— У меня для вас подарок, — присев, похлопал по расстеленной волчьей шкуре. Переглянувшись, орчанки поставили кузовок с шерстью и пуходёрками, и сели на пол. Подойдя сзади к Кайнати, начинаю расплетать её косы, после чего, взяв гребень, расчёсываю волосы. Водопад волос ровно распределён по спине, а я, отдав гребень, перехожу к Бьюкигре. Та успела снять ремешки с костяными бусинами и ожидала, когда же я ей займусь. Не заставляя себя долго ждать, перехожу к ней. Кос у неё заплетено поменьше, а потому справляюсь быстрее. Обойдя их спереди, любуюсь на получившуюся картину.
— Что это, Аргнак? — спросила Бьюкигра, вертя в руках гребень.
— Это зубень, для расчёсывания волос. Думаю, он будет удобней, чем деревянные спицы.
— Спасибо! — встав, девушка подошла ко мне и обняла, обхватив её руками в ответ, прижимаю к себе и начинаю целовать.
— Это действительно удобно, — сказала Кайнати, что, перекинув волосы через плечо, расчёсывала их зубнем. Встав, подошла поближе, ожидая, когда мы закончим, чтобы выразить и свою благодарность.
* * *
На следующее утро мы вместе с остальными отправились добывать уголь. Добытчиков было примерно четверть взрослого населения клана, некоторые ехали на волках, и я им завидовал. И не потому, что сейчас пешком, а из-за волков. Каждый орчёнок мечтает о собственном волке. Волк — это не только средство передвижения, это товарищ, мы понимали друг друга так же хорошо, как остальных орков. Со временем седок и волк становились грозным тандемом, нивелируя недостатки друг друга. Да что там говорить, казалось, у них телепатическая связь, и они понимают друг друга без слов!
Несмотря на близость к стойбищу, бдительность никто не терял, волчьи всадники рассредоточились по краям, девушки — в центре, а остальные орки (я в том числе) — впереди. Замечаю, что бежим в одном ритме, можно сказать, почти в ногу, сохраняя порядок, даже дышим почти в унисон. И при этом чувствую я себя сейчас частью чего-то большего, чем сам. Приятное и привычное чувство. Вороны с карканьем поднимались с нашего пути, а парочка кровавых ястребов в вышине летели следом, никак решив, что мы бежим охотиться, и им будет, чем поживиться. Эти весьма умные птицы прозваны так были за красное оперение. Помню, в дальнейшем их умудрятся использовать как почтовых голубей, но имени дрессировщика книга не сохранила. Интересно, как он втолковывал птицам, где какой клан обитает и кому доставлять письма? Но со временем непременно узнаю.
Свернув на старицу, продолжаем бег, минуем печи, стоящие на старом русле. Вот показался и нетронутый сухостой, парами и больше орки начинают отставать, отделяясь от отряда. Причём между заготовителями получается примерно одинаковое расстояние — так и мешать друг другу не будут. Последняя тройка отстала, а я продолжаю бег, устремляясь к самой излучине. Теперь можно и передохнуть, мы одни, и вокруг никаких крупных животных.
— Аргнак, а почему мы так далеко от остальных? — отдышавшись, спросила меня Бьюкигра.
— Этому есть несколько причин. Во-первых, я хотел побыть с вами наедине, — от моих слов девушки улыбнулись, а щёки Кайнати чуть потемнели. — Во-вторых, здесь рядом вода, и для лепки печей её не придётся далеко носить, ну и искупаться можно, практически не покидая проверенную местность.
— Да, это стоило пятнадцати минут лишнего бега, — согласилась со мной Бьюкигра, складывая поклажу.
— Ну, раз мы передохнули, начнём, — достаю свой старый топор (новый я оставил в шатре, от зверей у меня есть пика, а портить рубкой деревьев его не хочется) и иду к среднему стволу — он послужит неплохой опорой для колки остального сухостоя.
