— Жертвоприношение... — содрогнулся первый из лучших мужей Вечного города. — Не боишься, что зувии потребуют твоей казни? Как жайданопоклонника и служителя Энги?
— Вы — поставили мне задачу. — спокойно ответил гинец. — Я — нашел возможное решение. Принять его или нет, сугубо Ваш выбор, мой господин. Относительно же Идущих Путем Служения Величайшему... Неважно, будем ли мы действовать или бездействовать, все равно уже завтра они с пеной у рта будут требовать нашей смерти. Да, сегодня погибли многие. Но поверьте мне: настоящая кровь еще не пролилась.
— Объяснись! — Бальб-эль-Меджрени не хотел верить услышанному.
— В столице бунт, мой жаградар. — произнес очевидное магрриб. — Ибо зувии решили, будто наступило самое подходящее время, дабы ухватить власть в свои, умащенные благовониями руки. Для чего и кричат на всех углах о Последнем дне и прочих страшилках, вселяющих ужас в сердца дураков и простаков. А те им верят... И полны готовности исполнить любое желание присвоивших себе право говорить от имени Высших Сил! Я тут немного послушал, к чему призывают в мазджидах. Ни единого "Спаси!", "Исцели!" или "Помоги!". Сплошные "Уничтожь!" и "Покарай!". Святые жейги никак не могут разделить власть над Жемчужиной Юга! Потому и не штурмуют дворец. Но едва лишь они договорятся между собой, а рано или поздно оное случится — грянет! Дело зашло слишком далеко, чтобы можно было отступить, сделав вид, будто ничего не случилось. А Гильдии маджнунов в качестве противовеса мириадам служителей Божественных Сущностей у Вечного города больше нет! Если Верховный мувдий поддержит Меджлиз или хотя бы сохранит нейтралитет, от предводителей мятежников не останется и горстки пепла.
От того, как были произнесены эти слова, Бальбу-эль-Меджрени стало не по себе.
— Если же Бергем-эль-Могариж решит, что наступило время превратить дарзесскую республику во вторую Землю Семиликого... К великому прискорбию, у Светоча Веры имеется собственное мнение о том, как именно следует управлять государством наилучшим образом. И ни для Вас, ни для меня в его планах места нет. Значит, придется драться... Кто из нас одержит верх, мой господин — я не знаю. Но уверен: победителю дешевле будет построить столицу на новом месте, нежели восстанавливать ее из руин!
— Ты собираешься бросить вызов БОГАМ? — здесь и сейчас Бальб-эль-Меджрени мечтал только об одном: оказаться как можно дальше от многострадальной Жемчужины Юга до того, как та исчезнет с лика Бэлы. — Даже если ты и вправду способен, несмотря на противодействие, сокрушить храм... того же Великого Дракона. К слову сказать, здесь и сейчас битком набитый приверженцами данного божества. То что останется от прилегающих к нему столичных кварталов после схватки?
— У меня на Родине говорят: дорогу в сто тысяч ли следует проходить шаг за шагом, мой жаградар. — предусмотрительно окружив себя и собеседника дополнительным Куполом Молчания заговорил магуз. — Вечный город — Средоточие Величайшего. Соответственно, на сегодняшний день материализоваться в окрестностях Дарзеза на физическом уровне способен, единственно, Дарующий Жизнь И Карающий Отступников. Кроме того, Война Богов давно прошла. И пережившие ее Сущности не имеют ни малейшего желания вновь вернуть те, без преувеличения, кровавые времена.
Уже при нейтралитете зувиев Оберегающего Правоверных, все остальные мувдии в республике могут рассчитывать, максимум, на аватары своих Владык. А если Бергем-эль-Могариж соизволит вознести перед алтарем хоть одну молитву о защите... Изменники, ведь творимое злоумышленниками иначе не назовешь, будут вынуждены ограничиться различными вариантами Божественных Благословений, наложенными на командиров отрядов и лучших воинов. Относительно же будущих случайных жертв... Я собираюсь жить и работать в стороне от усадеб и аилов, примерно в трех-четырех днях пути от сердца республики, дабы минимизировать проблемы с неизбежными ворами и грабителями. В сравнительно малонаселенной долине, подальше от дорог, караван-сараев и скоплений паломников. Желательно, если неподалеку будет старое, а еще лучше — заброшенное кладбище, мой господин.
Увидев на лице Бальба-эль-Меджрени недоумение, Верховный магрриб пояснил:
— Не люблю соседей. Постоянно суют излишне длинные и любопытные носы туда, куда их не просят. Лезут в места, от которых любой, находящийся в здравом рассудке, будет держаться как можно дальше. Например, в жилище буйюзу, его тайники и сокровищницу. Естественно, попадают в ловушки и умирают. А после начинается: то вооруженные родственники с претензиями заявляются... то целая армия мстителей... Чем меньше вокруг моего дома будет шляться всяких дехкан и пастухов, охотников и торговцев, бродяг, нищих и тому подобной любопытствующей сволочи, тем меньше будет случайных жертв, мой жаградар, когда начнется. Относительно же местоположения... Во время изгнания выходца из Царства Игиги, я... получил кое-какие знания о Стихии Смерти. Для их освоения и применения, мне потребуется соответствующий материал. Опять же, где следует хоронить покойников, как не в специально предназначенном для этого месте?
