Только спокойствие.
Чем оборачиваются приступы гнева у медиумов — братьев учили. И как бороться со своими эмоциями — тоже. Откликнись кто иной вице-королю столь хладнокровно, наверное, прилип бы к месту под раздраженным взглядом. Буквально. Но Эйнаору, как последнему родному человеку, прощалось всё.
Так и сейчас закрутившийся было смерч гнева развеялся без подпитки.
Лаккомо снова уставился в узоры ковра.
— Мне утверждали, что это всего лишь машины. Очередные роботы. Мне всучили их как машины. Мне сказали следить за ними, как за машинами. Мне, в конце концов, доказали, что это машины!
Он мог бы и дальше выплескивать накипевшее, но брат сухо прервал его:
— Каким образом доказали?
— Их интеллект был не выше, чем у стандартного бота! Они безоговорочно подчинялись всем приказам, — вице-король не без труда собрался с мыслями. На лице проявилось нечто напоминающее растерянность. — Их разбирали, показывали изнутри, давали ознакомиться с характеристиками и конструкцией. Они прошли все тесты на покорность и исполнительность. По последнему, тому, что на заведомо самоубийственную миссию, разве что прогонять не стали. Дорогая техника. Но кому в голову пришло бы сомневаться! В бою всё сразу и проверили... Отзывы были. Мнения положительные. И ни слова от остальных в адмиралтействе, даже о тени подозрения. Ни полслова. Да будь хоть треть слова — мне бы это донесли мои люди!
Эйнаор готов был вознести хвалу самому лазурному Истоку — брат, наконец, заговорил нормальным человеческим языком, да ещё такими длинными тирадами! Значит, в ближайшее время можно не опасаться бури. Это было бы прекрасно, если б не было так грустно...
— Где тот, с которым ты разговаривал? — спросил король, медленно положив руки на подлокотники своего кресла.
— А как по-твоему? — развёл руками Лаккомо. — Просиживает штаны в Круглом зале Совета. Или ты о той жердине-инженере из конструкторского, который мне всё расписывал?
— Я о машине, идиот! Полиморф где?
Журавль счел, что словесный подзатыльник схлопотал заслуженно, вздохнул и собрался с мыслями ещё тщательнее. Воротник кителя внезапно показался тесным, а кабинет — невыносимо душным. Хотелось покинуть эти стены, сменить ватную тишину на городской шум.
— Так в том шлюзе и сидит с тех пор как его туда поместили. Не таскать же мне его на глазах всего персонала и этих шпионов по всему кораблю.
— В этом ты прав. Своё внезапное открытие тебе крайне нежелательно светить. А лучше спиши весь замешанный в этом деле персонал на планету, набери новых людей, а самого полиморфа — сдай в наш научный центр. Всяко всё будет целее и безопаснее. И твой экипаж и ты, и этот горе-вояка.
Лаккомо задумчиво смотрел перед собой стеклянным взглядом. Он умел "зависать" так, не моргая и как будто не дыша. Жутковатое зрелище. О чём думал вице-король сейчас не успевал уловить даже родной брат. Казалось, невидимая змея, поднявшись на хвосте, медленно раскачивается туда-сюда и зачаровывает жертву перед прыжком, глядя на мир глазами человека.
Наконец, он понял, что его смущает во всей этой истории. И произнес:
— Ты ведь знал... Знал о военных образцах?
Спокойствие короля не осталось незамеченным. Карты придётся раскрыть. И одним духам ведомо, что сейчас взбредет в голову вспыльчивому брату.
— Да. Знал.
— Но почему Ты не сказал мне? — боль проскользнула в голосе ядовитой змеей. Он боялся выпытывать правду. Боялся узнать, что от него отвернулся единственный родной человек. Но своим вопросом не оставил королю выбора.
Эйнаор тяжело вздохнул. Признаваться придётся, как бы ни хотелось оставить брата в блаженном неведении.
