Палаццо Сольяно. З.К. Модиньяни

— Доктор попросил передать, чтобы вы спокойно позавтракали, все равно он не сможет с Вами увидеться раньше десяти.

У них с Дамианой был еще целый час. Они пошли в бар на корсо ди Порто Романа — выпить капуччино и съесть круассан. С тех пор, как они увиделись, подруги старались аккуратно не упоминать Альберто. И даже этим утром они не говорили о нем. Как только они вошли в отделение акушерства и гинекологии, подруга расположилась на скамейке в коридоре, а Урсула пошла к Соммаскини. Как только она вошла в кабинет, доктор поднялся из-за стола и встретил ее ослепительной улыбкой.

— Как твои дела?

— Я думала, ты мне скажешь.

Альберто уткнулся в какие-то листы перед собой и заявил:

— Я получил результаты из лаборатории. У тебя отличные анализы.

— И нет никакой надежды, что удастся избежать...

Урсула не смогла даже выговорить слово "химиотерапия".

— Избежать-то ты можешь, только вот я тебе не позволю. Потому что нам надо закончить лечение. Потому что химия — это гарантия в случаях, подобных твоему. Завтра утром ты вернешься в отделение, я приготовил для тебя небольшую уютную палату. Ты ляжешь на кровать и будешь лечиться, а через пару часов уже освободишься. А в эти пару часов я составлю тебе компанию. Проходи в комнату рядом, мне надо тебя осмотреть.

Улыбающаяся медсестра пригласила ее:

— Располагайтесь, синьора Сольяно.

Она помогла ей уложить ноги на гинекологическом кресле, накрыла живот простыней. Альберто зашел почти сразу же, пододвинул скамеечку к краю кресла, а медсестра подкатила столик с инструментами. Надевая резиновые перчатки, он сказал:

— Постарайся не напрягаться и не кричать, потому что расширитель холодный.

Урсула напряглась, но не издала не звука, чувствуя холодное железо в своих внутренностях.

— Пожалуйста, расслабься.

Через несколько томительно долгих секунд Альберто выдал:

— Мы закончили.

Он снял перчатки, приподнял простынку и осмотрел шрам.

— Все замечательно, Урсула. Одевайся, я буду ждать тебя в кабинете.

Медсестра помогла ей встать с кресла, принесла ей одежду и прошептала: "Вы не знаете, как Вам повезло, что Вас лечит доктор Соммаскини. Он лучший. Он творит чудеса".

— Я знаю, — прошептала Урсула.

В голове у нее вдруг прозвучал голос матери, Дилетты: "Господь доверил Архангелу Гавриилу сообщить Деве Марии о рождении Иисуса. Так и ты, если доверишься Гавриилу, он всегда будет охранять тебя, ведь он самый надежный из ангелов".

Женщина ушла, и Урсула прошла в кабинет. Альберто ждал ее у письменного стола.

— Сегодня вечером тебе надо будет сделать укол. Кто-нибудь может тебе его сделать?

— Не знаю, может, Дамиана, надо будет ее спросить. Она ждет меня. В любом случае, это не проблема. Найду медсестру, — взволнованно сказала Урсула. Она говорила, заикаясь, потому что превратилась в сплошной комок нервов.

Альберто раскрыл объятия и улыбнулся ей.

— Иди сюда, Урсула.

Она прижалась к его груди, а он стал гладить ее по плечам. Постепенно напряжение отпустило ее, Урсула подняла голову и посмотрела в глаза Альберто. Он наклонился к ней, и их губы встретились. Он вздохнул и признался: "Я думал о тебе каждый день — все эти длинные недели, когда ты была так далеко. Я безумно влюбился в тебя, Урсула. Я не буду разлучать тебя с семьей, я не буду мешать тебе. Просто знай, что я люблю тебя. Я вечером приду к тебе и сделаю укол. Сам."

7

— Ты как-то странно молчишь, — заметила Дамиана. Они с Урсулой взяли такси и возвращались на виа Мельзо.

— Мне не хочется говорить.

— Бедняжка! Только выкарабкалась из болезни, теперь еще и с настойчивым поклонником разбираться придется, — пошутила подруга.

