Сказка должна быть доброй

Террон посмотрел на Эрла, а затем перевел взгляд на меня. Лихорадочный блеск его глаз и стиснутые кулаки объясняли многое. Например, произнесенную фразу:

— Могу тебе пообещать, что они получат по заслугам. Теперь ты свободна! Иди же!

Тут я возмутилась вполне искренне:

— В лес?! Ночью?!! Одна?!!!

Видимо, об этом 'спаситель' не подумал. Посмотрев на меня уже растерянно, он сказал:

— Но я не могу проводить ритуал при тебе. Ведь, может быть лишь один обвинитель. Остальные — жертвы.

Памятуя, что с безумцами надо общаться осторожно, я встала перед Терроном, загородив ему вид на брата, и робко попросила:

— Может, подождете до утра? С рассветом я смогу уйти.

Задумчиво пощипав подбородок, мужчина тряхнул головой.

— Нет! Действие дыхания земли скоро закончится, и Стихия не примет жертву! Мне очень жаль, но или ты уйдешь сейчас, или умрешь с ними! Иного не дано!

Ох, как он ошибался! Почувствовав, как брат сжал пятку моего сапога, я поняла, что пришла пора активно действовать. Ибо вдвоем с Эрлом мы и не с такими справлялись. Дабы выиграть пару секунд для брата, я решила отвлечь внимание Террона, 'попросив' Землю сломать сухую ветку в кустах за его спиной. Однако не подумала, что землевик это почувствует. Хотя все вышло даже лучше, чем задумывалось.

— Да ты ведьма! — обижено возопил Террон и кинулся на меня. Однако я успела отлететь, а Эрл, неожиданно бросившийся на противника, успешно повалил его на землю.

Бой в партере длился несколько минут с переменным успехом. Причем, если бы я все это время не блокировала атаки Земли, успех был бы однозначным, но не нашим. А так Стихия лишь защищала шею Теоррна, не давая Эрлу ее свернуть, а также не давала моему брату лишить несчастного сознания, припечатав башкой о землю. Мне нельзя было отвлечься ни на секунду, поэтому пробудить Леонарда я не могла. Как и более активно помочь брату. Он же оседлал противника и за неимением лучшего стал сворачивать ему руку. И, похоже, угадал нужную. У каждого элементалиста есть так называемая 'основная' рука, с помощью которой он работает со Стихией. Если лишить ее подвижности, колдовать маг не сможет. Поняв это, Террон зло посмотрел на меня и сделал единственное, что мог. А именно, скороговоркой проорал:

— Именемеземливызываютебянабо-Ой!!

Последний вопль несчастный выдал дуэтом с Эрлом: Земля откинула того прочь, и помешать этому я была не вправе. Но, к счастью, довершить свое черное дело братец успел. И теперь бой, хоть и был выведен в иную плоскость, но вряд ли бы мог состояться.

Как и у простых людей, у магов тоже бывают дуэли. Вот только регламентируются они не человеческими, и даже не магическими кодексами. За ними следят Стихии, гарантируя честность боя. То, что Земля встала на сторону Террона, говорило о том, что вызов брошен по всем правилам и должен быть принят. Хотя своей вины перед этим сумасшедшим я в упор не видела. Конечно, обманывать нехорошо, но, на мой взгляд, травить людей ядом намного хуже. И тут до меня дошел весь идиотизм ситуации. Стихии — не судьи. Им не важно, кто перед кем виноват. Им важен лишь факт наличия вины. Она есть, вызов брошен, значит — разбирайтесь по всем правилам. А они гласили, что никто из присутствующих не имеет права тронуть дуэлянтов. Кроме того, время поединка могло быть любым, а вот место — только то, где брошен вызов. Правда с определенным радиусом, хоть и небольшим.

Между тем, довольно ухмыляясь, сумасшедший встал на ноги. Он все-таки добился своего: отсрочки. К решению споров через магические дуэли прибегали крайне редко. Насколько мне было известно, за всю историю Вайнеры таких поединков было только три. Между особо принципиальными магами. Все прочие старались решать вопросы без воззвания к высшим силам. И чаще всего потому, что в дуэльных боях нельзя было хитрить и подличать. За этим Стихии следили строго. Однако для Террона такой выход был единственным. Сейчас бой был бы нечестным, а этого Стихии допустить не могли. Поэтому дуэлянт смог беспрепятственно покинуть поляну. Вместе с жизнью сохранив и лицо.

