Там, за Порогом (общий файл)

— Нет, мама, спасибо. Я...

— Опять была у старика Смита? — грустно произнесла женщина.

— Да, — Бренда отвернулась. — Ты же знаешь...

“Знаю”, едва заметным кивком подтвердила мать.

Старик Смит, как его называли, занимался механикой, которая поддерживала в рабочем состоянии машинерию, дающую людям Эдема свет, воду, тепло и воздух — в той мере, в какой её давали Эдему Бессмертные — и упорно отказывался уходить на покой. Если бы он подготовил преемника, как того требовали стражники, пастыри и все прочие, его бы просто выкинули из каморки, которую он занимал. Но пока его некем было заменить, он упорно продолжал заниматься всем этим в одиночестве, привечая из всех разве что Бренду.

А ещё только туда не заходили стражники, бывшие вовсе не прочь поиграться с “игрушкой”. И если девушку мутило уже от одной мысли о таком, то мать горячо одобряла прятки, искренне желая, чтобы к своему Великому Предназначению дочь прибыла неопороченной.

— Этот старый сморчок не поднимет на тебя ничего, что могло бы тебя испортить или, — лицо Роны сморщилось. — Опорочить. Но я бы всё равно не хотела, чтобы ты туда ходила.

Бренда кивнула:

— Как скажешь, мама.

Рона вздохнула, бросила взгляд на часы и вскочила с диванчика:

— Мы же уже должны быть на службе. Давай, быстро, быстро!

В церкви было шумно. Привычные приветствия, привычные люди. Бренда так же привычно встала на положенное место и опустила глаза. Разговаривать с кем-то здесь она желания не испытывала.

Еженедельная служба привычна с детства, как потертый теплый камень обитаемых коридоров, как тихое бормотание всегда включенных экранов, как собравшиеся в кружок тетушки со всего района, видящие друг дружку каждый день, но начинающие сплетничать как будто месяц не виделись...

Вокруг тихо колыхалась и вся остальная людская масса, наполняя немаленький каменный зал тихим шуршанием шепотков, белизной тел и густыми животными запахами. Только один участок зала, где стоял алтарь и трибуна для священника, оставалась пустой и ярко освещенной.

Таких церквей несколько на район, иначе не вместились бы все прихожане, но в каждом зале людей собирается столько, что кажется, весь Эдем здесь.

Благообразный священник в черном, выделяясь на фоне остальных, возник, казалось, из ниоткуда и прошел через толпу, раздавая на ходу благословления. Встал у алтаря, сложил руки перед собой на мгновение, и повернулся к пастве.

Проповедь началась.

Бренда скучала, изображая живой интерес и эмоции, когда они требовались по сценарию священника, но не более того. Услышать в церкви что-то новое ей не удавалось уже очень долго, поэтому она, как и большинство присутствующих, изображала приличную прихожанку.

Хотя священник, отец Джузеппе, вёл проповедь страстно и самозабвенно, этого у него было не отнять.

— Была Земля, и был рай на Земле, — вдохновенно вещал он. — Над зелёными лугами и лесами сияло голубое солнце, и жизнь кипела под его лучами.

Его круглое лицо помрачнело:

— Солнце светило даже для отступников, что нарушали заветы Всевышнего. Они творили искусственные части тел, ослепленные гордыней, желая превзойти труды Господа нашего, они творили оружие, желая сравняться с ним в силах…

Его голос взлетел до визга:

— И Господь опечалился! И был глас небесный, и повелел он праведникам остановить отступников, и заковать их в кандалы, дабы не пришёл на землю враг рода человеческого!

Священник опустил руки и мерно заговорил:

— И встали праведники как один, отправляясь на битву со злом, осиянные светом господним. И бежали отступники в страхе, и пленили их праведные…

Отец Джузеппе полоснул прихожан острым как бритва взглядом из-под опущенных бровей:

— Но велико было коварство предавших Господа нашего. Склонили они головы перед праведным, и вознесли молитву, но молитвы их были отравлены ложью!

Бренда склонилась в молитвенном поклоне и забормотала молитву, как и все вокруг.

Священник на мгновение прикрыл глаза, и снова заговорил плавно:

— Увидел это Господь, и разочаровался в легковерных праведниках, и наслал он на Землю гнев свой — тьму, и холод, и порчу, и наказал не верить отступникам ни в чем! А чтобы спаслись праведные, сотворил он волей своей Сад Эдемский, и поставил самых верных Бессмертными стражами над ним…

Прихожане затянули “Славься, пречистый”, повинуясь жесту отца Джузеппе, ставя тем самым точку в проповеди.

