Завтра будет чума

Я несколько раз вздохнул для успокоения. Пан или пропал. Быстрым и решительным шагом я направился к мужику, и почувствовал, как дуло ружья уперлось мне в грудь.

— Мы не уйдем, — твердо сказал я, изо всех сил пытаясь скрыть страх. — Нам нужны лекарства.

Мужик удивленно посмотрел на меня и опустил ружье.

— Ира, — оглянулся я на девушку, — быстро в подсобку!

— Стойте, — вновь он перегородил дорогу, — я сам! Скажите, что принести!

— Я врач, так что...

Глаза мужчины расширились и на лице заиграла полубезумная улыбка.

— Я знал! Я ждал!

В два шага он подбежал к Ирке и схватив её за руку, потащил в глубину аптеки. Мы переглянулись с Федором и, ничего не понимая, направились следом за ними.

— Достань пистолет, — шепнул я Феде.

— Уже.

Мужчина открыл дверь в подсобное помещение, и я увидел, как Ира слегка шарахнулась в сторону.

— Милая, помнишь, я говорил, что помощь придет? — неожиданно нежным голосом заговорил мужик. — Любимая, к нам пришел врач, он поможет!

Я легко оттолкнул незнакомца и наконец увидел от чего так шарахнулась Ирка. На маленьком диване, ещё меньше, чем был в вагончике лежала немолодая женщина. Лицо, шея, руки, грудь была покрыта кровавыми язвами из которых сочился желтый гной. Женщина прерывисто дышала, лоб её покрылся испариной, и она вряд ли соображала, где находится. Почувствовав какое-то шевеление рядом с собой она приоткрыла глаза и мутным взглядом уставилась на Ирку. За спиной я услышал сдавленный вскрик и рывком обернулся. Катерина, ещё слабо стоящая на ногах была позади нас и с ужасом смотрела на женщину.

Мужчина обернулся на сестру и кажется ещё больше обрадовался.

— Значит, вы знаете! Вы поможете! Я знал!

— Я... — залепетала Ира. — Мне нужны перчатки, и я сейчас захвачу кое-что в аптеке. Вы же поможете мне, ребята?

Последнюю фразу она произнесла с невероятной мольбой в голосе.

— Конечно, — тут же отозвался мужик. — Меня Степан зовут, кстати, берите, что хотите.

Мы начали выходить из подсобки, я обхватил за плечи Катерину, которая все ещё оцепенев смотрела на больную женщину. Плотно закрыв дверь мы прошли к стеллажам. Как только мы оказались у входа в аптеку, Ирка, наконец, дала волю чувствам.

— Ты идиот? Он мог тебя застрелить!

— Тебя серьезно сейчас только это волнует?

— Конечно нет! Я... я...

— Ты поможешь ей? — дрожащим голосом спросила сестра.

Ира беспомощно посмотрела на нас.

— Я не знаю, её болезнь слишком далеко зашла.

Мы замолчали. Снаружи все ещё доносились крики и выстрелы.

— Федя, забаррикадируй дверь.

Ирка подбежала к кассовому аппарату, и из углубления одного из ящичков достала ключи, тут же протянув их Федору.

— Как ты узнала? — удивился я.

— Работала в магазине во время студенчества, — рассеянно отозвалась она, начав выдвигать ящики с лекарствами.

— Миш, — слабым голосом отозвалась Катерина. — Мне нужно сесть и побудь со мной немного, пожалуйста.

Все мое внимание тут же переключилось на сестру. Я осторожно помог ей устроится на полу и присел вместе с ней рядом.

— Миша, — нарочито небрежно начала она. — Думаешь, со мной так же будет?

Я посмотрел на Катерину и заметил на лбу назревающую язву.

— Нет, — соврал я.

Ирка тем временем поочередно открывала ящики и видимо, искала нужные лекарства. Крики на улице раздавались громче и чаще, а выстрелы явственней. Федор закрыл ключами аптеку и оглянулся на нас с Иркой.

— Они могут начать заходить в здания, нам не нужно тут надолго задерживаться, — произнес он.

— Я сделаю все, что в моих силах для этой женщины, для Кати, и мы тут же уйдем, — отозвалась Ира, доставая шприцы и ампулы.