Девушки пока заняты тонкими побегами, способ заготовки сухостоя отточен у них предыдущими днями до совершенства. Ломают то, что можно сломать, не отвлекаясь на остальное, и роняют на землю, оставляя за собой эдакую "просеку". Потом, пройдя заросли насквозь, поворачивают обратно и повторяют. Как сделают несколько заходов, начинают собирать наломанное и стаскивать к поваленному мною дереву, а я иду срубать то, что они пропустили. Наломав веток впрок, чтобы не было простоев, перетаскивают срубленное мной, а я начинаю измельчать принесённое под нужный размер.
Когда количество нарубленного сухостоя стало достаточным для загрузки, сделали перерыв и решили освежиться. Да и вода для замеса нужна, благо речка тут неподалёку. Подойдя к прозрачным водам, замечаю стайку серебристых рыбок, прыснувших прочь от упавшей тени. Зачерпнув пригоршню воды, смачиваю лицо и весело отфыркиваюсь. Девушки тоже не преминули поплескать руки в воде, не забыв смочить и лицо. Набрав воду в котелок и бурдюки, собираемся лепить печь, но тут я краем глаза замечаю что-то необычное. Обглоданный куст. И не один, судя по выеденным кронам, здесь паслось семейство копытней. Самка с детёнышами, причем, судя по следам, не меньше трёх. Раньше я бы отметил это и забыл, пропустив мимо сознания, не воспринимая их как добычу. Но теперь всё иначе. У меня есть новое оружие, тактика и река под боком, а потому бросаем всё и срочно на охоту! Хотя нет, это я погорячился. Без подготовки из всей затеи выйдет пшик.
— Аргнак, что ты там увидел? — позвала меня Бьюкигра, уже успевшая с подругой сходить до заготовленных дров и замесить первую партию грязи.
— Сейчас вы доделываете печь, я готовлю брёвна, и мы возвращаемся в стойбище.
— А зачем? Времени хватит ещё и на вторую, и плот нам не нужен... — неуверенно прокомментировала Кайнати.
— Пойдём на охоту. Тут неподалёку ходят копытни, нам как раз хватит сил, чтобы завалить одного.
Шок и неверие на лицах орчанок были мне ответом.
— Эмм... Расскажешь, как мы будем охотиться? — отмерла Бьюкигра.
— Конечно, но позже. Нам нужны брёвна, без них охота не состоится.
Пара скоро будет готова, использую сваленное дерево. Потом ещё пару близких по диаметру, и всё. Справился со своей задачей быстрее девушек, и теперь ношу воду, чтобы быстрее долепить и разжечь печь. Мысленно я уже добыл зверя и теперь шлифовал план, моделируя разные варианты действий. Чем больше я смогу обдумать, тем меньше неожиданностей ждёт нас на охоте.
Готово. Пока Бьюкигра разжигала печь, я занялся брёвнами, делая противолежащие зарубки у края, чтобы их можно было обвязать верёвками и нести. Пока печь не разгорится, закрывать её рано, и уйти нельзя — всё прогорит. Зато есть время обговорить будущую охоту, может, укажут на незамеченные мною ошибки.
— Пока огонь входит в силу, расскажу свою задумку, — привлекаю внимание девушек к себе. — Сейчас вернёмся в стойбище и возьмём припасов на день пути. Верёвку и оружие я с собой возьму, а вам не помешают дротики.
— У меня есть копьё, — сказала Бьюкигра.
— Не повредит. Но со зверем разбираться буду только я.
— Почему? Мы тоже ловкие и быстрые!
— В вас я не сомневаюсь, но нам не надо будет бодаться с копытнем. Самку нам всё равно не убить, а детёныша — можно. Но мало добыть зверя, нужно ещё суметь его донести до стойбища.
— Ты будешь делать плот? — показала на приготовленные брёвна Бьюкигра. — Но такой маленький едва нас выдержит.
— Они не для плота. Когда я убью копытня, вы вдвоём, подкладывая брёвна под тушу, сволочёте его в реку, а там переправим его ниже и срубим нормальный плот.
— А у нас получится? — скептически отозвалась Кайнати. — Даже однолетка очень большой и тяжёлый.
— Есть способ сдвинуть и более тяжёлое. Как вернёмся на это место, попрактикуемся.
— Огонь достаточно разгорелся, — сказала Кайнати, и мы стали залеплять грязью отверстия. Теперь пора домой, предупредить учителя, взять всё, что нужно, и идти на охоту.
