Но познания Редстоуна уже сейчас зашли слишком далеко. Сейчас Альбус был неимоверно рад, что узнал об уровне мальчика, ведь теперь он владеет более полной информацией.
Страшно представить, куда могла бы завести жажда знаний мальца, если он уже сейчас подступил к такому роду магии. Не прошло бы и пары лет, и Магнус ушёл бы в дебри тёмной магии за силой и мудростью так далеко, что Альбус не смог бы более для него достучаться.
Ещё страшнее Дамблдору становилось, когда он представлял, что мог сделать Редстоун с Флинтом, обладая нынешними познаниями, юный наследник мистера Флинта ещё легко отделался.
"Нужно срочно менять свой подход к мальчику", — решился наконец-то Альбус.
Не только косвенно влиять на него, но и взять воспитание в свои руки, иначе он станет опасностью для окружающих его людей. Большая сила ведёт к большим искушениям, многие могущественные маги не считаются с мнением более слабых, диктуя при помощи силы свои желания, и это приводит лишь к крови.
Альбус был одним из немногих, кто отказался от этого пагубного способа, и этому он хотел научить Редстоуна.
— Магнус, ты понимаешь, что в этот раз тебе повезло? Повезло, что я был неподалёку. Повезло, что я почувствовал буйство магии. Повезло, что я бросил все свои дела и помчался сразу же к тому месту, где почувствовал такой мощный всплеск магии. Повезло, что, когда я не нашёл вход, не решил тратить время и искать дверь, а банально снёс стену. Повезло, что тебя не задело моим заклинанием. Повезло, что ты, не имеющий опыта в сражениях юнец, успел выставить щит, что спасло тебе жизнь, да и внешность также. Но этого было мало, ты был серьёзно ранен. Мне пришлось срочно бежать в кабинет и просить своего феникса дать мне слезу, а после быстро отыскивать твоего декана, чтобы он сварил бальзам на основе слезы феникса, который смог залечить самые опасные повреждения, — медленно проводя рукой по своей белоснежной бороде, приоткрыл Магнусу события Альбус. — Так дело дальше не пойдёт. Я не хочу, чтобы подающий большие надежды юноша угробил себя своей неумеренной жаждой магии.
— Прошу прощения за доставленные вам неудобства, директор Дамблдор. И благодарю за то, что спасли мне жизнь. Я у вас в долгу. Но... Учась лишь тому, что преподают в классе, я потеряю множество времени, — ответил Альбусу Магнус.
— А разве ты торопишься куда-то? — спросил слизеринца Дамблдор, заставив Редстоуна задуматься.
"Что мне ответить ему? Как мне убедить его, и чего я вообще добиваюсь? Что я хочу? Почему я так сильно тороплюсь, отчего каждый бездумно проведённый день заставляет появляться холодок в моём животе, отчего я чувствую, что у меня мало времени?" — в голове Магнуса сразу же заметались сотни мыслей.
Он сам никогда не понимал, почему, получив второй шанс на жизнь, вторую возможность познать мир, он так сильно ухватился за него. Он не помнил никогда в своём далёком прошлом такой тяги к знаниям. Но сейчас... Он изучал всё, до чего только мог дотянуться, так это было в приюте с магловскими науками, так это и продолжилось в Хогвартсе.
— Да, тороплюсь, — выбрав из всевозможных ответов тот, который, по мнению Редстоуна, понравился бы Дамблдору, в меру философский, в меру прагматичный, он начал отвечать старому волшебнику. — Я тороплюсь, тороплюсь жить, так как мой срок жизни ограничен, но за него я стремлюсь познать как можно больше, оставить в истории след, не пропасть безызвестным... И это во всём: в магии, в истории и во множестве других наук. Я с самого детства стремился к этому, я не могу и не хочу терять время, профессор.
Альбус внимательно разглядывал разразившегося пылкой речью юношу.
— Без наставника ты умрёшь раньше, чем сможешь добиться чего-либо великого, — прикрыв свои веки, ответил Дамблдор слизеринцу. — Поэтому я сделаю тебе предложение, и ты хорошо над ним подумаешь... Не хотел бы ты, Магнус Редстоун, быть моим учеником?