— Когда-нибудь мы встретимся! — пафосно изрек Террон, сжимая изувеченное плечо, и скрылся из виду.

И вот это туманное 'когда-нибудь' настало. Вот почему в жизни всегда так? Стоит подумать, что вот она — долгожданная передышка, как очередной булыжник тут же сваливается на голову. Причем, на одну несчастную, мою. Талант у меня, что ли, такой — притягивать неприятности? Всю жизнь летят, как пчелы на мед. Забавно, но можно быть сколько угодно хорошей, правильной, всепомогающей, однако судьбе на это, похоже, плевать. А какая-нибудь сволочь всегда будет вылезать сухой из воды и играючи обходить опасные повороты. Блаженно обитать в тепле, сытости и довольстве. Поневоле задумаешься, а не пересмотреть ли свои основные принципы? Вдруг, поможет? Правда, не сейчас.

Вспыхнувшее под рукавом клеймо красноречиво говорило: момент истины настал. Да такой, что не сбежишь, не отвертишься. Тогда чего тянуть? Глубоко вздохнув, я спешилась, собираясь покориться неизбежному. Супруг между тем последовал моему примеру и, положив руку мне на плечо, спросил:

— Что происходит?

Однако за меня ему ответил Террон:

— Она обманом помешала мне свершить справедливую кару! Я воззвал к Стихиям, и они признали мою правоту! Теперь благословенный ими честный бой расставит точки над И!

Да-да-да. Каждый трактует историю на свой лад. Ну и пес с ним. Я сделала пару шагов вперед, собираясь поскорее закрыть вопрос. Так или иначе. Но когда поравнялась с королевским скакуном, Леонард чуть дрогнувшей рукой придержал меня и обратился к Террону:

— Неужели это милое создание так сильно тебя задело?

— Милое создание?!!! — взревел мужчина. — Да это лживая тварь еще хуже вас, осквернителей! Мало того, что она обманула меня, так еще и трусливо скрывалась от честного боя все эти годы! А я ждал! Ждал, ибо знал — Стихии на моей стороне! И рано или поздно они приведут сюда эту тролью подстихрпр...рр..

Глядя, как Террон, схватившись за горло, оседает на землю, я изумленно посмотрела на короля.

— Что ты сделал?!

На это он раздраженно ответил:

— Повезло развязать твоему мужу руки.

Брат же расплылся в довольной улыбке:

— Хорошо, что эльфы — любимцы Стихий. Надеюсь, ты не расстроилась, что тебя лишили возможности вписать свое имя в историю магических дуэлей?

— Я не понимаю, — растеряно пробормотала я, глядя, как супруг выдернул нож из трупа и бесстрастно вытер об его же одежду.

Ворон спрятал оружие и пояснил:

— Оскорбив тебя, он нанес оскорбление мне. Прямая вина сильнее косвенной, и Стихии признали мое право на мщение.

Король между тем подъехал к своему телохранителю и, буравя его взглядом, холодно поинтересовался:

— Объясниться не хочешь?

Вопрос мигом подпортил брату настроение, заставив буркнуть:

— Нет.

— А придется, — чуть повысив голос, произнес величество. — Ты знаешь, что бывает за неисполнение королевских приказов?

Вопрос Эрл проигнорировал, сказав вместо ответа:

— Между прочим, весьма полезный субъект был: порядок в этом лесу поддерживал. Кто ж знал, что мы на него нарвемся?

Однако величество еще больше разозлился.

— Я тебе когда приказал закрыть вопрос?! Как только получил власть, и не пришлось ни перед кем оправдываться, зачем мне отлавливать каких-то лесных психов! И ты мне, помнится, отчитался о выполнении! Мол, отряд вернулся, нашел, обезвредил! Так будь любезен, объяснись, почему ты не только не выполняешь мои приказы, но и врешь?!!