— Потому что после того как проект "Полиморф" был передан Лазурному Престолу лично его создателем, никто, кроме цинтеррианского Научного Центра и нас не имел права вести подобные разработки. Но где-то произошла утечка информации. Возможно, были подкуплены сотрудники Центра. Может быть — они там даже сами взломали сервера. Да что там, Исток свидетель, я даже приказал тайно проверить всех наших сотрудников, кто имел дело с файлами. По методу детального пси-сканирования, — король сделал паузу и поднял указательный палец, заостряя внимание. — Да, ты не ослышался. Это радикальные меры, но я должен был убедиться, что утечка произошла не с нашей стороны. А теперь представь, что произошло бы, если бы я в тот момент рассказал всё тебе. Я верю в твоё умение держать язык за зубами, но ты бы вспылил. Ещё хуже — докопался бы в адмиралтействе до правды. При той тотальной секретности, которую они развели вокруг машин, любое твоё слово сыграло бы против тебя. А я, знаешь ли, хочу, чтобы у меня был живой брат, а не памятный портрет.
Король говорил спокойно и неторопливо. Его голос звучал ровно и твёрдо. И когда он умолк, волна напряжения в комнате заметно спала.
— А так я вспылил не тогда, а сейчас, когда лично познакомился с жертвами этих экспериментов. И даже не берусь сказать точно, что меня больше выводит из себя. То, как наверху придумали утаить от всех информацию, покрыв её дурацкой мишурой о новых роботах. Или то, какие извращения кроются за столь удобной ширмой, — Лаккомо тщательно подбирал каждое слово и это помогало ему держать себя в руках. — Думаешь, я не попросил выдать мне на стол все записи с их систем? После того как допросил полиморфа лично. Правда, я не поверил сперва ни единому его слову. Но информация... сгенерированные на основе их данных видеозаписи... личных дел... Я всё узнал. И поверил.
Вице-король замолчал, крепко задумавшись о тех кадрах, которые видел. Не надо было уметь читать мысли, чтобы понять — радости они ему не доставили.
— Не говоря уже о том, — продолжил Лаккомо, — что я считаю подобное утаивание правды с их стороны своим личным оскорблением и нарушением военного соглашения с Лазурным Престолом.
Сказал — и змея стегнула хвостом, зашипев.
Эйнаор шевельнулся и сдержанно кашлянул в кулак, пряча ухмылку. Конечно, ведь это такая "мелочь" — оскорбление венценосной особы. "Мельче" может быть только явное нарушение договора с самой Торией. У короля снова бурно разыгралась фантазия: он живо представил, как одна эта фраза, высокомерно брошенная в Зале Совета, словно дуэльная перчатка, доводит господ Сенаторов до инфарктов. В оправдание у бедолаг не нашлось бы и полслова.
Король подавил очередной вздох. Брат опять уперся и ни на волос не сдвинется со своей точки зрения. Да, этот раунд словесной дуэли он выиграл и в правоте своей убедил. Теперь предстояла задачка посложнее: следовало убедить его самого не переть против течения раньше времени.
Как бы это устроить...
— Видишь ли, Лакки, — звук детского имени подействовал на вице-короля обжигающе и мгновенно заострил его внимание, — я не могу позволить тебе дать огласку этому делу. Знаешь, я прежде всего протираю задом, как ты выражаешься, Лазурный Престол. И моя обязанность — заботиться о безопасности граждан, которые окажутся под угрозой, если мы в это влезем. Молчи! Ты сам прекрасно знаешь, что одному тебе я ввязаться в подобное разбирательство не позволю. Но дай мне объяснить.
Впервые за всё время разговора Лаккомо откинулся на спинку кресла, сцепил пальцы на животе и приготовился внимать словам Эйнаора. Вся его подчеркнуто расслабленная поза с головой выдавала истинное отношение к необходимости прислушиваться, но деваться было некуда. Он хотя бы не отводил взгляда. Спасибо и на этом.
