Уроки некромантии

Парень уперся в снег, пятная его кровью из носу, и попытался встать. Времени думать не оставалось.

— Ой, помогите, люди добрыыяяя! — завыл менестрель. — Ой, помираю, в глазах темно, света белого не... Ууууй!!!

Картинно шатаясь, он шагнул во дворик и, всплеснув руками, рухнул лицом в снег. Пафнутьев развернулся, сощурился, пытаясь разобраться.

— Йееех! — выл менестрель. — Ыыыыы!

Закатив глаза, он начал плеваться, колотя руками и ногами по земле. Услышал, как Пафнутьев идет к нему — и завопил еще истошнее.

— Эй! Йо, ты чего? — гильдиец присел на корточки, попытался заглянуть в лицо. — Ты чего, припадочный, что ли? Или съел не то?

— Ыыыы... йух, йух... эппа...

— Йо! Адар Йо Сефиус! Милсдарь менестрель!

— Ыыыы!

— М-мать, — сокрушенно пробормотал Пафнутьев. — Одни недоумки кругом... Йо, слышишь меня? Я сейчас за целителем схожу, вернусь через минуту. Держись пока, ладно?

Менестрель продолжил вопить, лишь слегка сбавив громкость.

Когда гильдиец скрылся за домом, Йо с облегчением прекратил спектакль. Отметил про себя, что способ действенный, — в темноте, по крайней мере, — но орать стоило потише, а то так и горло сорвать немудрено.

Паренек все так же упирался в снег, раскрытым ртом втягивая воздух. Кровь у него из носа текла потоком, но, насколько менестрель мог судить, умирать он пока не собирался. Слава богам, а то ведь и до беды недалеко было.

— Не дрейфь, голубчик, сейчас Йо тебе поможет... Йо в этом большой специалист...

Парнишка поднял на него непонимающий взгляд. Бледное лицо его было искажено болью и обидой, кровища хлестала по губам — прям сердце сжималось. Еще бы тут не воняло так сильно — был бы готовый образ умирающего юного рыцаря... не, не катит он на рыцаря. Умирающего черного мага, обманутого прекрасной демонессой. Вот, так-то лучше.

Подхватив бедолагу за плечи, менестрель помог ему сесть, прислонил к стене. Выбрав угол почище, Йо набрал полные пригоршни снега и вернулся к потерпевшему.

— На, лицо оботри и к носу приложи. Не сломал? — ответа он не дождался, да и не ждал особо. Сам приложил снежок. — Голову запрокинь, вот так, угу... Сейчас придет Пафнутьев, приведет целителя и все станет цукерно, как тут у вас, в столице, говорят. Хорошо назюзюкиваться с магиками, а? Если один побьет, так другой тут же и излечит... Тебя как величают?

— Марвин, — пробормотал паренек. — А почему он меня бил?

— А мне откуда знать? Придет, спросишь. Хотя нет, спрашивать не надо, а то еще наведешь его на мысль... лучше я сам спрошу. Я, кстати, Адар Йо Сефиус, знаменитый менестрель, золотой голос Геронта и автор множества оригинальных баллад.

— Горжусь знакомством, — выдохнул Марвин. В следующий миг он согнулся пополам и его начало рвать.

Не прошло и пяти минут, как Пафнутьев вернулся с целителем.

— ... орет, руками сучит, ничего вокруг не замечает, — озабоченно объяснял он на ходу. — Вот... да где же он? — окинув взглядом двор, маг охнул от удивления.

— Доброй ночи, — жизнерадостно сказал менестрель, в очередной раз обтирая Марвину лицо. — А я уже заждался.

— Да... что... почему... твою мать, Йо?!

— Я просто крови испугался, — пояснил менестрель. — Бывает с тонкими ранимыми натурами, знаете ли. Но вы не обращайте внимания, милсдари магики, со мной уже все прекрасно. Вот мальчику бы помочь, а то вы ему нос сломали и половину зубов вышибли, и это не считая внутренних повреждений и душевного слома...

— ... и надрыва, — хмуро продолжил Пафнутьев. — Я вполсилы бил.

— Вы варвар, Пафнутьев, — сказала целительница, устремившись вперед. — 'В полсилы', фи! Пьяные люди себя не контролируют.