— Приказы, значит? — Эрл задумчиво сплюнул в сторону.

— Да ладно вам, — я попыталась влезть в разговор, ибо его совсем уж повышенный тон начал меня пугать. — Все же обошлось.

— А если бы нет?! — тут же переключился на меня величество. — Я же знаю, что этот идиот, скорее всего, просто забыл! Но хочу от него услышать, что его безалаберность чуть не стоила тебе жизни! Да и не мешало бы знать, что он уяснил одну вещь: если я приказываю, надо подчиняться! Беспрекословно! Потому что я король этой страны, а он всего лишь вояка без рода и титула!

Брат глубоко вздохнул и слез с коня. Одного взгляда мне хватило, чтобы понять, что будет дальше.

— Эрл!!! Не надо!!!! — завопила я, но было поздно.

Величество уже лежал на земле, грубо сдернутый с лошади и полностью обездвиженный хитрым болезненным захватом. Взгромоздившийся на него сверху габаритный братец коленом придавил несчастного и с еле сдерживаемой яростью прошипел:

— Послушай, зарвавшийся ты мальчишка! У всего есть границы, а у моего терпения тем более! Я принял тебя в свою семью, закрыв глаза на многое! Но не потому, что ты такой замечательный, а потому что ЕЙ это было нужно! Уясни одну вещь: я не твой холоп, чтобы ты имел право мне что-то приказывать! А также я не обязан кого-либо уважать, только потому, что он высоких кровей! Так что или ты сейчас же извинишься, пообещав впредь вести себя по-человечески, или пойдешь куда подальше!

Отпустив короля, Эрл поднялся и встал рядом, скрестив руки на груди. Леонард же шевелиться не торопился, лежа опершись лбом на запястье, так, что лица его не было видно.

— Я жду, — сказал телохранитель. И тон его напрочь отбил у меня охоту вмешиваться.

Величество поднялся и, ни слова не сказав, двинулся к своей лошади. Однако, когда он взялся за луку седла, на его плечо легла ладонь полуэльфа.

— Не делай того, о чем потом сильно пожалеешь, — сказал ему Ворон.

Леонард простоял неподвижно несколько секунд, а потом развернулся к Эрлу. Еще несколько мгновений потребовались королю на то, чтобы собраться и выдать тихое:

— Хорошо.

К счастью, брату этого оказалось достаточно. Вскочив на коня, он обратился к нам с Вороном:

— Мы с величеством не спеша поедем вперед, а вы закопайте бедолагу и догоняйте.

Спорить никто не стал. Глядя на удаляющихся всадников, я перевела дух. Обошлось. Казалось, только теперь я, наконец, уяснила для себя разницу между безобидной перепалкой и серьезной ссорой. На первый взгляд спутать их легко. Но если приглядеться пристальнее, можно выявить одно важное отличие, заключающееся во взаимоуважении. В обычной перебранке никогда не бьют ниже пояса, не ставят в безвыходное положение, не унижают. Не макают в грязь лицом. И есть точка невозврата, когда сказанное или сделанное навсегда оставляет в душе напоминающий о себе осадок. После этого отношения меняются. К счастью, ни король, ни его телохранитель до черты не дошли. Хотя, Эрл вряд ли бы потребовал публичных извинений, а вот величество вполне мог не справиться со своей гордостью и действительно уехать в неизвестном направлении. Посмотрев на супруга, собиравшего нужный амулет, я сказала:

— Спасибо.

Подняв глаза, полуэльф усмехнулся:

— Надеюсь, самому мне не придется жалеть о сделанном.

В ответ на это я лишь украдкой вздохнула.

Послушная связке кристаллов придорожная земля с готовностью поглотила тело, и я, прошептав положенные Стихиям обращения, погребла останки Террона-Землевика. Эх, прошлое! Шкатулка ты с сюрпризом: никогда не знаешь, что и когда из тебя выпрыгнет.

Друзей мы нагнали сразу за поворотом дороги, причем, весьма мирно беседовавших. Это обстоятельство окончательно меня успокоило. Правда, как только мы с Вороном подъехали, разговор стих, но общее его настроение я уловить успела, но не поняла: Эрл казался расстроенным. Но расспросить его я не успела: едва мы подъехали, король с братом двинулись дальше.

