Волчица и пергамент. Том 4

Он не ощущал, что она лишь пытается льстить ему, ею владел настоящий гнев. Однако Ив медленно вздохнула и продолжила:

— Но, с другой стороны, эта тирания иногда и спасает нас. Вернее, не сама тирания, а власть, основа этой тирании. Твоё высокопреосвященство, богатство и власть Церкви, о которых говорят в городе, не являются чистым злом. Мир нуждается в них, — Ив продолжала говорить, Коул от её слов испытывал такое потрясение, что даже не мог выразить словами своё недоверие. — Это как нож. Ты не можешь странствовать без него, но им же и людей убивают. Ключ в том, как его использовать. От одного того, что есть люди, которые не используют его в хороших целях, мы не должны избавить мир от ножей, не так ли? Конечно, я не говорю, что мы должны проходить мимо их зла, творимого ради их выгоды. Но желать отбросить весь вред и оставить только пользу слишком неразумно.

Коул привык к спорам без повода с Миюри. Он должен не говорить, а спрашивать.

— Какова эта польза?

Стремление к выгодам позволило Церкви накопить богатство и злоупотребить своей властью. Что породило таких несчастных, как Шарон с ей подобными. Но не может быть справедливости, если все просто будут спокойно бездействовать. Пусть Коул ничего не знал о торговле, он знал, что такое справедливость.

— Послушай минутку, твоё высокопреосвященство, — Аруго чуть подался вперёд, взял чашку в руки и качнул её, пустив вино внутри по кругу. — Ты когда-нибудь задумывался, как это вино могло попасть на этот стол?

Хотя Коул знал, что торговцы никогда не разговаривали напрямую на неудобные темы, он обнаружил, что его лицо пылает от кипящего внутри него гнева: этот человек с невозмутимым лицом сейчас уклоняется от ответа на его вопрос.

— Это не то, о чём я говорю, — чётко произнёс он.

— Я не пытаюсь тебя запутать, — сказал Аруго с полным искренности лицом и, не дожидаясь ответа Коула, продолжил. — Процесс, необходимый этому вину, чтобы попасть на этот стол. Мы могли бы поговорить и об этом пшеничном хлебе здесь, все эти продукты пришли издалека, пройдя через руки многих, они доставляются сюда в королевство без перерыва. Королевство... нет, все страны мира живут так же.

Коул уже хорошо знал об этом. В этом состояла истинная ценность торговцев, угрожавших покинуть королевство. Но как это оправдывало церковные богатства? Словно услышав внутренний стон Коула, Аруго молча кивнул.

— Проблема в том, что торговле сопутствуют конфликты.

Гнев Коула только усиливался, он не видел связи этих слов со всем остальным. Он даже подумал, не пришло ли время отпнуть стул назад и уйти.

— Понимаешь, твоё высокопреосвященство? Допустим, торговый дом с юга отправляется за мехами на север. И затем, скажем, сразу ссорится с местными продавцами из-за оплаты, или из-за мошеннически ужасного качества товаров, или их нехватки, и так далее, и так далее. Здесь торговый дом, пришедший издалека, находится в более слабом положении. Никто не защитит его, а местная власть иногда даже является с целью злонамеренно обмануть его.

Аруго говорил плавно и уверенно в спокойной, практичной манере. Затем он стукнул указательным пальцем по столу. Слово перешло к Маттео.

— И тогда именно Церковь поможет. Церковь существует во всём мире, и многие падут перед её силой. Даже в самых отдалённых землях, где не на кого больше положиться, если местные власти поступят с тобой несправедливо, только Церковь готова помочь.

В памяти Коула всплыла та церковь на северных островах. Вера в Чёрную Мать, которую Церковь считала еретической, была сильной на этих землях. К тому же острова окружало холодное море, из этого места никто никогда не вернётся домой без помощи местных жителей. Даже глупец знал, как бессмысленно ссориться в таком месте с местными жителями. И торговцы из других земель собрались вместе, чтобы построить церковь именно в таком месте. В ней они понимали язык друг друга, все следовали здравому смыслу в отношениях друг с другом. Начнись война, церковь стала бы для них убежищем.

