-Так бывает, — девушка последний раз профессиональным взором окинула гостиную и спящего подопечного, потом повернулась ко мне. — Человеческий организм — невероятно сложная система, современная наука не знает о ней и доли процента. Такие сложные дети, как Гарри, практически всегда реагируют на стресс нестандартным образом. Сон, ступор, истерика — вот три наиболее частых реакции Гарри на стресс, усталость и переизбыток информации, он такой с самого раннего детства, сколько я его знаю. Мы проводили обследование, но никаких органических патологий не нашли. Возможно, причина такой аномальной сонливости лежит глубже, скажем, на уровне взаимодействия гормонов или нейромедиаторов, но медицина пока не умеет отслеживать такие тонкости.

-Я посмотрю литературу и проконсультируюсь со специалистами, — кивнул я. — Возможно, это что-то магическое, а я не настолько силён в колдомедицине, чтобы врачевать душевные болезни. Могу оказать первую помощь, сварить нужное зелье, наложить стазис, а после — доставить в Мунго и сдать на руки профессиональным лекарям.

-Или доставить в морг и сдать похоронной команде, — безжалостно добавила мисс доктор, но я и бровью не повёл:

-И такое случалось. Ни одно заклинание не даёт стопроцентной защиты, а на войне либо ты, либо тебя.

-Извини, — искренне сказала она. — Сейчас не лучшее время для болезненных воспоминаний, но если тебе понадобится внимательный слушатель, считай, что он у тебя есть.

-Нам пора отправляться, — я предпочёл никак не комментировать её предложение. Но, к своему ужасу, отчётливо понимал, что не готов отмести его сразу.

Мальчишка оказался совсем невесомым, точно я держал в руках не одиннадцатилетнего ребёнка, а его тень. Тело его не было напряжённым; он так и не выпустил из рук скрипки, но несколько расслабился, не походя на скрученный судорогой комок сухожилий, каким, по словам мисс Рипли, частенько бывал в плохие дни. Убедившись, что мисс доктор, ухватившись за моё предплечье, свободной рукой крепко держит наши вещи, я активировал портключ.

Запах клиники после аромата дома, зимнего вечера, трав и готового зелья показался мне знакомым и раздражающим одновременно. Гарри так и не проснулся, с обманчивой доверчивостью прильнув к моему плечу, и во сне казался совсем юным и беззащитным — больше, чем всегда, хотя он и так выглядел младше своего возраста. Уложив его на постель, я позволил мисс Рипли раздеть его, хоть и схватился привычно за палочку. Но в помещении, напичканном магловской электрической техникой, пользоваться магией — крайне глупая идея, и хорошо, что я вспомнил об этом раньше, чем позволил моторным навыкам взять над собой верх.

Устроив своего подопечного поудобнее, мисс Рипли укрыла его одеялом, бросила короткий взгляд на наручные часы.

-Доктор Робертсон сейчас на вечернем обходе, — сообщила она. — Полагаю, ты не откажешься подождать его? Я попрошу дежурную медсестру сообщить ему, что мы вернулись, когда он освободится. Как насчёт посидеть в кафетерии? Нам не помешало бы выпить чего-нибудь горячего и поужинать, день был... сложным.

Я кивнул: уходить, не сообщив доктору о наших наблюдениях, было бы вопиющей глупостью, ставящей под сомнение саму необходимость сегодняшней экскурсии.

-Я освободил сегодняшний день целиком под вашего подопечного, мисс Рипли. Соответственно, никаких иных срочных дел меня не ждёт. Располагайте мною.

Небольшой перерыв пошёл нам на пользу: мисс Рипли, с профессиональной быстротой покончив с обедом, что-то сосредоточенно строчила в рабочем блокноте, я же, откинувшись на спинку стула, мелкими глотками цедил посредственный местный кофе и анализировал сегодняшние события, постепенно приходя к выводу, что Гарри из сегодняшнего краткого урока зелий вынес гораздо больше, чем можно было бы ожидать.

Куда больше, чем мы планировали.

Что за пласт сдвинулся в его сознании? Какие дальние глубины памяти отозвались на новые раздражители? Каким встретит нас Гарри в следующий раз?

