Посвятив утро субботы текущим делам и неспешной, вдумчивой разминке с тренировкой — физическую форму не теряем! — после обеда отправляюсь с визитом к директору. Горгулья, скептически осмотрев мою мантию и тело под ней, нехотя отодвигается в сторону. Пароль не спрашивает, хвала магистрам, а то я как-то забыл спросить, и директор ничего не написал. Хотя, впрочем, можно было бы протез предъявить, типа особой приметы, но, как обычно, соображаю это уже потом, постфактум. Поднявшись по винтовой лестнице, уже в четвертый или пятый раз за время учебы в Хогвартсе попадаю в кабинет директора.
При этом посещал я его исключительно по делам, а не за нарушения, и в общем, даже можно сказать, уже привык. Все те же столики, приборы, книги, храпящая Шляпа, только феникс Фоукс помолодел. Кстати, у меня же где-то его перо припрятано! Надо будет использовать для экспериментов, потом как-нибудь.
Директор на месте и приветствует меня кивком.
Дамблдор спокоен, непроницаем и улыбается не только в бороду, но и глазами из-под очков-полумесяцев. В общем, образ доброго дедушки отработан на все сто четыре процента, но, как говорится, судите не по словам, а по делам. В кабинете какой-то странный запах, что-то неуловимо знакомо-химическое. Оглядываюсь: стулья и кресла в некотором беспорядке, ага, ага, по ходу пьесы, здесь было совещание преподавателей. Тех, которые в Орден входят.
— Садись, Гермиона, — Дамблдор делает приглашающий жест. — Разговор будет долгим.
На столе появляется отлично знакомое мне письмо. Итак, все-таки крестражи.
— Ты, наверное, уже догадалась, что я сейчас разговаривал с остальными членами Ордена, находящимися в Хогвартсе, и разговор этот был очень непростым. Правильно, из-за этого письма. Поступали предложения даже допросить тебя с применением сильнодействующих средств. Извлечь воспоминания насильно нельзя, но зато можно вторгнуться в чужую память и просмотреть хранящиеся там образы. Мне удалось остудить наиболее горячие головы... но все же, Гермиона, тебе придется научиться работать с Омутом Памяти и самостоятельно извлекать воспоминания.
— Да, профессор.
— Это не так сложно, как кажется, просто требует определенной концентрации и дисциплины ума. Чем лучше ты представляешь образы и контролируешь мысли, тем легче, точнее и отчетливее извлекаются воспоминания. Сейчас я очень занят, но раз в месяц или два буду присылать сову с запиской о времени нашей следующей встречи, на которых, в том числе, ты потренируешься с Омутом Памяти. А сейчас у тебя будет очень плотный график занятий, и в первую очередь с профессором Люпином. В связи с наличием вокруг Хогвартса дементоров, тебе в первую очередь предстоит освоить заклинание Патронуса и как следует побеседовать с Ремусом о магии; думаю, это будет полезнее, чем читать школьные учебники.
— Да, профессор.
— Затем Северус — он все рвался дать тебе пару уроков; как видишь, даже заранее назначил тебе отработки. Ему кажется, что ты можешь добиться большего в зельях, — Дамблдор весело глядит на меня. — Также трансфигурация — она очень важна, я и сам преподавал Трансфигурацию, еще когда не был директором. Думаю, дополнительных занятий с тремя профессорами на первое время тебе хватит и без занятий со мной. У тебя есть вопросы, Гермиона?
— Да, профессор. Учить чему-нибудь Гарри?
— Почему Гарри? — поглаживает бороду директор. — Сразу всем "Яростным Львам" передавай знания, ведь отличная же идея, и всем вам полезно для общего развития, но главное, Гарри уже не так беспомощен в магии. Теперь, собственно, о первопричине встречи — твоем письме. О, я не буду расспрашивать о подробностях и верю тебе! Потом, когда ты научишься извлекать воспоминания, можно будет посекундно просмотреть их, пока же хватит и той информации, что есть!