Церковь объединяла. Сила, способная творить насилие, может и защитить.

— Церковь выступает посредником, когда меж торговцами завязывается ссора, и многие из торговцев следуют решениям Церкви. Потому бросить вызов власти Церкви означало бы стать врагом её силы по всему миру. Это будет означать потерю поддержки Церкви, после чего нельзя будет торговать в дальних землях. И потом...

Теперь эстафету принял Аврелий.

— Для строительства церквей по всему миру и обеспечения власти требуется много денег. И люди не склонят головы пред убого одетыми. Очевидность силы, выраженная в огромных соборах, золотых и серебряных украшениях, — это необходимая броня и одновременно оружие.

Один торговец сменял другого, Коул лишь переводил взгляд с предыдущего на следующего.

— Конечно, война с ересью и язычниками была необходима Церкви для поддержания своей власти, а это также стоило денег. Их богатство совсем не бесполезно. В результате, однако, люди действительно думают, что церковники погрязли в необоснованных удовольствиях, а некоторые из них даже отчаянно стремятся к дополнительным доходам.

— Однако при всей присущей неумолимости и жестокости их расходов будет ошибкой думать лишь о них и осуждать всё. Огромное богатство Церкви позволяет ей сохранять свою власть, и наша торговля защищена их постоянным богатством, а деятельность торговцев поддерживает жизни многих людей. Всё связано, твоё высокопреосвященство.

То, о чём они говорили, составляло настоящий мир, о котором не написано в Священном Писании.

— Если королевству суждено подчинять Церковь с такой скоростью, если Церковь потеряет свою власть, пожалуйста, попробуй ещё раз представить, что может произойти.

Что произойдёт, если королевство победит в противостоянии с Церковью? Что произойдёт, если власть Церкви ослабеет, если она потеряет своё подавляющее влияние и сплочение, а также будет вынуждена лишиться своих экономических мускулов? Ей придётся довольствоваться чистым существованием. Мир был бы лучше...

Ярко-зелёные глаза Маттео, типичные для южанина, обратились к Коулу.

— Я уверен, ты думаешь, что исправишь поведение Церкви, пока их гордость ранена, твоё высокопреосвященство, но я сомневаюсь, что всё пройдёт так просто.

— Как только кто-то утратит свой вес и ослабеет, появятся те, кто попытается вытеснить его. Такие столкновения пойдут по всему миру.

— Это была бы слепая, безудержная неразбериха. Именно поэтому...

Когда торговцы достаточно много наговорили, разговором овладела Ив.

— Люди пожалеют об этом и почти пожелают вернуться в то время, когда королевство и Церковь просто стояли друг против друга.

Коул едва ли мог сказать, где кончалась правда и начиналась ложь. Их рассуждения выглядели невероятно последовательными, но слишком общими. Как он мог поверить, что, как ему сказали, тираническая сила Церкви должна остаться такой, какой она могла служить стабильности мира?

Торговцы продолжали наступление.

— Если Церковь потеряет своё влияние, где нам, торговцам, искать поддержки и посредничества в таких далёких странах, где у нас нет близких знакомых? Или, может, нам просто отказаться от торговли и вернуться домой? Случись такое, многих будто ошпарило бы кипятком. Никто не может найти всё необходимое для жизни на одной земле. Торговля необходима.

— Например, если мы попадём в торговую войну в далёкой стране, о которой никогда не слышали, придёт ли к нам на помощь королевство Уинфилд?

— Мало того, если мощь Церкви сойдёт на нет, поднимут голову еретики и язычники. Снова вернутся эти вечные войны, как было десятилетия назад.