Сейчас я понимал, что мы все отчаянно рисковали, подвергая Поттера подобному испытанию. И что доктора сознательно пошли на этот риск, рассчитывая, что предполагаемые бонусы перевесят потери. Гарри развивался и требовал всё больше информации — специфичной информации, которой магловский мир не мог ему дать, а он в свою очередь уже не хотел — или не мог — без неё обходиться.

Тяжёлые косы трав, золото несжатых колосьев...

В одном я точно был уверен: сегодняшний эксперимент безусловно пошёл Поттеру на пользу.

Мисс Рипли отложила блокнот, достала из сумочки стопку бланков и принялась заполнять отчёт для истории болезни. Час, отведённый нами на отдых, истекал, вот-вот мистер Робертсон должен был пригласить нас беседы. День казался бесконечным: в эти несколько часов сегодня уместилось столько событий, мыслей и переживаний, что хватило бы на неделю умеренно бурного существования.

Медовый запах снов, беспечная синь неба...

Поттер в самом деле стоял сейчас на пороге дивного нового мира — настоящего, а не порождённого сумрачным гением Хаксли, — а я нет-нет, а ловил себя на мысли, что хочу видеть этот мир своими глазами.

Дыхание тысячи трав, вскормлённых теплом юного солнца...

-Невероятно!

Мистер Робертсон упругим мячиком перекатывался от стены к стене своего кабинета, сыпля сотней слов в минуту и возбуждённо размахивая руками. Судя по всему, он пребывал в совершеннейшем восторге.

-Это просто невероятно! То, что вы рассказываете... Кто знает, какие ещё таланты скрыты в этом ребёнке?! Как же жаль, что я не смог увидеть это всё сам! Обещайте, профессор Снейп, что непременно позволите мне побывать в вашей лаборатории. Умиротворяющий бальзам? Вы, конечно, не предлагали Гарри его попробовать, уверен, что такая вопиющая глупость попросту не пришла бы вам в голову. Но что насчёт его паров?

-О, не беспокойтесь, это совершенно исключено! Если бы я вдыхал пары всех зелий, которые имею обязанностью варить, то давно бы окончил своё земное существование. Почти все они на отдельных стадиях приготовления токсичны. Для того и существуют магические вытяжки, чтобы зельевары не рисковали своим здоровьем во время работы.

-Прекрасно, просто прекрасно! Значит, эксперимент был чистым. Как думаете, Гарри захочет продолжить знакомство с вашим искусством?

-Безусловно, — опередила мою реплику Рипли, бросив на меня быстрый взгляд. — Мне очень понравился сегодняшний Гарри, хоть поездка его и очень утомила. Но какой он был... живой! И эти его фразы...

Подземное царство...

Мы заканчиваем беседу поздним вечером. Клиника затихает: на работе остался лишь дежурный персонал, мы трое — чуть ли не единственные лишние элементы в этой безупречно выверенной структуре. Условившись о новой встрече, мы расходимся: за доктором Робертсоном приезжает лондонское такси, надёжное, как опоры моста через Темзу, а я привычно аппарирую с мисс Рипли в дальний угол Ричмонд-парка. Зимние тени лежат под редкими фонарями, пятнают снег, залитый медью электрического света.

Медью и пламенем...

Редкие звёзды в разрывах снеговых туч колючие и светлые подобно далёким льдинкам. Доктор держится за моё предплечье чуть крепче, чем обычно; мы молчим, но в этом молчании нет напряжения или обещания будущей тяжёлой беседы. Сейчас мы — не то сообщники, не то свидетели крохотного, но такого важного чуда, разделившие изумление и восторг открытия; мы подобны неофиту, сварившему первое в жизни экспериментальное зелье, свойства которого ещё до конца не ясны, но расчёты ясно показывают, что это — прорыв.

Одиннадцать шагов по этой дороге. Одиннадцать зелий — и классических, хорошо известных рецептов, и моих личных разработок, которые могут показаться интересными неискушённому зрителю, — столько я намерен сварить с Поттером, если будет на то его интерес. Мы пройдём этой дорогой вместе, мальчик, я выведу тебя из стен твоей темницы, и к чёрту Дамблдора и пророчества безумной Трелони!

Мы — я, Рипли, Робертсон — не отдадим тебя твоей заранее расписанной судьбе, в которой тебе уготована роль статиста, скверно замаскированного под центрального персонажа.

Ты — чудо.

Чудо требует бережного отношения.

А пыль дороги — тысяч следов на ней...