* * *
Бежим обратно, работающие орки и орчанки иногда нас окликают, спрашивая, что случилось, на что отвечаю, что появились срочные дела на стоянке. Да и по нашему виду было ясно, что мы не испуганы, а значит, опасности нет. Добравшись, разделились, я спешу к своему шатру. Учителя нет, но я оставлю ему записку, не зря же он учил меня грамоте. Несколько строк на коре кер'габба. Так, теперь рядом с рабочим топором пристроить новый. Где моя верёвка? Перекинув моток за спину, взял половину готовых лепёшек и несколько кусков мяса — охота не затянется, потому таскать лишнюю тяжесть не надо.
Девушки на Дреноре собираются куда быстрее, чем на Земле, в чём я неоднократно убеждался. И сейчас, стоило мне выйти, как увидел спешащих ко мне орчанок. Лёгкие топики сменились на безрукавки, набедренные повязки — на штаны, косы собраны в пучок, чтобы не мешали, за спиной — котомки. У Бьюкигры лёгкое копьё, Кайнати же взяла пять дротиков.
Путь обратно прошёл в молчании, большинство работников сделали закладку и собрались вместе поужинать. Предлагать присоединиться никто не стал, поняв по нашему виду, что спешим на охоту. Наконец, вот и излучина.
— Сейчас я вам покажу, как сдвигать большую тяжесть, — начинаю инструктировать девушек. Самое сложное — это затащить на первые брёвна, потом всё пойдёт гораздо легче. Выйдя на берег, остановил свой выбор на старом утопленном в воде дереве. Не знаю, сколько по реке оно путешествовало, но успело настолько пропитаться водой, что уже не всплывало. Обвязав верёвкой возле корней, делаю на втором конце петлю, и, срубив толстую жердь, вставляю её ближе к нижнему концу. А дальше втыкаю в землю, а товарищ Архимед делает за меня большую часть работы. Сдвинулось. Теперь переставить чуть дальше, снова воткнуть и потянуть — пошла, освобождаясь от ила и наносов. В воде её, конечно, легче двигать, но на земле корни и ветки не позволят так просто её транспортировать. Потому долой их, а тяжёлый балан послужит отличным учебным пособием.
— Сейчас принесём заготовленные брёвна и будем перетаскивать этот топляк.
Размер я их подбирал исходя из двух соображений — чем больше будет диаметр, тем легче катить груз. Но не слишком тяжёлые — чтобы по два могли унести и орчанки.
— Теперь смотрите — приподнимаю конец балана и подкладываю первое бревно. Подтягиваю рычагом поближе, ещё, ещё — можно второе подложить. На четвёртом рычаг уже не понадобился, двумя руками тащил за верёвку, и ход был хорошим.
— Почему так? — спросила Кайнати.
— Всё дело в круглой форме. Что легче — катить камень или нести его?
— Ну, если поддеть его палкой, то можно сдвинуть такой, что и вдвоём не поднимешь.
— А здесь роль камней выполняют брёвна. Попробуйте сами.
Привязав к балану ещё один отрез верёвки, срубил подходящую жердину. Пока девушки учились вовремя подкладывать выехавшие брёвна, довёл до них план охоты — я добываю зверя, они его волокут, пока я отвлекаю оставшееся стадо.
* * *
Вдоволь напрактиковавшись, вешаем брёвна за спину и спешим по свежим следам копытней. Обычно они бродят в одиночестве, и лишь молодые, до трёх лет, следуют за матерью. Находясь под её защитой, успевают набрать массу и силу, после чего начинают самостоятельную жизнь. Бежать не получается, да этого и не нужно — местность новая, а потому внимательно смотрим по сторонам в поисках волков и других крупных животных. Свежий помёт — судя по всему, до них ещё как минимум часа два, а то и три хода. Следы шли вдоль русла, иногда отклоняясь в сторону, но неизменно возвращаясь обратно — трава по пояс была отличным кормом, но густой кустарник копытни обожали ещё больше. Может, не приходилось сильно наклонять голову, а может, листья с корой более питательные — не знаю. Время научных орочьих изысканий на Дреноре ещё не пришло.