— Кампанию по закрытию проекта военных полиморфов следует начинать очень осторожно. Видишь ли, пока у нас не было на руках ни одного экземпляра, и все наши дистанционные изучения были очень... поверхностны. Фактически, с юридической стороны, нам не к чему придраться. Все образцы, или будем называть их просто военными, отличаются от гражданских полиморфов как небо от земли. Да, армия позаимствовала идею пересадки человеческого сознания в машины. Но в них нет той уникальной программной оболочки, на которой базируются машины "Команды двадцать восемь". Я полагаю, мне не надо напоминать тебе, что это та первая команда экспериментаторов учёных?
— Я помню, — сухо ответил Лаккомо.
— Отлично, — по-деловому кивнул Эйнаор и продолжил. — Я говорю про оболочку с такой уверенностью лишь потому, что её исходные коды были переданы только Тории, и даже Центр получил лишь сильно усеченную версию протипа интеллекта. Но наши сервера не ломали, следовательно — военные полиморфы работают на совершенно иной системе. Потом, они отличаются от гражданских самим материалом. Мы сравнивали презентационные данные и выяснили, что армейский синтезированный полиаркон в несколько раз прочнее гражданского. Даже внешний вид военных не имеет ничего общего с "Командой двадцать восемь". Нам не за что их прижать. Пока — не за что, — добавил король под строгим взглядом собеседника.
— Я понимаю, брат, — подозрительно мягко начал Лаккомо. — Всё дело в том, что ты сидишь здесь, и твоя задача — беречь народ. Но давай на миг представим ситуацию там — на Стремительном... Ощути себя в моей шкуре на мостике. Почувствуй дикость ситуации, когда ты, как последний идиот, посылаешь эти выкидыши очередных военных экспериментов на других людей. По приказу "сверху". Потому что должен. Потому что подписался. Допустим, ты согласен и привык. Но уверен ли ты в тех, кого посылаешь в бой? Людей? Машин? Нет... Ни то, ни другое. Половина из них — личности с обрезанной памятью. Был бы ты уверен в них? Я — нет. Вторая половина — напуганные отщепенцы, вынужденные убивать из страха перед собственной смертью. А в них ты будешь уверен? Сомневаюсь. Мой информатор не встречал ни одного здравомыслящего добровольца в железе. Я хочу проверить его слова. Но исходя из всего предыдущего — как бы ты себя чувствовал? Знаешь, сколько их уже наштамповали? С учётом частичного оснащения Объединенного Космического Флота — почти миллион. Не считая погибших.
— Я знаю, — бесцветным тоном отозвался король Тории.
— А теперь скажи мне, Эйни, — Лаккомо подался вперед и по-птичьи склонил голову набок, — что будет, если истинная информация об этих машинах выползет в Сеть и разлетится по всей галактике? Если об этом скажет кто-то раньше нас? Давай, брат, ты же в таких вещах соображаешь быстрее меня.
Эйнаор Сан-Вэйв внезапно похолодел.
— В Сети сделают все, чтобы обвинить нас в передаче исходников проекта, — голос дрогнул, выдав нахлынувшую панику.
— Именно, — подтвердил Лаккомо, снова откинувшись в кресле. Фиолетовые глаза его напоминали сейчас холодные аметисты. — Могут подставить с неудачной миссией меня. Могут выставить счета тебе. Очередная группировка пойдет на поводу моды и объявит себя "защитниками прав полиморфов". Сенат придумает, как оградить любимый гражданский Центр от атак, и тогда ты, именно ты здесь подвергнешься освистанию. Смотри дальше — минус лояльность колоний, минус престиж, падение акций и влияния в Сенате. Другой вариант — тайна останется тайной, но оснастив весь флот этими машинами Сенату останется лишь щелкнуть пальцами, чтобы всю Торию, которая у них поперек горла, просто выгладили железным утюгом.
В кабинете повисла долгая напряженная тишина.