— То есть, ты планируешь отсидеться где-то в отдалении, когда орды бунтовщиков возьмут штурмом Золотой город?
— Мой господин предвзято трактует услышанное. И Дворец, и прилегающие к нему кварталы будут защищать отборные войска. Если же Меджлиз не доверяет собственной армии... Тогда лучшие мужи Вечного города могут отправиться со мной! Другое дело, что мятежников необходимо уничтожить быстро и с минимальными потерями. Соответственно, засевших в мазджидах следует поставить перед выбором: либо их предводители и Стражи Веры складывают оружие и предстают перед судом. Либо Верховный магрриб дарзезской республики поступит с ними так, как надлежит обращаться с изменниками и клятвопреступниками. Подробности — на Ваше усмотрение.
— Любые подробности? — с напускным равнодушием поинтересовался Бальб-эль-Меджрени.
— Победитель всегда прав. — невозмутимо ответил зигри. — Когда бунт будет подавлен, Вы сможете обвинить казнимых в чем угодно, мой жаградар. Вплоть до того, что именно зувии чужеземных богов задумали полное истребление навву в Жемчужине Юга. Ведь именно их трудами необузданная орда погромщиков буквально за один час превратилась в настоящее войско! Если же враги одержат верх... Ни для меня, ни для Вас сие уже не будет иметь ни малейшего значения. Мертвым все равно...
— И последний вопрос: маджнуны гораздо слабее тебя правят островами, городами и даже целыми странами. Почему же ты, обладая такими способностями, планируешь ближайшую сотню лет прозябать на вторых ролях?
Собеседник внимательно посмотрел в глаза Бальба-эль-Меджрени. Увидел нечто, понятное лишь ему одному, и... улыбнулся.
— Нет ничего проще, мой господин. Возьмем... хотя бы, Вас. Вы обладаете знаниями, опытом, состоянием, честолюбием наконец! Неужели Вы и в самом деле считаете, будто подлинный смысл жизни столь щедро одаренного Всемилостивым смертного — быть властелином и повелителем обитателей придорожного муравейника?
И, пока Бальб-эль-Меджрени осмысливал услышанное, зигри добавил:
— Итак, я жду письменное распоряжение. Вместе с документом, удостоверяющим мое назначение на должность Верховного магрриба Вечного города!
— Сначала объясни: на чье имя следует его выписывать? Насколько мне известно, гинский зиддги Ли Ан Донг Джуань дзы — вот уже пять лет как мертв!
— Что в имени, мой жаградар? Я поклялся в верности Жемчужине Юга не бессмысленным для любого из здесь присутствующих набором звуков, но собственной Силой. Поставьте в вирмане прочерк, или пусть там будет указано... ну, например, Безымянный...
Договор был заключен, и магуз начал подготовку к битве. Всю ночь среди расположенных на полночь от древнего Дарзеза бесплодных холмов, где веками хоронили найденные на улицах столицы республики неопознанные трупы, небеса светились багровым огнем, а примерно за час до рассвета навва доложил о готовности.
И сейчас, жарким полуднем 2-го мезра 6152 года от Основания Вечного города, надежно охраняемый зардарами Железной тысячи и Бессмертными, мудрый Бальб-эль-Меджрени, за неисчислимые достоинства избранный первым из лучших мужей Жемчужины Юга, нервно теребя ярко-синюю бороду, попеременно разглядывал то бесконечные колонны бунтовщиков под знаменами чужеземных богов, медленно-медленно стягивающих кольцо вокруг Дворца Меджлиза, то затянувшие горизонт тучи изжелта-болотного цвета, вопреки ураганному встречному ветру неотвратимо движущиеся с севера на юг. Неся смерть тем, кто станет целью Верховного магрриба дарзезской республики.
* * *
— Внимание! — гремели над дымящимися руинами странные, чуждые, а потому — особенно страшные речи глашатаев. — В городе объявлено военное положение! Не покидайте свое жилье! Если вы не можете вернуться домой — не пытайтесь спрятаться! При встрече с патрулем — опуститесь на колени и поднимите руки! Не делайте резких движений! Помните: неповиновение представителям власти приравнивается к мятежу и карается смертью!
По мнению первых граждан республики, беспорядки длились более чем достаточно, чтобы каждый из жителей Великого Дарзеза определился с выбором: примкнуть ли ему к одной из шаек бунтовщиков или поддержать законную власть, покинуть ли Вечный город, спасая жизни родных и близких, или отсиживаться в каком-нибудь подвале. Ожидая, когда все, наконец-то, закончится. Время глубокомысленных размышлений и абстрактных рассуждений о правах и обязанностях истекло. Наступила пора действовать. "Кто не с вами — тот против вас!", — напутствовали лучшие мужи брошенные на подавление бунта войска. "Да покарает Справедливейший рода гнусных изменников до седьмого колена!", — выспренно добавил Верховный мувдий.