— Сначала для Кати, — прорычал я.

— Не нужно, — почти прошептала сестра. — Той женщине намного хуже.

— А кто будучи у меня на руках лепетал, что больше не может? — спросил я.

Ира набрала лекарство из ампулы в шприц и подошла к нам. Катерина протянула исцарапанную руку.

— Что с другой рукой? — нахмурилась Ирка.

Я посмотрел на вторую руку Катерины.

— Я не знаю, она не слушается меня, — виновато произнесла она. — Почему-то не разгибается.

— И ты молчала? — накинулся я на неё.

— Прости...

Ира жестом призвала меня заткнуться и усевшись на колени рядом с нами, быстро кольнула шприцем в негнущуюся руку.

— Ты чувствуешь? — спросила она.

Катерина могла и не отвечать. Даже слабого рефлекторного дерганья не случилось. Катерина помотала головой и Ира, глубоко вздохнув, сделала укол в негнущуюся руку.

— Посмотрим, вернет ли чувствительность антибиотик руке. Я пока пойду к той женщине.

— Я с тобой, — тут же отозвался я и встал с пола. — Федя, побудешь с Катей?

— Конечно, — отозвался он. — Ты кажется кушать хотела? Тут есть гематогенновый шоколад. Тут есть с орешками, с кокосом. Тебе какой?

Катерина слабо улыбнулась и что-то ответила, но я уже направился следом за Ирой.

— Я понимаю, почему ты не хочешь оставаться рядом с сестрой, — помедлив, сказала она.

— Ты ничего не знаешь, — тихо ответил я и Ирка открыла дверь в подсобку.

Степан сидел у изголовья жены, у которой состояние совсем не улучшилось. Увидев нас в дверях, он взволнованно улыбнулся.

— Как вы тут оказались? — несколько резко спросил я.

— Мою жену укусили два дня назад, — грустно сказал он. — Мы пошли в больницу, врачи сделали нам двоим укол, но ей становилось все хуже. Сегодня с утра я хотел повести её снова к врачам, но она уже не могла передвигаться самостоятельно. Её нога перестала двигаться, а тут аптека, вот мы и...

— Она была пуста, когда вы вошли?

— Нет, — покачал головой Степа. — Тут был фармацевт, который уже собирался уходить, но увидев нас, он словно обезумел, хотел застрелить вот из этого, — он кивнул в сторону ружья, который небрежно валялся на полу рядом с ним, — но я выхватил его, и он с криками убежал. Я думал он вызовет полицию или скорую... Понимаешь, мне плевать, что со мной будет. Главное, чтобы её определили в больницу.

— Вы знаете, что происходит на улице? — продолжил допрос я, краем глаза я заметил, как Ира делает ей укол.

— Нет, телефоны не работают, телевизор молчит... В этом чертовом городе словно все выключилось!

Последнюю реплику он произнес более громко, и его жена застонала и открыла глаза.

— Милая, я тут! Не говори, сохрани силы, все хорошо! — тут же принялся он её успокаивать и взял её за руку.

Но его жена как будто уже и не слышала его. Она открыла рот, словно хотела что-то сказать, но её взгляд вдруг сфокусировался на Ирине, которая обрабатывала её язвы на руки какой-то антисептической мазью и вдруг с неожиданной быстротой схватила девушку за волосы. Вскрикнув, Ирка попыталась отцепить её пальцы, но его жена вцепилась в девушку мертвой хваткой.

— Дорогая, нельзя! Она пытается помочь, — басом крикнул Степан и вскочил на ноги. Но его жена уже не слышала, а только со страшным шипением притягивала голову Ирки к своему лицу, словно пытаясь откусить ей ухо.

Я подскочил к Ирке и попытался отцепить её пальцы от волос, но потерпел неудачу.

— Только не делайте ей больно! — взвыл мужик. — Она не специально!

— Так помоги нам! — рявкнул я. Степан начал дергать её за руку, Ирка заплакала от боли, и тут уже я обезумел. Схватив валяющееся ружье, я направил её на больную женщину.