Коул попытался что-то вставить, но вновь заговорила Ив — медленно и значительно.

— Коул, мир не действует разумно. Власть необходима, чтобы сохранить порядок. То, что находится на вершине, — это структура Церкви. Церковники могут показаться зловещими, но они совершенно необходимы.

Торговцы жили в существующем мире. И сражались, чтобы сохранить свой существующий мир. А ему было нечего сказать именно из-за того, что сказала Шарон. Слабый не мог полагаться ни на кого, кроме Церкви, и только Церковь могла помочь слабому. Было бы, безусловно, наивно ждать от Церкви защиты, если она станет слабой. А помимо того, что ослабление Церкви стало проблемой для веры, оно могло повлиять на торговлю, поддерживавшую жизнь людей. Порядок, сохраняемый её властью, внезапно рухнет, весь свет вернётся в эру войны.

На стол с сидящими за ним людьми упала тишина. Четыре торговца смотрели на Коула.

— Что ж, это, конечно, правда, что действия высокопоставленных представителей духовенства нередко являются вопиющими, — с обеспокоенностью в голосе сказала Ив. — И те, кто пользуются этими отдельными комнатами, в большинстве своём — люди из собора. Они приходят в это шикарное заведение, едят это хорошее мясо и пьют это вкусное вино. Если бы у них был только чёрный хлеб и дешёвый эль, они могли бы поделиться с бедными всем, что у них осталось. Это правда, но важные люди из Церкви никогда так не сделают, — тихо сказала она. — Вот почему мы не увидим их более самодовольными, чем они уже есть. Но, с другой стороны, мы ломали себе головы, чтобы понять, что нам сейчас делать с ситуацией, так как мы не можем заставить их проиграть королевству или наоборот.

Ив приостановилась и набрала побольше воздуха.

— Хотя это принесло бы нам богатство, на самом деле мы не хотим взойти на этот опасный мост. Но весы слишком отклонились в одну сторону, и они неустойчивы. Стороны, связанные с королевством и Церковью, растеряны. Это потому, что сами весы не имеют силы препятствовать колебаниям. Все слишком заняты усилиями не сорваться со своей чаши весов, хотя бы до тех пор, пока одна сторона не перевесит совсем. Вот почему мы, торговцы, должны остановить процесс этого наклона. Пусть нас назовут бездушными дубинами, пусть сочтут предателями, мы единственные, кто помогает обоим лагерям, это единственный способ сохранить порядок в мире.

Коул почти ощущал тяжесть их взглядов. И он не мог не знать, что эти взгляды означают.

— Нарушил равновесие не кто иной как ты, твоё высокопреосвященство, — выразил их общую мысль Аруго.

Коулу нечего было возразить. Хайленд говорила о том же. Противостояние королевства и Церкви зашло в тупик и пребывало в нём последние несколько лет, эти года можно было с грустью счесть потерянными для реформы, но их можно было назвать также и состоянием равновесия. Коул считал реформирование Церкви безусловно прекрасным делом. А вдруг то, что он делал, было невежественным и наивным, вдруг всё, что он делал, было на самом деле сеянием семян беспорядка по всему миру?

— В общем, это немного трудно сказать, но...

-Ты несёшь ответственность за обеспечение устойчивости в этой неустойчивой ситуации.

Коул был ребёнком, которого отругали взрослые. Сожаление, более похожее на стыд, грызло его сердце.

У Шарон и её людей была веская причина сражаться против Церкви. Даже у торговцев, влезавших в сомнительные дела, она была. А у самого Коула? Существовала ли справедливость в его пути к воспетым им идеалам? Его идеалы не следствие ли того, что он просто ничего не знал о настоящем мире? Он ощутил, что попробуй он сейчас встать, его ноги сразу подогнутся.

В этот момент Аврелий улыбнулся.

— Но, к счастью, имя Предрассветного кардинала сейчас обладает большой силой.

— Что?