Вблизи она оказалась совсем еще молодой толстушкой, закутанной в кроличий полушубок. Брезгливо шмыгнув носиком, магичка присела перед композицией 'менестрель, обнимающий умирающего друга' и принялась за дело. Йо Сефиус сам не владел магией, но, как и многие полукровки, умел видеть Силу. Силы у этой девушки было хоть отбавляй, и действовала она с решительностью, заменявшей недостаток опыта. Не прошло и минуты, как Марвин выгнулся дугой и заорал так, что любо-дорого было слушать. Еще секунд через двадцать целительница встала, отряхивая руки.

— Внутренних повреждений и переломов не обнаружено, — с ноткой разочарования отрапортовала она. — Гематомы я свела. Довольны?

— Спасибо, Аманда, милая, — гильдиец проворно наклонился и поцеловал ей ручку. — Вы нас спасли!

— Меня зовут Амалия... А ведь мой пациент — сегодняшний новичок, ученик мэтра Ханубиса? Пафнутьев, вы — варвар! Как вы посмели...

Продолжения этой милой беседы Йо не расслышал, поскольку Марвина опять начало выворачивать наизнанку. Это уже порядком наскучило менестрелю, к тому же он замерз, но и оставить подопечного на произвол судьбы было бы некрасиво. Придерживая юноше голову, чтобы не свалился, менестрель попробовал мыслить в творческом ключе. Да, вот союз Эрика Огненного и Улафа Хаммера тоже начался с драки — может, и тут мы стоим у истоков многообещающего союза, прекрасной дружбы? Ученик некроманта, ну надо же... Йо был пока знаком только с одним некромантом, Кловисом ор-Местоном, а тот и выглядел и держался несравнимо более каноничным образом.

— Амалия, а хотите с Гильдией работать? — предложил Пафнутьев. — Нам нужны такие, как вы, здравомыслящие, самоотверженные...

— Скорее тут подснежники вырастут! — отрезала целительница, повернувшись к нему спиной. — Учтите, что я сообщу мэтрессе Сияне обо всем, что произошло. И помните — алкоголизм до добра не доводит! — с этими словами она удалилась.

Пафнутьев недоуменно пожал плечами.

— Не больно-то и хотелось, — пробормотал он. Подошел к менестрелю.

— Йо, как он там?

— Не видите, что ли?

— Это он из-за меня так?..

— Да просто перепил, наверно, — утешил его Йо. Марвин сел, дрожа всем телом, всхлипнул. — Нам бы в дом пойти, — сказал менестрель, — а то замерзнем все... помогите ему, милсдарь магик, а? А то я натура творческая, нежная, а вам раненых таскать сподручней, как-никак воитель вы.

— Да, конечно... Да что же за вечер такой, во имя Бездны?! — Пафнутьев почесал в затылке и уныло договорил, — Винсент меня убьет. Эй, Марвин, вставай!

Тот помотал головой, привалился опять к стене и начал беззвучно рыдать, размазывая кровавые сопли. Менестрель встал, переглянулся с Пафнутьевым, развел руками. Гильдиец тяжело вздохнул и сел на корточки.

— Марвин, — сказал он, — ну прости меня? Я больше не буду... просто не надо было на Целесту пялиться... ладно, проехали. Ну вставай, а? Пойдем, умоешься, выпьем еще, Йо нам песню споет... вот ты какие песни любишь?

Ответом ему стало лишь многоэтажное орочье ругательство, почти затерявшееся среди всхлипов.

— Да что ты выкобениваешься как юная дева? — повысил голос Пафнутьев. — Замерзнешь же. Или ты меня испугался?

— В гробу я тебя видел, — прорыдал Марвин, — и твою девушку, и гильдию эту поганую... у меня отец умер, а вам это до фонаря...

— Да ну? — у Пафнутьева рот раскрылся от изумления. — Что же ты мне раньше не сказал, недоумок?! Я всю голову сломал, что с тобой такое!

Менестрель, застегивая штаны, начал прислушиваться. Это было неожиданным... и весьма многообещающим. Такой сюжет...

— Тогда поплачь, конечно... — Пафнутьев похлопал Марвина по плечу. — Что я, зверь какой, не понимаю? Но лучше внутрь пойдем, а то отморозишь себе все, там и батьку твоего помянем...