— Давай сходим в парикмахерскую. Мне хочется побыть красивой хоть немного — перед тем, как я потеряю все волосы. А потом ударимся в разгульный шоппинг. Мне надо купить детям одежду. А вечером сходим в кино? — предложила Урсула.

— Отлично. Тогда после парикмахерской я приглашаю тебя позавтракать в "Дон Лисандер".

— Договорились! — воскликнула Урсула с энтузиазмом, которого на самом деле не чувствовала.

Поздним вечером Эдуардо позвонил из Нью-Йорка — Урсула как раз возвращалась домой, попрощавшись с Дамианой. Муж интересовался, как прошел прием, и спрашивал, когда он может позвонить ей завтра.

— Скажи Дамиане, что я благодарен ей за заботу о моей Медведице.

— Обязательно. Когда ты возвращаешься?

— Через несколько дней. Отсюда я вылечу прямо в Китай, если только не буду тебе нужен.

— Тогда увидимся в Торре, на тот момент я буду уже дома.

— Милая моя, ты какая-то странная. Ты уверена, что все в порядке?

Урсула была взволнована, обеспокоена и смущена, но муж был от нее за тысячи километров и он работал.

— Все отлично, дорогой. Не волнуйся, через день после химии я буду в форме.

— Я люблю тебя.

— И я тоже.

Урсуле вдруг захотелось, чтобы ее муж был рядом с ней, и чтобы смог удержать ее от Альберто. Одна она не могла справиться с болезнью, и с волнением, которое врач вызывал в ней — этот красавец все-таки спас ее жизнь. Неужели только одного этого достаточно, чтобы поддаться ему?

— Достаточно и еще останется, — прошептала Урсула сама себе, разбирая покупки.

Снова зазвонил мобильный. На этот раз звонил Альберто.

— Через полчаса буду у тебя. Сходим куда-нибудь поужинать.

Он отключился, даже не дав ей ответить.

Она надела костюм из черного атласа, выбрала пару элегантных туфелек из матового шелка в тон,взяла сумочку и позвонила в дверь Дамиане, чтобы сказать ей, что они увидятся только завтра. Альберто остановил машину у ворот дома Урсулы.

— Я заказал нам столик в ресторане Гранд Отеля. Я иногда там ужинаю, вместе со своими сестрами. У них отличная кухня.

— Я не знала, что у тебя есть сестры.

— Две. Старшая, Мариза, педиатр, Джованна — гериатр. Я же последовал по стопам своего отца. Он был доцентом и тоже работал в поликлинике.

— Был?

— Умер пятнадцать лет назад.

— Почему ты до сих пор не женат? — вдруг спросила Урсула.

— Хороший вопрос, на который у меня нет ответа. У меня всегда перед глазами мои родители, после тридцати лет брака между ними все еще проскакивали искры, каждый из них был половинкой одного яблока. Когда я встретил тебя, то сразу понял, что ты — моя невстреченная половинка. Я говорю жуткие банальности, но я не знаю, какими словами объяснить, что и почему меня тянет к тебе. Даже если ты никогда не будешь моей.

Швейцар взял у Альберто ключи от машины, они пересекли холл гостиницы и вошли в ресторан.

— Я могу выбрать блюда для тебя? — спросил Альберто, проглядывая меню.

— Скажи, какие.

— Овощи на гриле в качестве закуски, рисовый суп и запеканка со спаржей. На десерт — пирог с яблоками и корицей.

— Но это же больничная диета!

— Завтра у тебя будет тяжелый день, и то, что ты пренебрежительно назвала "диетой", должно стать твоим стилем жизни. Я тебе потом все объясню. И я закажу то же самое.

— Я не могу сопротивляться своему врачу, правда?

— Нет, конечно.

За ужином они болтали, будто старые друзья. Они собирались заказать кофе, как вдруг Альберто сказал:

— Я бы хотел пригласить тебя к себе, но не знаю, как тебя спросить об этом, и не знаю, что ты мне ответишь.

Урсула помолчала, посмотрела ему в глаза и прошептала:

— Я бы ответила тебе "да", если бы твой дом был в стенах отеля, но я знаю, что мое "да" превратится в "нет" по дороге домой.