Тикали на стене старомодные валейновые часы. Несколько стрелок, выполненных в форме веточек и перьев, описывали свои круги, показывая месяц, день и точное время. Широкое кольцо, густо покрытое гравировкой с изображением разнообразных зверей и уже давно вымерших птиц, незримо проворачивалось вокруг оси часов, указывая на 5048 год от эры Новых Звезд.
Традиционные бамбуковые колокольца близ часов едва заметно покачивались без ветра, но пока не звучали.
Наконец, Эйнаор заговорил.
— Все должны... нет, просто обязаны узнать это именно от нас.
— Да, — согласился Лаккомо, только теперь удовлетворенно отдыхая в кресле. — Возможно, расчёт был именно таков. Но они сами там "наверху" решили выбрать себе оружие. Мы же можем правильно развернуть его против них самих.
— Ты прав. Нельзя отбрасывать вероятность, что такой укол мог бы последовать с их стороны. Такая тихая атака слишком соблазнительна, чтобы ей не пожелали воспользоваться против нас, — король собрался с мыслями и в одно мгновение преобразился. В его глазах проступил знакомый всему Сенату холод. — Нам нужна доказательная база. Дай мне того полиморфа и все извлеченные из него файлы. Наши научники с ним быстрее разберутся. Медиумы восстановят память и личность. А информационный отдел вытащит коды к их центрам. Правда, у меня есть небольшие сомнения насчет того, хватит ли им мощности, чтобы взломать сервера с базами данных по всем личностям.
— С моего "Стремительного" — хватит, — уверенно заявил Лаккомо. — Дай мне своих хакеров и вскоре, я обещаю, у нас будет достаточно данных о том, из кого таких красавцев делают.
— Сколько?
— Двадцать мест за терминалами корабля найдется.
— Но нужно продолжать поддерживать секретность, — строго напомнил Эйнаор. — Если необходимо — даже самим гасить слухи.
— Нашёл, кого учить, — не удержался от лёгкой язвительности Золотой Журавль и улыбнулся.
Зашипи он змеей в тот момент, сходство было бы поразительным.
— Хотя, — чуть сбавил тон король,— любой дополнительный полиморф нам для изучения и статистики не помешает.
— Я не могу просто так их списывать. Но... — вице-король на полсекунды умолк, обдумывая идею. — Вам достаточно будет их кристаллов? Без оболочки. Или, скажем, в другой оболочке?
— Вполне.
Разговор можно было считать оконченным. Вопросы иссякли, поток возмущения обмелел. Схлынуло грязной пеной всё накипевшее, и стало не о чем говорить. На Лаккомо запоздало нахлынуло чувство стыда — он даже не поздоровался с братом, как явился. До чего довела эта проклятая служба... А сколько они не виделись? Десять месяцев? Тогда он ради исключения ещё приехал к нему на свадьбу. Но счёл весь церемониал настолько занудным, а гостей — набившими оскомину, что уже через неделю забыл какого цвета было платье невесты и брата. Мда... Полагалось бы спросить, как они ужились.
От медленного падения в бездну собственного стыда Лаккомо спас брат. Продолжая какую-то невысказанную мысль, он пробормотал:
— И кто только придумал без спроса измываться над людьми и их памятью..
Но вице-королю было уже не до серьезных вопросов.
— Знай я кто это, — потягиваясь в кресле, сказал он, — привез бы этого отца идеи сюда, да скормил бы твоему намшеру в зоопарке. Десять лет уже зверюшка скучает по живому мясу. Скоро на посетителей кидаться будет.
И вот поди пойми его выражение лица — шутит он или всерьёз.
— Не наговаривай на мою кису, — тем не менее пригрозил пальцем Эйнаор. — Я ей отборных овцебыков списываю.
— То-то она такая стройная, что лопатки блестят, — улыбнулся краешком губ Лаккомо.
— Кстати! — хозяина кабинета осенило, и он бойко вскочил с места, — Ты должно быть голоден с дороги.
— Только не общий ужин! — мигом выпалил брат, изобразив напуганный взгляд.
Эйнаор легко рассмеялся, подошёл к Журавлю, и тронул его за плечо.