— Кхем, — от прозвучавшего предложения Редстоун, вновь утолявший свою так и не прошедшую жажду, подавился водой. — Что вы имеете в виду? — не веря тому, что услышал, переспросил Магнус Альбуса.
— То, что я сказал. Я хочу, чтобы ты стал моим учеником, — серьёзно смотря в яркие карие глаза бледнолицего мальчишки, сказал Дамблдор.
— С чего это я удостоился такой чести? — подозрительно спросил Магнус.
— Ты не хочешь, чтобы я тебя обучал? — спросил Альбус, затаив дыхание. Неужели он сделал где-то ошибку и настроил против себя юнца?
В груди старика что-то неприятно защемило.
— Нет. Для меня будет честью обучаться у такого признанного мастера магических искусств, как вы... — услышав это, Альбус смог вновь нормально дышать. Он не сделал ошибки, ещё ничего не потеряно. — Но я не понимаю, почему?
Дамблдор задумчиво посмотрел на Редстоуна.
Сейчас нужно было выбрать, что можно будет сказать юному слизеринцу, к чему он готов, а что он ещё не сможет понять.
— Ты обладаешь огромной тягой к знаниям. И главное — ты впитываешь их, словно губка. Нет, ты поглощаешь их, словно бездна, — медленно, тщательно подбирая слова, начал объяснять Редстоуну свою позицию Дамблдор. — Но... Без наставника ты становишься угрозой как себе самому, так и окружающим. К тому же, мне хотелось бы вознаградить юного ученика за такую тягу к познанию. Ты умело используешь свои природные дары и быстро продвигаешься там, где надолго бы застряли в неведении другие... То, что большинство изучает месяцами, ты заучиваешь за считанные дни. Магнус, ты сказал, что смог освоить все рекомендованные к изучению заклинания для успешного применения Вивентем Фламма... Многие из этих чар лежат на уровне СОВ, — ошарашил Редстоуна Дамблдор.
— Я... не знал, — хлопая глазами, ответил ему Магнус. — Но они мне легко давались... Почему, если они относятся к таким продвинутым чарам? — задал он вопрос директору.
— Чародейство само по себе очень простая в освоении наука. Трудности появляются лишь там, где нет нужного фундамента. Таким уж был создан этот вид магического воздействия древними чароплётами, — пожал плечами Альбус.
"Мальчик не знает многих основополагающих фактов. Хорошо, что я решил предложить ему ученичество. Без должных знаний он и впрямь стал бы опасностью для себя самого... Именно это незнание погубило когда-то Томаса", — уверился в своей правоте Альбус. Ранее он не хотел нагружать Редстоуна, хотел дать ему прожить свою юность не за магическими изучениями, а в кругу своих сверстников. Но, как показал сам слизеринец, он был готов ради познаний пожертвовать многим. Даже более, кроме знаний, его ничего так сильно не интересовало.
— Чароплёты? Кто это? Я о них никогда не слышал... И почему, если чародейство такая простая наука, многим волшебникам так трудно его постичь? — начал задавать свои вопросы Редстоун, потеряв всю робость. В его глазах загорелся странный, безумный огонёк, выдавая его жажду знаний.
— Чароплёты — это чародеи, очень искусные чародеи. Они заложили фундамент нашему виду волшебства. И сейчас они продвигают магическую науку, создавая совершенно новые, никем не виданные чары. Кстати, я один из них, — тут Альбус позволил себе улыбнуться, увидев, с каким вниманием Редстоун его слушает. — Одна из самых ярких черт чароплётов — это беспалочковая магия... Ну а насчёт твоего второго вопроса — не все маги имеют такое развитое чувство магии, как у тебя или у меня. Мне, так же как и тебе, всегда легко давались любые заклинания и чары, так как я мог почувствовать, как правильно их создавать, практически на интуитивном уровне...