— Думаешь, нас примут под этой крышей сегодня,Урсула? Я изнемогаю от желания к тебе.

Они поднялись на второй этаж гостиницы в сопровождении служащего, который открыл им двери люкса, и сразу же распрощался. Альберто взял Урсулу под локоть, и они прошли в небольшой номер, который на сегодняшнюю ночь станет их убежищем.

Он нежно уложил ее на кровать, а потом медленно и осторожно стал ее раздевать. Он накрыл ее атласной простыней, стал осыпать ее лицо поцелуями, счастливо шепча: "Как я люблю тебя..."

— Раздевайся, — пробормотала Урсула, пытаясь ослабить его галстук.

Альберто молниеносно разделся и скользнул к Урсуле под прохладный атлас.

Она тихонько спросила его:

— Думаешь, мне правда уже можно...?

Он в смущении посмотрел на нее:

— А разве у тебя еще не было интима?

— Я так боялась испытать боль.

Альберто улыбнулся ей и прошептал, нежно целуя:

— Я надеюсь подарить тебе много радости.

Урсула закрыла глаза и отдалась его надежным объятиям.

8

Эта первая химия оказалась не такой уж и ужасной, как боялась Урсула. Она чувствовала слабость, не чувствовала голода, и только вечером заставила себя выпить чаю и съесть несколько печенек.У нее не было тошноты и не было жара. Альберто приехал после ужина, он прослушал ее стетоскопом, измерил давление и заставил выпить апельсинового сока. Он нежно погладил Урсулу по лицу, подоткнул одеяла и дождавшись, когда она заснет, прошептал: "Я люблю тебя". Он вернулся в гостиную, где его ждала Дамиана.

— Как она?

— Все хорошо. Урсула — сильная женщина. Завтра ей будет лучше, а послезавтра уже можете отправиться на прогулку. Но в эти первые ночи я буду рядом.

— Ты хочешь разрушить жизнь Урсулы? — спросила Дамиана, беспокоясь за подругу. — Она замужем и счастлива, и муж безумно ее любит.

— Я мог бы сесть на самолет, найти ее мужа, где бы он ни находился, сказать ему, что люблю Урсулу, но я совсем не уверен, что она хочет именно этого. Это моя проблема, и я сделаю все, чтобы ее жизнь не покатилась в пропасть. Я слишком люблю ее, чтобы заставить ее страдать.

Дамиана сквозь слезы улыбнулась этому красивому влюбленному мужчине — ее растрогали его слова. Она попрощалась с Альберто и пошла к себе.

Оставшись один, Альберто прошел в спальню к Урсуле. Урсула крепко спала. Он разделся и лег в кровать рядом с ней. Какое-то время он слушал ее дыхание, а потом и сам провалился в сон. Он проснулся, услышав, как встает Урсула.

— Куда ты?

— В ванную.

— Подожди меня. Я пойду с тобой.

Он встал, надел брюки и подошел к Урсуле.

— У тебя кружится голова?

— Немного. Как это здорово — проснуться и обнаружить тебя здесь, со мной. Сколько времени?

— Почти семь. Хочешь, я приготовлю тебе кофе?

— Прямо мысли читаешь, — улыбнулась Урсула, закрывая дверь ванной.

Она умылась, посмотрелась в зеркало — пощипала бледные щеки, надеясь, что ее лицо приобретет тхоть какие-то краски, надела халат и пошла в кухню. Альберто приготовил ей завтрак: обезжиренный йогурт, семена льна, подсолнечника, кунжута и тыквы, ну и конечно, кофе.

— Откуда все эти семена?

— Я принес их вчера вечером. Ты каждый день должна есть их. В них много кальция — они заменят сыры, которые тебе придется исключить из своего рациона. И не делай такую кислую рожицу, лучше съешь их с йогуртом. Это приказ твоего врача.

— А ты разве не будешь завтракать?

— Через полтора часа у меня операция. Я быстренько оденусь и полечу в операционную.

