Мийол достал из струйника отработанный патрон и сунул его в кармашек патронташа. Вынул из соседнего кармашка новый, с тихим щелчком снарядил струйник и убрал оружие в открытую кобуру на правом бедре.
Уличный торговец пирожками (начинка наверняка сомнительна, тут и гадать нечего!), попытку общения с которым прервала неудачливая пятёрка бандитов, при возвращении мага резко побледнел. Побелел даже. Но с места не двинулся. Говоря по чести, он и не мог: кто-то когда-то сломал ему обе ноги, а сложить кости правильно никто не озаботился. Так что бедолага даже стоял неуверенно, бегать же не мог вовсе... отчего и стал единственной доступной жертвой жажды общения со стороны гостя города, пока остальные местные старательно ныкались по щелям.
— Ну что, уважаемый, продолжим с того места, на котором нас прервали? — риторически спросил Мийол, подходя к нехитрой печке-тележке торговца. Затем чуть развернулся вправо и добавил громче, — или же лучше будет поговорить с вами?
— Лучше, как есть лучше, — сказал опрятный, на полголовы ниже мага, крепенький мужичок с колючими глазами убийцы, останавливаясь в десяти шагах ровно (то есть на удвоенном пределе эффективности выстрела из струйника). — Старына Крывоног опосля того, как по молодосты его стукнулы, мычит токмо. Он всё понимат, но не говорыт. Так шо да, я за него.
— Зато уж вы-то, если меня слух не обманывает, говорите вполне себе разборчиво и даже на довольно внятной низкой речи. Лучше той пятёрки. Это хорошо. Это гарантирует, что мы, ко всеобщему удовлетворению, нормально поймём друг друга... ну, я на это очень надеюсь. Итак, уважаемый Воин второго ранга, не знаю вашего славного имени, приступим?
— Прыступым, многоважамый маг четвёртого уровня. Прыступым. Но не лучше ль где-то в ином месте говорыть? Мене... открытом?
— Меня устраивает. Ты не хочешь даже имя называть и приближаться, подставляясь под выстрел и прочие сюрпризы, припасённые мной для разного рода агрессоров. Я тоже желанием сближаться не горю... — "Потому что именно ты, голубчик, приказал той пятёрке меня проверить на прочность, а приказывающий бандитам — и сам не иначе, как бандит". — Ибо никакой маг, взаимно не доверяя Воину, сближаться с ним не станет... даже если тот Воин малого ранга и без толковой экипировки. А разговор у меня достаточно простой и секретов никаких не содержит.
— Добро. Говорыте тогда, многоважамый.
— Буду краток. Почти век тому назад здесь, в Даштрохе, жил род Оллам и водил по морю свою шхуну капитан по прозвищу Дваждыбородый. Мой второй учитель хоть и родился хешатом, от того капитана и других курасов в основном видел только добро, а потому поручил мне добром же воздать им... вернее, их потомкам, потому что время простых людей не щадит. Я, наследник Хитолору Ахтрешт Науса, прозванного также Щетиной, во исполнение последней воли его должен позаботиться о наследниках его знакомых и благодетелей. И готов заплатить также за сведения, с ними связанные — без лишней щедрости, но достойно. Род Оллам, — повторил Мийол, — капитан Дваждыбородый, шхуна по имени "Бегунья Иллис". Засим желаю вам расторопности, мудрости и осторожности, уважаемый Воин. Я буду ждать новостей на борту нашей яхты или около неё.
Коротко кивнув, молодой маг развернулся и проследовал обратно к причалу.
"Наживка брошена, теперь будем ждать... и слушать. Как ты там, Эшки — бдишь?"
"Хух! Мог не спрашивать".
"Давай малое слияние".
"Хух... тяжеловато... но — вот".
Поверхностный контакт, позволяющий обмениваться мыслями, образами и эмоциями как импульсами, углубился. Незримая струна связи хозяина и фамильяра натянулась, делая обмен чем-то вроде двунаправленного потока. Правда, эмоциональную компоненту Мийол поспешно пригасил, да и Эшки на своём конце струны сделала так же. Но остальные грани связи он трогать не стал, иначе слияние вообще не имело бы смысла.