— Так! Давай мы сделаем так... — остановил свой словесный поток Альбус. — Ты ведь не горишь желанием возвращаться в приют на летние каникулы? — спросил его Альбус. После подтверждающего кивка Магнуса он продолжил: — Тогда я сейчас же отправляюсь в приют святой Матильды и решу твоё отсутствие этим летом. Ведь это лето ты проведешь в стенах Хогвартса, под моим началом.
— Правда? — взбудораженно спросил его слизеринец.
— Да, — кивнул ему Альбус. — Раз ты так желаешь изучать науку, я поспособствую тебе в этом. Но ты должен пообещать мне сразу же сказать, если я буду нагружать тебя сверх меры. И пообещать мне слушать меня. Если я увижу, что ты замаялся, и прикажу тебе отдохнуть, то ты будешь отдыхать. Ясно?
— Да, — активно закивал головой Редстоун, никак не могущий поверить в то, что сейчас происходило.
— Хорошо. Тогда сейчас ты выпьешь восстанавливающие зелья, после чего будешь отдыхать, тебе нужно оправиться от ран, к счастью, оставшиеся раны не так серьёзны, и ты быстро встанешь на ноги.
— Можно мне и зелье сна без сновидений? — спросил Альбуса Редстоун. — А то просто так валяться в кровати весьма утомляюще...
На момент задумавшись, Дамблдор утвердительно кивнул.
— Хорошо, — сказал Альбус, движением руки, без палочки призывая флаконы с зельями. — Пей, а я пойду. Зайду к тебе завтра с утра, проверю твоё состояние. Если оно окажется удовлетворительным, то мы приступим к урокам. И не смотри на меня так, я не Поппи и не буду терзать тебя сверх меры, перестраховываясь, — сказал Дамблдор, посмеиваясь, выходя из больничного крыла и направляясь по своим делам.
12.
1991 год, 31 августа, 22:31, Лондон.
Город жил своей бурной ночной жизнью, несмотря на то что большинству его жителей завтра с утра нужно было подниматься и идти на работу.
И в одном из многочисленных баров сейчас группа из пяти девушек, в которой была некая София Поммерой, приятно общалась с обеспеченными юношами, пытавшимися добиться их расположения. Угощая их коктейлями и поддерживая оживлённую беседу, юноши прекрасно справлялись с завоеванием их внимания.
От молодых людей исходила животная аура красоты, дикости и сексуальности, заставляя девушек забыть их хорошее воспитание и моральные принципы, отчего юноши позволяли себе все более раскрепощенное поведение.
Ни группа девушек, ни юноши не замечали, что сидящий в одном из углов бара подросток внимательно за ними следил, цедя из своего термоса горячий чай. Также юношу не замечали и другие посетители бара, да и персонал словно забыл, что столик, стоящий в том углу, вообще существовал.
Медленно, но верно девушки достаточно распалились для того, чтобы компания из молодых людей предложила продолжить их знакомство в другом месте.
Погасив сумму за напитки и закуску, шумная компания поднялась и, не торопясь, направилась на улицу, причём мужчины в этот момент сильно преобразились. В их поведении стали заметны нетерпение и некая раздражительность на неторопливых девушек, которые направились к гардеробу забрать свои куртки и накидки.
Как только вся эта толпа вышла из бара, встал молодой человек, которого не замечали окружающие его люди, и неторопливо направился за ними.
Выйдя на улицу, он двинулся только по одному ему известному маршруту, который через несколько минут вывел его на данную группу, когда те уже успели поймать такси и садились в машины.
Всё ещё безмолвно наблюдая за этими индивидами, юноша провернул правую кисть, отчего в его ладони, словно из ниоткуда, появилась странная палочка длиною в сорок сантиметров.
Стоило машинам тронуться, как юный волшебник произвёл быстрое движение в направлении машин. Смотря им вслед, он медленно убрал палочку во внутренний карман своего чёрного балахона.
— Молодой человек! — строгий голос хранителя правопорядка Лондона раздался за спиной юноши. — Что вы здесь делаете в такой поздний час?