— Да, мне возвращаться пора, а то еще хозяйка не заплатит, скажет, мол, филоню, — вмешался Йо. — Пошли, Марвин, там нам все расскажешь. А если кто влезет, Пафнутьев ему в морду даст, правда ведь? А я тебе песенку спою... если пьяные магики еще мою гитару не разломали.

Марвин посмотрел на них, насупившись, но явно уже готов был согласиться.

И тут Йо Сефиусу показалось, что воздух вокруг потемнел и сжался. В круг света вступил человек, в котором он с первого взгляда узнал некроманта. Перепутать тут было невозможно, очень уж жутко стало менестрелю от одного его появления. Пафнутьев крутанулся, не вставая с корточек, замер на месте. Марвин всхлипнул и попытался вытереть лицо рукавом

— Доброй ночи, — будничным тоном сказал Ханубис. — Чувствую, вечер удался? Благодарю вас, Пафнутьев, ваши услуги больше не нужны. Вижу, вы и так сделали все, что могли, дабы мой ученик ознакомился с местным кругом магов. Марвин, вставай, пора домой.

— Учитель! — Марвин вскочил, пошатнулся, чуть не упав на онемевшего Пафнутьева. Ханубис уверенно подхватил его.

В следующий миг они уже скрылись в переулке. Из темноты донесся на прощание голос некроманта.

— Социальные контакты вовсе не должны быть приятными, но иногда их нельзя избежать.

Пафнутьев встал, и они с Йо уставились друг на друга, охваченные единым чувством.

— Ты понял, что тут произошло? — наконец спросил гильдиец.

— Нет...

— И я нет... Слушай, он же должен был знать, что у Марвина отец помер, нет?

— Ну да, должен был...

— И что он не в себе — тоже знал, да?

— Наверно...

— И при этом отправил его на пирушку?!

— Ну...

— М-мать, — обескуражено сказал Пафнутьев. — Чего-то я не догоняю.

— А пойдем выпьем? — предложил менестрель.

Это, несомненно, было наилучшим, что они могли предпринять в сложившихся обстоятельствах.

* * *

Все складывалось совсем не так, как надо. Совсем не так.

Деянира замолчала, и малютка Эмми сразу же открыла сонные глаза.

— Тетя, спойте еще, — прошептала она, вцепившись ей в руку маленькими, сильными пальчиками. — Еще колыбельную.

Так уж повелось с первой же ночи. Малютка Эмми не засыпала без колыбельной. Она не засыпала, если рядом никто не сидел. Она боялась темноты и открытого огня. И уже это было веским признаком того, что все неправильно.

Деянира не знала колыбельных. Не помнила ни одной. Приходилось обходиться тем, что есть, — вот и сейчас она тихо запела 'Сагу о черном мече', старую песню, популярную когда-то в Школе.

— На белый снег, да на черный берег,

На черный берег седого моря

Упали капли росы кровавой.

Лежала дева, раскинув руки,

Никто не знал ее из дружины,

А рядом с нею меч ее черный,

Добытчик черный воронов пищи...

Остальные сиротки давно спали. Хорошие детки... разнося по кирпичику дом, они продемонстрировали все свои достоинства — храбрость, смекалку, командный дух. Ну и дар у каждого, это само собой, — но выявить дар легче всего, и одного его недостаточно. В общем-то, еще в тот день Деянира знала, что они годятся — Рони, близнецы, даже Уинфред. И уже тогда она знала, что Эмми не подойдет. Слишком мала, слишком впечатлительна, слишком запугана. Можно понять... двух декад не прошло, как она потеряла родителей, дом, теплую постельку, — понять можно, но в Школе никто не станет возиться с мелочью, из которой еще непонятно, что вырастет. Ученики, отсеявшиеся в первый год, уходят на воспитание к слугам, — но она не выдержит и первый год. Если дать ей хотя бы пару лет подрасти немного, оклематься — тогда, может быть... но куда, во имя Бездны, ее девать? Кому нужен чужой ребенок? Не стоило ее брать. Нужно было оставить там, на рыночной площади. Всех котят не пристроишь.

Нельзя больше медлить — необходимо отправить детей в Школу. Пафнутьев пока не очень нужен, а в Школе они будут в большей безопасности. Но вот что делать с Эмми?