И по улицам Жемчужины Юга потекли реки крови. Объединенные силы армии и флота обрушились на банды изменников, истребляя их огнем и мечом. Основной удар штурмующие наносили в направлении Алмазного квартала. Вспомогательные — к стоящим на всех хоть сколько-нибудь крупных площадях мазджидам Дарующего Жизнь. Откуда навстречу атакующим рвались организованные зувиями буквально за одну ночь отряды городского ополчения. Но, в отличие от зардаров, основными противниками Храмовой Стражи были не подразделения мятежников, а поклоняющиеся ложным кумирам инородцы. Стороннему наблюдателю могло показаться, будто время повернуло вспять. И в Дарзезе вновь бушуют сражения Войны Богов. Эпохи, когда слова "чужеземец" и "враг" были синонимами...
Несмотря на минимум времени для подготовки, действия правительственных войск были великолепно продуманы и замечательно скоординированы. В том числе и благодаря двум дюжинам теней Верховного магрриба, распределенным по всем хоть сколько-нибудь крупным формированиям. Получив приказ от главы Меджлиза через эфирного вестника, боевые галеры под флагом Вечного города еще на закате подняли якоря и за ночь скрытно подтянулись к устью Красноводной. А на рассвете, одним могучим ударом, словно пробку из бутылки, выбили из окрестностей порта и шайки моряков, и взбунтовавшихся рабов. Взяв под контроль и реку, и мосты через нее. Разделив тем самым охваченный беспорядками город напополам.
Бесчинствовавших в порту разбойников, мародеров и просто подозрительных лиц — частично уничтожили, частично взяли в плен, дабы позднее публично казнить по приговору строгого, но справедливого суда. Теперь победители приходили в себя после ожесточенной схватки и, с переменным успехом, боролись с пожарами. А заодно методично выгребали все, хоть сколько-нибудь ценное с освобожденных кораблей, складских помещений и прилегающих кварталов. То, что не успели, не захотели или не смогли забрать грабители.
Охваченные хаосом мятежа центральные кварталы столицы "умиротворяла" армия. В дополнение к двум тысячам гулямов, наносившим удар прямо из медины, верные Медждису отряды совершили ночной марш-бросок из летних лагерей и перекрыли дороги, ведущие в Жемчужину Юга. А уже на рассвете свеже назначенный Верховный магрриб показал свои возможности. С обманчивой легкостью беспощадно истребив пятитысячное войско, состоящее из поклоняющихся Семиликому матросов и беглых рабов, как только его авангард вышел за пределы Белого города. Сначала мятежники провалились по грудь в буквально секунду назад несокрушимую каменную мостовую, под воздействием Искусства превратившуюся в непроходимое болото. А в следующий миг вспыхнул сам воздух...
Зрелище стремительно движущейся огненной стены, оставляющей после себя выжженную пустыню, оплавленное оружие и почерневшие дымящиеся черепа пробудило в зардарах готовность бороться с зачинщиками беспорядков гораздо лучше любых увещеваний правительственных гонцов. Вдохновленные ласковым напутствием Безымянного "быть подвергнутыми аналогичной участи в случае преступного неисполнения приказов", айяры в едином порыве преодолели расстояние, отделявшее их от городских стен. И, буквально в считанные мгновения перебив немногочисленных защитников, подняли над захваченными башнями не ведающие поражений знамена Великого Дарзеза!
После чего сомкнутые колонны тяжелой пехоты, в полном соответствии с тактикой уличных боев, начали последовательно, дом за домом и квартал за кварталом брать под контроль Вечный город. Безо всякой спешки, с минимумом суеты и бессмысленных телодвижений. В первую очередь — разведка с помощью заклинаний, духов и элементалов. Затем — методичные удары зигром по местам вероятного расположения противника. И лишь после этого — штурм. Никакого героизма, отважных беглеванов-одиночек и поединков, вносимых в летописи. Только неумолимо надвигающаяся на врага стена щитов. И непрекращающийся ливень стрел, дротиков и плетений. Обычная повседневная работа. Кованые сапоги мерно чеканили шаг по мостовым. Давя мятежников выучкой, численностью и вооружением, атакующие медленно, но неудержимо продвигались по засыпанным обломками зданий улицам, не оставляя после себя ни единой живой души.
Зачистив очередной район, зардары немедленно закреплялись в отвоеванных у бунтовщиков зданиях. На крышах уцелевших домов размещались дозорные. Во дворах — метатели с обслугой. Буйюзу привычно чертили пента— гепта— и нанограммы, выводя руны и настраивая заклятия-ловушки. Поседевшие в боях и походах айяры честно отрабатывали более чем щедрое жалование до последнего данига. Плато Видоран... долина Мальг... архипелаг Малазгана... ВСЕ в республиканской армии, начиная с командиров и заканчивая последним калекой-обозником, имели колоссальный опыт в умиротворении мятежных территорий.
Очищенные от преступников и мародеров кварталы немедленно накрывались сложной, многократно дублированной сетью охранных и следящих заклинаний. И патрульные группы, каждую из которых сопровождал, как минимум, один боевой голем, начинали поиск убежищ. Где могли скрываться от заслуженной кары оставшиеся в живых бунтовщики...