— Да, профессор, — так, придется заодно учиться подделывать воспоминания.
— Именно из-за твоих видений я был, есть и буду очень сильно занят в этом году. Несомненно, ты видела хранилища души Волдеморта, который разделил себя, пытаясь достичь бессмертия. Да, Гермиона, в Гарри тоже часть души Темного Лорда, поэтому он знает змеиный язык и многое другое, но это отдельная история. Грустная и длинная, и сейчас мы не будем ее касаться. Раз открылись такие подробности, нужно найти и уничтожить эти части — сколько успеем, а желательно все, — пока сбежавшие Пожиратели не вернули тело своему хозяину. Это дело я не могу доверить никому из Ордена, и поэтому буду отсутствовать. Занимайся, Гермиона, и делай это усердно, ибо ты — последняя защита Гарри, пока он еще сам не слишком в состоянии себя защищать. У тебя вопрос?
— Да, профессор. Почему бы сразу не учить самого Гарри? Ведь это будет разумнее?
Дамблдор замолкает и пристально смотрит на меня. В полутьме кабинета выглядит все немного "киношно", и почему-то кажется, что сейчас декорации упадут, а директор вскочит и закричит: "Это раньше я был Дамблдор Серый, а теперь я Саша Белый!"
— Ты одновременно права и не права, Гермиона, — говорит дедушка Альбус. — Права в том смысле, что это будет разумнее, и не права в том, что у Гарри сейчас нет мотивации. Можно научить его махать палочкой, но невозможно выучить некоторые вещи, если нет желания. В мире магов желания и эмоции, неважно, светлые они или темные, или вообще серо-фиолетовые, очень многое значат. Главное, чтобы желания и эмоции были искренними, чтобы маг вкладывал в них всю душу.
— Простите, профессор, а как это сочетается с необходимостью концентрироваться и сосредотачиваться, особенно для сложной магии?
— Плохо сочетается, — радуется директор, — но большинству магов хватает и магии среднего уровня, а на сложную они не замахиваются. Но понятно, что Гарри эмоционально и психологически не готов к такой учебе. Поэтому подтягивай его на занятиях вашего кружка, и этого будет пока достаточно. Профессора Снейп и МакГонагалл — мои заместители и посвящены во все подробности. Со всеми проблемами можешь смело идти к ним, только не забывай, что проблемы эти должны касаться Гарри и дел Ордена, а не учебы.
— Да, профессор.
— Извини, Гермиона, но некоторые вещи должны быть сказаны, как бы обидно или больно они ни звучали. Так что занимайся, учись, твори и оберегай Гарри. По теории тебя будет подтягивать профессор Люпин, поверь мне, он мастер, и я сам его учил. На этом пока все, и... ты — молодец, Гермиона!
Похвалив меня еще раз, директор прощается, точнее говоря, я прощаюсь и покидаю его кабинет. Внизу уже ждет Ремус Люпин, с независимым видом пытающийся что-то втолковать горгулье. Двухметровый каменный статуй, охраняющий вход в кабинет директора, что-то ворчит и вертит головой.
— Мисс Грейнджер, жду вас в семь вечера у себя в кабинете! — говорит мне Ремус.
— Да, профессор, — сообщаю ему в спину.
Дедушка Альбус — человек-оркестр, дирижирует Хогвартсом и Орденом. Интересно, откуда у него столько энергии в его-то возрасте? Ладно, хочется ему большой и чистой политики, пусть рулит и управляет. Мне от этого одна сплошная выгода, ну и хлопоты, конечно, но получение чего-либо без труда и усилий бывает только в сказках.
До семи часов время еще есть, и первым делом я отлавливаю Невилла.
