Смутил только мертвенный свет ртутных ламп. Осмотревшись, Никита Сергеевич показал на сияющие над станками фонари:
— Что ж вы свет-то сделали как в морге? Нельзя было, что ли, повесить лампы с тёплым спектром, или как там они называются? А вообще, вот нам тут недавно один товарищ из Киева световоды показывал. Очень хорошая идея, но не как замена лампам, а как дополнение. Свяжитесь с ним, и примените в своих проектах. А этот кошмар переделайте. Тут люди по 8 часов работать будут.
Так световоды Геннадия Борисовича Бухмана прописались на крышах и под потолками цехов и прочих заводских строений по всей стране (АИ).
В Москве в начале июля снесли знаменитую Таганскую тюрьму. На её месте устроили сквер, вокруг вскоре поднялся новый жилой район. Снос тюрьмы стал для москвичей символом прощания с прошлым. Никто не опасался, что раз стало на одну тюрьму меньше, камеры в других еще более переполнятся. Новая политика социалистического общества в отношении уголовников была более чем сурова (АИ, см. 03-19), на содержание рецидивистов общество больше ресурсов не тратило, и все об этом знали. Тем же, кто «случайно оступился», общество помогало вернуться на путь честной жизни. Трудовой коллектив мог взять «на поруки» бывшего «зека», если тот усердной работой и соблюдением дисциплины и норм социалистического общежития доказывал своё раскаяние и желание стать полноценным гражданином страны.
В поддержку был принят закон «О мерах по социальной интеграции лиц, освобождающихся из мест заключения». По этому закону, если осуждённый в период отбытия наказания честным трудом доказал своё раскаяние и готовность вернуться в общество в качестве его полезного члена, ему мог быть смягчён режим, и даже несколько уменьшен срок заключения. (АИ)
После освобождения ему выдавалась справка, в которой, среди прочего, указывалось, может ли он претендовать на помощь по социальной программе реабилитации и интеграции. Такая справка, согласно закону, давала её подателю возможность трудоустройства на различные предприятия, кроме оборонных, в приоритетном порядке. Чтобы такие справки не покупали за деньги, их выдавали по решению комиссии, учитывавшей все обстоятельства содержания в заключении — поведение, выполнение норм, соблюдение трудовой дисциплины. Если вышедший из мест заключения трудоустраивался по подобной справке, но затем допускал нарушения трудовой дисциплины или правонарушения, каждый подобный случай тщательно расследовали, выясняя, правомерно ли была выдана справка. В случае выявления нарушений члены комиссии несли персональную ответственность, так же, как, например, судьи или следователи. Наказания были прописаны в законе, и могли быть различными, вплоть до отстранения от должности, при тяжких последствиях. Если же освободившийся каким-либо образом отличался, проявлял героизм, например, при спасении людей, и в дальнейшем подтверждал своё раскаяние своим поведением, судимость с него могла быть снята. (АИ).
Таким образом, общество в искоренении преступности сочетало «кнут» с «пряником». Теперь люди не сомневались, что преступность рано или поздно сойдёт на нет, исчезнет, а тюрьмы через несколько десятков лет будут разобраны за ненадобностью. Поэтому, в отличие от жилья, новые тюрьмы в Советском Союзе не строили. «Страна лагерей» постепенно превращалась в правовое государство.
Обсуждение и принятие закона «О порядке признания зданий и сооружений памятниками истории и архитектуры» продолжалось около года и надолго отвлекло на себя внимание разного рода «творческой интеллигенции». О разработке закона Никита Сергеевич объявил 15 июля 1960 года. В этот день он пригласил для встречи весь цвет советской «творческой интеллигенции» — писателей, поэтов, художников, скульпторов.