— Был ярл тот скуп и жалел подарки

Гостям дарить, иль давать за службу

Дружинникам золотые кольца,

О том рядили на тинге люди.

Когда ж из дома его украден

Был черный меч, то никто не взялся

Ему помочь, из страны далекой

Позвать пришлось боевого мага.

Все не так... и она смертельно устала, а ведь толком еще ничего не началось. Во дворце разброд и бедлам, выбить аудиенцию — испытание не для слабосильных, — как будто это ей нужно! Королева в слезах, но пытается все проконтролировать, включая те области, в которых ничего не смыслит. И еще молодой Эрик.... ему лет двадцать с небольшим, внешне он очень похож на отца, только волосы пореже, да еще взгляд у него нехороший. Отец не подпускал его к высшей политике — интересно, почему? — и на приемах принц молчит, держась несколько в стороне от королевы и советников. Правильно, в общем, — но глядит он нехорошо. Так смотрят на женщину, оценивая степень ее доступности, не на мага Гильдии. С ним будет нелегко работать.

— Сказал эриль 'этот меч обманет,

предаст, как предал свою хозяйку.

Предаст и вора, как предал ярла

В его натуре такое лихо.

Не знает он о законах чести

Он зло, и чтобы насытить жажду

Всей крови мира ему не хватит'.

А дочь эриля, младая Гудрун

Сполна гостям наливала чашу.

Еще бы не эти сны... если бы не смутная тревога, не оставляющая уже который день, сумбурная, постыдная. Эх, если бы быть там, рядом с Гвидо, рядом с Эриком — знать, по крайней мере, что хоть что-то ты можешь сделать, прикрыть спину, отвести удар. Да хоть лечь рядом — все лучше, чем эта бессмысленная дрожь. Ты ведь сделала, что могла, нет?

Эмми зашевелилась под рукой, всхлипнула.

— Когда же люди на тинг собрались,

не оказалось меж ними вора

пока эриль занимал их речью,

вернулся Бреслав один в селенье.

Он шел по следу, на запах крови

И вскоре вышел он к дому ярла.

Щенки сцепились, — убийца черный

На снег пролил кровавые капли.

Если бы хоть можно было кому-то рассказать, просто чтобы порвать этот кокон, сойти с проторенного круга мыслей — но кому? Не Гвидо же, в самом деле. И никому из своих. Любой из Гильдии, несомненно, выслушает, похлопает по руке и посоветует пару успокоительных средств. Особенно чуткий — еще и порекомендует проверенного мага разума, чтобы уже доподлинно избавиться от бабской дури. Возможно, так было бы лучше всего. Если бы была хоть подруга, которой можно поплакаться... то и тогда делать этого не стоило бы. Если уж боевой маг начинает истерить накануне войны, что тогда делать обывателям?

Хватит сопли распускать, это всего лишь еще одна война. Да, на ней могут убить, но мага с полувековым стажем убить не так просто. А у Эрика сильное войско и команда в пятнадцать гильдийцев. И хвала богам, что известно про драконов — тут эльфы допустили большую промашку. У эльфов меньше солдат, но хорошие маги... у Эрика зато вениты.

Все это прекрасно, но как много поводов для беспокойства, начиная близким затмением... как там говорил на пирушке безумный Ясь? 'Год алой луны'? Очень романтично. Слишком много странностей происходит в последнее время, начиная со странного вида 'заглушек' над эльфьим лагерем, продолжая исчезнувшим невесть куда жезлом Ромерика и заканчивая освободившимся королем Проклятых Земель, от которого ждать ничего хорошего не приходится при любом раскладе.

Как бы то ни было, война скоро кончится. Как бы то ни было, кто бы ни победил, после этой битвы некому будет идти в наступление.

Эмми заснула, но Деянира все еще сидела, глядя на узкую полосу света, пробивающуюся из-под двери. Чувствуя под рукой теплую ладошку, она слушала тихое дыхание девочек и продолжала петь. Нужно было встать, проверить сторожевое заклинание над городом, нужно было поговорить с Пафнутьевым и отдать слугам распоряжения на завтра — но она сидела. Она заслужила десять минут покоя, да и песню надо допеть.