Точнее говоря, Лонгботтом сам на меня выскакивает в коридоре, но ведь всегда приятнее думать, что сам все сделал, обеспечил и организовал. Невиллу, который, кстати, стал героем недели из-за дуэли, тоже хочется поговорить, и мы отправляемся к озеру. Подальше от любопытных ушей и коридоров Хогвартса с их гулким эхом.
Пока идем, примерно оцениваю вид и состояние парня.
Ну что, товарищ Лонгботтом реально зажал себя в кулак, переломил об колено и устремился по выбранному пути. За результатами далеко ходить не надо: разбил Драко нос, да еще потом и на дуэли его побил. Похоже что, Невилл сейчас охотно душу продаст за умение драться по-настоящему — магией и кулаками, и холодным оружием, и огнестрельным, в общем, всем, что поможет ему отомстить.
— Помнишь, Гермиона, ты спрашивала, какой путь я выбрал? — неожиданно говорит Невилл.
— Да, помню, — мы еще не дошли до места, но почему бы и не поболтать на ходу. — И кажется, понимаю, что ты выбрал.
— Ты не согласна? — напрягается он.
— Мне все равно, — пожимаю плечами, — это твой путь и твоя месть, и если ты решил измениться, то это твой выбор и твое право.
— Я убью их! — заявляет Невилл. — Вот мой выбор! Убью всех четверых, и плевать, что будет потом! Это будет справедливо и правильно, учитывая то зло, что они причинили моим родителям!
Внимательно смотрю на него в профиль. Решимость: эмоциональная такая, яростная, и от которой легко можно заработать эмоциональное перегорание. Собственно, оно будет в любом случае, вопрос только в том, насколько хватит силы эмоций Невилла? Двенадцать лет созерцания безумных родителей, а тут еще сам забит любимой бабушкой... у-у-у, гремучая, гремучая смесь. Накопилось в парне эмоций, и побег Беллатрисы с родственниками выступил в роли кнопки "Старт". Интересно, если сказать, что с вероятностью в девяносто пять процентов побег организовал Барти Крауч-младший, Невилл сразу помчится мстить незнамо куда или вначале грязно выругается?
— Ладно, Невилл, это твой выбор, — повторяюсь, а что делать? — О чем ты хотел поговорить?
Невилл, немного путаясь в словах и предложениях, долго и велеречиво начинает объяснять, как он ценит все, что я для него сделал, и что он очень признателен за помощь и хотел бы выразить свою благодарность, да у него не слишком получается. Слушаю внимательно, не перебивая, словесный понос — явно следствие того самого эмоционального перенапряжения, так что лучше пусть выговорится, чем у него крышу сорвет в неподходящий момент. Ну кто в детстве не мечтал убить всех обидчиков? Но тогда отпускало обычно через день, а у Невилла все серьезно, и это опять пугает.
Невилл наконец перебирается дальше и теперь толкает длинную словесную телегу о том, как он учился, учится, и брал уроки у бабушки, и вдохновлялся карьерой родителей, и что теперь он готов идти дальше и быть мракоборцем, поэтому отныне ему надо тренироваться вдвое больше — вот как я делаю! И вообще, от одного моего вида он испытывает такое вдохновение, что прямо готов голыми руками срыть гору до основания. Разговор пошел в опасном направлении, и, прежде чем Лонгботтом перейдет к какой-нибудь ерунде вроде комплиментов цвету моих глаз или размеру сисек, прерываю его.
— Так, Невилл, стоп! Тебе нужны тренировки? Будут тебе тренировки! Поговорим об этом завтра, на первом собрании Ё... "Яростных Львов", если не возражаешь.
— Нет, конечно! — пылко восклицает Невилл. — Это будет отлично!
— Ага, вот и договорились. Извини, меня ждут дела.
Лонгботтом мастерски проболтал все мое свободное время, и нам пора выдвигаться в кабинет ЗОТИ, к Люпину.