Теперь глазами напарницы и её ушами маг видел и слышал Воина, оставленного за спиной его-человека. Видел, как благообразный — если не считать взгляда, выдающего в нём жестокого мерзавца — мужичок долго смотрел в спину его-человека; видел, как, сочтя, что расстояние стало достаточно велико, тот перекосил рот, сплюнул и пробормотал:
— Курасов ему подавай, ц-ц-ц... ещё не хватало, шоб энтым крысам эксперт подмогал! Ну да то не мне решать, то дело старшого... можа, и срастётся шо... помощь-та, кхе, розна быват...
Бросив по сторонам быстрые сторожкие взгляды, Воин развернулся и пошагал к тому переулку, из которого уже выползал наименее пострадавший бандит пятёрки. Попинав его (хех! А не только Мийолу хотелось пнуть сию братию... однако, тенденция!), вожак произнёс краткую, обильно пересыпанную бранью тираду на помеси местного диалекта и воровского жаргона.
Из красочной, местами малопонятной речи следовало, что ушибленным по жизни утыркам велели прибывшего проверить на прочность, а не пытаться поколотить, даже пары слов не молвив перед тем. Вместо разведки бречи торчливые полезли в драку на мага, что таких, як вы, трёх дюжин стоит — и закономерно огребли. Скажите спасибо, что вовсе не подохли. Лично он, дядя Батт, дерьмоглавов таких не пожалел бы. Но как вы есть именно его дерьмоглавы, перед старшим слово за вас он замолвит. Вот прямо сейчас и отправится. Только не за какие-то личные успехи, не думайте лишнего — чисто за то, что своими неуклюжими шевелениями заставили мага вскрыть умение не то приблуду, делающую его невидимым. Ну и показать в действии какую-то фигню, позволяющую разбрызгивать едучую дрянь. Артефакты плюс алхимия.
Вот за этот-то частичный успех дядя Батт вам сейчас ещё малясь подмогнёт.
Как вскоре выяснилось, "подмога" заключалась в том, что Воин зашёл в ближайшую из халуп, где мобилизовал местных обитателей на помощь пострадавшим. Сам же он без задержек двинул куда-то к центру города. К счастью, особо отдаляться дядя Батт не стал: попетлял изрядно, прибегая к хитростям, призванным "сбросить хвост", но по прямой отдалился от точки, где сидел старина Кривоног, всего шагов на триста. А от яхты, неподалёку от которой Мийол сидел на одной из причальных опор с закрытыми глазами, восстанавливая ману и шпионя через глаза фамильяра — на неполных четыреста. Иначе говоря, остался в радиусе пятисот шагов, внутри которого они с Эшки могли поддерживать малое слияние.
Более того: пресловутый старшой, как оказалось, сидел не в особняке, куда зашёл дядя Батт, а во внутреннем дворе, на скамейке под навесом, в окружении плодовых деревьев и коллег по рискованному — но прибыльному! — ремеслу разбоя, вымогательства и насилия. Так что Мийолу дважды повезло: он напрямую прослушал всю беседу-доклад и последовавшие указания.
Когда дядя Батт двинулся их исполнять, Мийол перестал расшифровывать речи старшого (тоже, кстати, испорченные местным ыкающим и глотающим часть гласных говорком) и разорвал малое слияние. Но Эшки наказал следить за бандитской компанией, а сам остался на месте — медитировать. В Даштрохе фон уступал хорридонскому, но не сильно; десяток единиц в час здесь он вполне мог вытянуть. Возможно, даже одиннадцать, если постараться.
А стараться приходилось, потому что поддержание Эшки и Зунга никто не отменял.
"Надо будет ещё провианта прикупить. Вот уж что-что, а эта статья расходов в последнее время заставляет понервничать. Скорее бы уж развязаться с моральными долгами перед стариком и вернуться к заработкам... а то расходы у нас приличные, а дохода пока никакого. Проедаем запасы, причём без ощутимого толка..."
Спустя ещё десяток минут по пирсу, не особо приглушая шаги, прошёл Ригар. Сел на соседнюю причальную опору. Вздохнул. И спросил:
— Как дела, сын?