Для Урсулы день тянулся бесконечно. Она была слишком слаба, чтобы читать, сидеть и слушать болтовню Дамианы, которая ни на минуту не оставляла ее одну. Она поговорила по телефону со свекровью, с детьми, с мужем и с подругами из Торре. Альберто звонил ей несколько раз на протяжении всего дня. Он приехал к вечеру и отпустил Дамиану, которая вернулась к себе. Через пару дней Урсуле полегчало и она смогла выходить. Дамиана вернулась с работы и Урсула приготовила ей ужин. Утром седьмого дня Урсула вернулась в больницу — сделать анализы. Альберто позвонил ей, сказал, что все просто чудесно, и вечером заехал за ней — они собирались вместе поужинать в ресторане.

Оба были в отличном настроении. Они гуляли по тихим улочкам центра, и самым громким звуком, который они слышали, был только гулкий отзвук их шагов.

— Ты знаешь, что завтра я возвращаюсь в Торре?

— Я переживу эти две недели, а потом мы снова будем вместе. Если бы я слушался только своей интуиции, я бы вообще тебя не отпустил. Не будем требовать слишком многого у Судьбы, потому что она может и предать нас. Сейчас я отвезу тебя домой. Ты только подумай, любимая, у нас впереди еще целая ночь.

На следующее утро он отвез ее на вокзал, посмотрел, как она располагается в купе, и улыбнулся, увидев, как Урсула прижимается носом к окну вагона.

9

— Саверио, как тебе кажется, с мамой все в порядке? — спросил Эдуардо у сына.

— Все отлично, а почему ты спрашиваешь?

— Она какая-то странная.

— Почему?

— Ты помнишь, какая она была прошлой зимой?

— Не напоминай мне. Совершенно невыносимой. Слава богу, у нее это прошло.

— Да, она плохо себя чувствовала, и никому ничего не говорила. Потом у нее нашли рак. К счастью, она поправилась, но стала, даже не знаю как это сказать, какой-то странной.

— А по-моему, мама стала собой: ласковая, заботливая, внимательная.

— Она постоянно где-то витает. Смотрит на тебя, улыбается тебе, но ее душа за тысячу миль от каждого из нас.

Отец с сыном сидели на террасе и строили догадки. Терраса примыкала к саду, где Урсула улеглась на лежаке, чтобы позагорать. Альберто сказал ей, что не будет ей мешать, а она обещала звонить, если почувствует что-нибудь неладное, и оба соблюдали соглашение. Урсула и Эдуардо вот уже как неделю вернулись в Торре, и она изо всех сил старалась окружить мужа заботой и вниманием. Она с притворным энтузиазмом слушала его бесконечные рассказы об удачных поездках в США и Китай. Она носила маску спокойной счастливой женщины и пыталась убедить прежде всего саму себя в том, что эта маска — ее настоящее лицо. Она говорила себе, что ее влечение к Альберто никак не нарушило равновесие ее семьи, но сама Урсула с трудом сохраняла это самое равновесие и мучилась чувством вины.

Но самым сложным для нее оказался момент, когда она очутилась в постели с Эдуардо, начавшим стремительную осаду, прелюдию к любви, которой между ними не было вот уже очень долгое время.Урсула свернулась в клубок, ощетинилась, как ежик и пробормотала:

— Прости, милый. Я не могу.

Муж посмотрел на нее потерянным взглядом.

— Ты же поправилась. Почему не можешь?

Урсула спрятала лицо в подушку и начала плакать. Эдуардо вскочил, вылетел из спальни и начал мерить широкими шагами примыкающую гостиную — будто лев в клетке. Она очень хотела бы забыться в объятиях Эдуардо, не ради себя, но хотя бы ради него. Но не могла. Урсула безумно любила мужа, а хотела Альберто, прекрасного архангела, спасшего ей жизнь.

Она вытерла слезы и прошла к Эдуардо в гостиную. Он молча курил, глядя во французское окно. Такого лица у него не было даже в самые ужасные моменты.

— Мне очень жаль...

— Забудь, пожалуйста.

Эдуардо потушил сигарету и налил себе виски. Отхлебнул большой глоток.

Урсула молча забилась в угол дивана.

— Поговорю с врачами. Пусть мне объяснят, что происходит с моей женой.

Урсула заледенела. За двадцать лет брака она по пальцам могла пересчитать моменты, когда видела мужа таким разозленным.