Глава 18
В кабинете ЗОТИ тихо, все парты вернулись на свои места, а шкаф исчез. Но все равно накатывает видение боггарта и мертвой жены, вызывая желание передернуть плечами. Надо будет боггарта отдельно поизводить, без толп учеников сзади.
— Привет, Гермиона, — появляется Люпин из своего кабинета.
Как уже говорил, Ремус в этой драной одежде и мантии больше похож на старшего брата, нежели строгого профессора и преподавателя, что, несомненно, облегчает ему вхождение в доверие к ученикам. Собственно, и сам видел, как ученики — бац! — и начинают воспринимать его как "своего в доску". Люпин садится на парту, пока я бормочу ответное приветствие:
— Добрый вечер, профессор.
— Можешь звать меня Ремус, или мистер Люпин, если уж тебе так необходим этот официоз, — улыбается он.
— Да, профессор, — блин, это не я, оно само по привычке вырвалось! — Да, Ремус.
— Вот и отлично. В поезде ты уже видела дементоров, что скажешь?
— Ужасно, — отвечаю искренне. — Холод, депрессия, ментальное давление, эти полеты за окном, бр-р-р!
— Странно, что ты не упомянула их мерзкий внешний вид, обычно все начинают с черепов и покрытых слизью рук, — задумчиво говорит Ремус, складывая руки на груди, — впрочем, после истории с василиском... Это хорошо, что их внешний вид тебя не пугает! Это поможет тебе быстрее и лучше овладеть заклинанием Патронуса и тем самым эффективно противостоять дементорам. Но вначале — небольшая лекция, раз уж мы находимся в кабинете ЗОТИ, а дементоры, несомненно, попадают в категорию Темных существ. Видишь ли, Гермиона, насколько я понял, с практикой у тебя все хорошо, а вот теория хромает, да.
Лекция емкая, толковая, я еле успеваю записывать избранные моменты. Не знаю уж, чего там Дамблдор про меня наговорил, но Люпин не разжевывает каждую мелочь, не льет воду, и в результате лекция перенасыщена информацией, которую еще надо будет потом переосмыслить.
Рассказав о дементорах, Люпин переходит к защите от них, то есть тому самому Патронусу.
Не слишком сложное движение палочкой, слова "Экспекто Патронум", то есть, если правильно понимаю, с латыни в буквальном переводе "Ожидаю или призываю защитника". При этом надо держать в уме самое счастливое мгновение в жизни, и оно как бы выйдет наружу, создавая щит. Как поясняет Люпин, такая концентрация счастья, которую они к тому же не могут напугать, сама пугает дементоров, и они разлетаются. Помнится, я сразу подумал, что тут что-то не так, но не стал возражать. Отработав произношение, переходим к заклинанию.
Ну что тут можно сказать?
Это вам не фонарик из палочки делать практически на одном желании. Тут даже при соблюдении всех правил почти ничего и не получается. Ну вырывается из палочки серебристый щит, довольно вялый по размеру... так йоптель, я и для этого концентрируюсь так, что, кажется, сейчас голова лопнет и глаза вылезут! В мозг сразу пробирается картинка, как Лавгуд пучит глаза, и под натиском смеха концентрация пропадает. Нет, ну правда, у нее и так глаза навыкате, да еще и блондинка, в общем, такая... неординарная внешность, по совокупности выпирающих факторов.
В конце концов, не Гарри же мне представлять?
Вообще, казалось бы, что тут такого сложного, нас и так уже два года учат концентрироваться и воображать. Это самое базовое в местной магии: воображение и концентрация, придающие форму энергии, проходящей сквозь мага. Воспоминания вроде бы не должны сильно отличаться от воображения, так как, по сути, это образ в голове, хотя стоп, стоп, стоп. Так, получается, что с Патронусом я подаю не столько энергию, сколько сконцентрированное счастье, похоже, именно в этом проблема. Другой источник питания, грубо говоря, и если привык пользоваться девятивольтовой батарейкой, то просто так на пятивольтовую не перейдешь.