— Медитирую. Шпионю. Точнее, Эшки шпионит, а я так... готовлюсь при случае смотреть и слушать через неё.
— Ясно. Много нашпионил?
— Из полезного именно нам — не слишком. Дела былых времён поросли быльём, к тому же местные бандиты, Портовые Шустрилы, давней историей не интересуются.
— Типично, — заметил отец. — Полагаю, для них всё, что было больше года назад — седая древность, больше десятка лет — эпоха легенд. Однодневки!
— Угу. В общем, про род Оллам, Дваждыбородого и его шхуну никто из них раньше даже и не слыхивал. Теперь дядя Батт (это мелкий начальник у Портовых Шустрил, с которым я говорил) пошёл по поручению вожака в городскую управу, совать местным писарчукам малую мзду. Те уже займутся раскопками в архивах. По старикам тоже пройдутся с расспросами, попробуют сплетниц послушать, хотя на тех надежды совсем мало. Ну а нам только и остаётся, что ждать.
— Ясно.
Мийол нахмурился.
— Знаешь, пап, меня другое волнует. Это... даже звучит как-то тупо...
— М?
— Короче, ты сам слышал историю старика. Он — хешат, но сто с чем-то лет назад курасы вполне себе приютили его-мальца, как ты меня. Воспитали, помогли на первых порах. Пока он в юнгах у Дваждыбородого ходил, его даже от медитаций особо не дёргали. Ну, ты помнишь, чего я буду пересказывать... так вот. Самая дурость в том, что местные банды существовали и при Щетине, конечно, но иначе. Нынче все они жёстко делятся по национальному признаку. Те же Портовые Шустрилы, например — сплошь хешаты! Центровые под каким-то Свинорезом — та же картина. А вот Речные Крысы — никаких хешатов, только итциро. У курасов тоже своя банда: Кляки или как-то так. Местный выговор на редкость поганый и кривой, а курасик полон гласных созвучий, этим выговором упрощаемых безбожно...
Вздох.
— Но это ещё ладно, — продолжил Мийол, — меня другое беспокоит даже больше. Почему в Даштрохе такое раздолье бандам? Мы приплыли — а где портовые чины? Ни звука, ни тени! От меня, по берегу прогулявшегося, откровенно сбегали, первый встречный — хромой калека, что не смог убежать, вторые встречные — пятёрка оборванцев с дубьём! Куда смотрят власти? Старик плевался ядом на клан Стаглорен, и плевался, наверно, заслуженно, даром что заинтересованная сторона... но в его время клановцы следили за порядком. А нынче что?
— А нынче тут настало, языком былин говоря, царство мрака и срака, — возгласил Ригар. Но тоном, подходящим не столько для шуточек, сколько для эпитафий. — Говоришь, тут затеяли по национальному признаку межевание? Банды в открытую подменили власть, всё в полном упадке? Знакомые симптомы. Типичная социальная гангрена! Вселенные разные, а люди в них такие одинаковые, что аж страшно становится...
— Ты что-то об этом понял?
— Нечего тут понимать, — отец покривился и сплюнул. Причём вышло так похоже на жест дяди Батта, что Мийола чуть не передёрнуло. Хорошо ещё, что плевок полетел не на пирс, без того загаженный, а в воду... тоже не сильно чистую. — Я тебе, сын, сейчас обрисую картинку, как я её склеил — а дальше уж ты сам думай, что с этим делать. Или, скорее, как с этим жить.
Ригар встал, прошёлся туда-сюда, собираясь с мыслями. Заговорил:
— Что да как с Падением Империи случилось — дело давнее и сейчас не интересное. Я буду говорить об упадке после него. Времена не выбирают, в них живут и умирают... м-да. Когда крепкая, центральная, законная власть ослабевает либо вовсе рушится, на свет вылезает власть слабая, местечковая и незаконная. Так было, так будет. Правило носит аж межвселенский характер — я свидетель! Многое зависит от масштабов во времени и пространстве. От стабильности. Если слабая, местечковая, незаконная власть оказывается способна поддерживать порядок достаточно долго, получается власть всё ещё местечковая, но достаточно крепкая и условно легитимная. Или даже без условности. Такова сейчас ситуация в Рубежных Городах, как я её понимаю. Планетерре сильно повезло с магией, потому что правящие элиты там одним фактом своего долгожительства обеспечивают тот самый длительный порядок. Несменяемый правитель, если это приличный правитель — благо. Но у всякого меча две стороны. Планетерре повезло с магией — и одновременно фатально не повезло...