Когда служба завершилась, девушка вышла из церкви, напряженно пытаясь понять, что же странного произошло в самом конце, когда она подошла к священнику. То, что он внимательно смотрел на неё, это обычно — на неё все смотрели так — но что-то было странно и необычно. Вот только не вспомнить, что...

— Ой, — уже перед домовой занавеской Бренда внезапно обнаружила, что с руки куда-то пропал личный браслет. — Мама, я обронила… Иди дальше, я вернусь, найду и догоню.

Рона только махнула ей вслед.

Детский браслет — это возможность оставаться здесь, в Эдеме, пока его носительница не становится взрослой, а значит, подлежит распределению и отправке наверх — а тогда он расстёгивается и начинает сигналить стражникам. Правда, благодаря небольшой хитрости дяди Смита, уже расстегнувшийся браслет до сих пор вёл себя прилично и считал себя застегнутым. Но если он сумел упасть с руки…

Перед последним поворотом у церкви девушка резко затормозила. Незнакомые, громкие и грубые голоса за углом — не к добру. Осторожно выглянула…

Трое стражников, увешанных оружием, и отец Джузеппе, крутящий в руках её браслет, стояли перед входом в зал церкви. И они уже заканчивали разговор:

— Старший сказал привести девку, и я её приведу. Где она живёт? — рыкнул самый грозный стражник.

— Я проведу, — заторопился отец Джузеппе и, уронив браслет на пол, повёл стражников вз противоположную сторону, где мерцали фонари.

Бренда развернулась и заторопилась в противоположную. Каким же острым кажется неяркий повседневный свет в коридорах, кажется, что он подсвечивает нервно перебирающую ногами фигурку девушки для всех.

Эдем, Эдемский сад, просто последнее убежище — так его называли живущие в нём люди. Они никогда не видели того солнца и неба, о котором говорили в проповедях, кроме как на экранах, никогда не видели Бессмертных, потому что туда, наверх, не допускались даже приближенные стражники, не говоря уже о простых.

Бренда тоже не видела неба и солнца, но вот Бессмертных — потомков тех, кто запер их в убежище — она видела. И вообще знала довольно много, спасибо собственному любопытству и многим людям, которые делились с ней знаниями, как дядя Смит.

Их Эдем — не чудо божье, а творение рук человеческих, древнее и удивительное, но… “Нет в этих железках никакой святости, а есть точный расчет” — говорили те, кто работал с механикой. Правда, говорили они вполголоса, наедине и обязательно накрыв экран тряпкой, но всё-таки. Клаус, учитель дяди Смита, даже пытался ей это доказать. Правда, девушка всё равно не могла поверить, что её предки сначала построили это убежище, а потом прожили в нем очень много лет. Даже научившись читать и прочитав многие записи, она всё равно не очень в это верила.

Ещё она знала, что Бессмертные — тоже люди, как и те, кто, как Бренда, живут внизу, в подземелье. Вот только о заветах церкви они , похоже, не слышали, и ведут они себя как те отступники из легенд. Бьют, убивают, насилуют. Бренда и в это сначала не верила, но потом нашла видеозаписи, на одной из которых узнала свою единственную подругу. Так что другие по-прежнему считали дом Бессмертных наверху чем-то вроде Рая и с радостью отправлялись туда, а вот девушка туда больше не хотела ни в каком виде.

И о том, как заселился Эдем, записи знали чуть больше, чем говорили в проповедях. Не сильно больше, но… Обнаружившиеся у Бренды таланты к пониманию почти произвольных текстов и умения дяди Смита и его друзей позволили хорошо разобраться в данных, хранящихся в компьютерах Эдема и бессмертных.

На них, собственно говоря, и был основан её план.

Существование отступников, как и демонстративный разрыв бессмертных с ними, когда Эдем заселялся, было подтверждено. Вот только то, что отступники, “грязные”, были брошены снаружи умирать, было, мягко говоря неправдой. Они предлагали помощь! И получили отказ!

А значит, с ними, с внешниками, можно попробовать договориться. А вот как — предложил идею дядя Смит. Он называл это устройство “радио” и говорил, что не раз принимал странные искусственные сигналы снаружи.

У идеи был только один минус — с радио нужно подбираться как можно ближе к поверхности, а значит, и к помещениям Бессмертных. И это собиралась взвалить на себя Бренда — с её хрупким и ловким телом можно было пробираться по самым заваленным всяким хламом коридорам, не попадаясь на глаза стражникам и камерам наблюдения... Впрочем, камеры сохранились только в домах Бессмертных, здесь, внизу их уже растащили на запчасти.

Бренда уже привычно притормозила перед поворотом, последним перед каморкой механика — и к своему ужасу снова услышала голоса священника и стражников. А ещё — голос дяди Смита, который бурчал: “Я ничего не знаю, идите нахрен".