— Нет! — взревел Степа. — Сонечка, отпусти, он же застрелит!

Но Сонечка и не думала его слушаться, лицо Иры склонилось над женщиной совсем близко, она распахнула рот, но тут прогремел выстрел. Отдача получилась неожиданно очень сильной, что я невольно отошел на шаг назад, а женщина обмякнув, упала на диван. Ира, забрызганная кровью, в шоке посмотрела на меня, Степан оттолкнув девушку, схватил руки мертвой жены и начал их целовать, безостановочно рыдая.

Ира подошла ко мне со страхом смотря на тело женщины.

— Убирайтесь! — крикнул он.

Дважды просить нас не пришлось, схватив ружье, мы выбежали из подсобки и тут же столкнулись с Федей.

— Я слышал выстрел, — сказал он и заметил в моей руке ружье.

— Она схватила Ирку, — быстро сказал я. — Где Катя? Нам надо убираться отсюда.

Из-за двери мы ещё слышали рыдания Степана.

— Она там, жутко перепугалась, когда раздался выстрел.

Я выбежал к сестре, она испуганно прижалась к стене, но как только она меня увидела, тут же облегченно подбежала ко мне.

— Слава Богу... — начало было она, но я её перебил:

— Быстро собираем вещи и уходим.

— Уходим?

— Миша, — обратился ко мне Федя. — Там выстрелы на улице, они как будто стали ближе.

Я прислушался — действительно все так. Я выругался.

— Ира, ты вся в крови!

— Потом будем приводить себя в порядок! Нам нужно выбираться отсюда!

— Точно, — подтвердил Федя. — Осторожно выходим из аптеки и направляемся в ту сторону откуда пришли.

Федор направился к двери и достал из кармана ключ, которым закрывал дверь. Мы услышали щелчок открывающегося замка и выбрались за дверь.

После темной аптеки улица показалась неожиданно слишком яркой. Я схватил Катерину за руку, и мы все вместе побежали в сторону жилых домов, откуда мы пришли. Людей на улице поубавилось, но те, кто был бежали рядом с нами. Кто с чемоданами, кто без, подгоняемыми пальбой на соседних кварталов.

— Я не могу бежать, Миша, — простонала Катерина и остановилась как вкопанная. Ребята тоже остановились и оглянулись на нас.

— Катя, сейчас не место для твоих капризов!

— Я знаю.

Я настойчиво потянул её за руку.

— Нет, — помотала она головой. — Оставь меня.

— Ты рехнулась? — разозлился я.

— Я замедляю вас! — чуть не плача крикнула Катя. Пробегающий мимо паренек задел меня своей огромной сумкой и весело крикнул "Соррян, брат!", но я даже не обратил на него внимания. — Ты не знаешь! У меня в голове! Мысли всякие! Со мной Вы в опасности!

Выстрелы становились все громче, целая толпа хлынула мимо нас, толкая. Кто бы ни стрелял он приближается.

— Надо уходить! — Крикнул Федор.

— Черт возьми! Прячемся за машину! — Я показал на небольшой микроавтобус, припаркованный на другой стороне дороги.

Мы перебежали перекресток, чуть не угодив под колеса проезжающей машины и спрятались за колесом.

— Оставьте меня, Миш, — снова заладила Катерина, как только опустилась вместе с нами на землю.

— Заткнись, — цыкнул я на неё и осторожно выглянул из-за колеса. Я оглянулся и увидел, что за соседней машиной тоже сидело спрятавшись несколько человек.

Сначала ничего не было слышно, потом раздалась автоматная очередь и сдавленный крик. Я похолодел, внезапно подумав, что моя идея спрятаться за машиной может быть и не такой удачной. И вообще, какая из последних идей вообще была таковой?

— Отлично продержались, — саркастически произнесла Катя. — Сколько там у нас вышло? День? Два?

Я промолчал и тут из-за угла выехал БМП. Я с ужасом увидел, как люди, одетые в военную форму расстреляли не успевшего убежать мужчину.

— Молчите, — прошептал Федор, но этого не требовалась. Девушки напряженно вслушивались, что происходит снаружи.