Перед встречей Хрущёв получил секретную записку председателя КГБ «О настроениях советской интеллигенции». (В реальной истории записку писал Шелепин, в АИ — Серов)
Серов в записке отмечал, что писатели и прочие деятели культуры, «которые ещё в недавнем прошлом отличались своим недоверием к проводимым мероприятиям», сейчас мыслят более позитивно. Он перечислил отзывы на публикацию в апреле поэмы Твардовского «За далью — даль», как благоприятные — кинорежиссера Романа Кармена, поэта Семена Кирсанова и ещё кое-кого, так и отрицательные. Писатель Евгений Поповский высказался, что поэма «вызывает отвращение», потому что «по Твардовскому получается, что будто бы все дело в некоторых личных чертах и особенностях характера Сталина, а не в системе, которая допускает возможность ничем не ограничивать произвол в обращении с народом». Своим «иезуитством» поэма не понравилась и писателю Константину Паустовскому.
Это был сигнал, свидетельствующий о естественном, но опасном расслоении в обществе на реформаторов, сторонников постепенных мирных изменений, и революционеров, призывающих к смене всего и немедленно, не задумывающихся: что потом?
Прочитав записку Серова, Никита Сергеевич пожал плечами:
— Твардовского вся страна знает, а кто такой этот Поповский? Что он написал? Кто о нём вообще слышал? Пауки в банке, б..дь, гадюшник ещё почище, чем в аппарате ЦК.
— Не принижай их достоинство, — ухмыльнулся Серов. — Союз писателей давно уже стал полноценным серпентарием.
Первоначально Хрущёв планировал собрать гостей 17 июля в Семёновском, на бывшей даче Сталина. Но в планы Первого секретаря вмешались события в Конго. На 22-е июля был запланирован протокольный визит в Бельгию, дел было невпроворот, поэтому Хрущёв решил совместить два мероприятия и пригласил «творцов» покататься на теплоходе на подводных крыльях.
Сам он приехал на эту встречу, чтобы поближе познакомиться с новым творением конструктора Ростислава Алексеева — «Метеором» на подводных крыльях. Это судно, более крупное чем «Ракета», прошло ходовые испытания в с 1 по 17 ноября 1959 года, и сейчас готовилось к серийному производству. На смотр достижений Никита Сергеевич взял своего сына Сергея, с семьёй. Здесь же был министр судостроительной промышленности Борис Евстафьевич Бутома и члены Президиума ЦК.
С погодой повезло, день был солнечный, теплый, безветренный. До пристани на берегу реки доехали на машинах, затем разместились на палубе теплохода и вышли на фарватер. Алексеев устроил не просто показ, а настоящее представление. «Ракеты», почти не касаясь воды, пролетали перед зрителями, затем замедляли ход, плюхались в реку и снова разгонялись, вставая на крылья. Вслед за «Ракетами», совсем рядом с теплоходом пронесся казавшийся рядом с ними огромным «Метеор».
Главный конструктор Алексеев, стоя рядом с Хрущёвым, давал пояснения. Никита Сергеевич был в полном восторге от скоростных кораблей. Он уже успел попутешествовать на «Ракете» по рекам страны вместе с президентом Эйзенхауэром (АИ), но сейчас, слушая пояснения Алексеева и любуясь «Метеором», он влюбился в стремительные корабли на подводных крыльях ещё больше.
— Надо обязательно сделать морскую версию «Метеора», греки у нас такие суда с руками оторвут, да и не только греки, — убеждал он Алексеева. — Ещё очень нужен небольшой быстроходный мелкосидящий теплоход, для работы на малых реках, такое судно сможет обеспечить транспортную связность в районах с неразвитой дорожной сетью, не оборудованных причалами. Можете сделать такой теплоход, товарищ Алексеев?
(Имеется в виду функциональный аналог глиссирующего теплохода «Заря» https://ru.wikipedia.org/wiki/Заря_(тип_речных_судов) желательно, конечно, без его очевидных недостатков. Теплоходы «Заря» выпускались серийно с 1964 года и произвели настоящую транспортную революцию в районах Сибири, Урала, Дальнего Востока и Северо-Запада СССР)
— Сделаем, Никита Сергеич, — заверил Алексеев. — Морской вариант «Метеора» у нас уже разрабатывается. Для Греции и в других прибрежных водах можно и «Метеор» эксплуатировать, он хоть и проектировался как речное судно, но достаточно крупный, чтобы справляться с небольшим волнением.