Мы так пока и не догнали стадо, но летом темнеет поздно, так что время ещё есть. Плюс, атаковать я буду в темноте, когда гигантские звери уснут. Час спустя ветер донёс нам их запах, а спустя десяток минут — отдалённый хруст и мычание. Вот они, красавцы. Огромная туша матери, горой возвышающаяся над кустами, с ней три одногодки, один двухлетка и больше никого. Видимо, трёхлетка, несмотря на её защиту, погиб. Или утонул, сейчас не узнать. Теперь будем следовать за ними, пока не встанут на ночь.
Подождав, пока добыча покрепче уснёт, начинаю готовиться к ночной охоте. Снимаю с себя всё, кроме обуви и набедренной повязки, взяв в руки новый топор, стою и успокаиваю дыхание. Адреналин уже начал вырабатываться, наливая мышцы силой.
— Удачи, Аргнак, — сказала Кайнати, поцеловав в губы и прибирая вещи.
— Вернись живым, даже если ничего не получится, не рискуй понапрасну, — добавила Бьюкигра, также подарив поцелуй, и принялась помогать подруге.
Крадусь вперёд, у этих махин плохое зрение, зато слух и обоняние — на высоте. Но я знаю их особенности, а потому подхожу не с подветренной стороны, внимание к которой у них обострено больше всего, а наискосок. Медленно, очень медленно, чтобы не шелестела трава, не треснул сучок или ещё какой-нибудь мусор, приближаюсь к ним. Молодые "слонопотамы" прижались к материнскому боку, и только двухлетка стоит чуть в стороне. Кого же выбрать? Однолетку точно утащим, и то, что они находятся так близко друг к другу и матери, мне не помешает. У двухлетки шкура значительно больше, да и мяса — тоже. Приблизившись в густеющих сумерках, оцениваю размеры и останавливаюсь на втором варианте.
Шумное и размеренное дыхание, склонённая к земле голова и закрытые глаза. Как бы не взбрыкнул — обхожу сбоку и, примерившись, поднимаю топор. Привстаю на цыпочки, миг — и лезвие с тихим свистом устремляется вниз, впиваясь в затылок с костяным треском. Взвившийся на дыбы зверь с застрявшим топором заваливается набок, стой я спереди, мог и не увернуться от промелькнувшего рога. Шум разбудил остальное стадо, и я сам тоже издаю вопль, привлекая внимание, и бегу к самке. Испуганный рёв малышни и гневный взрослого копытня, почувствовавшего кровь. Вновь ору и, развернувшись, бегу прочь. Теперь надо увести её как можно дальше, дав время моим девушкам заняться добычей. Несмотря на свои размеры, самка резво бежала за мной, топоча копытами и сметая на своём пути кусты и мелкие деревья. Молодёжь не отставала, чтобы не остаться без защиты, а я соизмерял скорость, мельтеша руками и раздражая своей близостью зверя. Вот она остановилась, намереваясь вернуться обратно. Э нет, так дело не пойдёт. Если Бьюкигра с Кайнати не успели, то она проведёт рядом с павшим дня два или три, пока окончательно не убедится, что он погиб. А за это время мясо безнадёжно испортится — сейчас не зима.
Оборачиваюсь и, оббегая её по дуге, делаю вид, что нападаю на детёнышей. Возмущённый рёв был ответом на мои действия, а ещё она умудрилась прибавить в скорости, отчего мне пришлось припустить со всей силы, прося духов, чтобы не дали споткнуться в темноте. Бегство от смерти продолжалось ещё минут пять, я специально считал, не надеясь на правильность чувства времени в экстремальном состоянии. Отсчитав ещё столько же, решил идти в отрыв, смещаясь к реке. Топот ног заглушил плеск воды, а я во всё усиливающихся сумерках плыву вниз по течению, оставив разъярённого зверя позади. Теперь выбираюсь на берег, и со всей скорости, что позволяет освещённость, бегу обратно.
На старом месте добычи не оказалось, и лишь запах крови и примятая трава говорили о том, что орчанки справились. Захожу в воду, чтобы сбить свой запах — копытень не волк, но вдруг пойдёт следом? Бредя по щиколотку в воде, вскоре нагнал девушек.