Она обессиленно прислонилась к стене. Ноги уже гудели от перебежек, в животе недовольно тянуло от голода...

“Надо спрятаться".

Бренда вздохнула, с трудом отделилась от стены и нырнула в узкий и грязный технический коридор.

Эпизод III

Слушать и смотреть

http://www.youtube.com/watch?v=vQecUVuHJdI

Зона Отчуждения Детройт — это один из последних артефактов времен гибели Старой Земли. Всё-таки прошло почти полтысячи земных лет, и другие артефакты — фонящие проплешины от ядерных взрывов, прочих биологических, химических и других загрязнений, просто развалины или обломки — за сотни лет потеряли активность, были растащены, завалены вулканическим пеплом и другими осадками, и исчезли с лица земли. А Зона Отчуждения всё так же маячила на картах.

И не сравнивайте её со старыми городами, которые закрыли защитными куполами. Сравнивать заброшенный артефакт и город, над работоспособностью которого постоянно трудятся миллионы разумных — в основном, конечно, синтетов — всё-таки не корректно.

История артефакта неразрывно связана с историей всей остальной Земли того времени, так что придется совершить исторический экскурс.

Как известно, виновно в гибели Старой Земли исчезновение геомагнитного поля во второй половине 22-го века. Но вот основы для рождения зачеловечества были заложены чуть раньше.

То есть, конечно, технологии трансгуманистического перехода разрабатывались ещё с 21-го века, те же векторные вирусы и генетическое манипулирование, не говоря уже о трансплантации и имплантации своих и не совсем органов и устройств. И, как же без этого, раз за разом не очень удачные попытки создать технологию оцифровки сознания.

Уже в середине двадцать первого века некоторые группы пытались оцифровывать людей, но получалось в основном плохо — электронные клоны личностей, цифровые симуляции поведения и искусственные человеческие тела не были оцифрованными людьми даже при складывании этого всего воедино. И всё это было адски дорого, сложно, и не давало никакой особой пользы — кроме как спросить мнение у реконструированного авторитета прошлого по какому-нибудь вопросу. И даже это “достоинство” нивелировалось тем, что по любому новому вопросу модель чьей-то личности могла вовсе не иметь мнения, и не могла его составить — модель же.

Только в первой половине двадцать второго века, в 2140-х, были разработаны те самые квантовые матрицы, на дальних потомках которых сейчас работает разум современных Интеллектов и синтетов. Технология их создания и программирования стала качественным скачком, позволившим создавать на самом деле разумные машины за весьма небольшую цену. И заодно — так же дешево переносить процесс сознания человека на новую платформу, не пытаясь восстановить разум по внешним процессам, как это делали раньше, или создавая несовершенную цифровую копию нервной системы.

Конкуренты немедленно подняли вой, выцарапав из древности очередную страшилку на тему “искусственного интеллекта, который поработит мир”. Ещё бы — у них ведь не было такой технологии, при которой можно было задешево сделать любой процесс — ну, почти любой, кое в чем без человеков не обойтись — на порядки эффективнее, чем с использованием широко применяющихся процессоров и программ, задешево и довольно быстро. Искусственный интеллект, пусть даже слабый, классов от А до Е, имеющий только один инстинкт и только одну мотивацию “хорошо выполнить поставленную задачу” или “добиться поставленной цели” — это страшная сила. А ведь с новой технологией такие ИИ можно было размещать в любом пылесосе...

Я думаю, все понимают, что такое “торговая война”, в которую втянуты люди, корпорации и государства. Впрочем, это неинтересно.

Интересное началось после отладки технологии оцифровки. Перенос сознания на новую платформу поначалу привел к появлению “нулей” — хотя нулями их, кажется, назвали позже, когда появилась классификация Интеллектов по уровню... В общем, оцифрованных людей с интеллектом, равным их оригинальному.

Но квантовые матрицы позволяли делать апгрейд мышления оцифрованным людям. Легко, просто и в таких пределах, о которых биологи того времени даже и не мечтали, ограничиваясь стимуляцией нервной ткани.

И однажды такой опыт провели.

На свет появился первый Интеллект, которого действительно можно было так называть. Интеллект 1 класса, взявший имя Уно, превосходящий своим разумом обычного человека на порядок. Всего-то на порядок.

О последующих событиях в базах данных сохранились терабайты текста и эксабайты прочих записей, да и сам Уно, ставший Интеллектом 6-го класса, первым и единственным пока в Солсистеме, доступен для контакта — ищите в точке Лагранжа Л1 между Солнцем и Землей.

Но если попробовать описать это кратко...

Личный архив Интеллекта Кроуфорд