(Морская версия «Метеора» называлась «Комета», в реальной истории она появилась в 1961 году и пошла в серию в 1964-м. В Греции между островами и во Вьетнаме вдоль побережья ходили обычные «Метеоры»)
— Вот и хорошо, — Хрущёв вырвал листок из блокнота и написал несколько цифр. — Это мой прямой телефон, если будет необходимость — звоните, помогу всем, чем смогу.
С этими словами Никита Сергеевич шутливо ткнул пальцем в живот стоявшего рядом министра судостроения Бутому. Его Первый секретарь хорошо знал и уважал. Бутома расплылся в улыбке и согласно закивал головой, как бы заверяя, что надобности у Алексеева звонить Хрущёву не возникнет. (Сцена — по воспоминаниям С.Н. Хрущёва)
В ходе беседы с писателями и художниками выступили писатели Константин Федин, Александр Корнейчук, Илья Эренбург, Леонид Соболев, после писателей выступали Анастас Микоян, Екатерина Фурцева, Хрущёв, кинорежиссер Бондарчук, украинский поэт Максим Рыльский, член ЦК Аверкий Аристов, композитор Дмитрий Шостакович, и ещё многие другие. Выступления были короткие, на разные темы, каждый говорил о своём и, в целом, ни о чем, но общая атмосфера встречи была очень дружественная. Хрущёв понимал значение интеллигенции, и старался перетянуть её на свою сторону.
Завершая официальную часть встречи, Никита Сергеевич сказал:
— Я, товарищи, не зря собрал вас здесь, на, казалось бы, техническом мероприятии — показе новых советских судов на подводных крыльях. Мы с вами вместе полюбовались этими замечательными, красивейшими творениями товарища Алексеева, летающими над волнами как белые лебеди. А знаете ли вы, что эти суда наша страна экспортирует в США, Канаду, Великобританию, Западную Германию, Финляндию, Венгрию, Чехословакию, Болгарию, Польшу, Румынию, Китай? Ведутся переговоры о поставках во Францию, Индонезию и Индию. Это я вам сообщаю специально для тех товарищей, которые думают, что Советский Союз ничего конкурентоспособного на мировом рынке произвести не может. Знаю, что среди вас такие есть.
Понимаю, что одним или несколькими фактами я ваших выношенных за всю жизнь убеждений изменить не смогу, да и стараться не стану. Но попытаюсь всё же заронить в вашу антисоветскую картину мира позитивное сомнение. Хотелось бы, чтобы вы всё же замечали происходящие вокруг вас перемены к лучшему и отражали их в ваших произведениях.
Упоминание «антисоветской картины мира» заставило некоторых присутствующих зябко вздрогнуть — ещё 8 лет назад после такого заявления любого из них прямо после встречи могли «упаковать на четвертак», сейчас же Первый секретарь ЦК никому даже завуалированно не грозил, а приводил убедительные логические доводы.
По окончании официальной части началось свободное общение. Гостей на теплоходе было много. Скульптор Эрнст Неизвестный беседовал с руководителем студии «Новая реальность» Элием Белютиным:
— Странные нынче дела творятся, Элий Михалыч...
— А именно?
— Ну... вы же знаете, что я вниманием властей никогда избалован не был. А тут вдруг повалили один за другим заказы с периферии — из Воронежа, Ростова-на-Дону, Тамбова, Саратова, Ярославля... Правда, заказы какие-то несерьёзные. Но оплачиваются неплохо.
— Что значит — «несерьёзные»?
— Да вот, в Ростове попросили жабу бронзовую на площади поставить. В Тамбове волка заказали. В Ярославле — медведя.