Тем временем этот танк остановился посередине улицы и заглушил двигатель. Тут же из покинутой раннее нашей аптеки выбежал ревущий Степан, и один из военных тут же его застрелил.

— Леш, — обратился к нему другой мужик в каске, — будем дальше ехать?

— Думаю с Выборгом закончили, — лаконично заявил Алексей. — Тут ещё квартал и уже будем за городом.

На пустынной улице разговор слышался неожиданно громко и гулко. Затаив дыхания и сжимая изо всей силы ружье, я вслушивался разговор.

— А что с больницей? — осведомился третий голос.

— Там чисткой занимается другая группа, — ответил Алексей.

— Да, — протянул тот. — Не повезло.

— Надо связаться с отрядом в Питере, и туда отправиться. Там вроде бы организовывают помощь для беженцев.

— Миш, — услышал я шепот сестры.

— Не сейчас, — отмахнулся я от неё.

— Я люблю тебя, — вдруг сказала она. — И прости.

Не успел я отреагировать, как Катерина резко вскочила на ноги и выбежала навстречу военным.

— О, ещё одна — удивился один из них. — Ну, это точно больная!

Как в замедленной съемке я увидел, как Катя раскинула руки и напоследок посмотрела в сторону нашего автобуса. Раздали два выстрела и сестренка упала на асфальт.

Глава 22

Ступор, невероятная боль утраты и потери, гнев, отрицание... Чувства словно соревновались с друг другом, перебивая и не позволяя что-то одному одержать верх. Почему день продолжается? Почему все не замерло в ужасе и оцепенении? В потоке этих ощущений промелькнула дурацкая мысль: "Что я скажу родителям?".

Грудь сдавило стальным обручем, в желудок словно упал кирпич, голова внезапно стало ясной и на смену всем лишним чувствам пришла злость. Кажется, я даже успел вскочить на ноги, но не успел я выбежать из своего укрытия, как в лицо врезался асфальт, а спустя мгновение мне зажали рот. Краем глаза я успел заметить ботинок Федора.

— Тихо! — прошептал он. — Ты нас погубишь!

Я увидел, как за соседней машиной в ужасе сидит молодая женщина, тоже видимо в шоке от произошедшего.

— Ну, чего оцепенел? — послышался грубоватый голос.

— Да, как-то я даже не знаю, — засомневался Алексей. — Я не уверен по поводу приказа и прочего. Ты точно знаешь, что нам велено их расстреливать?..

— Не думай, что я не заметил, — грубый голос стал угрожающим.

— Что? — явно занервничал молодой парень.

— Я видел, как ты стрелял мимо или в воздух. Приказ был предельно ясен! В следующий раз тебе лучше не сомневаться.

— Так точно! — отрапортовал Алексей, явно радуясь, что легко отделался. — Мы можем возвращаться в часть?

— Подожди, — отмахнулся мужик. — Кажется я что-то слышал за машинами.

Ирка пискнула от ужаса, а я снова попытался вырваться, но Федор держал на удивление крепко, и как только я зашевелился, он довольно прилично припечатал меня носом в землю. Скосив глаза, я заметил, как женщина за соседней машиной подняла камень и бросила его далеко в сторону от наших укрытий. Около минуты стояла тишина. Мы слышали только тяжелые шаги армейских ботинок по асфальту.

— Ладно, — наконец услышали мы и Федор облегченно вздохнул. — Поехали. Скоро кстати подъедет вторая группа, трупы больных собирать будут. Не хочу с ними пересекаться.

— А что они с мертвыми делать будут? — поинтересовался Алексей.

— Да хрен их знает, — отозвался грубый голос, и мы услышали, как завелся двигатель. Спустя мгновение БМП тронулась с места и начала отдаляться.

Федор убрал руку и слез с моей спины.

— Мне жаль, — сказал он, но я не обратил внимания на его слова. Встав с асфальта я подошел к лежащей на дороге Катерине.

Руки были раскинуты, стеклянный взгляд обращен в небо, ноги полусогнуты. Очень бледная, с синими пятнами от болезни по всему телу и кровавой раной в область сердца. "Это сон! Безумный сон!" — подумал я. — "Этого не может быть! Всего этого быть просто не может!"