— С твоей помощью, я считаю, поддерживать равновесие уровней Церкви и королевства и восстановить устойчивость будет не так сложно, как кажется.

— Ты так думаешь? — невольно спросил Коул, ощущая, что подобревшее лицо торговца сулит ему спасение.

— Как ты думаешь, зачем я пришла к тебе, Коул, — страдальчески улыбнулась Ив.

Когда он был маленьким, она всегда была к нему добра.

— Когда я услышала, что появилось несколько человек, пытающихся нарушить равновесие королевства и Церкви, я с удивлением узнала, что ты в их числе... Но до меня дошло: ты не знал, что творил, и я тебя поняла, — знакомая Коулу с детства кривая, доброжелательная усмешка появилась на лице Ив. — Теперь, когда я знаю, что ты не интриговал, что ты делаешь вопиющие вещи по искреннему заблуждению, мне стало легче и понятней. Но твоя искренность приведёт тебя к неприятным последствиям. Ну, хорошо... что же мне теперь делать? Общего решения не существует, и это относится как к добру, так и к злу Церкви, — сказала она, нависая над столом. — Коул. Если бы Церковь напала сейчас, королевство оказалось бы в невыгодном положении. Но если мы сумеем действовать вместе, вполне возможно, что мы сможем взять ситуацию в руки. Мы поддержим основы королевства товарами и сведениями, люди соберутся здесь из-за твоего присутствия, и тогда мы сможем сотрудничать с нашими союзниками на большой земле. Тогда Церковь, скорее всего, увидит, что у неё нет возможности выиграть войну. Но из-за зависимости от поставок королевству тоже сложно выиграть, и мы этого тоже не хотим. И когда обе стороны осознают, что ни у кого из них нет продвижения к победе, страх войны быстро отступит, и мы достигнем цели сохранения порядка. И, конечно же, — Ив широко улыбнулась, — мы заработаем много денег. В конце концов, мы торговцы.

— И тогда всё придёт к хорошему завершению.

— Мы тоже были удивлены, когда достопочтенная Ив рассказала нам об этом.

— И нам приятно знать, что мы можем перехитрить Церковь. Они давили на нас достаточно много до сих пор.

— Мы ведём торговлю в этой стране многие годы и достигли широкого участия на рынке. Как бы мы могли просто выбросить всё за одну ночь?

Все торговцы по обе стороны от Ив говорили по очереди. Были ли они жадными торговцами, пытавшимися запутать его сомнительным заговором, чтобы заработать деньги?

Нет.

Они просто думали о мире по-своему и продолжали искать дорогу, которая принесла бы им больше всего денег. Он не мог винить их в этом.

— Как насчёт вот чего, Коул? Я бы хотела, чтобы ты убедил её высочество Хайленд и сам доложил обо всём этом королю. И тогда мы сможем сразу же привезти все наши товары — кто чем занимается — в эту страну. И пока мы это делаем, мы также сможем покрывать тебя в твоей слабости.

Уверенные улыбки Аруго, Аврелия и Маттео присоединились к словам Ив. Они смогут успокоить беспорядок, устроенный Коулом.

— И вот залог нашего обещания, — Ив протянула руку.

Торговцы не могут обойтись без доверия, Коул в своих странствиях с Лоуренсом видел, насколько важны рукопожатия. Ив и торговцы были настроены серьёзно. Доверие должно было встретить доверие. Он очень хорошо познал собственную слабость, и, если Ив со своими торговцами собирается помочь ему, это наверняка будет помощь надёжной стороны. Он посмотрел на её протянутую руку и поднял взгляд. Ив ласково улыбалась ему. Ему оставалось лишь стереть пот с ладони и протянуть руку навстречу.

— Ой, — раздался крик, сопровождённый грохотом бьющегося фарфора.

Он посмотрел в ту сторону и увидел огромную лужу разлитого сока, стремительно приближавшегося к совершенно белому одеянию Миюри.