— Ну, медведь в Ярославле, как я помню, даже на гербе присутствовал, — припомнил Белютин. — Да и тамбовский волк у народа на слуху...
— Да с Ярославлем-то как раз понятно. Но жаба в Ростове? Из Воронежа заказ пришёл — на белочку. В Саратове на гербе осетры, а заказали почему-то кота? Вот в Брянске заказали выхухоль — это ещё как-то понятно, она там водится.
— Недавно новый закон приняли, насчёт благоустройства придомовых территорий и общественных мест. Может, с этим как-то связано?
— Может быть... — Неизвестный пожал плечами. — Но почему-то скульптуры в Ростове, Воронеже, Саратове и Тамбове должны быть ориентированы определённым образом по сторонам света, это в заказах особо оговорено. В ярославском заказе такого условия нет.
Около них вдруг остановился молодой грузин:
— Прошу прощения... Я случайно услышал ваш разговор... Мне тут тоже буквально месяц назад очень странный заказ пришёл. При том, что я, в общем-то, не профессиональный скульптор, работаю художником-архитектором в Институте истории, археологии и этнографии Академии наук Грузии, хотя и скульптурные работы у меня есть. Я и в Москве в общем, случайно оказался, приехал этот заказ утверждать, а тут мне вдруг приглашение на эту встречу предложили.
— А что вам заказали? — поинтересовался Неизвестный.
— Песца... ну, полярная лисичка такая... Но какого!
— То есть?
— Приехал ко мне председатель урюпинского потребсоюза, — поведал грузин. — Рассказал, как на духу — проворовался он по-крупному, хотел себе кирпичный дом построить, большой. Цемент уже закупил, и тут прихватило его ОБХСС.
— Ну, запросто, чего в этом такого? Финал закономерен. Песец с чёрной меткой пришёл?
— Ну да... Но... следователь ему поставил совершенно неожиданное условие: если не хочешь сесть, говорит, езжай к такому-то художнику-скульптору — ко мне, то есть, и закажи ему для своего города скульптуру песца, из того цемента, что ты на ворованные деньги купил. И эскиз дал. Что интересно, тоже с ориентацией по сторонам света.
— Гм... Странно, конечно, но на фоне прочих подобных заказов — не особенно, — заметил Белютин.
— Да, если бы не размер! — продолжал грузин загадочным шёпотом. — Статуя, конечно, будет полая, для экономии цемента, но всё равно, песец высотой 15 метров — это, знаете ли, работа далеко не рядовая.
Белютин и Неизвестный едва не подавились:
— Сколько метров?
— Пятнадцать!
— Охренеть... — произнёс Неизвестный.
— Скажите, молодой человек, а как вас зовут? — поинтересовался Белютин, справившись с удивлением. — Мне кажется, мы о вас ещё услышим...
— Церетели, Зураб, — ответил грузин.
12 июля открыл свои двери для детей со всего Союза новый пионерский лагерь «Орлёнок» на Черноморском побережье Кавказа. Смена в 1960 году была только одна, зато на полтора месяца — до конца августа. Хрущёв планировал посетить детскую здравницу, но дела закрутили его, и визит пришлось отложить. Зато другой новый объект семейного отдыха он пропустить не мог. 16 июля, в субботу, в Москве открылся первый в СССР аквапарк. Его построили на месте фундамента непостроенного Дворца Советов, частично использовав уже готовый котлован. (АИ, описание аквапарка см. гл. 03-20).
Никита Сергеевич выступил на открытии с короткой эмоциональной речью:
— Здравствуйте, товарищи москвичи и гости столицы! Вот мы и дождались самого приятного подарка от наших строителей. Сейчас я вам коротко, часа на два расскажу, как важен полноценный семейный отдых граждан для благополучия страны и построения коммунизма… — Увидев поскучневшие лица, он тут же успокоил собравшихся — Шучу, конечно, мы сюда не за тем пришли!
