную дыру и пройти через неё! В смысле — через горизонт событий. Ну а третья часть проблемы — попасть в нужную точку. Навигация в хаосе была тысячелетиями нерешаемой задачей, поглотив десятки теорий и миллиарды часов времени выполнения — но спустя несколько тысячелетий, основываясь на умениях сканеров и возможностях тёмной материи, теорию многомерной навигации всё же сумели построить. Научились не находить-выбирать не тот вариант формы многомерного пространства, который реализован у нас, а находить сам способ выбирания удобной формы многомерности... Ну, не важно.

[* https://games.mail.ru/pic/pc/gallery/11/13/0d929ea9.png ]

Знаете, что важно?

Может, то, что каждый из Терминалов питают энергией полноценные Рои нескольких звёзд? Не-ет.

Важно то, что прямо сейчас на мизерном расстоянии от вас — руку протяни — за незримой преградой из невероятности и нереальности в окружении кипящей границы собственной вселенной парит сфера Терминала. Elysium — Терминал-Альфа. Requiem — Терминал-Бета. Cryptum — Терминал-Гамма. И Vault — Терминал-Дельта.

* * *

Шутки с подпространствами не ограничивались Терминалами. Например, а как вообще могут работать спиритонные червоточины, соединяя разделенные пространства нашей вселенной и малого пространственного кармана?

Ну, ответ прост — спиритоны более сложны, чем кажется. И эта самая многомерность для них дом родной.

— Вы только представьте, коллеги, что это значит. Что спиритоны способны не просто находиться в разных субрегионах многомерности — нашей Вселенной и карманах Терминалов — но и при этом взаимодействуют, не теряя связи.

— Каждому спиритону — свой карман? — ехидно откликнулся кто-то.

— Нет. Спиритону — вряд ли... А вот Тени — да! Возможно, у нас даже получится не просто придумать это, но и найти — или даже научить Тени отращивать собственные пространственные карманы! И связываться с ними куда более мягко, чем сейчас создают варп-карманы и пробивают в них проходы!

* * *

— А давай разместим вычислительный узел и базу данных в пространственном кармане?

— А как гнать будем? Ввод-вывод ты через что делать будешь? Каждый раз через Ш-совмещение туда-сюда? Или как в Терминалы, через червоточины?

— Ну... О! Берём карман, отделяем и формируем в нём геометрически подобную нейросети метрику! И тогда у нас геометрия пространства-времени сама будет отражать туда сигналы нейросети! Нейросетей! Всех до единой!

— Э... Геометрически? Ты как себе это представляешь?

— Ага! Геометрическое топологическое подобие нейросетей в полиматрице определяется иными характеристиками связности пространства-времени, нежели наше обычное пространство! Связи другие и связность другая, не как у нас! Не световой конус, а нейросеть!

— Да, будет красиво. Сама вселенная — нейросеть. Думающая. Считающая. Компьюверс...

— Ага! Самое то для Акаши, кстати.

— Но раз такое возможно — она уже есть?

— Вот фиксируем — точно будет!