Дорога, вынырнув из леса, начала подниматься в гору, и, выехав на вершину холма, мы увидели море. Далеко внизу раскинулось оно до самого горизонта. Яркими красками пестрело прибрежное селенье, а на водной глади безмятежно покачивались точки-корабли. Как же я люблю море! Шелест теплых волн, золотистый песок и мягкий соленый ветер...

— Когда все кончится, мы обязательно сюда приедем, — сказал мне Леонард, направляя коня дальше по тропе, которая, спускаясь вниз, снова ныряла в чащу. — Давайте поторопимся: не хотелось бы заночевать в том лесу.

Еще раз окинув взглядом прекрасный, но пока недосягаемый пейзаж, я тоскливо двинулась вслед за друзьями, правда, вопреки пожеланию короля крайне медленно. Наша компания терпеливо ждала меня у кромки леса. Хотя супруг двинулся, было, вперед, но увидев, что остальные остановились, тоже притормозил.

— Хочешь, шоры на тебя наденем? — съехидничал Эрл, едва я к ним подъехала.

Издеваться еще вздумал! Хохмач, чтоб тебя! Уцепившись за возникшую в душе злость, я пришпорила ей себя и, гордо вскинув голову, буркнула в ответ:

— Обойдусь.

Удовлетворенно хмыкнув, брат махнул недоумевающему Ворону, мол, езжай. Сам же поехал чуть впереди меня, справа. Король замкнул нашу процессию, поехав чуть позади слева. Едва мы въехали под плотно сомкнутые кроны, как окружающий пейзаж мигом потемнел, а воздух наполнился свинцовой влажностью. Да, такую воду я не люблю. Пойманная землей и воздухом, она несчастна. Затхлая, запертая. Все-таки поддавшись соблазну, я закрыла глаза и приникла к лошадиной шее. Терпеть не могу этот лес! Средоточие моих кошмаров. Я не видела, но благодаря Воздуху знала, что происходит вокруг. Вот тропу нам переползла мохнатая гусеница, размером с приличную кошку. Вот в кустах зашебуршал выводок деликатесных многоножек. Там они яростно терзали нерасторопного мотылька, глупо севшего на земляную кочку. Хоть размером он превосходил нападающих, они взяли его внезапностью и количеством. Я знала, что Воздух предупредит меня, если кто-то решит пообедать нами. Но пока тревожных сигналов не поступало. Поэтому веки мои оставались плотно сомкнутыми, но разум напряженно ждал удара.

— Ты чего?

Раздавшийся справа голос заставил меня вздрогнуть и рефлекторно откинуть первое, что попалось под руку. К счастью, под левую. Поэтому вместо Ворона вдаль улетел какой-то несчастный жук. Его последний полет закончился громким шмяком и смачным хрустом. Воистину: не съешь ты, съедят тебя.

Открыв глаза, я грустно посмотрела на супруга. В ответ полуэльф укоризненно покачал головой и обратился к Эрлу:

— Мне сказать нельзя было?

Брат лишь развел руками:

— А я виноват, что вы поженились, раньше, чем познакомились?

Не ответив, Ворон порылся в сумке и достал пару камушков. Ловко связав кристаллы между собой, он несколько секунд подержал их в плотно сомкнутых ладонях, а затем нацепил этот амулет мне на шею. Едва теплые камни коснулись моей кожи, как мир вокруг преобразился. Черные коряжистые голые ветви распрямились, засияв ровным золотистым светом, а на их концах распустились серебристые узорчатые листочки. Земля под копытами коней из полугустой жижи превратилась в утоптанную широкую тропинку, посыпанную белесым морским песочком, а ее края оказались выложены гладкой галькой. От всего этого великолепия у меня просто захватило дух. Когда же прямо перед нами на тропинку слетела огромная сиреневая бабочка, я даже захотела ее погладить. Провести ладонью по тонким трепещущим крылышкам, заглянуть в ее огромные фасеточные глаза, обнять... Более ни секунды не раздумывая, я спрыгнула с лошади и направилась к насекомому.