— Почему?
— Да потому, что власть опирается на потоки Природной Силы, а не на людей! На Земле тоже был период, сходный с нынешним здешним. Сперва великая Римская Империя — правда, далеко не всемирная и просуществовавшая куда меньший срок, чем наша. Затем падение этой Империи, фрагментация Pax Romana и закономерный упадок длиной примерно в тысячу лет. Его потом назвали Средними Веками. Забавно, что когда на Земле фантазировали про магические миры, то изображали их обычно как "средневековье с магией"... довольно лживая аналогия... но я отвлёкся. Так вот, об упадке в мире Сёвы. Магии, напомню, нет — правит грубая сила. Меч, копьё, лук — и руки, которые их держат. Оружие и бойцы. При этом кто из слабых, местечковых лордов сумеет набрать побольше бойцов, тот и прав. И власть его законна — ибо некому её оспорить.
— Бандитская какая-то логика.
— Она и есть. Но всё же не совсем. Сейчас объясню, почему.
Ригар мерил шагами пирс, и Мийол неожиданно подумал, что ему пошёл бы мечущийся туда-сюда полосатый хвост. Или длинная указка. Лучше хвост и указка сразу.
— Что такое средневековый боец, тот самый громила с оружием в руках? Это почти бандит, который ничего не производит, не выращивает еду, не строит и не ремесленничает — только лишь жрёт, пьёт, тренируется и временами воюет, оправдывая тем самым сожранное. Однако такой вот полубандит неизбежно зависит от простых людей. Не будет крестьян — он просто подохнет с голоду! Отсюда вытекает формула могущества средневекового феодала: чем больше земли, тем больше людей, а чем больше людей, тем больше бойцов, способных защищать эту землю от чужих набегов... ну, и ходить в набеги на чужое. Но чем больше бойцов, тем больше крестьян нужно, чтобы прокормить вооружённую ораву, которая, напомню, ничего сама не производит. Армия мирного времени расходует ресурсы, но не даёт отдачи. Чтобы давала — нужно воевать: грабить чужих, угонять скот и крестьян, жечь чужие поля, чтобы у врага настал голод и его бойцы не могли крепко держать в руках мечи. И почти тысячу лет по всем бывшим территориям Римской Империи шли мелкие войны. А не войны, так набеги, налёты, рейды. Без перерывов, везде.
— Жутковато звучит.
— А то. Неспроста второе название для этого времени — Тёмные Века! Так вот. При всех видимых различиях, тот период земной истории похож на то, что творится вокруг нас. И... совсем не похож. Вот скажи: кто правит землями бывшей Империи?
— Известно кто. В основном кланы, кое-где торговые дома, редко где гильдии.
— Это внешнее. Здесь правят прежде всего сильные! То есть либо Воины, либо маги. Чем это отличается от ситуации на Земле? Да тем, что обладатели силы не нуждаются в большом числе вооружённых бойцов. В мире без магии, как правило, порядок бьёт класс. То есть, например, средние и даже слабые бойцы, но обученные за год-два держать строй, выставлять стену щитов и из-за этой стены колоть врага копьями, победят равных по численности сильных бойцов, что не приучены к строю и атакуют толпой. Почему так? А потому, что разрыв между слабыми и сильными бойцами мал. Чего нельзя сказать о наших условиях. В магическом мире — класс бьёт порядок! Даже Зунг, хотя он далеко не зверодемон, запросто стопчет хоть сотню обычных людей, хоть тысячу. Его просто не смогут остановить: слишком большой, слишком защищённый, слишком с недавних пор живучий. Или вот Рикс. Тоже далеко не самый сильный Воин. Но строй из слабых, обычных бойцов прорвёт и устроит резню. Он тоже стоит в бою целой тысячи обычных людей. И ты стоишь: призови Беркута Урагана, используй талисман... сам представь последствия.