Развернувшись, Магнус лишь вздохнул. Выйдя из бара, он забыл накинуть на себя противомагловские чары.
— Добрый вечер, офицер. Я направляюсь домой, — как можно вежливее ответил он полицейскому.
— Сколько вам лет? — спросил Редстоуна служащий.
— Пятнадцать, офицер, — честно ответил ему Магнус.
— Тогда попрошу ваш паспорт, — потребовал полицейский.
— Извините, но он остался дома, — здесь Редстоун не соврал. Он и вправду лежал в его комнатке в приюте.
— Это плохо. Где вы живёте? Я отведу вас домой, — сказал Магнусу офицер полиции.
Тяжко вздохнув, Редстоун взглянул прямо в глаза маглу. Он хотел бы избежать этого.
В следующий момент его глаза приобрели рубиново-красный оттенок.
— У вас есть намного более важные дела, господин офицер. Сейчас я пойду по своим делам, а вы вообще забудете, что встречали меня, — сказал он и тут же направился в следующий небольшой переулок улицы, которых в данном квартале Лондона было немерено.
Офицер же пару секунд постоял в ступоре, после чего, оглянувшись по сторонам, направился дальше по улице, пытаясь вспомнить, какие у него важные дела.
Редстоун, оказавшись в переулке, бесшумно исчез, словно свернувшись в самого себя.
1991 год, 1 сентября, 1:13. Окрестности Лондона, улица — неизвестно. Старинный дом.
Джеффри пытался успокоить саму свою сущность, которая желала изнасиловать лежавшую с ним рядом девушку, при этом рвать её плоть, пожирать заживо, наслаждаться похотью, плотью и кровью. Но неимоверным усилием своей воли Джеффри, или же если называть это существо его истинным именем демона — Трахгар, четвёртый раз за этот вечер подавлял наваждение его сущности.
Именно это и сделало его в разы сильнее своих братьев, которые уже покончили со своими жертвами и сейчас обсасывали их кости.
Шесть раз он неистово спаривался с этой человеческой самкой, насыщая свою сущность похотью, усиливая себя. Но сейчас он чувствовал, что достиг своего предела.
В следующий раз он разорвёт человечину и насладится не только её похотью, но и её кровью. Предвкушая праздничный обед, он очаровательно улыбнулся своей жертве, а после одним чарующим девушку движением отбросил свои светлые пряди волос, которые падали ему в глаза. Он сошёлся с ней в горячем поцелуе, чувствуя, как с каждой секундой ему всё труднее сдерживать свою демоническую сущность.
Войдя в девушку, он понял: более он не сможет сдерживаться. Его рот растянулся, превратившись в огромную зубастую пасть. Лежавшая под ним девушка, заметив изменения в своём любовнике, пронзительно закричала и попыталась оттолкнуть это существо подальше от себя.
Все её инстинкты кричали лишь о том, что ей нужно бежать, спасаться бегством, иначе судьба её будет хуже смерти.
Но могли ли её жалкие потуги остановить бессмертного демона? Тот, не обращая на её трепыхания ни малейшего внимания, медленно облизывал своим удлинившимся языком её плечо, словно гурман, который смаковал свой обед. Уже собираясь вонзить в плоть девушки свои пятисантиметровые клыки, он внезапно изогнулся в агонии. Он чувствовал, как что-то или кто-то сейчас убивал его братьев.
В момент позабыв о девушке, он одним прыжком оказался у двери комнаты.
Он был сильнейшим из пятерых. Он был их главой, их вожаком, их старшим братом.
Когда ещё они были людьми и пытались выжить во время первой мировой войны людишек на улице, он отвечал за своих братьев. Он не позволит уйти их убийце живым!
Вырвав дверь, демон хотел уже кинуться искать убийцу своих братьев, но в следующий момент яркая вспышка отбросила его в глубь его комнаты, прямиком в кресло, стоящее подле камина, который стал железным, а железные путы обхватили его тело. Поднапрягшись, Трахгар попытался порвать удерживающие его путы, отчего те отчаянно затрещали.
